Возьму конверт, расклею, волнуясь, допишу: "Все кончено. Прощай. Конец баллады." Себя не пожалею, тебя не пощажу, а может, пощажу, проси пощады, проси у прямолобой, не произнесены все страшные слова, хотя и близки, проси, пока мы оба не осуждены на десять лет без прав переписки. Возьму конверт, припрячу, назад не посмотрю, усилие проделав болевое, себя переиначу, тебя перехитрю, и в ссылку в отделенье бельевое немедленно отправлю, в глубь памяти сошлю — гора с горою, лишь бы не сгорая… А я стишок подправлю и с музычкой слеплю — а как иначе в Туруханском крае? Так хороши иль плохи, но видно до конца меняются черты, отвердевая. Стираются эпохи, срываются сердца, хранит секреты полка бельевая. Лет сто, а может двести промчатся, чуть помят конверт найдется — ведь находят клады. Меня на новом месте порядком изумят слова "Все кончено. Прощай. Конец баллады."