Хэдден был обычным мужчиной с обычными потребностями и обычным характером. То есть добрый, чуткий, трудолюбивый, уравновешенный и логичный. В первую очередь логичный.

Но когда они с Андрой в изнеможении лежали на овечьей шкуре, ему стало как никогда ясно, что логика не работает, если речь идет об Андре. Она так упорно и настойчиво отстаивала свою независимость, что это вызывало в нем некую смесь отчаяния, возмущения и чувственного безумия.

Говоря точнее, безумие это было не только чувственное. И неудивительно, потому что Андра была, с одной стороны, щедра, добросовестна и нежна, а с другой – являла собой самое неразумное, эмоциональное и незрелое создание на свете.

Они лежали на скамье, овечья шкура баюкала их, и Андра медленно дышала. Он провел рукой по изгибу ее спины.

– С вами все в порядке, дорогая?

– А?

Он улыбнулся. Она была измучена, и ему почти стало жалко ее и почти стыдно, что подверг ее такой мощной чувственной атаке.

Но черт побери, каким иным способом мог бы он заставить ее посидеть на одном месте достаточно долго, чтобы выслушать его? Только соблазнить ее и услаждать, пока она не устанет до такой степени, что не сможет убежать. Небо свидетель – во время своего первого приезда он предпринял все, что мог. Он целовал. Он упрашивал. Он обещал. Он умолял. Он пытался говорить резонно, хотя за всю историю цивилизации такая тактика никогда не имела успеха у женщин. Ничего не получилось. Андра убегала от брака, как кролик убегает от ястреба.

А какая женщина, будучи в здравом уме, стала бы убегать от брака с Хэдденом? Должно быть, Андра утратила рассудок, а теперь заставила и его утратить рассудок.

Осторожно, с огромным нежеланием Хэдден отделился от нее. Будь его воля, он оставался бы в ней вечно, снова и снова доводя и ее, и себя до взрывного освобождения страсти. Но солнце село. Постепенно смеркалось. Он посмотрел на запертый люк в полу. Хэдден не знал намерений Саймы – не знал даже, есть ли у нее вообще какие-то намерения, – но вполне мог предположить, что она не собирается выпускать их отсюда всю ночь. Что она такое сказала, когда настаивала, чтобы они поели поплотнее? «До утра еще долго, а подъем на башню крутенек».

Тогда он был слишком сердит, чтобы предположить наличие у нее какого-то замысла… но если бы и предположил, охотно стал бы его участником. Как бы пылко Андра ни отказывала ему, Хэдден твердо решил выяснить, что он такое сказал – или сделал, – что отпугнул ее.

Тут его рука, лежавшая на ее спине, сжалась. Теперь он все понял.

Он взял на себя часть ее обязанностей, пусть и совсем ничтожную их часть. У него хватило глупости попытаться стать необходимым.

Жар дня сошел, Андру била дрожь, и вне зависимости от того, насколько хотелось уладить дело с их союзом прежде, чем к ней вернется самообладание, Хэдден понял, что нужно позаботиться о ней.

– Отдыхайте, дорогая, и позвольте мне позаботиться о вас.

Андра слегка приподняла голову, пытаясь по привычке запротестовать.

Он снова берет на себя какие-то обязанности. Ну что же, ей нужно привыкать к этому. Прижав руку к ее щеке, он повторил:

– Отдыхайте.

Она вздохнула и расслабилась. Возможно, потому, что уже начала воспринимать его как своего супруга. А скорее всего потому, что слишком устала и не было сил сопротивляться.

Перекинув ногу через скамейку, он встал, подошел к люку и потянул на себя. Как Хэдден ожидал, как он и надеялся, замок не поддался. Придется им провести здесь всю ночь. Значит, у него в распоряжении целая ночь, чтобы убедить Андру в том, что она принадлежит ему.

Он торопливо собрал все вещи, которые Андра побросала рядом с сундуком. В углу соорудил матрас из пледов и валик под головы. Два пледа Хэдден сложил в ногах, чтобы укрыться ими. Положив руку на мягкую импровизированную постель, он решил, что поместит Андру между собой и стенкой, так что она не сможет уйти, пока они не покончат с делом – на сей раз к его удовольствию.

– Вот и хорошо. – Он взял Андру на руки. – Шкуру мы тоже положим под себя.

Он расстелил шкуру на постели, уложил на нее Андру и улегся рядом.

И тут Хэдден почувствовал, что она собирается с мыслями. Она готовится что-то сделать. Он не мог себе представить, что именно, но ведь с Андрой всегда так. Впрочем, что бы она ни сделала, он больше не позволит, чтобы бразды правления снова перешли к ней. Он укрыл и себя, и ее пледами и сказал:

– Все так, как вы подозревали.

– Что именно?

Он положил ее голову себе на грудь.

– Свадебный плед был только предлогом для приезда к вам. – Он услышал, как Андра втянула в себя воздух, но продолжал не останавливаясь: – Я благодарен за это леди Валери, хотя думаю, что она послала меня сюда совсем по другой причине – ей страшно надоело, что я болтаюсь по ее дому. Понимаете, записки о шотландских обычаях – это моя единственная страсть. – Он привлек ее к себе. – Или, точнее, это было единственной моей страстью до последнего времени.

Андра откашлялась, а потом заговорила. Голос ее дрожал и звучал неуверенно.

– Я еще не говорила вам этого, но считаю, что вы занимаетесь благородным делом.

Его не удивило, что она избегает всякого упоминания о его пыле, который она вызывает у него, и очень понравилось, что Андра без всякого сопротивления прижалась к нему. В голове у нее еще не уложилось, что обстоятельства изменились, но ее тело понимало это очень хорошо.

– Не могу судить, благородное ли это дело – любить вас, ведь выбора у меня нет, но напряжения это требует огромного.

Ее рука блуждала по его груди и наконец устроилась там, где сердце.

– Я не это хотела сказать…

– Дело в том, что я не мог понять, почему вы отказали мне в такой жесткой манере, но теперь, когда вы все объяснили, я понял, в чем дело.

– Я объяснила? – Ее пальцы сжали волоски у него на груди.

Он осторожно высвободил их.

– Итак – рекомендации. Я хочу предъявить вам свои рекомендации.

– Для чего?

– В них будет сказано, что я твердый человек, не подверженный полетам фантазии или приступам безрассудной страсти. – Хэдден никогда не видел такой ночной тьмы, какая царила теперь в сердце Шотландского нагорья, эта тьма окутывала башню. Не было видно ничего, кроме квадрата неба, усеянного звездами, но Хэдден легко понял, что Андра смущена и испугана. – Леди Валери, которая знает меня с тех пор, как я вошел в ее дом в девятилетнем возрасте, дала бы мне такую рекомендацию.

– Леди Валери.

Андра повторила это как попугай, и Хэдден усмехнулся. Если ему повезет, она, снова обретя равновесие, увидит их будущее так, как видит его он. Благоразумно, стараясь не выдать голосом свое удовлетворение, он сказал:

– Полагаю, вы познакомились с леди Валери во время одной из ее поездок по Шотландскому нагорью и согласитесь, что это достойная леди.

Андра смущенно поежилась.

– Конечно, но я не понимаю, почему вы думаете, что ее рекомендации имеют для меня значение.

Он пропустил это мимо ушей. Она все прекрасно понимает, и если ей хочется разыгрывать из себя тупицу, он может поступить так же.

– Могу еще предложить Себастьяна Дьюранта, виконта Уитфилда. Возможно, вы с ним не знакомы, но уверяю вас…

– Я встречалась с ним на крестинах сына Маклауда.

– Ах. – Она знает Йена и Аланну. Вот еще связующее звено между ними. – Йен Маклауд – мой родственник.

– Он очарователен.

По голосу Хэдден понял, что она улыбается, и ему это пришлось не по душе. Совсем не по душе.

– Только если вам нравятся чересчур обольстительные темноволосые красавцы.

– Он не кажется мне чересчур обольстительным.

– Однажды мне пришлось поколотить Йена, когда он попытался попользоваться моей сестрой. – Хэдден крепко притянул ее к себе. – Я могу сделать это еще раз.

– Значит, вы сторонник насильственных действий.

Он понял, что на ней все еще оставались подвязки, и расстегнул одну из них.

– Я всегда защищаю свое.

По ее телу прошла легкая дрожь, Андра хихикнула.

– Он женат, Хэдден, и не может оторвать взгляд от своей жены. Если вы побьете его, он очень удивится.

– Хм. – Он знал, что она права. Йену ни до чего нет дела, кроме как до Аланны, их детей и поместья Фионнауэй-Мэнор. Но черт побери…

– Виконт Уитфилд? – подсказала она.

Он не мог позволить, чтобы нелепый приступ ревности отвлек его от близкой цели.

– Себастьян. – Он потерся подбородком о ее макушку и изо всех сил попытался сосредоточиться. – Как только вас знакомят с Себастьяном, вы сразу же понимаете, что это тяжелый человек, который совершенно нетерпимо относится к несправедливости.

– Он испугал меня, – согласилась она. – Он слишком эксцентричен и так следит за своей женой…

– Моей сестрой.

Андра так резко вскинула голову, что ударила ею Хэддена в челюсть.

– Это ваша сестра? – Она потерла голову. – Ой.

– Да. Ой. – Он потер подбородок. Ура, Андра становится общительной – разговаривает о его родных и друзьях, ничуть не сопротивляясь. Удар в челюсть – небольшая плата за это.

– Ну конечно. – Голос ее звучал взволнованно. – Вы же на нее похожи! Волосы, глаза, и… вы оба красивые.

– Хорошо сложенные?

– До необычайности, – ответила она. – Но в отличие от вас ваша сестра не самоуверенна.

– Ой, – повторил он, хотя не обиделся. Она шутит. Она разговаривает с ним так же, как разговаривала, пока он не произнес эти роковые слова – «выходите за меня замуж». Обнаружив новую брешь в ее защитных сооружениях, он начал думать, что возможно – только возможно – его план удастся. – Итак, Себастьян – мой зять, и вы можете подумать, что он относится ко мне предвзято. Но уверяю вас, он питает отвращение к Фэрчайлдам – помните, я говорил вам, что эта семья – просто сборище беспутных негодяев, каких только можно найти по эту сторону преисподней, – и если бы я был таким же, как они, он не отнесся бы к моему ухаживанию сочувственно. Он сказал бы вам, что я человек недостойный, и выругал бы меня за то, что я посмел ухаживать за непорочной леди. Но он помог мне поступить в университет, и с тех пор я работаю с ним и для него, и вы можете быть уверены, что он скажет вам правду.

Он замолчал, выжидая, когда она усвоит все это.

– Я уверена, что он не скажет ничего, кроме правды.

– Вот именно. И наконец, могу предложить мою сестру. Кроме нее, в живых больше нет никого, кто знает меня с детства, так что это должна быть она.

– На каком основании?

– Мэри с удовольствием засвидетельствует, что я никогда еще не делал никому предложения, даже когда мне было пять лет и я считал себя законченным ловеласом.

– Вот как.

Это было сказано еле слышно и показалось Хэддену бесконечно многообещающим.

– Есть Йен и Аланна, я могу обратиться к ним, чтобы они написали мне рекомендацию. И женщины, и мужчины, которых я знал и с которыми работал в Индии, хотя пройдет много времени, прежде чем мы получим от них письма, но все они скажут почти одно и то же.

– Что вы не легкомысленны в сердечных делах и что на вас можно положиться?

– Вот именно. – Он обнимал ее обеими руками, прижимая к себе так крепко, как мог, надеясь, что если на нее не подействуют его слова, то подействует телесная близость. – Я не оставлю вас, как бы вы ни пытались прогнать меня. Я не ваш отец, не ваш брат и не ваш дядя; я Хэдден Фэрчайлд, и я никогда не любил никакую другую женщину, Андра, и никогда не полюблю.

Она промолчала. Она не ответила на его клятву в любви тем же, не сказала, что прочтет его рекомендации или что верит ему всегда.

Но и не стала возражать, когда он, будучи человеком проницательным, понял, что она испытывает ужас при мысли о привязанности и налагаемых ею узах, поскольку мужчины ее семьи бросили ее.

Конечно, Хэдден не был удовлетворен. Ему хотелось, чтобы Андра сдалась полностью и безоговорочно. Но пережимать не стоило, тем более что он заронил в ее голову новую мысль – он мужчина, на которого она может положиться.

Дыхание его стало глубоким, и Андра поняла, что Хэдден погрузился в сон. Она заметила, что он обнимает ее все так же крепко, и это напомнило ей о другой ночи, которую они провели вместе. Даже погрузившись в сон, этот человек не выпускал из рук того, что ему дорого. Верит ли она, что он поведет себя так же при свете дня, когда столкнется с трудностями ее жизни? Он ведь человек утонченный, много путешествовавший, английский джентльмен, привыкший к комфорту. Даже если он готов отдать свое состояние на восстановление замка Макнахтан, пройдут годы, прежде чем условия здесь станут мало-мальски терпимыми. Верит ли она, что Хэдден останется с ней, несмотря на примитивность здешней жизни? И что гораздо важнее – может ли он взвалить на себя ответственность быть ее мужем и не уклоняться от сопряженных с этим обязанностей? И когда они будут ссориться, как это делают все женатые люди, не убежит ли он в Лондон, будет ли по-прежнему приходить к ней в постель и целовать на ночь?

Ответов Андра не знала. Действительно не знала. Даже если она примет рекомендации, которые он ей предлагает. Даже если она примет во внимание его самого и все, что о нем знает. Не важно, какое решение она примет – она может проиграть.

Вынесет ли она это? Выдержит ли она, снова увидев спину любимого человека, уезжающего прочь?

Но одно она знала наверняка – его спину она непременно увидит, если отвергнет ухаживания.

Со вздохом Андра высвободилась из объятий Хэддена и перелезла через него.

Он сразу же проснулся и схватил ее.

– Что вы делаете?

Его не так-то просто отвергнуть, подумала она. Подумать только – при мысли об этом она закусила губу, чтобы не рассмеяться, – он даже принял необходимые меры, расставив по всей башне этих богинь плодородия. Если это помогло…

– Андра, – резко проговорил он, – куда вы?

– Я озябла. Хочу принести плед.

Он все еще удерживал ее, но, подумав, решил, что бежать некуда, разжал пальцы и недовольно проговорил:

– Только недолго.

– Господи, – пробормотала она, прошла через комнату, а когда вернулась, неся в руке плед, не удивилась, что его руки протянулись ей навстречу.

Утреннее солнце и невнятные голоса неприятно тревожили Хэддена. Он закрыл глаза, чтобы не видеть солнца, и заткнул уши, чтобы не слышать эти голоса. Ему было безразлично, что впереди. Он провел ночь на полу, на импровизированной постели, то и дело просыпаясь, чтобы проверить, не пытается ли Андра сбежать.

Сбежать она не пыталась. После той единственной вылазки за пледом она угнездилась рядом и спала сном праведницы.

Черт бы ее побрал. Проведя ночь практически без сна, Хэдден бы с радостью побоксировал с кем-нибудь.

Он был голоден и раздражен. Андра все еще согревает ему бок, так кто же это бегает вверх-вниз по лестнице и так громко разговаривает?

Он открыл глаза и схватился за пледы.

– Мэри, что ты здесь делаешь?

– Я могла бы задать тебе такой же вопрос, – ответила его любящая сестра.

Критический взгляд ее синих глаз заставил Хэддена осознать, что грудь у него открыта. Сердито посмотрев на сестру, он натянул на себя пледы. Потом он обнаружил в комнате Себастьяна и Йена и старательно, до самого подбородка, натянул пледы на и без того укрытую Андру.

– Откуда вы все взялись? – Его ум метался от одного подозрения к другому. – Это что же, проделки леди Валери?

– Женщина ее возраста не может подняться по этой лестнице. – Аланна держала Йена за руку и поглаживала свой выпуклый живот. – Но она посылает вам свои приветы и предлагает обратиться к ней с жалобами.

– Если бы я был братом леди Андры, я был бы вынужден побить тебя за совращение благородной девицы. – Себастьян потер подбородок, словно вспоминая давнишнюю взбучку.

– А я бы помог. – Йен потер ладонь кулаком, словно эта мысль доставила ему удовольствие.

Оба друга должны были бы хорошенько отдубасить Хэддена, но Андра похлопала его по плечу, и все мужские глупости вылетели из головы.

– Хэдден, – прошептала Андра, – что здесь делают все эти люди?

Он чуть не застонал. Как можно объяснить то, чего сам не понимаешь? В башню набилась целая толпа народу – и его родственники, и какие-то шотландские лорды, которых он почти не знал, и Сайма, и Дуглас, и прислуга.

– Я не рискнул бы дать этому объяснение, – пробормотал он.

Окинув взглядом происходящее, Андра заявила:

– Нам нужно уединиться, – после чего неторопливо и старательно натянула плед на головы себе и Хэддену.

Плед был изношенный, через него проникал свет, и Хэдден видел голову Андры на валике рядом с собой – волосы дикарки, сонные глаза и шаловливая улыбка.

– Вот она, – сказал он без всякой связи с происходящим.

– Вы о чем? – недоумевающе спросила Андра.

– Ваша улыбка. Я боялся, что вы потеряли ее.

Губы ее задрожали, улыбка стала шире, глаза засверкали тем светом, который заронил в него капельку надежды.

– Они что, пришли сюда на свадьбу? – шепотом спросила она. Господи, неужели она действительно говорит об этом? – На нашу свадьбу, – уточнила она. – Только свадьба может заставить моего родственника Малькольма оказаться вблизи замка Макнахтан. Он вечно боится, что я попрошу у него денег. А на свадьбе можно задаром поесть и выпить. – Хэдден все еще был настолько ошеломлен, что не мог говорить, и она добавила: – Здесь вся его семья. Он, знаете ли, очень любит экономить.

Хэдден схватил ее за руку:

– Клянусь, Андра, я никогда не планировал ничего такого.

– Я с вами еще поквитаюсь.

– Я не жалею, что воспользовался предоставленной мне возможностью сказать вам…

Она положила палец ему на губы.

– Сказать мне то, что сказали, и не одним-единственным способом. Вы поступили очень разумно, Хэдден Фэрчайлд, и хотя страхи меня еще не оставили, я так люблю вас, что готова пойти на риск.

Его сердце, которое слишком долго оставалось застывшим и сжатым, теперь расширилось от радости. Взяв ее за руки, он начал:

– Андра…

– Если вы оглядитесь, то увидите, что я уже приняла ваше предложение.

Он огляделся, но ничего не увидел. Впрочем, как это ничего? Он громко рассмеялся. У себя над головой он увидел черно-красно-синий свадебный плед Макнахтанов.