Опять там же, опять те же. Ну за исключением пары съеденных дроу да Ярмииля, которого утащили маги. Только вот теперь сфер истины сейчас две и создавали их сами драконы. В одной оказалась я с квинтой и Лакшаном, в другой — дроу. Ах да, ну и как же без зрителей!

На помостах выделили аж целых две ложи. Первая — для представителей Академии в количестве не меньше дюжины. Кармантара не было, зато среди присутствующих обнаружились магистр Картен и уж кого я совсем там не ожидала — Эрлиаса. Причем довольно мрачная. Почему она среди наших, а не среди дроу, оставалось только гадать.

Делегация дроу была раза в три больше. Естественно, ни императрицы, ни верховной жрицы не было. Не их уровень, а может, не стали рисковать. Впрочем, обе дроу были достаточно сильными магами, чтобы рискнуть прийти под мороком, но в этом случае даже если кто их и опознал, то вряд ли признается.

Зато здесь присутствовала «правая рука» верховной жрицы и две советницы императрицы, одна из которых являлась ее дочерью, как шепнул нам Сафиор. Все три женщины сидели с абсолютно каменными лицами, так что понять, о чем они думали, было невозможно.

Когда все собрались, «глас» совета дракон Зэхрэ расправил крылья, призывая к молчанию. Тишина установилась мгновенно.

— Мы собрались здесь, чтобы не осудить, а рассудить сложившуюся вопиющую ситуацию. Народы Розы должны жить в мире и единстве. Уничтожая себе подобных, мы позорим тех, кто когда-то отдал жизни за спокойствие и процветание всех народов. Хранители принадлежали к разным расам, но все как один встали на защиту каждого и всех. Недаром они были не только потомками дочери Демиурга, но и озарены ее даром. Дар нашей праматери перешел к их потомкам, и покушение на них — величайшее преступление в мирах Розы. Поэтому сейчас мы здесь и собрались.

Итак, для начала, думаю, стоит выслушать лаэру Нэрииш, раз уж она так рвалась высказаться. Возражения?

— Прошу прощения, — со своего места в ложе поднялся немолодой дроу, сидевший рядом с советницами. — Прежде чем начнется разбирательство, спешу заверить, что ее величество никогда бы не посмела причинить вред потомку Хранительницы.

— Мы учтем. Что-то еще?

— Да. Ее величество даровала нам право озвучить решение от ее имени.

Ого! То есть получается, что бы ни решили трое советников, императрица подпишется под их решением. Значит, все решится здесь и сейчас. А это уже серьезно. Но обдумать ситуацию не успела. Со своего места поднялась «правая рука» и, слегка склонившись в поклоне, произнесла:

— Благословленная Ллоэс верховная жрица также передала свои полномочия.

Знали. Обе знали или догадывались, пронеслось в голове. Поэтому и не хотят появляться среди менталистов, поэтому и готовы откупиться или перевести все стрелки на советников.

— Хорошо, — сверкнул глазами дракон. — Мы учтем. А сейчас слушаем вас, лаэра.

— У меня странное чувство, что нас в чем-то обвиняют, — жрица демонстративно выгнула тонкую бровь. Женщина уже взяла себя в руки и сейчас играла. Но я успела заметить, как посерела ее кожа и сжались кулаки. — Мы — пострадавшая сторона, если никто не забыл. У нас убита глава рода. Двое наших близких дроу погибли, лаэр Ярмииль при смерти!

— Лаэра Нэрииш, мы просим вас перейти к сути дела. Как вы оказались в закрытых штольнях гномов? Почему покинули нас, не сообщив об этом? Почему с вами была лаэра ивво Талалионэль? И что там произошло? Отвечайте на поставленные вопросы.

— Хорошо. Что ж… Для начала, мы не знали, что эти штольни закрыты. Да, заброшены, но то, что там обитает такое… Мы просто хотели сократить путь. Если бы знали, то никогда бы не отправились туда. — На удивление сфера осталась светлой, а значит, дроу действительно не знала о скалозубах. — На остальные вопросы ответ прост, уважаемый лаэр, обстоятельства изменились. Мы прибыли в твердой уверенности, что убийца главы среди них. Но сфера их оправдала, следовательно, убийца не найден. К тому же оказалось, что лорд Ронд-Хар аде погиб и допросить его невозможно. Также информация о лаэре ивво Талалионэль… Все это требовало немедленного донесения до ее величества и верховной жрицы. На вашу претензию, что мы не доложили… Здесь оставались двое наших сородичей, которые по завершении своей работы отправились бы вслед за нами, но перед этим обязательно известили бы вас, уважаемые хозяева.

Самое интересное, что Нэрииш ни разу не соврала за время своего монолога. Правда в каждом слове. Даже не лукавство. М-да… такому учиться и учиться. Вот только своим новым зрением я видела то, что вряд ли было доступно остальным.

Тонкая-тонкая кайма по краю сферы. Не знаю, какого цвета она была для людей, я видела ее чуть более сероватой. Получается, что она не врет, не лукавит, а лишь недоговаривает. И сфера это чувствует! Вот только обычный глаз не способен уловить. Интересно, а драконы видят?

— Да, — шепнул в голове Эшэар.

— А что вы можете сказать про то, что лаэра ивво Талалионэль была с вами? — меж тем продолжил допрос дракон.

— Предположительно, в лаэре есть кровь дроу.

— И?

— И мы посчитали, что, возможно, стоит проверить, к какому роду она принадлежит, — и снова не ложь, но вот лукавство явное, что заметили, похоже, все.

— Это ведь не единственная причина?

— Нет. Но тем не менее позвольте не озвучивать остальные предположения, — улыбнулась жрица.

— Хорошо, это ваше право. Тогда последний вопрос: лаэра отправилась с вами добровольно?

— Вы же видели, — пожала плечами Нэрииш. — Лаэра не была связана или без сознания. Более того, она сама вынесла лаэра Ярмииля.

Атас! Вот это высший уровень мастерства. Я даже на задние лапы присела. Так виртуозно выкрутиться… Была бы человеком, пожала бы руку и попросила дать пару уроков. Но так… Только мысленное возмущение, которое вылила на драконов.

— Лаэра, это не ответ. Да или нет. Вы применяли физическое, эмоциональное, магическое или иное воздействие, чтобы лаэра отправилась с вами?

— Убеждение тоже считается эмоциональным воздействием. Так что тогда получается, что ответ «да». Если это все вопросы, я требую, чтобы нас отпустили и позволили вернуться домой.

— Поддерживаем, — со своего места поднялась жрица, — лаэра Нэрииш честно ответила на все вопросы, что подтвердила сфера. Дальнейшее удерживание благородной лаэры будет расценено как попытка давления. Нота протеста будет направлена как в Карат, так и в Академию. Мы пришли сюда за помощью, а оказались в роли преступников. Так вот каково мудрое и справедливое судилище драконов? Вы предвзяты! Ллоэс свидетель!

Возмущенных криков не последовало. Лишь Эрлин пробормотал что-то неразборчивое даже для моего слуха. Остальные просто не знали, как реагировать. Все-таки жрицы — это нечто. Умение хитрить и изворачиваться, при этом используя ментальные техники просто высшего класса. Я чувствовала, как после этих слов многим стало не по себе. Правда, я все же была удивлена, думала, что они не станут ее защищать. Ан нет, похоже, жрицы предпочитают не выносить сор из избы.

— Мы выслушали вас, лаэра. — А вот драконы, похоже, не впечатлялись. — И вас, благословленная Ллоэс. Мы учтем ваши замечания. Тем не менее рассмотрение еще не закончено. Лаэра ивво Талалионэль, мы просим вас на допуск к мыслям за последние три часа. Вы согласны?

— Зачем вам ментальный допуск? — нахмурился учитель. — Если вы ее слышите, она может просто ответить на ваши вопросы.

— Именно так. Но произошедшее в штольне касается и нас. Напавшие на вас твари не похожи на обычных скалозубов. Нам необходимо увидеть и оценить опасность, чтобы ее уничтожить. Сейчас сознание лаэры ближе к нам, чем человеческое. Так что мы сможем гораздо точнее и полнее все увидеть и оценить. Но при условии, конечно, что лаэра согласна?

— Я согласна, но условие у меня есть. Ментальное считывание я дозволяю только старейшине Эшэару. Он потом сам вам передаст ответы на те же вопросы, что вы задали лаэре Нэрииш. Все остальное только с моего согласия.

— Допустимо.

Конечно, допустимо. Они узнают ответы на все вопросы. А остальное… Если знает старейшина, то нет, остальные, конечно, не знают. Но он в любом случае не допустит угрозы для Алтара. Так что они ничего не теряют.

— Готова? Тогда начнем.

Ментальное прикосновение дракона было холодным и осторожным. Даже, можно сказать, мягким. События произошедшего за последние три часа проносились в голове как взлетающие птицы. И настолько все было реалистично, что мне невольно стало жутко. Боги, как я выжила-то! И боль, и страх, и отчаянье — все по второму разу. Но надо терпеть. Еще чуть-чуть, иначе нельзя, а то эта тварь избежит наказания. А еще удивление. Сильное и… не мое. Дракон был в шоке. Не сразу я поняла, что поразило его именно наличие того знака…

Ольдейхары…

О боги! Это не я вспомнила, а он, старейшина. Он узнал их символ, и он же назвал их истинным именем. Вспомнила! Я вспомнила, где видела этот знак!

— Где?

— Что?

— Где ты его видела?! — зарычал дракон, и в меня ударила ментальная мощь.

— Нет! Это моя память!

— Ты не понимаешь!

Понимаю. Но это моя жизнь, мои воспоминания! И я закрылась. Стена из моего любимого льда. Она росла в моем сознании, дракон ревел, но пробиться уже не мог. В какой-то момент я не выдержала и упала, захрипев. Слабость накатывала волной, лишая последних сил.

— Все, — мысленное поглаживание, и я почти в обмороке. Свобода! — Ты не права, принцесса. Но это твой выбор. Возможно, так нужно. Мы тоже не всеведущи. Прости меня. Я испугался. Знания об ольдейхарах смертельны.

— Почему?

— Почему? Потому что Хранители отдали жизни и силы, чтобы только закрыть портал, сломать Розу. И не только они, принцесса. Они были поцелованы Демиургом.

— Но при чем тут я?

— При том, что ты носитель крови Хранителей, да, твоя кровь размыта, но есть вероятность того, что ты способна соединить то, что сломано. Только вот Демиург и его дочь ушли из нашей Розы, и повторно закрыть врата вряд ли кто сможет.

— Так ведь ольдейхары погибли…

— С чего ты взяла? Боюсь, ответить на этот вопрос нельзя, пока не побываешь по ту сторону, — дракон качнул головой. — Я знаю одно. Роза — это связь. Нельзя уничтожить часть, чтобы не погибло целое. Мир существует. Живы ли в нем ольдейхары? Никто не знает. Но, возможно, именно ты тот потенциальный ключ, что способен вновь открыть врата. Но, прости, проверять, можешь ты это сделать или нет, я не хочу.

— Вы убьете меня? — прямой вопрос. Интересно, это животная сущность делает меня настолько равнодушной? Ведь то, что говорил дракон, было на самом деле страшно.

— Пока нет. Но если мы почувствуем, что врата дрогнули, нам придется это сделать. Поэтому не играй с их знаниями.

— А может, напротив, мне лучше знать, что я делаю, чем сотворить что-то по незнанию?

— Мы слишком долго говорим, принцесса, — произнес дракон и объявил всем: — Лаэра Тайлисан дала показания. Лаэра Нэрииш, вы обвиняетесь в попытке уйти от наказания. Вы использовали запрещенные зелья, чтобы управлять лаэрой. Вы планировали заключение насильственного брака лаэры с наследником рода Ярмиилем. Вы планировали насильственное извлечение плода и использование его в своих целях. Вы планировали убийство лаэры в целях заполучения ее сил и для дальнейшего использования в своих интересах. На основании вышесказанного вы беретесь под стражу, так же, как и остальные члены делегации. Для оправдания вас и ваших спутников вам необходимо пройти ментальное считывание, либо вы будете казнены. Ваше решение?

— Лаэра Нэрииш не имеет права принимать решение в данной ситуации, — поднялся дроу. — Советниками императрицы от ее лица выносится решение о запрете на ментальное считывание. Также мы хотели бы получить доказательства о виновности лаэры Нэрииш. При всем к вам уважении, никто из нас не слышал того, что передала вам лаэра ивво Талалионэль, и не имеет возможности проверить правдивость ее мыслей.

— Считаете, что при ментальном считывании можно врать? — вскинулся Киртан.

— Вполне. Если искренне верить в то, что передаешь. Как минимум наши уважаемые хозяева сами подтвердили, что на лаэру было оказано воздействие. А судя по тому, что она до сих пор не в человеческом обличье, то оно было либо очень сильным, либо лаэра немного не в себе, либо…

— Либо?

— Либо это вовсе не лаэра.

— Да что вы несете?!

— Тихо, — приказал дракон. — Кто-то еще желает высказаться?

— Волей верховной жрицы запрещено ментальное считывание, — поднялась рядом «правая рука». — Мы просим дозволения мудрых драконов самим наказать нашу сестру и вверить ее судьбу Ллоэс. Пред алтарем нашей богини ни одна из ее дочерей не может соврать. Кроме того, ввиду того, что лаэра ивво Талалионэль является носителем крови дроу, а также благословения Ллоэс, настаиваем на ее посещении нашего Храма.

— Она никуда с вами не пойдет! — отрезал Кир. — С одной уже сходила.

— Возможно, наша сестра превысила свои полномочия, но мы совершенно уверены, что никто не хотел вреда лаэре. Она носитель благословения, поверьте, никто не рискнет вызвать гнев богини.

— Как вы узнали, что Тайлисан окутана благословением? — спросил Сафиор.

— У сестер нет тайн друг от друга, — произнесла жрица, и все взгляды метнулись к Эрлиасе. Было видно, что женщина не очень рада всеобщему вниманию, но тем не менее она нашла силы встать и, твердо смотря мне в глаза, произнести:

— Я приношу извинения. Я клянусь Ллоэс, что не желала никому зла. Благословение Ллоэс — это великая милость. Эта девушка, не будучи жрицей, получила его. А это означает только одно — она избранная богини. Я не могла не поделиться такой радостью с сестрами. И я уверена, что никто не хотел причинять вред Тайлисан. Напротив, ей необходимо встретиться с верховной жрицей и побывать в Храме. Девушка не помнит себя, и, возможно, премудрая поможет ей, вернет память. Кроме того, Тайлисан в любом случае необходимо познавать свои силы, а в этом ей помогут только жрицы.

— Сестра Эрлиаса права, — довольно кивнула «правая рука», — никто не хотел причинять лаэре вред, а обучение и посещение Храма ей просто необходимо.

— Вы знали о планах лаэры Нэрииш заключить брак между Тайлисан и лаэром Ярмиилем?

— Нет. Впрочем, вынуждена признать, что, скорее всего, это личная инициатива лаэры Нэрииш, поскольку она является родичем лаэра Ярмииля.

— А об ее планах насильственного извлечения ребенка лаэры и последующего отъема ее сил?

— О Ллоэс! О чем вы? Такое невозможно! — жрица очень натурально возмутилась. Впрочем, остальные дроу тоже зароптали. — Это исключено. Лаэра ивво Талалионэль что-то неправильно поняла, — отрезала дроу. — Если же это действительно так и подтвердится, лаэра Нэрииш будет наказана самым суровым образом. И мы повторно настаиваем на дозволении самим проверить мотивы и поступки лаэры Нэрииш, а также проверки лаэры ивво Талалионэль. Столь серьезное обвинение не может быть вынесено только на мыслеобразах девушки с затемненным и нестабильным сознанием.

— Считаете, что мы не способны отличить правду от вымысла?

— Мы считаем, что лаэра не в себе. Она все еще в образе зверя, что говорит об одном. В ней течет еще и кровь оборотней, а оборотни крайне чувствительны и подвержены даже не столь магическому вмешательству, сколь воздействию естественных элементов.

— Благословенная говорит, — дроу-советник согласно закивал, — о том, что мудрые драконы способны видеть магическое воздействие, а тут скорее имеет место другое направление — травы, зелья, порошки, стресс, испуг. Насколько нам известно, совсем недавно лаэра дважды пережила нападение, в том числе и сумасшедшей дриады, которые, как все мы знаем, способны рассеивать ядовитые споры.

— Хотите сказать, что она сумасшедшая? — недоверчиво фыркнул Кэр.

— Ее состояние как минимум нестабильно. Мы считаем справедливым сначала дождаться того, чтобы лаэра пришла в себя и подтвердила свои показания.

— Однако вы запрещаете ментальное считывание своих людей.

— Естественно! Их вина не доказана, а знаний они хранят много.

— Замкнутый круг какой-то, — фыркнула я. — И что теперь? Ждать, пока я вернусь в человеческий вид? — Но мне никто не ответил.

— Мы считаем справедливым требования народа дроу, — произнес Зэхрэ. — А потому все стоящие в круге истины будут взяты под стражу до момента полного выяснения обстоятельств.

Вот и все. Мы снова в выделенных комнатах в крепости драконов, только теперь заперты магическими замками. Еда есть, кровати тоже — отдыхай не хочу. Правда проблема в том, что как раз не хочется.

Тяжело вздохнув, оглядела ребят и учителя и тенью выскользнула на балкон. Нет, драконы не боялись, что мы с него спрыгнем. Деваться-то оттуда все равно некуда, даже несмотря на магическую сеть по периметру. Зато тут можно спрятаться за иллюзией свободы. Огромные пики заснеженных вершин, ветер, что пронизывает до костей, запах мороза и свежести и миллиарды ярких звезд на индиговом фоне. Белоснежные огни в темноте.

Тяжело вздохнув, доплелась до края и буквально рухнула, свесив морду с обрыва. Ничего не хотелось. В душе разливалась пустота и та самая, звериная, тоска. Хотелось выть, но вот только кошки этого не умеют. Получалось только тихонько поскуливать. Даже плакать я не могла в этом состоянии. Оказывается, животные тоже могут испытывать душевные муки…

Легкий порыв ветра принес знакомый запах. Киртан. Он снова рядом, но у меня нет ни сил, ни желания гнать его или объясняться с ним. Вообще никого не хочу видеть. Да и зачем мне это все? Еще пару часов назад я могла уже умереть и быть рядом с Вэеном. Почему я боролась? Зачем сопротивлялась? Чтобы теперь мучиться? Проклятые инстинкты!

— Красиво здесь, — тихо проговорил Киртан, про которого я, оказывается, успела забыть, погруженная в свои мысли. — И свободно.

Это да… Чувство свободы, бесконечности, оно просто опьяняло. Хотелось раскинуть руки и рухнуть вниз. Кстати, как вариант…

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — криво усмехнулся парень, — но это бесполезно. Среди оборотней не бывает самоубийц. Зверь борется всегда. И если надо себя спасти, начнет захватывать власть над твоим человеческим сознанием.

А что? Быть зверем, может, не так и плохо?

— Не обольщайся. Зверем ты все равно будешь чувствовать, — казалось, Кир слышит мои мысли, — только вот понимать, откуда они, не сможешь. Это будет уничтожать тебя. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Вот сейчас я впервые повернула голову и посмотрела на парня. В моих иных глазах он был все тем же и одновременно другим. Но таким родным… Даже его запах был приятен.

Киртан не смотрел на меня. Его взгляд был направлен вдаль, но я чувствовала, что он скорее смотрит внутрь себя. Воспоминания. Дракон ведь был прав. У него жизнь была не легче, чем моя. Смесок! Это даже не ругательство, а клеймо. Каково же ему было все это пережить?

Невольная жалость заставила слегка передвинуться и боднуть его головой. Кривая горькая улыбка на его губах мелькнула и пропала. Рука потянулась и легла мне на холку. Хотела было возмутиться, но потом передумала. Было приятно. Тепло. А легкие поглаживания заставили замурлыкать. Звук вырвался настолько неожиданно, что я сама замерла от шока.

— Не волнуйся, это естественно, — на сей раз Кир улыбнулся открыто, — и, кстати, я рад, что нравлюсь тебе.

Чего?!

— Не шипи, киса, это инстинкты. Если бы ты чувствовала отторжение или неприятие, не позволила бы к себе прикоснуться. Я ведь сам зверь, Тай. И, кстати, тоже из кошачьих. Может, поэтому тебе и спокойно со мной.

— Мрр. — «Расскажи».

— Хочешь знать? — И я кивнула головой. — Это тяжело, Тай, и больно. Я практически не помню родителей. Смутные образы. Точнее, один. Отца я никогда не видел. Мать помню только в тот момент, как она оставляет меня. До сих пор перед глазами стоит, как она протягивает руку и на ладонь ей падает один золотой. Вот сколько я стою, — и он рассмеялся. Так горько, что я невольно подалась вперед и лизнула его щеку. — Ух! Меня поцеловали, — усмехнулся он, — только не нужно меня жалеть. Я не для этого тебе рассказываю.

Я помню, что она была темноволосая и… на этом, собственно, все. Еще мне кажется, что в ней было немного нечеловеческой крови. В отце тоже, наверно. Те… маги, — сквозь зубы процедил он, — что проводили мое обращение, говорили, что я очень силен и что во мне есть кровь демонов и немного — оборотней. Наверно поэтому меня решили превратить в зверя. Там как раз недавно народился кто-то из высших кланов.

Ты знаешь, в чем смысл существования смеска? Стать тенью, стать смертью, стать жизнью для хозяина. Мы не просто телохранители, мы, так сказать, запасная жизнь. Если хозяина прокляли, наложили неснимаемое заклятье или просто он при смерти, то жизнь и здоровье забираются у нас.

Ужас!

— Знаешь, но даже не это самое страшное. Такое еще можно пережить. Хуже всего то, что наши хозяева считают нас чем-то вроде игрушек. Уверены, что мы им должны и счастливы от этого долга. За тебя, ребят, учителя я бы отдал жизнь не просто потому, что так надо, а с радостью. Но тот… нет, не ублюдок, как раз законнорожденная тварь! Он искренне считал, что очень весело играть в меня. Я был старше его на два года, оба дети, но я в жизни никого так не ненавидел, как его. Первые четыре года после обряда мы должны прожить рядом, чтобы связь укрепилась. Ему было интересно, а я был обязан выполнять приказы: съесть землю, поцеловать лягушку, принести ядовитую змею… потом хуже, подсыпать стекло в ботинки или снотворное. Мне было десять, когда я впервые напился. Его приказ. Он заставлял пить и пить, пока я не отключился. Меня тошнило, выворачивало, голова раскалывалась. Меня целители еле откачали, а он единственный раз на моей памяти получил взбучку. Как же, за меня столько уплачено! Зато с тех пор у меня абсолютно отсутствует тяга к алкоголю, — хмыкнул он. — Пью и не пьянею. И женщина у меня тоже впервые была тогда же. В десять, представляешь? Он заплатил служанке… Прости, такое не для твоих ушей, но, поверь, удовольствия мне это не доставило. Я был просто счастлив, когда меня через положенный срок забрали на обучение. Но уже в тот момент я знал, что никогда не вернусь.

Впрочем, я не жалуюсь. Я хочу рассказать другое. Через два года после того, как меня забрали, мой хозяин решил осмотреть свое имущество и приехал вместе с папашей в школу. Опять же — официально, чтобы связь не терялась. Он должен был прожить со мной месяц, естественно, в других покоях. Вот только ему было скучно, и он снова решил поиграть. Правда, игра ему не понравилась, — Кир усмехнулся так, что даже мне стало нехорошо, — он решил снова поиздеваться. Только на сей раз он перешел грань, и мой зверь сорвался с цепи. Я не мог его убить, привязка не дала, но сделал все, чтобы он испытал как можно больше боли. Меня оттаскивали от него, били, потом кинули в камеру, но я был счастлив. И зверь счастлив. Он почувствовал силу и не хотел уступать контроль. Моя человеческая половина с радостью его уступила. Звериная злоба ведь лучше, чем постоянная тоска. Знаешь, как я пришел в себя?

Страшно, Тай. Пытаясь вернуть меня, со мной сначала разговаривали, потом били, испробовали магию, но я не поддавался, и про меня забыли. В камере без света, без еды… только вода скапливалась в луже на полу… Не знаю, сколько времени я провел в таком состоянии. Мысли путались. Я стал зверем, и не только физически. Пробуждение было жутким, Тай. Я рвал зубами какого-то мальчишку. Не помню, как он оказался в камере, кто его привел, но факт… я чуть было его не убил. Ему лет пять было, Тай! Я обернулся. Был в ужасе. Кричал, просил спасти его. Потом зашел надзиратель. Он стоял и смотрел, как умирает ребенок. Я просил его помочь, но он отказался. Сказал, что это сделал я, и раз хочу быть зверем, то должен привыкать. С тех пор, Тай, я всегда его держу. После того как сбежал, даже ни разу не выпускал. Я не захотел быть чудовищем. И ты им не будешь.