Невидный и неслышный, безымянный и самозванный, он живет в голубятне на крыше, в свободное время упражняясь с мечом; рядом с ним всегда одна книга – зачитанная до дыр «Хагакурэ», старинный самурайский кодекс. Следуя ему во всем, он готов к смерти, чужой или своей собственной, в любой миг. Очевидно, назвать «Пса-призрака: путь самурая» лучшим фильмом Джармуша было бы ничем не подкрепленной вкусовщиной, но вряд ли кто-то поспорит с тем, что созданный здесь центральный персонаж – один из самых сильных, обаятельных и таинственных в галерее созданных режиссером героев.

Для американца или поклонника криминальных жанров «Пес-призрак» – великолепный пастиш, исследование режиссером-постмодернистом кодов гангстерского кино, и в особенности такого их подвида, как фильмы о наемных убийцах. Для зрителя с сильно развитым чувством юмора – превосходная комедия о закате мафиозной эпохи, когда-то воспетой гигантами Нового Голливуда. Для поклонника восточной экзотики и философии – тонкое наблюдение над взаимным влиянием Азии и США. Но для человека европейской культуры эта картина Джармуша, бесспорно, прежде всего – парафраз «Дон Кихота». В финальном списке благодарностей в титрах практически каждая фамилия объясняется прямыми аллюзиями или упоминаниями с экрана, кроме имени Сервантеса: а все потому, что «Пес-призрак» от и до является современной американской фантазией на темы первого европейского романа. Его уникальный сплав романтического с комедийным – тоже оттуда.

Собственно, важнейший вопрос по поводу отнюдь не хитроумного идальго из Ламанчи до сих пор не решен: он фигура все-таки смешная или трагическая? Вроде бы автор планировал посмеяться над устаревшими книгочеями – поклонниками рыцарских романов, – и его читатели тоже покатывались от хохота, пока не возрыдали над вымершей рыцарской этикой, которую вернуть с тех пор так и не удалось. Дон Кихот совершил немало подвигов, но мало какие из них принесли кому-то практическую пользу; он был настойчив в своем безумстве и выпадал из реальности.

Создавая собственного рыцаря печального образа, Джармуш сделал его таким же воспитанным на книгах несгибаемым идеалистом – и тоже с оружием в руках. Впрочем, его кино всегда было чуждо любым формам морализаторства. Пес-призрак обречен не потому, что отнимал чужие жизни (обязательная условность для «киллерского» кино), а потому что провозгласил себя самураем, всегда готовым к смерти.

«Если, укрепляя свое сердце решимостью каждое утро и каждый вечер, человек сможет жить так, словно тело его уже умерло, путь будет для него свободен» [24] .

Джармуш не допускал в свой кинематограф никакого смертоубийства; в интервью говорил, что ему нравится огнестрельное оружие – в нем есть что-то глубинно американское, – но он не переносит, когда его пускают в ход. Весь криминальный сюжет «Вниз по закону» обходился без стрельбы, а в «Таинственном поезде» звучало два выстрела – оба по большому счету случайные и не убивавшие никого насмерть, хоть и ранившие. В дурацком, но смешном пародийном малобюджетном спагетти-вестерне Алекса Кокса «Прямо в ад» в 1987 году Джармуш сыграл крошечную роль босса трех киллеров, который в кульминационной перестрелке озабочен только тем, чтобы не запачкать свой белоснежный костюм (уважив пожелание, его убивают выстрелом в лоб).

В «Мертвеце» наружу будто вырвалось долго сдерживаемое. Миролюбивый Джармуш, как его простодушный герой-счетовод, поначалу был единственным безоружным в беспрестанно стрелявшем и убивавшем мире, но вынужденным образом брался за пистолет, постепенно теряя зрение и одновременно становясь неуязвимым снайпером. «Пес-призрак» во многих отношениях продолжает «Мертвеца» – тем более что это следующий игровой фильм Джармуша. И недаром в одной из труднообъяснимых сцен гангстеры, ищущие заглавного героя на крышах, неожиданно натыкаются на индейца Никто (Гэри Фармер), проводника и провидца из «Мертвеца»; он отказывается отвечать на насилие насилием, довольствуясь презрительной фразой: «Глупые бледнолицые».

Что ж, Пес-призрак – не бледнолицый: это первый случай, когда центральным героем полнометражного фильма Джармуша становится афроамериканец. На тот момент 38-летний Форест Уитакер, сыгравший здесь, кажется, лучшую свою роль, еще был далек от будущего «Оскара», но уже прославился и был награжден в Каннах за роль джазмена Чарли Паркера в «Птице» Клинта Иствуда: интересно, что это любимый музыкант Джармуша, но сама картина ему не нравится. Так или иначе Пес-призрак обладает не только своеобразной внешностью (дреды, бородка, серьга в ухе), но и особенной интонацией, сочетающей уязвимость и силу, специфической мимикой, движениями и походкой, буквально гипнотизирующими зрителя. Он фехтует самурайским мечом и даже пистолетом пользуется так, будто это меч. Персонаж завораживает задолго до того, как мы узнаем о нем хоть что-то. Буквально с первого появления.

Здесь, разумеется, заслуга не только актера, но и режиссера, и работавшего на этом фильме с ним в четвертый (пока последний) раз выдающегося оператора Робби Мюллера. «Пес-призрак» решен в мягкой темной палитре, сумеречной или ночной, с густыми цветами; главный герой будто сливается с тенью, растворяется в ней – неизменный капюшон скрывает лицо, прохожие идут мимо, не поворачиваясь, не видя его. Чистый призрак. Герой настолько стремителен, что глаз зрителя за ним не успевает – режиссеру приходится замедлять съемку, чтобы увидеть Пса-призрака за работой. А иногда он идет, буквально исчезая в воздухе и возникая вновь, уже в другом месте: магическое мерцающее изображение в унисон с растворенными в ночи тусклыми огнями размывает грань между реальностью и фантазией. Хотя прямой мистики в «Псе-призраке» все-таки нет, фильм укладывается в рамки условного правдоподобия жанра.

«Хорошо поступает тот, кто считает окружающий мир сном. Если тебе приснится кошмар, то ты проснешься и скажешь себе, что это был всего лишь сон. Говорят, что мир, в котором мы живем, ни в чем не отличается от сна» [25] .

Интересно, что все сугубо сновидческие сюжетные элементы позаимствованы Джармушем у его любимых «жанровых» режиссеров другого поколения. Допустим, волшебная машинка Пса-призрака, при помощи которой он способен отпереть любой замок и взломать любую электронную систему (обычно он так ворует машины), явно отсылает к ключам от любых автомобилей у персонажа «Самурая» Жан-Пьера Мельвиля. Сцена, в которой лесная птица садится на прицел оптического ружья, не давая Псу-призраку застрелить противника, прямо заимствована из «Рожденного убивать», хрестоматийного боевика о якудзах Сэйдзюна Судзуки. Обоим режиссерам в финале высказана благодарность. То есть ирреальное в мир «Пса-призрака» приходит из вселенной кинематографа, пусть сам урбанистический пейзаж Джерси-сити и без того преображен камерой Мюллера, впервые, еще на начальных титрах, позволяющего нам взглянуть на город с высоты птичьего полета.

Самая же сюрреалистическая линия картины связана с другого рода киноцитированием – из мультфильмов. Герои классических американских мультиков мелькают на экране: кажется, это единственное, что смотрят итальянские мафиози, на которых в начале фильма работает – а затем с ними сражается до последней капли крови – Пес-призрак. Дурашливая и жестокая анимация предсказывает события фильма. Перед первым явлением Пса-призрака дочь мафиозного босса смотрит сказку о Бетти Буп, гоняющей голубей. Потом сам босс – мультик о коте Феликсе с его чемоданчиком волшебных инструментов (Пес-призрак не расстается с чемоданом, где носит необходимые приспособления и оружие). Перед расстрелом гангстеров в загородном доме Дятел Вуди на экране смеется в лицо самой Смерти, а после финальной дуэли Пса-призрака с Луи Щекотка и Царапка вступают в смертельный поединок, тоже на пистолетах.

Верный малым формам Джармуш складывает клише мафиозного кино в единый сюжет, но дробит его на элементы, следуя собственной максиме – повышенному и едва ли не почтительному вниманию к мелочам, незначительным подробностям жизни.

«Среди изречений, начертанных на стене комнаты господина Наосигэ, было и такое: “К делам большой важности следует относиться легко”. Господин Иттэй заметил по этому поводу: “К делам маловажным следует относиться серьезно”» [26] .

Инфантилизация мира джармушевского фильма, где каждый смотрит мультфильмы и верит им, будто пророчествам, превращает персонажей в детей, старающихся не нарушать правил игры, но знающих, что это всего лишь игра. Отсюда – чувство дистанции по отношению к жанру, казалось бы, предписывающему абсолютную серьезность. Недаром гангстеры оказываются бессильными перед капризным ребенком, который швыряется в них из окна игрушками, а Пес-призрак находит общий язык исключительно с девочкой Перлин (Камилла Уинбуш, впоследствии популярная телезвезда). И гангстеры, и герой следуют традициям лишь для того, чтобы было за что держаться; самим мафиози явно неуютно в имидже крутых бойцов – они одышливы, усталы, растерянны. Но аляповатый пейзаж Венеции на стене и правила «семьи» заставляют продолжать в том же духе. При том что у них даже кончились деньги на аренду помещений – боссы ютятся в подсобке китайского ресторанчика и постоянно кормят его владельца обещаниями, что вот-вот заплатят.

Пес-призрак – единственный среди них счастливый человек. Восемь лет назад мафиози по имени Луи (Джон Торми) спас его от уличных хулиганов, застрелив одного из них. Теперь Пес-призрак считает себя его вассалом и служит господину верой и правдой, убивая по его заказу. Таким образом, у его траектории есть смысл, в который он свято верит.

Одна из сквозных книг в фильме – «Расемон и другие рассказы» Рюноскэ Акутагавы; любимый рассказ героя – разумеется, первый, «В чаще», по которому и поставил свой «Расемон» Акира Куросава. Как известно, центральный прием этого текста – показ одних и тех же событий с разных точек зрения, исключающих единую объективную истину. В «Псе-призраке» этот прием проиллюстрирован единственным флешбэком: герой помнит, как Луи убил бандита, который был готов застрелить его самого, а в памяти Луи этот эпизод выглядит иначе – он стреляет в порядке самообороны, и не думая вступаться за чернокожего мальчишку. Роль тинейджера, кстати, сыграл младший брат исполнителя главной роли – Дэймон Уитакер.

Так или иначе, стержень в остальном стандартной интриги – герой-одиночка виртуозно расправляется с целым кланом неумелых противников – держится именно на абсурдной лояльности Пса-призрака Луи. Господин и убивает в финале вассала, который добровольно идет на смерть, вынув обойму из пистолета. Здесь больше влюбленности в традицию и ритуал, чем здравого смысла или действительной привязанности друг к другу: Пес-призрак обязан подчиняться собственному кодексу – так его жизнь не потеряет смысла даже в ту секунду, когда он ее лишится. В этот момент и он, и убивающий его Луи – те же дети, которые отказываются нарушить правила игры. Оба надеются, что так останутся под присмотром невидимого взрослого. Или господина.

«Если бы кто-то спросил, что такое быть самураем, можно было бы ответить так: “Самое главное – это отдаться служению своему господину и душой, и телом”» [27] .

Кажущаяся игрушечность конфликта и всего сюжета фильма – ведь зрителю с самого начала ясно, что Пес-призрак сильнее и умнее горстки стариков-итальянцев, ютящихся на задворках китайского ресторана, – уравновешивается задумчивой меланхоличной интонацией. Это та же тоска по невозможности вернуть древний мир, существовавший по отчетливым правилам. Разумеется, такого мира никогда не было нигде, кроме как на страницах книг, но здесь все постоянно читают книги и верят им.

Из этой тоски красавица и дочь «крестного отца» Луиза (Триша Весси) сходится с «красавчиком Фрэнком» (Ричард Портноу), непривлекательным и неприветливым лысеющим хмырем: вроде бы принято бунтовать против властного папаши, находя романтического любовника. За неимением лучшего каждый смиряется с тем, что есть в наличии. Из той же тоски Пес-призрак убивает двух случайно встреченных на дороге охотников, заваливших черного медведя-одиночку: «А вы знаете, что в древних цивилизациях медведей считали равными людям?» – «У нас же не древняя цивилизация, мужик!» – справедливо замечает раненный в колено охотник. «Иногда древняя», – парирует Пес-призрак, стреляя ему в голову.

«Странным местом была эта старая Япония», – констатируют сразу несколько персонажей; каждый из них в эту Японию тайно влюблен. Тут они друг с другом согласны. А в остальном – так ли уж фундаментально их противостояние? Пес-призрак и мафиози не случайно так долго работали вместе, пока случайное недоразумение не заставило их охотиться друг на друга. Они – представители двух вымирающих племен, на каждое из которых Джармуш смотрит с иронией и нежностью. Впрочем, предпочитая Пса-призрака: ведь он одиночка.

Когда возглавляющий клан мистер Варго (Генри Сильва) с удивлением узнает у подопечных имя таинственного киллера – Пес-призрак? что, правда? – он сравнивает его с именами индейцев: Красная Тучка, Черный Лось, Неистовый Конь (Джармуш не мог отказать себе в удовольствии отослать зрителей к своему предыдущему фильму). Его подручный Сонни Валерио (Клифф Гормен) припоминает, напротив, клички рэперов – Ice Cube, Snoop Doggy Dog. «Индейцы, негры – один черт», – меланхолично констатирует третий участник диалога, слегка маразматический консильери (Джин Руффини). После чего они зовут своих подручных, Сэмми Змею и Джо Лохматого. На каждом просмотре эта реплика вызывает взрыв смеха в зале.

«Говорят, что то, что называется “духом времени”, уходит вместе с этим временем. То, что этот дух постепенно исчезает, объясняется тем, что мир приходит к своему концу. Точно так же год не состоит лишь из весны или лета. То же самое верно в отношении дня» [28] .

Возвышенность Пса-призрака, его приподнятость над реальностью подчеркнута Джармушем через место его проживания – голубятню на крыше. Там герой медитирует, вспоминает о неизвестном нам прошлом (на стене его лачуги – фотография красивой чернокожей женщины), читает книги и, собственно, гоняет голубей. Их он использует как средство доставки посланий своему заказчику и господину Луи.

Лейтмотив летучей, неподвластной человеку коммуникации – Луи и его друг Винни (Виктор Арго) с трудом каждый раз ловят голубя, чтобы прикрепить к его ноге очередное послание, – в «Псе-призраке» все время приводит на крышу, выше которой смертный ни прыгнуть, ни взлететь не в состоянии; пожалуй, поэтому так впечатляют планы города и пригорода, снятые с вертолета. Над землей гангстеры теряют свое могущество и пасуют перед индейцем по имени Никто. А потом вместо Пса-призрака по ошибке убивают другого безобидного голубятника.

На крышу же приводит Пса-призрака его лучший и до поры единственный друг, французский мороженщик Раймонд (Исаак де Банколе). Он не знает ни слова по-английски, Пес-призрак не владеет французским, но им удается понимать друг друга без слов. Они едят мороженое, и один показывает другому странного человека, который среди города мастерит огромный красивый корабль: как и когда он спустит его на воду, решительно непонятно. Когда они окликают кораблестроителя, тот отзывается по-испански. К комедии непонимания Джармуш добавляет поэзию невербальной коммуникации; в ней Пес-призрак мастер.

«Не существует ничего невозможного. Если человек проявит решимость, он может сдвинуть небо и землю по своему желанию. Но поскольку люди нерешительны, они не могут отважиться на это. Чтобы легко сдвинуть небо и землю, просто нужно сконцентрироваться» [29] .

Недаром так легко герой находит общий язык с собакой в парке, понимающей его речь, и с голубями, способными найти путь по его указаниям. А еще, разумеется, с девочкой Перлин, которая, судя по портрету Брюса Ли на ее куртке, тоже мечтает найти сенсея и следовать праведным путем. Пока что этот путь ей указывают книги: значима параллель между чемоданчиком Пса-призрака и красной коробкой для завтраков, которую носит с собой Перлин. Там у нее книги: «Ветер в ивах» (киллер моментально реагирует – отличная вещь!), «Души черного народа», случайно взятая «Ночная сиделка» – к «низким жанрам» Джармуш все же неравнодушен – и «Франкенштейн».

Главной бедой чудовища из великого романа Мэри Шелли было непоправимое одиночество. У Пса-призрака тоже нарушена связь с господином, но себе подобных он найти способен. Умирая, он оставляет заветную книгу, «Хагакурэ», Перлин, и та, целясь из незаряженного пистолета в убийцу своего друга, заставляет того пошатнуться. Девочка и Рэймонд оплакивают его. Вероятно, не только они.

Через поэтичные детали Джармуш наполняет свой фильм единомышленниками Пса-призрака – такими же обломками книжных фантомов и древних цивилизаций: здесь берет начало шутливая конспирология его будущих картин, особенно «Пределов контроля» (где на главную роль взят Исаак де Банколе – бывший мороженщик Раймонд). Они держатся вместе, распознают неслышный код, приветствуют друг друга при встрече. Гангстеры в красном, потом рэперы в синем – они знают Пса-призрака по имени, а тот не скрывается от них. Индеец Никто, гладящий голубя на соседней крыше. В другом очаровательном эпизоде – согбенный старец-мигрант, на которого собирается напасть чернокожий хулиган: жертва насилия вдруг оборачивается мастером кунфу, двумя ударами ноги отгоняющим мерзавца (в роли старика – Ши Яньмин, прославленный основатель храма Шаолинь в США).

Наконец, обозначенный в титрах как Самурай в камуфляже – культовый рэп-продюсер, поэт и композитор RZA, бессменный член коллектива Wu-Tang Clan, автор оригинальной музыки к фильму и составитель саундтрека, неподписанный диск с которым Пес-призрак вставляет в магнитолу каждой следующей угнанной машины. Эти ритмичные аккорды плывут над городом как голубь, как память об ушедшем герое, как надежда на продолжение – уже в чьей-то другой судьбе. Не случайно же в последних кадрах девочка читает оставленную ей книгу о странной древней Японии.

 

Анна Матасова

 

Музыка: Wu-Tang Clan

В начале 1990-х в поп-музыке сложилась удивительная ситуация – одна из самых многообещающих и новаторских ее форм, хип-хоп, отчаянно нуждалась в героях. Public Enemy, оккупировавшие этот титул с восьмидесятых, к этому моменту утратили фокус. Айс-Ти слишком сильно налегал на тяжелые гитары. Cypress Hill уповали на армию укурков. Снуп Догг геройствовал в основном перед слабым полом. Но в конце 1992 года нью-йоркскую подпольную хип-хоп-тусовку всколыхнул самоизданный сингл «Protect Ya Neck» многоглавого коллектива Wu-Tang Clan. Спотыкающийся бит, мрачные басы, нервные тики в голосах, осколки саундтреков из голливудских фильмов и причудливые тексты. Это было совершенно новое ви́дение хип-хопа, и каждый, кто его слышал, начинал искать в своем лексиконе различные прилагательные превосходной степени.

Уже после того, как Нью-Йорк, колыбель хип-хопа, был захвачен Wu-Tang Clan, люди начали выяснять, кто они такие. Оказалось, что в клане состоит девять человек, которые знают друг друга с детства и выросли в районе Стейтен-Айленд – для хип-хопа терра инкогнита, в отличие от Квинса, Бруклина, Манхэттена или Бронкса. Именно там в собственной студии Wu-Tang Clan записывали на пленку все это безумие. В клане состояли продюсер RZA, диджей 4th Disciple и рэперы под изумительными прозвищами Method Man, Ol’ Dirty Bastard, U-God, Rebel Ins, Raekwon, Ghostface Killah и GZA. Они употребляли столько гонконгских боевиков 1970-х братьев Шо, что боевыми искусствами владели на уровне экспертов. И даже группу свою назвали в честь самого изящного и изощренного стиля фехтования.

На волне успеха в андеграунде Wu-Tang Clan подписали контракт с крупным лейблом BMG – не забыв включить туда пункт о полной свободе в записи сольных альбомов участников. А затем записали свой дебют, изменивший правила игры в хип-хопе: «Enter The Wu-Tang: 36 Chambers». Группа поражала своим стилистическим единством и дисциплиной, крайне удачно сочетавшимися со взрывным гвалтом музыки. На обложке альбома, вышедшего в конце 1993 года, Wu-Tang предстали в образах безликих ассасинов, облачившись в маски и робы с капюшонами. Логотип с заглавной буквой W плотно запечатлевался в сознании. И сразу же становилось понятно, что здесь и сейчас нам бросают вызов.

«Думаешь, что сможешь сразить меня своим мечом Ву-танг? К бою!» – надменно гласил семпл из грайндхауса «Убийца сёгуна» на первой же секунде альбома. Свой район Стейтен-Айленд, «забытое гетто», Wu-Tang Clan называли исключительно Шаолиньскими трущобами. Спорные слова и выражения в текстах заглушались не традиционными для рэпа выстрелами, а хлесткими свистами меча – либо громоподобными ударами кулака. А фоном служили самые бескомпромиссные и сырые биты. Никто не мог объяснить, что все это значит, но все почтительно склонялись и признавали – это сила.

За саунд в Wu отвечал RZA, или же Принс Раким, или же Бобби Диджитал, а по паспорту – Роберт Диггс. Ризза, которому на тот момент было чуть больше двадцати, как и большинство участников группы, в юности промышлял мелкими преступлениями. Но оправдательный приговор после покушения на убийство заставил его пересмотреть жизненные ориентиры. Помимо брутальных битов Ризза виртуозно владел семплами, нарезанными из старых пластинок соула и джаза. Для создания леденящей атмосферы на треках Wu-Tang ему зачастую хватало мотива из пары нот на пианино, создававшего совершенно киношный эффект. Это мастерство он использовал в полную силу в своих саундтреках к фильмам «Пес-призрак: путь самурая» и «Убить Билла». А затем пересел в режиссерское кресло и в 2012 году выпустил фильм «Железный кулак» под патронажем Квентина Тарантино.

Покрыв патиной ориентальности расхожую историю становления мужчины-подростка из неблагополучного района мегаполиса, девять парней из нью-йоркского гетто создали свою альтернативную вселенную. У нее есть собственная аура, философия и эстетика. Эта вселенная привлекает и манит, в отличие от неприглядной реальности за окном студии или за стеной кинотеатра.

Записи Wu-Tang Clan и сольные проекты их участников продаются миллионными тиражами, на них появляются самые мейнстримовые лица вроде Мэрайи Кэри или Мэри Джей Блайдж. Собственная линия одежды, видеоигры, комиксы – Wu-Tang Clan создали полноценную бизнес-модель, по которой действуют все крупные современные игроки хип-хопа, от Канье Уэста до Тимати. Однако на то она и вселенная, чтобы постоянно расширяться. В 1997 году Ризза заявлял в интервью: «Wu-Tang выпустит следующий альбом в 2000 году. А после него мы выпустим комету. Комету. Затем – землетрясение. Потом – Чуму. А дальше мы запустим Новый мир». Подобные амбиции поднимают Wu-Tang Clan над своими соратниками из хип-хопа и ставят их в один ряд с такими визионерами-афрофутуристами, как Sun Ra, Джордж Клинтон, Africa Bambataa и Ли «Скрэтч» Перри.