Это был тяжёлый год. Пусть и без тайфунов, затяжных дождей и наводнений. Порой казалось, что сил больше нет. Столько всего приходилось делать одновременно.

Узнав о лицее, Пашины родители изменились до неузнаваемости. Поначалу они, конечно, расстроились, что он ничего не сказал им сразу. «Мы бы нашли репетиторов и подготовили тебя как следует», – причитала мама, но вскоре это перестало иметь значение. Папа по-настоящему гордился сыном, советовался с ним по разным вопросам, рассказывал о работе и интересовался его мнением о политических событиях.

А потом они затеяли ремонт своими силами, и долгое время Паша одной рукой делал домашние задания, а другой клеил обои. Он уже успел возненавидеть ремонт и всё, что с ним связано, когда их квартира неожиданно сделалась чистой, красивой и уютной. Теперь её можно было смело называть домом.

Даже вид из окна преобразился. С началом строительных работ в доме появилось множество банок с белой краской – для потолков. В конце концов чуть-чуть осталось, на донышке, и этого Паше вполне хватило, чтобы замазать ту неприличную надпись на гараже.

На первых порах подготовительные занятия в лицее не приносили ничего, кроме горького разочарования и головной боли. Паша часами просиживал в библиотеке над задачами и учебниками. Многое у него не получалось совсем, и хотелось биться головой о стену или попросту поджечь все эти книжные стеллажи. Но всякий раз появлялись Матвей, Егор и Полина, садились рядом и обещали: «Сейчас мы тебе всё объясним».

Мама нашла преподавателя по гитаре, студента музыкального училища, к которому Паша ездил два раза в неделю. Хоть Паша и мечтал научиться хорошо играть, это тоже давалось непросто. Струны впивались в пальцы и оставляли мозоли, как будто он сутки напролёт работал киркой. Но Паша знал, что когда-нибудь раны заживут и он без труда сможет исполнить песню для одного особенного человека.

Тем не менее иногда Паша порывался бросить всё это и зажить обычной жизнью – гулять с друзьями каждый день, а не только по выходным и праздникам, или бесцельно слоняться по парку и просто ни о чём не думать.

Ему бы пригодилась дополнительная голова. И, вероятно, в одном из параллельных миров их у него действительно две, но в этом мире только одна. Хотя, скорее всего, с двумя головами все его достижения считались бы нормой и потеряли всякую ценность.

В минуты, когда становилось совсем невыносимо и в глазах щипало от обиды, Паша вспоминал няню. Те дни, когда она учила его кататься на велосипеде. У всех кругом выходило отлично, даже у малышей, а Паша то и дело падал и царапал колени о брусчатку. Он набил столько шишек и заработал столько синяков, что позабыл, что его ноги и локти когда-то были нормального, а не фиолетово-жёлтого цвета. После очередной неудачи Паша отказывался попробовать снова. Просто стоял посреди улицы и ревел так, что его могли услышать даже в соседней провинции.

И тогда тётушка Лан гладила его по спине и говорила: «Тише, Тяу Че, не бросай соль в море». Она имела в виду, что не стоит кричать понапрасну, от этого велосипед не станет более покладистым. Она, как всегда, была права. И теперь Паша старался изо всех сил, старался никогда не бросать соль в море.

В восьмом классе Ромашкин и Зара начали встречаться и забыли о том, что цель их школьной жизни – досаждать окружающим. Теперь они досаждают друг другу, но, кажется, только счастливы по этому поводу. В школе все наконец вздохнули с облегчением и надеются, что эта парочка будет вместе всегда. Конечно, незаменимых людей нет, и на их место придут другие Ромашкин и Зара, но, справедливости ради, им будет противостоять уже совсем другой Паша.

Зара больше не дружила с Вероникой, сосредоточив всё внимание на Ромашкине, даже пересела к нему «на веки вечные», и так Вероника осталась в одиночестве.

Чтобы как-то скоротать время на уроках, она начала слушать, о чём там болтают учителя, а по вечерам от скуки выполнять домашние задания. Она перестала покупать девчачьи журналы, потому что их было не с кем листать и обсуждать. Поначалу ещё просматривала старые номера, вспоминая о Заре, но всегда остро ощущала себя брошенной и никому не нужной, поэтому вскоре прекратила цепляться за эти воспоминания.

Фиолетовая краска окончательно смылась с пряди её волос, но Вероника этого даже не заметила. Сперва она хотела отомстить бывшей лучшей подруге, подумывала о том, чтобы увести у неё Ромашкина или как-нибудь подставить, но в итоге сдалась. Всё-таки раньше за них обеих козни строила Зара, и без неё у Вероники просто ничего не получалось. Она с удивлением обнаружила, что сама по себе неспособна на подлость. И обрадовалась.

Вероника уже смирилась с тем, что до самого выпуска так и проходит одна, как неожиданно подружилась с Алёной. Им выпало вместе готовить доклад по биологии, и выяснилось, что у них много общего. Теперь они сидят вдвоём и вообще много чего делают вдвоём, не только доклады. Например, гуляют после школы с Алёниным рыжим шпицем по кличке Шарик. Его так зовут не потому, что это самое популярное собачье имя, а потому, что Шарик пушистый и круглый, ну вылитый шарик! Только ещё мягкий, тёплый и добрый. И дрессированный. Все команды знает. Одним словом, самый замечательный Шарик на свете!

По выходным они помогают Алёниной маме Ларисе в парикмахерской для собак и кошек. Лариса там работает грумером, то есть делает питомцам стрижки и причёски. А иногда помогают Алёниному папе Андрею в его зоомагазине. Ну как – помогают? В основном, конечно, играют с кроликами, гладят шиншилл и учат попугайчиков разговаривать, но папа Андрей уверен, что для животных это гораздо важнее, чем размеры клетки и количество сена.

В общем, так они увлеклись животными, что обе решили после школы поступать в Ветеринарную академию. Целыми днями только о химии с биологией и беседуют. А ещё блог про домашних любимцев завели и дают советы, как за кем правильно ухаживать.

Дела дядюшки Ки тоже пошли в гору: его лавка прославилась на весь рыбный мир! А всё потому, что его рыбка по кличке Сказка получила гран-при на выставке в Пекине. Это такой знаменитый конкурс красоты для обитателей аквариумов. Теперь у дядюшки Ки от покупателей нет отбоя. Желающих так много, что приходится отправлять рыб в специальных контейнерах в соседние страны и даже в Америку.

Словом, дядюшка Ки так разбогател, что наконец купил компьютер. Тётушка Лан смогла уйти с работы и посвятить себя семье и дому. А с появлением компьютера стала регулярно отправлять Паше письма и фотографии из поездок в её родные места – в бухту Халонг, где в туманный денёк можно наблюдать дракона. Если приглядеться, на одном из снимков кто-то сидит на вершине скалы. Может, игра света и тени, но скорее всего – тот самый дракон. Кто же ещё? К тому же в любой плавучей деревне подтвердят, что рулевой джонки никогда не врёт.

А со Славой Уткиным и вовсе произошло невероятное событие. Он твёрдо решил стать спортсменом. Конечно, с лыжами он чуть ли не с первого класса не расставался, но тут совершенно помешался. Теперь они с Полиной ходят в одну и ту же спортивную школу: Полина на фигурное катание, а Слава на лыжные гонки. От него только и слышно, что про командный спринт и эстафеты. На зимних каникулах он побывал в горнолыжном лагере в Приэльбрусье и привёз оттуда целых три награды. Во всех соревнованиях участвовал! Сказал, что на местном языке Эльбрус означает «гора счастья». И ведь не врут!

Но особенно Слава гордился тем, что поставил на лыжи Пашу и даже научил коньком ходить. Так что деревья в парке могут не беспокоиться – теперь-то Паша в них ни за что не врежется. Только если его вновь не навестят дýхи-предсказатели…

Паша больше не встречал мандаринового старичка и решил, что тот отправился на заслуженный отдых и развлекается игрой в шахматы с другими божествами на вершине Слоновьей горы.

Однажды Паша рассказал о нём бабушке, не надеясь, что та поверит. Он ожидал, что она опять проворчит что-нибудь про «восточных варваров» и их нелепые представления о мире. Как ни странно, бабушка выслушала его очень внимательно. Дачная беседка под яблоней располагала к подобным сказочным разговорам. Но бабушка, казалось, и не думала шутить.

– Знаешь, Павлуша, и со мной в юности тоже такое приключилось! Когда я участвовала в соревнованиях, мне перед каждым заплывом вещие сны снились. Про цыганок. Чего улыбаешься? Стала бы я привирать! Вот во сне танцевали передо мной эти цыганочки-красавицы в цветных юбках и в бубны стучали. Втроём или вчетвером, иной раз одна или две, а то и всем табором плясали. Так они мне мой результат предсказывали. Чем не духи твои? Если одна цыганка приснится – значит, первое место займу, а если десять, так десятое. И ни разу не ошиблись! Порой бывало, противницы как на подбор крепкие, во всём сильнее меня, я от них отстаю, а цыганочки прочат, что вперёд всех прийти должна. Ну что делать, старалась изо всех сил, и, надо же, сбывались их предсказания. Всегда-всегда.

– И что, до сих пор они тебе снятся? – приподнял бровь Паша.

Бабушка весело зачерпнула рукой густой яблочный воздух и тут же раскрыла ладонь. В кулаке у неё ничего не оказалось, а Паша уж подумал, она поймала бабочку.

– Раньше, когда я маленькая была, крошечных волшебниц ловила. Вот так! Никто их, кроме меня, не видел. И волшебницы эти исполняли мои желания: чтоб мама шарлотку испекла, чтоб тюльпанчики распустились или чтоб на крылечко котёнок приблудился, – бабушка вздохнула и сдула невидимую волшебницу с ладони: – Лети, миленькая, к какой-нибудь малышке. Славное было время. А цыганочки мне уж давно не снились. С тех пор как я сама научилась свои желания исполнять. Без волшебниц, конечно, непросто, но тоже получается.