Утром меня разбудила Эвелин, легонько потрепав за плечо.

– Вставай, тебя ждут великие дела!

– Эва, я ведь не французский дворянин… Что случилось?

– Завтрак проспишь, соня. И на аэродром опоздаешь…

– Поесть могу и в городе, если что. А мой верный самолет без меня не улетит…

Наконец-то разлепив глаза, я увидел вполне бодрую Эву, которая даже успела чуть-чуть накраситься.

– Ты давно проснулась?

– Около часа назад позвонили и просили записать, на какие процедуры и во сколько мне нужно приходить. Заодно насчет завтраков, обедов и ужинов рассказали. У тебя есть еще двадцать минут.

– Понял, солнышко…

Девушка улыбнулась и вышла, а я кое-как поднялся и пошел в ванную комнату. Блин, ну почему глаза все время закрываются?

Ладно, будем считать, что я проснулся и стал более-менее похож на человека. Что там она говорила насчет завтрака?..

Возвращаясь в домик, мы держались за руки. Эвелин крепко сжимала мне пальцы, и чувствовалось, что ей совсем не хочется меня куда-то отпускать. А придется…

– Ну что, присядем на дорожку? Есть такой обычай.

– Да, раз нужно…

Несколько минут мы сидели, глядя друг другу в глаза. Ах да, мне ведь нужно ей кое-что отдать, чуть не забыл!..

– У меня для тебя есть подарок, хотел в Порто-Франко отдать, но придется сейчас.

Вытащив из сумки сверток, отдаю ей. Эвелин разворачивает и ахает. Хотя что тут ахать, нож как нож, без вычурностей, универсальный работяга. Узкий, не очень большой клинок, полированные гарда и тыльник, рукоять из темного дерева. Ножны успел сделать только простые, и то ладно. Для фигурной работы не было ни времени, ни инструментов, ни практики…

– Спасибо, мне очень нравится! Только здесь его нельзя на ремне носить, наверное…

– А ты не носи открыто, придумай что-нибудь. Видишь, здесь крепление для подвески на шею? Ленточки у тебя должны быть.

– Да, это можно сделать, он небольшой… И рубашки-майки буду носить навыпуск. Ты мне сделал замечательный подарок, правда!

– Вообще-то, ножи просто так дарить нельзя, чтобы не поссориться – дай пять экю, что ли…

– А поменяться на что-нибудь можно? – спрашивает Эва.

– Конечно!

– Тогда у меня для тебя тоже кое-что есть. Закрой глаза и наклони голову.

(Надеюсь, щелбан мне в лоб не закатит, хе-хе?..)

Что-то зашуршало, она легко коснулась моей головы, я почувствовал на своей шее тяжесть металла, затем что-то скользнуло мне за отворот футболки, и я вздрогнул от холодного прикосновения. Хотел было вытащить за цепочку и посмотреть, что там висит, но девушка прижала мои пальцы своей рукой:

– Потом разглядывать будешь… А сейчас поцелуй меня… Мы же так долго не увидимся…

Мы стояли, обнявшись, пока не услышали, что рядом с домом остановилась машина.

– Это за тобой?..

– Да, пора ехать, небо зовет.

Эвелин очень неохотно убрала руку с моего плеча:

– Иди, только жди меня. И помни…

– Тебя разве забудешь…

Я перетаскал вещи в багажник весьма прилично выглядевшего «фордовского» вездехода, и когда садился в салон, не удержался и посмотрел в сторону дверей дома. Девушка стояла в дверях, прислонившись к косяку, и делала движение здоровой рукой, как будто вытирала слезы. Сев в машину, помахал ей рукой из приоткрытой двери, Эвелин вдруг резко развернулась и вошла в дом. Ну и ладно, долгие проводы – лишние слезы…

Когда провел осмотр перед полетом и уже сидел в кабине, перед запуском двигателя решил все-таки посмотреть, что она мне подарила. Я потянул за довольно толстую золотую цепочку, и на ладонь мне лег круглый медальон, диаметром около трех сантиметров. На золотой пластинке с помощью разноцветной эмали был изображен изрыгающий пламя дракон с расправленными крыльями. Надо же, какая тонкая работа… Два крохотных камешка изображали глаза дракона, я даже не смог сразу понять, какого они цвета. Зеленые, что ли?.. Ну все, полюбовался – и хватит, «добро» от диспетчера на вылет уже есть, пора и делами заняться…

– Порто-Франко – Контроль, я «Сессна» – «Редлайн», запрашиваю разрешение на посадку!

– «Сессна» – «Редлайн», я Порто-Франко – Контроль, заход по стандартной схеме курсом девяносто, ветер сто десять, скорость три, порывы до шести узлов.

– Контроль, я «Редлайн», принял, расчетное время посадки десять минут.

Порывистый ветер не смог помешать мне «притереть» самолет точно у начала разметки, и я сразу услышал в наушниках голос диспетчера:

– Отличная посадка, «Редлайн»!

– Спасибо, Вышка!

– Как гастроли прошли?

– Сейчас приду, расскажу…

За всем этим последовали обычные процедуры заправки, постановки на стоянку в ангар и прочая, прочая… Так, я обещал на вышку зайти… Ладно, только сначала остатки плакатов возьму, в пакете есть несколько штук.

Вкратце описав все произошедшее дежурившему на вышке парню, я отдал ему все плакаты, получил деньги и уже собрался уходить, как вдруг он сказал:

– Знаешь, тут пару дней назад в городе тоже какая-то заварушка была, машину на улице вечером обстреляли.

– Чью? Кто-нибудь пострадал? – Мое сердце ухнуло куда-то вниз.

– Не знаю, просто по новостям коротко сказали, типа «ведется следствие, виновные будут найдены…» – все как обычно, когда не знают, в чем дело.

Вот же… Звонить Игорю почему-то совсем не хотелось, и я спросил:

– Меня могут подбросить до города? А то знакомому пробовал дозвониться – не отвечает, выпил и спит теперь, наверное.

– Да, минут через двадцать-тридцать машина в город пойдет, с двумя техниками, с ними и доедете.

– Только у меня сумок много…

– Там фургон большой, поместятся.

– Ладно, пусть тогда к ангару подъезжают, договорились?

– Хорошо, сейчас по рации им передам.

Как и сказал диспетчер, к стоянке подъехал аэродромный микроавтобус, на котором меня обещали подвезти к дому. Дорога привычная, все такая же пыльная и ухабистая, водитель и техник молчат, мне тоже не хочется разговаривать, почему-то нет настроения. Возле въезда на дорожку, ведущую между кустов к дому, машина останавливается, выхожу и сгребаю свои сумки. Склонившись под этой раскачивающейся кучей, иду от высоких кустов зеленой изгороди дороги к дому, но меня никто не встречает, по лужайке не бегает неразлучная парочка друзей – кот и пес, машина под навесом стоит как-то странно, перекосившись набок…

Когда подошел к «Гелендвагену», стало видно, что лобовое стекло в нескольких местах помечено пулями, есть несколько отметин напротив водителя, и покрыто паутиной трещин почти до полной непрозрачности. Присмотрелся – сквозных пробоин вроде нет… Вроде… Одна дырка все-таки есть… Метнулся к водительской двери – заперто, а через тонированные стекла невозможно разглядеть ничего внутри, и непонятно, есть ли кровь на сиденьях. Колеса с водительской стороны спущены, поэтому джип стоит, наклонившись… Некому было заменить?.. Неубранный буксировочный трос валяется перед машиной, на решетке радиатора, капоте и двери – тоже несколько пулевых отметин. Забыв о сумках, я метнулся к дверям дома – заперто, в щели торчит записка. Незнакомый почерк, написанное прыгает перед глазами, вижу какой-то левый номер телефона, и все. Никаких указаний, кто это и что ему говорить. Стараясь делать все как можно медленнее, набираю номер, пошли гудки вызова…

– Слушаю… – услышал я в динамике смутно знакомый голос.

– Это Алекс, нашел бумажку в двери и звоню, только что приехал.

– Привет! Это Павел. Слушай внимательно: машину обстреляли, но с твоей женой все нормально, она в городской больнице…

– Она не ранена? – перебиваю я его.

– Нет, Петра зацепили, он был за рулем. Я сидел впереди, Джин – на заднем сиденье. Когда ты улетел, мы со следующего дня ее сопровождать начали, при поездках по городу. Ну так, чтобы это в глаза никому не бросалось, стекла ведь тонированные.

– Понятно, так что такое было вообще?

– Она вечером возвращалась с занятий, ну сам знаешь, с каких. И на повороте по машине врезали из двух стволов. Петр сумел вырулить, но все-таки какая-то пуля оказалась бронебойной и пробила лобовуху.

– Подожди, а почему только одна?

– Ты что, столько на этом «Геленде» катался и ничего не заметил? – Павел невесело рассмеялся. – Он же не простой. Лобовое стекло специальное, и боковые тоже. Ну и движок титаном закрыт почти со всех сторон. Да ладно, пусть тебе сама хозяйка расскажет. Только ты смотри – у нее сейчас настроение плохое, сам понимаешь. Медперсонал от нее уже шарахается там…

– Это она может…

– Так что ноги в руки, и давай к ней в больницу, может быть, ее тогда и выпишут сразу. Твоя машина в гараже позади дома, никто ее не трогал, мы проверяли.

– А пес и кот где?

– Попросили соседей напротив приглядывать, лазят где-то на участке, наверное. Из больницы вернешься – прибегут.

– Понял, все так и сделаю, спасибо!

Вот теперь я знаю, для кого следующий нож делать буду…

Ффуухх… Открываю дверь и быстро затаскиваю все сумки на веранду, так, что мне нужно? Сейчас, только запасную рубашку надену, а в которой сейчас – сверху брошу, приеду, постираю… Теперь в спальню, что бы такого прихватить из одежды?.. Складываю наугад взятое с полки в большую сумку и иду к гаражу.

Вот и мой верный «Буцефал»! Что, заждался хозяина? Вроде и не запылился особенно, сейчас тряпкой быстренько пыль с лобового стекла смахну, и поедем. Ах да – еще сиденья нужно отряхнуть, мне же даму везти домой из больницы.

Уже более-менее вернувшись в спокойное состояние, не торопясь еду в сторону городской больницы, не хватало еще в дорожное происшествие попасть по дороге! Но меня как будто охраняли сверху – встречных машин не было, разве что пешеходы пару раз норовили перебежать через дорогу перед самым капотом. Но на малой скорости я успевал затормозить, громко обматерить очередного придурка и двигаться дальше. Вот и ворота, знак «Стоянка запрещена» и указатель, ясно, новую парковку сделали рядом? Просто не обращал внимания, наверное…

Ну вот и регистратура…

– Добрый день! Подскажите, в какой палате у вас лежит миссис Гордон?

– Добрый день! А вы кто?

– Муж…

– Разрешите проверить ваш Ай-Ди, пожалуйста?

– Хорошо, вот…

Дежурная медсестра придирчиво разглядывает мое изображение на фотографии, затем лицо:

– На фото у вас шрама нет. – Вот ведь какая бдительная попалась!

– Так я его пару дней как получил… Кстати, у меня к вам просьба личного характера…

– Какая? – Она заметно насторожилась.

– Вы не могли бы мне замазать эту отметину каким-нибудь тональным кремом, что ли? Ну чтобы жена не волновалась, понимаете?

Уже было начавшая думать про меня неизвестно что (после упоминания о «личной просьбе») медсестра поманила меня к углу стойки, оглянулась по сторонам – не видит ли кто, и быстро «заштукатурила» меченую щеку, потом дала мне зеркальце:

– Смотрите.

– Спасибо большое!..

– Она в двенадцатой палате.

– Там еще кто-нибудь есть, другой пациент?

– Нет, палата одноместная.

– Понял, всего вам доброго!

Да, в общем, я тут бывал и раньше, когда навещал своего инструктора Джима Хокинса после ранения, только у него палата была дальше, в другом коридоре… И похоже, это какая-то ВИП-зона, что ли?

– Вы к кому? – обратился ко мне охранник, сидящий возле столика в коридоре.

– К Джин Гордон, я ее муж.

– Ваш Ай-Ди, пожалуйста… Проходите.

(Надо же, меня в какой-то список внесли, интересно – кто и когда?..)

Вот и нужная дверь, слышно, как работает телевизор, передавали местные новости, вот и музыка началась… Стучусь, слышу «Входите!..». Вхожу…

И тут же на мне повисает рыжеволосое чудо, уткнувшись куда-то в плечо. Обнимаю ее, глажу по голове и спине и слышу, как она тихо всхлипывает.

– Милая, ты что? Вот я, перед тобой. Давай заберу тебя домой сегодня, если врачи разрешат?

– Я очень хотела домой, но меня не отпускали одну… Ты уже все знаешь, да?

– Не все, но примерно…

– Со мной все хорошо, а ты как? Надеюсь, эта молоденькая красотка тебя не совсем замучила? Для меня что-нибудь осталось? – Она поднимает голову, улыбается, но в глазах еще видны остатки слез. Я молчу, не зная, как и что ответить.

– Молчишь… Да я все знаю, она мне сама тогда рассказала. А я ей позволила быть рядом с тобой. Так что зря переживаешь, девчонка – огонь!.. Кстати, почему она не пришла? Боится меня? Ну, отвечай!

– Она сейчас в Виго…

– Решила там на гастроли остаться, что ли?

– Нет, после ранения руку лечить будет…

– Какого еще ранения? Со своего шеста упала, что ли? – Джин отодвинулась от меня.

– В нас стреляли, ей в руку попало, вот и будет там лечиться, чтобы следов не осталось.

Тресь!!! Мне прилетела увесистая плюха, очки покосились, но стекла в них все же уцелели.

– Ты что, за девчонкой от бандитов прятался, что ли?.. Ну ты… – Она вдруг посмотрела на свою ладонь со следами крема, потом приблизилась и осторожно стерла кусок «маскировки» у меня со щеки, обнажив багровую полосу. Затем, вцепившись мне в плечи обеими руками, потребовала:

– Рассказывай!

Ее ногти впились мне как раз в то место, где под бинтами зудел еще не заживший шрам, как током долбануло… Я не удержался и зашипел сквозь зубы, как рассерженная змея, Джинджер испуганно ойкнула, задрала мой короткий рукав вверх и увидела повязку.

– Это все или еще где-то отметины есть?

– Нет больше, дома сама можешь проверить.

Она снова уткнулась мне лицом в грудь, обхватила руками за шею, прижалась и замолчала.

– Прости меня, я больше не буду… Тебя так долго не было, телефон молчит, даже телеграмм не приносили…

– Мне сказали «сидеть и не отсвечивать», вот и хранил тишину…

– А потом машину обстреляли…

– У тебя точно все нормально?

– Да я испугаться не успела, твои парни моментально отреагировали. Потом где-то еще стреляли, но они меня сразу сюда привезли и врачам сдали.

– Правильно сделали.

– Да, врачи так и сказали… Забери меня отсюда, а?

– На чем привезли?

– На моей машине, только ее потом пришлось домой везти на прицепе, что-то там повредилось.

– Отремонтируем мы джип, главное – что с тобой все хорошо…

Тут дверь внезапно открылась, и вошел представительный мужик в белом халате и хитрой врачебной шапочке:

– Что тут происходит?

– За мной приехал муж, вы можете меня выписать? – сразу же ответила Джин.

– А, понятно… Хорошо, сейчас минут за двадцать все оформим. Вещи привезли? – Это он уже ко мне обращается.

– Да, вот здесь, в сумке.

– Тогда пусть миссис Гордон переодевается, а мы с вами поговорим…

Он вышел в коридор, я последовал за ним, прикрыв дверь, за которой почти сразу послышалось вжиканье застежки на сумке и шуршание материи.

– Вашей жене повезло, никаких последствий мы не обнаружили. Должен вам сказать, что у нее очень крепкие нервы, даже для нынешнего состояния. Прямо железная леди какая-то…

– Да, она такая…

– Вот мой телефон, – врач протянул мне визитку, – если будет ухудшение самочувствия – звоните в любое время. Мы свяжемся с ее наблюдающим врачом, он будет контролировать ее состояние.

– Спасибо вам, доктор!

– Это моя работа. Говоря по секрету, ваша жена – не самый легкий пациент…

– Могу себе представить. Наверное, очень напоминала тигрицу в клетке?

Врач улыбнулся:

– Именно. Через двадцать минут подойдите к стойке дежурной в холле. Удачи!

– И вам тоже!

Странно, почему он пожелал мне «удачи», а не просто сказал «До свидания»? Хотя с врачами лучше встречаться не по профессиональным поводам…

В палате я увидел Джинджер, переодевшуюся в привезенный мной наряд.

– Да, сразу видно, что выбирал мужчина… Неподходящего цвета, помятое…

– Ну так повернись спиной, разглажу…

– Молчи лучше, остряк-самоучка… Иди сюда! Да не бойся… Прости меня, – она платком, легонько касаясь, стерла остатки крема у меня со щеки, – сам понимаешь, что пришлось пережить. А теперь ты вваливаешься без Эвы, зато подстреленный, и говоришь: «Привет!..» Ладно, пошли искать, где там местные эскулапы от меня прячутся…

Как и обещал милый доктор, нам отдали какие-то бумаги и попрощались с Джинджер, мне даже показалось – с большим облегчением. Пока шли к машине, я спросил:

– Заедем в какой-нибудь магазин, купим продуктов? А то мало ли что, вдруг дома есть нечего.

– Обязательно, фруктов хочется и еще много чего. У них там готовят просто ужасно… Твоя стряпня гораздо лучше.

– Издеваешься, что ли?

– Нет, я серьезно. Приготовишь что-нибудь этакое, как ты умеешь? А я тебя за это поцелую…

По дороге Джинджер рассказала, что на следующий день после моего отъезда занялась поисками домработницы. Ну да, учитывая ее нынешнее «состояние и положение», помощь в работе просто необходима. (Предыдущую пришлось уволить из-за того, что она оказалась участницей событий, связанных с одним очень назойливым поклонником Джин. Именно она впустила в дом некоего «специалиста», установившего таймер и устройство дистанционного отключения на камеры наблюдения. А для того, чтобы «гостям» не помешал Джек, запирала пса в гараже. Когда все выяснилось (намного позже), она долго плакала, говорила, что ее шантажировали – угрожали похитить детей. Проверить это было уже невозможно, поэтому ей выплатили жалованье за несколько месяцев вперед, и она буквально через день насовсем уехала из города, в неизвестном направлении.) Новая домработница приехала на Новую Землю из Германии, вместе с сыном и невесткой. Сначала они два года все вместе жили в Порто-Франко, но сын решил перебраться в «немецкие» земли, а ей понравился город, и она решила здесь остаться. Кстати, она ведь жила в Восточной Германии, когда-то преподавала английский язык и знала русский.

– А готовить она умеет?

– Кто о чем, а мужчина – о еде…

– Милая, вечер уже, есть хочу…

– Я ей позвоню, она придет завтра утром. А сегодня я очень прошу тебя, приготовь ужин… Ну пожа-а-луйста…

(И глаза при этом такие сделала, куда до нее коту из Шрека… Жалеет, наверное, что влепила мне… Да что там, по подвигу и награда… Девчонка на себя внимание отвлекла, поэтому в меня и промазали… Все, хорош самоедством заниматься, что было, то было…)

– Хорошо, сейчас приедем, схожу в душ и займусь ужином. А как наши звери к ней относятся?

– Она с ними быстро нашла общий язык, так что не беспокойся. Кстати, вот магазин, пошли, сейчас я тебя загружу…

Мне пришлось сделать два захода, в один я не смог унести все, что Джинджер решила закупить на ближайшие дни. Наверное, больничная еда ей действительно не понравилась, хе-хе! Хотя, может быть, просто настроения не было? Да, она у меня такая…

Дома все было так, как я оставил, сумки спокойно лежали кучей на полу веранды.

– Алекс, откуда столько сумок, у тебя же только две было?

– Здесь еще вещи Эвелин, завтра увезу в «Танцующие звезды», в ее номер, пусть там хозяйку дожидаются. Сценические костюмы ей понадобятся не раньше чем через месяц, наверное.

– Ладно, тогда хотя бы передвинь их вон в тот угол… А кто решал, что увезти, а что оставить?

– Она сама и выбирала, когда я ее в Виго привез.

– Ясно… Хорошо, неси все на кухню, а я пока что переоденусь.

Ага, надела она все ту же футболку с самолетом и надписью «Снять перед полетом», значит, настроение хорошее, во всяком случае, пока…

– Милая, сейчас я быстро в душ, потом займусь ужином, договорились?

– Конечно…

Не буду заморачиваться, просто сварю рис и еще какую-нибудь местную фигню поджарю. Если учесть, что за весь день из еды был только завтрак, ковыряться два часа возле плиты мне совсем не хотелось. Только успел прополоскать крупу и поставить кастрюлю с водой на плиту, как вошла Джинджер.

– Что будет на ужин?

– Импровизация с рисом в главной роли, хочется чего-то съесть, и побыстрее.

– Мне тоже… Не могла я там обедать, кусок в горло не шел… Все ждала, когда ты вернешься… – Она подошла ко мне и прижалась, обхватив руками за талию.

– А мне кошмары снились все время… Домой очень хотелось…

– Я попросила Эвелин сделать так, чтобы ты не скучал.

– Ей это удалось… – Моя усмешка получилась невеселой. – Она хорошая девчонка, только вот зря ко мне так привязалась…

– Ты сам рассказывал мне о том, что иногда герою сказки помогают самые неожиданные персонажи, вспомни!

– Да, помню…

Тут она, наконец, заметила золотую цепочку у меня на шее:

– Что это у тебя?

– Эва подарила, перед моим отъездом из Виго.

– Можно мне посмотреть?

– Пожалуйста… – вытащив за цепочку медальон из-за воротника, снимаю и протягиваю ей. – Смотри!

– Какой интересный… А почему она решила его подарить?

– Не знаю. Просто я сделал для нее ножик, а его дарить нельзя, вот она и «поменялась» со мной.

– Ты ведь обещал сделать и для меня!..

– Да все готово, после ужина отдам. В сумках где-то лежит, искать нужно.

– А может, сейчас?..

– Какая ты у меня нетерпеливая, оказывается! Нет уж, приготовлю, потом отдам, сейчас отвлекаться не хочу, видишь – уже вода закипела.

Джинджер обиженно надула губы, но я знал, что она притворяется (очень хорошо чувствую, что это не всерьез…). Тем не менее она продолжала стоять рядом, касаясь меня то рукой, то бедром. Закинув компоненты будущего ужина в кастрюлю, обнимаю ее – она с удовольствием «растекается» в моих объятиях.

– Как хорошо… А что ты там еще делал? Ну кроме того, что глазел на Эвелин во время выступлений и сопровождал ее на обеды и ужины?

– Я же сказал – ножами занимался, твой как раз доделывал, потом Эва увидела, тоже для себя попросила. Ну и еще для телохранителя сделал попутно, там целая история с ним вышла.

– Расскажешь?

– Не раньше, чем приготовится, а то может подгореть, если отвлекусь. Теперь поцелуй меня и присядь возле стола, буду заканчивать с готовкой…

Она послушно уселась на стул, оперлась подбородком на руки и смотрела, как я тружусь возле кухонного стола и плиты. Интересно, но я чувствую ее эмоции почти физически – радость от того, что я наконец-то рядом с ней, что вернулся целым (ну, почти…), усталость от больничной обстановки и множества чужих людей рядом… Это вообще нормально? Или просто глюки усталой головы? Хотя, если учитывать то, как назвала меня гадалка – тогда все понятно. Выпил стаканчик вина вечером, называется… Нет, если начать заморачиваться такими вещами постоянно – точно свихнешься, а мне этого совсем не нужно! Пить надо меньше, вот что. И вообще, пришло время грубого материализма, хе-хе…

Ура, все доварилось! Разложив приготовленное по тарелкам, я уселся напротив Джинджер.

– Все готово, давай ужинать, пока не остыло.

– Пахнет замечательно, не то что больничная стряпня… – Она буквально накинулась на еду, как будто ее морили голодом несколько дней.

– Милая, ешь помедленнее, а то все очень быстро кончится, – попробовал я пошутить.

– Ничего, бутербродов еще для меня сделаешь, правда?

– Сделаю, конечно… – А куда тут денешься?

К счастью, бутерброды ей не понадобились, хватило одного пирожного и стакана сока.

– Наконец-то нормальная еда… – Джин вытерла салфеткой губы и довольно улыбнулась. – А когда ты отдашь мне то, что привез?

– Сейчас, иди в зал, скоро принесу…

Я быстро навел порядок (две тарелки и пара стаканов, какие проблемы?) и пошел копаться в сумках в поисках нужного свертка. Да вот же он, с краю лежит!

Захожу в гостиную, держа свое «произведение» за спиной. Телевизор что-то бормотал, но Джинджер услышала мои шаги и обернулась:

– Нашел?

– Вот, держи, теперь он твой…

Она приняла от меня нож двумя руками, осторожно вытащила его из ножен и стала разглядывать.

– Осторожно, я его хорошо заточил, бумагу на весу режет.

– Вижу, что острый… – Она попробовала остроту на своем ногте. – Долго ты его делал?

– Там удалось в одной мастерской договориться, всю грубую работу у них на станках выполнял. А потом уже по вечерам, в гостинице, точил и шлифовал потихоньку. Несколько вечеров потратил точно.

Жена перекладывала нож из руки в руку, брала его прямым и обратным хватом, терла рукоять пальцами, проверяя – скользит или нет, разве что не пробовала дерево на зуб.

– Рукоять из чего, такая красивая?

– Там же, в мастерской, набрал всяких кусков, потом сидел целый вечер, рассматривал, искал такой, чтобы тебе рисунок подходил и цвет…

– А мне и правда очень нравится!

Лезвие у этого ножа было на пару сантиметров длиннее, чем у «Рысенка», но оформлен он примерно так же – на торце рукояти из дерева серо-коричневого цвета закреплен тыльник с изображением головы рыси. (Кстати, после пропитки маслом рукоять потемнела, и ее цвет стал ближе к темно-красному, с серыми полосами.) Разве что этот отлит по-другому и не такой высокий. Рукоять пришлось выточить поменьше, чем я сделал бы для себя, – она все-таки для женской руки. (Нет, теперь вижу – надо было еще чуть тоньше делать…) Да и «горб» на верхней части я не стал вытачивать большим, так, небольшой изгиб, и все, чтобы не выглядело уж слишком параллельно-перпендикулярным. Гарды нет, даже символической, но я ведь ножик не для боевых целей делал. Может, все получилось не очень изящно, но спишем это на неопытность мастера. Тем более что для работы нож вполне пригоден, я уже резал им продукты – тестировал, так сказать.

– У меня в сумке еще подставка есть, на всякий случай. Вдруг решишь его в шкаф положить.

– А Эвелин со своим что будет делать? – почему-то заинтересовалась Джин.

– Сказала, что на поясной ремень или на шею повесит. Думаю, пусть лучше сама потом решит.

– У нее нож другой?

– Конечно, меньше твоего, дерево другое, да и литье просто шлифованное, без изображений. Я ведь почти случайно там два ножа сделал, а после история случилась… – Тут я понял, что сказал лишнее, и замолчал.

– Что еще за история? С женщиной? – сразу уцепилась жена.

– Не совсем. С телохранителем, для которого я нож изготовил.

– Ну и что там было такого необычного?

– Он этим ножом в другой ударил сильно, а тот раз – и сломался пополам. Теперь парень говорит, что нож заколдованный. Ну смеется, наверное, не всерьез же.

– А что, такое бывает?

– Просто у нападавшего нож был плохого качества, как говорят – «перекаленный», вот и не выдержал удара. Нам в лавке, когда мы для него клинок искали, нормальное железо попалось, только и всего. Я к тому клинку разве что рукоять и гарду приделал. Если честно, даже особо и не напрягался с обработкой. А оно видишь как получилось…

– Эве нормальный нож сделал, не сломается?

– Гнуть пробовал, клинок выдержал, рукоять тоже. Драться на ножах она все равно не станет. Так, сувенир, будет у себя держать где-нибудь в сумке.

– Вас там охраняли?

– Да, по городу телохранитель постоянно рядом ходил, а возле сцены вышибалы стояли, ни разу не пропустили «горячих поклонников».

– Как же тогда…

– Уже в день перед отъездом, по улице шли, и закрутилось… Сначала на охранника напали, он вроде отбился, потом его из машины подстрелили, ну и понеслось… Правда, из нападавших только один в живых остался, и то ненадолго.

– Ты их?.. Сколько?..

– Не знаю, мне там подсчитывать и сортировать некогда было, на «Скорой помощи» Эвелин в больницу повезли, а я чуть позже туда приехал. Кого-то Эва подстрелила, скорее всего. Со всеми обстоятельствами уже местные боссы потом разобрались. Кстати, лечение ей оплатят. Когда будет ясно с выпиской – пришлет телеграмму, заберем ее оттуда.

– Сам полетишь?

– Наверное. Это ведь она меня в сторону оттолкнула, поэтому и не смогли точно попасть…

Джинджер вдруг положила теперь уже ее собственный клинок на столик, порывисто обняла меня и поцеловала, очень крепко.

– Ты на меня не сердишься? Я ведь тогда еще не знала, как у вас там все произошло.

– Тогда встречный вопрос – ты меня любишь?

– Конечно… – Она прижалась ко мне и посмотрела прямо в глаза.

– «Хороша та женщина, которая тебя волнует. Но еще лучше женщина, которая волнуется за тебя», – почему-то вспомнил я.

– Откуда это?

– Не помню, прочитал когда-то в книге. Но полностью согласен с этими словами…

– Да, я очень переживала за тебя. И когда ты улетал в первый раз, далеко, и теперь. Странно, меня даже не очень пугало то, что ты будешь с девчонкой все это время. Почему-то была уверена в том, что ты не бросишься в ее объятия в первую же ночь.

(М-да… Лучше промолчу.)

– Не бросился ведь?

– Нет…

(Интересно, мои уши сейчас светятся ярко-красным цветом или нет?..)

– Вот и хорошо. Она в тебя всерьез влюбилась, ты знаешь?

– Знаю, только понятия не имею, что мне теперь делать.

– Гарем заводить я тебе не позволю, и не надейся. – Она улыбнулась и чувствительно ущипнула меня за ухо. – А Эвелин чуть позже найдет себе подходящую пару.

– Скорее бы…

– Ладно, не переживай. Пусть сначала вылечит свою руку и вернется. Кстати, Хокинса там не видел?

– Пытался узнать, где он, но врачи сначала отказались давать такие сведения. Потом все-таки сказали, что его на тот момент не было в городе. Не повезло…

– Жаль, интересно было бы узнать, как он сейчас. Вот будет номер, если они там встретятся!

Нож убирать в шкаф Джинджер пока не стала, положила его на тумбочку возле кровати. На мой вопрос ответила только, что «хочет к нему привыкнуть». Надо же…

Почему-то я думаю, что и Эвелин тоже не убирает нож в тумбочку. Представляю, как она вынимает его из ножен, смотрит на отблеск света в узкой полоске полированного клинка, гладит пальцами дерево рукояти и кладет его возле настольной лампы. Интересно, людям важен сам предмет или тот, кто его подарил? И зависит ли привязанность от ценности или красоты подарка?.. Наверное, мне нужно попробовать сделать что-то более красивое и показать жене как самому строгому критику. А для начала надо бы прикинуть, что там у меня вообще есть из материалов. Кстати, можно для фона радиостанцию включить и послушать, о чем народ сейчас в эфире болтает. Вдруг кто-нибудь проговорится, что там на самом деле случилось…

Ну скажем так: до признания известных мастеров (а они вообще есть на Новой Земле?..) пока очень далеко, буду совершенствоваться как смогу. Например, сделаю еще несколько ножей и послушаю, что о них скажут люди. Вот и нашлось занятие на ближайший сезон дождей, как я и думал! Только вот с ножнами надо бы еще поразбираться, как там рисунки делают, тиснение, чем красят, и прочее…

Я еще некоторое время сидел в мансарде, перебирая детали будущих ножей и слушая разговоры в эфире, но Джинджер позвала меня снизу:

– Алекс, ты долго еще там сидеть собираешься?

– Нет, а что?

– Вообще-то, по тебе жена соскучилась. Это я напоминаю на всякий случай.

– Дальше можешь не продолжать, уже иду… – И правда, что это я? Наверное, устал с дороги, плохо соображаю…

* * *