В это время в стране резко изменилась политическая ситуация, с новой силой развернулась кампания клеветы на прошлое Советского государства. Верховная власть погрязла в болтовне, и народ перестал ей верить. Все увидели, что перестройка стала давать серьезные сбои и осуществлялась больше на словах, чем на деле. Горбачев сам себе противоречил, всем надоел и стал именем нарицательным в житейских делах.

На глазах у всех разваливался социалистический лагерь, трещали по швам советское социалистическое общество и государство, оказались развенчанными Ленин, Октябрь, КПСС. Экономика страны зашла в тупик. Повышения цен на продукты питания и товары широкого потребления довели жизненный уровень до самого низкого предела, внесли в народные массы озлобленность, нервозность и крайнее недовольство. Советский народ стал жить в обстановке беспокойства за свое будущее, которое представлялось теперь непредсказуемым, трагическим и даже страшным. В этой обстановке ликовали лишь демократы во главе с Ельциным, только что избранным Президентом России, вели себя надменно, не считаясь с решениями Президента СССР Горбачева. Ельцин почувствовал силу, начал создавать свои государственные институты, ведя дело к сепаратизму и главенству в решении общесоюзных проблем и вопросов. Советский народ с возмущением наблюдал за дележом портфелей, земель и вотчин, видел, как Горбачев сдавал свои позиции, выражал недовольство его внутренней и внешней политикой.

Одновременно происходил заметный спад влияния КПСС, которая в недалеком прошлом была ведущей политической силой страны и народа. Руководители КПСС бездействовали, много говорили, но не предложили рядовым коммунистам и народу реальной и действенной программы выхода из складывавшейся и постоянно ухудшавшейся ситуации. Коммунистическая идеология была предана Горбачевым, Яковлевым, Шеварднадзе и их подручными. Партия потеряла несколько миллионов своих членов, лишилась опоры в массах и переживала период прогрессировавшего распада.

Все это творилось перед лицом мировой общественности, под легкие аплодисменты президентов, премьеров, канцлеров ведущих капиталистических государств. Они с удовольствием наблюдали за тем, что происходило в нашей стране, которая еще несколько лет назад была для них грозой и авторитетом, противником и соперником. Все честные, любящие свою Родину и народ советские люди стрепетом в душе и смятенными чувствами следили за происходившими в стране событиями и не могли мириться с политикой и действиями лжедемократов, игравших своими выступлениями и демагогическими заявлениями на руку империализму и спецслужбам ведущих капиталистических стран. Это и явилось основной причиной зарождения в недрах советских служб государственной безопасности, правопорядка и армии антигорбачевских, антиельцинских настроений, протеста против всей демократической компании, которая делала все с оглядкой на Вашингтон, Лондон и Бонн и солидные счета в швейцарских и американских банках.

* * *

В этой обстановке в нашей стране в ночь с 18 на 19 августа 1991 года была предпринята попытка государственного переворота, вернее, «дворцового путча». Во главе его стоял Государственный Комитет по Чрезвычайному положению — ГКЧП, в который вошли восемь представителей высшего эшелона советского руководства: вице-президент Г. И. Янаев, премьер-министр В. С. Павлов, заместитель председателя Государственного Комитета Обороны О. Д. Бакланов, министр обороны СССР Д. Т. Язов, министр внутренних дел Б. К. Пуго, Председатель КГБ В. А. Крючков, председатель Крестьянского союза В. А. Стародубцев и секретарь ЦК КПСС О. Шенин.

Руководители переворота располагали всеми необходимыми силами для успешного завершения начатого дела. Советская Армия в лице министра обороны и начальника Генерального штаба, главнокомандующих и командующих видами Вооруженных Сил и родами войск, почти все командующие военными округами были сторонниками путча. Внутренние войска и милиция, многие службы, воинские соединения и части КГБ были также с ними. Мощная группировка тогда находилась в распоряжении КГБ СССР, т. е. группа немедленного реагирования, которая была создана с санкции Горбачева незадолго до переворота и предназначалась для защиты государственных устоев.

Однако с самого начала путча чувствовалась какая-то нерешительность и неясность в действиях его руководителей. Кроме заявлений и ввода войск в Москву, никаких других подкрепляющих мероприятий с их стороны не проводилось. Пресс-конференция, в которой приняли участие Янаев, Пуго и два других члена ГКЧП — Стародубцев и Бакланов, была плохо подготовлена и оставляла много неясных вопросов. Сам Янаев вел себя неестественно, давал путаные ответы на вопросы корреспондентов. Все это определило ход последующих событий и придало больше уверенности оппозиции в лице Ельцина и его сторонников в принятии антипутчистских мер. В результате путч продолжался три дня и был ликвидирован самими же путчистами.

История путчизма в СССР знает немало попыток осуществить государственный переворот. Они связаны с именами Троцкого, Бухарина, Тухачевского, Хрущева, Суслова. Поэтому на каждом этапе развития Советского государства его руководители стремились обезопасить себя от подобных явлений. Особенно большое значение этому стало придаваться при Ю. В. Андропове в связи с усилением диссидентского движения. В это время стали создаваться скрытые внутренние структуры на случай возникновения непредвиденных и чрезвычайных обстоятельств. Естественно, что продолжателями этого дела стали близкие к Горбачеву люди, которые вместе с ним провозглашали лозунги перестройки, поддерживали его во всех начинаниях в центре и на местах. Они понимали сложность положения Горбачева и стремились оградить его от смертельного удара со стороны Ельцина и его команды. Все делалось с санкции Горбачева и по его воле, но затем повернулось обратной стороной.

Горбачев же и оказался основной причиной накалившейся накануне августовских событий обстановки. Советские люди и даже близкое ему окружение увидели в нем совсем другого человека, который под лозунгами перестройки деградировал и стал попустительствовать империалистическим кругам в решении острых международных вопросов, не разрешил ни одной внутренней, и особенно национальной, проблемы, а, наоборот, своей инертностью, промежуточностью, центристскими позициями разжег их до междоусобных войн и сепаратизма. Он стал тормозом в дальнейшем развитии социализма и укреплении авторитета Советского государства. На его совести развал социалистического лагеря, СССР, международного коммунистического и рабочего движения.

* * *

Нужно сказать, что как раз в это время со всей наглядностью проявились и другие отрицательные качества и черты Горбачева, такие, как властолюбие, бесцеремонность в отношении коллег, барство и стяжательство. Немалую роль в подогревании этих качеств у Горбачева играла его супруга. Нам, сотрудникам безопасности, все это было видно, как никому другому.

Проследить это можно на примерах того, как в борьбе за власть он упорно рвался вперед и выше, используя для этого партийную и административную поддержку, но ни в коем случае не поддержку народных масс. В награду за это он убрал потом из своего окружения многих видных деятелей партии, членов Политбюро ПК КПСС, не считаясь с их верностью идеалам перестройки и тем, что именно они способствовали его продвижению к вершинам власти, особенно его избранию на пост президента страны.

Барством Горбачев страдал еще со времен Ставрополья, когда он был первым человеком в этом богатом обширном крае. Уже тогда он частенько наезжал в государственные особняки на Северном Кавказе, предназначенные для отдыха высоких советских руководителей и устраивал там пышные попойки. Затем, будучи в Москве и войдя во вкус власти, он во всей полноте показал себя великим стяжателем. Он стал строить себе особняки и квартиры, приморские дачи, которые обошлись государству в весьма кругленькие суммы.

Горбачев жил на прекрасной государственной даче под Москвой, доставшейся ему по наследству от предшественника Ф. Д. Кулакова, но она почему-то его не устраивала. Ему построили новую дачу на участке земли, когда-то принадлежавшем царскому премьер-министру Витте. Эта дача по прошлым ценам обошлась государству в 6,5 миллиона рублей, не говоря о затраченной валюте.

По распоряжению Горбачева была реставрирована дача в Ново-Огареве под зимнюю резиденцию для приема высоких иностранных гостей. В действительности она стала домом приемов Горбачева и его супруги и обошлась в пять с лишним миллионов рублей. На этой даче принимали всего лишь нескольких глав государств и правительств: Р. Рейгана, Р. Ганди и, кажется, Миттерана. Там отмечались два-три раза новогодние праздники с участием членов Политбюро и их жен. Когда Р. М. Горбачева показывала этот особняк Соне Ганди, та спросила ее: «А это ваш собственный особняк?» Хотя Р. М. Горбачева и ответила, что это государственное здание, в действительности оно находилось только в распоряжении президента Горбачева и его супруги.

Филиал этой резиденции в Ново-Огареве был также отремонтирован, обставлен богатой мебелью и превращен в дом переговоров Горбачева с президентами союзных республик.

В последние годы для Горбачева построили две дачи на Черноморском побережье: в Крыму — в Форосе и на Кавказе — в районе Пицунды. В обоих этих районах уже имелись прекрасные дачи, на которых с удовольствием отдыхали Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов и другие советские руководители, но, видимо, они не пришлись по вкусу супругам Горбачевым.

В Форосе была построена дача (вернее, комплекс современных зданий, в который входят: резиденция, гостиница на 300 мест, бассейн, гаражи, подсобные помещения, пляжные сооружения и т. п.) общей стоимостью в 5,5 миллиона рублей, не считая валютных затрат, а в Пицунде — не меньший комплекс, стоимостью 13 миллионов рублей при дешевой солдатской рабочей силе.

После того как эти дачи сдали в эксплуатацию, несколько сот человек получили в качестве премий крупные суммы денег. Среди них были министры, их заместители, начальники главков, не менее сотни генералов. Когда же Горбачев с семьей впервые прибыл на отдых в Форос, то получился курьез. Его дочь стала открывать занавес в спальной комнате, и гардина сорвалась со стены — видимо, была слабо прибита — и ударила ее слегка по голове. Это послужило причиной снятия с должностей и увольнения со службы десятка двух генералов и офицеров службы безопасности, а также строгого наказания других лиц, причастных к строительству этой дачи.

Имелась прекрасная квартира на улице Щусева, однако Горбачеву и ряду близких ему членов Политбюро построили состоящий из нескольких квартир дом, который также стоил немалых средств.

Следует также сказать, что почти каждый год рабочие кабинеты Горбачева в Кремле и в здании ЦК КПСС основательно ремонтировали, меняли их интерьер и мебель. Можно представить, что такого имперского барства не позволял и не позволяет себе ни один другой глава государства. Немаловажным подтверждением этому являются и поездки супругов Горбачевых в другие страны, о чем говорилось выше, издание ими громадными тиражами за границей и в Союзе книг, за что они получили весьма солидные гонорары.

* * *

То, что Горбачев и его супруга требовали повышенного внимания к себе, можно заключить по изменениям в дипломатическом протоколе. Никто, например, из бывших руководителей страны не принимал так помпезно высоких иностранных гостей, как это начали делать они в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. К этому времени наглядно проявились и другие личные качества Горбачевых. Они показали себя людьми «в себе», то есть людьми, которые не допускают никого в свою семейную орбиту и тем более не заводят близких и дружественных отношений с другими. Наибольшее сближение у них было с Болдиными, но и то до определенной поры. Не нашли они друзей и среди членов Политбюро, других видных деятелей Советского государства, не говоря уже о простых людях.

Свою общительность они проявляли главным образом в рамках протокольных мероприятий и по служебной линии. Во время визитов за границу они любили по вечерам и даже поздно ночью устраивать обеды с приглашением близкого окружения и известных деятелей науки и культуры. С другой стороны, у них стала проявляться тяга к знакомству с видными людьми в зарубежных странах, к поездкам за границу и иностранным почестям. Последнее подтверждается тем, что Горбачев за время своей деятельности в должности Генерального секретаря и главы государства не получил, даже в честь своего шестидесятилетия, никаких советских наград, зато с огромным удовольствием принимал их от западных государств и различных иностранных организаций.

Горбачев все больше входил во вкус президентской власти, но перед ним уже стояли оппозиционные силы в лице армии, госбезопасности, МВД, КПСС и Ельцина. Представители первых четырех сил и явились к нему в Форос и потребовали подписать заявление об уходе с поста президента по болезни. Гэкачеписты рассчитывали на то, что Горбачев сложит с себя президентские полномочия, и тогда у них руки будут развязаны. Естественно, к этому времени дача президента была блокирована подразделениями пограничных войск, все телефоны и радиотелевизионные установки отключены, чтобы президент не мог знать, что происходит вокруг него и в стране, и не имел возможности связаться с кем нужно. Несомненно, что основную роль в этой драме играл Болдин, как связующее звено всех путчистских сил. Определенное место отводилось и начальнику службы безопасности генерал-лейтенанту Ю. С. Плеханову, без которого путчисты не смогли бы пройти к президенту. По приказу руководства ГКЧП он локализовал его охрану, сменил ее начальника генерал-майора В. Т. Медведева и вместо него назначил своего заместителя — генерал-майора В. В. Генералова. В весьма сложной ситуации оказался тогда генерал Медведев. Он прошел трудную школу в службе безопасности, был заместителем начальника личной охраны Л. И. Брежнева и всегда отличался преданностью своему делу, которое выполнял с большим достоинством и честью. Около семи лет он обеспечивал безопасность М. С. Горбачева, и тот был доволен его службой. И вот сейчас генералу Медведеву, после того как он доложил Горбачеву о приходе к нему группы высокопоставленных руководителей, заявили об отстранении от должности, не дали возможности даже доложить президенту об этом, отправили в Москву. Это было нарушением всех правил службы охраны. Мало того, ему не представилась возможность передать указания своим заместителям. Он просто был отстранен своим начальником, а вместо него вступил в права Генералов, которого президент не утверждал на эту должность.

В не менее трудном положении оказались и сотрудники охраны. Они несли свою службу и в то же время не знали, что творится в апартаментах президента и его семьи. Однако в этой обстановке они правильно определили свое место и готовы были встать на защиту своего охраняемого, в чем сказалась школа нашей службы безопасности. Процедура обращения к Горбачеву с вопросом об отставке была неплохо разыграна гэкачепистами, но и не продумана до конца. По-видимому, все было рассчитано на быстрый положительный эффект. Однако эта уверенность не оправдалась. Президент отказался подписывать документы об отставке и тем самым спутал их карты. Как заявил Горбачев, началась перепалка, в которой дело доходило до крылатых слов и выражений. Однако, если верить генералу армии Варенникову, стороны хотя и остались при своем мнении, но разошлись мирно, пожав друг другу руки.

Когда делегация ушла, не добившись от него результата, сотрудники безопасности организовали оборону его резиденции, в которой участвовало тридцать два офицера. Они расставили силы с учетом обстановки и возможного вооруженного нападения на здание резиденции. Были предприняты попытки наладить связь с внешним миром. Достали где-то завалившийся радиоприемник и стали слушать передачи Би-би-си, из которых наконец прояснилась картина происходящих событий. В дополнение к этому сотрудники охраны на шлюпке доставили командиру военных кораблей, охранявших Форос с моря, записку президента, которую он должен был передать по назначению.

* * *

Днем 19 августа войска, вошедшие в Москву, взяли под охрану Кремль и другие важные государственные и правительственные объекты, в том числе и здание правительства РСФСР, которое впоследствии окрестили Белым домом. Воинские части и милиция стояли на страже правопорядка и в условиях чрезвычайного положения в Москве выполняли поставленные перед ними задачи. Путчисты предполагали спокойное развитие событий, наподобие того, как это было при смещении Хрущева, да и чувствовалось, что никто не желал кровопролития и выплескивания бурных страстей на улицах Москвы.

Однако они разгорелись. К Белому дому стали стекаться люди, число которых, по оценке соответствующих служб, составило около 20 тысяч. И всего пять процентов из них являлись представителями тех или иных демократических сил. Речь Президента Российской Федерации Ельцина возымела действие: он призывал к беспрерывным забастовкам, неповиновению ГКЧП и невыполнению его обращений. Страсти накалились до того, что молодчики начали возводить баррикады и поджигать бронетранспортеры, в одном из которых задохнулся член экипажа, а другие чудом остались живы… Бушевала людская масса.

Снабжение ее спиртным осуществляли владельцы кооперативов и коммерческих банков, которые в этом случае не жалели никаких средств. Они же после путча выделили несколько миллионов рублей на поощрение хулиганствовавших элементов, ограждавших их милиционеров и тех, кто «защищал» Белый дом. В действительности же подошедшие к дому правительства РСФСР воинские части не предпринимали никаких попыток ворваться и овладеть им.

…В это время Ельцин начал набирать политическую силу. Его призывы достигли своей цели и влияние на массы. Он стал в центре событий, чего не смогло добиться руководство ГКЧП. Комитет начал терять почву под ногами и вынужден был пойти на поклон к Горбачеву.

20 августа открылась чрезвычайная сессия Верховного Совета РСФСР, которая прошла под подавляющим влиянием российского президента и под крики бушующей за стенами Белого дома толпы. Маховик антипутчизма вращался все быстрее. Российские парламентарии выразили солидарность с Президентом СССР, постановили послать в Форос свою делегацию и связаться с ним. Такая делегация во главе с бывшим премьером России И. И. Силаевым и вице-президентом Российской Федерации Руцким вылетела в Крым и вернулась оттуда вместе с М. С. Горбачевым и его семьей.

В сложившейся ситуации Горбачев был вынужден блокироваться со своим главным противником — Президентом России Ельциным, в чем, по всей видимости, сыграл основную роль совет президента США Дж. Буша, с которым Ельцин в то время так усердно вел телефонные переговоры.

По этому поводу в бывших руководящих кругах КГБ ходили упорные разговоры, что союз Горбачева с Ельциным был достигнут задолго до путча и что во всех внутриполитических делах они действовали сообща, но с разными целями. Ради этого сомнительного союза и сохранения президентской власти Горбачев и пошел против своих ближайших соратников.

Каждый здравомыслящий человек может из этого сделать заключение, что эти люди не могли самолично выступить против Горбачева, а он пошел против них, подвел их под арест, предал армию, МВД, КГБ и КПСС. Это был большой сценарий, задуманный заранее и окончившийся тяжелой драмой.

* * *

В этом отношении уместно привести один пример. Во время последнего визита в Москву президента США Дж. Буша мне позвонил Ю. С. Плеханов и сказал, что со мной хотят встретиться американские коллеги, с которыми я готовил встречи на высшем уровне в Женеве, Вашингтоне, Москве и Нью-Йорке. Он добавил, что я приглашен на обед в честь президента США Дж. Буша и его супруги и к 19.00 30 июля должен прибыть в Большой Кремлевский дворец. На обед после речей создалась непринужденная обстановка. Горбачев, Янаев, Лукьянов, Ельцин, Крючков, Язов, Пуго, Шеварднадзе, Яковлев, Попов и другие были любезны, оживленно и весело разговаривали между собой и с гостями, и казалось, что это была одна сплоченная компания политических и государственных деятелей. Это был последний, прощальный обед Горбачева со своими ближайшими соратниками и будущими противниками.

На обеде мне представилась возможность встретиться с американскими коллегами, в частности с начальником секретной службы США Дж. У. Симпсоном и его заместителем Мюллером. У нас завязалась теплая беседа, которая носила характер обмена мнениями представителей двух ведущих служб безопасности. Нам было о чем поговорить и что вспомнить: общих друзей, работу по подготовке встреч на высшем уровне. Говорили об обстановке в нашей стране в связи с перестройкой.

Выходя из Большого Кремлевского дворца, я повстречался с В. А. Крючковым и его супругой. Он поинтересовался, чем я занимаюсь на пенсии, как живу, и пожелал мне всего доброго. В ответ я также высказал самые добрые пожелания в его адрес, пожелал успеха во всех будущих начинаниях и свершениях КГБ СССР. Я счел возможным выразить свои пожелания в обычном порядке, потому что давно знал Владимира Александровича по разведке, а затем по службе в охране советских руководителей. Но почему-то эти мои пожелания его как-то задели и насторожили. Он внимательно посмотрел на меня и с нескрываемым одобрительным выражением ответил: «Спасибо».

Я не придал этой беседе особого значения до того момента, когда через восемнадцать дней была осуществлена попытка переворота. Мне, разведчику, она сразу же вспомнилась, особенно заключительные ее слова. Мне показалось, что Владимир Александрович, возможно, понял, что я что-то знаю о предстоящих делах Комитета госбезопасности. Это дало мне основание сделать вывод о том, что переворот готовился заранее и к тому времени уже назревал, а в августе сложилась реальная обстановка и появились действительные причины для его проведения. В целом переворот был задуман и в начальной стадии осуществлен неплохо. Он очень похож на восстание декабристов, которые тоже дружно выступили против царского самодержавия, но не пошли в своих действиях дальше вывода войск на Сенатскую площадь, за что и поплатились, отправившись на каторгу, в ссылки и даже на виселицы.

В августовских событиях прослеживается такой же поворот. Несомненно, что гекачеписты являются национальными героями, и об этом еще скажет свое слово история. Но их непоследовательность и нерешительность не позволила им довести дело до конечной цели.

* * *

В ходе подготовки «дворцового переворота» хорошо была поставлена конспирация. До последнего момента многие его активные участники не знали о дне его начала. Это как раз и касается начальника службы безопасности генерала Ю. С. Плеханова, который, проводив президента Горбачева в Форос, вернулся в Москву и 13 августа ушел в отпуск. 18 августа ему приказали выйти на службу, и на следующий день он, выполняя приказ руководства ГКЧП, а вернее В. А. Крючкова, непосредственного куратора этой службы, участвовал с группой руководителей путча во встрече с Горбачевым.

То же самое можно сказать и о генерал-майоре О. И. Матюшеве, который в течение последних двадцати лет надежно обеспечивал специальной связью руководителей страны и правительства, и главным образом президента Горбачева. Организовав для него в Форосе закрытую и все другие виды связи, он 5 августа вылетел в Москву и ушел в отпуск, так как нормально не отдыхал в течение последних нескольких лет. О путче он узнал, будучи на рыбалке в глухой саратовской деревне. Он немедленно выехал в Москву, но здесь его ждала неприятность. Он сразу же был отстранен от должности, а затем отправлен на пенсию. В последний момент узнал о путче и генерал-лейтенант A. M. Беда, хотя он, как начальник управления правительственной связи КГБ, о всех важных событиях в стране всегда узнавал в первую очередь. Ему было приказано отключить все виды связи президента. Впоследствии он также по приказу и включил их, но чуть было не попал за четкое исполнение приказов в изолятор Матросской тишины. О подготовке и начале путча ничего не знали заместители Плеханова — генералы В. В. Максенков, М. В. Титков, начальник отдела личной охраны генерал В. В. Алейников и многие другие, которых затем тоже безо всяких причин освободили от занимаемых должностей и уволили со службы, несмотря на то, что личная охрана президента Горбачева и все другие сотрудники, обеспечивавшие его безопасность, оказались на высоте положения.

Весьма неблагодарно и грубо обошелся Горбачев с Плехановым, разжаловав его и лишив всех наград. Мало того, он назвал его стяжателем, что является ложью и оскорблением. Восемь с лишним лет Ю. С. Плеханов честно и добросовестно выполнял обязанности начальника 9-го управления КГБ СССР, а затем службы безопасности советских руководителей. Он не раз просился перевести его на другой участок деятельности в Комитете госбезопасности, но Горбачев отказывал ему в этом, Заявляя, что он полностью доверяет ему и желает, чтобы он оставался в этой должности и руководил службой его безопасности и всех других советских высоких руководителей.

Работая с чрезмерными перегрузками, без нормального отдыха, страдая болезнью желудка, Юрий Сергеевич целиком и полностью отдавал себя службе. Об этом свидетельствуют награды, премии, многие другие поощрения и хорошие отзывы самого Горбачева и его близкого окружения. В работе Плеханов забывал себя и никогда не позволял себе ставить личные дела выше служебных. Жил он с супругой очень скромно, в чем убедились те, кто арестовывал его. Кроме холодильника, телевизора и подаренного ему кем-то маленького кинжала, в его квартире нечего было конфисковывать. У него изъяли две сберегательные книжки: одну — на четыреста рублей, другую — на пять рублей. И этого труженика, честнейшего человека, отдавшего многие годы добросовестному служению делу обеспечения безопасности высоких советских и зарубежных руководителей, Горбачев, не разобравшись в сути дела, охарактеризовал как стяжателя, выгнал с позором и разжаловал.

Плеханов является носителем очень больших секретов и, в частности, личных и семейных дел Горбачева. Это стойкий и мужественный человек, который должен приоткрыть завесу над планами и замыслами Горбачева и его окружения, касающимися августовских событий. Вместе с ним свое слово о Горбачеве и его поведении в это время должны донести до широкой общественности бывшие руководители государства и правительства, министры, видные деятели КПСС, которые оказались в застенках Матросской тишины. Они решительно начали путч, но он застопорился на определенном этапе — кто-то, очевидно, повернул ручку стоп-крана. Это и наводит на мысль, что Горбачев был связан с путчистами, но отошел от них под давлением обстоятельств, сложившейся обстановки и боязни потерять власть. Не малое влияние на Горбачева в этом оказала его супруга, которая вошла во вкус и не хотела утратить положения первой леди страны.

* * *

Такой бесславный, а вернее, позорный исход «дворцового путча» позволил Ельцину и его демократической компании выйти на новые, более высокие позиции в республике и государстве. Он, по существу, подмял под себя после этого Горбачева и стал диктатором. Горбачев понимал свое положение, смирился с диктатом Российского Президента и его парламента и стал покорно выполнять выдвинутые перед ним требования и наказы. Так, бесцеремонно был переименован Ленинград в Санкт-Петербург, осуществлены акты вандализма в отношении КПСС, которая была незаконно запрещена и дискредитирована. Вдобавок Генеральный секретарь ЦК КПСС беспардонно отрекся от своей партии и предал ее, хотя она сделала все, чтобы поставить его во главе государства.

Недолгим оказался также союз Горбачева и Ельцина. Последний остался верен себе и своему плану развала СССР и устранения центральной власти, а точнее — механического отстранения Горбачева от руководства государством. Этому способствовали сговор и заключение в Минске договора о Содружестве независимых государств — СНГ, а вернее, новый путч славянских президентов. К этому содружеству присоединились затем все бывшие среднеазиатские республики, ныне также суверенные государства.

Этим актом был незаконно ликвидирован Союз Советских Социалистических Республик, на обломках которого теперь существуют суверенные великие княжества. Такой конец является ярким доказательством того, что в своих действиях и стремлениях путчисты были правы, а Горбачев оказался недальновидным политиком и банкротом.

М. С. Горбачев в то время, наверное, немало думал над своим прошлым и будущим. Настоящее ничего хорошего ему не сулило. Он полностью находился под пятой Ельцина. Их уже охраняла одна служба безопасности, с той лишь разницей, что в нее пришли новые люди. Как и при Берии, все ее старые кадры были разогнаны, с позором отправлены на пенсию, а вынужденные выполнять приказы участники путча — арестованы и оказались под следствием. Многие руководители КГБ и его подразделений, которые не имели отношения к попытке переворота, видя сложившееся положение, сами подали рапорта и ушли со службы на пенсию.

Начался развал КГБ, до того весьма мощной организации, долгие годы надежно обеспечивавшей государственную безопасность страны. И этот процесс довел до конца вновь назначенный его руководитель — В. В. Бакатин. Ранее он чуть было не развалил МВД СССР, но вовремя был убран с должности главы этого ведомства. На сей раз он поставил перед собой непомерную задачу — уничтожить до основания и чекизм. Вскоре ему помог в этом российский Президент, ликвидировавший центральный аппарат КГБ СССР и отстранивший тем самым от руководства им и самого Бакатина.

С Бакатина в данном случае не снимается и еще одна весьма тяжкая вина. Он нагло, вызывающе и с неприкрытым цинизмом в отношении всего чекистского коллектива выдал американским спецслужбам сокровенные их тайны, достигнутые величайшим трудом, огромными творческими, научными и оперативными усилиями его сотрудников. Как лакей и холуй империализма, он преподнес послу США в Москве Р. Страусу информацию и документацию, касающуюся оперативно-технических средств, установленных в американском посольстве. Такого хамского предательства со стороны своего руководителя еще не знала ни одна служба безопасности. Несомненно, что за это должна быть и соответствующая расплата.

Оценивая со стороны положение Горбачева в качестве Президента СССР в ходе путча и после него, можно сказать, что он здорово проиграл в результате своего ренегатского и подлого поведения. Хотя он и представил себя в качестве героя, сопротивлявшегося путчистам, в дальнейшем его авторитет в глазах народа упал до нулевой отметки. Вдобавок он нагло поступил с КПСС и разорвал с ней отношения. В результате его карты оказались биты и ему не оставалось ничего другого, как возглавить никому не понятный фонд. Как политик, он обанкротился и выброшен на свалку истории вместе со своей бесславной перестройкой. Таков логический конец политического авантюризма и лакейского предательства.