1987 год

Выступая однажды на творческом вечере в одном из московских НИИ вместе с Александром Политковским (тогда суперпопулярным и всеми узнаваемым), не без удивления узнал, что «Взгляд», оказывается, был придуман с подачи ЦК КПСС: Саша упомянул, что его высокопоставленный тёзка Яковлев санкционировал создание проекта. Только потом, прикинув что к чему, сам себе сказал – вряд ли можно было в 1987 году зачинать какое-либо издание или тем более телепередачу без высочайшего позволения идеологической службы. Принято считать, что «молодёжные пятницы» создали как альтернативу пятничным выпускам музыкального блока ВВС. Радиоэсктремист Сева Новгородцев каждую пятницу методично плавил мятые идеологические мозги юных слушателей. Атаковал чуждыми мелодиями сатанинской музыки, снабжая эти звуки вредными комментариями. Насколько знаю, КГБ подготовил дельную и объективную справку об этом для высшего руководства. И решили: пусть песни эти совмолодёжь слушает по первой программе отечественного телевидения. С хорошими, конечно, комментариями.

Если б они знали… Поживём – увидим, думали в КГБ. А потом стало уже поздно. Передача стала лидером медиа. Именно во «Взгляде» впервые появились и Ельцин, и Кашпировский, Тельман Гдлян и Нина Андреева. Да мало ли кто ещё.

 

«Впервые и вновь»

Спрашиваю Лысенко: «А какой вообще был отбор, почему изначально выбрали этих троих – Любимова, Листьева, Захарова?»

– Пришли, кстати, действительно трое, а не четверо, как принято считать. Картинный Саша Любимов, денди-бой, масса зубов, всё такое. Усатый Влад Листьев, такой очаровашка. И абсолютно никакой Олег Вакуловский. Потом, буквально через неделю, пришёл ещё и Дима Захаров. Заменивший Олега. Совершенно другой. Дима, он же такой зануда…

– Знайка. У него ведь поэтому своя аудитория, многие его обожают и его «Веди» смотрели, несмотря на то, что он ушёл из «ВИDа», оставив столь прибыльный (в смысле аудитории) пятничный вечер.

– Знайка, да. Один из зампредов его называл Гурвинеком.

Дима Быков в своей программной (и очень, по мне, спорной работе «Взгляд» и Нечто») констатировал: «Четыре стихии, четыре темперамента были тут явлены с исчерпывающей полнотой: те, кто в эту схему не вписывался (как энигматичный, довольно разный Мукусев), отсеивались. А четыре темперамента, составлявшие костяк команды, были:

динамичный, ироничный карьерист Любимов, в конце концов ставший олицетворением «Взгляда», главой «ВИDа» и одним из богатейших тележурналистов страны;

доброжелательный, контактный Листьев, умевший веселить обывателя и понимавший, что этому обывателю нужно;

надрывный, несколько истеричный Политковский, легко впадающий в панику (или легко её имитирующий), дающий худшие прогнозы, – словом, представляющий широкие слои отечественной интеллигенции;

и наконец, яйцеголовый Захаров, трезвее и раньше всех понявший, как кратко отпущенное этому «Взгляду» время, предвидевший очередное замерзание и отражающий настроения интеллектуалов, преимущественно молодых».

В радиоинтервью, которое было посвящено 20-летию запуска проекта, Дмитрий Захаров признался:

– Склад ума каждого из нас был такой, какой он был на самом деле. То есть вальяжный Листьев, моторный Любимов и такой, как есть, я. Характеристика, данная Анатолием Григорьевичем, что я зануда, абсолютно справедлива. Мне опровергать, собственно, нечего – уж какой есть, такой и есть. Что касается одежды, то в какой-то момент нас пытались одеть, как дикторов: нас повели в какие-то закрома родины, где висели костюмы, как у членов Политбюро, вероятно пуленепробиваемые, из ткани, которую немцы называли во время войны «асбест», то есть не гнётся ни при каких обстоятельствах. Мы посмотрели на весь этот ужас и решили, что будем работать в том, что у нас есть. Вот у меня была любимая серенькая курточка. Я считал её счастливой, потому что она ещё на радио приносила мне удачу. И вот в этой серенькой курточке я работал. Ещё у меня были очки – я тогда видел хуже, чем сейчас – в белой оправе, и сдуру я как-то их надел. Тогдашний режиссёр, увидев эти очки, сказал: замечательно, очень фактурно, колоритно, вот в них и будешь работать. И вот я, поминая самого себя добрым словом, работал в этих белых очках. Но именно благодаря им запомнился. 

* * *

Известный ТВ-менеджер Сергей Ломакин, формальный руководитель культовой программы «Взгляд», которая, по мнению многих демагогов, была инструментом развала страны, рулил позднее «Страной» (была такая ТВ-компания). Он вместе с Олегом Попцовым взял телеинтервью у Ельцина (тогда стремительно продиравшегося в российскую власть), и пророческой оказалась фраза, сказанная ведущему сразу после эфира тогда ещё только майором Александром Коржаковым:

– Ну, Ломакин, пожалеешь ты об этом интервью.

Знаю совершенно определённо: на протяжении последующих лет делалось всё, чтобы Ломакин жалел. Удушить, может быть, и не удушили, но «кислород перекрывали» постоянно и повсеместно. Про ведущих «Взгляда» сказано: «Одного, безвременно и трагически ушедшего, судьба сделала воплощённой легендой национального ТВ, другого превратила в преуспевающего и самодостаточного телемагната, кого-то выкинула в телевизионное никуда, кого-то, потрепав и побросав из стороны в сторону, вроде бы оставила в покое…»

Вот опять вспоминает Лысенко:

«У передачи было три начала. Первое – это принципиальное решение, что нужно сделать ночную эфирную информационно-развлекательную молодёжную программу, чтобы молодёжь перестала слушать враждебные радиоголоса. Второе – «загашник»: в столе главного редактора молодёжной редакции был такой переходящий ящик, куда складывались все заявки, которые не пошли в дело: среди этих заявок Эдик Сагалаев нашёл проект программы «У нас на кухне после одиннадцати». Мы с Кирой Прошутинской в 1972-м или 75-м хотели делать такую передачу, вроде кухни (тогда же кухня была основой культурно-идеологической жизни страны), где собирается молодёжь. Хозяева – молодые журналисты, хранят в холодильнике киноплёнку, к ним приходят гости, ну такой молодёжный пивной огонёк. Тогда это не пошло, сочли, что слишком легкомысленно. Теперь пригодилось. И третье начало – когда мы собрались после моего утверждения руководителем программы. Стас Ползиков, Серёжа Ломакин, Андрюша Шипилов и я встретились около пивнушки то ли в Парке культуры, то ли в Сокольниках и просидели там часа три-четыре, обсуждая, как может выглядеть будущая передача.

– Сергей, расскажи мне свою версию рождения «Взгляда».

– На одном из заседаний ЦК КПСС с подачи КГБ СССР обсудили предложение о создании молодёжной развлекательной программы. Сагалаев был по этому поводу у Яковлева, который тогда в Политбюро курировал идеологию. Вопрос был задан в лоб: «А позволено ли будет новой передаче выходить за рамки газеты «Правда»?» Ответ был типа «Ну, это мы посмотрим». Очень расплывчато. Ясно было одно – надо сделать нечто абсолютно нетипичное и интересное молодёжи.

И вот в погожий майский денёк 1987 года мы впятером – Толя Лысенко, два выпускающих редактора (Андрей Шипилов, Стасик Ползиков), режиссёр Игорь Иванов и я – пошли на ВДНХ. И там, в какой-то затрапезной такой кафешке, между выпивкой и закуской стали жонглировать идеями. Со стороны это выглядело так себе: подвыпившие мужчины размахивают руками… И нам намекнули, что надо бы валить. Прихватив с собой водки-пива, мы пошли на берег останкинского пруда, где продолжили «мозговой штурм». Придумали, что студия будет оформлена как съёмная квартира четырёх молодых людей, где есть кухня, гостиная, стоит мебель и аппаратура, что-то вроде того, что много позже (с 22 сентября 1994-го по 6 мая 2004-го. – Е. Д.) было реализовано на американском телеканале NBC в сериале Friends, в нашем прокате известном как «Друзья» (и, добавлю, в 2008 году на Первом канале «Прожекторпэрисхилтон». – Е. Д.).

Было решено, что в квартире этой будут как бы жить четверо холостяков. Придумали им условные роли: один – вдумчивый «знайка», другой – разбитной «аналитик», третий – плейбой с улыбкой до ушей, ну и четвёртый – этакий комиссар Наваро.

– И Шипилов пригласил своих знакомых с Иновещания, которые были совсем не на «ты» с телевидением.

– Да, бытует такая трактовка. Однако я всегда считал: ребята – профессиональные журналисты, и они ими были. Хотя всего один был журналистом по образованию – Листьев. Между прочим, увести их из Иновещания было довольно сложно. Их не хотели отдавать – Анатолий Лысенко улаживал эту проблему. И так сразу сформирован был некий расклад по образам.

– Политковский говорил: «Они – такие мальчики-мажоры, у них до этого была совсем другая жизнь. А мы с Володей Мукусевым – стопроцентные журналисты. Здесь сразу возник некий антагонизм: их стали пытаться обеспечивать какой-то журналистской базой, а они очень слабые были все. Детский сад в самом прямом смысле слова». Александр Любимов рассказывал Олегу Кашину, что в штат молодёжной редакции его долго не принимали («Кравченко не брал меня на работу, как утверждают, потому что он лично меня не любил – слишком развязный, слишком американизированный»). И ещё: гонорары во «Взгляде» были мизерные – от 3 до 7 рублей за эфир, а на Иновещании «мальчики» получали от 250 до 500 рублей в месяц. Так что не всё просто было. И кстати, Прошутинская говорила, что Листьев сначала им с Малкиным не показался. Какими ты ребят увидел?

– Дима Захаров: носик пуговкой, круглые глазки – идеально подошёл на роль «знайки». Такой многочитающий, очень серьёзный; я ему всегда говорил: «Дима, ты не улыбайся, тебе очень идёт, когда ты серьёзен». Хотя улыбка у него была трогательно-детской, очень непосредственной и милой. Он ещё в институте занимался темой отношений США – СССР и увлекался историей, так и остался серьёзным, никогда не улыбающимся «знайкой».

Сашка Любимов – абсолютный playboy, умеющий вворачивать словечки на разных иноземных языках. Он – выпускник престижного Института международных отношений со знанием английского и датского языков.

Влад Листьев подходил на роль разгильдяя. Он, без сомнения, был шоуменом, это в него от природы заложено.

На роль комиссара Наваро рассматривался Олег Вакуловский. но он после первых двух-трёх эфиров исчез.

По замыслу этот квартет должен был принимать своих гостей в той самой квартире-студии, комментировать репортажи и в прямом эфире транслировать новости с телетайпов. То, что они раньше работали на радиовещании, была, считаю, их главная ценность: они были свободны от стереотипов телеведущих. Даже их ляпы в эфире выглядели очень симпатично. Ну и манера ведения была совершенно необычной для советских ТВ-канонов, притом что работать они могли сутками.

Для меня до сих пор остаётся загадкой, как эти симпатичные мальчики из обеспеченных семей сумели найти ту верную ноту, которая привлекла к ним простых людей. При этом никто из них не корректировал стиль поведения или язык общения. Саша Любимов сохранял образ этакого диск-жокея с молодёжной дискотеки, то же и Влад Листьев, со своими пышными усами, сводившими с ума женщин…

По «Взгляду» написаны десятки научных работ и диссертаций. Но я не знаю до сих пор, почему у программы была столь высокая и продолжительная популярность. Но полагаю, что главная заключалась в освещении самых острых и злободневных проблем того времени и откровенной искренности, с которой о них рассказывалось. Только сегодня мы поняли по-настоящему, что в то время для нас не было закрытых тем. Как это ни странно, мы почти всегда выходили из любых конфликтов победителями, во всяком случае – непобеждёнными. Складывалось ощущение, что мы лидировали, опережали время, бежали даже впереди паровоза; ведь сперва подразумевалось, что в студию будут приходить журналисты-международники, опытные «мастодонты» – Фарид Сейфуль-Мулюков, Игорь Фесуненко, Владимир Цветов. Так и было. Но они «давили» и авторитетом, и «советским» своим багажом. То есть роль «мальчиков» поначалу сводилась к банальному задаванию почтительных вопросов, а политобозреватели величественно вещали.

Налёт наивного школярства надо было решительно убирать. Это понимали и Эдик Сагалаев, и Толя Лысенко. А может, кто-то и сверху понимал. Поэтому в начале 1988 года решили разбавить тройку ведущих и, главное, кардинально политизировать контент. Сагалаев сказал: «Давайте пахать вглубь». То есть, например, не просто декларировать, что у нас, мол, негожая армия, а объяснять зрителям – почему она такая. Задача ставилась конкретно – сделать передачу резче и серьёзней.

И тогда я сел в эфир, в кресло ведущего. Так же как и выпускающий программы Володя Мукусев. Кстати, у Мукусева тоже был образ – образ бескомпромиссного революционера.

А наш репортёр Александр Политковский стал не просто ещё одним ведущим, но и «нашим человеком на улице» – специализировался на экстриме и журналистских расследованиях а-ля Гиляровский. И Саша, я считаю, отчасти потерял свой имидж, став ведущим, потому что он был совершенно великолепен именно как репортёр. Работающий «в поле».

– Он в одном из интервью говорил: «На последнем съезде комсомола была демонстрация мод, а мы как раз только что с женой Аней купили очень модный финский плащ, с поясом, и вот мы сделали такую картинку – дефилирует на подиуме, вихляя задом, человек в плаще, вдруг вылетает микрофон, человек его ловит, а это оказываюсь я. И Лысенко говорит: вот этот человек и будет у нас репортёром-пронырой, народной совестью. Я вместе с кооператорами шил из индийского нижнего белья женские платья, спортивные шапочки, «варил»джинсы: пытался способствовать развитию кооперативного движения. С «молодёжки» за мной закрепился образ борца за правду, я каждый год ездил в Чернобыль, залезал в четвёртый реактор и рассказывал правду, я ездил на Камчатку и рассказывал правду. Что касается журналистики, то здесь было много побед и был огромный простор для профессионального полёта, которого сейчас нет. Когда я начинал свой репортаж стоя на голове, это позволяло мне искать новую точку акцептуации (так это называлось), открывало передо мной новые возможности в телевизионной журналистике. Мы переворачивали камеру, и получалось, что я, стоя на голове, вёл свой репортаж».

– И вот, стало быть, мы все дружно рубили сплеча: направо и налево. Рубили, иной раз не замечая, что порой совершаем рейд по собственным тылам. И всё же даже сегодня я убеждён, что многое из того, что делалось на телевидении в тот золотой век, было абсолютно оправданно. Именно «Взгляд» первым заговорил о безопасности атомных станций, о страшной дедовщине в армии, о пропадающих в афганском плену солдатах, о многих других запретных темах. Я помню, какой шум вызвало предложение Марка Захарова захоронить тело Ленина. А потом некоторые политики сделали себе на этом политический капитал. Кстати, многие из них получили известность именно благодаря участию во «Взгляде»: Михаил Бочаров, Павел Бунич, Аркадий Вольский, Гавриил Попов, Галина Старовойтова, Борис Немцов, Анатолий Собчак, Сергей Станкевич, Юрий Афанасьев, Тельман Гдлян, Владимир Лукин и многие другие.

Согласись, «Взгляд» воспитал целую плеяду звёзд. Эта программа стала школой для Александра Бархатова, Ивана Демидова, Валерия Комиссарова. Именно из «молодёжки» вышли Андрей Кнышев, Александр Масляков, Игорь Угольников, Константин Эрнст.

И вот тогда, после перестановок в линейке ведущих, рейтинг «Взгляда» взметнулся вверх, как пионерские костры. Пожар мы раздули основательный. И ребята это почувствовали. А публика восхищалась, нами: вот они, оракулы, смельчаки, революционеры. Что творят! О чём рассуждают! Значит, можно об этом не только на кухнях говорить? Значит, что-то действительно в стране меняется?

N.B. Считаю необходимым заметить, что с этой трактовкой не все согласны. Многие полагали, что новых ведущих ввели в проект, чтобы сбить накал передачи, а не из-за того, что якобы рейтинг падал. Саша Любимов в документальном телефильме «ТВ – времена перемен» говорил:

«Итак, «Взгляд» начинался осенью 1987-го как молодёжная программа, а уже к февралю 1988-го стал программой настолько неудобной, что пришлось поменять ведущих (мы с Владиком Листьевым и Димой Захаровым оказались не у дел) и снизить остроту политических высказываний в программе. Когда нас вернули в эфир в июне 1988-го, «Взгляд», по сути, бросил открытый вызов коммунистической системе. Программу неоднократно закрывали, в эфир не выходило бесчисленное количество сюжетов, но мы продолжали бороться по принципу «вода камень точит». Каждую пятницу «Взгляд» был в эфире, а по характеру сюжетов, попавших в эфир, и тональности ведущих можно было измерять температуру «свободы» в дискуссиях, которые, очевидно, шли на самом верху партийной номенклатуры. Каждый раз мы пытались поставить в эфир что-то, чего было нельзя неделей ранее. И таким образом условный уровень свободы и откровенности высказываний неуклонно рос от пятницы к пятнице. И каждый раз тактика борьбы менялась. Я помню острый момент, когда приехал из Тбилиси в апреле 1989 года после разгона там демонстрации. В столкновениях с военными погибли люди. Показ моего репортажа запретили. И потому, что он был слишком острый, и потому, что неделей ранее в программе был поставлен рекорд свободомыслия – впервые публично обсуждалась возможность перезахоронения Ленина. Мы собрались и с руководством редакции прикидывали варианты сценария, чтобы всё-таки выдать в эфир сюжет про то, что в тот момент волновало всю страну, но при этом не дать закрыть «Взгляд». Потому что решительно можно топнуть ногой один раз, и тебя закроют. Но в тот момент было какое-то интуитивное ощущение, что можно блефовать. Шёл Пленум ЦК КПСС, в многочисленных выступлениях партийных руководителей нас упоминали прямо и косвенно, но всегда в негативном ключе, а Михаил Горбачёв молчал, он не комментировал эти прямые атаки на нас. И Эдуард Сагалаев принял отчаянный, но решительный шаг. Сюжет о столкновениях в Тбилиси вышел в эфир. Это было очень дерзко, но, видимо, именно поэтому создало ощущение у многих наших критиков, что «Взгляд» пользуется политической поддержкой на самом верху. И никаких последствий не было. Михаил Горбачёв пытался балансировать между консервативным крылом Политбюро во главе с Егором Лигачёвым и либеральным во главе с Александром Яковлевым. Ситуация менялась постоянно, но инструкций о «количестве свободы» партийным функционерам никто сверху не давал. Политическая борьба внизу шла по своим законам – в ход шли любые средства: подлоги, аресты, статьи в газете «Правда», приезды руководителей Политбюро в Останкино, вызовы «на ковёр» на Старую площадь… Однажды на меня даже сфабриковали уголовное дело об изнасиловании двух несовершеннолетних девушек.

Нас запрещали много раз, окончательно запретили в декабре 1990 года, когда вице-президентом страны был избран Г. Янаев. Министр иностранных дел Э. Шеварднадзе сделал заявление, что в стране грядёт военный переворот, и подал в отставку. Я был тогда руководителем программы, и мы решили, что не можем выйти в эфир без разговора об этом заявлении. Леонид Кравченко – руководитель телевидения в те годы – совершенно определённо мне сказал, что в таком случае программу закроют. Так и получилось, но это не стало для нас неожиданностью. Тогда была очень холодная зима, и, несмотря на мороз, собрался митинг в нашу поддержку – где-то шестьсот тысяч человек на Манежной площади. Сейчас такое даже представить невозможно. Потом мы делали программу «Взгляд из подполья», которую показывали уже тогда существовавшие небольшие кабельные студии, телевидение Прибалтийских республик, один раз наша программа даже была в эфире Ленинградского телевидения. Ну а в августе 1991-го мы вышли из Белого дома после его трёхдневной осады, торжественно закрыли радиостанцию Белого дома, которая работала в круглосуточном режиме во время путча, и вернулись на телевидение».

Возвращаюсь к нашей беседе с Ломакиным, к вопросу о руководстве проектом.

– Вообще-то непосредственно руководил нами Толя Лысенко. В сюжетах и темах «Взгляда» на 80 процентов заложены его идеи.

Во времена руководства Гостелерадио Сергеем Лапиным существовало негласное положение не ставить на руководящие должности евреев. То есть работать – работайте, ребята, но руководить – ни-ни. Многим талантливым людям приходилось приспосабливаться. Анатолий Григорьевич же никогда не скрывал свой пятый пункт в анкете, даже в самые жёсткие годы. Я до сих пор считаю его хрестоматийным представителем нашей интеллигенции. Последний из могикан.

Хотя Толя закончил Институт инженеров транспорта, но встал у истоков КВН и на телевидении, как говорится, зубы съел. Можно было бы назвать его немодным нынче словом «энциклопедист». Столь же обширны и его связи. При этом из всех телевизионных людей я не знаю более порядочного человека. Честный профессионал. Потрясающий энциклопедист. Когда он успевал перечитывать такое количество книг, я не понимаю до сих пор. И кроме того, он абсолютный альтруист. Когда он возглавил ВГТРК, через него миллионы бюджетных долларов проходили…

– Ну, как ты знаешь, на Российском канале в ту пору хозяйничал Олег Попцов, который этими потоками не без пользы для себя управлял…

– Ну это да. Это правда. Однако, согласись, это не Толина тема. Он просто суперпрофессионал. Я его считаю своим учителем: он привил мне любовь к телевидению.

– Но ты ведь не был его любимчиком…

– Нет: Толя был очарован Сашкой Любимовым. Папа – разведчик, мама – актриса… Несовместимое сочетание. Кстати, Саша – единственный из нас, кто озадачился организацией десятилетия «Взгляда» в 1997 году. Хотя забавно, что завершил всё долларовый аукцион, который вёл Леонид Якубович; среди лотов были чёрные очки Демидова, фирменная жилетка Андрея Разбаша, «бабочка», одолженная, по легенде, Листьевым Якубовичу. «Легендарная куртка, в которой Политковский вёл «Взгляд». Стартовая цена – один доллар!», – объявил Якубович. Один. Доллар. Мда… И вообще, Любимов каждый год собирал «взглядовскую» вечеринку. Мы встречались, и все были безумно счастливы.

– Ну я-то персонально обязан Александр Михалычу: если бы не он, не знаю, как сложилась бы моя карьера. Но, согласись, на двадцатилетие программы вышла странная история с вручением «ТЭФИ» по случаю юбилея: Саша был единственным из награждённых ведущих. А из 31 приглашённого Владимиром Познером – 25 в программе не работали… Мукусев высказался по этому поводу: "Ну, красивая идея наградить «Взгляд» к 20-летию. Потому что нет других передач, которые бы умерли, а о них вот ещё помнят. Это было, конечно, приятно. Но каково же было изумление огромного количества людей, и прежде всего моё, когда я увидел эту церемонию по телевизору, а там вовсе не было фамилии Мукусев! Там не назвали даже Сашу Политковского – человека, который создал тогда принцип нового телевизионного репортажа. Это не было, конечно же, чем-то новым в истории журналистики. Но на телевидении проникновения Саши в криминальные либо в полукриминальные сообщества – это было впервые. Тогда техника нам помогала совсем немного, потому что камеры были громоздкие, их нельзя было спрятать, а вот радиомикрофоны уже у нас появились. Мы были первые, кто использовал радиомикрофоны для того, чтобы проникнуть к жуликам. Никто не предполагал, что там может оказаться журналист. То, что сделал Саша, – это фактически была настоящая школа!.. А во время церемонии на сцене оказалось 30 человек, большинство из которых были в то время водителями, администраторами, а то и просто людьми, которые где-то что-то о «Взгляде» слышали. Был там и ещё один человек, который имел отношение к «Взгляду», – это Слава Флярковский, мой ученик и тоже, в общем, друг. Мы встретились с ним после всей этой истории, и я ему сказал: «Тебе не стыдно?» Он мне ответил: «Да кто это «ТЭФИ» смотрит?» И что я должен был сказать? Что это стыдно? Мы потеряли такое нормальное человеческое качество, как брезгливость. Как можно было оказаться на сцене с людьми, которые так нагло и так некрасиво в каких-то странных своих целях устроили всё это? Или мы не знаем, что такое Медиасоюз и кто его возглавляет? Бог с ним, с этим… Меня удивили ещё и академики. Так называемые телевизионные академики, которые мне звонили вместе с сотнями других людей и извинялись:«Володя, мы выходили в этот момент из зала и не знали, что так произошло». Когда позвонил один, я ещё это понимал. Но когда их позвонил десяток и все они «выходили», я понял, что это более серьёзная штука, чем просто какая-то межтусовочная, межтелевизионная неприличность. Это не просто непорядочно и глупо. Это гнусно и омерзительно! Эдуард Сагалаев в списке даже не упоминался! Познер выбирает для награждения персонажей весьма опосредованных: осветителей, звукорежиссёров, администраторов. Возглавляет всю эту компанию Саша Любимов, который тоже, если по совести, никак не может считать передачу своей непосредственной заслугой. За четыре года существования программы он не сделал ни одного журналистского материала. Дима Захаров что-то делал. Влад брал интервью, был «подставкой под микрофон», но всё же что-то делал. «Взгляд» – это сюжеты и гости в прямом эфире. Вот на чём основывалась популярность «Взгляда». Плюс музыка, и уж потом, на 38-м месте – ведущие. Нам с Сашкой Политковским было легко, потому что мы были не просто ведущими, мы были авторами программы, то есть мы 90, а то и все 100 процентов материалов делали сами». Вот так Володя отреагировал тогда.

– Ну да, мне было очень обидно и неприятно, что в 2007 году никого из ведущих и основателей программы не пригласили на церемонию вручения и даже не назвали там. Ни Володю, ни Политковского, ни Диму Захарова, ни Толю Лысенко. Правда, забыли даже «родителей» передачи: Киру Прошутинскую и Толю Малкина. Проигнорировали и режиссёров (Ивана Демидова, Татьяну Дмитракову), и главных художников, и операторов. Думаю, что всё, как обычно, лепилось в спешке – и там просто забыли тех, кто на самом деле основал «Взгляд».

– Почему ты ушёл из «Взгляда»? Лысенко говорил мне, что это было совершенно неожиданно, ты даже не поставил его в известность.

– Толя – деликатный человек… И мне кажется, что он очень аккуратно, тонко уходит от главной проблемы: почему я ушёл. А я в какой-то момент почувствовал некое нежелание моего присутствия во «Взгляде» и не скрывал от коллег своего видения ситуации: «Взгляд» начинает выдыхаться. Площадка была вытоптана нами полностью, ресурс выработан.

-Однако два снятия «Взгляда» с эфира, в 1990 и 1991 годах, конечно, вновь вынесли его на пик популярности. Но был некоторый стрём, и ты как бы не пожелал работать на опасном участке?

– К сожалению, как это ни обидно, но такого сплочённого коллектива единомышленников, как это представлялось зрителям, у нас даже близко не было. Были, напротив, жёстко конкурирующие группы, которые не очень тепло относились друг к другу. Конфликтовали. Я ощущал настороженность со стороны других по отношению ко мне. И антагонизм с непосредственным начальством. Мы, увы, никогда не были друзьями.

NB. Да, не могу не согласиться с Серёжей. Теперь я понимаю, что заблуждался, воспринимая коллектив как некое целое. Впрочем, я и не был штатным сотрудником: мы с Артёмом Боровиком трудились в «Совершенно секретно» Юлиана Семёнова и вели передачи время от времени, нерегулярно и нечасто. Предположу, что именно из-за латентных конфликтов в команде Сагалаев рассматривал возможность выхода «Взгляда» дважды в неделю: по традиционным пятницам и… по вторникам. Мне об этом летом 2011 года рассказала Лариса Кривцова. Она приехала в Москву из Ярославля, и Эдуард Михалыч намеревался привлечь её к работе над вторничными выпусками. Однако идея не прокатила на уровне ЦК КПСС, и Лариса стала корреспондентом «Подмосковья» (то есть вместо молодёжной редакции попала в московскую).

 

Родители проекта

Киру Прошутинскую и её супруга Анатолия Малкина величают родителями проекта. Они не в самых тёплых отношениях с бывшими подопечными, которые должны, казалось бы, числить эту пару своими ТВ-крёстными. Вспоминает Прошутинская:

– Мы с Толей в некоторой степени даже завидовали ребятам: им везло, а нам всё давалось тяжелее. Мы понимали, что, может, в чём-то талантливее, но везение оказалось на их стороне…

Но мы подготовили только два первых выпуска «Взгляда», а потом нам предложили… встать в очередь с другими редакторами. Мы были люди гордые и предпочли уйти.

– Первый выпуск передачи…

– …был ужасен! Нас с Малкиным во время «Орбиты» (прямого эфира, идущего на Дальний Восток. – Е. Д.) отодвинули в сторонку, и когда программа закончилась, все собрались в студии, чтобы отметить дебют. Помню, слово попросил Листьев и сказал, что счастлив встрече с настоящими профессионалами, обращаясь к… выпускающему Володе Мукусеву. Мы с Малкиным испытали шок.

Вечером я пришла домой, а мама мне: «Кирочка, ощущение, будто это не ты с Толей делала».

Однако следующий выпуск прошёл чудесно. Думаю, это и было рождением «Взгляда». Мы создали форму, потом за «Взгляд» взялись Эдуард Сагалаев и Толя Лысенко.

– Многие из прикоснувшихся к кухне «Взгляда» становились потом известными.

– Ну, например, Андрюша Разбаш работал монтажёром в «Останкино». Для программы «Мир и молодёжь» нам время от времени требовались переводчики, чтобы обрабатывать материалы западных компаний. И вот Разбаш, монтируя очередной выпуск, пробросил между делом: «Что-то не совсем точный перевод дают». Оказалось, что у него за плечами спецшкола. С подачи Малкина Андрей стал переводить сюжеты. Потом был режиссёром, а позднее заменил Листьева в кресле ведущего шоу «Час Пик».

 

«Взгляд» в трактовке Владимира Викторовича Мукусева

Давайте вспомним, что такое «Взгляд» в сухом остатке. Впервые на Центральном телевидении Советского Союза:

1. Поднята тема сталинских репрессий, ГУЛАГа, а КПСС и КГБ названы преступными организациями, преступления которых должны быть всесторонне и скрупулёзно расследованы, а гласный, независимый суд должен определить степень и меру ответственности виновных. То есть нужен свой Нюрнберг.

2. Предложено захоронить труп Ленина.

3. Найдена настоящая «Аврора».

4. С помощью фильма Герца Франка «Высший суд» поднята тема отмены смертной казни.

5. Страна узнала от кинодокументалиста Юриса Подниекса о том, «Легко ли быть молодым».

6. После серии материалов о положении инвалидов отправлена в отставку Коллегия Министерства социального обеспечения РСФСР во главе с министром.

7. Тысячи детей-сирот обрели родителей благодаря мальчику из «Прекрасного далёка».

8. Снят с полки фильм «Комиссар» Александра Аскольдова.

9. Спасён от уничтожения фильм «Рок» Алексея Учителя.

10. Поднята тема восстановления храма Христа Спасителя и организован сбор средств.

11. С помощью майора ВВС Михаила Пустобаева страна узнала о готовящемся военном перевороте. Он был оттянут, но, к сожалению, не предотвращён – Горбачёв не поверил нам до конца. (Речь идёт о событиях августа 1991 года – ГКЧП.)

12. Русский рок вышел из подполья. С экранов телевизоров зазвучали не только песни «Аквариума», «Алисы», «ДДТ», «Кино», «Наутилуса», их лидерам представилась возможность говорить с многомиллионной аудиторией.

13. Обнародовано «узбекское дело» – нити преступлений республиканских партийных лидеров вели в столицу.

14. Александр Политковский своими пронзительными репортажами о гибели детей в запущенном, страшном Гематологическом центре в Минске вынудил власти страны и лично Горбачёва превратить его в лучшую по тем временам Всесоюзную лечебницу страны.

Тот же Политковский, сделав серию очерков с Чернобыльской АЭС, не только открыл стране масштаб катастрофы, но и привлёк внимание власти к чернобыльцам – ликвидаторам аварии.

15. Владислав Листьев и режиссёр Татьяна Дмитракова создали щемящий душу сюжет о человеческом сострадании и любви к братьям нашим меньшим. Молодой человек забрал с бойни лошадь и поселил её у себя дома. Эта история потрясла многих, а профессиональное жюри фестиваля в Монтре присудило этой работе высшую премию.

16. Лена Масюк напомнила зрителям «Взгляда» о том, что чернобыльская катастрофа была не первой в нашей стране. Впервые прозвучали «Челябинск-40» и предприятие «Маяк».

17. Афганская война названа преступной. Сергей Ломакин поднял тему возвращения наших пленных домой.

18. Артём Боровик впервые рассказал об очевидном кощунстве – открытии на территории СССР, в Эстонии, памятника эстонским эсэсовцам.