Рэндал попытался заглянуть в будущее. Эта попытка едва не убила его, но все же принесла полезные плоды. Мальчик приобрел уверенность в будущем, поверил в свое предназначение; у него уже не было тоскливого ощущения, будто между ним и магией воздвигнута непреодолимая стена и он безуспешно бьется головой об эту стену. Если он и не достиг еще уровня остальных учеников-второкурсников, то, по крайней мере, улучшил свое мастерство настолько, чтобы не чувствовать себя посмешищем для всего класса.

Переселение из спального корпуса в бывшую комнату Ника также пошло ему на пользу. Не отвлекаясь на разговоры с другими учениками, он сумел найти больше времени для учебы и даже выкраивал часы на то, чтобы помогать плотнику в мастерской, отрабатывая стол и кров. Но самое лучшее — ему больше не приходилось терпеть издевки Гаймара.

Все чаще пуская в ход заклинания для мелких чудес, он научился увереннее обращаться с ними. Вызвать холодное пламя для чтения — для этого требовалось усилие воли и больше ничего, тогда как свечи и масло для ламп стоили денег. Промучившись неделю из-за того, что приходилось бросать занятия на закате, он научился вызывать холодный свет и поддерживать его, работая над книгами. По-началу он не мог, как другие ученики и волшебники, просиживать в библиотеке всю ночь напролет, потому что плотник закрывал свою мастерскую задолго до темноты, — вот мальчику и пришлось выучить заклинания, запирающие и отпирающие замки, чтобы возвращаться домой, когда захочется.

Когда наступил день переводных экзаменов, Рэндал волновался, но — впервые за много месяцев — в нем пробудился, пусть слабый, лучик надежды. Он проснулся спозаранку, надел чистое платье, поверх него ученическую накидку и пошел по тихим улицам в Школу. На этот раз двери парадного зала сразу же распахнулись перед ним, и он в одиночку поднялся в библиотеку.

«Когда я впервые попал сюда, — подумал он, входя в большой зал, сверху донизу заполненный свитками и книгами, — я даже не знал, как называется такая комната».

На этот раз пять мастеров-волшебников опять ждали его за длинным столом. Посредине восседала госпожа Пуллена, один из Регентов, принявших его в Школу, по бокам от нее — мастер Тарн и мастер Краннах. Все так же за одним концом стола сидел молодой светловолосый мастер Лэрг… а на другом, подальше от него, небрежно перекинув через спинку парадную мантию, расположился чародей Мэдок.

«Хорошо, что он здесь, — подумал Рэндал. — Надеюсь, он мне поможет». Хоть Рэндал и считал северянина своим другом, все же вряд ли Мэдок вступился бы за мальчика, если бы не видел в нем скрытых возможностей.

Госпожа Пуллена сложила руки на полированной столешнице.

— Ученик Рэндал, — произнесла она. — Для начала вызови нам холодное пламя.

«Свет для чтения… это нетрудно». Рэндал на миг сосредоточился — у него над головой, чуть позади, в воздухе заплясал маленький язычок беловато-голубого пламени.

Госпожа Пуллена кивнула:

— Теперь погаси свечи.

Рэндал представил себе, как желтоватые огоньки гаснут один за другим, и вполголоса пробормотал слова заклинания, обращающего его желание в силу. Свечи погасли, над черными фитильками зазмеились тонкие струйки дыма.

Волшебники переглянулись. Рэндал усилием воли не дал холодному пламени погаснуть. Госпожа Пуллена заговорила снова:

— Хорошо, ученик… Теперь зажги свечи еще раз.

Это было потруднее. Когда восковые свечи в ветвистых подсвечниках вспыхнули опять, у Рэндала на лбу выступили капли холодного пота.

Вопросы продолжались. Преврати стол в плоскую каменную плиту. Объясни, почему создать иллюзию — это не то же самое, что сказать ложь. Назови пять основных применений магического круга. Нарисуй простой круг. Сделай его волшебным. Теперь отключи его.

Когда экзамен подошел к концу, в высокие окна библиотеки уже струился яркий полуденный свет. Рэндал не знал, хорошо он сдал экзамен или плохо, — он так устал, что не было сил даже волноваться. Мальчик валился с ног, все тело ныло, будто он много часов тренировался в бое на мечах с сэром Паламоном в замке Дун.

— Ты свободен, ученик, — сказала госпожа Пуллена — Подожди за дверью, мы тебя позовем.

Рэндал вышел из библиотеки. Только сейчас он понял, что экзамен утомил его куда сильнее, чем ему показалось сначала. Едва за спиной закрылась дверь, как колени мальчика подогнулись, и он привалился спиной к стене, чтобы не упасть.

«Подожду здесь», — решил Рэндал.

Он соскользнул вниз по полированному дереву двери и сел на пол. Посидел немного, не шевелясь и ни о чем не думая. Затем, слегка придя в себя, он обнаружил, что слышит голоса волшебников, доносящиеся из библиотеки.

«Они говорят обо мне, — понял он. — А я подслушиваю. Это нехорошо».

Но все-таки он не поднялся и не пошел к лестнице. Из щели между дверью и косяком доносился ясный, четкий голос госпожи Пуллены:

— …владение собой недостаточно для ученика второго курса, а техника по меньшей мере не отработана. Я склоняюсь к отчислению.

Отчисление. Рэндал больно прикусил губу. «Она хочет вышвырнуть меня отсюда».

— Прошу вас изменить свое мнение, госпожа Пуллена, — Рэндал узнал гортанный акцент мастера Краннаха. — Все, что вы сказали, правда, но вы не могли не заметить заложенных в мальчике возможностей. Вы видели, как он погасил свечи? Он не призывал на помощь ни воду, ни порыв ветра.

— Грубая сила не приносит пользы, если ученик не владеет техникой, способной ее обуздать, — это заговорил Тарн — за два года долгих мучительных уроков Рэндал успел хорошо узнать голос молодого мастера. — А его владение теорией недостаточно. Мы не имеем права выпускать в свет волшебника, который не понимает, как и зачем он творит чудеса. Я голосую за отчисление.

— А я считаю, что Школа не имеет права выставить его за дверь полуобученным, — Рэндал безошибочно узнал северный акцент Мэдока. — Далеко не каждый ученик, придя сюда, умеет учиться.

Рэндал услышал приглушенный смех Краннаха.

— Что верно, то верно. Я хорошо помню мастера, который постучал в нашу дверь, не умея делать ничего — только рассказывать дурацкие анекдоты и ругаться на своем варварском диалекте.

Мэдок ответил что-то на языке, которого Рэндал не понимал, дождался, пока смех Краннаха смолкнет, и продолжил на языке Брисландии:

— В некоторых вещах опыт — лучший учитель. Я считаю — надо дать мальчику время. Пусть попробует.

— Итак, мы имеем два голоса за отчисление, — сказала госпожа Пуллена, — и два голоса за то, чтобы его оставить. Мастер Лэрг, вы еще не сказали своего слова. За что вы проголосуете?

Наступило долгое молчание. За дверью Рэндал затаил дыхание. Потом услышал ровный, чуть ли не шелковистый голос светловолосого колдуна:

— Каким бы странным это ни показалось многим из вас, я впервые в жизни вынужден согласиться с мастером Мэдоком. В мальчике заложено слишком много способностей, мы не можем прогнать его. Я бы рекомендовал оставить его здесь на испытательный срок. Проверим его еще раз через несколько месяцев.

Рэндал облегченно вздохнул. Он прошел испытание… хоть и был на волосок от гибели.

В тот же день, немного позже, Рэндал решил заглянуть в «Смеющийся Грифон» и послушать пение Лиз, выступавшей по вечерам перед посетителями. Теперь у юной артистки был уже не такой голодный, изможденный вид, хотя в короткой тунике все по-прежнему принимали ее за мальчишку. В эту таверну часто заходили волшебники, привыкшие видеть суть вещей под их внешней оболочкой; они, вероятно, догадывались, что слушают пение девочки, но никто не спешил раскрыть правду о ней.

Аплодисменты не смолкали, монеты дождем сыпались на тарелку, стоявшую перед певицей. Наконец она замолчала и, словно защищаясь, выставила вперед руки.

— Прошу вас, — сказала она. — Если перепою все песни сейчас, что я буду петь вам завтра?

Девочка-певица, провожаемая добродушными замечаниями, покинула импровизированную сцену в середине зала и села за столик в углу рядом с Рэндалом.

— Как; дела? — спросила она. — Выдержал экзамен?

Он кивнул и не сумел сдержать радостной улыбки.

— Выдержал. Прошел.

— Отлично! — воскликнула Лиз и обняла его.

— Ну… не то чтобы отлично, — замялся он. — Меня оставили на испытательный срок.

— Что значит — «на испытательный срок»? — спросила девочка.

— Значит, что через несколько месяцев они вызовут меня на повторный экзамен, — пояснил Рэндал. — И если мои успехи окажутся недостаточными, меня выгонят.

— Не выгонят, — послышался знакомый голос.

Рэндал испуганно вздрогнул и, оглядевшись, увидел за соседним столом Мэдока. Перед мастером-волшебником стояли кувшин и высокая пивная кружка; казалось, он давно уже с удобством расположился тут и отдыхал.

— Почему — не выгонят? — спросил мальчик — Откуда вы знаете?

— Потому что, — ответил волшебник, — мы с мастером Краннахом поручились за тебя своей репутацией.

— Понятно, — протянул Рэндал. Он задумался — почему Мэдок не упомянул мастера Лэрга? Но спрашивать о третьем человеке, подавшем голос против отчисления, было все равно что признаться, что он подслушивал за дверями библиотеки. Рэндал решил не развивать тему. — Постараюсь не разочаровать вас.

— Учись, делай успехи, — сказал Мэдок, — тогда и не разочаруешь.

Волшебник повернулся к Лиз, которая молча сидела, прислушиваясь к разговору.

— Мне казалось, я знаю всех знаменитых бардов Брисландии, — сказал он, — но теперь я вижу, что ошибался.

Лиз слегка покраснела.

— Я не бард, мастер волшебник, а всего лишь странствующая актриса, пою для развлечения публики, и в Брисландии я такая же чужестранка, как и вы.

— Как: бы ты себя ни называла, — сказал Мэдок, — и откуда бы ты ни пришла, у тебя есть талант.

Девочка-певица смущенно опустила голову, и Рэндал заметил, что ее пальцы крепче сжали гриф лютни.

— Я пою как умею, чтобы заработать себе на ужин. Кстати, об ужине: мне пора идти. Мой ужин в эту минуту стынет на кухне.

Она удалилась, ловко протискиваясь сквозь толпу. Рэндал поглядел ей вслед, потом обернулся к Мэдоку.

— Мне кажется, вы ее немного напугали.

— Может быть, — ответил волшебник — Не каждого бродячего актера можно назвать бардом, и не каждый хочет им стать. — Он со вздохом откинулся назад и прислонился к стене. — Среди моего народа барды — уважаемые люди.

— Больше, чем волшебники? — спросил Рэндал, вспомнив насмешки, которые Краннах адресовал Мэдоку сегодня утром.

— На севере от магии мало толку, — вздохнул Мэдок — Люди верят в магию и осознают ее могущество, но не считают нужным питать к ней уважение. Твои друзья в Дуне думают точно так же — просто они более вежливы.

Рэндал подумал о сэре Паламоне, который с самой первой встречи звал волшебника «мастер Мэдок», и о лорде Элайне, который усадил Мэдока на самое почетное место за столом.

— Я вас не понимаю.

— Люди нас боятся, — ответил Мэдок. — Они доверяют тому, что можно увидеть и почувствовать, и предпочитают, чтобы враг стоял перед ними лицом к лицу. Но мы можем изменить облик и сущность этого мира, и сражаемся мы среди теней. Как ты думаешь, — внезапно спросил он Рэндала, — почему волшебникам запрещено пользоваться рыцарским оружием?

Рэндал покачал головой.

— Не знаю.

— Ты хочешь сказать, что мастера в Школе назвали тебе столько разных причин, что ты не можешь выбрать из них какую-то одну, — подсказал Мэдок. — Что ж, вот тебе еще одна причина, подумай над ней: этот запрет должен напоминать и нам, и людям наподобие твоего дяди о том, что настоящий волшебник не ищет земной славы.

Волшебник допил кружку и встал.

— Мне пора в путь, — сказал он.

— Уже? — разочарованно протянул Рэндал. — Но ведь вы только недавно пришли.

— Тарнсберг — без сомнения самый лучший и самый веселый из городов Брисландии, — сказал Мэдок. — Но спроси любого мастера, и он скажет тебе, что я никогда не задерживаюсь надолго на одном месте.

— Когда вы вернетесь?

Мэдок пожал плечами.

— Кто знает? Не забывай об учебе, занимайся серьезнее, и увидишь — ты и без меня неплохо справишься.

Волшебник направился к двери, оставив Рэндала за столом одного. Посидев еще немного, мальчик расплатился за свою кружку сидра и отправился домой.

Прошло несколько дней. Как-то Рэндал работал в школьной библиотеке. Сегодня он учился создавать магические круги. Кончиком пальца он начертил на темном дереве столешницы круг. Потом, не отрывая пальца от стола, изобразил волшебные символы на севере, юге, востоке и западе. Пропел еще несколько слов на Древнем Наречии — и магический круг начал светиться.

Рэндал вздохнул с облегчением. Никогда еще это колдовство не получалось у него так хорошо, как сегодня. Если бы научиться с такой же легкостью творить настоящий, большой магический круг…

— Отличная работа.

Рэндал вздрогнул и испуганно обернулся. Позади него, в нескольких шагах, стоял мастер Лэрг. Школьная мантия на молодом светловолосом волшебнике была накинута поверх длинной туники из темно-пурпурного бархата, и Рэндал в своей поношенной одежде почувствовал себя рядом с ним еще неуютнее.

Однако Лэрг смотрел на него без превосходства, наоборот — заинтересованно. Ему явно понравилось, как ловко Рэндал создал магический круг.

— Вижу, со времен экзамена ты добился немалых успехов.

— Спасибо, сэр, — отозвался Рэндал. Он с любопытством прикидывал, что же еще скажет мастер, но вопрос прозвучал совершенно неожиданный:

— Ты не думал о том, кто станет твоим наставником на третьем году обучения?

Рэндал покачал головой. Ему еще не приходило в голову, что по окончании основного двухлетнего курса он должен найти наставника, который станет обучать его глубинным тонкостям мастерства. Какой смысл беспокоиться о будущем, если тебя того и гляди отчислят из школы после экзаменов за второй курс?

А теперь… если бы здесь был Мэдок, то и говорить было бы не о чем. Но северянин опять отправился в странствие, и неизвестно, когда вернется.

— Может быть, мастер Краннах… — начал Рэндал.

— У Краннаха и так слишком много учеников, он не в силах уделять им должного внимания, — перебил Лэрг. — Боюсь, он может непоправимо испортить новичка с твоими способностями.

Рэндал забыл о вежливости.

— Какими еще способностями? — с горечью воскликнул он. — Я едва только приступаю к изучению вещей, которые другие ученики с легкостью освоили в первые же шесть месяцев.

— Знаю, — ответил Лэрг. — Но именно способности мешают тебе, когда ты пытаешься сотворить самое простое волшебство. Вспомни те свечи, которые ты погасил на экзамене.

— Помню, — ответил Рэндал. «Я хорошо помню, как стоял, обливаясь потом, после того как сделал самую простую вещь, для которой другим стоит только взмахнуть рукой». — А что неладно с этими свечами?

— Почти все студенты, — ответил Лэрг, — загасили бы эти свечи порывом ветра — легко, незатейливо, напрямик. Такой ответ и предпочтителен в большинстве случаев. Мало кто из учеников догадался бы призвать на помощь проливной дождь или густой туман и залить пламя водой. Но почти никогда не видим мы новичков, которые сделали бы то же, что и ты: погасили свечи усилием воли.

«Вот, значит, как я добился этого, — подумал Рэндал. — Как всегда, пришел к цели самым трудным путем».

— Это был неверный ответ?

— И да, и нет, — отозвался Лэрг. — Нет — потому что ты продемонстрировал нам небывалую силу, и да — потому что ученики не в состоянии управлять такой силой.

Рэндал задумался. Приятно было слушать, как мастер-волшебник в глаза хвалит твою силу; даже Мэдок никогда не говорил этого напрямик. Однако эта похвала не помогала ему решить возникшую задачу.

— Но если мастер Краннах не может взять меня в ученики, то кто же возьмет?

— Я, — ответил мастер Лэрг и достал из кармана какой-то маленький шарик, изрезанный бороздками. Приглядевшись, Рэндал узнал персиковую косточку. Мастер протянул косточку Рэндалу: — Посади ее.

Рэндал удивленно распахнул глаза.

— Куда?

— Куда хочешь, — ответил Лэрг. — Например, сюда. — Мастер-волшебник вытянул палец над столом и заговорил на Древнем Наречии. Тяжелый стол вздрогнул, расплылся и превратился в деревянную кадку с землей.

Воздух в библиотеке стал прохладнее, и Рэндалу подумалось, что это не иллюзия — стол в самом деле превратился в то, что мальчик видел перед собой. Лэрг ободряюще кивнул, и Рэндал закопал персиковую косточку в мягкую почву.

— А теперь, — приказал мастер Лэрг, — сделай так, чтобы она проросла.

Рэндал испуганно покачал головой.

— Я не умею… я никогда не изучал таких сложных заклинаний.

— И все равно ты сможешь. Так же, как ты загасил свечи — Лэрг говорил настойчиво, но твердо. — Представь себе, как семя раскрывается, пробивается росток… произнеси слова, которые приведут твою волю в действие.

Рэндал повиновался. Он почувствовал, как внутри у него нарастает колдовская сила, такая мощная и необузданная, что стоит чуть расслабиться — и она выплеснется через край, захлестнет его с головой и развеется, прежде чем он успеет пустить ее в ход. Тут он услышал голос Лэрга — тот читал заклинание, направляющее силу по нужному пути. Могучий поток стал спокойнее. Из земли в деревянной кадке проклюнулся зеленый росток.

Тонкий стебелек рос на глазах; вот на нем появились листья, вскоре он превратился в тонкое деревце, покрылся пышными розовыми цветами. Дерево выросло таким высоким, что верхние ветви упирались в потолок. Мгновение спустя лепестки с цветов опали, на зеленых ветвях налились соком золотистые персики.

— Сорви, отведай, — предложил Лэрг.

Рэндал сорвал с ветки спелый персик. Плод оказался тяжелым, налитым, желтоватая бархатистая кожица была липкой от сока. Пока Рэндал стоял, сжимая персик, с дерева облетели листья. Не прошло и минуты, как перед мальчиком в кадке земли остался лишь голый искривленный ствол.

Лэрг произнес еще несколько слов на Древнем Наречии. И снова Рэндал ощутил, как в воздухе повеяло прохладой, и кадка с облетевшим деревом опять превратилась в полированный стол.

— Приходи ко мне в кабинет завтра в полдень, — велел мастер Лэрг. — На первый урок.

Мастер-волшебник размашистым шагом вышел из библиотеки. Черная мантия развевалась у него за спиной, хлестала по ногам. Рэндал долго стоял, глядя на спелый персик у себя в руке, и никак не решался надкусить его.