Леонид Ильич Брежнев начал свою деятельность активно, бурно и плодотворно. Он сразу же выступил с широкой программой подъема сельского хозяйства, которую выдвинул на мартовском 1965 года пленуме ЦК КПСС. Все надеялись на быстрый скачок в этой сфере экономики.

В области внешней политики все было направлено на улучшение отношений с Западной Европой и Соединенными Штатами Америки. Шагом вперед в этом направлении было заключение договора об ограничении гонки стратегических ядерных вооружений. Медленно, но шло продвижение к созыву конференции по европейской безопасности. Брежнев сделал возможной разрядку, и первоначальный период его деятельности был обнадеживающим, если взглянуть на исторический промежуток после второй мировой войны. И этот период нельзя назвать застойным, как его окрестили некоторые неблагодарные потомки.

Леонид Ильич с ранних лет был трудягой и прожил нелегкую жизнь. Куда только не бросала она его! Он был на самых горячих участках деятельности советских людей. Уже в предвоенный период руководил одной из крупных партийных организаций промышленного Днепропетровска. Затем война, фронт, ранения. После войны он вновь на руководящей работе в Днепропетровске, а впоследствии в Молдавии, Казахстане и Москве. Повсюду он активно работал, успешно справлялся с возложенными на него задачами и пользовался большим авторитетом и уважением.

Значительную часть его жизни с ним рядом прошел начальник его охраны Александр Яковлевич Рябенко. Более 35 лет отдал он службе обеспечения безопасности Л. И. Брежнева. Вместе со своими помощниками: В. Т. Медведевым, Г. Федотовым, В. Собаченковым, В. Н. Филоненко, В. П. Кирилловым, В. В. Богомоловым, В. М. Лукиным и другими, он делал все, чтобы охрана Леонида Ильича повсюду была надежной, обеспечивающей нормальные условия его деятельности. Он пользовался в семье Брежневых непререкаемым авторитетом, был как родной, ему доверяли все сокровенные семейные тайны. Леонид Ильич и Виктория Петровна называли его Шурой, дети — дядей Сашей, внуки — Александром Яковлевичем.

С уважением и доверием Леонид Ильич относился и к другим сотрудникам охраны, видел в них своих верных помощников и защиту в сложных обстоятельствах, и они никогда не подводили его.

Леонид Ильич по характеру был весьма добрым человеком, никому не делал, да и не умел делать, зла. Он всегда привык опираться в работе и в жизни на людей, которые окружали его. Он не заменил никого из работников, когда его избрали секретарем Днепропетровского обкома партии. Никаких перестановок не было ни в Кишиневе, ни в Алма-Ате, ни в Москве. Наоборот, он всех заставлял работать на своих местах. В должности Первого секретаря, потом Генсека он не производил никаких чисток, перемещений министров, секретарей партийных организаций всех уровней.

Л. И. Брежнев отличался хорошими организаторскими способностями, до определенной поры был энергичен, активен, но в то же время ценил и берег кадры. После заседания Политбюро, на котором его избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС, он ехал в машине вместе с А. Н. Косыгиным, и прикрепленный А. Я. Рябенко слышал их разговор. Леонид Ильич тогда говорил Косыгину, что главная задача на данном этапе деятельности ЦК партии и советского правительства — обеспечить спокойную жизнь для советских людей. Он сказал, что «при Сталине люди боялись репрессий, при Хрущеве — реорганизаций и перестановок. Народ не был уверен в завтрашнем дне. Поэтому, заключил Леонид Ильич, «советский народ должен получить в дальнейшем спокойную жизнь для плодотворной работы».

* * *

Своей работоспособностью Брежнев мог увлекать других. Главное — он умел рационально и продуктивно использовать рабочее время. Об этом может свидетельствовать график его полетов по стране и за границу. Ежегодно он совершал от 15 до 33 таких поездок с налетом полетного времени от 50 до 110 часов. Поэтому утверждения академика Е. И. Чазова о том, что Л. И. Брежнев осуществлял активную деятельность до 1975 года, совершенно неправильны.

Да, Брежнев старел, как все люди, как его окружение, но он продолжал работать и выдерживал при этом не меньшие нагрузки. Он оставался верным себе и шел вместе со своими соратниками до конца своих дней. Верно, в последние годы у него возникли определенные шероховатости в отношениях с Косыгиным, хотя раньше они вместе бывали на охоте и на отдыхе, что, по всей вероятности, было делом рук и влияния других деятелей партии, таких, как Суслов, Кириленко, Черненко.

Л. И. Брежнев заметно сдал примерно за три года до кончины. В апреле 1979 года он вдруг пригласил к себе А. Я. Рябенко и сказал, что плохо себя чувствует. «Хочу на отдых» — заявил он тогда, и Рябенко понял, что надо готовиться к поездке на отдых. Но Леонид Ильич уточнил, что «надо уходить в отставку». Он попросил позвонить К. У. Черненко и собрать всех членов Политбюро. На заседании Л. И. Брежнев сделал заявление о своем уходе на пенсию. Все члены Политбюро в один голос возразили ему. Они заявили, что создадут ему необходимые условия для нормальной работы и отдыха. Постановили, чтобы он в пятницу уезжал в Завидово, отдыхал там и возвращался в Москву не раньше вечера воскресенья. Этого распорядка Брежнев придерживался в дальнейшем, проработав еще три года.

В своей книге «Здоровье и власть» Е. И. Чазов слишком много внимания уделяет медсестре Н., которая якобы вошла в доверие к Леониду Ильичу и лечила его своими методами, что ему пришлось принимать меры, чтобы отвести Н. от Брежнева. Вообще, читая книгу Евгения Ивановича, этого удивительного, энергичного и прекрасного специалиста и человека, поражаешься его самовлюбленности. Как будто только он один лечил все советское руководство и не было при этом других врачей, которые постоянно следили за состоянием здоровья руководителей КПСС и советского правительства. В частности, речь идет о Михаиле Титовиче Косареве, который был личным врачом Леонида Ильича и первый поставил вопрос об Н.

Дело в том, что Леонид Ильич с возрастом начал страдать бессонницей. По словам А. Я. Рябенко, Брежнев попросил у сестры снотворного и та, чтобы угодить ему, стала пичкать его таблетками. По утрам Брежнев еле вставал, чувствовал себя разбитым и был не в состоянии нормально работать. Это было замечено не только близкими людьми, но и коллегами по Политбюро. Тогда-то начальником охраны и был поставлен вопрос о компетентности Н. в медицинском обслуживании Брежнева и отстранении ее от своих обязанностей. Чазов выступил против и защищал Н., чем она не замедлила воспользоваться в своих личных целях. Охрану в то время поддержал врач Леонида Ильича Косарев.

Дело зашло так далеко, что Н. стала вести себя вызывающе даже по отношению к супруге Брежнева Виктории Петровне. По этому поводу у нее был серьезный разговор с Рябенко, которой, в свою очередь, не замедлил обратиться к Леониду Ильичу и высказать отрицательное мнение о Н. Вот тогда только все понял и стал принимать со своей стороны меры Е. И. Чазов. Когда же дело дошло до Ю. В. Андропова, то было принято твердое решение об отстранении Н. от исполнения своих обязанностей.

Случай с Н. наглядно показывает, что с такими людьми бороться очень сложно, они умеют войти в доверие и использовать свое положение в личных целях. И таких людей в окружении руководителей нашего государства и правительства было и есть немало. Они будут и в дальнейшем.

* * *

Леониду Ильичу помогала в работе и преодолении старости физическая и нравственная закалка, привычки, которые сопровождали его всю жизнь. Он был большой любитель охоты, хорошо стрелял, почти каждую неделю выезжал в Завидово (Козлово) Тверской (ранее Калининской) области. Он бывал на охоте в Залесье под Киевом, в Астрахани, в Переславле-Залесском, в Беловежской пуще и других местах. Охотился на кабанов, лосей, других зверей, но больше любил охоту на дичь. На охоте он загорался, становился веселым, бодрым, восстанавливал быстро активную работоспособность.

Его страстью была любовь к автомобилям. Он прекрасно водил их, и его любимым автомобилем был подаренный ему американский «форд». Нередко он садился за руль автомашины и вел ее от Завидова до Москвы. Любил очень быструю езду и, как правило, гнал машину со скоростью 160–180 км/час. Принимая во внимание состояние наших дорог, можно представить, что это была за езда. В таких случаях сидевший рядом с ним начальник охраны деликатно предупреждал его о недозволенной скорости, на что получал вразумительные ответы.

После смерти Брежнева осталось десять личных автомашин, подаренных ему различными иностранными фирмами и государственными деятелями. Четыре из них остались у родственников, в основном у внуков, три сдали в ЦК КПСС и три — в КГБ. Сдано было также большое количество охотничьего оружия, которое позднее продали музеям и частным лицам.

Слабостью Леонида Ильича были шахматы. Он играл хорошо и азартно. Играл до тех пор, пока не выигрывал. Обычно играли на отдыхе, начинали с 22.00 вечера и кончали далеко за полночь, а то и к утру.

Леонид Ильич был отличным пловцом. В московских условиях он ежедневно плавал в небольшом бассейне на даче. Во время летнего отпуска в Крыму он уплывал, как правило, в море на 2–3 часа и возвращался с купания только к обеду. В таких заплывах с ним рядом постоянно находились два сотрудника охраны, недалеко шла шлюпка с охраной и катер с аквалангистами. Такие меры принимались не случайно, ибо возраст был не тот, чтобы оставлять его одного, да и однажды был случай, когда у него случилось головокружение и он стал тонуть. Вообще же он держался на воде очень легко и подолгу.

В народе ходило много слухов и пересудов о том, что Брежнев был склонен к употреблению спиртного. Все это не соответствует действительности. Автору хорошо известно, что у Брежнева была старинная граненая рюмка, емкостью 75 грамм, которая являлась нормой употребления водки или коньяка. Он выпивал одну рюмку и на этом ставил точку. На официальных торжествах, приемах ему всегда ставили бутылку из-под коньяка, в которую наливали густо заваренный чай. К таким способам приема спиртного прибегали почти все советские руководители, и делать это их заставляли возраст и большие нагрузки в работе.

Леонид Ильич запрещал употреблять спиртное и своему окружению, особенно перед выездами на охоту, при подготовке к большим мероприятиям. Он не выносил застолий в республиках и шумных встреч, скрепя сердце, терпел, когда ему устраивали такие приемы, как, например, в Баку. Алиев тогда вывел на улицы полтора миллиона человек и явно переборщил с азербайджанским гостеприимством.

Не в привычках Леонида Ильича было изысканно обставлять квартиры и кабинеты. Нравились ему простота и простор. Только поэтому он не переехал в специально подготовленную для него бывшим управляющим делами ЦК КПСС Павловым квартиру на улице Щусева. Он приезжал, посмотрел ее и сказал, что в таких хоромах жить не намерен. Семья Брежнева осталась в четырехкомнатной квартире по Кутузовскому проспекту, в которой проживала с 1952 г.

* * *

Леонид Ильич всю жизнь много работал и не имел возможности уделять достаточного внимания воспитанию детей. Виктория Петровна была слишком мягкой женщиной и не могла держать их в руках. Условия жизни и возможности их портили.

Все это привело к тому, что дочь Галина и сын Юрий стали увлекаться выпивкой. Такое случилось не у одного Леонида Ильича. Сыновья Сталина, Ворошилова, Андропова, Кулакова, внучки маршала Гречко, зять Хрущева и многие родственники других руководителей страдали такими же пороками. Сын Леонида Ильича Юрий Леонидович Брежнев, бывший заместителем министра внешней торговли, был хроническим алкоголиком и оставался в должности только благодаря отцу.

До прихода в семью Брежневых Ю. М. Чурбанова Галина не была так пристрастна к вину. Он виноват в том, что она стала увлекаться спиртными напитками. Чурбанов так же, как и Аджубей, не понял своего места в семье руководителя такого высокого ранга. Ему незаслуженно присваивались высокие звания до генерала-полковника, его повышали в должности, подняв до первого заместителя министра внутренних дел. Потом он вошел во вкус, стал брать взятки за протекционирование, за что в конце концов и попал в тюрьму.

У Леонида Ильича есть внучка и два внука. Внучка Витуся, дочь Галины от циркового артиста Милаева, очень спокойная, в отличие от матери, женщина, имеет дочь. Внуки от сына Юрия — Андрей, умный парень и хороший семьянин, и Леонид, который пошел по стопам отца.

О Галине одно время по Москве ходило много слухов: что она была связана с артистом цыганского театра «Роман», которого называли «князь Бриллиантовый»; что у нее был роман с ним, что она занималась скупкой бриллиантов. Однако, по категоричному заявлению А. Я. Рябенко, все это не соответствует действительности.

Нужно сказать, что у нас, особенно среди женщин, любят перемывать кости женам руководителей высокого ранга. Досталось и Виктории Петровне. Утверждалось, что она очень сильно влияла на Леонида Ильича в государственных и партийных делах. Это также неправда. Виктория Петровна не могла быть таковой в силу своего характера и постоянной болезни. Несколько раз она находилась в критическом состоянии, но выходила из этого положения и пережила мужа. Она часто выезжала на лечение в Карловы Вары. Единственным ее вмешательством в дела супруга было то, что она сделала Леониду Ильичу замечание по поводу награждения его орденом «Победа». Она заявила, что ему не следовало принимать этот орден, ибо он вручается за выдающиеся достижения в военной области. Брежнев тогда ответил, что на этом настояли члены Политбюро, а он не дал должной оценки их действиям.

* * *

Это как раз и говорит о том, что начиная с 1975 года Л. И. Брежнев стал страдать старческой болезнью, называемой манией величия. Нарастал культ личности Брежнева, который затем превзошел культ Сталина и Хрущева, вместе взятых. Он выразился в незаслуженном его награждении орденами и медалями, присвоении ему высоких воинских и государственных званий. За его спиной на высшем уровне в этот период процветал фаворитизм. Каждый тянул своих родственников, друзей, знакомых, как правило, бездарных и наглых. Украина и Днепропетровщина стали преобладать в высоких сферах руководства страны, возраст которого превышал пенсионный на 10–15 лет. В когорту руководителей партии, правительства и государства не допускались молодые, перспективные и талантливые работники. Все вопросы решались только инстанциями ЦК КПСС, Верховным Советом, Советом Министров СССР, что привело к утверждению закоснелых бюрократических порядков. В свою очередь это породило бездеятельность в низших эшелонах государственного и партийного аппарата. Ловкачи, воспользовавшись этим, стали заниматься очковтирательством, показухой, приписками, что не отражало реального положения экономики и жизненного уровня народа. В итоге все это парализовало активную деятельность партийного и государственного аппарата, нанесло огромный ущерб экономике страны.

Самодовольство руководителей, боязнь потерять свое положение и в то же время стремление использовать его в своих корыстных целях привели к служебным злоупотреблениям, рвачеству и взяточничеству в крупных размерах. На периферии, куда не доходил глаз верховной власти, обстановка складывалась и того хуже.

Брежнев был тогда в ореоле мнимой славы. Превозносились его военные заслуги как начальника политотдела 18-й армии и участие этой армии в боях, особенно на Малой Земле. Ему было четыре раза присвоено звание Героя Советского Союза и один раз звание Героя Социалистического Труда. Он стал Маршалом Советского Союза, был награжден высшим военным орденом «Победа», удостоен звания лауреата Ленинской премии. Его мемуары оказались величайшим достижением литературы и важным событием в общественной и политической жизни страны. Его стали называть «Дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев», чего не было никогда в истории советского протокола.

Однако в оправдание Л. И. Брежнева следует сказать, что его культ создавали опять-таки работники ЦК партии, близкое ему окружение и всевозможные работники культуры, литературы и журналисты. Вряд ли он сам писал свои мемуары и оделял себя высокими наградами. Мои личные наблюдения подтверждают, что Леонид Ильич был человеком добрым, общительным, он никогда и никому не сказал грубого слова, ни с кем не обошелся бестактно. Трудно поверить, что он столь сильно страдал такими пороками.

На все лады превозносили тогда успехи в строительстве социализма, который окрестили «развитым», «зрелым» и т. п., хотя ничего нового не было внесено в развитие обществоведения, философии, диалектики. Социальные процессы в советском обществе не только не изучались глубоко, но и подчас игнорировались. Этот период в деятельности партии, руководства страны, в развитии ее экономики был не столько застойным, сколько застольным. Руководители всех степеней использовали свое положение и возможности, устраивали пышные банкеты, праздновали и отмечали юбилеи, организовывали выпивки по случаю и без случая. Вино тогда лилось рекой наряду с борьбой против алкоголизма.

Особенно процветал обычай получать и преподносить весьма дорогие подарки. Получали от других, а дарили за счет государства. Пример в этом показывал сам Брежнев.

* * *

В последние годы жизни Брежнев страдал недугом. Он плохо говорил и стеснялся этого дефекта, хотя жизнь и положение требовали от него выступлений с длинными докладами. Кроме этого, он еле передвигался и не мог подниматься по лестницам. Все это создавало массу проблем для сотрудников протокола и безопасности. Это видели иностранные представители, посещавшие Советский Союз с визитами, и особенно журналисты, которые буквально охотились за ним, фотографировали его и изучали, чтобы дать свой прогноз о возможной его смерти. Они понимали, что это событие может привести к серьезным переменам в жизни советского общества.

И, будто назло всем, и особенно иностранцам, Л. И. Брежнев продолжал жить, работать и активно отдыхать. Как правило, в пятницу, во второй половине дня, он уезжал на охоту в Завидово. Он не пропускал футбольные и хоккейные матчи, особенно с участием команды ЦСКА. Постоянным его спутником в этих мероприятиях был К. У. Черненко, которого он прочил в наследники.

Иногда к ним присоединялся Д. Ф. Устинов. Мне часто приходилось бывать на этих матчах и обеспечивать безопасность Брежнева и его ближайших коллег, и у меня сложилось впечатление, что на них он отвлекался и отдыхал. Ежегодно он собирал своих однополчан-ветеранов 18-й армии в зале ЦДСА, где устраивал для них приемы. В кругу близких он часто предавался военным воспоминаниям.

По всему было видно, что Брежнев в последние два-три года на посту главы Советского государства и партии не вникал глубоко в насущные дела, а больше полагался на свое окружение. У него были весьма опытные и знающие свое дело помощники, такие, как А. Н. Косыгин, Д. Ф. Устинов, Ю. В. Андропов, А. А. Громыко, Н. А. Тихонов и другие, которые зарекомендовали себя как прекрасные организаторы и здравомыслящие руководители.

С другой стороны, не следует отрицать, что внутри руководства партии и страны имели место острые разногласия и неприязнь отдельных лидеров друг к другу, хотя на людях их отношения казались дружественными и уважительными.

Как уже говорилось выше, в это время шло усиленное насаждение в центральные правительственные организации выходцев с Украины, и особенно из Днепропетровска. По существу, период после Сталина вплоть до Андропова, то есть с 1953 по 1982 год, или в течение 28 с лишним лет, характеризовался засильем в центре украинских представителей, с чем, естественно, не могли мириться другие руководители.