Прошло три года…

На дороге в Морикадию

— Мисс Кардифф, у леса есть глаза? — спросила Викторию одна из воспитанниц.

— Что, дорогая? — переспросила та, прикладывая холодную мокрую салфетку к ушибу на предплечье миссис Джонсон.

— У этого леса есть глаза?

Виктория посмотрела наверх.

Деревья, обрамлявшие дорогу в столицу Морикадии, стояли плотной стеной, и сквозь их густую зелень почти не проникали солнечные лучи. Виктория понимала, почему шестнадцатилетней фантазерке могло показаться такое.

— Очень похоже, — сказала Виктория.

Вздрогнув, мисс Джонсон придвинулась ближе к матери.

— Я их видела. Глаза, которые за мной наблюдают.

— Нет, дорогая, — успокоила та свою дочь. — У тебя разыгралось воображение.

— Они ненавидят нас, — сказала Эффи.

— Ах, Эффи. Не смеши меня, — сказала Мод. В свои семнадцать лет она считала себя искушенной особой, у которой с чувством собственного достоинства, одеждой и воображением все было в полном порядке. — Деревья — не живые существа. Правда же, мисс Кардифф?

Виктория огляделась вокруг.

Дорога в Тонагру, столицу Морикадии, была крутой и извилистой и изобиловала неожиданными ответвлениями и сужениями. Дорога вдруг оказалась перегороженной упавшим бревном, из-за чего у головного экипажа сорвалось с оси колесо, и он, съехав с дороги, чуть не упал с обрыва. Миссис Джонсон отделалась ссадинами, но мистер Джонсон был вне себя от беспокойства за свою жену.

Виктория с дочерьми Джонсонов ехала во втором экипаже, который вовремя остановился. В третьем экипаже везли багаж и ехали три служанки, которые должны были помогать женщинам. Экипаж со служанками появился на месте происшествия с некоторым опозданием. Все морикадийские мужчины немедленно принялись чинить поломку. Местный кучер настойчиво утверждал, что несчастный случай на то и случай, что происходит случайно.

Но Виктория внимательно осмотрела бревно.

Дерево было спилено недавно, кто-то намеренно бросил его поперек дороги. Чтобы перегородить проезд? Но зачем? Морикадийцы о чем-то переговаривались между собой. Все это были сильные мужчины, высокие, с гладкой смуглой кожей, черными волосами и темными глазами. Они напомнили ей… о Рауле Лоренсе. Глупо было думать о нем, но ведь именно сюда он уехал вместе со своими лошадьми. Это была страна, королем которой, судя по его утверждениям, он являлся.

Белл признавалась ей в своих письмах, что их отец пришел в ярость от неблагодарности сына и велел прервать с ним всякую связь. Однако им все равно удавалось получать о нем кое-какие сведения. Например, они знали, что Рауль стал очень состоятельным человеком.

Виктория была рада за него.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и прогнать непрошеные воспоминания.

Да, она была рада за него. Искренне рада.

А их поцелуй — вернее, поцелуи — все это было так давно, целых три года тому назад. Однако в течение нескольких месяцев после этого она проводила ночи без сна, думая о том, что ей следовало бы тогда сказать и что следовало сделать.

И если случайно — совсем случайно — она вспоминала запретное возбуждение, мимолетную страсть… ну что ж, теперь это давно прошло. Она не вспоминала о Рауле Лоренсе в течение года или, во всяком случае, в течение многих месяцев, и когда мистер Джонсон объявил, что один джентльмен из Морикадии нанял его в качестве консультанта по финансовым вопросам, Виктория тихо охнула, но это отнюдь не было проявлением смятения с ее стороны.

Хотя сейчас, еще раз взглянув на упавшее поперек дороги бревно, она подумала, что, возможно, ее предчувствие не было безосновательным.

— Мисс Кардифф, — произнес мистер Джонсон, жестом подзывая ее к себе.

Она поднялась и подошла к нему.

Мистер Джонсон был крупным мужчиной с бочкообразной грудью, багровым лицом и громким голосом. Он был человеком простым до мозга костей, однако его проницательность в финансовых вопросах граничила с гениальностью, и хотя их рассчитанное на два года путешествие по Европе имело целью воспитание дочерей и придание им лоска, он использовал это время для того, чтобы консультировать богатых и процветающих людей, стремящихся приумножить и сохранить свое богатство и собственность. Его работа позволила Виктории получить образование, поскольку, обнаружив ее математические способности, он стал использовать ее в качестве бухгалтера, попутно объясняя ей сложности европейской экономики.

Для молодой женщины, которая не могла надеяться на что-либо, кроме работы в услужении, эти уроки мистера Джонсона были первым проблеском надежды на какую-то перспективу в жизни. Она понимала, что никогда не сможет работать, как мистер Джонсон, она сознавала, что вовсе не является финансовым гением, да и на женщин, занимающихся умственным трудом, смотрели косо. Но Виктория впитывала каждое его слово, задавала вопросы и, в конце концов, сумела удачно вложить свое жалованье. Если все пойдет хорошо, ее сбережения будут означать, что когда-нибудь она сможет стать самостоятельной женщиной, путешествовать для собственного удовольствия, может быть, даже приобрести небольшой домик где-нибудь в английской сельской местности.

Правда, было довольно грустно сознавать, что к тому времени, как она достигнет независимости, ее единственным вероятным компаньоном будет кошка. Кошек она любила, но стареть в одиночестве… Она покачала головой. Все-таки это лучше, чем быть, подобно ее матери, рабой мужчины, который назывался ее мужем.

Мистер Джонсон заговорил прямо и по существу, не тратя времени ни на какую преамбулу:

— Я вижу, мисс Кардифф, что вы уже поняли, о чем я хочу поговорить.

Она кивнула, хотя ничего пока не поняла, но она знала, что мистер Джонсон сам все расскажет.

— Этот несчастный случай произошел не случайно. Это была диверсия, которую устроили отчаявшиеся люди, желающие свергнуть власть Морикадии.

— Но зачем? — спросила потрясенная Виктория.

— Из-за какого-то мифа о том, что подлинный король придет, чтобы освободить народ от гнета нынешних правителей.

Рауль! Виктория побледнела как полотно. Рауль Лоренс!

— Да. — Мистер Джонсон принял ее потрясение за вполне понятное удивление любого цивилизованного человека в связи с такими предрассудками. — Нельзя сказать, что людей здесь не эксплуатируют. Я провел кое-какое расследование, прежде чем согласиться на эту работу, и должен сказать, что людей здесь действительно угнетают. Но они невежественны. Ходят слухи, что на дорогах видели привидение последнего подлинного короля верхом на коне и что оно появилось, чтобы отомстить тиранам-правителям. Говорят, что это означает, будто новый подлинный король готов свергнуть де Гиньяров.

— Де Гиньяров, — эхом повторила Виктория.

Не удивительно ли, что она приехала в Морикадию, чтобы услышать… это? Тогда казалось, что этот рассказ был придуман самим мистером Лоренсом.

Конечно, это невозможно. Мистер Лоренс… Мистер Лоренс не мог быть свергнутым королем. Возможно, он был лжецом, хотя на него это не похоже…

Ну что ж, один поцелуй или даже дюжина весьма крепких поцелуев вовсе не означают, что она знает этого человека. Он вполне мог оказаться и лжецом.

— Де Гиньяры и впрямь ужасные мерзавцы, которые вытеснили обнищавших морикадийцев в сельскую местность и на окраины городов. Поэтому неудивительно, что происходят волнения, — сказал мистер Джонсон, поглаживая усы.

Однако более вероятный вариант заключался в том, что мистер Лоренс слышал этот миф в детстве и принял его слишком близко к сердцу, потому что, согласно рассказам Белл, мистер Лоренс утверждал, что он и есть подлинный правитель Морикадии и что, возвратившись, он отберет свою страну у узурпаторов.

— Недовольные люди нападают на туристов, приезжающих в их страну? — спросила Виктория. — Но ведь вы говорили, что эта страна процветает за счет денег, которые получает от туристов.

— Да, в игорном бизнесе. В водолечебницах на горячих минеральных источниках. На бегах. Если мятежники отвадят туристов от посещения страны, правительство лишится дохода и его сместят. Вы боитесь актов жестокости? — От беспокойства на его грубом лице с проницательными глазами появились морщины. — Возможно, принц Сандре стал жертвой унизительной шутки. Его кузен Жан-Пьер отобрал контроль у правительства и привел наемников. Его главный тюремщик известен своей изобретательностью. Однако больше всего опасен именно Жан-Пьер, причем не без оснований. Человек этот очень жесток. Я хочу, чтобы вы, как только уберут передний экипаж с дороги, сопроводили миссис Джонсон и девочек в отель «Тонагра». Зарегистрируйте их и устройте, а я прибуду следом, как только починят экипаж.

— Хорошо.

— Вот, возьмите. — Он протянул ей пистолет. — Он заряжен. Один выстрел уже сделан. Не забудьте учесть это, если придется стрелять.

Виктория внимательно осмотрела дуло и рукоятку пистолета. Перед отъездом из Англии мистер Джонсон настоял на том, чтобы она научилась стрелять. Он сказал, что ему нужен какой-нибудь здравомыслящий человек, который умеет обращаться с оружием. Судя по всему, он не имел в виду ни своих дочерей, ни жену. Мод была здравомыслящей, но эгоистичной. Эффи была слишком юной и глупой. А миссис Джонсон была похожа на паву, которая без конца что-то бормотала. Виктория удивлялась, как только мистер Джонсон ее терпит. Однако он обожал жену, обожал своих девочек и был готов сделать что угодно, чтобы защитить их от опасностей окружающего мира.

Жизнь в семье Джонсонов была откровением для Виктории. Каковы бы ни были их недостатки, как бы они ни раздражали, как бы ни ссорились друг с другом — а ссор было немало, — они были одной семьей.

Было приятно знать, что существуют такие мужчины.

И было трудно не завидовать.

Но эти два года были для Виктории также временем приобретения более глубокой зрелости. Путешествие по Европе, воспитание и шлифовка манер детей Джонсонов, приобретение хорошего знания языков и обнаружение способа обеспечить себе независимое существование, когда неизбежно наступит старость, — все это изменило ее жизнь. Она уже не была девочкой, подверженной приступам гнева или отчаяния. Она больше не была беспомощной. Она держала под контролем свою судьбу, и мистер Джонсон доверял ей жизни членов своей семьи.

Взяв пистолет, Виктория спрятала его в складках своих юбок.

— Я справлюсь с помощью одного выстрела.

— Умница. Как только приедем в город, мы будем в безопасности. — Его внимание переключилось на лошадей и мужчин, оттаскивающих экипаж с дороги. — Будьте начеку. В этих местах у деревьев есть глаза.