Утром седьмого лунного дня в предрассветном тумане началось наступление южан на укрепления файрбонингов.

Чародеи перемещались тихо, но стремительно. Вслед за войсками двигались навьюченные слоны. У самого неприятельского лагеря лошади стали тревожно храпеть и выворачивать гривастые шеи, учуяв грозный сап фантастических вороных коней файрбонингов.

Очень скоро чародеи оказались на обширном плато перед замком Берингрифа. У подножия Чёрной горы сплошной стеной стояли огромные полчища всадников на вороных конях, которые в нетерпении перебирали копытами и дико сверкали белками глазных яблок. Файрбонинги лоснились металлом доспехов, щитов и мечей. Головы всадников так высоко упирались в облака, что просто тонули в алых клубах, спускающихся с Северных гор.

Некоторое время противники созерцали друг друга. В каждом росли ненависть и страх. От того, какие чувства пересилят, зависел исход боя.

Орландо был в окружении друзей. И в этот момент истины, когда перед лицом опасности душа обнажается, как всегда прекрасные лица молодых чародеев выказывали и решительность, и отчаяние, и готовность принять самое страшное в их жизни. Глядя в глаза Орландо, всякий понимал, что перед ним победитель, и сломить его волю будет невозможно. Лизи сбросила обманчивую для многих личину и выражала холодный расчёт и мужество. Все помыслы Эдуарда были направлены на прекрасную Елену. Он находился здесь не для спасения мира, он был надёжным щитом и опорой для своей единственной женщины, что старалась быть смелой и как могла гасила разгорающийся с неистовой силой страх. Ещё минута ожидания, и она обратится в бегство или упадёт в объятия Эда, зальёт слезами его одежду, будет просить о помощи, как напуганный жутким сновидением, ребёнок.

Но прóбил час, и по рядам южан прокатился воинственный клич «К бою!. В одно мгновение войска озарились неоновым свечением тысяч взметнувшихся ввысь плетей, что вызвало нестройное «у-у-ух» в стане противника. Скрежет металла и выставленные вперёд щиты были достойным ответом файрбонингов.

Тьма обезумевших, подгоняемых своими наездниками, разномастных лошадей устремилась навстречу металлическим чудовищам. По мере продвижения к рядам всадников воздух сгущался. Стремительность чародеев гасла, увязая в плотном как кисель ореоле файрбонингов.

То там, то здесь словно жала из неоновой массы южан стали выбрасываться длинные плети самых умелых и отчаянных воинов. Они выхватывали из металлических лап всадников щиты и оружие, рассекали груди коней-исполинов, даже вырывали из толпы некоторых воинов, повергали их на землю, перепоясав, разрубали на части, выпуская холодный огонь наружу. Всё это воодушевляло южан. Чародеи пришпоривали коней, внеся настоящее смятение в ряды противника меткими ударами смертоносных хлыстов.

Прежде, чем сойтись со всадниками Берингрифа в ближнем бою, Элизабет сумела уничтожить по меньшей мере десяток огнедышащих уродов. Их искромсанные тела корчились на камнях, воспламеняя землю и подпаливая гривы и хвосты лошадей. Всё труднее приходилось уводить животных от испепеляющих взглядов файрбонингов. Слоны с бочонками, наполненными водой, были пока далеко, и ещё никто не расчищал поле боя от горящих останков чудовищ. Поэтому чародеи отпускали своих коней и шли в наступление без них.

Однако смятение в рядах противника продолжалось недолго.

Когда огромное каменное пространство у Северных гор было усыпано обломками доспехов, железными конечностями и головами, стало происходить небывалое. Огонь, полыхающий в безжизненных дуплах, вдруг начал выползать наружу, стремясь слиться воедино. Языки пламени объединялись в бесформенные подобия гигантских человекообразных тел, собирали обломки металла и облачались в них. И вскоре передние ряды южан очутились в кольце из неповоротливых всадников у подножия Чёрной горы и уродов, слепивших себя из останков изрубленных файрбонингов. Такого поворота событий южане не ожидали. Вот, значит, как теперь могли плодиться всадники Берингрифа. Файрбонинги отдавали драгоценные капли своего внутреннего пламени, создавая огненные тела, которые потом облачались в выкованные кузнецами-рабами доспехи. Мощь войска Тёмного Лорда, несомненно, была не та, что прежде, но столь неожиданное оживление казавшихся уже почти безопасными всадников серьёзно ухудшило положение южан.

Орландо, ругаясь, как сапожник, умудрялся кромсать проклятых всадников пока на расстоянии. Он носился по полю боя, захватывая хлыстом всё пространство вокруг себя. Ещё никто из файрбонингов не сумел подойти вплотную к отчаянному воину и нанести хотя бы один удар. Несколько раз он становился спина к спине с Элизабет, и тогда у противника вообще не оставалось ни единого шанса.

Эд и Елена сражались рядом. Эдуард успевал отражать натиск файрбонингов и за себя, и за любимую супругу. Но Елена не долго мирилась с таким положением дел. Очень скоро страх в душе сменился ненавистью, и она стала проявлять такие чудеса техники боя, что Эдуард даже оторопел и едва не поплатился жизнью, подпустив слишком близко огненную фигуру файрбонинга, что ещё не прикрыла наготу доспехами, но уже могла орудовать мечом.

Чудесным образом была спасена и Лизи, когда пятеро всадников окружили её у самой Чёрной горы.

― Мадам Элизабет, сзади! — услышала девушка знакомый голос над самой головой. И со скалистого уступа, обвивая шеи неповоротливых чудовищ, обрушился хлыст паренька с ёжиком тёмных волос по имени Колин — того самого, что был когда-то повержен в учебном бою непобедимой Элизабет. Она, не меняя решительного выражения лица, скользнула глазами повыше стриженой макушки парня и после короткого «спасибо» стала пробираться наверх к искусно замаскированным воротам замка.

Ещё не раз в течение боя Колин оказывался довольно кстати рядом. Однажды он даже посмел словно куклу отбросить наставницу себе за спину и принять мощный удар меча файрбонинга на себя. Меч был выбит, а файрбонинг рассечён на множество частей. Теперь стало важно не только перепоясать всадника плетью один раз, а искромсать на огромное количество осколков, чтобы воину Берингрифа было труднее собирать себя вновь и практически невозможно облачиться в доспехи.

Элизабет подоспела к воротам замка вовремя. Там был Орландо. Получив серьёзное ранение в бок, он истекал кровью. Около десятка чудовищ окружили его. Кольцо сжималось. Поодаль в тёмной массе файрбонингов мелькала белоснежная головка Елены, а рядом с ней как коршун носился Эдуард.

Лизи, пробиваясь сквозь кольцо окружения, крикнула Орландо:

― Где волк?! Ты видел волка?!

― Нет! Ударь по воротам! У меня нет сил.

Лизи нанесла три условленных удара хлыстом, ворота стали медленно разъезжаться. Эд и Елена бросились к Орландо, приподняли его и потащили в образовавшуюся щель. Элизабет, пятясь, отбивалась от противника. За воротами замка чародеев встретил невысокий человек с красными воспалёнными глазами — оборотень Гарольд. Именно он не очень давно укусил Эдуарда в лесу под Хайхиллом.

― Я не могу ему доверять! Не могу! — не смущаясь того, что предмет недоверия рядом, воскликнула Елена.

― У нас нет выбора, — Эдуард сам содрогался при виде человека, который даже в этом обличие был похож на зверя.

― Тебя надо перевязать. — Елена обращалась к Орландо и уже держала наготове бинты.

― Потом…

― Сейчас! — Элизабет впервые посмела так откровенно перечить Орландо. Он уже слабо слышал её голос и вверил себя в заботливые руки друзей. Спустя несколько минут Орландо стоял на ногах. Волшебные снадобья сделали своё дело. В ушах ещё шумело, но голова работала ясно и трезво.

Где-то здесь в каменных лабиринтах замка — Мария. Он мог думать только об этом. Он шёл сюда ради неё, жил ради неё уже несколько месяцев. И, если надо, он… Нет. Он освободит её из заточения в этом холодном оплоте зла и сумрака. Для долгой и счастливой жизни.

Вслед за Гарольдом чародеи преодолевали коридоры и залы замка. Щели в стенах расходились и сходились за их спинами. И всё больше казалось, что человек-оборотень умышленно заводит их в самое сердце замка, чтобы передать в руки своего хозяина.

― Долго ещё, волк? — Всевидящие серые глаза Орландо буравили Гарольда.

― Нет. Надо незаметно миновать тронный зал. Иначе попадёмся в руки хозяина.

В замке было пустынно. Но это не казалось необычным. Все знали, что по залам имеют право ходить лишь избранные. Здесь бывают только редкие гости и очень редкие слуги. Берингриф один хозяйничает в своём замке.

Вдруг Гарольд приостановился и сказал, больше обращаясь к Орландо:

― Пришли. — Он прикоснулся к холодным камням, и те со скрежетом разъехались в разные стороны.

Сердце Орландо билось так, что, казалось, его слышат все вокруг. Лизи чуть не плакала от обиды, зависти и ещё чего-то совсем необъяснимого, когда видела лицо парня, за которым могла пойти на край света, но пришла сюда спасать его единственную и, похоже, настоящую любовь.