Оказалось, что в новой школе Паша наряду с английским обязательно должен учить немецкий. Паша по-немецки ни слова не знал, но, к родительскому счастью, соседка по даче как раз преподавала этот язык и согласилась с Пашей позаниматься. Так что лето было испорчено.
Ничего скучнее уроков немецкого Паша и представить не мог. Грамматика упорно не задерживалась в голове и таинственным образом куда-то испарялась, стоило соседке затворить за собой калитку. Паша уже начинал подозревать, что какие-нибудь Люди в чёрном намеренно стирают ему память. Оставалось лишь с ужасом ждать сентября, когда придёт пора проявить знания. Вернее, их полное отсутствие.
Паша старательно повторял за соседкой все эти нелепые слова и зубодробительные фразы, но думал совершенно о другом – о том, насколько странные и чудные эти западные языки. В них нет ни капли восточной загадки, фантазии и многозначности.
– Давай ещё разок. Это же так просто: der Zug! Поезд! – не сдавалась соседка, тыча пальцем в учебник.
Паша обречённо воспроизводил «дер цуг», но оказывалось, что надо не «цуг», а «цукь». Соседка цукала снова и снова – цукь, цукь, цукь! И от этого «цуканья» у Паши кружилась голова и сводило скулы.
Он злился, потому что неподъёмный словарь немецкого выглядел, как собрание сочинений всех-всех писателей из школьной программы. В нём страницы будто на глазах множились, и он всё толстел и толстел, довольный.
Беда какая-то с этими словарями. Новые слова каждый день появляются. Изобрели что-то – надо название дать и первым делом в словарь внести. Кому по силам всё это запомнить? Нет бы сделать, как в языке тётушки Лан: слов мало, а грамматики вообще ноль. Только произносить правильно нужно, как песню, по шести тонам, да и тут любой сообразит – поверх слова все тона значками записаны.
На языке тётушки Лан «поезд» – это «огненная повозка», «ракета» – «огненная стрела», да даже «кенгуру» – «большая мышь с мешком». Сразу понятно, о чём речь. Вот попадёт кто-то из далёкого прошлого в современность, увидит поезда и ракеты, и сразу догадается, что к чему. «Вон огненная стрела взлетает!» – ему объяснят.
– Ну что такое! – сердилась учительница. – Ты там у себя один и тот же слог на шесть разных тонов сказать мог, а «der Zug» не можешь? Можешь, конечно, только ленишься! Давай-ка, постарайся!
Паша старался, выпячивал подбородок и сворачивал губы в трубочку, но пользы от этого не было никакой. Посмотрел бы он, как соседка поговорила бы на его языке. Для неё «ма» бывает только в одном виде, но именно от тона зависит, во что превратится «ма» – в привидение, в лошадь, в щёку, в рисовую рассаду или в могильный холм. Вот такая магия. Не то, что её «цукь»!
К счастью, немецкая пытка рано или поздно заканчивалась и Паша мог немного отдохнуть – покататься на велосипеде, поиграть в бадминтон, искупаться в неглубокой речке и пусть ненадолго, но забыть обо всех неприятностях, которые поджидают его в школе. Он не решался лишний раз думать о новых одноклассниках и о том, как они его воспримут. Воспримут ли?
