Все утро Джинджер была какой-то задумчивой, даже немного рассеянной, что ли. Я не лез с вопросами, может быть, она что-то планирует, а я помешаю. Ладно, потом сама расскажет, если захочет!

Бок под повязкой довольно сильно зудел, поэтому сегодня я решил не халявить, а сначала пойти забрать машину из мастерской и сразу после этого ехать на перевязку. Да, еще нужно позвонить диспетчеру на аэродром, предупредить, что до конца недели не смогу вылетать «из-за непредвиденных обстоятельств». Пока не заживет порез, сидеть долго не получится, вот в чем проблема. Нет, разве что если будет очень уж нужно… Но ведь пока нет такой срочной необходимости?

Джин поехала заниматься нашей подшефной акробаткой, а я начал готовить обед. Сегодня решил особо не заморачиваться, будут тушеные овощи с мясом. Хорошо, что жена «всеядная», хе-хе, если есть какие-то особые пожелания – предупреждает заранее. Разве только позже могут появиться разные странные предпочтения в еде, из-за беременности, но до этого вроде еще далеко. А может, и вообще обойдется. Все, будем решать проблемы по мере их поступления!

Все уже было готово, и я сидел в мансарде, слушал новоземельский эфир, когда вернулась моя прекрасная леди. Так, перерыв на хобби закончен, возвращаемся к текущим заботам…

Огонек вернулась в отличном настроении, время от времени посматривала на меня с загадочным выражением лица и улыбалась.

– Джин, как все прошло, нормально?

– Просто отлично! Кстати, Маноло попросил врача, который курирует его заведение, присмотреть за Эвелин. Сегодня она уже просто с пластырем на ногах была, через пару дней вообще бегать сможет. Кстати, синяки тоже скоро сойдут, благодаря знакомой тебе мази.

– …Похоже, это у них здесь универсальное средство, как «мазь Вишневского» в армии…

– Ты это о чем?

– Так, молодость вспомнилась. Нашли подходящую одежду?

– А ты как думаешь? Даже кое-что для выступлений подобрали. Кстати, она мне кое-что рассказала. И это «кое-что» заметно отличается от твоей версии…

– Ты ее допрашивала с пристрастием, что ли?

– Нет, почти в самом конце нашего шоп-тура она вдруг разревелась и рассказала мне, как все было на самом деле.

– И что теперь?

– Пусть живет дальше спокойно. Я ведь тебе говорила, что черноты в ней не заметила. И еще: если вдруг решит тебя поблагодарить – не отталкивай ее.

Я даже опешил:

– В каком смысле?

– Ты сейчас для нее рыцарь на белом коне, спасший девушку из лап чудовища.

– Ну да, «спасаю драконов из когтей кровожадных девушек»…

– Серьезно говорю – мы теперь для нее самые близкие люди. По крайней мере, на ближайшее время. А буквально через несколько дней она уже планирует выступать и приглашает нас обоих на представление.

– Если так, нужно будет сходить…

– А почему ты ей все деньги отдал? Мне просто интересно, – посмотрела мне в глаза Джин.

– Эти деньги мне не нужны. Полиция там что-то о премии говорила, так что не обеднею. А ей они уже пригодились, как я понимаю?

– Очень даже, зато теперь есть в чем ходить и выступать первое время. А все-таки почему ты мне сразу всю правду не рассказал?

– Не хотел тебя волновать. Зато теперь ты все услышала от главного действующего лица, без пересказов.

– Знаешь, что самое интересное? Эту ночь ты проспал спокойно, впервые за все время. Как будто что-то изменилось. Может быть, судьба?

– Хорошо, пусть будет судьба. Пожалуйста, Джин, милая, хватит мистики, пойдем обедать уже!..

После обеда Джин подвезла меня до автомастерской, а сама снова уехала по делам. На улице становилось все жарче, наступающее лето проявляло себя все настойчивее, и ходить на дальние расстояния пешком совсем не хотелось. Расплатившись с мастерами, поехал в банк Ордена, где предъявил бумагу, которую мне дали в полицейском управлении, и получил пять тысяч экю на счет (интересно, почему так много?..). Только успел выйти из банка – зазвонил сотовый, высветился номер нашего молодого фотографа.

– Слушаю!

– Здравствуйте, это Джон Смит. У меня все готово, можно забирать плакат из типографии.

– Ты сейчас там?

– Да, могу вас подождать.

– Хорошо, буду через пять минут.

Ну вот и дело появилось…

Через десять минут мы с Джоном стояли у закрепленного на стене плаката, имевшего размеры примерно полметра в ширину и метр в высоту. Фото получилось отличное, на мой непрофессиональный взгляд. Джинджер, в кепке с длинным козырьком и стрелковых очках, стояла вполоборота к зрителю, держа пистолет перед собой вверх стволом. Самое интересное, что узнать ее было трудно – как будто совсем другой человек. Надо же… Сверху была надпись: «Думаешь, что стреляешь лучше всех? Приходи, проверим!», внизу – часы работы и адрес тира, и в углу, совсем маленькими буквами – «Фотограф Джон Смит».

– Давай спросим мнение у нашей фотомодели? – спросил я у парня.

– Конечно, – согласился он. – Вдруг ей не понравится…

Джинджер, которой я тут же позвонил, обещала приехать минут через десять, так что у меня было немного времени на то, чтобы рассказать фотографу о своей очередной идее. Он задумался, но сказал, что это будет даже проще. Пока Джон размышлял на заданную тему, как раз подъехал красный «Гелендваген», из которого вышла наша бизнесвумен. О, как раз то, что нужно, будем ковать железо, пока горячо!

Придирчиво рассмотрев плакат, наша фотомодель его одобрила, и мы поехали в тир, продвигать нашу рекламную продукцию. Хотя что значит «продвигать»? Для хозяина это вообще бесплатно, плакат был напечатан за мой счет. Не понравится – как я уже говорил, заберем домой, обрежем рекламные строчки и повесим на веранде, хе-хе.

Хозяину тира плакат понравился. Он сразу же позвал своего помощника и распорядился, чтобы рекламу прикрепили на место прежней таблички, затем спросил:

– Сколько я вам должен?

Мы переглянулись, и Джин сказала:

– Договоримся так – для нас вход в тир теперь бесплатный.

– Согласен. И патроны вам будут со скидкой… А можете напечатать этот же плакат, только небольшого размера, чтобы в городе расклеить?

– Это уже в типографии сами заказывайте, с ними договаривайтесь. Оригинал там есть, по вашему запросу напечатают нужное количество.

Хозяин сразу же стал названивать по телефону, который мы ему дали, а нам пора было ехать дальше.

На улице я поинтересовался:

– Джин, хочу тебе предложить еще одну фотосессию.

– Где и когда?

– На аэродроме, сейчас. Твой костюм – как раз то, что требуется. Пора подумать о рекламе авиаперевозок…

Нам повезло – на стоянках возле ангаров в ряд стояли несколько самолетов, к которым мы и подъехали. Пока Джон выбирал подходящий ракурс для съемки, Джинджер наводила подходящий макияж, глядя в зеркало над лобовым стеклом машины. (А я-то еще думал, почему у нее оно там заметно большего размера, по сравнению с обычным…)

Когда она подошла к нам, держа в руках кожаную папку для деловых бумаг, у нас с Джоном отвисли челюсти. Нет, я, конечно, знал, что внешность можно изменить, но не до такой же степени!.. Если бы каждый день не был с ней рядом – не смог бы узнать.

На нас смотрела уверенным взглядом деловая женщина, которой дорога каждая минута ее времени. Красота была, я сказал бы, «холодная», отнюдь не завлекающая, но чем-то притягивающая к себе внимание. Солидная папка в руках наверняка содержала в себе очень важные документы, иначе и быть не могло. Артистка в образе, что я могу еще сказать…

Толкнув в бок застывшего столбом парня, я сказал ему:

– Не тормози, время дорого!

Опомнившись, Джон подобрал отвисшую челюсть, показал Джин, куда ей лучше встать, и защелкал фотоаппаратом, быстро меняя позиции съемки. Со стороны ангаров за этим неповторимым зрелищем наблюдали несколько механиков, оказавшихся случайными зрителями. Ну все, вечером в «Триммере» только об этом и будут разговаривать!..

Когда съемка, наконец, закончилась, мы подъехали к вышке, и Джин ненадолго поднялась к диспетчерам, откуда сразу же послышался восторженный свист. Пока она там разговаривала со старыми знакомыми, я обсудил с Джоном примерные требования к плакату. Как ни странно, Джинджер особо долго не задержалась, и мы выехали в город, где оставили нашего фотографа у типографии. Пусть работает, учится…

От типографии Джин поехала домой, а я – в больницу, на перевязку. Врач быстро осмотрел рану, сказал, что все должно затянуться через несколько дней, и прилепил новую порцию мази. Интересно, что сейчас все у меня заживает довольно быстро, это из-за особенностей местного климата или мазь такая чудодейственная?

Когда приехал домой, Джинджер что-то делала на кухне – было слышно, как звенит посуда и мяукает кот. Хорошо, сейчас быстро переоденусь и пойду тоже сделаю что-нибудь полезное…

– Что у нас сегодня на ужин?

– Захватила кое-что, сейчас разогрею.

– Огонек, ты ничего мне не хочешь сказать?

Она включила конфорку под кастрюлей и подошла ко мне вплотную.

– Эвелина меня спросила кое о чем… Она хочет знать, может ли она называть тебя своим «покровителем», если вдруг у кого вопросы будут…

– Вот только «крышу» изображать мне не хватало, – пробормотал я.

– Наверное, это она и имела в виду, – кивнула Джинджер, понявшая это специфическое выражение совершенно правильно.

– И что мне теперь с этим делать?..

– Будет у тебя танцовщица на шесте в любовницах, что тут непонятного, – невесело усмехнулась Джин.

– Ты ведь ревновать будешь…

– Буду, и еще как!

Я подошел и поцеловал ее, мы долго стояли, обнимаясь.

– Огонек, ты так и не выполнила свое обещание.

– Какое? – Она удивленно подняла брови.

– Помочь найти мне хороший костюм для визита к чиновникам.

Джин вспомнила, о чем мы говорили с ней не так уж и давно, обхватила меня за шею и прижалась так, что я чуть было не упал – она все-таки ни разу не маленькая и не хрупкая.

– Ты мне завтра напомни утром, как проснемся, хорошо?

– Как только глаза откроешь, сразу и напомню! – твердо сказал я. – А теперь давай на стол накрывать, мне от переживаний очень есть захотелось.

Джин рассмеялась, и мы стали готовиться к ужину.

А после ужина сидели на диване в гостиной, болтали о чем попало и пытались смотреть какой-то фильм по телевизору, но получалось, как говорится, «с пятого на десятое» – мы никак не могли отвлечься друг от друга. И уснули потом далеко не сразу…

* * *