Человек в маске стремительно распахнул дверь и тут же направился к кругу собравшихся. Его плащ развевался от быстрой ходьбы. Подойдя к остальным, он остановился и швырнул на пол плащ. Одежда была варварски порвана в нескольких местах и покрыта темно-коричневыми пятнами засохшей крови.

– Хрисис обнаружили в лесу. Мертвой. Волки сильно обглодали ее тело, и потому невозможно сказать, при каких обстоятельствах она погибла. А вот как погибли двое, приставленные к ней для охраны, известно. – Говоривший указал на новые пробелы в круге культистов. – Один был убит копьем, второй – пращой.

– Сестра, – глухо произнес хор голосов.

– Нужно послать в Арголиду один из наших молчаливых полков. Какой бы проворной и сильной она ни была, никто не продержится в одиночку против тысячи копий.

– Ее уже нет в Арголиде, – раздраженно бросил пришедший. – Ее галера стоит на якоре, но она двинулась куда-то вглубь суши. Одна.

Он поднял палец, требуя тишины, затем подошел к той части пола, где мозаикой была выложена карта Эллады. Носком мягкого кожаного сапога он провел невидимую линию от Арголиды на север, к перешейку на границе с Мегаридой. Носок замер на темном квадратике побережья.

– Коринфия, – мрачно произнес культист.

Какой-то из его собратьев сухо рассмеялся. Потом еще двое. Вскоре смеялись все. На середину вышел крепыш, телосложением напоминающий быка. Гордо потрясая ручищами во все стороны, он пробасил:

– Там ее странствия и окончатся. Я как раз собирался вернуться домой.

Кассандра шла по улицам Коринфа. Здесь дышалось тяжелее, чем в других местах. Город был окутан желтоватой дымкой, в которой смешались едкая пыль и дым храмовых курильниц. По обеим сторонам стояли ярко раскрашенные виллы и высокие дома. Таких высоких зданий Кассандра еще не видела. Зато много слышала о Коринфе: шумный, богатый город, союзник Спарты. Однако сегодня его улицы почему-то были пусты.

Городской рынок встретил ее рядами пустых лотков, брошенных повозок и грудами таких же брошенных горшков и ваз, которыми славилась эта местность. Обыкновенными и расписными, украшенными черно-оранжевыми изображениями богов и древних героев. В тавернах – сплошь пустующие скамьи и стулья. На улицах – ни горожан, спешащих по своим делам, ни играющих детей. В переулках исчезли пышнотелые сладкоголосые блудницы-порнаи, которыми тоже славился Коринф. Пустовали и ступени, ведущие к высокому храму Афродиты. Однако город не вымер. До ушей Кассандры постоянно долетал скрип ставен и обрывки приглушенных разговоров. Но стоило ей повернуться на звук, как ставни захлопывались. Иногда она успевала заметить чье-то бледное лицо. Люди прятались за стенами своих домов. Испуганные и как будто ждущие беды. «Неужто Коринфу грозит война?» – подумала Кассандра. До сих пор война не уродовала здешних мест. Коринф обладал сильным флотом и сдерживал афинян на море, что было только на руку Спарте. Во всяком случае, высокие грязные городские стены не носили следов вторжения. В очередной пустой таверне Кассандра заметила хозяина. Увидев ее, он выпучил глаза, поспешив укрыться за бочкой. К несчастью для него, он был втрое толще бочки. Кассандра подошла к бочке и без особых усилий опрокинула ее.

– Вылезай! – потребовала молодая женщина.

Грузный человек выпрямился во весь рост, делая вид, будто только сейчас увидел незнакомку. Выхватив из-за пояса тряпку, он принялся вытирать верхушку бочки.

– Приветствую тебя, госпожа. Чего подать? Вина? Еды?

– Антусу, – ответила Кассандра.

Толстяк вздрогнул и снова уставился на свои ноги, будто там были начертаны письмена тайных знаний.

Кассандра перегнулась через бочку, схватила хозяина за воротник туники и потянула на себя. Они оказались нос к носу. От него разило луком. Кожа лица была покрыта жирными черными точками.

– Я шла сюда из Арголиды день и ночь. Где Антуса, предводительница гетер?

В этот момент в раскрытое окно влетел Икар. Он запрыгал по стойке, смахнув несколько пустых кружек. Угроза подействовала, и толстяк наконец заговорил:

– Все гетеры покинули храм Афродиты. Не рискнули остаться в городе.

Кассандра наморщила лоб. Мыслимо ли такое? Гетеры пользовались большим уважением. Они разительно отличались от уличных блудниц. Храм поддерживал их ремесло, благословленное богами. Гетеры были прекрасно образованы и часто жили в роскоши. Уж если кого и изгонять из города, то только не этих жриц любви.

– Куда они ушли? – спросила Кассандра, сжимая воротник.

– К Пиренскому источнику, – прохрипел толстяк, указывая на юг.

– Почему?

– Дошли слухи… сегодня он возвращается в город.

– Кто?

– Здешний великан. Делец – так его все зовут. Власть над городом перейдет от Антусы к нему. Антуса тоже временами бывает холодной и жестокой, но… с ним в жестокости не сравнится никто. У меня он отобрал все имевшиеся деньги. Я уж думал, что он и голову мою заберет в придачу.

Кассандра мельком взглянула в указанном направлении. «Плевать мне на местных злодеев. Я должна разыскать Антусу», – подумала она.

Молодая наемница отпустила воротник хозяина таверны и щелкнула пальцами, подзывая Икара.

Орел смахнул последнюю чашку со стойки и вытянул голову, сердито глядя на толстяка. Тот рухнул на пол, свернулся калачиком и, вопя, закрылся руками, в то время как Икар, громко хлопая крыльями, вылетел наружу.

Кассандра вновь прошла по опустевшему городу, достигнув городских ворот. Ей показалось, что в дымке она заметила караульных на парапете и их настороженные взгляды. А может, это просто обман зрения? Кассандре было не до раздумий о пустяках. Она смотрела туда, где высились скалы, запорошенные глиняной пылью. Сколько же до них идти? Километра четыре, не меньше. А среди скал поднималась внушительного вида гора. Если толстяк не напутал, на вершине горы и находился древний Пиренский источник.

Путь до скал пролегал по долине. Навстречу дули ветры, неся первое дыхание осени. Они приятно холодили вспотевшее лицо Кассандры. Икар неутомимо летел вперед. Хозяйка следовала за своим питомцем по земле, обходя многочисленные глиняные ямы.

Возле скал начиналась тропа, опоясывающая гору. Каждый шаг требовал предельного внимания. Кассандра тяжело дышала от напряжения, изо всех сил стараясь не поскользнуться на коварных обломках. Ближе к вершине тропа стала совсем узкой; того и гляди не удержишься и полетишь с отвесного склона вниз. Здешние ветры, похоже, были не прочь сбросить Кассандру, пока ее пальцы отчаянно цеплялись за неглубокие расщелины в каменной толще. И все же молодая женщина благополучно достигла плоской вершины. Вознеся благодарность богам, Кассандра вытянула руку, уперлась и стала подтягивать тело. Первым, что она увидела, выбравшись наверх, было… острие меча.

– Один шаг без моего позволения, и я разрублю тебя надвое, – пообещал суровый женский голос.

По обе стороны от Кассандры поскрипывали туго натянутые луки. Повернув голову, она увидела еще двух женщин. В их луках замерли стрелы.

Кассандра медленно выпрямилась, протянув руки ладонями вверх и показывая, что не вооружена.

Женщина качнула головой вправо. Кассандра направилась туда, куда указывало острие меча. Икар сердито кричал, явно намереваясь атаковать суровую женщину, но Кассандра взглядом велела ему не вмешиваться. Вершина горы – каменистая, с редкими елями и кипарисами – была открыта всем ветрам. Глаза Кассандры остановились на невысоком древнем строении из тесаного камня, расписанном золотом. Строение поддерживалось колоннами, в тени которых на небольшом квадратном дворе несколько женщин занимались кто чем: штопали одежду, кололи дрова, несли на палках туши добытых зверей. Увидев Кассандру, многие застыли на месте или в испуге попятились. Какая-то грязная девчонка, до того сидевшая на корточках и почесывавшая брюхо коту, увидев чужачку, забыла про кота и убежала. «Феба!» – чуть не крикнула ей вслед Кассандра. Решетки спартанской воли, окружавшие сердце молодой наемницы, содрогнулись от страха при мысли, что Феба вновь попытается сбежать. Кассандра до боли вдавила ногти в ладони, ругая себя за минутную слабость.

Провожатая кивнула на вход среди золотистых стен. Кассандра вошла. Ветер остался позади. Несколько шагов в темноте, еще одна дверь… Кассандра оказалась в помещении, середину которого занимал бассейн из белоснежного мрамора. Вода в нем была удивительного зелено-голубого цвета. В бассейн она поступала через естественную расщелину в полу, заметную по множеству пузырьков. Одни древние сказания утверждали, будто источник возник из слез, обильно пролитых богиней Пиреной. Другие рассказывали о Пегасе, ударившем в этом месте копытом. Стены вокруг бассейна украшали росписи со сценами путешествий Одиссея. Несколько художниц восстанавливали места, где краска осыпалась.

Суровая женщина остановила Кассандру возле бассейна:

– Красивая вода, согласна? В ней утонули все наемники, которых он сюда посылал.

– Он? Ты говоришь про Дельца?

– Не пытайся меня одурачить, – сердито бросила женщина, и острие меча уперлось Кассандре в спину.

– Я не знаю и не желаю знать никакого Дельца. Сюда я пришла, чтобы поговорить с Антусой.

– Она у тебя за спиной.

У Кассандры пересохло во рту.

– Я… разыскиваю свою мать, – сказала она, пытаясь повернуться лицом к знаменитой гетере.

Острие копья снова кольнуло Кассандру в спину, заставив смотреть на воду бассейна.

– Кто тебя послал? – угрюмо спросила Антуса.

– Алкивиад.

Острие копья перестало колоться.

– Он научился обуздывать свою похоть на столь долгий промежуток времени, чтобы рассказать обо мне? Впечатляет.

– Моя мать бежала из Спарты. Это было давно. Не исключено, что она называла свое настоящее имя – Миррин.

– Миррин?

Меч опустился. Кассандра отважилась повернуться и взглянуть на ту, что взяла ее в плен. Гранитные черты лица Антусы смягчились, а в глазах промелькнуло восхищение.

– Значит, она была здесь? – догадалась Кассандра.

– Да, – тихо ответила Антуса. – Но надолго не задержалась.

Пауза была недолгой. Женщина снова вскинула руку с мечом.

– Ее уроки сделали меня такой, какая я есть: закаленной в огне, несгибаемой. Способной действовать. Я более не потакаю эмоциям. Полагаю, ты хочешь знать, куда отправилась твоя мать?

Кассандра кивнула.

– Тогда прежде ты должна кое-что сделать для меня. – Антуса кивнула в сторону оконного проема, где в дымной дали виднелся Коринф. – По слухам, Делец возвращается в Коринф, в свой портовый публичный дом. Освободи мой родной город. Убей Дельца.

– Я готова на что угодно, только бы найти мать, – ответила Кассандра, также посмотрев в окно на очертания города. – Но вначале скажи: кто такой этот Делец?

– Кровожадное исчадие зла. Громадный, как бык. Пожалуй, даже посильнее быка.

Лицо Антусы исказила гримаса гнева. Художницы, восстанавливающие роспись, поежились.

– Он убил трех моих девочек, а Роксану и Эринну держит в плену. Хочешь знать, как он истязает своих жертв? Он добела раскаляет кочергу и по кусочку плавит им тело. Только одной гетере удалось бежать из его логова.

Антуса кивнула на бассейн. Там, свесив голову, сидела молодая женщина. Кассандре удалось разглядеть лишь обезображенное лицо и две пустые глазницы.

Память вернула Кассандру в пещеру Геи. Перед мысленным взором мелькнула бычья фигура изувера и раскаленная кочерга, которой он выжигал глаза неудачливому убийце Фидия. Дальнейших объяснений не требовалось. Теперь Кассандра точно знала, кого зовут Дельцом.

– Я убью его или погибну сама, пытаясь это сделать.

Эринна крепко схватила Роксану за руку. Обе с ужасом вслушивались в приближающиеся тяжелые шаги и смотрели на исхудавшего человека, что сидел напротив них: такого же грязного, покрытого шрамами и ссадинами. Шаги сопровождались тяжелым дыханием. Они становились все громче и громче… потом стихли. Дверь со скрипом отворилась. Гетеры крепко прижались друг к другу, дорожа каждым мгновением, проведенным вместе, пока мясистые ручищи Дельца не схватят и не уволокут одну из них.

Но целью чудовища на этот раз были не они. Их несчастный сосед громко кричал, в ужасе царапая пол. Делец схватил его за ногу и потащил, как игрушечного человечка.

– Кочерга по тебе соскучилась, – заявил злодей-великан, волоча жертву в главное помещение своего портового публичного дома.

Дверь камеры захлопнулась.

– Больше никого, – прошептала Роксана.

Она обвела глазами зловонную камеру. Совсем недавно здесь было тесно от узников, пока, один за другим, они не начали исчезать, как это только что сделал последний.

– В следующий раз он придет за одной из нас. Мы больше никогда не увидим Антусу.

Узницы содрогнулись от страха, когда дверь камеры отворилась вновь. На пол бесшумно опустилась тростинка, которая удерживала механизм замка, не давая ему полностью закрыться. На пороге стояла вооруженная женщина в кожаных доспехах. Она шагнула к гетерам, присела на корточки, затем рывком поставила обеих на ноги. Глаза незнакомки сверкали и были жесткими, как кремень.

– Тихо пробирайтесь ко главному входу. Затем – вон из города. Идите к источнику в горах.

– Ты нас проводишь?

– Не могу, – ответила женщина. – Мои дела в этом логове еще не закончены.

Помещение в середине публичного дома не имело дверей, а потому здесь царила почти непроглядная тьма. В жарком воздухе удушливо пахло дымом. Над тиглем взвились оранжевые искры. Делец поворошил дрова, затем вытащил кочергу, удовлетворенно глядя на белую, раскаленную слизь, капавшую с ее конца. На столе лежал, привязанный за руки и ноги, костлявый человек. Чувствуя жар приближающейся кочерги, несчастный задергался и закричал. Капелька расплавленного железа упала узнику на щеку, с шипением прожгла кожу и глубоко впилась в череп. Крики жертвы сделались душераздирающими. Делец сжал ему голову.

– Заткнись, шелудивый пес. У меня уже голова гудит от твоего скулежа.

– Пощади меня, сжалься. Не жги. Я сделаю что угодно. Я…

– Ты расскажешь, на каком из этих проклятых холмов прячется Антуса со своими девками? – спросил Делец.

Несчастная жертва верзилы замолчала. Потом всхлипнула:

– Не могу. Это единственное, чего я никак не могу сделать. И никто в Коринфе не может. Выдать Антусу – все равно что предать Афродиту и оскорбить всех бо…

Слова сменились криком, когда Делец взмахнул кочергой, как дубиной… затем пережег ею все веревки, стягивающие руки и ноги узника. На мгновение тот оказался свободным и в удивлении вытаращил глаза.

А потом Делец наклонил стол.

– Нет… нет… не-е-е-е-ет!

Кассандра ползла по груде мешков с зерном, вынужденная наблюдать жуткую картину: потный великан с выпирающими мускулами рук наклонил стол в сторону тигля. Его жертва отчаянно пыталась удержаться на скользкой поверхности стола, но неумолимо сползала к тиглю, где бурлил железный «суп». Обреченный успел несколько раз взвизгнуть. Предсмертный крик и сейчас звенел в ушах Кассандры. Великан смотрел на муки своей жертвы с радостной улыбкой на мерзком лице. В прошлую их встречу с Кассандрой на Дельце была маска культиста, без которой он выглядел настоящим страшилой. Тяжелая челюсть, отсутствующие передние зубы, толстая нижняя губа и черная борода, вся мокрая от слюны. И вдруг верзила повернулся в сторону мешков. Цепенея от страха, Кассандра нырнула в щель между мешками за секунду до того, как Делец ее заметил. Молодая женщина оказалась в глубокой, темной нише. Просвет между мешками позволял видеть тигель и следить за происходящим. Делец подбросил дров в очаг. Кассандре представлялась возможность выпрыгнуть из ниши и оборвать жизнь негодяя одним точным ударом между лопаток. Она плотнее сжала копье. Но Делец был не один. Между ним и Кассандрой находилась дюжина помощников верзилы, вооруженных дубинами и булавами. «С ними можно справиться, – сказала было молодая женщина себе, но через мгновение опомнилась. – Не будь дурой».

– Забава слишком быстро кончилась. Кого бы еще сжечь? Одну из шлюх? – прорычал Делец. – А может, кого-то из вас? – неожиданно спросил он.

Громила, на которого смотрел Делец, пронзительно завизжал, затем указал на товарища. Тот стоял, оторопев от ужаса. Делец схватил испуганного помощника, поволок к тиглю и принялся наклонять ему голову все ниже и ниже к поверхности железного «супа», пока в последний момент не отпустил жертву. Делец громко захохотал, радуясь своей шутке.

Потом он начал раздавать задания на завтра: нескольким головорезам предстояло заняться вымогательством и пугать тех, кто недостаточно раскошелился. Главным оставались поиски предводительницы гетер Антусы. Делец монотонно бубнил, повторяя одно и то же. Кассандре показалось, что прошло несколько часов. Ее отяжелевшие веки начали смыкаться. Торопясь в Коринф, минувшую ночь она провела без сна, забыв, что желудку требуется пища. Ныли ноги, утомленные долгими переходами. Чтобы не заснуть, Кассандра до боли вонзила ногти в ладони. В памяти всплыл голос матери: «Промедление смерти подобно! Нужно точно знать, когда действовать, иначе сила обратится в слабость. Пусть их дюжина. Сейчас или никогда».

Кассандра пригнулась, словно намеревалась состязаться в беге, пошевелила затекшими бедрами и уткнулась глазами в спину Дельца. Он – ее цель. Убить его, и остальные, скорее всего, разбегутся. А если кто-то не убежит? Скрипнув зубами, молодая наемница прогнала сомнения, напряглась, готовая выскочить из ниши… как вдруг ей в затылок уперлось острие кинжала.

Кассандра чуть не вскрикнула.

– Не глупи. Шевельнешься, и нам обоим конец, – прозвучал у нее над ухом сочный мужской голос.

Кассандра, насколько возможно, повернула голову. За ее спиной стоял смуглый молодой человек. Бородатый, длинноволосый. Своеобразно обаятельный. Незнакомец был в красном плаще. Значит – не из своры Дельца.

– Да. Спартанец. Подобно тебе, враг Дельца, – прошептал молодой человек, прочитав ее мысли.

– Кто, во имя Аида, ты вообще такой?

– Брасид.

Это имя Кассандра встречала в разговорах о войне, что она подслушивала во время своих странствий.

– Советник? Полководец?

– Сейчас – шпион. Когда Спарта перестала получать известия из Коринфа, эфоры послали меня сюда, повелев быть их глазами и ушами. Мне поручили выяснить, что за дела творятся в Коринфе. И я узнал: этот злобный великан подмял город под себя. Уж на что Антуса была коварна и вечно строила какие-то козни… Делец намного опаснее. Мне пока не удалось передать эфорам никаких сведений.

– Почему? – с укоризной спросила Кассандра, словно сама была эфором.

Брасид сердито нахмурился:

– Потому что уже шесть дней подряд я прячусь среди мешков с зерном. – Брасид спохватился, понизив голос до совсем тихого шепота. – Выжидаю, когда это ходячее дерьмо останется один. Я почти подобрался к нему, и тут появляешься ты и все портишь.

Ноздри уловили слабый запах грибов, исходящий от Брасида.

– Говоришь, ты прячешься здесь целых шесть дней?

– Я устроил себе нишу среди мешков. Дыра в полу служит мне отхожим местом. Я запасся водой и солониной. Это поддерживает мои силы.

– Как же, поддерживает, – усмехнулась Кассандра, вновь понюхав воздух.

Брасид не ответил. Он только сейчас заметил у собеседницы копье Леонида и уставился на старинное оружие.

– Судя по манере речи, мы с тобой из одних краев. Но теперь я понимаю… ты не простая спартанка.

Он убрал кинжал, который до сих пор упирался Кассандре в спину.

– Я вообще не спартанка, по крайней мере теперь, – прошептала она.

Брасид недовольно поморщился:

– Как ты можешь так говорить? Известно ли тебе, что многие чтут твою семью? – спросил он, указывая на копье.

– Чтили когда-то, – возразила Кассандра. – Моя семья поломана, как это копье, и разбросана по всей Элладе.

Взгляд Брасида стал задумчивым. Он принялся покусывать нижнюю губу, затем покачал головой:

– Я никогда не верил рассказам о той ночи на горе Тайгет.

– Значит, ты веришь в меня и в славную кровь, текущую в моих жилах?

– Да, – слегка замешкавшись с ответом, сказал Брасид.

– Тогда будем действовать сообща. Подождем, пока разойдутся его помощники, потом вырвемся отсюда и убьем это чудовище.

Оба замолчали. Прошло еще несколько часов. Делец отпустил почти всех. С ним осталось трое. Верзила пододвинул к себе другой стол, за которым обдумывал набеги и прочие неблаговидные дела, и стал излагать стратегию завтрашней вылазки в горы.

– Обшарите все скалы, от края до края. Понятно? – спросил он ближайшего громилу.

– Понятно, хозяин.

– Тебе тоже понятно? – спросил Делец у второго.

– Мы отыщем Антусу и этих сук-гетер. Они станут служить тебе или все сгорят.

– А ты понял мой приказ? – спросил он третьего.

– Будет исполнено.

Делец повернулся к мешкам с зерном:

– Согласен с моим замыслом?

Ответом ему было молчание.

Кассандре судорогой свело живот.

– Брасид, я задал тебе вопрос. Ты одобряешь мой замысел?

Кассандра едва успела переглянуться с молодым человеком, как мешки над их норой полетели в разные стороны. Девять головорезов целились в парочку из своих луков.

– Ого, как мне повезло, – прорычал Делец, увидев рядом с Брасидом Кассандру. – Моя добыча удвоилась.

Кандалы были тяжелыми и крепкими. Такие удержали бы и медведя. Делец закрутил их туго. За единственную свободную руку верзила привязал Кассандру к столу, где всего несколько часов назад лежала другая жертва. Жар от тигля, стоявшего совсем рядом, опалял молодой женщине кожу.

В нескольких шагах от стола на коленях стоял Брасид. Ему связали руки. Головорезы Дельца держали спартанца под прицелом копий.

– Что, Брасид? Решил меня перехитрить? Думал, будто я не догадывался, что ты здесь? – усмехнулся Делец, пальцем указывая на разворошенную груду мешков. – Я тебя слышал и носом чуял. Спросишь, отчего ж не убил тебя сразу? Я, знаешь ли, дарю своим жертвам кусочек надежды, пока их не постигнет жуткий конец. Тогда они еще сильнее сокрушаются. А тебе я свяжу ноги и ткну головой в горячую железную похлебку. Не могу дождаться, когда ты начнешь умолять меня о пощаде, – заявил Делец, чмокая губами и сотрясаясь от смеха.

Верзила повернулся к Кассандре и с улыбкой вытащил из тигля кочергу:

– Для тебя же все будет происходить намного медленнее. Я заранее знал, что ты появишься в моих краях. Думал, как быстрее тебя поймать. А ты, оказывается, сама пожаловала в мое логово. Тебя я буду жечь и сдирать тебе кожу, пока не закричишь. Но не о пощаде. Пока я не услышу от тебя клятву служить мне и моим соратникам.

– Да пошел ты, – ответила Кассандра бесцветным голосом.

Делец перестал улыбаться и прижал раскаленный конец кочерги к бедру молодой женщины. Боль была неописуемая. Кассандре обожгло не только бедро, но и все тело. Она услышала пронзительный крик и только потом поняла, что это кричит она сама. Кандалы с лязгом впивались ей в тело. Ноздри ловили запах горелого мяса. Кассандра до крови закусила себе язык. Помещение и весь публичный дом вторично содрогнулись от жуткого крика. Теперь раскаленная кочерга оказалась прижатой к боку Кассандры. Перед глазами стала подниматься черная завеса. Еще немного, и наступит спасительное забытье. Чтобы не потерять сознание, Кассандра трясла головой. Молодая женщина понимала: случись такое, и она очнется в логове культистов или у Харона в лодке. Дергаясь на столе, Кассандра боковым зрением увидела, как Делец вынул из тигля уже не кочергу, а раскаленный острый прут, который поднес к ее лицу. Щеки и нос почувствовали жар еще на расстоянии вытянутой руки. Когда раскаленный добела конец прута оказался на расстоянии пальца от ее глаза, глазное яблоко сжалось, а голову пронзила нестерпимая боль.

– Слушай… слушай внимательно. Сейчас твой глазик лопнет! – зловеще ворковал у нее над ухом счастливый Делец.

В тот момент Кассандру посетило видение. Сквозь белую дымку молодая женщина увидела какое-то движение за спиной дюжины подручных Дельца. Две фигуры, в которых она узнала Роксану и Эринну. Искалеченные лица были мокрыми от слез. Гетеры двигались почти ползком и вдруг встали во весь рост. Их атака была сродни броску леопарда. Одна ударила противника в спину, проткнув кинжалом насквозь. Другая расправилась со своим врагом ударом дубины по голове. Гетеры сумели выбить из строя еще двоих, прежде чем остальные спохватились. Этого было достаточно, чтобы выиграть драгоценные секунды для Брасида. Спартанец вырвался из кольца копий, сумев перерезать веревки на руках. Схватив копье, он проткнул его бывшему владельцу горло, затем расправился еще с одним громилой.

Ослепительная белизна перестала резать глаза. Исчез и жар. Забыв о Кассандре, Делец повернулся лицом к новой угрозе. Перед глазами Кассандры плясали огненные полосы. Она слышала грохот сражения, рев Дельца и лязг сбиваемых с нее кандалов.

– Вставай! – прорычал Брасид, рывком поднимая молодую женщину со стола и вкладывая в руки полукопье.

Пелена исчезла. Кассандра мгновенно сообразила, что к чему. Роксана и Эринна ослушались ее. Они не покинули публичный дом, а сражались с неистовством обреченных душ. Число подручных Дельца уменьшилось вдвое. Кассандра вонзила копье в бок громиле, теснившему Эринну. Затем, развернувшись, отсекла ступню другому.

– Убегайте! – крикнула наемница гетерам, указывая в сторону выхода. – Возвращайтесь к Антусе.

Гетеры, моргая заплаканными глазами, наконец ее послушались. Бормоча слова благодарности, они поспешили прочь.

Брасид сумел уложить еще двоих, затем встал с Кассандрой спина к спине. Оставалось четыре подручных Дельца и он сам, разъяренный до крайности.

– У меня меч расколот, – сообщил Брасид.

– Одно жалкое копье против нас пятерых, – прогремел Делец. – Будет больно, это я вам обещаю.

Он щелкнул пальцами.

– Убейте их, – приказал своим подручным Делец. Все четверо бросились на Кассандру и Брасида.

И опять их выручил маневр Роксаны. Убегая, гетера дернула за веревку. В потолке открылся люк, и оттуда хлынул поток зерна. Двух громил засыпало мгновенно. Удар одного из оставшихся Кассандра сумела отразить, после чего ткнула его копьем в живот. Молодая женщина повернулась ко второму, но тот бросился бежать со всех ног, спасая шкуру.

У Брасида и Кассандры остался единственный враг. Делец стоял, как бык, готовый ринуться на противников. В каждой руке у него было по копью, а глаза пылали жаждой крови. Кассандра мельком взглянула на Брасида и как бы невзначай подняла руку с болтающимся обрывком кандальной цепи. Брасид мгновенно разгадал ее замысел, схватив другой конец. Делец ринулся на них, но спартанцы его опередили, бросившись вперед. Оба одновременно подпрыгнули. Туго натянутая цепь впилась Дельцу в шею и потащила назад. Он попятился. Шаг, второй, третий, четвертый. Его пятка ударилась об основание бурлящего тигля. Потеряв равновесие, Делец рухнул в расплавленный «суп». Сдавленный крик сменился звериным воплем, прорезавшим ночную тьму. Помещение наполнилось отвратительным запахом жженого человеческого мяса и горящих волос. Обезображенное тело, покрытое расплавленным металлом, еще дважды поднялось над тиглем, как поднимается утопленник над поверхностью воды. Потом все стихло.

Жителей Коринфа разбудил густой черный дым. Впервые за несколько месяцев они выбирались из своих домов. Вначале испуганные, боящиеся сделать шаг, затем ошеломленные слухами, что разнеслись по городу. Ночью сгорел портовый публичный дом, а сегодня всех ждут в городском театре. Слыханное ли дело? Театр стоял закрытым с тех самых пор, как Делец захватил власть над городом. Постепенно у жителей просыпалось доверие к словам, неутомимо повторяемым глашатаями. К полудню театр был полон. Кому не хватило места, устроились на крышах окрестных домов и прилегающих улицах. Взоры всех были устремлены на сцену.

Кассандра стояла в толпе горожан. Она едва держалась на ногах. Обожженные бедро и бок местные целители смазали охлаждающей мазью и перевязали. Брасид в городе не задержался. Едва только пламя охватило публичный дом, он покинул Коринф, торопясь вернуться в Спарту и известить обоих тамошних царей о случившемся. Отправляясь в путь, он настоятельно просил Кассандру бросить кости Дельца в воду, чтобы конец этого злодея был очевиден для всех.

Вспомнив его просьбу, Кассандра сухо улыбнулась, подумав: «Ты мне нравишься, Брасид, но избыток доблести – признак слабости. Ты не знаешь подлинных ужасов Дельца и культа, которому он служил».

Местный оратор расхаживал по сцене, возвещая, что Коринф снова свободен. Его слова были встречены замешательством и недоверием. Многие оглядывались по сторонам, опасаясь, что Делец придумал очередную хитрую уловку, чтобы выявить последних несогласных.

Кассандра терпеливо ждала. А потом…

Послышался свист разматываемых веревок. С карниза над сценой что-то спускали. Из тысяч глоток вырвался испуганный возглас и тут же стих. Все смотрели на диковинную фигуру: обезображенное человеческое тело, сплавленное с металлом. То, что еще вчера было Дельцом, теперь раскачивалось над сценой и вскоре замерло.

Воздух наполнился радостными криками. Иные не могли сдержать слез. Горожане возносили благодарственные молитвы богам и хвалу неведомому освободителю. Кассандра не испытывала ни малейшей гордости.

Кто-то настойчиво проталкивался сквозь толпу в ее сторону.

– Твоя мать уплыла отсюда на корабле «Песня сирены», – сказала подошедшая Антуса. – Цвета, в которые был он окрашен, напоминали языки пламени. Ее путь лежал на Киклады.