Пятый слой был безлюден, как и все предыдущие. Лили поначалу часто озиралась, вздрагивая от каждого шороха по песку, ожидая увидеть страшных чудовищ, навсегда впечатавшихся в ее память, но все было спокойно. Никакой крови, никаких следов гнусных тварей — ничего из того, что ее так пугало раньше. Но даже сама тишина этого слоя несла в себе зловещий оттенок беды. Лили продолжала время от времени замирать на месте и напряженно вслушиваться в окружающую тишину. Когда далекий грохот сотряс землю, она даже успела пожалеть, что избавилась от своего светлого спутника, ведь какой бы он ни был для нее обузой, но обеспечивал надежную защиту, пока они путешествовали по адским землям. Возможно, правда, лишь возможно, он смог бы противостоять самому Самаэлю. Но Лили тут же усмехнулась нелепости своих мыслей и зашагала дальше. Пора было избавляться от фантазий и беспричинных страхов. Да, эта земля въелась в ее память кровожадным червем, которыми кишел некогда пятый слой, но все менялось, и ей пора было принимать реальность такой, какой она была. Реальность без него…

Странный шуршащий звук привлек ее внимание и, обернувшись, Лили обругала себя последними словами вместе со своими раздумьями, потому что позади нее, уже совсем близко оказался плотоядный червь. Его пасть была разинута в предвкушении, ощетинившаяся сотнями зубов-иголок. Ядовитая слюна стекала по краям. Лили сковал ужас, но она понимала, что его необходимо преодолеть и бежать, потому что именно ужас был главным оружием твари и, как результат — вынужденная медлительность ее жертв. Тварь же, похоже, стала еще проворней, чем раньше, несмотря на свою внешнюю аморфность. Видимо, отсутствие пищи, заставило ее пересмотреть тактику. Несколько поступательных движений, и опасная гадина приблизилась к Лили почти вплотную, в то время, как ей удалось сделать лишь пару шагов, с трудом отрывая ноги от земли. Они не хотели слушаться, как в плохом сне: когда понимаешь, что надо бежать и не можешь пошевелиться, а ватные конечности с трудом совершают ничтожные движения. Еще ужасно хотелось заорать, но Лили осознавала полную бессмысленность этой затеи — она лишь потеряет время: никто не придет на помощь, слой пуст. А если даже и остался в нем какой-то безумец, это лишь означало, что он еще не заслужил освобождения, а такой вряд ли пришел бы кому-то на помощь.

Тем временем тварь изготовилась к последнему движению и захвату цели. Лили не успевала ничего противопоставить маневру огромного червя. Мысль о том, какой же глупый конец она нашла, пролетела в ее вмиг опустевшей голове и исчезла в неизвестности. Зубастая пасть двинулась навстречу, как в замедленной съемке, хотя Лили видела раньше эти движения со стороны и знала, что на самом деле все происходит куда быстрее. А еще она никогда не думала, что перед броском червь может приподняться в воздухе, нависнув над ней, а затем скрыться, вращаясь и пища на одной невообразимо высокой ноте.

Лили ошарашено посмотрела ему вслед.

— Хорошо пошел, — услышала она знакомый голос и пожалела, что дело не закончил червь. Перед ней во всей своей красе стоял Самаэль с развернутыми крыльями. Очевидно, он спустился сверху, заметив ее маленькое затруднение.

— Здравствуй, — обреченно произнесла она.

— Вижу, мой маленький подвох не сработал, — продолжил он, как ни в чем не бывало.

— Не сработал, — эхом отозвалась Лили, судорожно размышляя, что бы могло спасти ее теперь. Ведь Грерия просила ее не показываться больше в аду, что же ей помешало послушаться светлого и пойти с ним наверх? Впрочем, нет, ведь он не настаивал — на тот момент его также изрядно тянуло вниз. Лили тяжело вздохнула. По крайней мере, она не будет нести ответственность еще и за его гибель. Самостоятельно он сможет вернуться к своим, если опомнится.

— Как тебе это удалось? — он обходил ее по кругу, разглядывая, как демон жертву.

— Мне помогла Грерия, — солгала Лили.

— Грерия тебя отправила в мою ловушку, ни о чем не догадываясь, — нехорошо усмехнулся он. — И по-прежнему пребывает в счастливом неведении.

— Ты все еще думаешь, что я представляю угрозу для твоей власти? — осмелела Лили и подняла на него взгляд. Погибать было не обязательно на коленях.

— Нет, — его улыбка исчезла. — Я почти сожалею о сделанном, — неожиданно ответил он. И Лили ошарашено посмотрела на падшего.

— Как это понимать?

— Я ошибся насчет тебя, — крылья спрятались за спиной. — Мир? Я сравнял счет, — кивнул он в сторону улетевшего червя.

— Это было впечатляюще, — признала Лили, — но ты едва не убил меня в прошлый раз.

— Я был уверен, что убил, — его темные глаза изучали Лили.

— Тогда что ты здесь делал? — сменила она тему.

— Отправился посмотреть, что происходит в слоях. Не думал, честно говоря, что все настолько плохо. Ты — четвертый человек, которого я встретил на своем пути.

— Слои опустели? Даже нижние?

— Я не прочесывал их все, но поднимался снизу, — ответил он и приблизился к Лили.

Она не могла понять, почему не испытывала страха, находясь с тем, кто ее едва не убил. Но, тем не менее, это было так. Лили почти простила падшего, стоило ему заговорить нормальным языком и стать таким, как прежде.

— Вдруг ты снова заподозришь меня в связи со светлыми, — неуверенно произнесла она, отодвигаясь от Самаэля.

— Я не совершаю одних и тех же ошибок дважды. И потом, здесь и сейчас тебе безопаснее рядом со мной, чем без меня, — напомнил он. И Лили вернулась на шаг назад.

— Отнесешь меня в дом? — спросила она.

— Без проблем, — пожал плечами Самаэль. — Так ты расскажешь мне хотя бы, куда шла?

— Я хотела предупредить Грерию о слоях.

— О слоях, — хмыкнул он, — все разваливается, буквально все.

И падший поведал Лили о том, что происходит в аду.

Войну заменил мор. Была ли эта версия развития событий лучше предыдущей? Легко было рассуждать светлым на тему «если бы ада не существовало», но в реальности, так ли уж это было бы хорошо? Куда в таком случае отправлялись бы души убийц, воров, негодяев? Или они так и оставались бы безнаказанными?

— Они станут лучше, — ответил на ее незаданный вопрос Самаэль.

— Кто? — переспросила Лили.

— Люди. У них просто не будет повода творить зло, не будет дурных мыслей.

— Разве они не злы по своей натуре?

— Злы ли ангелы по своей натуре?

— Нет, — покачала головой Лили.

— И они могут быть такими. Если свету не будет противовеса, он затопит все. Это неплохо для небес, по сути, это их победа в вечном противостоянии.

— Но почему ты так спокойно говоришь об этом?

— Потому что ничего не могу изменить, — отозвался он, опускаясь на землю прямо у ее ног. И взглянув на отточенный профиль Самаэля и обреченный взгляд, Лили поняла, что он сдался.

— Так тебе поэтому уже без разницы, имею ли я отношение к светлым или нет?

— А ты имеешь? — вскинул он голову.

— Не так, как ты думаешь, — ответила Лили, отводя взгляд.

— Да мне без разницы, — опустил он голову вновь.

— А Грерия? Что она думает по этому поводу? — схватилась Лили за последнюю соломинку.

— А что ей думать? Она тоже видит, что все паршиво.

— Когда же все пошло не так? Где мы допустили ошибку? — мучительно воскликнула Лили, вопрошая безмолвное пепельное небо.

— Мне кажется, это произошло бы в любом случае. Раньше подобное предположение показалось бы мне абсурдным, но сейчас я начинаю думать, что Ник и, правда, был столпом ада, нашим самым большим черным грузом, полюсом, который делал возможным существование противоположности света. Теперь мы лишились своей силы, и наш мир постепенно рушится.

— Если все меняется, то ты… — предположила Лили, но падший ее прервал.

— Нет, перемены не для таких, как я. — И в этой реальности он был прав, утверждая подобное: его крылья оставались прежними, и сам он не раскаивался.

— Прости, — прошептала Лили.

— Ты-то тут причем? — горько усмехнулся он. — Да, мне бы хотелось, чтобы с твоим исчезновением все проблемы решились. Это означало бы, что выход есть. Но я могу передавить всех червей, или угробить все оставшиеся души, только это не изменит ни опустошения слоев, ни освобождения сфер, ни отупения дрегов. Скоро светлым даже не понадобится нападать на нас, мы сами засияем почище любого серафима. Ну, а те, кто не смогут, боюсь, просто падут, окончательно.

— Ты можешь, в крайнем случае, уйти на землю, — предложила Лили, вспоминая их прогулки с пивом.

— И что? — Самаэль посмотрел на нее, и Лили представила его изо дня в день прожигающим время в барах, на улицах, с мешками под глазами и пивным животиком, подчинившимся законам старения.

— Нет, — Лили потрусила головой, чтобы сбросить наваждение.

— И я говорю: нет, — сказал он, подымаясь и отряхивая пыль с брюк. — Цепляйся, — он раскрыл руки в приглашающем жесте.

— Самаэль, — замялась Лили.

— Нет, я не брошу тебя, не поступлю с тобой плохо, правда, обещаю, — крылья взметнулись над его плечами, расправляясь.

Так привычно и так странно было снова лететь с падшим ангелом. Она, словно блуждающая душа, кочевала из одного мира в другой, но в руках падших ей всегда было хорошо. Словно чаши весов, наконец, устанавливались в долгожданное равновесие.