Угрюмому становилось все хуже и хуже: он уже висел на плече Савелия. Шли они медленно, часто останавливаясь, чтобы перевести дух. Савелий тоже тяжело дышал, пот заливал глаза, но он упрямо шел вперед, а чтобы как-то отвлечься, начал считать шаги… В горле пересохло, но они отошли далеко от реки, а то, что осталось в пакете, Савелий сохранял для Федора, который машинально переставлял ноги, глаза его были закрыты, обкусанные губы кровоточили…

— Зачем — мы пошли этой дорогой?.. Здесь же… огонь! — бормотал он, с трудом ворочая языком. — Мы его… Рим здесь! Сгорим!.. Не могу больше! Жжет тело! Горячо мне! Горячо! — У него явно начался бред.

— Потерпи, братишка, потерпи… — устало шептал Савелий. — Когда же появится эта чертова поляна. Он выругался с досады. — Все! Надо отдохнуть малость… не один я… хоть бы дождичек пошел! Небольшой пусть…

Савелий выбрал место поудобнее, где трава была погуще, осторожно опустил раненого и вытащил пакет с остатками воды. Дав пару глотков Федору, он тщательно завязал пакет, сунул в кармана и упал рядом…