Как только за Рисом, Энхарад и Лайонелом бесшумно закрылась дверь, Мэриан, с отчаянием смотревшая им вслед, спросила себя, уж не попала ли она в семью безумцев. Доверять им лишь потому, что это родственники? Что за сумасшествие!

Однако она доверяла Энхарад – не делать этого было просто невозможно. Что касается Риса… Если Арт был товарищем Лайонела, Гриффит – кем-то вроде отца, то Рис стал для него настоящим героем. Он лип к Рису, словно репей. И сейчас Мэриан вспыхнула, вспомнив, как ранила гордость Риса, когда требовала от него клятв.

– Почему Харботтл здесь? – спросила она. Гриффит вздохнул и оторвался от окна.

– Очевидно, он последовал за тобой в Уэльс, заблудился и попросил указать дорогу в замок Пауэл.

– Зачем?

Гриффит медленными хищными шагами направился к постели.

– Потому что хочет тебя.

– Чепуха. – Ее голос слегка дрогнул, но Мэриан тут же взяла себя в руки. – Должно быть, его послал отец.

– Твой отец, кажется, умыл руки и отказался его видеть. Как, впрочем, и мы. Выгнали его в шею четыре дня назад, отдав на прощание лишь сухую одежду и запас еды, едва достаточный, чтобы добраться до Англии, если, конечно, он будет идти быстро. Правда, Харботтл, кажется, по-прежнему готов искушать судьбу… Он делает все, чтобы захватить тебя, по крайней мере так докладывают люди, стерегущие замок. – Гриффит ступил на возвышение и сел на постель. – Собственно говоря, мы получили не одно донесение.

Мэриан хотела потребовать объяснений, но Гриффит снял сапоги. И дублет. А когда его руки взлетели к завязкам лосин, Мэриан прошептала:

– Что ты делаешь?

– Хочу наконец получить ответы на вопросы о Лайонеле. Разве не так я узнал правду о тебе?

Гриффит стянул лосины, снял через голову сорочку и в мгновение ока остался обнаженным. Грациозные, изящные движения рук заставили Мэриан почти опьянеть от странно тревожного чувства.

– Ты пришла, легла со мной в постель, мы разговаривали, любили друг друга, и когда все было кончено, я узнал твои тайны.

Теперь кровь закипала в ее жилах, но она больше не спрашивала себя, что ждет впереди и почему нужно как можно скорее поправиться. Ответ прост: чтобы сбежать.

– Это вовсе не так…

– Не так?..

Или, может, помчаться ему навстречу?

– Не так просто.

Гриффит тихо, гортанно засмеялся.

– Это самая простая вещь в мире. Именно поэтому Господь сделал нас такими разными, и мы так подходим друг другу.

Он растянулся на постели рядом с Мэриан – обнаженный, мускулистый, коричневый – и схватил ее в объятия, когда она попыталась ускользнуть. Мэриан легла и вытянула руки, крепко прижав одеяло.

– Кто-нибудь может войти.

– Мы в валлийском доме, и с этой минуты все уже знают, что священник прочтет оглашение в воскресенье. – Гриффит с улыбкой подложил подушку под бок Мэриан так, что ее голова оказалась у него на плече. – У валлийцев для этого слишком хорошие манеры.

Он, казалось, был совершенно удовлетворен этим, не сказал ничего больше, не сделал ни единого движения, и Мэриан сжалась от напряжения, боясь, что жилы па шее вот-вот порвутся.

Не в силах больше выносить молчания, она взорвалась.

– Чего ты хочешь?!

– Несколько вещей. – Подняв руку, он легко обвел контуры ее груди. – Сначала, как я сказал, хочу услышать историю рождения Лайонела.

Одеяла, которыми она закуталась, внезапно показались тонкими и прозрачными.

– Этого я не могу тебе сказать.

Гриффит вздохнул, и воздух, проникнув через все преграды, согрел ей грудь.

– Я боялся, что не смогу заставить тебя рассказать правду, которую ты должна была поведать по доброй воле.

Его тон заставил Мэриан почувствовать себя несчастной, а прикосновение возродило к жизни воспоминания. Будь она опытной женщиной, каковой притворялась, и воспоминания были бы иными. Но теперь перед глазами стояла лишь картина ночи в объятиях Гриффита, такая ясная, что на миг Мэриан потеряла нить беседы.

– Я никому не могу сказать об этом.

– Даже жениху?

– И выйти за тебя не могу.

– А вот это уже следующий вопрос. Обещай, что станешь моей женой.

– Нет.

Она говорила не так твердо, как хотелось бы, но лишь потому, что Гриффит прижался поцелуем к нежному местечку за ушком.

– Существует много доводов в пользу нашего союза.

– И столько же против.

– А именно?

– Лайонел не будет для тебя…

Она почти выдала тайну, но не могла не восхищаться его умом и хитростью.

Гриффит с сожалением улыбнулся, и движение его губ заставило Мэриан внезапно захотеть обвести их языком.

– Во-первых, Лайонелу будет безопаснее со мной, чем без меня. – Мэриан замерла, и Гриффит поднял голову. – Не согласна?

Она не знала, что сказать, потому что сердце и ум вели постоянную войну за то, кому владеть телом. Мэриан отказалась от страсти ради Лайонела, а когда Гриффит доказал, что способен увлечь ее, заставить забыться, скрылась. Возможно, Лайонел будет в безопасности с Гриффитом, но Мэриан дала клятву леди Элизабет и будет верна ей до конца.

– Это приводит нас ко второму доводу в пользу свадьбы, – сообщил он вкрадчиво, словно придворный, и спокойно, как король. – Я беседовал с нашим священником – мудрым, справедливым человеком. Брачные обеты стоят превыше любых рыцарских, принесенных моему господину, хотя и те и другие святы и даются перед лицом Господа. Надеюсь, однако, мне не придется делать выбор между женой и моим повелителем. Надеюсь также, что смогу продолжать служить королю также, как и жене. Но если дойдет до необходимости выбирать, я все-таки сохраню тайны жены, позабочусь о ее собственности и наших детях и всегда буду верен сначала ей, а потом остальным.

Мэриан нервно теребила одеяло.

– Понимаю.

– Но веришь ли? – Мускулы играли под бронзовой кожей пальцев на ногах, и Гриффит, приподнявшись на локте, наклонился над ней. – Хочешь услышать третий довод в пользу свадьбы?

– Думаю…

– Вот что.

Он покрыл ее лицо множеством поцелуев, нежных, знакомивших ее заново с очертаниями и вкусом его губ, пряным запахом дыхания, гладкостью выбритых щек.

Мэриан закрыла глаза, пытаясь отогнать нараставшее наслаждение, но обнаружила, что оно лишь усилилось.

– Ты испугала меня, любимая, – шепнул он ей на ухо. – Я думал, что потеряю тебя, и не мог этого вынести.

– Тебе не стоит делать это… – Мэриан хотела, чтобы ее голос был увереннее, а воля сильнее.

– Я делаю это лишь для того, чтобы убедить тебя стать моей женой.

Глаза Мэриан широко раскрылись.

– Значит, если я соглашусь, ты уйдешь?

Он уставился на нее. Она уставилась на него.

– А ты согласна? – спросил он с лицом, похожим на застывшую маску.

– Сначала ответь мне.

Борьба между телом и умом Гриффита разгоралась в молчании, но наконец он обмяк. Жесткая улыбка вела поединок с горьким пониманием, светившимся в глазах.

– Нет. Не уйду. Что бы ты ни сказала мне. – Он развязал ленту и начал расплетать косу. – Ты украла мою волю, похитила честь и все же одарила меня вдвое большим мужеством, чем раньше. – Зарывшись лицом в блестящие рыжие пряди, раскинувшиеся по подушке, Гриффит прошептал: – Поэтому я сделаю для тебя то, что ты сделала для меня.

– Превратишь в мужчину? – полувсхлипнула-полузасмеялась Мэриан.

– Украду твою волю.

Он поднял голову и выглядел при этом настоящим рыцарем, который еще перед поединком уверен в победе.

Мэриан была слаба, но не настолько, как всего лишь час назад, не настолько, чтобы не начать сопротивляться ему. И, когда рука Гриффита легла на завязки ее сорочки, она изо всех сил вцепилась в его пальцы.

– Куда вы хотите положить ее, миледи? – улыбнулся он. – Ваше желание – для меня закон. Желаете, чтобы я коснулся ваших плеч? Никогда не видел более прекрасных – сильных, мускулистых, но со впадинками под ключицами, верным признаком женственности. Я видел их сзади и поражался, как плавно они переходят в длинную узкую спину, а спина – в изящную талию, как расцветают ваши бедра и дразнят мужчину обещанием рая.

Пальцы Мэриан дрожали. Она вжалась в подушку, дивясь грешному удовольствию, которое получала от его слов.

– Разве моя рука слишком тяжела для вас, миледи? – В низком гортанном голосе зазвучали медленные чувственные нотки. – Положите ее, куда вам будет угодно.

Собрав остатки сил, Мэриан положила его руку на одеяло подальше от себя. Гриффит, все еще улыбаясь, приподнялся на локте, поддерживая ладонью голову и намеренно пристально глядя на собственную руку.

– Мудрая мысль, миледи. Давайте снова обсудим приличествующее ей место. Я бы не мечтал о большем наслаждении, чем сжать ваши груди. Они не слишком маленькие, не слишком большие, но такие чувствительные. Никогда не забуду звуки, которые вы издавали, когда я лизал их языком, словно кошка сливки. Помните?

Мэриан начала задыхаться, и комната внезапно завертелась. Это вернулась болезнь? Или, наоборот, пришло исцеление?

– И ты хотела большего, только сама не знала чего. Но теперь знаешь, правда?

Соски Мэриан мгновенно затвердели, превратились в острые камешки, безмолвно отвечая на вопросы Гриффита. Мэриан поспешно скрестила руки на груди, хотя он не мог видеть постыдного доказательства через плотное одеяло.

– Значит, помнишь, – хмыкнул Гриффит. – Когда я посасывал их, приходилось удерживать тебя, потому что ты обезумела от желания, дергала меня за волосы, и я не мог сказать, хотела ли ты, чтобы я продолжал или остановился. Но когда попытался остановиться…

– Клянусь святыми…

– …ты вцепилась мне в загривок, притянула к себе, и я ласкал твои груди, пока не показалось, что сейчас умру от радости. – Гриффит погладил себя по груди, и Мэриан зачарованно наблюдала, как распрямляются курчавые волосы, высвобождаясь из-под ладони. – Мужчине тоже должны понравиться подобные ласки.

В воображении Мэриан немедленно представился Гриффит, изнывающий от наслаждения под дерзкими прикосновениями.

Гриффит только этого и добивался. Дразнящая улыбка тронула уголки рта, и Мэриан обозлила сама мысль о том, что он может искушать ее словами. Почти теряя сознание, перекатывая голову по подушке, она приказала:

– Немедленно убирайся!

Гриффит нежно отвел влажный рыжий локон с ее лба.

– Ты просишь слишком многого, любимая. – Сжав ее щеки, он провел кончиком пальца по ее ресницам. – И недостаточно. Ты еще многого и очень многого не знаешь о любви. И откуда тебе знать? У меня было слишком мало времени, чтобы научить тебя. Например, известно ли тебе, что мужчина может поцеловать женщину здесь… – Рука твердо легла на ее венерин холм. – И подарить такое наслаждение, что она будет кричать от радости.

Мэриан судорожно стиснула колени, убеждая себя, будто делает это для того, чтобы не дать его пальцам проникнуть глубже. Этот инстинктивный жест действительно помог унять жгучее возбуждение, но только на мгновение. Оно тут же вернулось, еще более сильное, почти болезненное, почти изощренное. Но неполное.

– Нет.

– Клянусь, это правда. И женщина может сделать с мужчиной то же, что мужчина с женщиной.

– И ты будешь кричать и молить о наслаждении? – осведомилась Мэриан, пытаясь казаться язвительно-недоверчивой. Почему же голос звучит так мечтательно?

– Проверь, если хочешь.

Гриффит перевернулся на спину и заложил руки за спину. Плечи и грудь бугрились мускулами, однако ребра все-таки выпирали под кожей. Мышцы живота резко сжались под ее взглядом, и Мэриан показалось, что его ноги слегка согнулись. Правда, она не была в этом уверена… и не могла перевести взгляд ниже… ниже…

Резко вздернув голову, она посмотрела Гриффиту прямо в глаза. Глаза, сиявшие расплавленным золотом, заставившие Мэриан корчиться больше, чем его прикосновение, чем любые слова, ибо и прикосновения, и слова слишком неуклюже доносили до нее его мысли. Теперь же она смотрела прямо в его душу и смогла разглядеть всевозможные искушения и соблазны.

– Представь, – шепнул он, – каким беспомощным я буду, когда ты станешь ласкать меня. Представь, как буду извиваться, когда ты коснешься моих сосков, проведешь рукой по животу. Представь мой вкус во рту, вздохи и стоны, когда станешь целовать меня. Губы приоткрыты, влажные и теплые, вбирающие мои…

Мэриан накрыла рукой его рот, не желая касаться Гриффита, но не в силах больше слушать.

Когда этот воин-великан успел стать валлийским поэтом? И где научился соблазнять словами?

Гриффит поцеловал ее ладонь, и когда Мэриан хотела отдернуть руку, он перехватил ее запястье, нашел на внутренней стороне чувствительные местечки и начал потирать шершавым большим пальцем, видимо, зачарованный текстурой и линиями. Потом, беря ее пальцы в рот по одному, начал слегка посасывать их.

Он хотел, чтобы она сделала это с ним. Она хотела сделать это с ним. Покрывала свалились, открыв ее груди, просвечивающие через тонкое полотно, и Гриффит, пожирая их взглядом, застонал.

– Красивые… – хрипло пробормотал он. – Мои.

– Нет, мои. – Мэриан наклонилась над ним, почти обезумев от биения крови в жилах, чувствуя себя поразительно хорошо впервые с того дня, когда появилась в замке Пауэл, и убежденная в эту минуту, что будет жить вечно. – Но если ты снова заложишь руки за голову, я снова позволю тебе попробовать их.

Это был рассчитанный риск. Он снова мог применить силу и овладеть Мэриан. Она отдалась бы без борьбы, потому что отчаянно хотела его. Но он требовал, чтобы она доказала свое желание. И она сделает это.

– Руки за голову, – приказала Мэриан.

Правая рука Гриффита нависла над ее лицом, но тут, с выражением болезненного смирения, он повиновался.

Что сделать сначала? Принять решение было совсем нелегко, а важность его не стоило недооценивать, поскольку Гриффит распростерся перед ней, словно лакомое блюдо, предназначенное для изысканного пиршества, и никто, ни одна душа, не посмеет открыть дверь спальни.

Наконец Мэриан, положив руки на плечи Гриффита, начала медленное скольжение вниз, гладя мускулы на груди, каменно жесткие бедра, ноги, с неторопливой тщательностью исследуя это еще во многом незнакомое мужское тело, сгорая от любопытства, не зная, как он поведет себя, поражаясь его нечеловеческой сдержанности.

Лицо Гриффита застыло в мучительной мольбе, пальцы ног скрючились, кулаки сжались, а все остальное… остальное было твердо-стальным и негнущимся.

– Ты хотел этого, – напомнила она.

– Значит, ты должна дать мне это, – проворчал он.

– Всему свое время. – Встав на колени, она уперлась руками в перину по обе стороны от Гриффита и наклонилась. – Все в свое время.

Запах Гриффита – чистый мужской запах, смешанный с ароматом мыла, ударил в ноздри.

– Ванна? – спросила она.

– Это традиция в моей семье, – он глубоко вздохнул и прикусил мочку ее уха, – принимать ванну перед свадьбой. А я твердо решил… Нет, не могу говорить, когда ты лижешь меня, словно кошка.

– Сдержанность, – напомнила Мэриан. О, этот вкус кожи…

Гриффит вздрогнул, когда Мэриан увлажнила языком его сосок, а потом высушила дыханием. Упорно глядя в потолок, не отрывая глаз от балок, он повторил:

– Я твердо решил считать сегодняшний день днем свадьбы. В конце концов мы все делаем правильно, только не в том порядке.

– Что делаем? – Она потерлась щекой о его живот.

– Женимся. Сначала брачная ночь, теперь оглашение, а уж потом предстанем перед священником и принесем обеты.

– Одной брачной ночи вполне достаточно. – Мэриан вцепилась в его бедра и пробежала языком от колен и выше. – Зачем устраивать вторую?

Подняв голову, Гриффит пристально взглянул на Мэриан.

– Я думал, что потерял тебя. – Она посерьезнела при виде его напряженного лица. – Я вспомнил, как встретил тебя – счастливую, здоровую, как сама природа, в родительском доме, и только для того, чтобы потерять тебя. – Он властно протянул к ней руки. – Люби меня, женщина. Заставь поверить в то, что ты существуешь. Прогони призраки прочь.

Его мольба потрясла Мэриан до глубины души. Этот человек, эта незыблемая скала нуждается в ней. Он хотел так страстно, что его железная воля склонилась перед этим желанием.

Нo могла ли Мэриан с легкостью согласиться? Ведь он требовал большего, чем ее тело. Душу и жизнь – вот что должна была принести Мэриан в дар Гриффиту.

Ни один мужчина до сих пор не просил ничего подобного, но Мэриан пришла к Гриффиту ап Пауэлу без размышлений и сожалений. Она доверила ему себя. Но могла ли доверить Лайонела? Согласиться с тем, что он поставит данные ей обеты выше клятв, принесенных королю?

«Да», – отвечало ее тело, хотя разум противился. Мэриан поцеловала протянутые пальцы, и он сжал кулак, словно поцелуй был амулетом, бесценным даром. Дрожа от нетерпения, она вновь заложила ему руки за голову. Упругая грудь коснулась его лица, и Гриффит, повернув голову, захватил сосок губами.

Мэриан замерла, как только теплые губы потянули за сосок, хотя между бархатистым языком и нежной плотью по-прежнему оставалась полотняная преграда. Он не дотрагивался до нее – в этом не было нужды. Вся страсть, заключенная в этом сильном теле, казалось, праздновала победу, и когда Гриффит замер, Мэриан тоже не смогла пошевелиться несколько долгих сладостных мгновений. Но, опомнившись, коварно улыбнулась. Он бросил ей вызов – она ответит, заставив его томиться от жажды.

Развязывая тесемки, стягивающие вырез у горла, медленными, чувственными движениями, Мэриан не сводила с Гриффита глаз. Наблюдала. Наблюдала за каждым оттенком выражения, пока поднимала подол, обнажая дюйм за дюймом розовую плоть. И наконец, стянув сорочку, швырнула на пол и стиснула ту часть его тела, которую до сих пор старалась игнорировать, громко рассмеявшись при виде лица Гриффита.

– Действительно, настоящий камень, – поддразнила она, хотя Гриффит, кажется, уже ничего не слышал. И когда она накрыла набухший желанием орган губами, Гриффит застонал, словно человек, лишившийся рассудка.

Но говорить он все же мог. Хрипло, гортанно, запинаясь, но все же мог.

– Сейчас. Ты должна пойти ко мне сейчас.

Когда Мэриан поднялась над ним, золотистые глаза превратились в узкие щелки, словно Гриффит смотрел на солнце. Подгоняемый ее нерешительностью, он объяснил:

– Верхом. Садись верхом… на меня…

Мэриан мгновенно поняла. Она уже успела обнаружить, что, возбуждая его, возбудилась сама, и, закинув на Гриффита ногу, приняла его в себя, медленно, агонизирующе медленно, чувственными влажными глубинами. Он по-прежнему был слишком велик, но легкая боль уступила место восхитительным ощущениям когда Гриффит задрожал, но все же не сделал ни одного движения. Она была женщиной, а между ее бедрами лежал воин, и сознание того, что лишь в ее власти дать наслаждение, придало Мэриан силы, которые она готова была испытать до последнего предела. Но сейчас с притворным непониманием спросила:

– И что я должна делать?

Гриффит свирепо уставился на нее, словно не веря ушам.

– Вверх и вниз.

– Вот так?

– Да!

– И так?

– Да!

– Может, двигаться быстрее?

– Да! Нет! О Боже, как хочешь!

Все еще сжимая его ногами, Мэриан откинулась назад и положила руки ему на бедра.

– Тебе хорошо?

– Ты что, пытаешься убить меня? – жалостно простонал он.

– Наслаждением. – Она скользнула руками по судорожно дергавшемуся телу, словно накладывая клеймо владения. – Я собираюсь убить тебя наслаждением.

– Преступница, – пробормотал Гриффит, почувствовав, что она шевельнулась.

– Что? – сонно пролепетала Мэриан так невнятно, что угрызения совести вновь пробудились в его душе. Она еще слишком слаба для столь бурной страсти, но что он мог поделать? Если бы Гриффит подождал, пока Мэриан окончательно не поправится, ее острый ум немедленно придумал бы сотню уловок, чтобы ускользнуть от него. Вот и теперь, как только она осознала, что лежит рядом с ним обнаженная, как только воспоминания о собственной дерзости и его безумном наслаждении вновь вернулись, Мэриан тут же медленно и осторожно попыталась освободиться. И, чтобы предупредить ее, Гриффит повторил:

– Просто безжалостная преступница. Убила меня наслаждением… и не могу припомнить более восхитительной смерти. – Мягкий валлийский акцент придавал соблазнительно-чувственный оттенок его словам. – Я подумал… – Он взял прядь ярко-рыжих волос и положил себе на грудь, переплетая с собственными черными вьющимися. – Хорошо бы устроить состязание в честь нашей свадьбы.

– Устроить что? – Застенчивость Мэриан прошла вместе с приступом слабости. Приподнявшись на локте, она оттолкнула его руки. – В честь свадьбы?

– Состязание, – тщательно выговорил Гриффит, словно единственной его заботой было научить Мэриан своему родному языку, – это собрание бардов и музыкантов, которые приходят со всех концов Уэльса, чтобы читать стихи и петь песни.

Мэриан пристально взглянула на него.

– Я не сказала, что выйду за тебя замуж.

Гриффит ответил ей таким же искренним взглядом.

– Неужели ты поступишь так с человеком, которому решилась доверить сына? Неужели твоя душа, твое сердце так капризны, что не можешь на них положиться?

Откинув со лба волосы жестом, мгновенно выдавшим ее нерешительность, Мэриан вздохнула:

– Женщины, гораздо более умные и мудрые, полагались на собственное сердце и были обмануты и преданы. Ты… ты, конечно, мог причинить нам зло, но, может быть… выжидаешь приказаний?

Жестокие слова причинили Гриффиту несказанную боль. Он медленно сел, потирая ноющие руки.

– Ни один властелин мира на заставит меня убить ребенка.

– Даже если тебя арестуют, объявят предателем и отберут владения? Или хотя бы отнимут надежды на награды и чины?

Но Гриффит медленно и спокойно, упрямо, словно бык, таранящий стену, повторил:

– Я не воюю с детьми.

– Да, но можешь считать, что с появлением наших детей судьба Лайонела станет мне безразлична.

Она повторяла слова Харботтла с ужасающей точностью, и Гриффита это задело еще больше. Подумать только, так легко разгадать характер одного мужчины и приписать его черты другому!

– Если мы поженимся, я вправе ожидать, что ты будешь верен своему слову, но мужчине, думаю, легко отмахнуться отданных женщине обещаний.

– Но только не тогда, когда она отказывается из-за этого выйти за него.

Но Мэриан, словно не слыша, продолжала:

– Еще совсем ребенком, живя с отцом, я выучилась никому не доверять, и его заповеди глубоко врезались мне в душу. Но дело не только в этом. Живя при дворе, я наблюдала много таких вещей, которые заставили бы ужаснуться даже закоренелого преступника. Знал ли ты короля Ричарда, дядю леди Элизабет?

– Не имел чести.

– Зато я знала. – Оттолкнув его, Мэриан села, прижимая к груди одеяло так, что Гриффиту была видна лишь спина, прикрытая рассыпавшимися локонами медно-рыжих волос. – Он был добрым дядюшкой Элизабет и маленьким принцам, хорошим братом королю Эдуарду. Даже в страшном сне не могло мне привидеться, на что он оказался способен.

Гриффит, откинув ее волосы, положил руку ей на плечо.

– Мне почему-то не льстят подобные сравнения.

– Я ни с кем не сравниваю тебя, – разъяренно прошептала Мэриан, не осмеливаясь, однако, взглянуть на Гриффита. Потому что не могла вынести его вида? Потому что смущали собственные подозрения? – Просто считаю, что душа мужчины подобна темной, мрачной пещере, и не знаю, где засияет свет правды.

– Понимаю.

Гриффит и в самом деле понимал. Его рука покинула тепло ее кожи, оставив ее одинокой и безутешной. Какой смысл оставаться в постели с женщиной, считавшей, что он ничем не отличается от негодяев, населявших ее жизнь?

Гриффит решительно встал, но Мэриан схватила его за руку.

– Считаешь, что я должна доверять сердцу?

Надежда, хотя и слабая, снова загорелась в душе.

– Да, считаю.

– Ну а мое сердце говорит, что ты скрываешь что-то.

И тут надежда умерла, а ее место заняла неожиданная ярость, такая же буйная и внезапная, как ураган. Гриффит даже покачнулся от охватившего его бешенства, пытаясь заставить себя мыслить здраво.

Он выдал себя. Каким-то образом, неизвестно откуда Мэриан услыхала старые сплетни.

Рука ее сжалась, и Гриффит опустил глаза. Длинные тонкие пальцы, теплая ладошка, сжимающая его запястье крепко, словно рукоятку шпаги, с которой Мэриан сейчас ринется в бой. Гриффит ненавидел эту постоянную ее готовность. Боже, как он ее ненавидел!

Он хотел женщину, которая умела бы разгадать, что его беспокоит и волнует, что радует, умеющую развеять его тревоги ласковым словом, шить, ухаживать за садом, готовую подарить детей и беспрекословное повиновение. Хотел женщину, которая понимала бы, что право мужчины – задавать вопросы и требовать ответов, диктовать, как следует поступать, как жить. Он хотел женщину, твердо знавшую, что думать, а тем более говорить о тайнах мужчины не ее дело… и все же он хотел Мэриан.

Дерзкую Мэриан… Любознательную Мэриан…

– Доблестная Мэриан, – сказал он вслух, – слишком глупа, чтобы знать, что она в последний раз пыталась оспорить мою власть.

Мэриан, полная негодования, спрыгнула с постели, готовая к борьбе.

– В таком случае не стоит заговаривать со мной о свадьбе. Я не какая-нибудь глупенькая девчонка, чтобы безрассудно и бездумно подчиниться воле мужчины.

Гриффит положил руки ей на плечи, сжал талию и поднял так, что их лица оказались на одном уровне.

– Если тебе нужен мужчина, которого ты могла бы то и дело сбрасывать, словно взбесившаяся кобылица, не стоило тебе делить со мной постель в ту ночь! Но теперь уже слишком поздно. Я все приготовил для нашей свадьбы, ты носишь в себе мое семя, и, клянусь Богом, мы поженимся, и я покажу тебе твоё место.

Глаза Гриффита горели мрачной решимостью, а голос звучал так же сухо, как во время первой встречи. Но тогда они были полностью одеты и между ними не было смятой постели, напоминавшей о пламени страсти.

Будь Мэриан поумнее, она немедленно закрыла бы рот и ускользнула бы из замка, как только смогла. Но, увы, мудрости ей как раз и не хватило.

– Может, это я покажу, где твое место, – бросила она. – Может быть, я…

Но его поцелуй заглушил остальное, и Гриффит, подхватив ее на руки, понес к кровати. В приступе страсти? Гнева? Вероятно… Но Мэриан физически ощущала его раздражение и тревогу…

Гриффит мечтал о мирной супружеской жизни, обычной жене… и все же оказался связанным кодексом чести. Он взял ее девственность, научил желанию и теперь считает, что должен жениться на ней. Оторвав свои губы от его, Мэриан сообщила:

– Ты совсем не обязан.

– Что именно? – с полубезумным видом прошептал Гриффит.

– Жениться на мне. Если ты этого не хочешь…

Гриффит, зарычав, снова впился в ее губы страстным, жгучим поцелуем и, сжав ее лицо ладонями, свирепо уставился на девушку:

– Ты моя. Принадлежишь мне. Не важно как и почему, но ты моя.

– Думаю…

– Не нужно думать.

Он поцеловал ее, и Мэриан начала вырываться.

– Но ты…

– Никаких «но».

– Ты…

– Не ты. Не я. Только мы.

Мэриан не смогла вспомнить, что хотела сказать и что сделать. Движения стали бесцельными, ярости поубавилось. Он все еще прижимал ее к себе, все еще хотел, и немедленно, но добивался при этом, чтобы и она захотела его. То, что было борьбой, стало танцем страсти, и Мэриан была опасно близка к тому, чтобы отдаться, когда вопли, донесшиеся из холла, заставили их отскочить друг от друга.

– Ты не смеешь войти сюда! – вопил Арт. Кто-то неизвестный отвечал:

– Тогда зови его сюда! Я все равно сделаю то, что мне велено, и выполню свой долг!

Гриффит выругался, но дверь уже распахнулась. Мэриан взвизгнула, а замогильный голос провозгласил:

– Я привез вам приветствие от повелителя и господина, короля Генриха.