Велика Россия. И велика не только территориально. И не только многолюдна и многонациональна. Необъятна она своей насыщенной, бурной и многогранной историей. Велика страстями, бушующими на ее просторах.

Вот и в XX веке за сравнительно короткий период Россия сумела выступить в трех качественно различных государственных устройствах: монархическом, советском, президентском. Причем каждый переход к принципиально новому строю сопровождался драматическими переменами, коренными переворотами в отношениях собственности, ее переделами, кровопролитием, ломкой политических, нравственных, культурных отношений.

Наибольший период времени в нынешнем веке Россия находилась во власти Советов, в состоянии перехода к социализму и строительства социалистического общества.

Это, конечно, был чрезвычайно сложный период. Народы Российской империи совершили неожиданный для всего мира дерзкий рывок к новой жизни, к новым отношениям между людьми в производстве, культуре, быту. Имея самые высокие и благородные цели, объявив социально справедливый порядок, Россия, как гигантская птица, взяв крутой разгон, взмыла вверх, уверенно вошла в ряды великих держав.

Россия, с 1922 года называвшаяся Советским Союзом, стала примером для народов всего мира в деле создания условий для власти трудового народа, для расцвета всех национальностей и народностей, для развития и творчества всех слоев населения. Отстаивая идеи социальной справедливости, Советский Союз давал отпор всем темным силам, освободил мир от фашизма, установил паритет в сложном международном противостоянии различных территориальных, национальных, идеологических и религиозных интересов.

Почему же по истечении 70 лет существования Советской власти государство–колосс стало качаться, разрушаться и в итоге рассыпалось на 15 неравных частей, каждую из которых продолжают терзать внутренние раздоры? За последние 10 лет существования СССР обострились внутренние противоречия, обнажались недоделки и ошибки в строительстве нового строя, приведшие на данном этапе к поражению социализма и его официальной идеологии. Причем поражению позорному, практически без боя, без сопротивления.

Процесс распада далеко не закончен. Трещат по швам Грузия и Молдавия, внутренние распри разрывают Среднюю Азию, Закавказье. Саму Россию сотрясают сепаратизм как авантюрных народностей, так и некоторых территорий.

И все же какие причины привели к крушению гигантской партии, гордившейся прежде всего своей теоретической базой и боевыми традициями? Какие были сделаны просчеты, в чем проявились заблуждения? Попытаться найти ответ на эти вопросы — значит получить определенные уроки, значит сделать выводы и, возможно, предложить более надежные пути развития нашего российского общества.

Здесь мы делаем попытку высказать свое мнение по ряду ключевых составляющих строительства социализма в России и надеемся, что нам удастся вскрыть наиболее опасные ошибки и заблуждения, приведшие в конечном счете к столь трагичному финалу. Перед нами стоит непростая задача. Надо ответить на вопрос: случайно или не случайно произошла потеря власти Советами и Коммунистической партией в Советском Союзе? Есть ли объективные причины или все было правильно и прекрасно, а дело только в предательстве таких деятелей как Горбачев, Яковлев, Ельцин и им подобных?

Авторы этой книги еще во времена правления Горбачева выступили в печати с критикой проводимой им и руководством КПСС политики ―перестройки, обнажили ее антинародную и антисоциалистическую сущность, предсказали ее результаты — неизбежный кризис всех сфер жизни общества, разрушение созданных народом производительных сил, духовного богатства, культуры, форм управления.

Уже тогда было ясно, что переход высокообщественного производства и индустриально развитой экономики на рельсы стихийного товарнорыночного хозяйства приведет к развалу всей экономики. Можно было (в качестве дополнительного аргумента) сослаться и на выводы международной конференции ООН (Рио–де–Жанейро, 1992), в которых не рекомендовалось странам, вступающим в XXI век, руководствоваться моделью развития, которой следовали развитые капиталистические страны и которая предполагала подчинение экономики получению максимальной прибыли в ущерб социальному развитию народов.

Становится очевидным, что крупные капиталистические страны не смогут и не хотят вытащить Россию из экономической ямы и «продемонстрировать» на ее примере «неисчерпаемые» возможности рыночной модели экономического развития. Поэтому выбор Нового курса для России был и остается вопросом жизни и смерти. Он обязательно произойдет. Вопрос лишь в одном — когда и какой ценой.

Авторы в предлагаемой читателю новой книге продолжают поиск и обоснование нового курса экономического, социального и политического развития России. Теперь, после того как установились капиталистическая система в экономике и олигархический режим ельцинизма в политике, после того как стала очевидной их неспособность вывести страну из кризиса, а к урокам «рыночного социализма» добавились и уроки его наследницы — капитализации страны, обоснование неизбежности смены курса становится еще более актуальным.

В этой связи приходится обращать особое внимание на доказательство самой возможности дальнейшего экономического и социального развития, на определение его основы. Возникает необходимость замены стоимостной парадигмы на новую — потребительностоимостную, позволяющую перейти от политики «модернизации» существующего к политике действительного развития и вывода России на путь прогресса.

Кроме объективно возникшей ситуации в экономической жизни современного общества, необходимость новой парадигмы диктуется состоянием самой экономической науки — возникшими в ней противоречиями и кризисом, не позволяющими решить многие теоретические проблемы, в частности, вопрос о том, с какой теорией войти в третье тысячелетие — стоимостной или полезностной. Ведь если речь идет о новой парадигме, то надо преодолеть старую — стоимостную.

Обнаружилось противостояние классической политической экономии, базирующейся на принципе трудовой стоимости, и экономикса, пытающегося заменить стоимостную парадигму на полезностную под видом их синтеза. В отечественной литературе такого рода «синтезу» подвергаются трудовая теория стоимости К. Маркса и полезностные концепции, разрабатываемые в рамках теории оптимального функционирования экономики.

Авторы не принадлежат к тем экономистам, которые пытаются «объединить» теорию трудовой стоимости с теорией полезности. Они, наоборот, исходят из того, что предлагаемая трудовая теория потребительной стоимости составляет противоположность теории стоимости, является ее отрицанием, и в этом смысле об их прямом синтезе не может быть и речи. Это, конечно, не значит, что из отрицаемой теории ничего не берется и не переносится в новую. Диалектическое отрицание предполагает преемственность, сохранение в снятом виде отрицаемого, в данном случае трудовой основы теории стоимости — необходимости учета затрат труда.

Когда ставится вопрос о переходе к новой парадигме, важно подчеркнуть момент отрицания старой парадигмы. Дело, однако, не сводится к тактическому приему. В попытках синтеза теории стоимости и теории полезности, особенно потребительностоимостной теории и теории стоимости, легко заметить ту же линию, которую проводили «прорабы» перестройки, предлагая соединить социализм с капитализмом, рыночную экономику с плановым ведением хозяйства, власть буржуазии с властью народа и т. п. Синтеза этих противоположных сущностей не произошло и не может произойти в принципе, т. е. по определению взаимодействующих противоположностей и противоречия между ними.

С этой точки зрения нельзя принять суждения относительно того, что генеральной линией развития экономической мысли \в России, идущей чуть ли не от М. И. Туган–Барановского, является движение к синтезу трудовой теории стоимости и теории полезности, что их органический синтез — это методологическая основа концепции новой, эффективной системы хозяйствования.

Придание этому тезису столь важного методологического значения вызывает необходимость в разъяснении вопроса о методологии решения противоречий между парадигмами как полюсами противоречия: а) как между двумя противоположными сущностями; б) как противоречивыми сторонами одной и той же сущности. Противоречия первого типа предполагают, что из двух противоположных сущностей действительной для данного состояния общества является одна из них: или господствуют отношения стоимости, или, наоборот, отношения потребительной стоимости. Это условие связано с несостоятельностью дуализма при определении сущности того или иного явления. Соответственно, по своей сущности теория может быть или стоимостной или нестоимостной, а хозяйственная практика — рыночной или нерыночной. Дуализма одной и той же сущности не бывает, — обе допускаемые противоположные сущности не могут быть одинаково истинными, на практике побеждает и господствует одна из них. Полагают, например, что стоимость и полезность — это две стороны одной и той же медали. Но не говорят, что собой представляет сама медаль, какова ее сущность — товар ли она, или же не товар (лишь потребительная стоимость). Если товар, то сущность стоимостная, если нет, то потребительностоимостная.

Иное дело, когда речь идет о противоречивых сторонах одной и той же сущности, которые не возводятся в самостоятельные сущности и характеризуют с разных, противоположных сторон одну и ту же сущность. В этом случае предполагается их существование в неком едином начале, образующем основание для разных противоречивых сторон, причем в это основание превращается одна их этих сторон (противоположностей) в виде более высокой ступени развития явления. Если, например, стоимость составляет основание,

то потребительная стоимость есть лишь носитель, предпосылка стоимости.

Разграничение противоположности двух сущностей и противоположности одной и той же сущности необходимо для того, чтобы установить способ разрешения разных типов противоречий. Первые из них разрешаются объяснением проблемы на основе признания одной из сущностей в качестве действительной основы и устранением дуализма, и тем более плюрализма в трактовке вопроса.

Разрешение второго типа противоречий не требует устранения одной из сторон противоречия. Здесь достаточно выявить, какая из сторон противоречия опосредствует другие стороны и само противоречие и которая становится основанием как для собственного развития, так и своей противоположности. То, что проистекает из этого опосредствующего начала, образует необходимое единство, возникающее в результате разрешения данного противоречия. Этот новый монизм выступает более высоким и самостоятельно существующим принципом экономической теории.

В марксистской экономической науке таким единым сущностным началом выступает труд, и именно поэтому она называется политической экономией труда. Разрешение противоречия между трудом как источником стоимости и трудом как созидателем потребительной стоимости здесь осуществляется в рамках одной и той же сущности — труда: с развитием общества происходит отрицание господства затратной стороны непосредственного труда (стоимости) и превращение результатной стороны (потребительной стоимости) в господствующее начало, делающее экономическую систему целостной, а теорию — монистической. Трудовая теория потребительной стоимости становится более высокой и развитой теорией, образует новую парадигму экономической науки.

Уместно заявить, что понятие «экономия», давшее название экономической науке, возникло не для характеристики отношений стоимости и стоимостного обмена. Ее действительный, сущностный смысл с самого начала и до наших дней в конечном счете сводится к потребительностоимостному принципу: вести хозяйство так, чтобы результаты в виде полнокровной жизни превосходили затраты на ее достижение, чтобы доходы превышали расходы.

Этот принцип не совместим со стоимостным обменом, функционирующим на возмездно–эквивалентной основе — равенстве затрат и результатов. Прибавочная стоимость как стоимость (и все ее производные — прибыль, рента, процент) тоже не является превышением результатов над затратами, ибо за ней стоят равные затраты прибавочного труда. Если же ее хотят вывести из производительных сил труда (производительности труда), то неизбежно приходится переходить со стоимостной к потребительностоимостной основе.

Экономия возникает из этой потребительной стоимости рабочей силы и применяемых ею средств, реализуемых в живом труде людей и в потреблении. Многие, причем существенные экономические процессы могут быть рационально поняты только на основе потребительностоимостных принципов. Достаточно сказать, что экономический рост и тем более развитие не объяснимы с позиций законов стоимости, принципа эквивалентности (равенства) затрат и результатов, поскольку здесь идет речь об экономике в ее статическом состоянии. Не случайно поэтому все ныне известные авторы, разрабатывающие теорию экономического развития, например, Й. Шумпетер, обращаются к потребительностоимостным критериям: к производительности труда в его реальном (а не денежном) выражении, экономии труда и т. п. Можно предположить, что потребительностоимостной принцип превосходства результатов над затратами (а не их стоимостное равенство) станет главным способом объяснения и обоснования как экономического, так и социального развития общества.