— Жаль нарушать такую трогательную сцену, — раздался голос позади них, — но еще недавно, Небирос, она вешалась на шею мне, честное слово.

— Крылатый, — лапы Небироса разжались, отпуская Лили.

— Фу, как невежливо, — по лицу Самаэля блуждала легкая ухмылка. — Значит, пока мы там сражались, вы тут мило ворковали в гротике? Стоило мне гнать сюда полчища демонов.

— Не стоило, — отозвался Небирос, — мы бы и сами справились.

— Да ну? — Самаэль изобразил удивление, — а мне кажется, что ряды демонов судьбы существенно поредели.

— Тогда почему тебе было просто не прислать нам пару ведьм, чтобы затуманить взор и не позволить ангелам найти вход в колодец? Или, может быть, ты добивался этой резни?

— Для чего? — изумился Самаэль.

— Не знаю: накормить дрегов, или свое самолюбие, потому что тебя не устраивало, что мы уединились в колодце.

— К слову об уединении, — заметил Самаэль, не обращая внимания на все остальные слова Небироса, — к чему вам приспичило вдруг уединяться? Тебе, Джареду и твоему братцу? Что вы замышляете? Только не надо травить мне байки о том, что вы решили побыть в тихом семейном кругу.

— Тебе везде мерещатся предательства, — проговорила Лили, и Самаэль метнул в нее ненавидящий взгляд.

— Мерещатся ли?

— Власть сводит тебя с ума, — прошептала Лили.

— Меня сводят с ума друзья, приносящие больше проблем, чем враги, — отрезал он. — Ты спрашиваешь, почему я не озаботился парой ведьм, которые прикрыли бы ваш колодец? — повернулся он к Небиросу. — Благодаря ей, — он ткнул пальцем в сторону Лили, — мы лишились ведьм, как таковых. Она уничтожила большинство из них, а те, кто остался — разбежались сами. У нас больше нет ведьм, кроме Грерии. И все это было сделано с благой целью, якобы спасая нас. Как удобно, — кривая усмешка исказила его лицо. — А эта вылазка? С чего бы им нападать на нас? Она работает на два лагеря. Сегодня она висит на тебе, Неиброс, а еще вчера, я уверен, также висела на Синглафе. Я не прав? — его взгляд буравил Лили насквозь. И, учитывая ее вчерашнее состояние, он был не так уж и не прав: они с Синглафом висели друг на друге, потому что не могли самостоятельно стоять на ногах.

— Почему ты молчишь? — Небирос смотрел на нее, и желтые всполохи окрашивали его глаза. — Он говорит правду?

— Отчасти, — Лили не могла ему лгать. — Но это была незапланированная встреча.

— Как и наша, верно? — стальной оттенок предупредил ее о том, что он закрывается. Если падший и мог причинить ей боль, то нашел, как это сделать наихудшим способом. Лили в отчаянии посмотрела на Небироса.

— Я хотела тебя видеть.

— Так что тебе мешало прийти раньше?

— Что ты, у нее слишком плотное расписание, — встрял Самаэль, улыбаясь во весь рот, — она даже успела навестить старика Гаруса.

— Аспид жив? — вскинул голову Небирос.

— Да-да, жив, — отмахнулся Самаэль, недовольный тем, что они уходят от темы.

— Забери ее в дом, — проговорил Небирос, бросая на Лили последний взгляд и направляясь в колодец.

Лили вскинула руку и хотела что-то сказать, чтобы остановить его, но так и не нашла нужных слов, а рука бессильно опустилась вниз. Крылья хлопнули в воздухе, и она увидела, как Небирос взмыл вверх по колодцу.

— Зачем ты так? — обернулась она к Самаэлю. — Мы ведь искренне говорили с тобой в городе, когда сидели на крыше. Я считала тебя другом.

— Именно поэтому, — мрачно ответил он. Потом, оценивающе взглянув на Лили, протянул ей руку. — Пора возвращаться. Если ты, конечно, не предпочитаешь, чтобы тебя доставили демоны, связанной. — Добавил он, видя, что она не сдвинулась с места. — Давай, еще немного страсти, — падший резко дернул ее к себе, и Лили ударилась о его тело. — Внизу я отпущу тебя, и сможешь идти ко всем чертям, хоть в нижние слои навеки. Грерию я, конечно же, попрошу запечатать все окна и выходы для тебя.

Лили показалось, что мир вокруг нее начал стремительно рушиться, несмотря на то, что в колодце ничего непоправимого не произошло. Теперь она была изгоем среди всех: среди падших и среди ангелов. Она больше не видела никакого выхода, слезы сами побежали по щекам. И Лили машинально спрятала лицо на груди Самаэля и горько заплакала. Если бы только Ник был жив, он смог бы остановить весь этот кошмар. Одного его слова хватило бы, чтобы вопросы о том, кто она такая, раз и навсегда прекратились. Прижимаясь к теплому телу Самаэля, она вспоминала Ника, его сильные руки, стальную волю и силу духа. Его любовь, стоившую ему жизни… и проклинала сама себя.

— Хватит реветь, — Самаэль встряхнул ее, как следует. Они стояли на балконе в покоях Ника. — Мою рубашку уже можно выкручивать. — Он оттянул мокрую ткань, приклеившуюся на груди к телу.

— Прости, — прошептала Лили, а слезы все никак не желали останавливаться. Она хоронила Ника. Непонятно, почему только теперь, но она осознала, что больше никогда его не увидит.

— Я оставлю тебе пару бутылок виски, — с раздражением бросил Самаэль, — не останешься ты без алкоголя. — Он прошел в комнату, стаскивая на ходу с себя рубашку. — И трускла подкину, когда ты окончательно опустишься и станешь одной из скользящих тварей.

— Гарус был прав: ты действительно изменился. — Глаза Лили высохли, и в них сверкнула сталь. — У тебя паранойя.

— Да что ты? Смотрите-ка, кто заговорил. — Он подошел к ней вплотную, и, схватив ее за запястья ниже сжатых кулаков, медленно приподнял в воздух. — Давай, продолжай, — и возможно, тебе не придется мучиться на дне — я облегчу твою участь значительно скорее.

— Что вы тут… — Грерия замерла в дверях спальни, — делаете.

Раздетый до пояса Самаэль разжал руки, и Лили неловко рухнула вниз, уткнувшись носом в его грудь.

— Простите, что помешала, — Грерия, побледнев, развернулась в дверях и бросилась прочь.

— Постой, — крикнул ей вслед падший. — Чтоб тебя, — его гневный взгляд окатил Лили жгучей волной.

— Остановись, не делай глупостей, — Самаэль нагнал Грерию в дальнем коридоре и прижал к стене.

— Тебе мало одной? — в сердцах выпалила Грерия. — Впрочем, всегда было мало, так с чего я решила, что будет достаточно меня, — с горечью добавила она.

— Черт тебя дери! Ты можешь меня выслушать?

— Нет, — Грерия покачала головой, и по щекам побежали слезы.

— На редкость мокрый выдался день, — пробормотал Самаэль, ощущая себя крайне неловко. — Послушай, — мягко заговорил он, как с неразумным ребенком, — если ты чему и помешала, то только отрыванию ее головы от тела.

— Ты хотел ее убить? — брови Грерии приподнялись вверх от удивления.

— Да, хотел, — его руки отпустили Грерию, и он отошел на шаг от стены.

— Но почему? Разве она не помогла нам?

— У нее слишком много случайных встреч со светлыми. А теперь еще и это нападение на колодец. Мне совершенно это не нравится, Грерия. А если есть подозрения, лучше убить, чем сожалеть.

— Ты так рассуждаешь во всем? — отшатнулась от него Грерия.

— Ты забыла, какой империей мы правим? Колебания — это слабость, грозящая смертью. И Ник лишь доказал это своей выходкой.

— Не смей так говорить о нем. Он — хозяин.

— Его больше нет. И тебе это известно не хуже, чем мне. Теперь я — хозяин, а ты — моя хозяйка, — Самаэль подтянул ее к себе собственническим жестом.

— Ты пугаешь меня, Самаэль, — Грерия попыталась освободиться, но безрезультатно: его хватка была мертвой. — Это ведь не ты, ты не такой. Вспомни, ты пытался спасти Лили и никогда не желал ни власти, ни ответственности.

— Возможно, и не желал. Но игры закончились, и теперь империя принадлежит нам.

Грерия перестала упираться и, сдавшись, прижалась к нему, но настороженность так и не исчезла из ее взгляда.

— Власть меняет его, — вместо приветствия произнесла Грерия, врываясь в комнату Лили. — Возможно, потому Ник и не держал его при себе, а часто отпускал на поверхность, чтобы власть его не отравила, не испортила. Что он натворил? — Грерия опустилась на кровать рядом с перепуганной Лили, беря ее за руки. — Там, в колодце, что он сделал?

— Да ничего, — ответила Лили, — кроме того, что поссорил нас с Небиросом.

— Он ведь был другим, когда вы ходили на поверхность, верно?

— Да, — кивнула Лили, соглашаясь. — Он вел себя… как друг. Теперь в нем одни подозрения, но… — Лили замялась, — Грерия, у него есть основания для этих подозрений.

— Ты ведешь двойную игру? Ты обманываешь нас?

— Нет, — покачала головой Лили, грустно улыбаясь.

— Тогда основания — лишь предлог. Ему больше не нужны доказательства. Он готов уничтожить любого, кто представляет опасность для его трона.

— Но чем я могу быть опасна для него?

— Твоей связью с капхами, с детьми Абы. Теперь, когда он ее разрушил, ты в относительной безопасности, но только в относительной. А я… боюсь, я следующая, если посмею сказать хоть слово против.

— Грерия, ты же ведьма, — произнесла Лили, — не может это быть какое-то колдовство? Власть не меняет так быстро. — Лили уже молчала о том, что в другой жизни Самаэль изменился ровно в противоположную сторону. Неужели им было не обойтись без отрицательного крылатого героя? И если это будет не Рамуэль, тогда Самаэль? А если бы и не он, то кто? Таната? И сердце Лили сжалось при воспоминании о его окровавленном теле и брошенном в ее сторону слове.

— Я не вижу на нем никаких заклятий, — покачала головой ведьма. — Но он еще не полностью ожесточился и не утратил своего дурацкого чувства юмора.

— Ты любишь его, — улыбнулась Лили.

— Тем больнее видеть, как он меняется, — глаза Грерии были исполнены болью.

— Чем я могу помочь?

— Тебе лучше бежать, — отозвалась Грерия. — В порыве гнева он может убить тебя. Тем более, зная, что это останется безнаказанным.

— Хорошо, на нем нет сейчас заклятий, но ты же можешь… — начала Лили, но Грерия только печально покачала головой.

— Я не смогу, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

Лили взглянула на нее, и вопросы отпали.

— Я понимаю, прости. — Она сама никогда не смогла бы изменить Ника, и не стала бы.

— Нет новостей о коконе? — спросила Грерия, словно услышав ее мысли.

— Нет, — отозвалась Лили, как бессмысленное эхо, — ничего.

— Тебе нужно уходить, — настойчиво повторила ведьма, и Лили с тоской взглянула в окно.

— Он просил тебя запечатать их от меня?

— Да, но одно осталось открытым, — Грерия выразительно посмотрела в сторону окна.

— Спасибо, — проговорила Лили и тут же спохватилась: — но как же ты?

— Я буду в безопасности, если только не начну открытого противостояния. Но все же, я верю, что смогу удержать его от непоправимых решений.

Лили выдвинула ящик стола, вытащила оттуда пустую сумку, бережно положила в нее свернутую одежду и старую потрепанную книгу.

— Тебе лучше избавиться от этих вещей и забыть, — проговорила Грерия, наблюдая за ней.

— Я не могу, — Лили запахнула сумку с такой поспешностью, словно Грерия собиралась ее отобрать.

— А что за книга? — поинтересовалась ведьма.

— Старая книга из его библиотеки.

Грерия опустила взгляд, не в силах больше давить на Лили. В конце концов, она ведь сама принимала не самое разумное решение, оставаясь в доме.

— Куда мне идти? — спросила вдруг Лили, поглядев на ведьму.

— На землю, — пожала та плечами. — Я могу отправить тебя, куда пожелаешь.

— И что мне там делать?

— Живи, обычной человеческой жизнью.

— Грерия, ты кое-что забываешь. Я провалилась сюда сквозь землю. С чего ты решила, что она долго вынесет меня?

— Ты провалилась, потому что тебя тянуло на дно. Твоя любовь служила якорем, — объяснила Грерия, глядя вдаль в окно на одной лишь ей видимые пейзажи, — черным грузом, если хочешь. — Она усмехнулась. — Разве любовь к нему — не лучший черный груз на свете?

— Ты знаешь о грузе?

— Ведьмы многое знают, — снова улыбнулась она.

— Не хочешь же ты сказать, что я его разлюбила?

— Нет, — замахала руками Грерия, — конечно, нет. Просто твой якорь, — она помолчала, подбирая правильные слова, — затерялся на поверхности. Так что ничто больше не тянет тебя ко дну.

Лили вспомнила дни, проведенные рядом с коконом, потом прогулки с Самаэлем и свою самостоятельную вылазку, и усмехнулась глупым страхам. Но тревога не ушла. Так что же тогда на самом деле держало ее здесь, заставляя оставаться? Лили окинула взглядом комнату и сжала в руках заветную сумку. Его вещи, комнаты, кабинет, мебель, за которой он сидел и которой касался, его окружение — вот что ее удерживало, создавая иллюзию его присутствия. Она просто… ждала его дома. Все это время ждала. Лили не заметила, как ее плечи задрожали, и нежная рука ласково коснулась ее головы.

— Ну, не надо, все будет хорошо, правда, слышишь? — Грерия прижала ее к себе, поглаживая по голове.

— Ты можешь передать Небиросу, что я люблю его? — успокаиваясь, прошептала Лили.

— Я постараюсь, — также тихо шепнула ей на ухо Грерия. — Так куда? — спросила она, кивая в сторону окна.

В голове Лили вспыхнул во всех красках город с лестницами и фонтанами, и Ником в белой рубашке.

— Прости, все, кроме последнего, — прошептала Грерия и толкнула Лили в окно.