…И так, историческая встреча в марте 1921 года в Мюнхене. На ней бывший австрийский военнопленный в России Мартин Тринкман рассказал собеседникам о массовых казнях сожжением большевистскими комиссарами на Украине мирных колоний немцев-меннонитов. И передал им подлинные документы-свидетельства об этих изуверствах. Тем самым «вырвав чеку и взорвав издавна оснащённую и взведенную «гранату» европейского юдофобства! И, — как много-много позднее добавлялось образно в Венской патриотической прессе, — «из пламени никем тогда не услышанного её взрыва возник Мститель. Альпийский волчина… Не о Гитлере речь. Этот в то время был законопослушным бюргером. Решившимся, правда, парою лет спустя — «в некоем помрачнении» — на участие в известных беспорядках 8-9 ноября 1923г. в Мюнхене. Пострадавшим за то. Одумавшимся. В недолгой тюремной отсидке даже написавшим книгу. Замечательную, надо сказать (ею в первой половине ХХ века зачитывалась Европа, а позднее и весь мир). А став руководителем известной партии «уговорившим себя» раз навсегда ходить во власть только мирным, парламентским путём.

Эрнст Кальтенбруннер был не из таких. Путь его к цели, после знакомства с поразившим его воображение откровением Мартина, был «прям как луч света» (Юлиус Штрейхер. «Wiener Illustrierte Zeitung». 22.07.1933). Через месяц он командир боевой студенческой группы национал-социалистов Грацского университета, дающих жестокие сражения со студентами-католиками и христианскими социалистами. Когда же блестящая учёба грозит прерваться в связи с платёжной несостоятельностью предка – он два года, с непередаваемо тяжкими ночными сменами горняков, спускается в забой… И… заслуженный «диплом с отличием!» Потом труд правоведа. Десять лет борьбы за присоединение Австрии к Германии — с боями, с тюрьмами, с карцерами, с голодовками и… с победами. И шеф корпуса австрийских эсэсовцев д-р Эрнст Кальтенбруннер с 12 марта 1934 года министр безопасности в правительстве Зейсс-Инкварта! На другой день он принимает Гитлера, торжественно въехавшего в Вену в сопровождении шефа ОКВ Кейтеля. 15-го встречается с фюрером в венском дворце «Хофбург» и восторженно внимает долгожданным словам его: «Я объявляю германскому народу о выполнении самой важной миссии в моей жизни – о принятом 13 марта законе о присоединении Австрии к рейху!»… После покушения в июне 1942 года в Праге на Гейдриха – зверя ещё более страшного – Кальтенбруннер, в конце января 1943 года, прибыл в Берлин. И, — сменив покойного, — взваливает на себя недовыполненную предшественником тягчайшую задачу «окончательного решения» в роли руководителя Главного имперского управления безопасности – карающей десницы Гитлера (Ист. Тот же: 11.12.1944)

И так, историческая встреча марта 1921 год.

Фигуранты её известны: чета Тринкман – Мартин и Марта (в девичестве Кринке). Адольф Гитлер. Эрнст Кальтенбруннер. С супругами Тринкман мы познакомились. Гитлер – о нём знают и помнят все. Кальтенбруннер.

С Кальтенбруннером сложнее: об этом чудовище забывают. Забыли. Мы, во всяком случае. И то – более полувека как он повешен, и развеян прах его. Сколько можно помнить? Меж тем, законы инверсий вечны. В том числе политических. Частицы токсичного праха его, — океаном ещё не переработанные и гонимые над планетой штормами, — оседают, ложатся на земную почву. Иногда благодатную… Россия — пример. Родина милая... Казалось бы, чего только в ХХ веке не пережила. Полугерманский царизм (о нём полагается ныне — с придыханием только!); еврейский кровавый большевизм, грузинский драконий каннибализм. О последних двух слово другу, Толе Приставкину, в славную годовщину десятилетия Комитета по помилованиям при Президенте России, которому был он председатель. Осень 1990 года, 1-й канал московского ТВ: «За все мирные – «мирные» подчёркнуто — годы советской власти наше государство убило в тюрьмах, лагерях, ссылках и на этапах 63 миллиона своих граждан. Этим оно исчерпало лимит на убийства».

Боже! Какой же Толя оптимист! Это в России-то «исчерпан», и на что?

Потери личные. Смешно поминать их. И всё же, и всё же… Совсем небольшие семьи наши – супруги и моя – Уса пережили, выжив частично (Все старики убиты были в 1929 году при «раскулачке», перед депортацией. На этапе погибли все 11 малышей – дядек и братьев ещё не родившейся жены, на свет явившейся на нарах краснухи по пути в Сибирь). Так вот, зафиксированные канонизированными бумагами, потери (или обретения – кому известно сие?) — 206 (двести шесть) лет каторги и ссылки.

Нацистское нашествие обернулось потерей (четвертьвековым повальным голодом и недоеданием – морями пота и крови народной) наработанных промышленных и военных ресурсов-резервов, утраченных в единое мгновение превентивного удара германских армий. Бедами побочными. В том числе, безвозвратными и трагическими: более 40 миллионов граждан погибли; и стали инвалидами ещё 70. Или 80 – кто их, бедолаг, считал?.. Главное, государство утратило генетический фонд коренного народа… Результат: более чем через пол века по окончании войны сотни тысяч брошенных сёл и деревень, гибнущие города… Более 700 тысяч ежегодно умирающих граждан…

…Не шумная Беловежская «история» как бы не в счёт. Она как бы лишь только негромкое эхо неслышного распада гигантской – в «одну шестую Земли» – туши начисто (надеялось!) сгнившего каннибальского режима. Распада ожидаемого. Если не долгожданного.

Росчерком перьев трёх алкашей-славян (не учителей-немцев, не злейших врагов-кормильцев-американцев, и даже не китайцев-друзей на века – что понятно было бы) «ушло» в нети 5,4 из 22,4 миллиона квадратных километров «священной и неприкосновенной» территории, тысячу лет собиравшейся. За неприкосновенность и святость каждой пяди коей клялись все мы на священных же знамёнах, взасос лобызая края их полотнищ и поливая их горючими слёзами. Ушло, между прочим, не так уж и мало – 11 (одиннадцать!) Франций. Ушло в нети же 130 миллионов человек населения. Не коту под хвост ушло. – О! То было бы величайшей удачей! Ушло в руки злейшего врага-ненавистника, в лучшие времена толпами отгонявшего взятых военными облавами русских на невольничьи рынки неисчислимых своих сатрапий и халифатов Азии и Африки. Ныне откровенно нацелившегося вырезать начисто неверное население скукожившейся России. А останется кто — превратить тех в скотское стадо. Способное хором, — в сутки шесть раз, — стройными рядами падать ниц выгнутою спиною вверх — не глядя что б в глаза! И призвать денно и нощно гибель не своим. И славить… кого велят.