Сначала я услышал голоса.

— Сколько он еще пробудет в таком состоянии?

— Аура уже стабилизировалась, так что он скоро должен очнуться.

— Ты мне это говоришь уже третий день подряд, я вообще не пойму, кафедра лекарей возится с одним пациентом месяц, его за это время можно было восстановить, если бы от него осталось половина тела. С чем это связано, что вы так долго возитесь?

— У него были разорваны все энергетические каналы, такое впечатление, что он попал под сильнейший магический выброс и кроме этого он еще получил и энергетическое истощение. Сами знаете, энергетические каналы восстанавливаются очень долго.

— Он не одаренный, у него не видно узла, так что и энергетического истощения у него не может быть. Ты понимаешь, что ректор хочет знать кто этот мальчик, откуда. Служба безопасности королевства тоже имеет желание с ним побеседовать, может, удастся выйти на следы секты отступников. Все хотят его видеть и слышать. Каждый день дергают меня, а я повторяю твои слова, что он должен вот-вот очнуться. Когда он очнется конкретно? Это ты можешь мне сказать.

— Да, могу. Он уже очнулся, но лежит с закрытыми глазами, слушает наш разговор.

— Та-ак. Молодой человек открывай глаза, нечего прикидываться бессознательным, когда вами заинтересованы такие персоны.

Я открыл глаза, надо мной стоял мужчина, человек и эльфийка, которые с любопытством смотрели на меня.

— Вы меня слышите, понимаете, спросил мужчина.

Я покивал головой на его вопрос.

— Очень хорошо. Тогда попрошу ответить, как твое имя, откуда ты, как попал к отступникам.

В голове уже была синхронизация языка местных аборигенов с ментальным переводом, поэтому я попытался ответить. Но из моего горла вырвался только хрип.

— Он не может ответить. Элеона, что это значит?

— Это значит, что он еще полностью не восстановился, остались не восстановленными нервные каналы голосовых связок.

— Сколько займет времени их восстановление?

— Исходя из того как он медленно восстанавливается, дней десять, пятнадцать.

— Долго, а если вы его подпитаете силой?

— На него и так наложены активные лечебные заклятия, и мы их ежедневно подпитываем.

— А почему ежедневно, ведь наложенное заклятие действует до окончательного выздоровления пациента?

— Потому, что я не понимаю, что с этим мальчиком, сила из заклятий уходит как в воду, мы не смогли определить причину, почему они истощаются. Поэтому и приходится их подпитывать каждый день. Если б мы их не подпитывали каждый день, его восстановление вообще растянулось бы на полгода.

— Понятно, я доложу руководству, но чтобы он через две недели мог ответить на поставленные вопросы.

Мужчина развернулся и покинул помещение, в котором я находился. После его ухода Элеона, подошла ко мне, присела рядом с моей кроватью и улыбнулась.

— Ну, что давай знакомиться я магистр лечебного факультета Мариланской магической академии, меня зовут Элеона. Раз ты очнулся, то тебе необходимо начинать питаться самому. За этот месяц, пока ты находишься у нас, ты сильно похудел. Энергетическая подпитка и вливание жидкой пищи, конечно, тебя поддержали, но лучше будет, если ты начнешь, есть сам. Ты меня понимаешь?

Я на ее вопрос, утвердительно закивал головой.

— Хорошо, я сейчас распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть и покормили, ты меня понял?

Я снова закивал головой.

— Хорошо если твое кивание обозначает, что ты меня понял, а не просто реакция на мой голос. Произнесла она тихо, направляясь к двери.

Через время в мою палату, а это была именно палата. Так как, оставшись один, я смог осмотреться. Вошла еще одна молодая эльфийка с разносом, на котором стояла миска и кружка. Она присела рядом с кроватью и стала меня кормить с ложечки. Меня кормили жидкой кашей с мелкими кусочками мяса. Начав есть, я почувствовал, что сильно голоден, поэтому глотал, то что мне давали, не пережевывая. Когда миска почти опустела, открылась дверь и палату вошла Элеона.

— Миола, ну как тут наш пациент, спросила она у молодой эльфийки. Вопрос прозвучал на эльфийском, но он ненамного отличался от того, который я выучил на Алуэле.

— Он хорошо поел, ответила Миола, а потом, повернувшись ко мне, на эльфийском спросила — пить хочешь?

— Я закивал головой.

— Он смешной, все время кивает головой, можно подумать он понял, что ты у него спросила, засмеявшись, произнесла Элеона. Хотя он быстрей всего просто догадался, миска пуста, а на разносе осталась только кружка, догадаться, что ты спрашиваешь про питье не трудно. Сообразительный мальчик.

На четвертый день я смог подняться с кровати и сделать несколько шагов. Еще через несколько дней уже смог перемещаться по лечебному корпусу и выглядывая в окна рассматривать окружающее. Горло перестало болеть на восьмой день. В этот же день состоялась попытка Элеоны поговорить со мной.

— Как ты себя чувствуешь, спросила она меня на языке, на котором разговаривала с мужчиной.

— Уже лучше, прохрипел я. Но она меня поняла.

— Как твое имя и откуда ты?

Я задумался, что отвечать. Путешествуя по мирам, в виде проекции я знал, что пришельцев не любят, к ним относятся насторожено, даже можно сказать агрессивно, поэтому на первое время решил не открывать информацию о том, откуда я.

— Яркий, назвал я имя, которым меня называли Велиосэль и Стелониаль. Потом пожав плечами, произнес — откуда, я не помню, кроме имени ничего не помню.

— Хорошо набирайся сил, Яркий. Когда станет тебе лучше, мы еще с тобой поговорим. Улыбнувшись, произнесла Элеона и покинула палату.

В кабинете ректора Мариланской академии магии сидели трое.

— Господин ректор, когда мы сможем опросить мальчика, который был найден в логове отступников. Вы взяли на себя обязательство перед короной восстановить его, уже прошло больше месяца, а мы все еще не можем с ним поговорить.

— Уважаемый Проктон, я понимаю обеспокоенность вашей службы безопасности королевства по поводу отступников, но я бы на вашем месте не возлагал большие надежды на этого мальчика. Он был подвергнут ужасным пыткам, получил ментальные и энергетические удары небывалой силы. С какой целью это сделали отступники, мы до сих пор понять не можем. Он идет на поправку, но восстанавливается из-за этого медленно и трудно. Может он вообще, не будет помнить ничего из того, что с ним произошло.

— Почему это он не будет помнить?

— Он человек, а у людей есть свойство забывать свои ужасные воспоминания, просто говоря, они их блокируют. А в его случае, еще было и очень сильное ментальное воздействие, как поведет после этого его мозг нам не известно.

— Хорошо, он заблокировал свои негативные воспоминания, тогда пусть менталист просмотрит его память. Нам надо знать, где его захватили и как.

— Аэрон, поясни господину, уважаемому начальнику службы безопасности королевства, почему мы не можем этого сделать, произнес ректор.

— Господин Проктон, мальчик уже может немного говорить, у него еще не полностью восстановился голосовой аппарат, но с ним уже смогла поговорить наша уважаемая магеса Элеона. Мальчик назвал свое имя, Яркий. Но на вопрос, откуда он, ответил, что он не помнит. По его речи, а она пока очень не четка, определить его акцент, чтобы определить, хоть приблизительно, откуда он родом, невозможно. Просмотреть его воспоминания мы тоже не можем. Его мыслесфера все еще в хаотическом состоянии, я пытался осуществить просмотр, но не смог. Я вообще не понимаю, как он может отвечать на вопросы при таком состоянии мыслесферы. Он при таком ее состоянии должен вести себя как умалишенный, а он ведет себя вполне адекватно, ходит, гуляет, рассматривает окрестности.

После произнесенного Аэроном, Проктон задумался, а потом, подняв взгляд на ректора, спросил.

— Казиомар, ты как ректор академии можешь мне гарантировать, что этот мальчик не один из отступников. Может его специально оставили нам, может это такой их хитрый ход?

— Проктон, ты, сколько знаешь меня? Уже более полутысячи лет. Я тебя хоть раз обманывал? Нет. Так, что послушай меня. Мальчик очень юн, об этом говорит его аура. Ему лет двенадцать, тринадцать. Даже для людей это очень юный возраст. Он не может быть отступником, но для твоего спокойствия я его оставлю в академии.

— Как это оставишь? В один голос спросили Проктон и Аэрон.

— Очень просто. С ним произошел очень редкий случай, будет интересно за ним понаблюдать. После такого вообще редко кто выживает. А он не только выжил, но и остался при своем уме, потеря памяти это не очень большая плата за такое. Интересно будет увидеть, как он поведет себя дальше.

За две прошедшие недели в лекарском корпусе я подружился с Миолой и ее подругой Леарой. Поэтому когда, по истечении этого срока, меня переселили из палаты корпуса лекарей в общежитие студентов, мы продолжили наше знакомство. К этому времени я уже свободно говорил на местном языке. Мужчина, который прошлый раз допытывался о моем состоянии, оказался начальником службы безопасности академии. Он мне пояснил, что, так как я не помню, откуда я, то они не могут вернуть меня обратно. А выставить просто на улицу, не позволяет законодательство королевства, где указано, что все несовершеннолетние должны проживать в семьях. Так как семьи у меня нет, то меня оставят в академии. Мне выделят комнату в студенческом общежитии. А так как я еще мал, и у меня не наблюдается дара, чтобы обучаться в академии, то ректор поручил заниматься со мной преподавателям естественных, не магических дисциплин.

Сначала в общежитии меня приняли не ласково, пока не узнали, что я не студент, а пострадавший от действий отступников. Но все равно находились индивидуумы, которые меня поддевали и периодически издевались. У меня каждый день было четыре урока. Я час занимался математикой, один час письменностью, один час отводился на общие науки, где мне рассказывали о развитии мира в общих чертах, что-то похожее на физику и химию, обычаи и законы королевства и многое другое, и один час выделялся на физическую культуру. Последний предмет мне нравился больше всего. Первое время пока я не восстановился, мне было трудно, но постепенно мое тело окрепло, и я смог заниматься в таком же, режиме, как и дома. Если по первым трем предметам у меня были индивидуальные занятия, то физра проводилась совместно с первым курсом. Когда я попал в академию, уже прошло два месяца от начала учебного года, еще полтора месяца я провалялся в лекарском корпусе, а со второго полугодия у студентов первого года обучения в обязательном порядке начинались занятия с мечом. На первом же занятии я удивил преподавателя свое манерой фехтования. Нет, я спарринг у него выиграть не смог, но смог продержаться против него больше всех с кем он их проводил в этот день. Мне нравилась такая жизнь. Предметов было меньше чем в школе, никто мне оценки не ставил, никто не проверял, выполнил я заданный урок или нет. Математика была легче, чем я учил в школе, остальные предметы тоже, а остальное я пропускал мимо ушей. Но больше всего нравилось, что я был занят всего четыре часа в день, а потом был предоставлен сам себе. Только о родителях очень скучал.

За эти три месяца как меня поселили в общежитии, я со многими перезнакомился, ко мне относились снисходительно и многое прощали. За это время облазил почти всю территорию академии и знал ее уже как свои пять пальцев. А из-за того, что оставалось много свободного времени, и я не знал чем себя занять, стал подшучивать над студентами, над теми, кто мне не понравился. Первый раз это было нецеленаправленно. Один из студентов третьего курса, боевого факультета каждый раз, когда проходил возле меня отвешивал мне подзатыльник. Причем очень чувствительный. Я решил ему отомстить за это. Сначала хотел повесить ведро с водой у него в комнате над дверью, но не смог найти способа, попасть в нее. Двери в комнаты студентов были закрыты на магические замки, они открывались, когда проживающий в комнате, брался рукой за ручку двери. Как обойти такое препятствие я не придумал. Но как-то шастая по корпусам академии, услышал разговор двух студентов на кафедре зельеварения. Они ругались, один обвинял другого, что тот бросил вместо листочка ломки стелющейся, листочек ломки вьющейся, в результате чего у них вместо сиропа от кашля получился супер клей. Ругаясь, они отошли от стола, где готовили зелье, к столу, где лежали книги и стали сверять рецепт, а я в это время отобрал в подобранный тут же пузырек немного их варева из котелка. Вернувшись в общагу, намазал этим составом ручку двери этого «козла». Результат превзошел все ожидания. «Козел» приклеился рукой к двери и простоял в таком состоянии более шести часов, пока преподаватели, вызванные по этому поводу, не смогли найти способ, как отклеить его руку. Были долгие разборки, но меня никто не заподозрил. Наверное, отсутствие родителей и знакомой обстановки, а может и то, что я не смог отправить свою проекцию, повлияло на то, что меня все время тянуло сделать гадость тем, кто плохо относился ко мне, обижал или досаждал моим друзьям. Да у меня появились новые друзья. Парень по имени Портас, человек, две девчонки эльфийки и гномка. Одна из эльфиек была Миола, которая ухаживала за мной, когда я находился в лекарском корпусе, вторая была ее подругой Леарой. С парнем я подружился еще в первый месяц на физре, мы с ним прибежали первыми на устроенном для первого курса кроссе. А с гномкой вообще встретились в столовой. Она меня сначала приняла за молодого гнома, училась она на втором курсе и мы с ней до этого не пересекались. Когда мы столкнулись, она засыпала меня вопросами.

— Ты чего такой худой, ты с какого клана, я не помню, чтоб тебя направляли в академию, ты на каком курсе учишься, на первом? Почему я о тебе не знаю, чего не подошел?

Возмущенный таким наездом я резко ответил.

— Чего ты ко мне пристала, я вообще не учусь, я не студент, и чего ты обзываешься я совсем не худой, нормальное у меня телосложения, и зачем я к тебе должен подходить?

И только когда я все это произнес, до меня дошло, что мне она вопросы задавала на гномьем, а я ей ответил на общем, на котором разговаривали все в академии. От понятия того, что я засветил свои возможности, которые до этого скрывал от всех, я застыл, не зная, что делать дальше. А гномка тоже стояла, открыв рот, а потом тихо, на гномьем же, спросила.

— Ты не гном?

— Нет, ответил я, уже не пытаясь скрыть, что я ее понимаю.

— Ты говоришь на нашем? Удивленно спросила она.

— Нет, я только понимаю, ответил я ей.

— Если ты не студент, что ты делаешь в академии, уже на общем спросила она.

— Живу, учусь, пожав плечами, ответил я.

— Как учишься, сколько тебе лет?

— Четырнадцать, а учусь я общим дисциплинам, не магическим, успокоил я ее.

С тех пор мы и подружились. А собиралась вся наша компания у меня в комнате.

— Аэрон, вот скажи как начальник службы безопасности академии, что это за несчастья посыпались. Практически два раза в неделю что-то случается, приходится часто привлекать преподавателей для устранения этих безобразий.

— Господин ректор у меня есть подозрения, кто это все делает, но нет никаких доказательств.

— Не ходи вокруг да около. Нет доказательств. Но я так понимаю, что есть подозреваемый, говори кто это?

— Я подозреваю, что это Яркий.

— Хм. Почему ты так думаешь?

— Все пострадавшие, это те, кто задирался или обижал его, или его друзей.

— И ты не можешь это проверить, ты лучший менталист королевства?

— Не могу, потому и говорю, что нет доказательств. Его мыслесфера все также не просматривается, она все также в хаосном состоянии. Я уже подумываю, может быть это такой ментальный блок? А его друзья о произошедших событиях ничего не знают.

— Но как он может такое совершать, ведь для этого нужны знания, а он ими не владеет? Удивленно спросил ректор.

— Зато он очень сообразительный. Да и со знаниями не все так просто. Письменность он освоил за месяц, стило держит привычно, не напрягаясь, хотя преподаватель сообщил, что на первом занятии он вообще не показал, что он ею владеет…

— Подожди, может просто это последствия того, что он потерял память, а теперь она постепенно возвращается.

— Возможно, но по математике он показывает знания на уровне наших студентов первого курса, если не выше.

— Значит, он рос в благородной семье, где обучение проводят наставники и оно стоит на высоком уровне, что еще о нем можешь сказать.

— Наш мастер меча сообщил, что у него высокий уровень навыков фехтования, причем стиль сильно похож на эльфийский, также он обладает навыками боя без оружия.

— Это все?

— Нет, я за ним подцепил наблюдателя, хотел подловить на горячем, но не получилось. Зато просматривая зафиксированные события, пришел к выводу, что он понимает все, что говорят, на каком бы языке не велся разговор.

— Интересный мальчик, повторно на наличие дара смотрели?

— Смотрели, все тоже, узла сил не наблюдается.

Была вторая половина дня, я крался по общаге, если так можно было сказать. Дело в том, что все мои попытки направить свою проекцию домой или на Алуэль, как я это делал раньше, закончились провалом. Я ее не смог вообще никуда направить. Я делал все, что делал ранее, направляя свою проекцию в другие миры, но все попытки заканчивались одинаково, провалом, но я их не бросал. И в один из дней лежа в кровати проделав несколько попыток подряд, я замер, размышляя о причинах своих неудач. Размышления затянулись, при этом погрузившись в себя, обратил внимание, что я смотрю на себя самого лежащего на кровати, со стороны. Я захотел подняться, и встал, но при этом перестал себя видеть со стороны. Я снова лег на кровать и вызвал проекцию. Снова увидел себя со стороны. На этот раз я усилием воли вернулся в тело. Проделав это несколько раз подряд, я понял, что то, что я делаю, можно назвать классическим выходом из тела. Покинув тело в очередной раз, я полетал по комнате, а потом для пробы покинул ее. Мне это удалось. Стены препятствием, чтоб попасть в коридор не являлись. Вот с этого дня, ложась в кровать, я несколько часов летал по общаге, наблюдая за ее обитателями. Не скрою несколько раз, заглядывал в комнаты к девчонкам, подглядывал за ними, пока при очередном проникновении не нарвался на дикий крик — ПРИЗРАК, А-А-А! С тех пор я был осторожен и даже в таком состоянии стал скрываться и двигаться осторожно. А при очередном планировании мести одному типу, который взял за манеру издеваться над моим ростом, подглядывая за ним, непроизвольно, от злости, сделал пас рукой, которому меня обучила Стелониаль, и заморозил в его кружке напиток. Это произошло как-то естественно, как будто я это мог делать всегда. Мой объект наблюдения поднес ко рту кружку с напитком, хотел отпить, а у меня возникло желание его обломать, и я непроизвольно произвел отработанный пас заклинания заморозки. Жидкость в кружке застыла, студент от этого обалдел, как и я. Я сразу ретировался и вернулся в свое тело, шокированный содеянным. Стелониаль обладала способностями к магии воды, воздуха, лечебной магии и природной. Она обучила меня более чем трем сотням заклинаний по этим направлениям магии, но до этого у меня никогда ничего не получалось, но этот случай показал, что ее настойчивость была не напрасной. Смущало только одно, по утверждению Стелониали, что подтверждал и Велиосэль в состоянии проекции применять магию невозможно, но у меня это получилось. Зато все мои попытки сотворить заклятие в нормальном состоянии, не переходя в состояние проекции, не дали никаких результатов. И теперь я крался к очередному своему обидчику, что бы проучить его, а мое тело в это время лежало в комнате. Моя цель была проникнуть в корпус для фехтования, где у моего обидчика в данный момент проходили занятия. Был день. В отличие от прошлых разов, которые были мной все осуществлены в ночное время, я впервые осуществлял свой поход в светлое время дня. Мне надо было пройти из общаги в корпус фехтования, а он находился на приличном расстоянии от нее. И путь до него проходил по открытой местности. Поэтому я и двигался медленно в каждый момент, ожидая своего обнаружения. Прячась и замирая, если рядом кто-то появлялся. Все дело в том, что вернуться в тело я мог мгновенно, с любой точки, а вот попасть туда, куда мне было надо, только передвигаясь в бестелесном состоянии. Как сразу попадать в необходимую точку я не знал. Мой путь продлился дольше, чем я планировал. Когда я, наконец-то проник в корпус, занятие у группы моего обидчика уже закончились, но это было даже лучше. В корпус я крался не просто так, в этот раз я разработал оригинальный план мести, на основе того чем я владел. Поэтому высмотрев своего обидчика, я проследовал за ним в душевые, где он намеревался обмыться после занятий. А когда он остался один я к нему применил несколько доступных мне заклятий. Одним заклятием я стянул из воздуха воду, вторым облепил ею его тело и третьим заморозил, оставив открытым только лицо. Создал вокруг него ледяной панцирь, а чтобы он не обморозился, наложил на него заклятие от обморожения. И как только мой обидчик осознал, что он не может двигаться и начал голосить вернулся в тело.

— Аэрон, я тебя знаю очень давно, ты мой друг, ты долго работаешь в академии и до сегодняшнего дня у меня к тебе не было претензий, но последний случай подталкивает меня к мысли о твоем не соответствии занимаемому тобой посту. У меня возникли сомнения в твоей компетенции. Ты выяснил, кто это учудил?

— Нет, господин ректор, но у меня есть подозреваемый.

— Я так понимаю, что твой подозреваемый, это снова этот мальчик Яркий. Если так, то я тебя разочарую. На пострадавшего было наложено самовосстанавливающееся заклятие заморозки, которое с трудом разрушили наши преподаватели, а осмотревшая пострадавшего, магеса Элеона, утверждает, что он, пребывая в ледяном панцире, совсем не пострадал, потому, что к нему было применено заклятие от обморожения. Причем заклятие эльфийское, у нас в академии такого не изучают, потому, что слова активации, ключи, произносятся на древнеэльфийском, а он даже для эльфов представляет сложность. Тот, кто совершил это, хотел пошутить, но не повредить тому на кого наложил заклятия. Для применения заклятий такого уровня необходим достаточный уровень знаний и силы. Наш мальчик не обладает не тем ни другим. Если он твой подозреваемый, то где он находился в это время, и вообще, почему ты решил, что это он?

— Пострадавший вчера оскорбил гному Дрегору, она входит в круг друзей Яркого. Сам Яркий в момент происшествия находился у себя в комнате в общежитии. Но я все равно считаю, что это его проделки, возбужденно ответил Аэрон.

— Как оскорбили гному?

— Пострадавший заявил, что она соблазняет ребенка из человеческого рода, а когда она возмутилась, то сделал предположение, что она ходит в комнату к Яркому, где кормит того грудным молоком, поэтому тот и не растет, потому, что пьет молоко гномы. Яркий тоже там присутствовал и пообещал своим друзьям, что заявивший это еще пожалеет о своих словах.

— Да мотив у него был. Но ты сам сказал, что он находился в своей комнате. Как он мог это совершить. Для того, что бы такие заклятия были отложены в активации по времени, необходим уровень магистра, а если их исполнять на расстоянии, то уже уровень архимагистра ты понимаешь это?

— Понимаю, но других подозреваемых у меня нет. Все пострадавшие в последнее время это те, кто обидел Яркого или его друзей. Можно конечно предположить, что у него появился невидимый ангел хранитель, который мстит за него, но это предположение будет еще невероятней, чем, если допустить, что это совершает сам мальчик. Эмоционально ответил Аэрон.

— Кстати сказать, пошли слухи, что в общежитии видели толи духа, толи призрака, что по этому поводу? Может в этом и скрыты ответы?

— Амулеты защиты не нарушены, поэтому ни один дух или призрак в общежитие попасть не может. Хотя и ходят такие слухи, что кто-то что-то подобное видел. Но даже если это дух или призрак такие заклятия им недоступны. Более спокойным голосом произнес Аэрон.

— Аэрон. Академию желает посетить королева с дочерью. Принцесса желает посмотреть на академию, так как хочет в новом учебном году поступить к нам на учебу. При посещении они хотят увидеть спасенного от отступников мальчика. Вот скажи, как я могу их принять, да еще и показать его, если ты утверждаешь, что это его проделки. А если он и на самом деле из отступников, просто хорошо замаскирован? Так, что даже мы не видим. Какие будут у тебя предположения по этому поводу? С уставшим видом задал вопрос Казиомар.

— Все проделки начались после того как Яркий, восстановился физически. Я все-таки настаиваю, что это все его проделки. Все указывает на него. Предложений несколько. Первое надо провести его полноценную проверку с использованием артефактов, второе занять его, а то у него слишком много свободного времени и он не знает чем его заполнить. И третье, если проверка покажет, что у него имеется дар, зачислить его на первый курс, даже не беря во внимание его несоответствующего поступлению возраста. Правописание он освоил на должном уровне, математику знает лучше наших студентов первокурсников, естественные дисциплины схватывает на лету, у него великолепная память.

— В этом что-то есть, задумчиво произнес ректор, — преподаватель развития тела подал прошение принять его своим помощником. Свое прошение он поясняет тем, что студенты в его присутствии более активно занимаются, у них появился дух соперничества, и пытаются подтянуться до уровня мальчика, а он у него не низкий. Как собираешься проводить проверку?

— Поведу его в зал вызовов. Там установлен артефакт от темных, ветвящийся кристалл «Света». Если у него что-то скрыто, и он связан с отступниками, то артефакт это сразу покажет, вы же знаете, он в этом случае краснеет. Ответил Аэрон.

— А с определением дара?

— Прошу выдать мне артефакт Вирасса и артефакт Восхождения.

— Ну, Вирасса, понятно, для определения наличия у него силы, а Восхождения зачем?

— А вдруг у него закапсулирована сила и ее не видно, артефакт Вирасса показывает только развернутую силу, которой можно пользоваться, а артефакт Восхождения показывает наличие любой силы, в том числе и закапсулированной, до которой у организма нет доступа. Ответил Аэрон.

— Ты сам себе противоречишь. Если у него закапсулирована сила, то это значит, что у него нет дара, и он не может создавать заклятия, а если не закапсулирована, то силу выявит и артефакт Вирасса. Возразил ректор.

— Я бы хотел при проверке использовать оба артефакта, чтобы быть уверенным до конца.

— Хорошо Аэрон, убедил. Я дам распоряжение выдать тебе оба артефакта. Как только проведешь проверку, полученные результаты сразу сообщи мне. И усиль наблюдение за ним. Все можешь идти.

Я чувствовал, что кольцо вокруг меня сжимается. Вроде бы я нигде не наследил и не засветился, но чувствовал, что за мной ведется пристальное наблюдение. А сегодня меня вызвал начальник службы безопасности академии, Аэрон. Он мне сообщил, что завтра с утра после завтрака я не пойду на занятия, а пойду с ним, он хочет, чтоб я ему кое в чем помог. Но в чем конкретно он мне не пояснил, это было настораживающее. Вернувшись от него, я лег на кровать и стал вспоминать произошедший с ним разговор. Вспоминая наш разговор, я уже по привычке покинул свое тело и стал сам себя рассматривать. К своему удивлению на своем теле я увидел небольшое заклятие, которое было прикреплено ко мне в районе затылка. Я, приблизившись к своему телу, смахнул его. Оно от моего движения отлетело в сторону и распалось. После этого я вернулся в тело и стал решать открываться или нет, раскрывать информацию, что я не из этого мира или нет. Рассмотрев все варианты, решил, что не стоит. Опасностей будет больше чем предполагаемой выгоды. Если восстановлю свою способность перемещать свою проекцию в другие миры, и перемещать за ней свое тело, то тогда и сообщу о своем иномирном происхождении.

Утром позавтракав, я направился к Аэрону, тот повел меня в большой пустой зал, в котором мы вдвоем провозились до полудня, перемещая по нему предметы. Переставляя их с места на место. Я так и не понял, зачем мы это делали и зачем был нужен я, так как никакой логики и смысла в том, чем мы занимались, не было. Из всего, чем мы там занимались, мне понравилось только одно. В заде на постаменте находилась большая друза прозрачных кристаллов. И когда я к ней подходил, она начинала светиться ярким белым светом, это было необычно красиво. Аэрон меня не одергивал, поэтому я забавлялся. То подходил к друзе, то отходил. При этом наблюдая за изменением ее свечения, которое зависело от того, на каком расстоянии я от нее находился. Когда мы покидали этот зал, я обратил внимание, что Аэрон рассматривает меня с каким-то удивлением, но чем вызвано его удивление, я так и не понял.

— Что показала проверка Аэрон?

— Даже не знаю, как сказать, господин ректор.

— Я так понимаю, что что-то необычное, потому что у тебя потрясенный вид. Давай рассказывай все по порядку.

— Я вчера, после нашего разговора, дополнительно к наблюдателю решил повесить на Яркого маячок, чтоб можно было точно контролировать его перемещения. Маячок продержался меньше часа, а потом пропал. Мой маячок, очень трудно обнаружить, а избавиться от него еще трудней, но это произошло. Это первая странность. А дальше вообще все необъяснимо. В зале призыва я размести полученные артефакты. Оба артефакта, и артефакт Вирасса и артефакт Восхождения показали минимальную активность в присутствии Яркого. Кристалл «Света» не обнаружил в нем темноты.

— Значит, дара у него нет, силой он не владеет, и к отступникам никакого отношения не имеет, произнес Казиомар, перебив Аэрона, — что и следовало доказать.

— Не совсем так. Тихо произнес Аэрон.

— Что ты хочешь этим сказать, подобравшись, поинтересовался Казиомар.

— На него необычно реагировал кристалл «Света», произнес Аэрон.

— Поясни.

— Он наливался светом, как при активном переходе. Мальчишка с ним игрался. Подойдет к кристаллу, тот засияет, чуть отойдет тот начинает блекнуть, отойдет подальше тот затухает. При новом подходе снова разгорается. Скажу тебе незабываемое и завораживающее действие. Даже при перемещениях я не наблюдал, чтоб кристалл так разгорался. Произнес Аэрон.

В кабинете зависла тишина. Оба находящиеся в нем погрузились в свои мысли. Через непродолжительное время ректор выпрямился, прихлопнув рукой по столу, и произнес.

— Хватит гадать. Зачисляем его помощником к мастеру Николету, пусть он его нагружает физическими нагрузками, чтоб у него было меньше свободного времени на проказы. С нового года зачислим его на первый курс, пусть учится, кристалл «Света» не мог реагировать просто так, хотя мне и непонятна его реакция на мальчика, я с таким не сталкивался и о таком не слышал и не читал. Он не относится к отступникам, уже хорошо, значит, предъявим его королеве и принцессе. Но ты своего наблюдения с него не снимай.