Уильям нашел Терезу там, где и ожидал, - на веранде, которую она успела, как и обещала, превратить в центр подготовки приема. Стол перед нею был завален списками, карточками и конвертами. В руках у леди Маршан был колокольчик, которым она вызывала слуг. Слуги приходили и уходили, получали указания и отчитывались в выполнении ее приказов. Цветы в вазе, стоявшей на столе, - белые, розовые и красные гвоздики - весело трепетали на ветру. Глядя на Терезу, Уильям подумал, что из этой женщины получился бы отличный генерал.
И она была бы для него хорошей женой.
– Уильям! Наконец-то! - улыбаясь, Тереза протянула ему руки.
Полковник галантно поцеловал каждую, и Тереза тут же вновь схватилась за перо.
Уильям был лишь помехой, ненадолго завладевшей ее вниманием.
Обмакнув перо в чернила, она написала несколько слов, затем объявила:
– Я решила разбить шатры на лужайке между домом и озером, и, если позволит погода, все три дня будем накрывать ленч там. - Она выглядела свежей и прекрасной в элегантном желтом платье и шляпе с большими полями.
– Шатры на лужайке, - никогда в жизни Уильям не слышал ничего глупее. - Но зачем - у нас ведь имеется отличная столовая.
Тереза сердито нахмурилась.
– Но ты же не хочешь, чтобы мы все время ели именно там. Это было бы скучно. Нет, шатры на лужайке внесут разнообразие, к тому же сейчас в моде пикники.
– Что ж, - обреченно согласился полковник, - тогда придется устроить пикник.
Всю прошлую ночь Уильям провел в седле, он не успел выспаться, и у него попросту не было сил отговаривать Терезу от ее странных затей. Но он не мог также высказать своего раздражения. Ведь Тереза приехала сюда по его просьбе, чтобы помочь.
– Мне хочется произвести впечатление на моих гостей.
Особенно на лорда и леди Фезерстоунбо.
– Ну конечно, дорогой, - проворковала Тереза. - Ведь это твой первый прием после многих лет затворничества, - она потрепала его по руке, снова одарила весьма неискренней улыбкой и вернулась к своим спискам. - В первый день надо будет накрыть стол, чтобы все могли подкрепиться с дороги, потом они пройдут в свои комнаты, чтобы освежиться. Мы поставим стулья, но немного, чтобы гости постоянно перемещались. Для первого вечера мы создадим легкую, дружескую атмосферу. Комната для карточных игр, спорт на свежем воздухе, музыка. Леди будут петь…
– Не забудь о детях.
– О нет! Как я могу забыть о них! - с показным энтузиазмом воскликнула Тереза. - Дети, приехавшие с гостями, будут стоять рядом и мило улыбаться, потом можно потанцевать, если гости захотят. Ужин будет подан в полночь.
Если не считать шатров, предложенное Терезой ничем не отличалось от любого другого званого приема, но Уильям был не так глуп, чтобы высказать эту мысль вслух.
– Весьма необычно, - слукавил он.
– Спасибо. А на второй день мы приготовим стулья, накроем столы и сможем поесть на свежем воздухе, если погода позволит.
– Если ты распорядишься, я уверен, что будет ясно. - Даже погода вряд ли осмелилась бы пойти наперекор планам Терезы.
– Спасибо! - польщенно воскликнула графиня Маршан. - Какой оригинальный комплимент. Мы подадим заливную семгу, сыр, холодный пирог с телятиной и мороженое. Я так рада, что у тебя есть ледяной погреб, дорогой.
– Очень кстати в данных обстоятельствах. Кстати, не забудь, что мои дети тоже захотят развлечь гостей.
– О боже!
Энтузиазма в ее голосе было куда меньше, чем хотелось бы Уильяму. Леди Маршан до сих пор путала имена девочек и оказалась совершенно не способна затеять с ними разговор. Неужели Тереза не любит детей? Это ставит под угрозу его планы жениться на этой женщине.
Тереза снова просмотрела свои списки.
– Но для них тут совсем не осталось времени. Хотя… можно поставить их вот сюда, вечером, перед чаем. А потом гости смогут пойти переодеться. Потому что именно в эту ночь мы устроим бал.
Наверное, Тереза ждала от него восторженных возгласов. Но Уильям едва подавил тяжелый вздох. Развлечения - это тяжелая работа, а между тем его людям придется в эту ночь патрулировать окрестности без него.
– Я уже заказала оркестр, - заявила Тереза. - Музыканты приедут из Йорка.
Оставалось только надеяться, что королева Виктория оценит по достоинству его труды на благо королевства, потому что это воистину стоит ему титанических усилий. И немалых средств.
Должно быть, Тереза прочла его мысли.
– О, дорогой, я вижу на твоем лице типичное выражение экономного хозяина. Но вспомни: ты ведь не устраивал приемов уже три года. Считай, что за это время ты немало сэкономил и теперь можешь устроить нечто поистине грандиозное.
– Ну да. А потом каждый следующий прием придется устраивать еще грандиознее.
Взяв из вазы гвоздику, Тереза обломала стебель и вставила цветок в петлицу на лацкане его сюртука. Положив руку ему на грудь, она заглянула прямо в глаза Уильяму.
– Большинство мужчин не понимают этого.
Она касалась его. Она смотрела на него. Она говорила с ним своим певучим, мелодичным голосом. Но Уильям не испытывал и сотой доли того волнения, которое охватывало его, стоило только услышать хоть одно слово, произнесенное Самантой. Самантой с ее дерзостью и язвительными репликами, Самантой с ее сладкими губами и стройным телом.
– Да, ты права, - довольно мрачно произнес Уильям, уже не помня, с чем именно он соглашается.
– Не беспокойся по поводу бала. Все будет прекрасно, вот увидишь.
– Я и не беспокоюсь.
Он беспокоился лишь о том, что лорд и леди Фезерстоунбо могут не попасть в расставленную для них ловушку.
– И правильно, - Тереза снова похлопала его по лацкану и убрала руку. - В полночь можно подать ужин. А в последний день - еще один пикник в шатрах или, может быть, на веранде, затем гости могут отправляться по домам.
Она умолкла. Уильям едва сдержал вздох облегчения.
– Планы звучат просто потрясающе. С нетерпением буду ждать их воплощения.
Уильям вдруг подумал о том, что, если Тереза станет его женой, таких приемов и таких приготовлений его ожидает впереди великое множество. И мысль эта не прибавила ему оптимизма.
– Позаботься о том, чтобы было множество уединенных местечек, где гости смогут поговорить о делах и о развлечениях.
– Да. Конечно. Впрочем, развлечений этот праздник сулит не так уж много. Видишь ли, Уильям, мужчин среди гостей гораздо больше, чем женщин, - она забарабанила по столу остро отточенными ноготками. - Намного, намного больше.
– Да, я знаю. - Не его вина, что в министерстве внутренних дел и министерстве обороны служили мужчины. Только мужчины помогут ему расставить ловушку на таких ловких и отчаянных шпионов, как лорд и леди Фезерстоунбо. А мужчины, посвятившие себя карьере, очень часто не успевали жениться. - Но я просто не знаком с таким количеством женщин. Единственное, что я мог сделать, это пригласить всех соседей с дочерьми.
– Вот почему тебе надо было подождать моего приезда, прежде чем рассылать приглашения, - вновь укорила его Тереза. - Но что сделано, то сделано. Те несколько одиноких леди, которых ты пригласил, будут, безусловно, счастливы стать объектом внимания такого количества неженатых мужчин.
Как странно. Тереза вроде бы симпатизировала ему, ей нравился его дом, его земли. И все же она казалась в Сильвермере совершенно не на своем месте. Она переливалась, подобно бриллианту, все время демонстрируя разные грани. Но Уильям никак не мог понять, какая же Тереза настоящая. Интересно, какие еще тайны таятся за безукоризненными манерами и внешностью этой женщины?
А впрочем, почему это должно его волновать? Тереза по-прежнему соответствует практически всем пунктам его списка. Она - женщина его класса, она грациозна, отлично одевается, она превосходная хозяйка, и она сможет вывезти в свет его дочерей. Зачем же тратить время, пытаясь понять ее истинную сущность? Ни один мужчина все равно не способен до конца понять женщину. Но с тех пор, как Уильям узнал Саманту, он ловил себя иногда на нелепой мысли, что прекрасно понимает ее. А ведь у них не было практически ничего общего.
Надо как можно скорее выбросить из головы все эти нелепые мысли. Подозвав лакея, он спросил Терезу:
– Ты уже завтракала?
– Да, но ты можешь приказать накрыть тебе здесь. - Она окинула его внимательным взглядом. - Никогда не думала, что ты такой лежебока. Провел ночь вне дома?
Что ж, леди Маршан еще в день приезда выдала ему индульгенцию на ночные отлучки, поэтому он посчитал возможным признаться:
– Я уехал около одиннадцати.
– После одиннадцати, хм? - снова взяв перо, Тереза погрузила его в чернильницу, затем вдруг отбросила прочь. Перо приземлилось на один из листов, оставив на нем кляксу, но графиня Маршан не обратила на это никакого внимания. - Я должна поговорить с тобой, Уильям!
– Разумеется, дорогая. В чем дело?
Расправив свои хрупкие плечи, Тереза сказала:
– Я знаю, как ценят военные конфиденциальность, и понимаю, что нарушу ее, заговорив, но речь идет о твоих детях.
– В чем дело? - насторожился Уильям.
– Прошлой ночью мне не спалось. И я слышала голоса в коридоре. Выглянув за дверь, я увидела мисс Прендрегаст. Твоя гувернантка разговаривала с мужчиной.
Уильям провел много лет в армии, ему приходилось вести переговоры с недоверчивыми туземными вождями, иметь дело с высокомерными и чопорными офицерами. И он неплохо научился скрывать свои мысли. Никогда еще это умение не было так кстати, как в эту минуту. Тереза видела, как Саманта говорила с мужчиной? С ним? Или же графиня Маршан видела, что произошло потом? Как он целовался с собственной гувернанткой?
Но если бы Тереза стала свидетельницей их поцелуя, она наверняка сказала бы об этом прямо. Какой смысл скрывать, если уж Тереза затеяла разговор.
Уильям ни за что не позволит этому повториться, каким бы наслаждением ни было для него целовать Саманту. Он уважал мисс Прендрегаст. Возможно, она была чересчур прямой и дерзкой, но эта девушка была по-настоящему предана его детям. Она заслужила награду за то, что не постеснялась отчитать его за пренебрежение делами Агнес.
– Этим мужчиной был я, Тереза, - признался он. - Агнес приболела и решила перебраться в спальню мисс Прендрегаст. Это рассердило меня, и мы немного повздорили.
И больше того. Но если Тереза знала, что было дальше, она только что ясно дала понять, что не намерена его осуждать.
– О боже! Так, значит, мисс Прендрегаст не может быть предоставлена самой себе даже по вечерам?
Тереза удивила его. Уильям был уверен, что она заговорит об аморальном поведении гувернантки. А вместо этого леди Маршан сокрушалась по поводу неудобств положения Саманты.
– В моем доме действует незыблемое правило: дети должны быть в кровати в девять часов.
– Наверное, мисс Прендрегаст так очаровала девочек, что они считают возможным вторгаться к ней в спальню в любое время.
– Да, - на это Уильяму нечего было возразить.
– Бедная мисс Прендрегаст, - Тереза покачала головой и вздохнула. - Всякий раз, когда кому-нибудь из детей захочется чем-то с ней поделиться, они будут врываться к ней в спальню. Ты не боишься потерять ее, Уильям? Ты говорил, она из Академии гувернанток? Я слышала, что на выпускниц этого заведения большой спрос. Ей не обязательно оставаться в доме, где ни секунды не дают побыть одной.
Уильям нахмурился. К чему это клонит Тереза?
– К сожалению, мисс Прендрегаст настолько общительна, что не послушает меня, если я скажу, чтобы она запретила девочкам себя беспокоить.
– У нее безукоризненные манеры и речь. Она красивая женщина. Поистине очаровательная женщина. - Тереза задумчива потерла щеку. - Может, лучше было бы просто поселить ее в отдельном коттедже, чтобы обеспечить ей покой хотя бы по ночам.
– Нет! - не успев остановиться, выпалил Уильям.
– Но почему же нет?
Потому что он хотел спать с Самантой под одной крышей.
Взяв в ладони обе руки Уильяма, Тереза заглянула ему в глаза.
– Я знаю, тебе гораздо удобнее, чтобы мисс Прендрегаст была под рукой на случай, если одна из девочек захворает, но, дорогой, ты должен подумать и о бедной девушке. Мисс Прендрегаст и без того такая худая. А если она не сможет спать спокойно, то скоро станет походить на тень. Я опасаюсь за здоровье бедняжки.
– Тебе кажется, что она больна? - встревожился Уильям.
– Нет, уверена, что нет. У нее вполне крепкий вид, когда она марширует во главе твоих дочек в музыкальную комнату. И ест она за обедом неправдоподобное количество пищи, так что невольно задумываешься, уж не солитер ли поселился у нее внутри. В общем, тебе не стоит беспокоиться о ее здоровье. Но подумай о ее покое, и, я уверена, ты примешь правильное решение.
Уильяму не хотелось признавать этого, но Тереза была права. А его первая реакция была абсолютно неразумной.
К тому же по ночам Саманта будет подальше от него, и, может быть, он перестанет все время думать о ней. Он просто обязан перестать, ведь он намерен ухаживать за Терезой. Мысли о Саманте отвлекали его. Наверное, легче будет не думать о ней, если видеть ее как можно меньше. И тогда он сможет преодолеть это нелепое влечение к гувернантке. Он слышал, что один из его знакомых в прошлом году влюбился так сильно, что пренебрег условностями и женился на собственной экономке. Но Уильям не собирался терять голову из-за женщины. Особенно из-за такой женщины, которую он никогда не сможет ввести в свой круг.
– Спасибо тебе, Тереза, - сказал он. - Мисс Прендрегаст завтра же переедет в отдельный коттедж.
– Думаю, так будет лучше, - улыбнулась Тереза, не проявляя больше ни малейшего интереса к делу, которое решилось в ее пользу.
Встав из- за стола, Уильям поклонился и направился прочь, но вдруг остановился и обернулся к Терезе.
– Мне пришла в голову одна мысль. Ты ведь сама сказала, что у мисс Прендрегаст отличные манеры.
– Да, - Тереза настороженно посмотрела на Уильяма.
– Значит, она может быть одной из женщин, которых нам так не хватает на приеме. - О, каким тяжелым испытанием будет смотреть на Саманту, улыбающуюся его холостым друзьям. - Как хорошо, что я вспомнил об этом.
– Да уж, - пробормотала Тереза.