Мы – раса сновидцев, раса которой определено проникать во многие (параллельные) миры, изменять эти миры и изменяться самим. Человек средоточие всех миров и в этом действе его избранность и становление в подобие Божие. В далекой древности – явь и сновидение составляли единый мир и были одинаково полны жизненного содержания. Мировоззрение первобытного человека было основано не на логических основаниях, а на законе «сопричастия» и общности всех миров. Но, появился закон и различение, человек стал утрачивать эти связи и превращаться в расу толкователей. Хорошо это или плохо, зависит от способности человека сочетать «земное с небесным», по учению Евангелия. А пока, большая часть людей находится в промежуточном состоянии – ожидания и исполнения. Ожидания – в котором «Бог говорит человеку однажды, и если он не слышит, то говорит ему второй раз между сном и явью». И исполнения – это то, о чем сказал Фрейд, который утверждал – что символика сновидений носит преимущественно сексуальный характер и сновидение является осуществлением желания. Эти выводы психоаналитика нам уже не покажутся странными, если будем помнить, что Библия во многих ее частях, носит тот же характер. Все Писание в высшей его точке учений, призвано сделать человека сексуальным, то есть тем, что делает его жизнь полной.

В Библии говорится о том, что человек испытывается и вразумляется во время сновидений. Испытание подразумевает страдание и, наверное не найти такого человека, который бы не испытывал этих неудобств во сне. От страхов во сне невозможно спрятаться и убежать, но только проснуться. И когда наша плоть пробуждается, а сознание продолжает оставаться при старом мировоззрении, человек испытывает вину и страдание. Многие мужчины и женщины раннего христианства (монастырей) видели сновидения сексуального характера, и когда просыпались, бичевали себя постом, молитвой и воздержанием. Некоторые понимали этот говор Бога и символику снов, но не могли разрешиться в правде, и от того страдали еще более. Яркой представительницей такого страдания, является жена Пилата.

И так, жена Пилата была женщиной и у нее был муж. То, что у нее нет имени в Писании, говорит о том, что они не прилепились друг к другу по заповеди Творца, но будучи в законе замужества она страдала в неисполненности желаний. Пилат, был кесарем и человеком, имеющий власть, он считал, что люди все время должны чем-то заниматься и что-то делать для пользы общества. Будучи прокуратором, его жизнь была стреножена законами и социальными условностями, которые подчинялась строгим правилам, не оставлявшим места чувственности и страсти. Будничные дни мужа в основном были обременены судейскими обязанностями и постоянной подготовкой к «холодной» войне. Дневная жизнь была важнее вечера, в которые люди делают новых людей и получают от этого удовольствие. Среди религиозных служителей он слыл деспотом, но для нее, он был таковым в семье. В римском обществе того времени мужчина мог иметь связь с женщиной на стороне, а женщина нет. Кроме того, в семье среди мужчин существовало табу на созерцание голого тела, законной жены и замужняя женщина должна была иметь на себе некоторые нижние одежды во время исполнения супружеских обязанностей. При таком положении дел не трудно догадаться, что его супружеские обязанности были редки или прекратились давно.

С другой стороны, она как жена кесаря была грамотной женщиной и могла наблюдать все то, что происходило в обществе. Появление нового пророка Иисуса, не могло остаться для нее незамеченным, как и чудеса, которые Он творил. То, что она назвала Иисуса Праведником, свидетельствует о ее знакомстве с Его учением. При ее проблемах в семье, вполне возможно ее заинтересовало первое чудо, совершенное во время брака в Кане, а в среде раввинов, которые были частыми гостями двора прокуратора, она могла узнать более глубокие корни этого события.

А могло быть и так: Однажды, Пилат, придя домой рассказал жене историю, которую донесли его соглядатаи. Что в небольшом городке Кане объявился новый Учитель, который во время бракосочетания, когда не хватило вина, совершил чудо превращения воды в вино. Он рассказал эту историю бесстрастно, как и само чудо не взволновало его, потому что они всегда в этой стране происходили с кем-то и где-то, и никогда с человеком, желающим увидеть чудо. Когда прокуратор коснулся брачной темы, он прогремел басом:

– Нет, ты только представь, что говорит этот новоявленный Пророк – он проповедует странную свободу, говоря, что в этом мире рабы служат свободным, а в царствии небесном сыновья «чертога брачного» будут прислуживать сыновьям земного брака. Пилат стал возмущаться и язвить о том, как он (кесарь) будет разносить напитки своим подчиненным и убирать со стола…

Историки свидетельствуют, что римские жены были довольно свободны в передвижениях, а потому нет никаких оснований отвергать личную встречу с Иисусом, а тем более в сновидениях. Пилат часто уезжал в города для наблюдения за сбором подати или судебного разбирательства. Во время поездок мужа, она вполне могла переодеться в простую одежду и стать «тайной» ученицей Иисуса, то есть той о которых говорилось, что они служат Иисусу своим имением. Она могла быть на Его проповедях и услышать много чего не написанного в евангелиях, но как сказано апостолом, – «если бы писать о всем том, что говорил Иисус, то не хватило бы многих книг».

От сакральных знаний из уст Иисуса или раввинов, она могла ставить серьезные вопросы перед собой: Почему люди живут не своей собственной жизнью, но исполняют предустановленные обязанности, где время работы, не приносящее радости, считала отнятым у самой жизни. Почему отчужденный труд занимает большую часть жизни человека и претендует на ту небольшую часть жизни, под названием – свободное время, которые делает человека человеком. Или, почему принцип удовольствия, к которому стремиться душа человека, осуждаем в обществе, а труд и ограничения, налагаемые на основной инстинкт жизни, стал всеобщим.

Она могла ощущать приятное чувство от роскоши и привилегий, и в тоже время не ощущала себя свободной. Быть женой римского наместника и представителя закона, накладывало определенные ограничения на ее жизнь, которая стремилась к простоте тех людей, где они могли не только мечтать о встречах, но действительно встречаться, влюбляться, ссориться и мириться. Она все более приходила к выводу, что ее жизнь потеряла надежду, когда-либо выйти на эти просторы Бытия. Бичевание трудом и войной в лице ее мужа, стало основным правилом, влияния государства на жизнь человека. Ее судьба в качестве жены правителя и разрушительное действие времени ослабляли ее жизнь, которая уходила по каплям в пустоту будущего времени. Она слышала этот предупредительный сигнал, но ничего не могла сделать, чтобы остановить это разрушение. И ей оставалось только грезить в сновидениях.

В их семейной жизни не было детей, она всегда боялась поднимать этот вопрос. Но после познания некоторой части учения Иисуса, однажды она упрекнула мужа в бессилии и излишней активности в государственных делах. Она сказала – «Дела человека происходят от его силы. Его дела – его дети, которые происходят от покоя. Поэтому его сила обитает в его делах, а покой открывает себя в детях. Он делает свои дела благодаря силе, но благодаря покою порождает своих детей». Пилат взорвался, обвинив жену в глупости, что она не дает себе отчета о том, что говорит и совершенно не понимает – кто ее муж и что, он занимается важными государственными делами. Он с сарказмом сообщил, что ему знаком этот слог египетских сектантов, вечно не удовлетворенных общими женами, а теперь распространяющих свое влияние на людей поверхностных, не имеющих дела, таких же как и их государство, которое будучи самым древним, до сих пор не имело хождения денег и стратегии его развития. Она возразила, что деньги не могут сделать человека счастливым, потому что не всем тем, кто всем обладает, положено познать себя. Однако те, кто не познает себя, не будут наслаждаться тем, чем они обладают. Пилат грубо оборвал ее речь, сделав короткий вывод, что в ее философии наслаждения сквозит старая и избитая тема о многоженстве, блуде и общности жен. И ей опять оставалось, только грезить в сновидениях.

В ночь, накануне казни Иисуса, она вспоминала одну из встреч с Иисусом. Пустыня, женщины плотно окружив Иисуса, стали задавать щепетильные вопросы, которые боялись озвучить при мужчинах. Он говорил много и в частности о том, что отношения между мужчиной и женщиной в саду Эдем были сведены до примитивности, без мысли о служении друг другу любовью, где каждый преследовал свои цели в одиночку: Когда Ева была в Адаме, не было смерти, после того как она отделилась от него, появилась смерть. Если она снова войдет в него и он ее примет, смерти большее не будет. Одна из женщин попросила разъяснить, что значит «она отделилась от мужчины и он ее примет». Иисус рассказал, что Адам долгое время игнорировал Еву, пока она сама не предложила ему плод любви от древа жизни. Но даже, после этого предложения, когда он взял плод и обратил на ее внимание, оно было неряшливым, беспокойным и боязливым, неспособным испытать жертвенную любовь, которая соединяет две души. И тогда они были одеты в кожаные одежды и опущены на землю, чтобы научились во сне и наяву обрабатывать чувственные восприятия души и в поисках друг друга обрести то, что потеряли от Духа Творца. А на их пути к древу жизни, были поставлены херувимы с мечем, который имел свойство «обращать и менять» старые обличья человека. И далее пояснил, что мышление человека есть окольный путь воспоминания о прошлом удовлетворении, которое является движущей силой их желаний и побуждений вновь пережить прошлое удовлетворение. Под воздействием несовершенного закона и религиозной морали, принявших форму «высших» ценностей жизни, внутренний человек захирел и перестал развиваться. Душевная жизнь человека стала наполняться чувством вины, которой он не совершал и все лучшее, что было в прошлом, стало уходить в бессознательное состояние. Человек стал приспосабливаться к карающему настоящему, относиться к себе с суровостью, которая была бы к месту на детской ступени своего развития, но выглядит устаревшей в свете возможностей зрелого разума. Тогда женщины стали рассказывать о своих откровениях, которые в основном были отрывками любовных приключений. Они рассказывали о них так, как будто были виноваты за свою память и воображение. Иисус успокоил их и пояснил, что образы являются человеку и истина, которая есть в них, скрыта из-за незнания тайн домостроительства Божьего на земле. Когда вы видите ваше подобие, вы радуетесь, но когда видите ваши образы, которые произошли до вас, многое вам придется перенести в ваших грезах и сновидениях. С этими воспоминаниями встреч и откровений, она уснула.

Она проснулась от шума во дворе. Пилат громко возмущался, потом обратился к Иисусу:

– Но все-таки скажи – почему ключи отданы рыбаку и притом не лучшему из учеников. На моем суде Кифа признался, что он спал, как цуцик, когда забирали его учителя. Он и сейчас сидит и сокрушается, что в течение ночи трижды отрекся от Тебя, – сказал вальяжно Пилат и рассмеялся.

– А я не спорю, что они любят земное, – согласился Иисус. – И то, что он спал и продолжает спать, еще не означает, что он плох. Ведь только во сне можно три раза обернуться вокруг себя, стать – злодеем и святым, праведником и блудником, пастухом и царем. Во сне человек успевает прожить не одну роль и в каждой из них он испытывается на предмет состоятельности его личности. А ключи достались Петру еще и потому, что пока не наступило его пробуждение, он будет связывать людей верой и надеждой, таких же как и он, сновидцев. А пробудившись, разрешать то, что будет разрешено на небесах.

На эти слова Пилат сконфузился и иронически спросил: Тогда, может быть и я сплю, спят воины, священники и вот этот народ, который отдал Тебя мне в руки.

– Может быть, – ответил Иисус и предложил Пилату ущипнуть себя за мочку уха, чтобы проснуться.

Пилат в игривой позе протянул руку к своему уху, но изменив лицо и поводив пальцем перед своим носом, на котором был царский перстень, сказал: Если я ущипну себя и проснусь, тогда я могу оказаться пастухом или рыбаком. Вот уж нет, – погрозил он пальцем. – Пускай уж я останусь в этом сновидении и довершу его. Ведь кто-то должен быть хозяином здесь и обустраивать окраины Бытия.

В это время к Пилату подошла жена и сказала, чтобы он не делал ничего плохого этому Праведнику, потому что сегодня во сне, она много пострадала за него.

– Только мнения женщины мне не хватало, – раздраженно сказал Пилат и с сарказмом заметил, что даже жена его называет Иисуса Праведником: Хотя, на днях, – продолжал говорить он, обратившись к Иисусу – мне священники рассказали некоторые особенности твоей жизни и они примечательны во многих отношениях. А именно, в родословии твоих предков числится целая дюжина блудниц; что рожден от блудницы, блудницы омывают тебе ноги и ходят за тобой. И после этого ты не стесняешься принимать и носить высокое звание «Праведника», – торжественным тоном победителя заявил Пилат.

Иисус невозмутимо отвечал, что там, откуда Он пришел и куда идет, Праведником называют человека, который все свои желания устремляет к женщине. И он коронуется этим высшим званием человека. Пилат возразил, что это Он говорит, а священники так не думают. Иисус отвечал, что Он говорит – тайна, тайна для людей окраин Бытия. Кроме того, Он ничего не говорит помимо того, что слышал от своих учителей. А священники, которых слушает он, не многие тайны доверили ему – кесарю.

Пилат затряс головой, а внизу под трибуной волновался народ, требуя решения. Он тяжело обвел взглядом священников и обратился к ним: Эй вы, те которые вечно не договариваете – Кого вам отпустить, сего Иисуса – Праведника или его близнеца и скопца Варраву, называемого Иисусом. Священники молчали, потупив взор.

Пилат, долгим взглядом посмотрел на Иисуса. Синяки и кровоподтеки свидетельствовали о том, что перед ним стоял человек, как и он – во плоти. Ему хотелось его понять, и даже, где то в глубине души он желал стать Его учеником, чтобы освободиться от самого тяжелого человеческого ярма – власти. Он повернулся лицом к народу и глухо произнес:

– Се, Человек!

– Не слышно, – кричал народ под трибуной.

Прокуратор, вдруг начал осознавать бутафорию происходящего, почему священники не хотят узнать Того, которого ожидали сотни лет. Ему больше не хотелось ничего объяснять народу, который только шумел и всегда шумел, как листья сухого леса, которому не хватает воды. Он захотел пить. Принесли воду и он стал омывать руки водой, и смачивать больную голову. Кто-то из священников сказал, что нужно омыть только руки, а из толпы молодой голос воскликнул – достаточно омыть только ноги, которые ходят по грешной земле. Но этого он уже не слышал. Его качало, он только и смог выдавить из уст, что кровь этого Праведника на аскетах и скопцах, заполонивших судейское пространство вокруг него. Подобно в сновидениях, его воля странным образом была парализована, он чувствовал, что делает не то что хочет, а чего не хочет – делает. Объявляя приговор, он думал об одном – только бы этот кошмарный сон быстрее закончился.

Вечером, когда Пилату доложили что Иисус «умер», прокуратор вспомнил о словах жены и вошел в ее спальню, чтобы спросить о ее страданиях во сне. Она, помня, как муж грубо оборвал ее во время суда, не стала детализировать ночное происшествие, а просто сказала, что ей привиделось, как Некто вошел в ее комнату и поел за ее столом. Тогда я спросила Его, кто Ты Человек и чей ты Сын? Он ответил: Я тот, который произошел от ложа любви и мне даны богатства, принадлежащие моему Отцу, который на небесах. Я ответила, что готова стать его ученицей… Потом Он взошел на ложе мое и сказал: Двое будут отдыхать на ложе: один возьмется, а другой останется, и чье ложе…

Пилат, рукою дал понять, что он ее не слышит и, подойдя к ночному столику жены, взяв кувшин, выпил остатки вина. Потом медленно произнес – Если верить тому Праведнику, что в новом мире мы будем пить новое вино радости, и все мы разнящиеся телами и жизнями, но сплетенные своими снами в мир, общий для всех… Тогда, опять, встретившись с тобою в новом устье закатов, я не буду оставлять вина в кубке от твоего стола, но осушу твой сосуд до конца.