Глава 1

Билли весело и жизнерадостно напивался в одном из своих любимых баров в компании новых девушек. Он был представителем новой расы — созидателей стиля и рекламных компаний для масс. И даже напивался не банально водкой или виски, а нескончаемым перечнем коктейлей, как будто и в этом занятии он должен был блеснуть оригинальностью своей мысли.

— Тимми, — позвал он пробегающего мимо официанта, — налей-ка мне «соленую собаку».

— Держи, — улыбаясь, протянул ему коктейль мужчина с татуировками в облегающей черной майке.

— А, старина Джейк, — обрадовался Билли. — Это бармен, — кивнул он девчонкам. Те радостно захихикали, пялясь на татуировки Джейка.

— Тебе уже можно было бы собаку без водки, — тихо заметил приятелю Джейк.

— В смысле, одно молоко? — улыбнулся Билли.

— Иногда наступает время и для молока.

— Да ну, Джейк, прекрати, — мотнул головой Билл, — я еще и не начинал. Для драйва, знаешь, сколько надо топлива!

— Кстати, о драйве, — серьезно сказал Джейк, склонившись к Билли. — У нас планируется некая рекламная компания, насколько я знаю. Ну, понимаешь, нужна свежая струя.

— Дружище, ты по адресу, — Билл распахнул улыбку на все 32 зуба.

— Ты знаком с нашим владельцем? — с каким-то оттенком замешательства в голосе спросил Джейк. При этом он стал потирать череп на правом предплечье так, словно пытался от него избавиться.

— Э, да ты никак нервничаешь, — заметил Билл, не смотря на то, что уже был прилично навеселе. Когда речь заходила о работе, он словно включался, независимо от того, на каком моменте его прервали.

— Ты и сам занервничаешь, — мрачно предупредил его Джейк. — Так тебе… вашей конторе нужна эта работа?

— Само собой, — кивнул Билл, — ну, мы, как всегда, на высоте, ты знаешь. Но сейчас период затишья.

— Идем, — махнул ему рукой бармен, и Билл послушно последовал за ним в подсобные помещения.

На ходу Джейк сунул ему пару подушечек ментоловой жевательной резинки:

— Блин, Билли, зажуй, от тебя такой факел.

Билл ухмыльнулся и не глядя забросил подушечки в рот:

— Я в норме, приятель, лучше не бывает.

— Ага, — с сомнением покачал головой Джейк. Но, тем не менее, довел его до двери из темного дуба, постучал, просунул туда голову и после пары фраз, которыми они обменялись с кем-то внутри, распахнул дверь пошире. В комнате, по внешнему виду напоминающей офис, за темным столом сидел мужчина с длинными черными волосами, забранными назад и тяжелым проницательным взглядом. Он не заметил или сделал вид, что не заметил, как разит от Билли, говорил кратко и по существу. Надо отдать должное Биллу, он не ударил в грязь лицом и вел себя, как обычно с клиентами, пару раз даже умудрившись удивить владельца свежим взглядом на вещи. Таким образом, можно было сказать, что проверку на прочность Билли прошел.

— Когда вы сможете этим заняться, Билли? — спросил незнакомец.

— Как только переговорю с нашим боссом. — Ответил Билл. — Но это не будет большой задержкой, — уверенно улыбнулся он, — мистер… простите, не расслышал Вашей фамилии.

— Я ее и не называл, Билли. Зовите меня мистер Дориан.

— Очень рад знакомству с Вами, мистер Дориан.

— Взаимно, — ответил Дориан и пожал руку Билли на прощанье.

Джейк задержался на какое-то время в дверях:

— Простите, мистер Дориан, он сегодня немного перебрал.

— Ничего, — кивнул хозяин, — я приятно удивлен. Если он и сейчас способен на хорошие идеи, этого больше, чем достаточно. — И углубился в свои дела, показывая, что разговор окончен.

За окном раздался плач ребенка. Дориан и сам не знал, зачем снимал эту небольшую квартиру в старом здании. Возможно, для того, чтобы иногда укрываться в ней днем на покой и чувствовать себя ночью комфортно, располагая своим собственным домом. Возможно, ему просто доставляло удовольствие стоять у окна, вслушиваясь в звуки ночи, в уединении. Ребенок продолжал истошно кричать.

— Вот и еще одна душа пришла в мир на страдания, — тихо произнес он, прислонясь к балконной двери и прикрыв глаза. Он знал, что злые стали злыми потому, что их сделала такими жизнь. Он знал, что есть вещи, которые не исправить — такие вещи, как боль и опыт, меняющий людей до неузнаваемости, такие вещи, как кровь и смерть. Не говоря уже обо всех тех вещах, что произошли с ним за эти годы, десятки, сотни лет. Он уже давно сбился со счета, бывали времена, когда намеренно уставал считать и впадал в некое бессмысленное и бездейственное состояние, устав воспринимать, что-то делать, изображать. Изображать жизнь — так наиболее точно мог он определить то, что делал. Плач еще одного человека знаменовал его приход в жестокий и бессмысленный мир. Но в конце пути этого изменившегося, обозленного, запутавшегося, или съехавшего, всепрощающего и доброго человека ждало освобождение в виде смерти. А Дориана не ждало ничего. Для того, чтобы хоть что-то в его существовании изменилось, ему недостаточно было быть и ждать, как обычному человеку, ему нужно было самому сделать шаг в никуда. И он бы солгал, если бы сказал, что не задумывался об этом, и, возможно, слишком часто в последнее время. Почему? Да потому, что он испробовал все: он уже верил в любовь и испытал все степени разочарования в ней, верил в то, что существование их расы — это дар, переживал манию величия и ощущение полной своей беспомощности, взлетал в небо к звездам и валялся ничтожный в грязи, испытывал все и так много раз, что это становилось утомительным. Испытывал, пока не осталось ничего, пока внутри не перегорело все, что может гореть. И тогда он стал по-настоящему пустым и холодным. Теперь он сознательно ощущал жалость к людям, мающимся в этом мире, потому что знал каждую их страсть и порок, и все их первопричины, но больше не сопереживал, потому что утратил эту способность вместе с желанием и возможностью испытывать все человеческое. Именно это отличало таких, как он, от живых — не холодное тело, голод, сверхспособности или клыки — а исключительная пустота внутри. Дориан был мертв изнутри и осознавал это. Он больше не ощущал ничего, все было выжжено, как степь после пожара, и, казалось, пройдет еще немного времени, и даже дым выветрится, и тогда не останется уже совсем ничего. Потому он хотел уйти, пока еще хотя бы запах дыма от бывшего Дориана оставался в нем. Уйти по-человечески тихо, так, словно сам способ ухода мог вернуть его немного назад: без пафосного самосожжения в первых лучах солнца, не самоубийством, а предоставив жизни самой решать, как это случится — лишь немного помочь, подтолкнуть в ее обычном водовороте, позволив другим сделать это, всего лишь не мешая кому-то осуществить судьбу.

— Билли, чертов ты засранец, — разрывался Том, — это же твой клиент. Он тебе доверяет. Мы еще ничего с ним не заключили, и если ты сейчас не притащишь свою задницу в его клуб, все может пойти прахом.

Билл периодически нырял башкой в стол, и глаза его более походили на глаза бессознательного существа, а звуки, вырывавшиеся из глотки, напоминали нечленораздельные.

— Как он мог нанять эту пьяную скотину, — возмутился Том и пнул вялое тело, цеплявшееся за стол.

— Простите, что прерываю, — в дверь заглянула Сэм.

— Ни черта ты не прерываешь, и ты это отлично знаешь! — заорал Том. — Пришла выручать своего дружка? Вот и отлично. Он сейчас должен быть в «дохлой кошке», бар в центре города, где у нас наклевывается контракт с сетью заведений.

— Я могу поехать, — спокойно произнесла Сэм, стараясь не глядеть на жалкое тело, свисающее со стола.

— Да, но ждут-то там не тебя! — Все еще в бешенстве ответил их общий босс. Томасу можно было в каком-то смысле посочувствовать, что он руководил командой редкостных придурков, с другой стороны, почему-то именно у самых отпетых придурков рождались обычно лучшие идеи.

— Ладно, езжай, только быстрее, — вздохнул Том. — Мистер Дориан, скорее всего, уже ждет его, — кивнул он на бездыханное тело.

— Так его зовут? — отозвалась Сэм.

— Что-нибудь еще известно? — нейтральным тоном поинтересовалась она, стараясь не злить Томаса.

— А-р-р-р, — издал Томас непонятный звук.

— Ясно, — невозмутимо произнесла Сэм и скрылась за дверью, пока не началась вторая волна истерики.

 

Глава 2

Она мчалась сквозь город, сломя голову. Как-то сумела поймать такси, кое-как они почти объехали пробки. Город стала окутывать вечерняя темнота, он загорался сотнями огней и крохотных красных стоп-сигналов машин. Выскакивая практически на ходу из машины, Сэм зацепила колготки — дырки не миновать, чертыхнулась, в очередной раз сожалея о том, что рабочий стиль одежды исключал ее любимые брюки, и понеслась в заведение. Едва переведя дыхание, она почти налетела на охранника, и с трудом объяснила ему, кто она такая, и что ей надо. Охранник только мягко улыбнулся, когда понял, о чем идет речь:

— Да-да, — кивнул он, — я видел, как уходил Билли.

— Чертов алкоголик, — ругнулась про себя Сэм, а вслух произнесла. — Да, это и есть наш коллега.

— По вас так и не скажешь, — заржал охранник.

Сэм состроила злую гримасу и попросила провести ее побыстрее к владельцу.

Уже другой молодой человек провел ее во внутренние помещения и радушно распахнул перед ней двери кабинета.

— Подождите, пожалуйста, здесь. — Вежливо произнес он и оставил Сэм в пустой комнате. «Стилем здесь и не пахло», — подумала Сэм, — «да и в самом заведении оригинального разве что только название. Название смеялось, вызывало и одновременно грело ей душу.»

Она присела в кресло перед столом, закинула ногу на ногу и увидела здоровенную уродливую дыру на своих черных колготах.

— О нет, только не это, — застонала Сэм.

Запасных не было, но лучше уж совсем без них, чем с этим зияющим отверстием. Как бы она ни закидывала ногу на ногу, а прикрыть это так, чтобы за весь визит никто этого не заметил, было просто нереально. Теперь она засмущалась при мысли, над чем же на самом деле потешался охранник.

— Вот черт, — снова тихонько выругалась она. И пошла к дверям, и дальше по коридору: стягивать колготы прямо в кабинете владельца заведения, когда он может зайти в любую минуту — это было выше ее сил. Она искала что-нибудь подходящее, в идеале — туалетную комнату, на худой конец подошла бы и какая-нибудь кладовка. Очередная дверь оказалась незапертой, Сэм клацнула выключателем, который нащупала возле двери — помещение было небольшим, и вполне удовлетворяло ее потребностям. Она в спешке судорожно стала стягивать колготы, и через несколько секунд, с облегчением, уже засовывала ненавистный элемент туалета себе в сумочку. И тут она обратила внимание, на что опирается рукой в своей непримиримой борьбе с колготами. Это была крышка гроба, изысканного, лакированного, из светлого дерева, с металлическими ручками.

— Это еще что за хрень, — прошептала Сэм. — Ну уж нет, только не говорите мне, что тут кто-то увлекается такими вещами. Или заказал себе про запас. — Догадка ужасом отразилась на ее лице. — Заведение принадлежит мафии. И тут они прячут трупы. О Боже!

Дрожащими руками она потянулась к крышке, замерла на несколько секунд в нерешительности.

— Что же делать, что же… Ладно, — на ее лице появилась мрачная решимость, — если идти в полицию, мне нужны какие-то доказательства, какая-то информация. — И с этими словами она решительно откинула крышку.

В гробу лежал мужчина средних лет, довольно симпатичный. Дыхания у него не было, проверять наличие каких-либо еще признаков жизни Сэм не стала. Живым нечего делать в подвале в гробах — трезво рассудила она. Еще раз усилием воли заставила себя поглядеть на него, всмотрелась в лицо, и медленно опустила крышку. Теперь оставался сущий пустяк — уйти незамеченной из этой обители зла. Она погасила свет и вернулась в коридор. Как ни старалась Сэм взять себя в руки, но только сейчас увиденное дошло до ее разума и накрыло паникой, — теперь она не могла двигаться иначе, как прижимаясь спиной к стене. Если ее заметят ползущей в таком состоянии, они все сразу поймут. Шаг, еще шаг… уговаривая себя на каждое новое движение, Сэм уже почти миновала злосчастный кабинет, когда поняла, что если она сейчас вот так попытается смыться, тогда они точно поймут, что она что-то видела. А если выдержит, и высидит встречу по плану, тогда есть шанс, есть все шансы выйти отсюда живой и незамеченной. Неимоверным усилием воли Сэм впихнула свое тело в кабинет и заставила его приземлиться на кресло, куда она садилась в первый раз, и застыла в ожидании. При этом мысленно она материла Билли всеми возможными выражениями, высказывая благодарность за его нового клиента, за его пьянство, благодаря которому его «находку» расхлебывает Сэм.

— Извините, что заставил вас ждать, — сказал вошедший. Сэм автоматически обернулась к нему. И тут одновременно случилось две вещи: она узнала в вошедшем покойника, и вошедший не узнал в ней Билли, и возмущенно воззрился на нее. Следующую фразу каждый из них выдал одновременно.

— Кто вы такая? — спросил незнакомец.

— Но вы же мертвы… — в ужасе прошептала Сэм, не успев ни задуматься, ни сдержаться.

— С чего вы взяли? — он уже стоял возле кресла, и взгляд его едва ли можно было назвать безопасным. Похоже, тема, которую она подняла, волновала его куда больше вопроса о том, кто она такая. И это было вовсе не в пользу Сэм. Она уже мысленно успела себя выругать за свой длинный язык. И выбрала ответ на тот вопрос, что был легче.

— Билл сегодня не смог прийти, я вместо него. — Она подняла взгляд в это бледное лицо, нависшее над ней, и невольно вздрогнула. Он не отводил глаз, и она быстро и уверенно погружалась в заполняющий ее до краев ужас. И это очевидно отразилось на ее лице, потому что незнакомец мрачно заключил:

— Вы видели меня в гробу.

— Что вы, о чем вы говорите, — пробормотала Сэм, но сама понимала, что это выглядит неубедительно.

— Что вы там искали? — его тон не терпел возражений.

— Я? Ничего, — холодея, вяло произнесла Сэм.

— Вам лучше сейчас сказать правду, — жестко заметил незнакомец, и по холодному блеску его глаз Сэм поняла, что шутки кончились. Но она не знала, как объяснить, что такая банальность и глупость привела ее к краю бездны, куда заглядывать не стоило. Он положил руку ей на запястье и сжал так, что она охнула. В голове сразу нарисовалась картина, что ее пытают.

— Я ничего не скрываю от Вас. — Быстро заговорила она. — Я действительно пришла вместо Билли, потому что он снова напился до чертиков, — она больше не собиралась скрывать никакую правду. Незнакомец согласно кивнул, это уже было кое-что.

— Что вы делали в комнате? — спросил он, подводя ее снова к неприятной теме.

— Я… у меня порвались колготки, и мне нужно было их снять, прежде чем встречаться с мистером Дорианом. — Она хлопала глазами, не зная, что тут еще добавить, и ощущала себя полной идиоткой. Он молча смотрел на нее.

— Пьяный Билли, я в драных колготках — даже для креативного агентства — это перебор. Вряд ли кто-то в своем уме стал бы заключать контракт с таким парадом уродов. — Повержено закончила она, и в подтверждение своих слов, как флаг, извлекла из своей сумочки дырявые колготки.

Незнакомец начал хохотать, сначала понемногу, потом и вовсе разошелся, обогнув стол и буквально рухнув в кресло. От смеха на глаза у него наворачивались слезы. Сэм смотрела на него огромными перепуганными глазами.

— Я — Дориан, владелец, — немного успокоившись, произнес он и протянул Сэм руку. Она приподнялась, протянула свою, потом заметила в ней все еще сжимаемые колготы, неловко отбросила их в сторону и протянула навстречу уже свободную руку.

— Саманта, Сэм.

При этом чертовы колготы повисли на настольной лампе, от чего Дориан затрясся в новом припадке истерического смеха.

— Очень приятно, — произнес он сквозь слезы.

У Сэм на лице застыла дурацкая гримаса: она не знала, плакать ей, смеяться или дать деру.

— Что касается того, что Вы видели, — тон его стал настолько серьезным, будто он и не смеялся только что до коликов. — Вы ничего не видели.

— Да, Вы, конечно, в праве распоряжаться своей жизнью, как хотите. То есть, если бы это были не Вы, тогда это было бы убийство, а так Вы здесь, значит, Вы не можете себя убить. — Сэм несла полнейшую чушь, но не могла остановиться. У нее не укладывалось происходящее в голове, ведь она была уверена, что только несколько минут назад видела его мертвым.

— Вы ведь не успокоитесь, — устало произнес Дориан, и начал медленно приближаться к Сэм. И что-то в его походке, движениях, выражении глаз очень ей не понравилось. Словно змея приближается к своей жертве, гипнотизируя ее взглядом. Она понимала, что сейчас должно случиться что-то плохое, но не могла пошевелиться.

— Прошу Вас, — жалобно прошептала она, но он даже не приостановился. И через доли секунды был рядом с ней, мелькнул его оскал, в котором она успела различить характерные клыки. — Вампир, — ойкнула Сэм, ноги ее словно переломились пополам, и она рухнула на пол, как раз в тот момент, когда его челюсти сомкнулись в пустом воздухе. Так же не двигаясь, Сэм ошарашено смотрела на него с пола.

— Вы же не существуете, — беспомощно прошептала она. И тут же, возражая самой себе, добавила: — Потом, если Вы меня укусите, и я превращусь в такую же, как вы, то… то на работе все-таки заметят, что со мной что-то не так… со временем… если я начну спать в рабочее время, ну, вы сами понимаете, в гробу.

Дориан еще какое-то время держался неподвижно, а потом сдался на волю нового приступа безудержного смеха.

— Ха-ха-ха, — с бледным лицом попыталась повторить Сэм, отчего вызвала свежий прилив смеха у Дориана.

— Не могу я ничего с вами сделать, — он опустился прямо на пол рядом с ней. — Меня так не развлекали уже и не помню сколько лет. Вы получите свой контракт. — Улыбнулся он.

— Я — могила! — Заверила его Сэм. — В смысле, ничего никому не скажу.

— Да говорите, что хотите, — снова оскалился он, — мне почему-то кажется, что сказанное Вами не будет иметь ровным счетом никакого значения.

— Ну, спасибо за доверие. — Выдавила Сэм.

Они договорились встретиться на следующей неделе и обсудить все детали.

— Сэм, молодец! Я знал, что ты справишься. Обаяла нашего мистера дохлого кошака!

— Ты и сам не знаешь, насколько прав. — Пробурчала Сэм.

— Что такое, ты не в духе. Он к тебе приставал?

— Нет.

— Сердишься, что не приставал? — подмигнул Том. — Тут наш мистер трезвость поделился, что мистер Дориан обладает весьма симпатичной внешностью.

Сэм только посмотрела на Тома убийственным взглядом.

— Ладно-ладно, — примиряюще произнес Том. — Не заводись. Главное, ребятки, это то, что нам пора браться за работу!

И он созвал всех окружающих, обсудил план действий, раскидал задания, и машинка завертелась.

— Билли, где ты взял этого сукиного сына? — Сэм подошла вплотную к Биллу и смотрела на него сверху вниз.

— Дори — нормальный чувак, чего ты кипятишься, — недоумевающе глядел он.

— Нормальный чувак? Так это теперь называется? А клыки и гроб — это отличное дополнение любого нормального чувака?

— Хе-хе, — протянул Билл, — тебя никак ЛСД накормили?

— Отлично, этот ублюдок был прав. — Сэм развернулась и зашагала прочь.

— Прости, детка, я честно не хотел тебя подставлять под этот визит. — Прокричал ей вслед Билли.

«Врет Билли, не врет?» — размышляла Сэм. — «Конечно, не врет. Он не имеет обыкновения переодевать колготки в комнатах с гробами. Откуда ему знать, кто Дориан такой». Но от мысли, что ей придется погрузиться во все это еще глубже при их очередной встрече, Сэм становилось не по себе. К тому же, еще неизвестно было, чем ей грозит этот визит, да и все последующие, если таковые будут. А она понимала, что если он ее не прикончит в ближайший раз, то следующие — обязательно будут. «Может, смыться?» — подумала она, но тут же решила, что бегущая жертва еще привлекательнее. Что обидно, и посоветоваться было не с кем, потому что по реакции Билли она уже уяснила для себя, что в лучшем случае ее запихнут в какой-нибудь наркодиспансер.

 

Глава 3

Начитавшись книг о вампирах и борьбе с ними, Сэм решилась. Она отправилась на встречу с Дорианом на час раньше, прихватив заранее подготовленную для этого случая спортивную сумку с осиновым колом и молотком, не забыла взять с собой бутылочку святой воды, в кои-то веки надеть распятие, и только чеснок почему-то посчитала полным идиотизмом и брать не стала. Сэм опасалась, что охрана может ее остановить или отобрать сумку. Но на входе ее встретил все тот же приветливый охранник, и нисколько не обращая внимания на ее багаж, проводил во внутренние помещения. Сэм осмотрелась по сторонам в кабинете, как заправский сыщик, затем, прихватив сумку, отправилась по коридору в сторону известной комнаты. Когда она открыла ее и зажгла свет, сердце ее замерло от ужаса, но тут же бухнуло почти к пяткам, когда она обнаружила, что комнатка заполнена ведрами, швабрами, моющими средствами и прочей ерундой.

— Конечно же, — треснула она себя по лбу, — ну конечно же, он перепрятал гроб. Вот идиотка. И, совершенно не зная, что же теперь предпринять, ринулась на выход. Но двери ей загородил Дориан.

— А, Вы уже встали, — произнесла она. — А я решила Вас разбудить.

— Очень смешно, — без тени улыбки отозвался он. — А в сумке — это, наверное, рождественские подарочки.

И в этот момент Сэм поняла, что она не борец с вампирами, и все это было чистейшим сумасшествием, и теперь ей полный тотальный конец. Она выпустила сумку из рук на пол. Он раскрыл сумку при ней, изучил содержимое.

— Все те же старые добрые орудия. — Покачал он головой. — Вы меня за идиота держите?

— Я — не охотник. — Только и сказала Сэм и грустно посмотрела ему в глаза. — Я просто хочу жить. Хотела, — добавила она, внутренне сжавшись.

Он приставил кол острием к своей груди и протянул ей молоток.

— Ну же, — подбадривающе пригласил Дориан.

Она замерла, как вкопанная.

— Это же то, чего Вы хотели.

— Но я, но я… — она запнулась, глядя на него широко распахнутыми глазами.

— Вы ожидали застать меня спящим, и также и прикончить. — Уверенно сказал он.

— Да, — не в силах лгать, согласилась она.

— Тогда не смущайтесь, — произнес он и закрыл глаза.

Она держалась за деревянную палку, приставленную к его груди, другой рукой сжимала дурацкий молоток из столярного магазина, смотрела в его совершенное лицо и понимала, что вся ее затея изначально была неосуществимой, она не убийца — и что бы она там не видела или думала, она не могла проткнуть человека, ладно, не-человека, деревянной дубиной. Сэм бессильно опустила руки. Дориан открыл глаза.

— Духу маловато, — констатировал он.

— Вы же это и так знали. — Тихо ответила Сэм, опуская глаза. — Теперь вы убьете меня?

— Зачем? Вы же безвредны.

Деревяшка, выпущенная из рук, застучала по полу. В слабом освещении лицо Сэм было бледным, прекрасным, с огромными, полными ужаса и боли глазами. Дориан потянулся к ней рукой и коснулся ее щеки. И она не отдернулась, не отступила, а прижалась к этой руке, потёршись о нее, как кошка. Она знала, что некому ее спасать, некому сражаться в качестве прекрасного принца с монстрами, и этот нечаянный жест заботы заставил ее потянуться к самому монстру за утешением.

— Плохи дела, если Вы ищете у меня утешения, — спокойно заметил Дориан, не отнимая своей руки. — Идите сюда. — И он обнял ее, дрожащую, притянул к себе. Сэм тихо заплакала у него на плече — наконец-то напряжение недельной давности стало спадать с нее.

Продолжая обнимать ее, он довел ее до своего кабинета, но и там она отказалась отпускать его, словно он был ее последней надеждой. Так он и опустился в кресло, продолжая держать ее на руках. А Сэм плакала, и плакала, и казалось, все накопившиеся за долгие годы одиночества боль и обиды старались излиться сейчас в ее слезах.

— Мне кажется, — тихо произнес Дориан, — что слабость женщин была их преимуществом, позволяя искать утешения и делить горести с сильными мужчинами. Современный же подход и самостоятельность напрочь лишили вас этого, заставляя все тащить на своих плечах.

Сэм в ответ только отозвалась новым всхлипом.

— Я — не современный мужчина, — вздохнул Дориан, — так что, плачьте на здоровье. Только не забывайте, что я — и не человек, Сэм.

— Одиночество, — прошептала она.

— Что? — удивленно переспросил вампир.

— Одиночество у нас одно и то же, Дориан, только ваше, возможно, чуть старше.

— Много старше, — поправил он, но в остальном спорить не стал, только внимательнее взглянул на Сэм, укачивая ее мягко на руках.

 

Глава 4

Прямо над головой потолок начал сотрясаться так, словно по нему скоро должен был пронестись поезд. Низкий гул и вибрация пронизывали стены вокруг нее. Это не могло быть реальным, это никак не вписывалось в мирный сон старой многоэтажки, но по мере того, как шум характерно нарастал, приходилось верить.

— Черт, да что ж это такое, — выругалась Сэм. А сама продолжала нервно прислушиваться к окружающим звукам. И так нестерпимо хотелось бежать, что лишь немыслимым усилием воли она заставила себя остаться там, где была. Сэм крепко обхватила себя руками за локти и слегка зашаталась на диване, опасаясь, что все вот-вот начнет рушиться прямо у нее на глазах.

— Так не должно быть, — повторяла она сама себе, как заклинание. — Так не… — И невольно заглянула в середину себя, чтобы понять, что же на самом деле не так, и рассмотрела внутри незнакомый страх, клубком змей шевелящийся в ее сознании, дрожью расползающийся по рукам, заставляющий трепетать все тело. — Черт! — снова выругалась она, теперь уже не без причины. Кто-то поселил этот чертов клубок ужаса в нее, как инфекцию. И у нее были догадки, кто бы это мог быть. По-прежнему пребывая не в себе, она продолжила говорить вслух, даже собственный голос помогал ей хоть немного успокоиться: — Зачем ты делаешь это? Зачем?

И тут напряжение стало отступать, и на его фоне глаза как-то резко стали влажными, и влага неожиданно пролилась из них, без всхлипываний и истерик, просто как знак облегчения, окончания панического страха. Она снова могла рассуждать. И практически сразу подумала о том, каков был их мир — такой же, наполненный невыносимым страхом? Или вся эта демонстрация была лишь эксклюзивным показом для нее персонально. Зачем он сделал это? Хотел напугать? Или это получилось невольно? Но, поскольку, его и близко не было видно, она почему-то склонна была думать, что все это было демонстрацией. Жестокой, продуманной заранее, имеющей какую-то цель. Цель дать ей что-то понять. Возможно, понять, насколько ужасен их мир. И что, если так всегда, если этот ужас не прекращается, если в нем нужно жить и существовать каждую минуту, дни, месяцы, годы. «Так не может быть», — подумала она, — «это прямой путь в дурку, никто не способен непрерывно находиться в таком состоянии. Или способен?» Последняя мысль снова заставила ее напрячься. И одновременно с этим, так хотелось прижаться к нему и вдохнуть его запах, что было совершенно странным и противоестественным в данной ситуации. Происходящее должно было напугать, оттолкнуть Сэм от него, заставить бежать прочь. Вот что было бы правильно. Но почему-то этого не случилось, совершенно. Она свернулась на диване в беспомощный клубок и наблюдала, как тихо высыхают на щеках недавние слезы, и такое же тихое умиротворение наполняло ее душу, словно не было никакого светопреставления несколькими минутами раньше, а были лишь приятные воспоминания и образы в ее голове: вот он наклоняется к ней и локон его волос цепляет ее за щеку, нежно проскальзывает по ней, и тело откликается на это прикосновение бегущими по коже мурашками.

— Черт, — уже в который раз выругалась она снова. И изо всех сил постаралась быть собой: не впадать в истерики, но и не сходить с ума по каким-то романтичным образам в своей голове, словно безмозглая кукла. От этой попытки, самой по себе уже немало странной, отделить в себе себя-привычную от не-себя, нервное напряжение начало отдаваться маленькими покалываниями в кончиках ее пальцев, так, словно бы она прикасалась к сотням маленьких иголочек. Теперь борьба шла внутри нее самой. Ровно в тот момент, как она осознала это, она поняла, что с поездами было бороться легче. Все, что происходило снаружи, по крайней мере, позволяло оставить нетронутым ее внутренний мир, оставалось нечто, отделяющее происходящее от нее самой. Теперь же все было намного хуже. Она тщательно всматривалась вглубь, старалась смотреть беспристрастно, словно со стороны. С таким подходом начало получаться: она стала различать эмоции и то, что их вызывает. И когда она почти разобралась, почти выяснила и победила, заметила, что источник ее наваждений спокойно стоит в ее комнате возле окна, глядя на уличные фонари.

— Не спится тебе по ночам, — произнес он с нескрываемой иронией.

— Да, — ответила она честно. Ночь была ее любимым временем, одиночество и пустота, чистота мира в его тишине и нерожденном состоянии, пока не настанет утро, пока весь он не зашевелится, не закопошится тысячами обитателей, не наполнится звуками и возней машин, толпами, светом, жизнью. Обо всем остальном она промолчала, так, словно оно само должно было уложиться в ее короткое «да».

Он усмехнулся, будто прослушал весь ее молчаливый монолог.

— Зачем ты сделал это со мной? — спросила она, все еще невольно вслушиваясь в себя и так боясь обнаружить там снова признаки чего-то чужого.

— Лучше один раз показать, чем сто раз объяснять, пытаясь подобрать слова, — хмуро, но с каким-то жестоким наслаждением отозвался он.

— И что это было?

— А ты не поняла? — он горько усмехнулся.

Сэм снова вспомнила страх, внутренне сжалась, ей показалось, что теперь, при воспоминании о произошедшем, тело ее словно замерзало от одной попытки.

— Теперь ты знаешь это, — удовлетворенно прошептал он, словно понимая, что она ощущает и лаская холод в ее теле, как старую любимую собаку.

Еще секунду назад ей хотелось задавать ему вопросы, говорить с ним, возмутиться, что он так с ней поступил, и вот — уже ничего, она застыла в безразличии, словно статуя, не испытывая ни эмоций, ни потребности в них. Он стоял у окна точным ее отражением, такой же недвижимый и безразличный. Но все-таки пошевелился, взглянул на нее и, о чем-то задумавшись, спросил:

— Почему ты вспомнила обо мне?

— Прости? — растерянно произнесла она, выныривая из своей прострации. И испытала от этого немыслимое облегчение, так, словно ей наконец позволили размять затекшие мышцы.

— Почему, когда тебе было страшно, ты вспомнила обо мне? — голос его был абсолютно спокоен, но взгляд пробивался внутрь.

Она задумалась на какую-то секунду перед тем, как ответить, но этого было достаточно, чтобы под его взглядом снова захотеть прикоснуться к нему, прижаться к его рубашке, коснуться губами шеи, груди. Сэм невольно замотала головой, пытаясь избавиться от очередной волны наваждения.

Он принял это за отрицание.

— Я знаю, что вспомнила, — повторил он.

— Я не отрицаю, — вздохнула она, подняла на него глаза, и невольно охнула, настолько этот взгляд добавил ее ощущениям. Он сделал несколько шагов ей навстречу и застыл на расстоянии вытянутой руки. Она неосознанно сократила это расстояние, и осталась стоять вот так, рядом, ощущая его всей кожей, но не дотрагиваясь, не смея. — Это заставило меня забыть о страхе, — прошептала Сэм ему в грудь.

— Ты задумывалась когда-нибудь, почему именно боишься умереть? — произнес Дориан.

— Так будет после смерти? То, что я ощутила? — ответила она вопросом на вопрос.

Он рассмеялся.

— Как ты… этот клубок змей внутри — что это было, Дориан?

— Просто способ позволить тебе увидеть. — Затем, заметив, как расширились ее глаза, добавил. — Неважно, что ты увидела, никаких змей не существует. Внутри тебя сейчас нет ничего такого, не беспокойся.

— Вы так ощущаете всегда? Это то, что ты чувствуешь постоянно? — Сэм не могла успокоиться, она наконец дошла до своего главного вопроса.

— Не всегда, — выдохнул он, — но достаточно часто. Я хотел, чтоб ты это знала, знала, как человеческий сон и пробуждение.

— И сколько ты готов был травить меня этим страхом, если бы я не вспомнила о тебе?

— Это как с актером в черном, который управляет своими куклами: пока ты не думаешь о нем, ты его не замечаешь и просто наслаждаешься спектаклем.

— Просто наслаждаешься спектаклем… — повторила за ним Сэм. — Неужели ты действительно так жесток.

— Это не был вопрос? — улыбнулся он.

— Нет, — прошептала Сэм, отстраняясь.

— О, здоровая реакция, — одобрил Дориан и снова заулыбался.

— Ты — псих, — проговорила она, снова охватывая себя руками, словно пытаясь оградиться от него.

— Я бы не пытался меня оскорбить, — спокойно произнес он, но в голосе его ощущалось предупреждение.

Сэм ощутила его предупреждение, как сигнал к собственной ярости.

— И что, черт возьми, это должно значить? Что, если я посмею тебя оскорбить, ты больше никогда не прекратишь потока ужаса, пока я в нем не утону? Ты это имеешь в виду? Ты пережуешь и выплюнешь мой слабенький человеческий разум в своей машине смерти?

Его глаза полыхнули гневом. Дориан подхватил ее за руки и вздернул вверх, так что она оказалась почти напротив его глаз. И это возымело эффект, но совершенно противоположный тому, что он ожидал. Озлобленность ушла из нее, схлынула, как поток мутной воды, и под ней осталась неприкрытая нежность. Он застыл под этим взглядом, плавно отпуская ее руки.

— Прости, я… — прошептал он.

— Ты хотел, чтобы я поняла, — остановила его Сэм. — Я поняла. Я не говорю, что я поняла все до конца, но… я теперь знаю, что означает страх, холод, неподвижность. И, как ни странно, — она взглянула на него, — я чуть больше знаю о том, что означаешь для меня ты.

— Я тот же страх и холод, только облеченный в форму. — Спокойно сказал Дориан.

Именно это он хотел, чтобы поняла Сэм. Хотел, чтобы она знала правду, и не обманывалась оболочками, которые она видит, какими бы красивыми они не казались.

— Тебе нравятся красивые гробы? — спросил он.

Ее передернуло.

— Мне бы вообще, прости, не хотелось об этом думать. Когда я представляю свою смерть, я представляю кровь и тело, но не гроб. Похороны — это то, что остается за занавесом для покойника.

— Разумно, — он развеселился. — Но я не к тому.

— А к чему же?

— К тому что, лакированный из чистого дуба или из фанерных досок, гроб остается ящиком, в котором тебя зароют.

— Я предпочитаю кремацию, — возразила Сэм.

Он не выдержал и расхохотался.

— Хорошо, я учту.

Мороз прошелся по ее коже, и стало дико от сказанных им слов. Было какое-то жуткое ощущение, что если это случится, то именно он и осуществит обещанное. Он заметил ее реакцию и перестал веселиться.

— Я могу избавить тебя от этого. — Сказал он, тщательно выговаривая каждое слово. — Но это не избавит тебя от неизвестности. Люди не боятся поездов, стоя на перроне в ожидании электрички, — люди боятся неизвестности. — Его глаза были серьезными и усталыми, когда он произносил это.

— Я не знаю, что случится с нами, но мне не страшно. — Ответила Сэм. И подумала: — Не страшно, если ты останешься со мной.

Она ощущала его силу, его усталость, его накопленное время и опыт, и понимала, что уже не сможет без него. Никто, кого она знала до этого, не мог бы и близко сравниться с ним. Говорить с другими — это было как общаться с младенцами, а тут — первое взрослое разумное существо за всю жизнь. Единственный вопрос, зачем ему это было нужно: еще один младенец из тысяч, миллионов себе подобных. Даже хоть сколько-нибудь выдающейся красотой она не обладала.

— Зачем я тебе? — неожиданно спросила она.

Почему-то этот вопрос его тоже заставил улыбнуться.

— А я тебе?

Она не знала, что ответить.

— Потому что я часть неизвестности, которую ты можешь пощупать. — Ответил он на свой собственный вопрос. — А теперь сама ответь мне на вопрос, зачем мне ты.

— Потому что я часть известности, которую ты можешь пощупать?

— Ну-ну, не так буквально, — усмехнулся он. — Ты — часть жизни, меняющейся, живой, двигающейся, которую я могу понять, если тебе так будет угодно. «И которая может положить конец моему бессмысленному существованию», — добавил он про себя.

— В процессе «понимания» кто кого съест? — в лоб спросила Сэм.

Он захохотал искренне и весело. Потом резко став серьезным, сказал:

— Я не настолько голоден, Саманта.

Она опустила глаза и подумала, а что, если бы настолько. Куда повез бы ее тогда поезд неизвестности? И, может, не было таким уж глупым выбрать безопасного обычного человека, а не его, который всегда будет для нее частью неведомого? Потом она засунула эти мысли куда подальше, потому что вопрос выбора тут не стоял.

— Может, отправишься спать? — спросил он. — Скоро начнется рассвет, а я знаю, как тяжело уснуть в свете наступающего дня. Да и мне пора.

— Подожди, — прошептала она, и неожиданно для них обоих уткнулась носом в его рубашку. — Подожди, пожалуйста.

— На тебя странно влияют кошмары, — произнес он. Но в этих словах не было ни злобы, ни досады. Ему доставляло удовольствие ее касание и мольба в ее голосе. И совершенно не хотелось окунать ее ни в холод, ни в страх, а наоборот — дарить тепло и безопасность, что-то противоестественно живое для него, но он ощущал себя способным на это, почти что живым.

Усталость накрыла Сэм, как тяжелая бетонная плита, мощно и неотвратимо. Как только плита опустилась, она отключилась и больше ничего не помнила. Ей что-то снилось, какой-то калейдоскоп событий дня и отрывки ночи. Снилось, что она стоит на перроне, а мимо проносятся поезда с ужасным грохотом, снились глаза Дориана и его руки, но он не был во сне ни злым, ни сердитым, потом все замелькало еще сильнее, утрачивая какую-либо связность, и она очнулась на диване в своей комнате с головной болью.

— Вот и довстречалась с поездами, — съязвила она самой себе. Потом спешно и испуганно стала себя осматривать. Первое, что ее очень смутило — то, что она была под одеялом и голой. Другое — она тщательно искала несколько минут отметины по всему своему телу, но ничего нигде не было. И только еще раз осмотрев себя с ног до головы в большом зеркале, и так ничего и не обнаружив, она успокоилась. А потом и вовсе задумалась, был ли здесь вчера в действительности Дориан, или ей это все только приснилось. Она накинула халат и неуклюже затопала в ванную, открыла кран, и так его и бросив, направилась в кухню готовить кофе. Шум воды всегда успокаивал ее нервы, он создавал ощущение заполненности пространства звуками, скрашивал тишину. Отличная альтернатива беседам вслух самой с собой. «Впрочем», — подумала Сэм — «беседы с Дорианом немногим лучше».

Почистив зубы, схватив горячую чашку и чертыхаясь, Сэм завалилась в спальню к компу почитать свежие новости, и обомлела: на кровати спал Дориан. Ну, почти спал. В сущности там просто располагалось его тело. Тяжелые плотные шторы были закрыты. Какое-то достаточно долгое время Сэм размышляла, не спятил ли он. Какого черта он проявил такое безграничное доверие, читай, беспримерную глупость, оставшись у нее дома, без всякого предупреждения? А если бы она, так и не разлепив глаза, прошествовала к окну и распахнула его? Что было бы тогда? Простым извините уже было бы не отделаться. Это было абсолютно и глобально нелепо, и ужасно смущающе. Дориан, неподвижный, в ее кровати. Скользнула забавная мысль засунуть его под кровать, но это было бы уже слишком, да и там, мягко говоря, было немного пыльно и завалено всяким хламом. Но улыбка успела скользнуть по ее лицу, когда она подумала о выражении его лица, если бы он проснулся у нее под кроватью. Да, ради этого, возможно, стоило даже рискнуть. Его тело настолько ее смущало, что она все-таки не выдержала и накрыла его простыней с головой. С глаз долой — и сразу легче. Только теперь ее стал преследовать легкий такой страх, что он вдруг очнется под этой самой простыней, зашевелится и испугает ее. Но была только середина дня, поэтому на самом деле об этом не могло быть и речи. Бедный Дориан, что только она не понапридумывает с ним сотворить, дай ей только время. Поскольку простыня не скрывала контуров его тела, Сэм все-таки накрыла его еще и одеялом, все так же с головой, только тогда для нее наступило счастье — теперь совершенно ничего не указывало на то, что там кто-то есть. Постель, как постель, немного неаккуратная, но и только.

В дверь снизу позвонили: ее неугомонная подруга, проходя мимо, решила заглянуть на кофе.

— Как это мило, — пробурчала Сэм, нажимая на кнопку открытия двери, — у нас же частная бесплатная кофейня, вы не знали? Работаем круглосуточно, особо рады угодить вам в субботу долбаным утром.

— Привет, Сэм, — радостно затрещал голос, проталкиваясь через входную дверь в ее прихожую.

— Привет, Джина, — так же радостно вторила Сэм, а сама пыталась раскрыть глаза пошире, чтобы не встретить подругу с закрытыми. Кофе еще не успел подействовать, да и она даже не успела его допить. Сэм поставила на плиту новую порцию и вполуха стала слушать щебетание Джины. Блин, это было, как слушать телик или какого-нибудь ди-джея на радио — ответные реплики абсолютно не требовались, имело значение лишь ваше гипотетическое присутствие. Сэм открыла пачку печенья, и щебетание теперь сопровождалось активным похрумыванием.

— Ой, ты говорила о маленьком черном платье, которое недавно себе купила, — продолжала Джина, — покажи мне его! — глаза ее горели нетерпением. — Где оно? В спальне?

— Да, — почти бездумно кивнула Сэм, а потом внезапная мысль холодом пробежала по ее спине. Одеяло, конечно, прекрасная маскировка, но… этого нельзя было допустить, нельзя было допустить, чтобы Джина попала в спальню.

— Джина, я и забыла совсем, я посадила на него огромное пятно в кафешке, и вынуждена была отдать его в химчистку. Надеюсь, там его спасут, — с траурным выражением на лице сообщила подруге Сэм.

— Ты же его только купила? — в ужасе произнесла та.

— Да, вот такая я свинья. — Сокрушенно признала Сэм.

— Ну, если сразу, то все будет нормально, — поспешила заверить Джина. — А что-нибудь еще новенькое у тебя есть? — тут же переключилась она.

— Ой, все остальное — несусветное старье. — Почти с облегчением произнесла Сэм. — Включая и Дориана, — мысленно добавила она и улыбнулась.

— Тебе надо обновить гардероб, — серьезно заметила Джина.

— Это предложение к действию? — иронично заметила Сэм. И тут же покачала головой, предупреждая всякие варианты: — Извини, но я вчера очень поздно легла. Мне бы просто прийти в себя. Не до походов.

— А чем ты занималась? — у Джины хитро загорелись глаза.

— О нет, Джина, только не начинай, ничем таким, за что было бы мучительно больно.

— Это не обязательно должно быть мучительно больно, — заметила Джина.

— Перестань, ничего такого не было.

— Чем же ты занималась допоздна? — допытывалась она.

— Читала, — ответила Сэм почти злобно.

Но Джина расценила эту злобу по-своему.

— Ну-ну, — сказала она. — Я же говорю, тебе нужно обновить гардероб. А там смотришь — и читать уже будет некогда. — И радостно захихикала.

Это уже был предел. Сэм встала и пошла мыть чашки, всем своим видом давая понять, что кофепитие окончено.

— Ладно тебе, но все-таки подумай насчет гардероба. Я так и быть составлю тебе компанию, — проворковала она.

Нет, все-таки она это сказала.

— О-кей, Джина, обязательно подумаю, — заверила ее Сэм, а сама уже мечтала о том, как закроет за ней дверь.

Когда Джина наконец ушла и в квартире воцарилась тишина, Сэм ей была на этот раз несказанно рада. И еще долго в растерянности бродила по кухне, не зная, как вернуться в привычный ритм жизни. И почему-то снова потянуло в спальню, проверить, как там Дориан, будто он был маленьким ребенком, а не бездыханным телом.

Он лежал под одеялом, никуда не сбежал. «Если его принарядить, как следует, и посадить с собой за обеденный стол, он даже будет смотреться живенько», — снова проскочила в голове Сэм веселая мысль. Она отогнала ее куда подальше, никогда в жизни она не стала бы с ним так поступать, издеваться над его беспомощным телом.

— Дориан, — вздохнула она, — почему бы тебе сейчас не проснуться. Мы бы пошли с тобой гулять, может, даже покатались бы на каруселях в парке аттракционов, или просто гуляли по набережной, держась за руки. Мне ведь именно этого всегда не хватало. И вот теперь ты лежишь тут весь из себя такой красивый и ни грамма не живой, и будешь лежать до конца дня, который мне придется как-то убить. — Сэм еще тяжелее и безнадежнее вздохнула, глядя на его красивый профиль. Потом нежно погладила его по волосам, поправила выбившуюся прядь и подумала, что сейчас, очевидно, более всего похожа на некрофилку. Потому раздосадованно снова задернула его одеялом и направилась к шкафу одеться.

Когда она возвращалась из мастерской, в которую наконец сдала свои туфли, Сэм снова задумалась над мучившим ее вопросом: зачем он остался? Ведь с момента, когда она вырубилась, до рассвета еще оставалось достаточно времени, чтобы он успел уйти. Так зачем? Может, это опять был какой-то урок, который она старательно прогуливала. День прошел пусто и обычно для ее выходного дня, и она сама не заметила, как он начал клониться к закату. Сегодня у нее был повод помнить о заходе солнца, и спешить в густеющих сумерках домой.

Когда она вошла, сперва подумала, что он еще не проснулся. Но постель в спальне оказалась раскрытой, и там никого не было. На подушке ее ожидала записка: «Спасибо за одеяло. Это было очень мило.» И все, никаких объяснений, никаких планов на будущее. Сказать, что она была разочарована — это не сказать ничего. Сэм фактически прошаталась весь день в ожидании вечера, она ждала от Дориана чего угодно, но только не исчезновения после того, как он весь день провел в ее кровати. «Так нечестно», — хотелось ей орать на весь мир. Орать на Дориана, если б он вдруг подвернулся ей под руку. Больше всего убивало то, что это было абсолютно бессмысленно.

 

Глава 5

— Что у нас сегодня на повестке дня? — плавно произнес Томас. Утро понедельника никогда не было его любимым временем. Впрочем, как и для Сэм. Практически всегда за выходные съезжая с рабочего графика, утром в понедельник она едва продирала глаза.

— Разработка компании для сети супермаркетов. — Бодро отрапортовала новенькая девочка.

Казалось, даже звук ее голоса заставил многих скривиться. Это было чересчур громко и жизнерадостно, как бойким молоточком по тазику, надетому на вашу голову.

— Билли, — позвал Томас, и Билли с трудом оторвал склоняющуюся голову от стола. — Фигли вы ребята делали на выходных? — уже с ноткой возмущения в голосе заметил Том. — Саманта! Прием! Меня кто-нибудь слышит? База-база, вызываю Хьюстон.

— Полет нормальный, база, — пролепетал в ответ Билли, даже и не думая изображать возможность осознанной мысли на его лице.

— Томас, мы в курсе по поводу этой компании. Нужна свежая струя, мозговым штурмом мы проломим креатив в лоно сети супермаркетов, — сказала Сэм.

— Только головы себе не проломите, — буркнул Томас. — Вперед, бездельники! — заорал он, пинком придавая Билли ускорение. — За работу!

Все пошли по комнатам, и только новенькая что-то зудела Сэм по дороге своим звонким пионерским голосом. Конечно же, ее просто распирало от идей. Сэм не стала ее разочаровывать фактами, что это было использовано в рекламе такой-то компании в таком-то году, а это — такой-то и в таком-то, но суть от этого не менялась. С тоской Сэм думала о предстоящей работе, потому что в ее сознании творчество не укладывалось на одну полку с колбасой и макаронами, которые им нужно было представить в новом креативном свете. И потом, Дориан не шел у нее из головы. За остаток выходных она так и не додумалась ни до чего толкового в отношении него, и это ужасно раздражало и расстраивало одновременно.

«Покупайте папиросы — отгоняйте кровососов» — мрачно выводила она на бумажках.

«Макароны и домашняя лапша — вешать на уши вампирам хороша»

«Колбаса браундшвейская СК — сгодится вместо деревянного колка»

Невыносимо, глупо, бессмысленно. Она скомкала все бумажки одним движением и сбросила их со стола.

— Ты не пробовала отдыхать, когда у тебя заканчиваются силы? — спросил Дориан с мягкими оттенками в голосе.

Был вечер понедельника, и Сэм едва успела войти в дом и бросить сумку в прихожей.

— А ты не пробовал звонить в дверь, как нормальные люди? — огрызнулась на него Сэм.

— Отчего ты сердишься? — удивился он.

— Действительно, отчего. — язвительно передразнила она.

— Да, — сказал он после определенной паузы, — абсурдно живописать колбасу с сосисками. — И невольно улыбнулся. — Я еще никогда не видел такого абсурдного времени.

— Это между прочим моя долбаная работа, — огрызнулась Сэм.

— Если ты продолжишь оставаться в таком настроении, сможешь рекламировать только еду для монстров, — заметил он.

— Супермаркет твоей мечты? Кровь разных групп и резусов, фасованная в пластиковые пакетики? Чисто и удобно?

— Ты забываешься, — сухо отозвался Дориан. И в его голосе больше не было и намека на веселье.

— А что? Не нравится правда?

Он оказался рядом с ней, глаза его были холодными и не выражали ровным счетом ничего.

— Я предпочитаю свежую, — и это прозвучало зловеще наряду с его безразличием в голосе и колющим льдом его взгляда.

Как-то вмиг Сэм перехотелось задираться и спорить, стало страшно, до глубины души, до кончиков ногтей. Такое ощущение, словно у заигравшейся перед змеей глупой мыши.

— Прости, — прошептала она.

— Только твоя трусость превосходит твою глупость. — Бросил он.

Сэм вскипела:

— Что ты знаешь о трусости, если тебе никогда не приходилось быть слабым!

Он только тяжело посмотрел на нее. И в его взгляде где-то едва-едва заметная скользнула боль. И тут до нее дошло, что он должен был быть достаточно слабым для того, чтобы его кто-то сделал тем, чем он был сейчас. Ведь несколько сотен лет назад такие вещи не происходили по воле самого человека, по крайней мере, по его сознательной воле. Это вам не нынешний мир атеизма, практичности и денег. Но гордость Сэм все равно была задета, и к сожалению, уже не первый раз, поэтому она не могла все это оставить так, как есть.

— Моя трусость и глупость уж точно не превосходят твою! — выпалила она. — По крайней мере, я все еще человек.

Это было, очевидно, ударом ниже пояса, потому что на какую-то долю секунды его лицо исказила гримаса, а потом он целиком превратился в страшную злую мощь, нависшую над Сэм. Остатком незамутненного гневом разума она поняла, что теперь на самом деле вляпалась. Хотела было пробормотать свое «прости», но поняла, что уже было и уже поздно.

Сэм упала к его ногам.

— Дориан, — прошептала она, и в ее устах это звучало, как молитва. — Я глупа, как мартышка. Ты в любую секунду можешь сделать со мной все, что угодно, я и заметить не успею.

Когда она подняла на него глаза, он все еще был зол, но смотрел на нее с брезгливой жалостью.

— Ты действительно глупа, если для того, чтобы испугаться, тебе нужно подойти к самому краю. Однажды ты можешь не успеть сказать свое «прости», или я его могу не услышать.

— Я злюсь, что ты бросил меня в субботу, — неожиданно для самой себя произнесла Сэм с опущенной головой.

Он был удивлен:

— В каком смысле бросил?

— Я ждала, что… я ждала заката, — запинаясь, прошептала она. И рада была, что стоит у его ног, и он не видит ее лица. Но после этих слов он опустился на пол рядом с ней.

— Чего ты ждала, Сэм?

— Тебя, — прошептала она, и ее сердце пропустило удар, а глаза невольно обратились к его лицу.

Он притянул ее к себе сначала бережно, потом крепче, и, как ни странно, ни слова не сказал о ее глупости. Впрочем, если бы он ее продолжал держать, она не против была выслушать даже целую нравоучительную лекцию.

— Тебя не испугало мое мертвое тело? — спросил Дориан, пристально глядя в ее глаза.

— Нет, — неуверенно отозвалась она, и подумала скорее о неловкости, которую испытывала в субботу, чем о каком-либо страхе.

— Не лги, — устало выдохнул он и разжал объятия.

Если раньше она и сомневалась, что стоит вообще заговаривать на подобные темы с ним, то теперь, лишившись его прикосновения и ощущая, как разговор снова начинает уходить в неправильное русло, решилась:

— Дориан, я действительно, наверное, глупа, но…

— Глупость тут ни при чем, — резко начал он.

— Постой, — она протянула руку к его губам, чтобы остановить его, и снова взглянула в его странные голубые глаза. — Я только хотела сказать, что я хотела тебя для всех этих глупых вещей, как прогулки по городу, рука в руке. Я знаю, кто ты, но не хочу ничего понимать. Это ужасно глупо, — вздохнула Сэм, опуская голову.

— Я вполне могу тебя пригласить в кино на ночной сеанс, — спокойно сказал он.

— На ужастик? — улыбнулась Сэм. — И тратить время на такую ерунду?

— Время — это то, что у меня есть. — Ответил он. — Мы можем пойти гулять, если хочешь.

— О, нет, — поспешно отозвалась она, и Дориан снова помрачнел. — Я не в том смысле, Дориан.

— Я для тебя настолько чудовище? — с сарказмом поинтересовался Дориан и, заметив ее колебания, добавил: — Если хочешь что-то спросить — не смущайся.

— Я никогда не умела задавать умных вопросов, — ответила она.

— Теперь я, кажется, должен буду убеждать тебя, что на фоне прочих людей ты не так уж глупа.

— О, спасибо, — не сдержалась Сэм. — Как это мило с вашей стороны было заметить.

— Не язви, — спокойно отозвался он и положил руку ей на спину между лопаток и медленно провел вниз. Желание ссориться выветрилось из ее головы моментально.

— Дориан, — прерывисто прошептала она.

Он наклонился вместе с ней, продолжая ее поддерживать.

— Попроси меня, — тихо проговорил он.

Теперь она хотела только одного, но не знала, как об этом сказать. И не знала, возможно ли это. Сэм только снова повторила:

— Дориан…

— Скажи, чего тебе хочется.

— Тебя.

— Прогулки, кино?

— Нет, просто тебя.

В сочетании с ее взглядом и бешено бьющимся сердцем это было более, чем красноречиво.

— Попроси меня, — вновь повторил Дориан мягко, нежно поглаживая ее спину.

— Возьми меня, Дориан, пожалуйста. — Беспомощно прошептала Сэм.

И он подхватил ее, как пушинку, и унес в спальню на кровать. Она не помнила, чтобы было когда-то так хорошо. Сэм настолько давно хотела этого с ним, что как только он прикоснулся к ней, подрагивала от нетерпения. Она запускала руки в его волосы, изгибалась, беспокойно ворочалась, наталкиваясь на разные части его тела, как слепое животное, часто прерывисто дыша. Терлась головой о его плечи, грудь, попеременно целуя все, что подворачивалось, горячо, пылко.

Теперь она лежала на кровати, почти как бездыханное тело, разбитая и одновременно счастливая.

— Что ты со мной сделал, — прошептала она.

— То, что ты просила, — усмехнулся он.

— Дориан, — она нащупала его руку, — зачем я тебе, правда?

— Мы уже говорили об этом, — отозвался он.

— Нет, я не о всей этой мистической или философской чепухе. Я о том, что на самом деле. Я и от людей-то не быстро отхожу — слишком быстро привязываюсь, прикипаю душой. А к тебе — так и подавно, еще сколько-нибудь таких раз, и я просто не смогу дышать без тебя.

Он молчал.

— Прости, если это преждевременно. — Сэм вздохнула. — Ты, наверное, не ожидал от меня никаких серьезных разговоров после одного раза. Боже, что я за идиотка.

Он тихо погладил ее рукой по плечу.

— Мне нравится близость с тобой. Она слишком во всех смыслах близость, чтобы это могло не нравиться.

Пока он говорил, Сэм подумала о том, как это — всегда быть рядом с ним. Жить с ним вместе, просыпаться с ним в одной постели, вернее, не просыпаться, а видеть его лежащим там, в полной холодной неподвижности. Никогда никого не приводить домой, в страхе, что они могут наткнуться на спящего Дориана, никогда не открывать днем штор, в страхе, что это может его убить, никогда больше не спать ночью и спать днем, никогда не гулять при свете солнца с кем-то дорогим твоему сердцу, никогда больше не быть глупой, потому что рядом слишком разумное существо. Да, разумное существо, выглядящее, как человек, но больше не человек и никогда им уже не будет. Часть холода, страха и тьмы, заключенная в человеческую оболочку, красивый футляр. Знать, что если когда-нибудь он рассердится и не сдержится, это будет конец, настоящий конец.

Дориан, очевидно, ощутил направление ее размышлений, потому что резко поднялся с кровати, быстро оделся и уже через несколько секунд был в том же виде, что и встретил ее сегодня.

— Благодарю за вечер, — официальным тоном произнес он. Поднес ее руку к своим губам, поцеловал. — И разрешите откланяться.

Его тень исчезла в дверях, а она так ничего и не успела сказать. Ей и нечего было ему сказать, она не знала, что делать дальше. Сэм сама заварила эту кашу, сама начала откровенный разговор, и сама же поступила так, как большинство мужчин: испугалась и сбежала. Удовлетворенное желание больше не мешало рассуждать, неужели, все дело было только в нем? Эта мысль еще больше ее конфузила и заставляла плохо думать о себе. Она использовала многосотлетнее существо? Если так, то кто из них монстр.

 

Глава 6

Дориан не появлялся уже несколько дней. Сэм ощущала себя опустошенной и спокойной. Правда, с каждым днем все сильнее начинало пробиваться чувство вины по отношению к нему, но она не предпринимала никаких действий, потому что пока совершенно не знала, что именно следует предпринять. Просто прийти в его клуб и сказать ему «прости» было бы еще отвратительнее, чем не появляться вовсе.

— Сэм, зайди ко мне, — произнес Томас, проходя мимо ее стола.

Она поднялась, прошла следом и остановилась в дверях его кабинета. Он жестом пригласил ее присесть.

— Ты по поводу этих слоганов для сети супермаркетов? — начала она. — Мы еще поработаем над ними. Но администрация согласна на вариант с юмором. — Улыбнулась Сэм.

— Нет, я не об этом. Я по поводу сети клубов и ресторанов, которой мы делали рекламу пару месяцев назад.

Сэм понимающе кивнула, а у самой неприятно защемило в сердце.

— Они открывают очередное заведение. Выкупили еще одно помещение в подземном переходе. Это будет нечто вроде клуба с кожаными диванами. Впрочем, — он остановился, бросая перед Сэм папку на стол, — прочитаешь сама. И, да, тебе необходимо будет встретиться сегодня вечером с владельцем и обсудить детали.

— Но почему я? — почти по-детски прозвучало возмущение Сэм.

— Потому что секретарь передала, что это должна быть ты. — При этом Том посмотрел на нее в упор, будто знал, что под этим скрывается. Таким многозначительным взрослым взглядом.

— Том, я… у меня ничего такого…

— Это не мое дело, — прервал Томас, протягивая ей папку и давая понять, что разговор окончен.

Сэм взяла бумаги и вышла. Она сама не могла понять, почему начала оправдываться. Даже если у нее и был роман с клиентом — так что? Это совершенно не запрещено и никого не касается, они все давно уже взрослые люди. Очевидно, дело было в том, что она знала, кто был этот клиент, оставался вопрос, было ли это так же заметно для остальных. Вряд ли, скорее всего, его считали обыкновенным владельцем сети заведений, который крутит романчик с креативщиком: креативные идеи в постели ведь тоже приветствуются. Но ой, как же ей не хотелось сегодня идти встречаться с ним, она даже не догадывалась, насколько не хотелось, пока не столкнулась с этой необходимостью.

— «Дохлая кошка» слушает, — отозвался мелодичный голос на том конце трубки.

— Это Саманта Коллинз, — представилась она.

— Да-да, мисс Колинз, встреча с вами назначена сегодня на десять вечера, — дружелюбно произнес голос.

— Спасибо, — буркнула Сэм и положила трубку. «Черт, все предусмотрено, никаких срывов, как жаль». — подумала она.

В дверь просунулась голова Билли:

— Если не хочешь с ним встречаться, отправь к нему Кэтрин.

— Кэтрин? — переспросила Сэм.

— Новенькую.

— Все уже в курсе, что я с ним встречалась?

— Ну, — усмехнулся Билли. — Мы же не маленькие.

— Это будет трусостью, Билл, к тому же, Том четко дал понять, что это должна быть я.

— Я не знаю, что у вас там стряслось, — возразил Билл, — но если это серьезно, то забей на то, что там говорит Том. Кэт вполне справится, да и она горит желанием рвануться в бой. Если только, конечно, ты сама этого не хочешь.

На этих словах Билли Сэм задумалась над тем, чего же она хочет в действительности. И поняла, что хочет видеть Дориана, хочет повторения, но по-прежнему не знает, что с этим делать, что делать с будущим, которого у них нет.

— Эй, ты же ничего не усложняешь, да, детка? — лукаво поинтересовался Билли. — Я знаю, как ты любишь трудности.

— Я? Усложнять? Да что ты, вот те крест, Билли, — улыбнулась Сэм.

— Ладно, — Билли улыбнулся в ответ и исчез из дверей.

«Хороший малый, этот Билли, подумала Сэм», — «так нет, надо же было угораздить. Мы любим трудности.»

У входа в «Дохлую кошку» уже скопились машины, и люди выходили из них, направляясь к дверям.

— Я Саманта Коллинз, — сказала Сэм охраннику на дверях, — у меня назначена встреча.

Он согласно кивнул, словно ее уже ждали. И провел ее внутрь, кивнув кому-то другому подменить его.

Перед знакомой дубовой дверью Сэм нерешительно замерла на пару секунд. Потом вдохнула поглубже и повернула ручку. В кабинете за столом сидел незнакомый мужчина с коротко стрижеными светлыми волосами. Лицо у него было неприятным, руки слишком большими, и в целом он весь был похож на качка-переростка.

— Проходите, мисс Колинз, добрый вечер.

— Добрый. А где Дориан? — не удержалась она.

— Мистер Дориан больше не является владельцем, — ответил светлый, как-будто это все объясняло.

— Он что, продал Вам «кошку»? — подозрительно спросила Сэм.

— Не только «кошку». Но я не для этого позвал Вас, мисс Коллинз.

— А для чего? — огрызнулась Сэм, прикрывая злобой охватившее ее потрясение. — Кто вы такой?

— Фил Паркер, — представился он и продолжил примиряюще: — Я понимаю, что вы привыкли общаться с мистером Дорианом, но бизнес — есть бизнес, в нем все течет, и все меняется.

— Вы собрались ребрендить «кошку», — догадалась Сэм. — Потому меня и позвали?

— Совершенно верно, — улыбнулся Паркер. — Собственно, она уже не будет «кошкой».

Эти слова тоже почему-то полоснули Сэм по сердцу, и только теперь она начала понимать, что даже «кошка» была ей чем-то дорога, и не только потому, что она делала ей рекламную компанию. Потому что «кошка» была частью Дориана, не зря он почти все свое время находился здесь — это было его любимое заведение. Он ни за что не продал бы ее, она была почти уверена, и кошки заскребли на ее душе: что же случилось?

В это время Паркер уже рассказывал, каким он видел новый клуб и изменения в общей линии сети. Она слушала едва, только лишь согласно кивая с умным видом, там где полагалось — привычка, выработанная годами.

— Мы приложим все усилия, — выдала она мистеру Паркеру профессиональную улыбку, пожимая ему руку на прощанье. Похоже, Паркер полагал, что они расстались лучшими друзьями. Сэм же так не думала. С той минуты, как она узнала, что Дориана здесь больше нет, эта мысль не давала ей покоя. Паркер любезно предложил ей остаться в клубе после разговора и отдохнуть, но плевать она хотела на его любезные предложения. И как только дверь кабинета закрылась, направилась к выходу. Самое противное было то, что сменились и охранники, и официантки, и бармены — она не видела ни одного знакомого лица. Что же тут случилось? Вряд ли можно объяснить покупкой заведения полную смену состава, да еще и такую скоротечную. Сколько она не была в кошке — неделю, две? Все равно это было очень странно.

«Дориан», — обращалась она мысленно, — «где же ты? Что случилось?» Можно было, наверное, подумать, что она его так расстроила, или он так от всего устал, что решил все бросить. Но не укладывалось это в голове, была во всем это какая-то неувязка. Она не знала, за что хвататься, как найти того, кто знал ответ. «Билл», — подумала она, — «Весельчак Билл любил ошиваться в кошке и других заведениях Дориана, это чуть ли не благодаря Биллу они нашли этого клиента.»

— Билли? — спросила Сэм трубку.

— Да, привет, Сэм. Как прошла встреча?

— Ты давно был в кошке? — спросила она. — Или в любом другом заведении Дориана?

— Да вот, на последних выходных, — ответил Билл, — только я тогда так перебрал, что решил, что на рабочей неделе я не ходок.

— Три дня назад, — посчитала Сэм.

— Что стряслось? — спросил Билли.

— Хотела бы я знать, что. — Ответила Сэм. — Только вот вместо Дориана я встречалась с мистером Паркером.

— Что за мистер Паркер? — недоуменно поинтересовался Билл. — Новый управляющий?

— Новый владелец.

Билл на том конце замолчал.

— Как это?

— Он сказал, что сеть теперь принадлежит ему. Он делает смену имиджа всех заведений.

— Ого…, — только и смог произнести Билл.

— И знаешь, что еще?

— Что?

— Я не нашла ни одного знакомого лица среди персонала.

Билл только присвистнул.

— Ну, это не проблема. Я сейчас попробую прозвониться Лизз и Сьюзен.

— Кто это? — уточнила Сэм.

— Официантки-кошки. — Слышно было, как Билл улыбается.

— Старый ты развратник, — улыбнулась Сэм. — Давай, звони. И, Билл, я очень жду твоего звонка.

— О-кей, — отозвался он и отключился.

Сэм вышла из машины, поднялась к себе, вставила ключ в дверь, и замерла на несколько секунд, надеясь и не надеясь, вдруг Дориан у нее. Дома было пусто и тихо, как всегда. Все оставалось таким, как она оставила утром. Сэм присела, облокотилась о спинку дивана и стала напряженно ждать звонка. Больше она ничего делать уже не могла, хоровод мыслей и догадок сводил с ума. Когда телефон наконец зазвонил, она чуть не подпрыгнула.

— Он не продавал заведений. — Сказал Билл. — Он просто исчез. Дальше появились эти парни, и всех остальных просто выставили, рассчитали, поставив перед фактом. Больше девчонки ничего не знают. Они думают, что это бандиты, судя по повадкам и манере. И еще, исходя из того, что никакие власти за все это время не проявились и никто не возмущался, дело совсем плохо.

Повисла давящая тишина, в которой слышно было каждый удар сердца.

— Спасибо, Билл, — хрипло произнесла Сэм в трубку.

— Сэм, ты как? — встревожено спросил он. — Только не делай глупостей. Может, он уехал. В это дело лучше не лезть, Сэм, девчонки так и сказали.

— Я знаю, спасибо, Билл, правда. — Ответила Сэм и повесила трубку.

Вот и все. Она думала о своих дурацких моральных дилеммах, в то время, как с ним случилась беда. Она вдвойне предала его, потому что сделала это тогда, когда он больше всего нуждался в помощи. Оставить все, как есть? Так сказал Билли? Только не это, только не теперь. Она обязана была выяснить, что случилось. Даже если случилось страшное. От этой мысли руки ее покрылись холодным липким потом. Она вдруг поняла, что никогда не сможет себе простить, если случилось что-то непоправимое.

— Боже, боже, — шептала она, — только не это. Лучше б ты валялся в моей постели, и плевать на то, какие бы неудобства мне это доставляло. Лучше что угодно, только не это. Я бы помнила о закрытых шторах для тебя. А им, достаточно ли им было просто вынести тебя на свет?

Она поняла, что слишком мало знала о Дориане. Она не знала толком, что случится с ним на свету, могла только предполагать. Не знала, что он способен, а что не способен вынести. Единственное, если с ним все в порядке, он должен был где-то скрываться, найти какое-то убежище. Или, может, он был ранен или пойман, и ему нужна была помощь. Но как ей, обычному человеку, найти его?

Решение само возникло в ее голове ощущением холода и безразличия. Она узнала это состояние и не сопротивлялась ему, позволила страху медленно затопить ее изнутри и лишь смотрела, как он разлился по ее телу до самых кончиков пальцев. Она не двигалась, это была прекрасная звенящая пустота.

— Дориан, — втолкнула она звуки его имени в пустоту. И пустота подалась, как что-то гибкое и живое, позволив ей увидеть его, лежащего в темноте, внутри каменного саркофага.

— Боже, Дориан, — пискнула она в радости, что он еще жив, и в отчаянии. Она продолжала смотреть и увидела, что саркофаг стоит в старом склепе с запахом запустения, потом, когда скользнула взглядом наружу, смогла увидеть кладбищенские ограды, кирпичный забор, здания рядом и узнать место. В этот момент она выпала из состояния оцепенения, повалившись на пол и дрожа от холода. Она буквально замерзала, руки ее были ледяные, изо рта вырывался пар при дыхании.

— Что за… — произнесла она и понеслась в ванную к горячей воде, чтобы срочно согреться. Когда Сэм хоть как-то пришла в норму, она больше не теряла ни минуты. Схватила ключи и понеслась к машине.

На кладбище было так же темно и пустынно, как в ее видении. Нельзя сказать, чтобы склеп она нашла сразу, поэтому Сэм уже чуть не начала впадать в панику, полагая, что могла и вовсе ошибиться с местом. Но в свете луны мелькнула знакомая картина и она направилась туда, дотронулась до двери, вошла внутрь, увидела саркофаг, и поняла, что не сможет сдвинуть сама каменную плиту, служащую крышкой.

— Дориан, — прошептала она, но ответом ей была только тишина.

Саркофаг был старый, с трещинами, с выщербленной дыркой в углу, но слишком массивный. Лежал он там все три дня? Или дольше? Был обессилен? Ведь, насколько она знала, для нормального его состояния ему не должно было составить труда сдвинуть крышку и выбраться. Сейчас была середина ночи — не время спать для таких, как он. Сэм помедлила, но потом подобрала с пола осколок бутылки и полоснула себя по руке, позволив крови стекать в отверстие саркофага. Было больно и неприятно, но она терпела и только надеялась, что это поможет. Когда кровь остановилась, она попыталась упереться в крышку, но это не сместило ее ни на дюйм. Внутри все было по-прежнему тихо.

— Черт, Дориан! — заорала она. — Ты же говорил, что любишь свежую! Свежее не бывает, чертов ублюдок! Я пилю себя бутылочными стеклами в долбаном склепе ночью, а ты даже не реагируешь?

Ответом ей была лишь тишина.

— Дориан, — тихо зашептала Сэм, — и опустилась рядом с саркофагом. Она больше не знала, что придумать, и не знала, как проверить, там ли он. Не поливала ли она своей кровью кости какого-нибудь несчастного.

Камень застонал и сдвинулся.

— У людей насыщение тоже не наступает моментально. — Услышала она его обычный спокойный голос.

— Дориан! — она бросилась к нему, выбравшемуся из плена.

Он пошатнулся.

— Я все еще слишком слаб.

— Тебе нужно еще, — поняла она. И не отодвинулась, а только повернула шею.

— Возьми меня, Дориан, пожалуйста, — прошептала она, как две недели назад, предлагая ему себя в другом смысле и прося прощения за все эти дни сомнений и колебаний.

Он принял ее дар и ее молчаливые извинения.

 

Глава 7

— Так что это за люди и что случилось? — спросила Сэм, поворачивая на Лейн.

— Наемники. — Ответил он. — Они знали, кто я, и как меня устранить.

— Но почему? На кого они работают?

— Можно было бы предположить, что на такого же бандита, как они сами. Но это вряд ли. Скорее на кого-то из наших. — Спокойно ответил Дориан.

— Тебя это никак не беспокоит? — возмутилась Сэм. — Они чуть не убили тебя!

— Эта война никогда не прекращалась. — Тем же тоном отозвался он.

— Какая война?

— Между такими, как я. Я позволил себе слишком зацепиться за одно время и место, чтобы оставаться незамеченным.

— Вы никогда не объединяетесь в группы? — спросила Сэм.

— Если бы мы были способны, это бы стало настоящей катастрофой для вас. — Усмехнулся он.

— Ты так легко говоришь обо всем этом, — покачала она головой. — Я ведь думала, что потеряла тебя.

— Разве ты и так не сбежала от меня? — с издевкой спросил он.

— Я вовремя вернулась, — огрызнулась она.

— Да, — он вдруг стал серьезен, — я не ожидал. Спасибо.

— Дориан, и почему у меня такое ощущение, что у нас никогда с тобой не будет просто?

— Потому что ты любишь трудности. — Усмехнулся он. — И я в этом смысле — лучший выбор.

— Ты изменился, — тихо проговорила Сэм.

— В каком смысле?

— Ты перестал быть… — она поискала подходящее слово, — перестал быть страшным.

— То, что было — иллюзия, и то, что сейчас — тоже, просто другая, — ответил он.

— Мне кажется, это неправда. Мне кажется, что ты стал ближе мне.

— Кровь сближает, — говоря это, он слегка обнажил клыки.

— Я — ведь все, что у тебя есть. — С болью в голосе произнесла Сэм.

— У меня нет ничего, и ты должна это понять, пока не поздно.

— Ты не будешь бороться за свои заведения?

— Отчего бы и нет? — он пожал плечами.

— Но как? Их так много.

— У меня для этого есть еще пара часов до рассвета. — Беззаботно ответил он, снова пожав плечами, но на этот раз в его глазах скользнуло что-то холодное и безжалостное.

— Ты убьешь их всех? — догадалась Сэм. — Но тебе ведь не надо столько…

— Крови? Законсервирую запасы на зиму, — холодно захохотал он. Потом, окинув пораженную Сэм взглядом, добавил: — Мне не обязательно съедать все, что я убью.

— А как же тот, кто их послал?

— Это будет единственный равный бой, — недобро улыбнулся Дориан.

— Тоже сегодня?

— Кто знает.

— А свидетели? Полиция?

— Это будут массовые разборки мафии.

— А ты?

— А я вернусь через пару дней из путешествия, узнав все из новостей.

Они вышли из машины и стояли у входа в дом Сэм.

— Это просто потому, что тебе больше негде переночевать?

— У тебя отличное чувство юмора, — хохотнул он.

— Мне страшно думать о том, что ты сейчас будешь делать. Но мне абсолютно жутко от мысли, что ты встретишься с таким, как ты. Он не сильнее тебя? — Сэм очень постаралсь, чтобы голос ее звучал спокойно, в то время как ей хотелось вцепиться в Дориана, настолько невыносима ей была мысль расставания с ним сейчас, мысль о том, что она может его больше никогда не увидеть, потерять, едва обретя.

— Я вернусь, — ответил он и обнял Сэм. Потом поцеловал быстро, нежно в щеку, каким-то особенным жестом благодарности провел по следам на ее шее и растворился в темноте.

Все первые полосы газет пестрели заголовками о кровавой резне мафии, в которой погибло 12 человек. Было ли это страшно? Конечно было, несмотря на то, что хороших людей среди них явно не было, у многих из них все равно были семьи, родные, близкие. О какой-нибудь отдельной загадочной смерти не было известно ничего. Звонил Билли, но Сэм сказала ему, что ничего не знает, и сама в шоке от новостей. Она едва высидела пару встреч по работе с клиентами, и благодарила судьбу за то, что в этот день почти все время была не в офисе, а на выезде. Впереди ждали выходные, и это означало, что если ей вздумается сойти с катушек по полной, никто не станет ей мешать ближайшие двое суток.

Она слишком нервничала последнее время, поэтому даже попасть ключом в замочную скважину с первой попытки явно не получалось. Замок мягко щелкнул, подался и дверь открылась сама. Она вошла внутрь и с замиранием сердца позвала:

— Дориан?

— Не угадали.

Сумка выпала из ее рук. Когда она прошла к комнате, увидела на диване того самого коротко стриженого блондина.

— Мистер… Паркер?

— Фил, — поправил ее Паркер.

— Что вы здесь делаете?

— Ах, опустим эти формальности. — Вежливо ответил он. — Я-то думал, мы с вами друг друга с первого раза поняли, мисс Колинз. В Вашу задачу входило придумать мне новую громкую рекламу, а не вытаскивать моего врага из передряги.

И тут до нее дошло, почему ей сразу так не понравился мистер Паркер. Он тоже не был человеком. Как она могла сразу этого не заметить, — наверное, только потому, что не рассматривала его пристально, а сразу признав неприятным, больше не пялилась на него.

— Вы не человек, — выдохнула она.

— Благодарю за комплимент. И очень удивлен, что Вы это только заметили. — Холодно усмехнулся он.

— А где Дориан? — взволновалась она.

— При каждой нашей встрече вы задаете мне этот вопрос, Саманта. Вам не кажется, что в ваших отношениях надо что-то менять? — с издевкой поинтересовался он.

— Вы…убили его? — Сэм не обращала внимания на его реплики.

— Здесь не вы задаете вопросы, — он поднялся и его сила кипела гневом. Игры закончились.

— Где прячется этот комедиант? Это ничтожество, положившее кучу слуг и не посмевшее тронуть хозяина?

— Вы о Дориане?

Он взорвался:

— Хватит изображать из себя идиотку. — И швырнул Сэм на диван, так что она больно ударилась грудной клеткой и правой рукой.

— Вы же знаете, что я также не знаю, как и вы. — Она постаралась взять себя в руки и говорить спокойно, потому что перспектива стать отбивной ее не прельщала.

— Согласен. — Он начал успокаиваться. — Но вы можете догадываться.

— Все, что я знаю о Дориане — это его клубы.

— Это больше не его клубы, — снова начал заводиться Паркер.

— Да, Фил, больше не его.

— Так-то лучше, — он снова был спокоен. — Каким образом тогда вы нашли его в склепе?

Это был очень плохой вопрос, потому что Сэм понятия не имела, как на него ответить.

И она стала врать напропалую.

— Один из ваших людей за небольшое вознаграждение был вполне вежлив. — Если не знаешь, что говорить, вали на мертвых — они все простят.

— Куб, — он даже не засомневался, — эта скользкая скотина. Я рад, что он мертв. — Фил сделал круг по комнате, пока Сэм медленно приходила в себя на диване.

— Ну, если вы не можете меня ничем порадовать, никакой новой информацией, тогда мне придется вас убить, мисс Колинз.

— Убить? — Сэм была шокирована поворотом их беседы.

— Конечно. — Спокойно подтвердил Паркер. — И это самое малое, что я могу сделать для Дориана. После того, что он сделал с моими людьми.

— Но, подождите, я — не человек Дориана. — Саманта решила, что врать — так уж врать. — Я просто делала для него работу, и он делал неплохие откаты, если вы понимаете, о чем я. Поэтому я обеспокоилась, когда мистер Дориан пропал, и не пожалела средств на его поиск.

— Сэм, — Паркер придвинулся к ней почти вплотную, — настолько обеспокоились, что не пожалели дать ему кровь? — Он провел рукой по следам на ее шее. — Это означает преданность, как минимум, а еще вероятнее — что-то куда большее.

Сэм молчала. Она не знала, что на это возразить. Ее взяли с поличным. Сказать, что он накинулся на нее и взял силой, было невозможно — ее бы уже не было в живых.

— Даже когда Вы вспоминаете о нем, — продолжил Паркер, — Вы хотите его. Я ощущаю Ваше желание в воздухе. Как романтично, — он рассмеялся, — тем приятнее мне будет уничтожить Вас.

Кажется, в этом месте главному герою полагалось ее спасать. «И где же он?» — подумала Сэм. Он точно был жив, иначе Паркер так старательно не разыскивал бы его. Неужели он просто испугался и сбежал? Или понял, что ему не одолеть Паркера и отошел в сторону? Бросив Сэм на съедение волкам? Или наделся, что ее не тронут. Или ему было плевать. Как-то не вовремя вспомнились его слова о том, что у него ничего нет. У Сэм невольно сжалось сердце от холода и страха. И снова это начинающее уже становиться знакомым состояние поглотило ее. Она увидела все ту же холодную прекрасную пустоту, заполняющую оболочку под названием Фил Паркер, потянулась к ней рукой и выпустила пустоту на волю из замкнутого пространства. Содержимое вытекло медленным густым потоком. Паркер вскрикнул и плавно осел на пол. Сэм очнулась и увидела, что ее кожа покрыта инеем, и на ресницах застыл снег.

— В-вот черт, — с трудом произнесла она и понеслась в ванную, не глядя на тело Паркера.

После второй кружки горячего чая она начала приходить в себя. Паркер все также валялся на полу в гостиной, перед диваном. Никаких признаков жизни он не подавал. Так как была все еще ночь, выходило очень дерьмово: получалось, что он мертв. Проводить же эксперименты по его воскрешению, возвращаясь в холодную пустоту, Сэм никак не хотелось. Если бы попытка увенчалась успехом, Паркер тогда наверняка бы ее убил, а если бы провалилась — то что это в конце концов меняет с тем, что уже есть.

Она присела на край дивана, задумавшись, что делать, что говорить полиции. А потом догадка пришла сама по себе: никуда не звонить, ничего не делать. До утра никто не станет искать Паркера у нее, ведь этот ублюдок совершенно не должен был здесь находиться. А утром Паркер исчезнет с первыми лучами солнца. Все, что ей может понадобиться — это новый ковер, если старый прогорит или засыплет пеплом. Вот такая прекрасная жестокая бесчеловечная идея. У нее даже хватило духу облить ковер вокруг водой, чтобы не вышло случайного пожара. А какие были еще у Сэм варианты? Все остальные явно не годящиеся. Единственное, что еще требовалось сделать — это убраться к чертям подальше из этой квартиры на случай, если Паркер оживет, и вообще на любой случай.

— Сэм? — раздался сонный голос Джины.

— Привет, Джина, мне нужно у тебя переночевать.

— Что случилось?

— У меня дома пол вскрыли лаком. Совершенно невозможно дышать.

— Ну, ты даешь, — удивленно произнесла Джина, но посторонилась в дверях, пропуская ее внутрь.

 

Глава 8

Самое страшное — это прокрадываться в свою собственную квартиру, как вор. Прокрадываться, не зная, что тебя там ждет. Вашему жилью полагается быть последним бастионом, крепостью, охраняющей вас от окружающих. Когда же враг оказывается внутри этой крепости, а вы — снаружи, все становится с ног на голову. В мире больше не остается ни одного надежного убежища. Но Сэм все-таки заставила себя войти, пересечь прихожую и заглянуть в комнату. К ее потрясению там не было ничего: ни следов, ни каких-то остатков, ни каких-либо признаков чего-то происходившего. Можно было подумать, что ничего и не было, и вся эта сцена с Паркером была лишь игрой ее воображения или неудачным ночным кошмаром.

— Что, черт возьми, происходит? — спросила она сама у себя в своей привычной манере говорить вслух.

Никто не ответил. Единственный ответ, который приходил на ум — это то, что Паркер жив, она не убила его. И спустя какое-то время, он просто поднялся и спокойно покинул ее квартиру. Лучше не придумаешь. Это означало, что, оставаясь теперь в городе, она рискует жизнью. И, причем, не только ночью, если еще кто-то из его головорезов остался в живых, да и он мог всегда нанять новых. Это означало, что ей надо срочно сматываться из города, путая следы, как бешеной лисице. Сэм стояла там в шоке, думая, как она сумела так быстро погрузиться в самую гущу дерьма и продолжать тонуть в нем с колоссальной скоростью. Ведь совсем еще недавно самой большой ее сложностью в жизни было заставить себя сходить в магазин или заняться домашним хозяйством. Ко всему прочему добавляло радости предательство Дориана. Она не могла побежать, упасть к нему в объятия и обратиться за помощью, как и полагалось бы любой другой нормальной девушке. Все было слишком плохо: один на один с превосходящим ее по всем параметрам врагом, желающим убить ее из-за того, кто даже не был рядом. Хотя, теперь она не сомневалась, что после того, что ей удалось сделать, в желании Паркера ее убить добавилось немного личного. Прекрасно, лучше не придумать.

Она собрала небольшую дорожную сумку, покидав туда самые необходимые вещи. Руки дрожали, сердце бешено колотилось в груди. Сэм рассеянно присела на диван с сумкой в руках. Она не имела понятия, куда ей ехать и что делать дальше. Как там обычно скрываются в остросюжетных фильмах? Едут к дальним родственникам, залегают на никому неизвестной даче. И потому почти облегчение выразилось на ее лице, когда она услышала скрип входной двери и звук шагов в прихожей. «Ну, вот и все», — подумала она — «Больше не надо выбирать». В дверях появился незнакомый молодой человек, он застыл, увидев ее, настороженно осматриваясь.

— Вы сами? — поинтересовался он.

— Я и мои десять ангелов, — ответила она.

Он не понял шутки, но в комнату вошел.

— Мисс Колинз? — уточнил он.

— Да, — без тени удивления отозвалась Сэм. — А вы кто?

— Я — Майлз. — Ответил он, как будто это все объясняло. — Я — сержант из ПБВ.

— Что такое ПБВ? — все также без выражения поинтересовалась она.

— Подразделение по борьбе с вампирами. — Пояснил он.

— А разве они существуют? — скорее машинально задала вопрос Сэм, потому что никто в здравом уме не признавал их реального существования. Вампиры, как и ведьмы, или любая другая потусторонняя чушь — это сказки, фантазия, всем это было известно.

— Ну Вам ли не знать, — укоризненно произнес Майлз. — У Вас шок. — Догадался он.

— Нет у меня никакого шока. Вампиры, бандиты, склепы, ПБВ — это же норма жизни.

— Не переживайте. Все хорошо. — Успокаивающе проговорил Майлз.

— Что хорошего? — воскликнула Сэм. Голос ее предательски подскочил вверх. — Я готова была только что умереть, когда услышала ваши шаги, вы это понимаете? Это совсем не хорошо, чертовски не хорошо.

— Да, вы правы, — согласился Майлз, — но я здесь, чтобы помочь Вам.

— Как? — все также напряженно спросила Сэм.

— Вам нужно на какое-то время уйти отсюда. Сейчас оставаться в Вашей квартире небезопасно.

— Да что вы говорите? — съязвила Сэм.

— Конечно, Вы это знаете. — Кивнул Майлз. — Но многое Вам еще предстоит узнать.

— И почему-то я не горю желанием. — Устало произнесла она.

— Это Ваши вещи? — кивнул он на сумку. — Мы можем идти?

— Можем, — ответила она, и помедлив, добавила. — А куда?

— Вы все узнаете в свое время.

— Ну да, конечно, как же еще.

Они вышли из квартиры, и он даже подождал и снисходительно наблюдал, пока она закрывала дверь на замки, как за ребенком в песочнице, который на прощание делает свою последнюю пасочку.

— Вы считаете это бесполезным? — повернулась она к Майлзу.

— От людей — нет. — Ответил он.

— Меня зовут полковник Рустер, — представился широкоплечий мужчина в форме.

— Можете звать меня Сэм, — отозвалась Саманта.

Полковник кашлянул, он не привык, чтобы штатские заговаривали без разрешения.

— Сэм, — произнес он, пробуя на вкус это имя, — нам известно, что Вы знаете о существовании вампиров, и даже неким образом были связаны с одним из них.

Тут уже кашлянула Сэм, но он остановил ее жестом.

— Нет, мы сейчас не будем обсуждать Вашу личную жизнь. Я только хотел обсудить с Вами тот фат, что Вам это известно и Вы это признаете.

Сэм кивнула, не зная стоит ли сейчас начинать что-то говорить без разрешения полковника.

— Также мне хотелось бы обсудить с Вами то, что произошло у Вас в квартире с объектом, который известен Вам под именем Паркера.

Сэм вздохнула, меньше всего ей хотелось говорить на эту тему. Значит, и это им уже тоже известно.

— Что Вы хотите знать? — спросила Сэм, не поднимая глаз на полковника. Уж если врать, то не взглядом.

— Каким образом Вам удалось… — он замялся, что было странно для такого человека — деактивировать противника?

— Ну, не так чтоб и деактивировать, полковник, — возразила Сэм, — он ведь ушел на своих двоих?

— Не совсем верно, Коллинз.

— Сэм, — поправила Саманта.

— Не совсем так, Сэм, — полковник начал мерить комнату шагами. — Это мы забрали его. Он по-прежнему…, — полковник поискал подходящее слово, — без сознания.

— Нервнопаралитический газ, — выпалила Сэм раньше, чем успела подумать.

— Что? — брови полковника поднялись вверх.

— Из баллончика для самозащиты. Он напал на меня, подстерег дома — я защищалась.

— Никто не предъявляет Вам обвинений, мисс Коллинз. — От удивления полковник снова перешел к официальному обращению. — Но, насколько мне известно, газ не оказывает никакого влияния на объекты.

— Почему вы не называете вещи своими именами, полковник? — зацепилась Сэм.

— А вы называете? — полковник начинал едва заметно выходить из себя. — Что Вы с ним сделали, мисс Коллинз? Это не праздное любопытство, лучшие умы департамента годами бьются над этой проблемой, а Вы не проявляете должного желания к сотрудничеству.

— Я — не ваш сотрудник. — Отрезала Сэм. Ей не нравилось, куда уводил этот разговор, но еще больше ей не нравилось то, что она не может ответить на заданный вопрос. — Я не знаю, почему так получилось. — Честно сказала она. — Он просто упал и больше не поднялся.

— Допустим, — примирительно заметил полковник. — У вас остался баллончик?

— Я не помню, полковник. Я была в таком шоке, что могла его выбросить, могла бросить где-то в квартире, могла выйти с ним и выронить на улице. Меня, знаете ли, не каждый день атакуют вампиры.

— Вы хотите сказать, что ваш Вас не атаковал? — с сарказмом поинтересовался полковник.

Сэм тяжело взглянула на него.

— Мы же решили не обсуждать мою личную жизнь.

— Извините, — произнес он, — но иногда любопытно знать какие-то детали о противнике, а узнать их не представляется возможным, потому что к нам объекты, если и попадают, то уже мертвыми.

Да, это звучало практически извинением.

— Долго вы меня собираетесь держать здесь? — поинтересовалась Сэм.

— Вам нельзя возвращаться домой. — Ответил полковник.

— Почему? Если Паркер здесь.

— Мы не знаем, где Дориан.

На минуту повисло молчание. Могла ли она теперь сказать, что Дориан не представляет опасности? Что он ее друг? Вряд ли. И оба они это прекрасно знали.

— Да, мисс Колинз. Есть мы и есть они. — Словно продолжая ее мысли, произнес полковник. — И теперь они знают, что вы знаете о них. Этого достаточно, чтобы из знающей стать мертвой. Очень мертвой, Сэм.

Это звучало, как угроза, но таковой не являлось. Сэм понимала, что сейчас полковник предлагает ей выбрать сторону. И при том, что противоположная сторона ей ничего подобного не предлагала, нужно было соглашаться.

— Можно мне подумать, полковник? — спросила Сэм.

Он кивнул.

— Сейчас я бы хотел, чтобы Вы побеседовали с нашим специалистом.

За дверью ее уже ждал Майлз. Он был молчалив и без слов проводил ее к другой двери по коридору, жестом приглашая войти.

Сэм вошла в небольшой кабинет, похожий на кабинет психолога, и внутренне напряглась — только общения по душам ей сейчас не хватало. Но человек, который показался из соседних дверей на психолога был вовсе не похож. Скорее, он был похож на сумасшедшего профессора хаотично торчащими в разные стороны седыми волосами. Также на нем зачем-то красовался белый халат.

— Саманта? — обрадовался он. — Проходите. Меня зовут Доусон, профессор Доусон.

— Профессор чего? — от усталости Саманта начала терять остатки вежливости.

Профессор счастливо засмеялся.

— Я, как Вам наверняка уже говорил полковник, специалист ПБВ.

Саманта смотрела на него в упор, всем своим видом давая понять, что это ей ничего не объясняет.

— Я специализируюсь на наших потусторонних знакомых, — пояснил профессор, при этом лукаво подмигнув Саманте.

Отлично, только этого не хватало. Сэм гадала, весь ли штат этого заведения в курсе, что она встречалась с вампиром.

— Мне нечем вас порадовать, — мрачно заметила Сэм. — Я практически ничего о них не знаю.

Профессор закачал головой, что-то вроде «ну и ну, девушка, как можно встречаться, ничего не зная о своем партнере — о времена, о нравы…»

— Если вы хотите прочесть мне лекцию о морали, я, пожалуй, присяду, — вздохнула Сэм и опустилась в кресло возле стола. Профессор присел с противоположной стороны.

— А вы не робкая, — сказал профессор. — Впрочем, ладно. Если Вам нечего сказать мне, то мне есть что рассказать Вам.

— И что же это? — удивилась Сэм.

— У вас разве никаких вопросов не возникает. Вы никогда не задумываетесь о последствиях? — поинтересовался он, пристально глядя Сэм на шею.

Тогда она вспомнила о следах, которые еще должны быть отчетливо видны.

— О каких последствиях? — что-то в интонациях профессора заставило ее судорожно сглотнуть.

— Нет, ничего такого, — усмехнулся он. — Вы не станете вампом от одного укуса. Но кровь связывает.

Это ей о чем-то напомнило. О словах Дориана, когда он говорил, что кровь делает ближе. Тогда она восприняла это, как метафору. Так о чем же сейчас толкует этот странный профессор?

— Доусон, о чем вы говорите? — спросила она.

— О том, что вы связаны с вампом, который пил вашу кровь. Это не просто еда, это своего рода союз.

— Вы хотите сказать, что союз связывает все те трупы, что обычно остаются после кормежки вампиров? Прекрасный союз, нечего сказать. — Возмутилась Сэм.

— Добровольная жертва крови дает этот союз. — Пояснил профессор.

— С чего вы решили, что она была добровольная? — спросила она.

— А разве это не так? Я не собираюсь вас подлавливать на чем-то, Саманта, я — тот, кто может дать вам ответы, которых вы не знаете. Спасательный круг, если хотите, в океане, в который вы прыгнули по неразумности.

— Я не ощущаю никакой связи с Дорианом, — сдалась Сэм.

— Так звали вашего вампа? — улыбнулся профессор.

— А откуда вы так много об этом знаете? — спросила Сэм.

— Я жил с ними какое-то время, — уклончиво ответил профессор, и Сэм показалось, что в его голосе стали пробиваться нотки грусти.

— Извините, — проговорила Сэм.

— Нет-нет, нет ничего страшного в правде, — сказал он, но Сэм почему-то ему не поверила.

— Так вы полагаете, что меня что-то связывает с Дорианом? — вернулась она к их первоначальной теме.

— Безусловно. — Ответил он. — И прежде всего, за вашу жертву он должен был дать вам какой-то дар.

— Какой дар? — Сэм ощущала себя полной идиоткой.

— Некую способность, которой обладают они.

Сэм снова не понравился поворот их разговора, потому что он подводил их к тому, о чем она ни вспоминать, ни говорить не хотела. Что-то подсказывало ей, что хотя профессор и милейшей души человек, но о том, что она обладает способностью входить в странный ледяной мир вампиров, не стоит знать никому.

— Разве что способность не впасть до сих пор в истерику при том, что мне пришлось пережить за последние сутки, — проговорила она.

Профессор дружелюбно улыбнулся.

— Да, вы правы. Возможно, это еще проявится, вам следует понаблюдать за собой.

— А пока вы понаблюдаете за мной, — уж в этом она не сомневалась. — И вам, и полковнику ведь плевать на мою безопасность. Для вас я — еще одна подопытная крыса, возможно — приманка, если вы рассчитываете на связь со мной Дориана. Только вот что — он бросил меня, когда я чуть не погибла. Так что вряд ли так уж стоит рассчитывать на эту связь. — Зло резюмировала Сэм.

— Все возможно, Саманта, — спокойно ответил профессор. И чуть тише добавил: — Я вам не враг. И у меня нет никакого интереса расставлять вам ловушки. Я знаю, как сложно прикоснуться к их миру, а потом быть лишенным его. — При этом в его глазах появился довольно странный огонек, близкий к безумному. «Только этого еще не хватало», — подумала Сэм.

— Я могу идти? — чисто по-военному спросила она. Видимо, даже местные стены оказывали невольное муштрующее влияние.

— Да-да, конечно. — Кивнул профессор. — И, Сэм, послушайтесь моего совета — не принимайте все в шутку, понаблюдайте за собой.

— А что было бы, если бы и я пила его кровь? — не удержалась Сэм от вопроса.

Профессор задумчиво улыбнулся. Может, он и правда, был психом или наркоманом.

— А вы как думаете? — сладко спросил он.

— Я понятия не имею, потому и спрашиваю.

— Вы думаете, вам представится возможность?

— Вряд ли. Но мне интересно.

— Если это произойдет, — ответил профессор, — Вы станете его женой в полном смысле этого слова.

— У меня появится штамп в паспорте? — не удержалась Сэм.

Профессор засмеялся.

— Вы забавны. Пока смерть не разлучит вас, Сэм — это Вам ни о чем не говорит? Да и вообще, насколько мне известно, это слишком сложно и мало изучено, так что, если с вами подобное случится — дайте мне знать, Саманта, я с удовольствием Вас расспрошу.

Она покинула кабинет профессора в еще большем смятении духа, чем была до этого. Что ей теперь делать? Сидеть здесь под колпаком и ждать чудесных проявлений их мистической несуществующей связи с Дорианом? Что-то она не заметила никаких особых даров от него, кроме появления Паркера в ее квартире с ясным намерением ее прикончить. Если испив крови вампира, она становилась его женой, то добровольно дав свою — кем, невестой? Очевидно, в планы Дориана, не входили никакие обязательства, если он так отреагировал всего лишь на нечаянную помолвку. Злая гримаса отчаяния появилась на ее лице.

— Не хотите немного разрядиться, раз уж вы все равно здесь? — спросил ее Майлз.

Сэм с подозрением посмотрела на него. Слишком неудачное время для заигрываний.

— Какое-то время вы все равно пробудете здесь. — Продолжил Майлз. — У нас есть секция боевых искусств. Вы могли бы получить полезные навыки, да и просто выпустить пар. — На последних словах он невинно улыбнулся.

— Что, так заметно, что я напряжена? — беспомощно спросила Сэм.

Майлз только пожал плечами.

— Вам могло бы стать легче. Да и я так понимаю, что теперь в вашей жизни это не станет лишним умением.

В каком-то смысле он был прав. Если не вампиры, то люди. Даже те, кто сегодня с вами мил, завтра могут стать проблемой, а тогда даже заехать в челюсть сумасшедшему профессору — профессионально и точно, будет маленьким приятным моментом.

 

Глава 9

Какой же странный распорядок жизни был в этом милом военном заведении. Чем-то напоминал институт, но только институт физкультуры, наверное. Самыми любимыми занятиями Саманты стали тренировки по каратэ и айкидо. Тренер по айкидо был интересным сильным мужчиной и в достаточной мере философом. С ним приятно было не только заниматься на татами, но и поговорить после тренировки. Еще были какие-то занятия по психологии, расслаблению и медитации. Наверное, они тоже были полезны, но Сэм не очень-то нравилась барышня-всезнайка, которая их проводила. Она всегда говорила голосом выскочки и отличницы военной школы. То, что у нее было звание, фактически было пропечатано на ее узком лбу. Майлз стал практически близким другом Сэм, и временами она уже подумывала, не перейти ли с ним эту последнюю грань, и не стать ли любовниками, поскольку она провела в центре уже чуть более двух месяцев. Но то, что она думала об этом спокойно, как о какой-то заурядной вещи, заставляло ее не торопиться с окончательным решением по поводу Майлза, ведь если можно повременить, то почему бы и нет. С профессором она больше не встречалась, потому что ей нечем было его порадовать. Никакая мистическая связь не проявилась, она не стала сильнее, не метала людей из угла в угол на тренировках, она по-своему росла в плане физической подготовки, но это был обыкновенный рост старательного человека.

— Если бы Вы были нашим курсантом, Сэм, — произнес полковник, постукивая пальцами по столу, — я бы сказал, что вы делаете успехи.

— А так я вас только раздражаю, — закончила за него мысль Сэм.

— Для курсанта вам явно не хватает дисциплины, — тон полковника стал значительно холоднее.

— Извините, полковник. Вы что-то хотели?

— Да, я хотел бы провести небольшой эксперимент.

Сэм молчала, позволяя полковнику продолжить свою мысль.

— Вы знаете, что у нас по-прежнему находится Паркер, он по-прежнему в коме.

— Ага, в коме. — Подтвердила Сэм.

— Ваш сарказм неуместен, — заметил полковник. — Если Вы только сами не можете дать другого объяснения его состоянию.

— Полковник, я уже говорила вам…

— Да, я знаю, что вы ничего не знаете. — Бесцеремонно прервал ее полковник. — Также я отлично знаю, что с вами никто не пытался связаться, ухажер ваш не появлялся, и мы неизвестно зачем продолжаем вас держать у себя. — Он остановил жестом готовый вырваться из Сэм поток возражений. — Наверное, потому, что у нас больше ничего нет. Вы меня понимаете, Сэм? Мы вынуждены хвататься за вас, и за этот труп, потому что больше ничего не имеем.

Она вполне понимала возмущение полковника, но что ей было ему предложить.

— Что от меня требуется? — сухо поинтересовалась она.

— Вот это другой разговор. — Одобрил полковник. Ему нравились четкие ответы и подчинение приказам. — Мы хотим, чтобы вы навестили Паркера. Возможно, это как-то повлияет на его состояние.

— Вы хотите чтобы я что? — спросила Сэм. — Пробудила его? Но как?! Поцелуем, как принц спящую красавицу?

Он смотрел на нее смущенно и негодующе одновременно. Да, именно этого он и хотел.

Сэм развела руками:

— А что, если он, и правда, проснется? Он же захочет убить меня. Как вы ему помешаете?

— На этот счет можете не переживать. — Заверил полковник. — Мы обладаем достаточным арсеналом.

— Но никакой арсенал не успеет мне помочь, если я так близко буду находиться к нему. — Возразила Сэм. — А что, если он проснется и захочет есть? Я стану невестой еще и этого ублюдка?

— В каком смысле невестой? — захлопал глазами полковник.

— Ваш чокнутый профессор мне тут объяснял некоторую вампирскую терминологию. — Вздохнула Сэм.

— Послушайте, Коллинз, можно строить догадки, сколько угодно. Но мы ничего не узнаем, пока не попробуем.

— Да, — снова вздохнула Сэм, — только пробовать-то мне.

Полковник неожиданно взорвался.

— Вам, кажется, не нужна была никакая гарантия, когда вы трахались с тем другим. И находился он к вам достаточно близко? Внутри?

Сэм покраснела, и одновременно какого-то черта все сжалось внизу ее живота приятным теплом, и в сердце скользнула тоска и желание. Сэм разозлилась сама на себя.

— Я была дурой, полковник. Но это не значит, что я ею остаюсь.

Полковник молчал. Не ожидал настолько откровенного признания.

— Мы обеспечим вам максимальную защиту. — Сказал он. — Но нам надо как-то привести его в чувство и допросить, иначе нет никакого смысла держать это тело.

— Я понимаю. — Тихо ответила Сэм. — Я постараюсь, Рустер.

Чертовски страшно оказалось снова видеть Паркера, пусть даже и спящим. Было какое-то двоякое ощущение опасности и чувства вины, как будто смотришь на убитого тобой. Убитого, который вполне может неожиданно вскочить и отомстить за себя. Руки Сэм дрожали, когда она приблизилась к телу. Она понятия не имела, что с ним делать. Ощущение холода внутри себя она не вызывала с тех пор, как погрузила Паркера в это состояние, в последнее время ее больше интересовали боевые искусства и погружения в состояния контроля и медитации, все те вещи, которым учат в военных школах.

— Паркер, — тихо позвала она. Он не шевелился.

— Или может лучше так, — вслух рассуждала она сама с собой, — сукин ты сы-ын.

— Коллинз, прекратите, — это в наушнике заговорил голос полковника. Она и забыла, что они ее слышат.

— А что мне прикажете делать? — возмутилась Саманта.

— Делайте, что угодно, только разбудите его. — Велел полковник.

— Тогда не мешайте. — Огрызнулась она. Но ничего толкового в голову все равно не приходило.

— Дайте ему своей крови, — прошептал в ухе голос профессора. Она так и знала, что он больной, этот проклятый сумасшедший в халате.

— Идите и дайте своей, — буркнула она.

— Мы давали ему кровь, — произнес полковник. — Это ничего не дало.

— Но ее кровь — это не донорская. Она уложила его. — Говорил профессор.

— И чем моя кровь отличается? — возмутилась Сэм. Но потом подумала, что это безумие никогда не прекратится, если она не попробует. Она взяла металлический наконечник со стола с медицинскими принадлежностями и проколола палец. Несколько капель крови упали на губы Паркера, он не шевельнулся. Она еще простояла там какое-то время, замерев, в ожидании, но ничего не случилось. Она услышала, как расслабились и зашевелились люди из комнаты наблюдения.

— Возвращайтесь, — устало проговорил в наушнике полковник. На этот раз Сэм с удовольствием его послушалась.

Она прошла мимо комнаты наблюдения, откуда доносились громкие голоса.

— Я не могу так дальше работать, — говорил громкий мужской голос, — это не научный подход, а тыканье пальцем в небо.

В дверях показался Майлз.

— Сэм, — он пошел рядом с ней по коридору, — тебе не обязательно было это делать.

— Но вы же в тупике, верно? — устало произнесла она.

— Не совсем так, — замявшись, сказал Майлз.

— Что значит не совсем? — Сэм остановилась и уставилась на него.

Он подхватил ее рукой за талию и мягко увлек за собой.

— Я тебе кое-что покажу. Только веди себя спокойно.

Они прошли несколько поворотов коридора, пока не уперлись в лифт. Майлз провел карточкой и нажал кнопку соседнего этажа. Двери открылись, и она увидела такой же коридор, только по сторонам его были стеклянные двери, за которыми находились комнаты, чем-то очень напоминающие больничные палаты. Они подошли к дверям одной из таких палат и через стекло она увидела на кровати вампа, всего опутанного трубочками, только этот вамп не спал, он повернул голову в сторону двери и уставился на Сэм. Она невольно охнула.

— Что это, Майлз?

— Это исследовательское отделение, — тихо произнес Майлз.

Но Сэм не ждала от него ответа, в этот момент она начала понимать.

— Полковник казался мне таким прямым человеком, жестким, но прямым, Майлз, — прошептала она.

— Сэм, в таких конторах, как эта, все не лыком шиты, и искренность — не то качество, которое позволяет продвинуться по службе.

Она только молча покачала головой.

— Использовали, как хотели.

— Только не я, — он коснулся ее подбородка и заставил посмотреть ему в глаза, — я бы никогда не смог.

Сэм отодвинула его руку и снова посмотрела в палату. У человека там на кровати был очень измученный умоляющий взгляд.

— Что с ними тут делают? — спросила она, не поворачиваясь.

— Экспериментируют, ставят опыты. Выясняют, как на них воздействует то или иное вещество. Исследуют.

— Исследуют, — она продолжала смотреть на несчастное существо за стеклом, и не могла отвести глаза, казалось он беззвучно говорил с ней, просил о помощи, кричал. — Теперь это так называют? Как я могла вообще купиться на то, что тут все чисто.

Майлз промолчал. Потом потянул ее за руку:

— Сэм, нам пора. Наше отсутствие могут заметить, и тогда у нас будут серьезные неприятности.

Ее начало трусить от боли, от чужой боли, которой был наполнен воздух этого этажа. Сэм вырвалась из его хватки и пошла по коридору, заглядывая в палаты. И тут, и там находились такие же замученные вампиры. Некоторые больше были похожи на умирающих людей, с серым оттенком кожи, с синяками на тех или иных частях тел. Кто-то из них вовсе не шевелился, и не подавал признаков жизни.

— Дориан! — заорала она.

— Его здесь нет, клянусь тебе, — нагнал ее Майлз.

— Я не верю, я больше никому из вас не верю! — по ее щекам текли слезы. — Вы долбаные лжецы и уроды. Нет, это не они монстры, а вы, вы — монстры!

— Перестань, Сэм, я понимаю, как это хреново выглядит. Но на войне нет плохих средств, а это война, как ты не понимаешь — или они, или мы.

— Значит, ты это все одобряешь, — прошипела она.

— Нет, но иногда нет другого выхода.

— Выход всегда есть, — зловеще проговорила Сэм, и рванула на себя дверь первой палаты, где видела вампа в сознании. Она подбежала к его кровати, и протягивая ему запястье, приказала: — Пей!

Долго упрашивать его не пришлось — он моментально присосался и уже через несколько мгновений способен был подняться и разорвать сплетение чертовых трубочек вокруг себя.

— Спасибо, мисс, — вежливо поклонился он ей. — Теперь, вы не будете против, если я здесь убью кое-кого.

— Не буду, — ответила Сэм. Майлз в ужасе смотрел на нее, а ее уже заливал изнутри ледяной холод, и она не знала причин, почему это случилось именно сейчас, почему ощущение вернулось, и чем это все закончится. — Не буду, — вновь повторила она и потеряла сознание.

 

Глава 10

Сэм открыла глаза и попыталась определить, где находится. Вокруг было достаточно темно, холодно и сыро. Сэм закашлялась, отчего в голове у нее все затрещало. Паршиво, как от похмелья, только она ничего не пила.

— Не делайте резких движений, — проговорил мелодичный голос, и из темноты показалось лицо спасенного ею вампира.

— Где я? — хрипло спросила Сэм.

— Мы в убежище, — уклончиво ответил он. — Чарльз. — Он протянул ей руку, помогая подняться.

— Сэм, — ответила она и стала осматриваться по сторонам. Отлично, они находились в каком-то склепе, что и объясняло всю сырость с холодом. — Сейчас ночь? — Спросила она.

— Да. Вы пробыли без сознания сутки. — Он смотрел на нее пристально. — Вы что-нибудь помните?

— Нет, только то, как уехала прямо там, в коридоре. А что случилось потом?

— Я отлучился, чтобы закончить свои дела. — Мягко сформулировал он. — А потом вернулся за вами.

— А Майлз? — Сэм аккуратно ощупывала руками голову, как-будто это была хрустальная ваза и она пыталась найти на ней трещинку.

— Он вместе с другими пытался мне помешать. — Спокойно ответил вамп.

— И?

— Ваш друг жив, если вас это беспокоит.

Сэм облегченно выдохнула. А потом снова наморщила лоб:

— А полковник? И профессор?

— Нет.

Одно короткое «нет», и вы знаете, что этих людей больше не существует.

— Почему я вырубилась и почему мне сейчас так плохо, — прошептала она, обращаясь больше сама к себе.

— Я вообще очень удивлен вашим поступком. — Сказал Чарльз и сменил положение так, чтобы было удобнее поддерживать ее под спину. — Пока не начал догадываться, что вы уже давали кровь кому-то из наших.

— С чего вы взяли? — смутилась Сэм и невольно подняла руку к шее, хотя там уже не оставалось никаких следов.

— Нет-нет, у вас ничего не видно. — Улыбнулся он. — Просто, как бы вам объяснить, вы уже заняты. Вы принадлежите другому, поэтому когда к вам прикоснулся еще и я, вам стало так плохо. Вы ведь не знали? Вы могли погибнуть. — Последнее он сказал совсем тихо.

— Нет, не знала. — Эхом отозвалась она. — Теперь я принадлежу вам? — Она посмотрела прямо в глаза Чарльза, и этот взгляд нельзя было назвать лишенным надежды.

— Нет, — ответил он. — Неужели ваш предыдущий хозяин был настолько ужасен? — Он смотрел на нее с нескрываемым удивлением.

— Я понятия не имела, что он был мне хозяином.

— Есть, — мягко поправил Чарльз.

— Есть, — повторила она за ним, пытаясь осознать в полной мере смысл этого слова.

— Что он сделал вам? — вновь задал свой вопрос Чарльз.

— Он бросил меня погибать, — ответила она и сжала его руку в своей.

— Я — не ваш хозяин, но я не оставлю вас, не бойтесь. — Заверил он ее, успокаивая и поглаживая по спине. — Как его зовут? — спросил он.

Сэм подняла руки и закрыла ими лицо.

— Дориан. — проговорила она сквозь пальцы, как будто один лишь звук этого имени уже причинял боль.

— Не имел чести быть знакомым.

— Сколько вам лет, Чарльз?

— Немного, Сэм, совсем немного.

— Сколько?

— Пятьдесят. — Ответил он. Его каштановые волосы слегка вились, лицо было смуглым и приятным. На вид ему было не больше тридцати. — А сколько Дориану?

— Несколько сотен, он никогда не давал мне прямых ответов. Я даже не знаю, жив ли он еще. — С сомнением покачала головой Сэм.

— Поверьте мне, он жив. — Мягко сказал Чарльз, и почему-то она верила.

— Что мне делать? — спросила она, поднимая голову. — Домой мне нельзя. Это первое место, где меня вычислят ПБВ.

— ПБВ? — спросил Чарльз.

— Подразделение по борьбе с вампирами, — она выплюнула эти слова из себя, как грязь.

— Да, подходящее название, — согласился он. — Если вы не возражаете, вы можете поехать со мной.

Сэм молчала. Она смотрела на свою жизнь, и в очередной раз не могла понять, как у нее так быстро все пошло под откос. Теперь она была безработной (карьера креативщика казалась ей чем-то ужасно далеким, словно это было в прошлой жизни), не в ладах с властями (еще неизвестно, что они ей припишут, и кем она станет — военным преступником?) и с единственным компаньоном в виде вампа. Чарльз терпеливо ждал ее ответа. Внезапно она вспомнила о других вампирах.

— А что с оставшимися вашими собратьями?

— Они мне едва ли родственники, — улыбнулся он. — Но спасибо, что поинтересовались. С ними все не очень хорошо, они словно в коме — я ничем не мог им помочь. Но и навредить им, боюсь, уже тоже никто не сможет. Они ночью были в том состоянии, в котором мы обычно находимся днем.

— В коме, — повторила Сэм и ужасная догадка мелькнула в ее голове. Ой, не спроста был весь этот холод внутри нее перед тем, как она отключалась. Холод и страх, все верно. Потянулась она к ним ко всем одновременно? Выпустила их силу на свободу из оболочек, как сделала это с Паркером? Ведь этого она хотела — освободить их всех. В итоге военные получили целый госпиталь дохлых вампов. Ой-ой-ой, как же все плохо — теперь за ней точно будут охотиться, с танками, собаками и вертушками. И плевать, что у нее не получилось вернуть Паркера, и процесс оказался необратимым, теперь за ней будут охотиться, как за совершенным оружием.

— Вы так огорчены, — отметил Чарльз.

— Нет, ничего, — встрепенулась Сэм. Ложь уже становилась ее привычным занятием. — Я подумала, что жаль, что весь этот мини-переворот не смог спасти больше никого.

— Мне доводилось наблюдать охотников за вампирами, — усмехнулся он, — но никогда еще их защитников.

— Все бывает впервые, — сверкнула на него глазами Сэм.

Чарльз только очень по-человечески пожал плечами.

— Так вы поедете со мной?

— Куда? И что я буду делать?

— А чем вы обычно занимались?

— Кроме того, что давала кровь вампиру? — сострила Сэм.

— Кроме, — утвердительно кивнул он, хотя уголки его губ выдавали скрытую усмешку.

— Разработкой идей для рекламных компаний. Креативом.

— Отлично, — ответил он. — У меня есть несколько фаст-фудов в городе. Им давно не хватало хорошей рекламы.

— Фаст-фуды, у вас? — у нее отвисла челюсть от удивления.

— Не для себя, — он подмигнул и дружески похлопал ее по плечу.

— Но меня будут искать, — мрачно заметила она.

— Я умею прятаться, поверьте, — улыбнулся он. — И прятать.

— Мне все равно ничего другого не остается, — мрачно заметила она.

— Чуть больше жизни, — подбодрил он, помогая ей подняться на ноги.

— Кто бы говорил, — пробурчала она себе под нос.

Чарльз только радостно рассмеялся.

 

Глава 11

Заведения ожили, и посетители хлынули толпой, вместе с семьями в выходные, на супер-пупер бизнес-ланчи — в будние дни. Всего-то и надо было, что раскрасить заведения в красно-синие полоски и придумать новое кричащее название. Менеджеры встречали ее с благоговением, очевидно, принимая за подружку хозяина — что ж, это их дело. Она сменила имидж и себе, и по возможности радикально. Перекрасилась в светлый, отпустила волосы и завила их. Теперь ее почти было не узнать. Сменила стиль одежды. Впрочем, последнее было не так уж трудно, учитывая то, что теперь ей не надо было угождать клиентам, как в конторе Томаса. Сейчас у нее был один единственный клиент — Чарльз, клиент достаточно постоянный и преданный, для того чтоб нужно было еще беспокоиться о своем внешнем виде для него. Поэтому все эти юбки, блузы и деловые костюмы сменили джинсы, футболки, кенгурушки и удобная спортивная обувь. Также она резко полюбила солнцезащитные очки — лишняя деталь маскировки никогда не помешает. Ребята из ПБВ ей ни разу не попадались, Сэм очень надеялась, что и она им тоже. Меньше всего ей хотелось бы попасться кому-то из них на глаза и еще когда-либо в жизни увидеть старый добрый центр. Даже по Майлзу она не скучала — настолько перевешивало желание не вспоминать никогда о времени, проведенном там. Но некоторые привычки, приобретенные за пару месяцев пребывания в центре все-таки сохранились: она не бросила тренировки и ходила в местную секцию каратэ. Чарльз только улыбался, недоумевая, кого она собралась бить. Иногда подшучивал, что она повышает свое мастерство, как защитница вампиров. В такие моменты Сэм обычно спрашивала его, не видел ли он других, и он, как всегда, отрицательно качал головой. Предполагал ли он, что она тем самым спрашивает о Дориане, — она не знала. Спрашивала ли она тем самым о Дориане — она не знала сама. Иногда она вспоминала о нем, и всегда эти воспоминания вызывали у нее грусть, но какую-то особенно тихую и светлую, как она ни старалась, но не могла думать о нем с ненавистью или злобой. Это было похоже на шепот в тишине: «где ты, Дориан?» И имя его звучало нежно, и тоской прокатывалось по самым глубинным струнам души.

— Хозяину понравился Ваш эскиз в духе 50-х, — заметил управляющий забегаловкой на Ози-роад, улыбаясь и сверкая зубами. Он уже не первый раз пытался бить к Сэм клинья, только она никак не реагировала. Нет, она, конечно, замечала все уловки этого парня, но ей было безразлично. Если уж кого и стоило любить в ее окружении, то это всегда спокойного терпеливого Чарльза, по-своему спасшего ее жизнь. Но к счастью они были друзьями, и большего от нее никто не требовал. Когда она собралась было уже на выход, управляющий поспешно добавил, поняв, что из-за него она не задержится: — Мистер Чарльз просил подождать его, он вскоре должен появиться.

Сэм только ухмыльнулась — она отлично представляла, когда может появиться Чарльз, когда он пробуждается.

— Конечно, — кивнула она парню, и он удалился, оставив ее в покое.

Сэм рассматривала разноцветные стекла окон, улицу за ними, пару влюбленных, обнимающихся прямо у фонарного столба так, словно они больше никогда не увидят друг друга или не видели друг друга целую вечность, их страстные поцелуи, сплёвшиеся руки.

И вспомнила свой сон, пришедший к ней уже на рассвете. Сэм невольно опустила голову на руки, и волосы упали завесой по сторонам ее лица, скрывая нахлынувшие эмоции.

— Приветствую, — тихо произнес Чарльз, садясь за столик напротив нее.

Сэм чуть вздрогнула, пробуждаясь от своих мыслей. Улыбнулась:

— Привет, Чарльз.

— Что-то случилось? — глаза его спокойно и внимательно смотрели на Сэм.

— Никто бы, кроме тебя, не заметил, — вздохнула она. — Чарльз, ты знаешь, что ты — идеальный мужчина.

Он улыбнулся:

— И почему меня это никак не беспокоит?

— Наверное, потому, что тебе это ничем не грозит, по крайней мере, от меня. — Вздохнула Сэм. — Но ты ведь и сам это знаешь, верно? Иногда я уже не знаю, где мои мысли, а где твои.

— Пользуйся на здоровье. — Кивнул Чарльз. — Но печалят тебя вряд ли мои мысли. — Его невозможно было увести от темы.

Сэм неопределенно взмахнула рукой:

— Просто вспомнила сегодняшний сон.

Чарльз молча ждал, глядя на нее. Тогда Сэм еще раз грустно вздохнула и продолжила:

— Мне снилось, что у дверей одного из заведений, на улице, я встречаю Дориана, — она с опаской подняла глаза на Чарльза, но он продолжал хранить беспристрастное молчание. — Мы говорили о какой-то ерунде, как старые знакомые. Я упрекнула его, что он не звонит, и не интересуется, как у меня дела. А он как-то легко ответил, что это чепуха, и ему всегда интересно, что с его знакомыми, и он периодически их обзванивает узнать, все ли в порядке. И я не удержалась, там, во сне… не знаю, зачем, просто его губы были так близко… Я прикоснулась к ним своими, и поцеловала его. Он ответил. Это было так хорошо, как раньше. — Сэм заплакала, ничего не могла с собой поделать. — А потом я прикинула, что чтобы обзвонить всех знакомых, он каждый день должен звонить очередной или нескольким. О чем ему и сказала, а он в ответ только пожал плечами.

Чарльз внимательно смотрел на нее, и отблеск сожаления угадывался в его взгляде.

— Пожал плечами, Чарльз, — прошептала она, а слезы вновь покатились по щекам.

Чарльз пересел к ней и обнял. Она уткнулась носом к нему в рубашку, высушивая слезы о ткань, только жилетки не хватало для классической картины утешения. Как только она немного успокоилась, он отпустил ее. Сэм смотрела на Чарльза и не могла понять, почему он так ведет себя — ведь ясно же, что любой другой, будь он настолько ей близок, давно сделал бы следующий шаг. Но только не он — Чарли всегда сохранял этот удивительный, свойственный только ему, сочувственный дружеский нейтралитет.

— Я не понимаю тебя, Чарльз, — тихо произнесла она.

— Это нормально, — ответил он. — Просто есть две вещи, которые ты не понимаешь насчет себя. Одна, касающаяся наших тонкостей, — это то, что связь между вампиром и человеком — это не человеческая влюбленность или преходящие отношения, это нечто более устойчивое.

На этих словах Сэм состроила гримасу, имея в виду смехотворность таких заявлений в ее случае, история которого говорила сама за себя, и Чарльз остановился.

— А другая? — подтолкнула его Сэм.

— А другая — чисто человеческая. — Чарльз снова умолк на секунду. — Ты любишь его.

Сэм собралась уже было состроить очередную еще более выразительную гримасу, но потом поняла, что он прав. Если бы это было не так, к чему были бы все эти сожаления и слезы. Другое дело, что даже сон давал ей отчетливо понять, что самому Дориану на нее плевать с высокой башни, и таких, как она, у него сотни. Возможно, он уже и имени ее не помнил. Не помнил имени. И на этой финальной мысли слезы вновь застыли в ее глазах, но она решила, что на этот раз не позволит им сорваться, сдержится. В конце концов, если о нее вытерли ноги и забыли, то плакать — самое последнее дело в такой ситуации. А она не из тех, кто сдается, она что-нибудь придумает, это ее работа.

— Хорошее настроение, — одобряюще улыбнулся Чарльз. — Мне понравился твой эскиз. — Перешел он на рабочие темы.

— Да, мне сказал управляющий, — ухмыльнулась она.

И, как ни странно, теперь в Чарльзе взыграло нечто, очень напоминающее ревность.

— Я его уволю.

— Нет, не надо! — удивленно воскликнула Сэм. — Это не важно.

— Не важно, — пробормотал он, и вдруг снова сменил тему: — Рассказывай мне свои сны, пожалуйста. Особенно те, что отчетливо помнишь. Хорошо?

— Я не совсем понимаю, — проговорила Сэм.

Но Чарльз лишь неопределенно провел в воздухе рукой и поднялся из-за стола, тем самым предлагая ей покинуть заведение. Она послушно встала, взяла его под руку и еще раз бросила взгляд сквозь разноцветное стекло. Кого она хотела там увидеть — целующуюся пару, застывшую в вечности? Даже у вечных чувства далеко не таковы.

— Он — не старейший, — твердо произнес Чарльз в трубку. Он сидел за столом в своем кабинете. Было около часа ночи.

— Я никого не выгораживаю. Да, я сделаю, как вы скажете. Я просто хочу сказать, что вы заблуждаетесь. И то, чем вы сейчас занимаетесь, — это охота на ведьм. Не мое дело? Отлично, — обычно спокойный, Чарльз начинал кипятиться. — Конечно, не мое. Если вам нужно пушечное мясо, то оно у вас есть. Да, я говорю и о Паркере в том числе. Что? В этом виде он намного вменяемее. Нет, пока никаких новостей. Хорошо, черт побери, хорошо! — В бешенстве он швырнул телефон в противоположную стену. Тот рассыпался на кучу кусочков, жалобно звякнув на прощанье.

 

Глава 12

В одну из темных жарких ночей Сэм провалилась в знакомую холодную пустоту. Сначала она замерла от контраста, испытав минутное облегчение, а потом вспомнила. Вспомнила весь тот ужас и леденящий душу мрак, наполняющий здешнее неповторимое пространство. Сколько раз она пыталась постичь и рассмотреть что-то в окружающем ее мраке, но ощущала лишь мысли и формы и ничего похожего на привычную реальность. Так, словно тягучая ткань пространства наполняла некие возникающие из пустоты оболочки своим дыханием. Все это напоминало ей сон гигантского существа, равномерно вдыхающего и выдыхающего темную силу. При этом ее собственные мысли в этом месте способны были также принять форму, но почему-то всегда искаженную, в худшем ее проявлении. А возможно, так искажал ее мысли страх, который она всегда испытывала, попадая сюда. Сюда — это куда? Вот о чем она задумывалась каждый раз. Где продается путеводитель по непроглядной тьме? Как выйти, если не видишь, куда идти? Остановиться и слушать — вот единственное решение, которое пришло ей в голову. И Сэм замерла посреди пустоты. Сначала она ощутила ветер, который стал шевелить ее волосы, омывать кожу. А потом услышала шепот, со всех сторон, одновременный, тысячами голосов.

— Кто здесь? — невольно вырвалось у нее.

И тьма захохотала, мрачными, низкими, раскатистыми звуками. А возможно, это был и не смех вовсе, а еще один из звуков-проявлений тьмы. Сэм снова успокоилась, заставила себя дышать равномерно, и уловила в какой-то момент, что они стали дышать с этим пространством в унисон. И по мере их синхронного дыхания, она начала улавливать мысли-эмоции: скуку, доходящую до уровня тоски, пустоту и одиночество. Выражаясь во вздохах своих форм это темное нечто пыталось создать себе компанию, создать что-то, хоть что-нибудь, чтобы занять себя, чтобы развлечь, как это глупо ни звучало. Это была попытка разогнать скуку. Только сущность была настолько нематериальна по природе своей, что не могла создать ничего более реального, чем наполненные на какое-то время ее вздохами оболочки. Она брала пустой ничейный материал и вдыхала в него силу, себя, потом выдыхала. Так, в бесконечном дыхании этой тьмы, все они существовали. Сэм была для нее интересна, как инородное непонятное нечто за тысячи лет пробившееся к ней непосредственно из внешнего мира. Она облепляла ее своими ледяными щупальцами, пробовала, гладила, пытаясь забраться внутрь, но не находила возможности. Для Сэм же все ее прикосновения были непроходящим кошмаром, из которого хотелось бежать без оглядки. Но уроки медитации в центре не прошли даром: она могла выровнять дыхание даже в критической ситуации и заставить себя успокоиться и расслабиться. Когда же Сэм удалось все-таки достаточно расслабиться, при этом не вырываясь из объятий тьмы, та вдохнула в нее свою силу — и Сэм захлебнулась, закашлялась так, словно наглоталась воды, согнулась пополам и очнулась у себя на кровати той же ночью.

— Да, будет что рассказать Чарльзу, — подумала она. И тут же спохватилась, — а стоит ли. Непростая жизнь после знакомства с Дорианом приучила ее не раскрывать никому все карты. Особенно такие сокровенные и тайные, как эти ее провалы в извечную тьму, как она ее для себя назвала. — Нет, это останется между нами и… может быть, священником — подумала она, — если все пойдет совсем худо. Временами ей казалось, что она может никогда не вернуться из своего очередного сна. Возможно, следовало бы сходить в церковь до того, как это случится. Или выучить хотя бы одну молитву, по возможности что-нибудь от бесов или для их изгнания. Пусть и звучало это как-то по-средневековому, но ей после подобных визитов было до лампы, как это звучало, лишь бы помогло. С другой стороны, ее пугало с какой настойчивостью она сама лезет в петлю, и притяжение этой «петли» тоже достаточно беспокоило. Где-то глубоко в своей душе она ощущала какое-то родство с извечной тьмой, понимала ее, что ли — так это можно было выразить человеческим языком. Если бы рядом был Дориан, можно было бы спросить у него. Он ведь разбирался в подобных вещах, понимал ту нематериальную реальность, свидетелем которой она становилась, в конце концов, это он сам погрузил ее туда в первый раз. Как же он сейчас был ей необходим! «Проклятый вампир», — с отчаянием и грустью подумала Сэм. Но его не было рядом, спасаться нужно было самой.

Дориан и немолодой мужчина с волевым подбородком и коротко стрижеными седыми волосами сидели в широких кожаных креслах возле камина в старом особняке.

— У тебя уютно, Малкольм, — заметил Дориан.

— Этому дому почти столько же, сколько и мне, — улыбнулся хозяин. — Но я не за комплиментами тебя позвал.

— А зачем?

— Не надо этого детства, Дориан, ты отлично знаешь. Зачем ты затащил эту девчонку туда, куда ей не следует.

— О чем ты говоришь?

— Ну, довольно, — Малкольм вскочил, глаза его сверкали гневом. Он склонился над гостем: — Никто, ни один человек не должен был настолько близко подходить к нашему источнику. Ты так сильно пресытился всем? — Он шумно перевел дыхание. — Никто не мешал тебе играть в твои игры с самоубийством. Никто не мешал тебе умирать добровольно и впадать в депрессию. Никто тебе никогда ни в чем не мешал, как и все мы друг другу. Но есть вещи, которые недопустимы.

— Она уже никому не помешает, — с болью в голосе отозвался Дориан. — Она мертва.

Малкольм только вскинул бровь. Быстрым взглядом пробежался по лицу гостя, и уже более спокойно и отстранено заметил:

— Это к лучшему.

— Да, я показал ей крупицу нашего мира. Я хотел, чтобы она познала меня всего, целиком, и то, что составляет мою суть — также. Но я не думаю, что я первый совершил подобный проступок. Почему это так взволновало тебя?

Малкольм колебался.

— То, что произошло, когда ты ей показывал наш мир, нельзя назвать простой демонстрацией.

— Как тебя понимать?

— Тьма не уничтожила ее.

— Но она находилась там ничтожный промежуток времени — я не позволил бы ей оставаться там слишком долго, потому что не собирался убивать ее.

— Не тебе решать, — зло усмехнулся Малкольм. — Тьма не поглотила ее только потому, что что-то в ней увидела, или узнала. Я сам не могу найти этому разумного объяснения. Если бы твоя подруга была одной из наших, я бы сказал, что она слишком стара, настолько, что у них с нашим источником общие корни. Но это абсурд по отношению к человеку. — Он замолчал. — И тем более теперь уже не имеет ровно никакого значения. — Малкольм повернулся к огню, давая понять, что разговор окончен.

Какое-то время Дориан молчал, переваривая услышанное.

— Это все, что ты хотел знать? — вскинулся Дориан. — А может, ты все-таки хотел бы знать, что Паркер нарушил закон, убив моего человека?

— Насколько я знаю, Паркера уже давно никто не видел. Так что, скорее всего, он также мертв. На этом дело можно считать закрытым.

Дориан уронил голову на подголовник.

— О, это безразличие вечности. Люди и события — мелькающий перед глазами калейдоскоп, не больше и не меньше.

— Если ты все еще считаешь иначе, значит калейдоскоп еще недостаточно мелькал перед твоими глазами, Дориан.

— Да, Малкольм, я знаю, что ты старше. Но что дала тебе тоя вечность? Что ценного? Зачем ты продолжаешь жить?

— Я мог бы тебе назвать сотню причин зачем. Но тебе не нужны мои ответы. Ты слышишь во всем только одно — что смысла нет. Я не могу переубедить тебя, да и слишком давно уже не занимаюсь убеждениями, — Малкольм рассмеялся.

— С тех пор, как ты был священником?

— Да, когда-то я им был. Забавно, не правда ли?

— Нет, — Дориан поднялся, поклонился хозяину и вышел.

 

Глава 13

— Ты как-то очень бодра сегодня, — заметил Чарльз, когда они прогуливались по парку.

— А обычно я — как выжатый лимон, — криво усмехнулась Сэм. — Ну, спасибо, за комплимент.

— Ты знаешь, о чем я.

— Нет, — продолжала упираться Сэм. — Я не такой проникновенный психотерапевт, как ты.

— Ты просто менее внимательна. — Серьезно ответил Чарльз. — И еще сегодня ты как никогда язвительна и жаждешь ссоры, я бы сказал, даже драки. Но драться мы с тобой не будем.

— Да уж, — отозвалась она, мысленно представив, как со всей дури заезжает Чарльзу в челюсть и получает перелом суставов. А он, максимум, неодобрительно смотрит на нее и печально качает головой.

— Как прошел день? Было что-то необычное? — Он никогда не отставал с расспросами, уцепившись за что-то.

— Была в 3-х твоих заведениях. Честно отрабатывала деньги. — Огрызнулась Сэм. Определенно она была настроена сегодня навалять Чарльзу, не в том, так в ином смысле.

— Не сомневаюсь. — Спокойно резюмировал тот.

И тут Сэм припомнила свою дневную сцену с бухгалтершей. Когда все служащие отправились на обеденный перерыв, и они остались с крупной темноволосой женщиной наедине. Закончили разбираться с цифрами и бумагами, и помнится, женщина спросила Сэм, не желает ли она присоединиться и чего-нибудь перекусить, как и остальные. А она вдруг заметила, что ее тошнит от мысли о местных гамбургерах, что, в принципе, само по себе не было удивительным, но с другой стороны, она ощутила явственный голод и поняла, какая сочная отличная кровь течет в жилах немолодой женщины, какой энергией она наполнена, как приятно ее всасывать в себя. И не было ничего на свете лучше этого, сытнее, великолепнее. Вот тогда-то она и одернула себя, и сломя голову и повергнув бухгалтершу в легкое изумление, вылетела из комнаты и забегаловки прочь на свежий воздух. Если бы у нее с Чарльзом были хоть какие-то отношения, она бы заподозрила, что он сделал ее себе подобной, или начал делать. Она знала, что это были не ее мысли, вся эта невыносимая жажда крови и силы, заключенной в ней, — ведь так? Это не могли быть ее мысли.

— У тебя кожа покрылась мурашками, — констатировал Чарльз в своей привычной тактичной манере.

— Да, мне ночью снова снилась тьма. — Ответила Сэм почти правду.

Чарльз бережно сжал ее руку в своей.

— Все будет хорошо, — прошептал он.

— Дурацкую фразу он сохранил от людей, — подумала Сэм. — Пожалуй, одну из самых дурацких. Она никогда не сбывается.

Впервые Дориан не просто отключился на рассвете, как это бывало обычно, а впал в странное состояние между явью и сном. Он думал о Сэм перед тем, как лечь, и, видимо, потому ощутил ее присутствие в своем наступающем сне. Холод и мрак, в которые он уходил каждое утро и из которых возвращался с наступлением ночи, словно из небытия, коснулись его сегодня бережно и нежно, и почему-то был в них оттенок человеческого тепла, такого любимого и знакомого, что хотелось закрыть глаза и прижаться, втягивая и втягивая его аромат носом, до самого пробуждения.

— Сэм, — прошептал Дориан, протягивая руки в пустоту. — Сэм…

Она протягивала к ней руки, как ребенок к матери. И тьма узнала, и приняла ее в свои спокойные объятия. Они больше не были ни страшны, ни неприятны. И это открытие было, пожалуй, еще более пугающим, чем все, что было раньше. И Сэм постаралась выдохнуть во тьму обратно всю ту силу, что зачерпнула в прошлый раз. Всю свою силу воли она сосредоточила на одном действии — выдохнуть и сбежать, выдохнуть и проснуться. Но бежать было некуда — Сэм была одним целым с окружающим пространством. Это она сейчас мучилась тоской и одиночеством, и вдыхала жизнь на короткие периоды в пустые оболочки. И не испытывала к ним ничего: ни тяги, ни интереса. Только любопытство к познанию, познанию самой себя со стороны, а будучи с собой единым целым, это уже было невозможно, поэтому тьма напряглась и вытолкнула Сэм прочь.

Не смотря на то, что была суббота, и Сэм не должна была появляться на работе, она побежала в забегаловку на Ози-роад, где работала ее подруга Фанни. Сэм настолько была переполнена эмоциями из-за своего счастливого избавления, что даже забыла позвонить ей предварительно и уточнить на какой смене та была, но ей повезло: Фанни сидела на бровке, недалеко от задней двери, и курила, щурясь на солнце. Ее огненно рыжие волосы рассыпались по плечам, а резинку она машинально вертела между пальцами.

— Греешься на солнышке? — Улыбнулась Сэм.

— Привет, — просияла Фанни, распахивая глаза пошире. — Присоединяйся, отличная погодка.

— Да уж, настоящая весна.

А Фанни была ее олицетворением, с ее светлой кожей, усыпанной веснушками.

— Самое время гулять с парнем, а не торчать на дымящейся кухне и носиться по залу. — Заметила подруга. И тут же добавила, гневно глядя на Сэм. — А ты какого черта здесь делаешь? Сегодня же суббота!

— Ага, и я тоже рада тебя видеть.

— Блин, ну пошла бы с Чарльзом куда-то развеялась. Ведь хороший же мужик. — Она искренне не понимала, как можно было из всех возможностей выбрать сидение на заднем дворе фаст-фуда в такой отличный день. Да и запах тут был, как обычно: всей этой полуфабрикатной фигней несло с утроенной силой, даже сигаретный дым казался лучшим решением.

— Фанни, — вздохнула Сэм. — С Чарльзом все не так, как ты думаешь.

— Да, он — странноватый, я согласна. — Кивнула Фанни. — Но, может, его просто надо расшевелить? Он слишком старомодный и тихий.

Сэм улыбнулась: знала бы Фанни, насколько он старо-модный. Да и тихим его вряд ли назвать можно было, хотя сама Сэм тоже никогда не видела его другим — эту часть своей натуры он умело скрывал даже от нее.

— А наш управляющий? Он к тебе неровно дышит. — Похоже, Фанни взялась сканировать пространство.

— Нет, спасибо.

— Нет и все? — Фанни была изумлена.

— Фанни, — мягко остановила Сэм готовый было уже вырваться словесный поток праведного возмущения подруги. — Мне хорошо, потому что я свободна. — И сегодня это была определенно правда. Сэм счастливо улыбнулась и вдохнула полной грудью.

— Да уж, поэтому ты тут торчишь со мной. — Скептически заметила подруга и погасила бычок о стенку самодельной пепельницы в виде баночки из-под кофе.

— Тебе нужно с кем-то познакомиться. — Не унималась она.

Сэм погрустнела.

— Блин, — дошло до Фанни, — ты по ком-то уже сохнешь! — Глаза ее разгорались на ходу. — Кто он?

— Это старая дурацкая история, Фанни, и к тому же с печальным концом.

— Что случилось? — казалось, сейчас в мире не существовало более важного вопроса для Фанни.

— Да ничего особенного, — выдавила Сэм, — просто бросил и все.

— Ну и дурак, — резюмировала она. — Забей, Сэм, правда. Забей и найди нового.

Она убрала волосы в хвост, поднялась и приобняла Сэм на прощанье:

— Мне пора. Заходи как-нибудь еще, поболтаем. — Она хитро подмигнула Сэм. — Я бы с удовольствием послушала твою печальную историю?

— О, перестань. Иди. До скорого. — Сэм легонько подтолкнула ее к двери. Когда дверь за Фанни закрылась, Сэм опустилась на бровку почти на то же место, где раньше была подруга и подняла голову к небу. Хорошо было сидеть в солнечных лучах и тепле, да и идти было некуда и не с кем. Так уж сложилось в ее жизни, что ее жизнь начиналась ночью, несмотря на то, что Сэм больше всего на свете теперь любила солнце и вовсе не питала никаких нежных чувств к луне. Хотя, сейчас она могла бы сказать, что и ночью у нее нет никакой жизни. Она уже давно ничего не ждала, и даже пряталась уже без особого энтузиазма, а с каким-то усталым рутинным ощущением.

 

Глава 14

Они сидели за столиком в клубе, и Сэм потягивала вино из бокала.

— О чем ты задумалась? — спросил Чарльз.

Сэм вздрогнула. Пока он не спросил, она и не замечала, что ушла в себя. Попыталась вытащить на свет свои истинные мотивы, и поняла.

— Это одно из заведений Дориана.

— Сказала бы, мы могли бы пойти в другое. — Его рука накрыла ее руку на столе.

— Но это глупо. Не от чего прятаться.

— Действительно не от чего? — переспросил он.

Сэм тяжело вздохнула. Да, что-то мучило ее, не давало покоя, не отпускало. Но что было делать — спрятаться от всего в склепе Чарльза и не вылазить?

— Я не знаю, Чарльз, что-то мучает меня. — Ответила она. — Врать же тебе бесполезно.

— Когда это так очевидно, да.

— Сэм, — радостно воскликнул проходивший мимо мужчина.

Она обернулась и узнала Билли.

— Билли, — радостно улыбнулась она.

— Боже, как давно тебя не было видно. Куда ты пропала? Том просто рвал и метал. Говорил, что тебя переманили конкуренты из Сьютиклз. Как ты? Где ты теперь? — Он засыпал ее вопросами и пожирал глазами. А Сэм хотя и была безумно рада его видеть, но отметила, что маскировка на старом приятеле не сработала — минус маскировке.

— Я теперь… — она замялась, и снова начала врать — ну нельзя было рисковать и говорить ему правду, плохие парни ведь не дремлют. — Я теперь не работаю.

— Как это? — Билли явно был поражен такой новостью и с недоверием уставился на нее.

— Я вышла замуж, за Чарльза. — Сэм повернулась к своему спутнику.

— О, извините, как я не вежлив, — заметил его впервые Билл, — очень приятно. Я — Билл, бывший сотрудник Саманты.

— Да, я наслышан, — вежливо ответил Чарльз, и только подрагивание уголков его губ выдавало, как его забавляла мысль разыгрывать из себя мужа.

— Ну ты даешь, Сэм, — Билли снова повернулся к ней. — Ну, я тебя от души поздравляю.

— Спасибо, Билл. Извини, что не сообщила и не пригласила на свадьбу, но все случилось так неожиданно.

— Да ладно, я не в обиде, — ответил он. — А Дориан… знает? — не удержался Билл.

Сердце Саманты сжалось, ухнуло вниз, потом едва-едва, с трудом вернулось на место. Если бы не разделяющий их стол, она, наверное, намертво вцепилась бы в Чарльза, а так только костяшки согнутых кулаков побелели от напряжения.

— Дориан разве в городе? — спросила она, едва дыша.

— Да, он пару дней, как вернулся. Я слышал, он открывал свои заведения в других городах. Сейчас торчит в своей «кошке», — улыбнулся Билл. — Ладно, приятно было тебя увидеть, но мне надо поторопиться, а то девочки заждались. — при этом Билли хитро подмигнул в сторону барной стойки.

— Понимаю, — ответила Сэм. — Рада была тебя видеть, Билли.

Билл удалился в сторону бара своей раскачивающейся походкой, а Сэм так и осталась сидеть, замерев на месте, не шевелясь и почти не дыша.

— Тебе нужно пойти к нему, — сказал Чарльз.

Она подняла на него глаза, полные боли, злости и удивления одновременно.

— Ты мне предлагаешь пойти туда? После всего? — она почти кричала. — Чарльз, зачем?

— Ты должна пойти. — Просто ответил он.

 

Глава 15

Никогда еще она не шла в «кошку» с таким тяжелым сердцем. Да и не была она тут с тех самых пор, когда встречалась с Паркером. Охранник на входе посмотрел на ее страдальческое лицо и заметил:

— Наркотики в заведении запрещены.

— Я не употребляю наркотики. — Ответила она.

Тот только покачал головой, но пропустил.

В клубе было как всегда многолюдно. Ди-джей крутил что-то в стиле техно, огни ползали по стенам, выхватывая стойки, антураж, лица. Перед входом в служебные помещения стоял еще один охранник. Сэм остановилась перед ним.

— Я к мистеру Дориану.

— У вас назначено? — спросил охранник, но тон его говорил о том, что он отлично осведомлен, что ее не ждут и тем самым давал понять, что здесь не проходной двор.

— Нет, но меня ждут, — набралась наглости Сэм. — Доложите обо мне мистеру Дориану.

— Извините, но мне не велено никого пускать. — Отчеканил охранник.

Сэм ощутила ярость внутри себя. Столько времени, столько всего пришлось ей пережить, и теперь между ней и Дорианом разделительным бревном стоял этот тупоголовый? Ну уж нет, кулаки сжались сами собой, движение было почти автоматическим — и уже через секунду охранник лежал рядом с проходом. Она успела увидеть, как дернулись в ее сторону охранники у стойки и возле танцпола, и побежала по коридору к дубовой двери. Она уже почти достигла ее, как Сэм нагнал поваленный ею охранник — не так уж сильно она ему двинула, или это потому, что он был мужчиной, а она всего лишь девчонкой. Они грохнулись вместе о дверь и Сэм зарычала от досады — она так близка была к цели.

Дверь открылась. На пороге стоял Дориан в небесно голубой рубашке, отчего глаза его стали еще ярче.

— Что здесь за побоище? — с интересом спросил он.

И встретился глазами с Сэм. Его рука молниеносно отбросила охранника, легко, без единого напряжения. Толпе остальных подбежавших охранников он лишь сделал предупреждающий знак рукой. Те молча, без лишних слов, подхватили своего пострадавшего коллегу, и скрылись в глубине коридора.

— Сэм? — он смотрел на нее пораженный, изучая ее лицо, глаза, исследуя каждую деталь. Ноги отказывались держать ее, еще бы чуть — и она рухнула перед ним на колени, и почему-то эта мысль казалась правильной, но она держалась изо всех сил. От одного взгляда в его глаза у нее замерло сердце, стянуло низ живота желанием, задрожали пальцы. Словно, вот оно, свершилось — все стало на места и обрело смысл.

— Дориан, — впервые за долгие-долгие месяцы она произносила его имя не в пустоту.

— Сэм, — глаза его потеплели, — ты жива.

— Не ожидал? — теперь пришло ее время сердиться, выпав из транса, в который погрузило Сэм его появление.

— Кажется, ты сердишься, — не реагируя на ее злобу, все так же счастливо произнес он.

— Действительно, чего это я, — сарказм накатывал, как цунами, — меня едва не убили, потом заперли на несколько месяцев в заведении с билетом в одну сторону, потом я бежала и вынуждена была скрываться — какие пустяки, они ведь не могут омрачить радость встречи со старым другом!

— Ты сердишься, — утвердительно кивнул он.

— За то время, что мы не виделись, ты стал идиотом? — зло проговорила Сэм.

В глазах его мелькнул гнев.

— А ты не изменилась.

— А ты? — впилась в него взглядом Сэм. — Все такой же предатель и трус?

Он схватил ее за плечи и подтащил к себе.

— Ты воскресла из мертвых только для того, чтобы я вернул тебя к ним?

Он был слишком близко, в ярости он подтащил ее настолько сильно к себе, что его тело коснулось ее тела. И снова в ее голове сработал странный эффект, который он когда-то оказывал на нее — вся ненависть разом отступила и остались только те чувства, что так часто не давали ей покоя все эти долгие месяцы. В ее глазах всплыла тоска, шепот в ночи «где ты, Дориан», одиночество, нежность, непролитые слезы.

И он замер, всматриваясь в нее, читая по ее глазам, и чем больше он там читал, тем сильнее менялось его лицо. Потом хватка его ослабла, и он просто прижал Сэм к себе. Так они и стояли какое-то время, совершенно ничего не замечая вокруг, обнимаясь.

Он заговорил первым:

— Я, как и планировал, уничтожил всех помощников. Сымитировал бандитские разборки. Затем я отправился на поиски того, кто их нанял. Следы вели в другой город. Я и подумать не мог, что он настолько безумен, чтобы заявиться сюда вместе с ними, а не делать всю грязную работу издалека. И я не натолкнулся на него в первую ночь, хотя убрал всех его людей — он не пытался защитить никого из них, или затеять бой, пока они меня отвлекают.

Он смотрел Сэм в глаза, и впервые в его взгляде читалась мольба о прощении за его неосмотрительность.

Он продолжил:

— Когда я узнал, что это был Паркер, я вернулся. Но ты исчезла, и он тоже. Это означало только одно — что, не найдя меня, он отыгрался на тебе.

Дориан тяжело вздохнул и снова сильно сжал Сэм в объятиях, так, словно хотел растворить ее в себе, чтобы никто и никогда больше не смог отнять ее у него.

— Ты стал искать его? — догадалась Сэм.

— Да, я продолжил искать его и не остановился бы, пока не нашел. Но он, как сквозь землю провалился. Кого я только не встретил за это время, но только не его. — Он заглянул ей в глаза. — Что случилось тогда, Сэм?

— Я убила Паркера, — медленно проговорила Сэм.

— Как? — казалось, голубой оттенок его глаз стал намного темнее.

— Боже, Дориан, — она уперлась головой в его грудь, как будто голова ее была слишком неподъемным грузом, — я вообще почти ничего не понимаю, что происходит в последнее время со мной. Это сплошное непрекращающееся безумие. Иногда мне кажется, что ты доигрался своими попытками дать мне понять ваш мир. Я совершенно непроизвольно стала проваливаться в него, и то, что тогда происходит, уже никак от меня не зависит. Как стихийное бедствие. — Она потерлась головой о его грудную клетку.

Он молчал, пораженный и задумчивый.

А ей нужно было выговориться. Она наконец была рядом с тем, с кем можно было не прятаться, с тем, у кого, возможно, были ответы на мучившие ее вопросы. Она была рядом со тем, кто сделал ее такой.

— Сначала меня окутывает холод и страх, потом случается какая-то необъяснимая вещь. Ну, то есть один раз я так нашла тебя — это были видения в пустоте, а другой раз — я выпустила нечто из оболочки Паркера, и больше он в себя не приходил.

— Меня, — спросил он сосредоточенно, — меня ты тоже видишь, как оболочку?

— Нет, Дориан, — она коснулась его груди в вырезе рубашки губами, — я никогда ничего не сделаю тебе.

— Почему? — спросил он.

— Потому что… — Сэм замялась.

Он крепко взял ее пальцами за подбородок и поднял ее голову вверх. Дориан ждал.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Он продолжал смотреть ей в глаза, всматриваться в самую глубину ее души. А что там — там давно все было заполнено тоской по нему, искренностью и светом, желанием свернуться клубком у его ног, прижиматься к нему и никогда не разлучаться. Желанием стать одним целым навеки.

— Мне было страшно от мысли, что я потерял тебя, — тихо произнес он, — но теперь я просто не переживу, если потеряю тебя. Он резко полоснул рукой по своей груди, и из пореза начали появляться первые капельки густой темной крови. — Пей, — сказал он со стоном, отпуская ее.

И не было ничего на свете вкуснее и притягательнее этой крови. Как голодное животное, Сэм слизывала каждую драгоценную каплю с его груди, и мир взрывался радугой в ее голове, когда кровь прокатывалась по языку. Горячими волнами накрывало все тело, от чего оно содрогалось в его руках. Голова его запрокинулась назад, изо рта доносились хрип и всхлипывания. Когда рана на его груди затянулась, она медленно, но настойчиво стала стягивать с него рубашку, потом коснулась пояса брюк. Он словно очнулся ото сна, снова взглянул на нее и, улыбаясь, стал разоблачать Сэм. Они снова были вместе, как раньше, только теперь Сэм ощущала его, как саму себя. Ощущала себя одновременно в двух телах — в его и своем, два сердца, две любви, так долго искавшие друг друга и наконец слившиеся воедино в чистейшем потоке пламени, сияющем солнцем в холодной безмолвной стране вампиров.

— Теперь я умру и восстану вампиром? — тихо спросила Сэм, опираясь головой на локоть и глядя на его рассыпавшиеся по спинке дивана волосы.

— Нет, это сказки, — улыбнулся он. — Теперь ты перестанешь стареть, пока жив я. А я очень-очень живуч. — Усмехнулся Дориан.

— Пока смерть не разлучит нас, верно? — произнесла она.

— Это по классике, — согласился он. — Откуда ты знаешь?

И тогда она рассказала ему о сумасшедшем профессоре, полковнике, центре ПБВ, Чарльзе и обо все остальном, что произошло с ней за это время.

Она готова была поспорить, что в Дориане от их союза стало больше человечности. Он нежно гладил ее по голове, и даже в движениях его рук ощущалось сочувствие и сожаление о том, что ей пришлось пережить без него.

— Я недооценивал людей, — сказал Дориан, — нам надо исчезнуть отсюда, как можно быстрее. Если ты узнала о моем возвращении, узнают и в ПБВ.

— Этой же ночью, — согласно кивнула Сэм. — Я только хотела бы попрощаться с Чарльзом.

— Чарльз — хороший парень.

— Он очень помог мне.

— Ты ему тоже, — заметил Дориан.

— Он всегда был уверен, что я найду тебя. Почему?

Дориан только пожал плечами.

— Он видел то, что ты чувствуешь на самом деле. Ты никогда никому не говорила о том, что сделала с вампами в центре перед уходом?

— Нет, никому.

— Даже Чарльзу? — внимательно глядя на Сэм, переспросил он.

— Даже ему. Хотя он — не даже. — Сэм выглядела слегка смущенной. Неужели он ревновал?

Дориан ухмыльнулся.

— Тогда тебе было бы полезно попробовать неожиданно пробудить их всех.

— Диверсия в тылу врага?

— Именно. — Подтвердил Дориан. — По крайней мере это бы их на какое-то время отвлекло от нас.

— Беда в том, — заметила Сэм, — что, как я уже тебе говорила, я понятия не имею, как это сделать. И как это работает вообще.

— Точнее, ты понятия не имела. Сэм, ты ничего не заметила в себе нового? — спросил он.

И Сэм наконец поняла — она теперь была не одной, а двумя личностями одновременно. Даже ощущения окружающего для нее изменились. И стоило ей задаться вопросом, ответа на который она не знала, как ответ всплывал не из ее памяти. Она посмотрела на него огромными удивленными глазами. Дориан только кивнул.

Сэм нащупала внутри себя холод и потянула его за край, как одеяло, сознательно заворачиваясь в него. Только теперь ей самой не было ни страшно, ни холодно, она сама была ледяным пламенем в этой вечной темноте, и оболочки, плывущие в пустом пространстве то дальше, то ближе были лишь податливыми мыльными пузырями, готовыми лопнуть от ее прикосновения. Но так же, как и разрушить их, она ощущала, что теперь может наполнить их своим огнем, выдохнуть изо рта новый мыльный пузырь, поместив в него любую часть молчаливого пространства. Сэм потянулась к Центру, мягко пролилась в его коридоры и нащупала скопление сдутых шариков, и поочередно стала надувать их холодной силой, также как надувают воздушные шары. Они наполнились и заискрились, заиграли отблесками ее пламени, запрыгали в пространстве. Сэм потянулась рукой и нащупала тело Дориана. Как только она коснулась его, смогла вынырнуть и из-под мистического одеяла, в которое обернулась.

— Что-то я сделала, — весело сказала она.

Дориан довольно улыбался. Потом притянул ее к себе, поцеловал в макушку и начал одеваться. Сэм последовала его примеру, потому что, что бы она там ни сделала, а осторожность им никогда не помешает. Тем более, что темного времени оставалось не так уж много.

 

Глава 16

В 4:30 утра в центре сработала тревога на третьем уровне, где находились палаты с исследуемыми (вампирами, пребывающими в беспамятстве уже не один месяц). Когда первые военные в полной боевой готовности прибыли на место, разбираться уже было не с чем. Помещения были похожи на здание после урагана: решетки на окнах разворочены, койки в некоторых палатах оторваны от пола, двери снесены с петель, и никого — ни одной души.

— Надо проверить остальные уровни, они могли уйти туда, — приказал Майлз.

— Но, майор, окна разбиты — они явно ушли через них, сэр.

— Я кому сказал — проверить остальные уровни? — заорал на подчиненного майор.

— Так точно, сэр. — И отряд снова рванул к лифту.

Переводя дыхание, Майлз влетел в кабинет к полковнику Рустеру. Тот говорил по телефону.

— Да, я понял. Вы выполнили свое задание. Моя часть? Что вы имеете в виду. Вы меня удивляете, мистер Чарльз. Мы не заключаем сделок с врагами. — И положил трубку. Затем подал знак ожидать Майлзу и тут же набрал другой номер.

— Да, говорит полковник Рустер. Объект обнаружен. Клуб «Дохлая кошка». Начинайте.

— Сэр, разрешите спросить, что Вы предпримете?

— Майлз, я давал вам слово?

— Простите, сэр. — Майлз подобрался и вытянулся по стойке смирно.

— Что происходит на нижних ярусах?

— Объекты исчезли. Разрушены решетки и окна.

— Так почему Вы еще здесь, Майлз? Почему ваши люди не идут по их следу? — полковник был в бешенстве.

— Виноват, сэр.

— Еще как виноваты, Майлз. Я начинаю думать, что Вы слишком мягкотелы для этой работы.

— Как скажете, сэр.

— Именно, Майлз, как скажу. Отправьте группу немедленно в погоню.

— Есть, сэр. — Майлз кивнул и направился к выходу.

— Группа А сожжет этот притон вместе с его содержимым. — Произнес полковник, пристально глядя на подчиненного.

— Да, сэр. — Ничто не дрогнуло в лице Майлза.

— Ступайте. — Велел полковник и вернулся за стол.

Майлз отдал необходимые распоряжения своей группе. Потом вернулся в свой кабинет, быстро нашел в базе необходимый номер и взялся за телефонную трубку. Рука его замерла на какое-то мгновение, но он не мог представить, что там, в «кошке» сгорит девушка, с которой они провели в центре долгие недели, ходили вместе на тренировки, обеды, в гости друг к другу, разговаривали, смеялись. Только не Сэм, — ему плевать было на окружающих ее вампиров, но только не она. Он набрал номер.

— Чарльз?

— Да.

— Вашу жену держат в отделении в двадцати километрах на юг от Линдена. Там одна дорога, Вы не ошибетесь.

С того конца какое-то время не доносилось ни звука.

— Что вы хотите взамен? — спросил Чарльз.

— Я хочу, чтобы Вы спасли Сэм.

Снова тишина на той стороне.

— Хорошо.

— Вы… обещаете, Чарльз? — голос Майлза срывался от волнения.

— Я обещаю. — И Чарльз положил трубку.

— Куда мы бежим? — спросил светловолосый вампир лет двадцати пяти.

— В ближайшее укрытие, — огрызнулся брюнет средних лет. — Или у тебя есть лучшее предложение?

Молодой неуверенно покосился на небо и ничего не ответил.

Они бежали плотной группой по полям, перемежающимися редкими посадками деревьев, — вампиров восемь рядом, — все, сбежавшие из центра.

— Я вижу что-то там, справа, — подала знак остальным молодая стройная девушка.

— Да, развалины какой-то усадьбы, подходит, — кивнул брюнет. И они все, как один, сменили курс и понеслись к остаткам здания.

— Надеюсь, там есть нетронутые подвалы, — прошипел громила с татуировками, — иначе нам всем не поздоровится.

— Может, перекусим по дороге? — лихо подмигнул девушке блондин.

— Дурак, — только и отозвалась она, и еще сильнее ускорилась.

Когда они подлетели к зданию, оно оказалось прилично пострадавшим от времени и людей. От верхней части местами остались лишь стены, а вход в подвал, который они обнаружили в месте, ранее бывшем, видимо, коридором за кухней, был изрядно завален строительным мусором. Вместе вампиры быстро освободили дорогу, вырвали дверь и понеслись вниз — небо уже посветлело и начинало заметно розоветь на горизонте. Когда они проникли наконец в подвальные помещения, им открылся шикарный вид на реку — одна стена подвала полностью отсутствовала, там, где уровень земли резко уходил вниз в сторону реки, и дом своей нижней частью выныривал из-под земли. Это было откровением, от которого все восемь силуэтов замерли, как вкопанные. Кто-то из них судорожно схватился руками за лицо в ожидании своего самого страшного кошмара, чье-то лицо заранее исказила гримаса боли в преддверии мучительной смерти, все они с замиранием того, что могло бы называться душой, смотрели на восход солнца, представший им во всей красе. Лучшие места: партер, первый ряд.

Но вскоре маску ужаса на их лицах сменила маска недоумения, когда ни волосы их не задымились, ни кожа не обуглилась, ни скрутило никого от страшной боли. Первым пошевелился брюнет и стал рассматривать свои руки, и вот тогда, впервые, он заметил, что царапина, оставшаяся от вырванной им в центре оконной рамы, до сих пор не зажила. Кровь остановилась, но рубец не исчез, и казался вполне свежим.

— Этого не может быть, — потрясенно прошептал он, пораженный догадкой.

— Но есть же, — возразила девушка, наблюдая отблески света на лицах своих соплеменников. — Не думала, что когда-нибудь еще увижу это.

— Что? — заторможено спросил ее молодой.

— Солнечный свет, — ответила она, улыбаясь.

— Как это возможно? — Спросил вампир постарше.

— Мы — смертные. — Произнес брюнет, сам пытаясь постичь смысл сказанных им слов.

И на недоверчиво повернутые в его сторону головы, лишь поднял раненую руку перед собой. Все семеро уставились на нее и молчали, постигая. Кто-то ахнул и осел на пол, кто-то также продолжал стоять, застыв на месте. А солнце залило своим розовым светом уже почти весь подвал и восемь странных фигур в нем.

 

Глава 17

Дориан вернулся в кабинет с пачкой документов и направился к столу взять ключи от машины, когда сверху послышался какой-то грохот и крики.

— Так быстро, — печально констатировал он, даже почти не удивившись.

— ПБВ? — спросила Сэм, глядя ему в глаза.

Он молча кивнул, схватил ее за руку и потащил за собой к двери. Дверь в служебные помещения оказалась заперта, и когда Дориан ее высадил, на них полыхнуло пламя — весь бар изнутри горел. Прорываться в этом направлении уже было слишком поздно.

— Что нам делать? У тебя есть задний выход? Может, через кухню? — В панике, Сэм выдавала хаотичные предложения.

— Давай через кухню. — Сказал Дориан, и рванул ее в другую сторону. Дверь в кухню виднелась слева за барной стойкой метрах в восьми от места, где они находились. Когда они с трудом, минуя преграды в виде горящих балок и пузырящегося пластика, добрались до кухни, там оказалось почти спокойно, но выходная тяжелая металлическая дверь была заперта.

— Черт, — выругался Дориан, — ее же никогда не закрывают.

— Можешь ее выбить?

Дориан несколько раз ударил по двери, но она только гнулась, но никак не поддавалась. И тогда Сэм начала понимать, что закрытые двери и огонь вокруг — все это не случайность.

— Нас решили поджарить заживо, — произнесла она, останавливая Дориана.

— Что? — он еще продолжал попытки разнести дверь.

— Они все продумали заранее, — объяснила Сэм. — Прости меня, — она тихо потянулась к нему, — это я виновата, не надо было мне приходить.

Дориан остановился:

— Они следили за тобой?

— Очевидно, да. Я просто была уверена, что они не будут гоняться за мной так долго. Но они оказались правы: я привела их в конце концов туда, куда они хотели. Идиотка, — Сэм схватилась за волосы и тихо сползла по стене.

Дориан опустился рядом с ней, разжимая ее руки, освобождая волосы из пальцев.

— У тебя есть какие-то шансы спастись? — с надеждой спросила она. — Какие-то способности?

Он только покачал головой.

— Ты имеешь в виду, превратиться в ветер и сдуться из этого здания? — он грустно усмехнулся. Он также начинал понимать безвыходность их положения. Их методично законсервировали и поджаривали, и они ничего не могли с этим поделать. — Я даже не могу придумать, как спасти тебя. — Мучительно произнес он.

— Я и не хочу, — прошептала Сэм и закашлялась. Дым начал проникать на кухню.

— Но ты должна, — начал Дориан.

— Нет, — она остановила его, коснувшись пальцами его губ. Потом потянулась и нежно поцеловала. — По крайней мере, мы вместе. — Прошептала и уткнулась головой в его плечо.

— Сэм, мы всегда будем вместе, но ты должна выжить, — прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы. Потом резко поднялся, окинув взглядом кухню, и бросился к емкости, похожей на бочку. — Надо наполнить ее водой. — Подсоединил к крану шланг и открутил воду. Вода с шипением стала наполнять резервуар.

— Мы будем нырять? — спросила совсем обалдевшая Сэм.

— С аквалангом, — он не мог удержаться от мрачной ухмылки.

— Но мы же не поместимся в этом… даже по одному… — и тут Сэм умолкла, потому что поняла, что он и не собирался залазить в воду. Дориан изобретал способы спасти ее.

— Я все равно не смогу дышать, — беспомощно прошептала она.

— Сможешь, — упрямо повторил Дориан, — у тебя будет трубка.

— Это безумие. — Сэм покачала головой.

— Безумие — погибнуть здесь и сейчас вдвоем. — Спокойно возразил он. Вода едва до половины заполнила резервуар, когда ее поток прекратился. — Ничего, этого должно хватить. — Мрачно заметил Дориан. — Залазь.

Сэм послушно залезла в воду, а по щекам ее текли слезы.

— Пожалуйста, — шептала она.

Он смотрел на нее грустно и снисходительно, как на ребенка. Потом положил руку на плечо и надавил вниз, так, чтобы она вся погрузилась в воду. Сэм вынырнула из воды и закашлялась, сделав глубокий вдох. Дышать становилось все труднее.

— Дыши, — Дориан протянул ей трубку, которая другим концом уходила к двери, и очередным мягким настойчивым движением погрузил ее под воду. Сэм смотрела с другой стороны мира на его размытые контуры, и ее слезы смешивались с водой, а вдохи и выдохи перемежались судорожными сглатываниями. Она смотрела на него, пока все сверху не залило красным.

— Доложите обстановку, Стивенсон, — румяный лейтенант был явно доволен собой, рассматривая взмывающие в небо языки пламени.

— Никто из людей не пострадал, сэр, все были выведены наружу.

Лейтенант кивнул.

— А это… отродье жарится сейчас под тоннами горящего здания. — Закончил рядовой.

— Все выходы надежно заблокированы?

— Так точно, сэр. Задний выход дополнительно заложен и заблокирован. Объект оцеплен по периметру.

— Отлично, Стивенсон. — Улыбнулся лейтенант. Теперь они вдвоем смотрели на пожарище с гордостью и священным трепетом в глазах.

Рядовой, оставленный на всякий случай возле заднего выхода, пошатнулся. То ли от дыма, то ли от высокой температуры, ему стало нехорошо и закружилась голова. Осторожно, медленно дыша и вытянув руки в стороны, как слепой, он пошел в сторону от пожара к свежему воздуху. «Что уже тут, черт, может случиться», — подумал он, — «а у меня точно отравление дымом. Дышать-дышать, срочно дышать».

Как только он удалился от здания за пределы дымовой завесы, неясная тень скользнула к задней двери, и к грохоту падающих и плавящихся конструкций, и шипению добавились звуки разгребаемого завала.

 

Глава 18

— Дориан, — Сэм стонала, а горячие огненные существа с языками пламени вместо рук хватали ее за руки, за плечи, лизали лицо. Это было так больно, так мучительно. Всем своим существом она жаждала прикоснуться к чему-то холодному, ледяному. Ей рисовался стоящий невдалеке холодный Дориан, и она все никак не могла дотянуться до него, коснуться рукой, а ведь знала, что это принесет ей неимоверное облегчение. Она звала его, но он не двигался с места ни на шаг, а подлые существа не пускали ее. Она лежала и не могла пошевелиться. «Быть может это ад», — подумала она, — «и я в нем законно». Затем рука ее коснулась чего-то холодного, потом губы, и в рот полилась живительная влага, такая прекрасная, соленая и холодная. Сэм жадно глотала ее, словно пила саму жизнь. Потом влагу отняли, но она уже чувствовала себя значительно лучше, ожившей, посвежевшей, и открыла глаза. Ей не сразу удалось сфокусироваться на лице над ней, но вскоре она узнала его:

— Чарльз?

— Да, Сэм. С возвращением. — Он зажимал правой рукой запястье левой, из-под пальцев проступала кровь.

— Я пила твою кровь? — Сэм была в ужасе.

— Я понимаю, что у нее, очевидно, не такой изысканный вкус, как у Дориана. — Произнес Чарльз. — Но все-таки я твой должник.

— Что случилось? — Сэм часто моргала, пытаясь восстановить в памяти произошедшее с момента начала пожара.

— ПДВ подожгло «Дохлую кошку», закрыв вас внутри. — Безликим голосом ответил Чарльз, словно зачитывал информационную сводку.

— Это я помню, — хрипло проговорила Сэм. — Но что было потом?

— Я разобрал завал и зашел через заднюю дверь, — сказал Чарльз. — Внутри не осталось практически ничего, но потом я наткнулся на тебя. Ты была почти мертва.

— А Дориан?

— Его там не было.

— Это значит, что он выбрался? — с надеждой спросила она.

— Сэм, — Чарльз замолчал, качая головой, — я понимаю тебя, я виноват, но я не мог иначе.

— Он выбрался? — она словно не слышала его слов.

— Сэм, он не мог выбраться, я с трудом расчистил завал снаружи, а иначе эту дверь было не открыть, и когда я вошел, я и тебя-то там не надеялся найти.

Мысли с таким трудом ворочались в голове Сэм, что казалось скрежет от их движения должен раздаваться снаружи.

— Как ты узнал? — спросила Сэм.

И от этого вопроса лицо Чарльза сделалось еще мрачнее.

— Мне позвонил твой друг.

— Какой друг? — Сэм ничего не понимала.

— Майлз.

— Ты знаешь Майлза? Ах да, вы же знакомы по Центру… Но вы разве поддерживаете связь?

Чарльз молчал, опустив голову, то ли собираясь с мыслями, то ли вовсе не собираясь отвечать.

— Вы друзья? — неуверенно спросила Сэм.

— Сэм, тебе лучше сейчас отдохнуть, а потом мы поговорим, — раздосадовано отозвался Чарльз.

Но мозг Сэм продолжал напряженно думать, складывая и отметая варианты.

— Ты сдал нас Центру, — потрясенно произнесла она. — Ты — их информатор.

— Был. — Гримаса исказила всегда такое приятное и спокойное лицо Чарльза.

— Почему? — беспомощно проговорила Сэм, а глаза невольно наполнились слезами. Она почти физически ощутила сильную сжигающую боль между лопатками, как от удара в спину. — Почему?!

— Они взяли мою жену, — Чарльз нервно заходил по комнате. — Взяли ее в заложники. Я вынужден был делать все, что они скажут, чтобы спасти ее.

— Любой ценой? Ценой жизней других? — голос Сэм дрожал от боли и негодования.

— Любой. — Во взгляде Чарльза сверкнула сталь. И в этот момент Сэм поняла, что именно в нем казалось ей странным, чужим и необъяснимым. Несмотря на то, что он испытывал некое чувство вины за содеянное, он считал, что поступил правильно.

— Мы столько времени были с тобой вместе, — прошептала Сэм. — Я верила тебе. Ты был единственным моим другом.

— Я спас тебя. — Отчеканил он.

— А Дориан?

— Ему просто не повезло.

— Просто не повезло… — руки Сэм сами сжались в кулаки, и так и чесались двинуть по этой холеной морде, так, чтобы она превратилась в кровавое месиво. Или выпустить из него жизнь, как она уже не один раз проделывала с другими. Но то ли слабость после всего перенесенного ею, то ли то, что в глубине души она так и не могла поверить в подлость Чарльза, не позволяло силе пробудиться, тьма была вне досягаемости. — Подлец, — прошептала она, закрыла глаза, а тело ее затряслось от беззвучных рыданий.

— Я вернул свой долг тебе. — Сухо констатировал Чарльз. — На кухне есть кое-какая еда, чистое белье в шкафу. Можешь находиться здесь, сколько тебе потребуется. — Затем развернулся и вышел прочь. У двери он задержался, и добавил: — И не пытайся навредить мне. У тебя ничего не выйдет, потому что ты теперь принадлежишь мне. И не пробуй избавиться от нее — без моей крови тебе не выжить. — Затем Чарльз исчез.

— Подлец, — снова прошептала Сэм, с трудом поднялась, стала на четвереньки и поползла в сторону туалета. — Лучше сдохнуть, — произнесла она и вернула выпитую у Чарльза кровь обратно. Когда желудок очистился, Сэм мягко опустилась на пол, и сознание покинуло ее.

 

Глава 19

Хорошо и приятно было стоять в кромешной тьме. Так, словно, именно теперь все было правильно и на своих местах. Во тьме возникло движение, и появился Дориан. Сэм улыбнулась, приветствуя его, но уже через секунду нахмурилась.

— Дориан, нас предал Чарльз.

Дориан молча смотрел на нее.

— И это я привела его к тебе. Я вывела их на тебя. Я все разрушила.

— Перестань, — он подошел к ней и прикоснулся пальцем к ее губам, запрещая ей говорить. — Ты не виновата.

— А Чарльз? Почему ты не негодуешь? — она отвела его руку и недоуменно смотрела на него снизу вверх.

— Он не мог поступить иначе. Я бы тоже не смог.

Сэм взглянула в его глаза и осознала всю искренность его слов. И даже то выражение, с которым он смотрел на нее, было ответом. Не смог бы. И не поступил.

— Ты так нужен мне, так нужен… — Она прижалась к Дориану, вцепилась за воротник его рубашки.

— Я с тобой, — прошептал он Сэм на ухо, а когда она подняла глаза, осталось лишь эхо его голоса.

— Я с тобой, — тихо шептал мужской голос и кто-то нежно гладил ее по голове. Сэм снова лежала в кровати, в которой первый раз пришла в себя после пожара. Лицо ее скривилось от мысли, что это Чарльз, но это был не его голос, и не его рука, да и что ему было тут делать вообще. — Саманта? Ты слышишь меня?

Она с трудом сфокусировалась и увидела Майлза.

— Что ж вы все так по очереди, — пробормотала она. — Теперь еще только Тома и Билли не хватает.

— Ты слышишь меня? — Майлз встревожено смотрел в ее лицо.

— Майлз, я не глухая. — Ответила Сэм.

— Ты меня слышишь. — Довольно кивнул тот.

— Да, я тебя слышу. Ты скажешь наконец что-нибудь стоящее? — съязвила она.

— Слышишь и шутишь. Что означает, что с тобой все будет в порядке.

— Со мной — да, а вот с кем-то другим — нет. — С горечью в голосе отозвалась Сэм.

— Сэм, я понимаю, что ты пережила, и я… я готов был пойти на все, чтобы не допустить этого.

— Еще один готов на все, — пробормотала Сэм.

— Что ты говоришь?

— Ничего. Какого черта ты поручил спасать меня этому ублюдку, который меня же и погубил?

— Он дал слово.

— С чего бы он дал тебе такое слово? Насколько я успела заметить после прозрения, у него совесть не то чтобы очень наблюдается.

— Я дал ему то, что ему было нужно.

— Отлично. — Сэм начинала закипать. — То есть сначала ты шантажировал его, чтобы он меня уничтожил, а потом, чтобы спас? Рецидив совести?

— Сэм, — Майлз укоризненно глядел на нее.

— Что? Ах да, ты хотел уничтожить вампира, а я так — непредвиденное последствие.

— Я не знал о делах полковника.

— Подожди, но разве полковник не умер?

Майлз удивленно посмотрел на Сэм.

— Ну да, конечно. Извини, продолжай.

— Я узнал об этом случайно в день трагедии. И о планах полковника уничтожить «кошку». У меня не было другого шанса спасти тебя. Я нашел в базе телефон Чарльза, позвонил ему, и в обмен на информацию, которая была ему нужна, взял с него слово, что он спасет тебя.

— Он пришел слишком поздно, — произнесла Сэм, в очередной раз пытаясь восстановить в памяти события той ночи.

Майлз опустил голову на руки, словно раскаиваясь.

— Да, я не мог предположить, что этот сукин сын отправится сначала вызволять свою подружку и лишь потом — спасать тебя. Если бы он помчался в «кошку» сразу после моего звонка, то успел бы еще до пожара.

Сердце Сэм больно защемило: Чарльз мог спасти их обоих и не сделал этого. Он предпочел вытаскивать женщину, которой ничего в общем-то и не угрожало, кроме еще какой-то пары часов там, где ее держали. Что значит пара часов в сравнении с жизнью и смертью? От этого предательство Чарльза показалось ей еще более гнусным, и она подумала, что при первой же возможности уничтожит его, не колеблясь, точно также, как не колеблясь он не спас их, не спас Дориана.

— Но все-таки он сдержал слово, — улыбнулся Майлз.

— Дурак ты, Майлз. — Тихо произнесла Сэм. — Извини, я очень слаба. Мне надо поспать. — И она закрыла глаза, надеясь, что снова провалится в прекрасные сны о Дориане, и в тайне мечтая никогда из них не пробуждаться.

Забытье было черной дырой без снов и без иллюзий. Когда на этот раз Сэм открыла глаза, в комнате больше никого не было.

— Ну и слава богу, — сказала она сама себе.

С трудом поднялась, поняла, что еще далеко не в лучшей форме, но заставила себя двигаться и отправилась на кухню. Необходимо было поесть и восстановить силы. При мысли о еде ее стало мутить, но она постаралась засунуть это ощущение куда подальше и стала разогревать рагу из банки. На кухне было душно, Сэм распахнула окно, но из него вместо свежего воздуха потянуло запахом гари и дыма.

— Черт, — пробормотала Сэм, пытаясь продышаться. Она не могла понять, застрял ли этот запах у нее в горле, или на самом деле неподалеку что-то жгли. Ей подумалось, что теперь этот ненавистный запах долго еще будет преследовать ее, и она с силой и злобой захлопнула окно обратно.

— Нужно подумать. — Произнесла Сэм вслух. — Собраться с мыслями и решить, что теперь делать.

При мысли о будущем становилось тоскливо и бесконечно тяжело на душе, и гадать тут было незачем, отчего. В этом будущем больше не было человека, существа, которое и было ее жизнью. Короткая встреча после долгой разлуки — и вот, окончательная потеря. Они никогда не были дольше нескольких дней, их всегда разлучали люди или обстоятельства. Разве что в самом начале их знакомства. И Сэм улыбнулась, когда вспомнила, как приходила к нему в «кошку», как к заказчику. Улыбнулась, вспоминая любимое лицо, руки, и ее собственные глаза наполнились слезами. Она засунула в рот ложку с рагу и стала его сосредоточенно жевать. Жевать и плакать. Тогда она снова задумалась о Чарльзе и поняла, что не сможет этого так оставить. Она обязательно отомстит ему, тем более, если уж она выжила и без его проклятой крови. Еще был Майлз. Он очевидно был на работе, и отлично, что не путался под ногами. Она больше не ощущала никакой привязанности к нему, и благодарности, как это ни странно, тоже. Возможно, потому, что он был причастен так или иначе к ПБВ, а возможно только потому, что он не спас Дориана, а без него спасать ее было их ошибкой — его и Чарльза. Нет, Майлзу она не собиралась мстить, она собиралась отыграться на ПБВ, накрыв их центр медным тазом. Она еще понятия не имела, как и когда, но знала, что и ему теперь осталось недолго существовать. Даже если она бессильна, уж чем-чем, а хотя бы бутылками с зажигательной смесью она его сможет закидать — спасибо обучению в Центре. И от иронии ситуации она горько рассмеялась. Зато слезы больше не мешали ей ни думать, ни есть, ни действовать.

Были еще чертовы вампиры, с которыми она что-то сделала накануне пожара. Они могли ее искать, желая расплаты. Возможно, и нет, возможно, они и не догадывались о ее существовании, но рисковать было все равно нельзя. Итого определились враги: Чарльз и ПБВ. И некая вероятная опасность, о которой не стоило забывать — вампиры Центра. И именно поэтому надо было уходить из квартиры как можно быстрее, тем более, что это была квартира Чарльза, который мог сдать Сэм в любую минуту.

 

Глава 20

— Билли, открывай! Я знаю, что ты еще дома. — Сэм колотила в дверь квартиры в многоэтажке, в которой жил Билли.

За дверью послышалась какая-то возня, потом звон бутылок, грохот и чертыхание, затем дверь наконец открылась и за ней показалось опухшее лицо со щетиной и спутанными волосами.

— Вот блин, — произнес он, пытаясь сфокусироваться.

— И тебе привет, — произнесла Сэм, бесцеремонно отодвигая его и входя. — Мне нужно у тебя перекантоваться.

— Э-э… ну ладно. — Отозвался Билл, пытаясь убрать волосы с глаз. — Только я спать.

— Да не вопрос. Но уже одиннадцать, если ты не в курсе.

— Сколько? — Глаза Билли наконец начали раскрываться.

— Сегодня ведь рабочий день, если я не ошибаюсь? — невинно поинтересовалась Сэм. — И тебе неплохо бы показаться у Тома?

— Вот блин, — снова повторил Билл. — И пошатываясь побрел в сторону ванной, задев по дороге туфли, разбросанные по коридору. — А чтоб тебя…

— Я сварю кофе, — скорее себе, чем ему, сообщила Сэм и отправилась на кухню.

— Поссорилась с мужем? — Билл уже был выбрит, одет с свежую футболку и практически ничего, кроме мешков под глазами и собственно глаз не выдавало в нем того, как он провел ночь.

— Можно и так сказать, — ухмыльнулась Сэм.

— Ладно, не хочешь — не говори. Это ваши дела. Только это, он не прийдет сюда бить мне морду? — Билли заметно напрягся.

— Не придет. — Сэм зло усмехнулась.

— Да, вижу у вас что-то не очень. — Отозвался Билли. — Если все так худо, уходи от него совсем, детка. Я могу поговорить с Томом — думаю, он не будет против твоего возвращения.

— Ну, конечно, — улыбнулась Сэм, — ведь надо же, чтобы среди вас, бездельников, хоть кто-то работал.

— Идеи рождаются от вдохновения, а не высиживаются на месте, — высокопарно заметил Билл, но тоже улыбнулся. — Нет, я вполне серьезно.

— Я тоже. Мне надо какое-то время… отойти от всего. Спасибо, Билл, но не сейчас. Сейчас я пока не могу вернуться.

— Я понимаю. — Билл поднялся, дружески похлопал Сэм по плечу, и отправился в прихожую. — Будь как дома. — Сказал он на прощанье и хлопнул дверью.

— С чего начать? — размышляла Сэм. Ясно, что с Чарльза. Если она нападет на Центр, после этого за ней будут гоняться все собаки, и ей уже будет не до него. Но как до него добраться? Жена, что он там говорил о своей жене. В этом деле мог помочь только один человек, спасший ее и, как водится, чувствующий себя от этого еще более обязанным.

— Привет, Майлз, — Сэм улыбалась в трубку, — как дела? Можем с тобой встретиться? Сегодня вечером? Да, конечно. Да, я отлично себя чувствую. Хорошо.

И только когда засобиралась на встречу, Сэм поняла, что одеть нечего. То, что было на ней, выглядело весьма плачевно, а то, что было у Билли — было большим и мужским. Но что поделать, унисекс выручает в таких ситуациях, и шорты с футболкой превратили ее в вариант хипующего подростка.

— Отличная маскировка, — сказала Сэм, глядя на себя в зеркало, — и дополнила образ кепкой с надписью Bulls.

 

Глава 21

— Гм, — только и произнес Майлз, — тебя не узнать.

— Мог просто похвалить за отличную маскировку, — улыбнулась Сэм.

— От кого-то нужно прятаться? — удивился Майлз.

— От того же ПБВ.

— Они больше не ищут тебя, — произнес Майлз и уставился в землю, словно сморозил какую-то глупость.

— Ах да, конечно же, — спокойно сказала Сэм, — я ведь теперь не представляю для вас никакого интереса. Бывшая подружка дохлого вампа.

— Перестань, они думают, что ты мертва. — Майлз потемнел от смущения. — Для меня ты всегда представляла и представляешь интерес.

— Давай не будем об этом, — остановила его Сэм. И решила говорить прямо: — Расскажи мне о подружке Чарльза. Кто она и где ее держали?

— Зачем тебе это? — удивился Майлз.

— Я хотела бы найти ее и поговорить с ней по душам.

— Ты же не собираешься… — Майлз колебался, — причинить ей вред?

— Нет, конечно, я собираюсь причинить вред Чарльзу, но вас ведь это не должно беспокоить, скорее радовать — еще одним вампом на свете будет меньше.

— Сэм, это очень опасно и не стоит того.

— Опасно? Для меня? Ты забыл, что я сделала с Паркером?

— Не забыл. — Мрачно ответил Майлз. — Но ты не контролируешь это. А он знает, что ты держишь на него зуб, и не позволит тебе подобраться так близко, как Паркер. Да и вообще, он отлично знает тебя. Вы же находились вместе столько времени.

— Да, к сожалению не могу сказать того же. Похоже, я вовсе не знаю Чарльза. — Сосредоточенно произнесла Сэм. — Поэтому мне нужна его подружка.

— Найдешь ее, найдешь и его, ты же понимаешь.

— Только не днем. — Ухмыльнулась она.

— Тебя ведь не переубедить? — устало спросил Майлз.

— Нет, поэтому помоги мне.

— Хорошо, я достану ее адрес и позвоню тебе вечером. Это все, для чего я тебе был нужен? — в его голосе звучала обида и вызов.

— Спасибо, Майлз. — Сэм потянулась к нему, поцеловала в щеку и пошла прочь.

Когда Сэм вошла, Билли дома переодевался в неформальную одежду, собираясь на очередную тусовку.

— Ого, — присвистнул он при виде Сэм в его шортах и футболке. — Я и не думал, что все так плохо. Может, дать тебе денег?

— Спасибо, Билл, не надо.

— Он точно не придет бить мне морду? — снова уточнил Билл.

— Я надеюсь набить ему морду первой, Билли.

— Да уж, — Билл больше не нашелся что сказать при виде решимости, с которой Сэм произнесла это. — Ну, чувствуй себя как дома, детка. — Сказал он ей на прощание и исчез в дверях.

— Отличный сосед, — пробормотала Сэм вслед.

Она снова увидела свое отражение в зеркале. Да, вид был слегка идиотский, но она поняла, что ей все равно. Теперь это не имело никакого значения. Имел значение только ее план. О чем она будет говорить с этой женщиной? Да и имеет ли смысл вообще говорить с ней о чем-либо? Что бы она сказала какой-то обиженной на Дориана девушке, желающей его смерти? Его местонахождение с картой и проложенным маршрутом? Угостила бы вином, пожала руку и пожелала удачи на прощание? Если у них настолько серьезная связь, она не скажет ей ничего, попытается уничтожить сразу же, как только поймет, кто она. Жестокий мир хищников, в котором все живут по правилам: или ты, или тебя. А союзы бывают только между вампиром и человеком. Может, прикинуться связанной? И что тогда? Как она должна была бы вести себя, если бы приняла кровь Чарльза? Так же, как и с Дорианом? Прийти и сказать, что она новая нелюбимая жена в гареме? Пришла, дескать, чистить полы и мыть тарелки, в распоряжение хозяина. Ее размышления прервал телефонный звонок.

— Сэмюэл роад, 27, корпус би. — Произнесли в трубке и тут же отключились.

— Спасибо, Майлз, — произнесла Сэм гудкам в трубке.

 

Глава 22

Женщина приняла ее достаточно спокойно и доброжелательно.

— Меня зовут Элли, — представилась она. — Чарльз говорил о Вас. Мы Вас ждали.

— А где он сам?

— Ушел по делам. Но будет не позже рассвета, — улыбнулась Элли.

— Что с вами случилось, Элли? — спросила Сэм в лоб.

— Меня схватили дома и отправили в одну из больниц Центра, — ответила женщина.

— Больниц?

— Да, они держали меня на каких-то препаратах, чтобы я не доставляла им беспокойства.

— А какое беспокойство вы могли им доставить?

— Связаться с Чарльзом. — Удивленно ответила Элли.

— Извините, Элли, я просто совсем новичок.

— Но Чарльз мне говорил, что вы уже давно во всем этом.

— И да, и нет. — Произнесла Сэм. — Я могу по пальцам пересчитать дни, которые мы провели вместе с… Дорианом. — Его имя, произнесенное вслух, снова обожгло Сэм сердце.

— Так его звали?

Сэм только кивнула.

— Мне очень жаль, — Элли легко коснулась ее плеча. — Правда. Я не могу представить, что бы я делала без Чарльза.

Сэм молчала.

— Но теперь у Вас тоже есть Чарльз, — утешающе улыбнулась Элли.

— Вы не ревнуете? — удивилась Сэм.

— Зачем? — не меньше удивилась Элли. — Теперь мы одна семья и сможем еще лучше заботиться о Чарльзе. Я знаю, Вы ему очень помогли, когда меня не было. Вы по сути уже давно часть нашей семьи. И я рада, что теперь это в полной мере.

— А я нет, сучка, — так и вертелось на языке у Сэм, но она сдержалась. Элли ведь знала, что жизнь другого человека разрушили ради нее, и ее это устраивало. Сэм ненавидела ее за ее спокойствие и дружелюбность. И предвкушала, как слетит с лица подружки Чарльза эта радушная масочка, когда она поймет, что Сэм трезво мыслит и не принадлежит им. Но нельзя было ничего делать, пока Чарльз не уснет — с ними двумя сразу ей не справиться.

Дверь открылась, и на пороге появился Чарльз. Рядом с ним стоял представительный мужчина с коротко стрижеными седыми волосами.

— Входите, Малкольм, — Чарльз пропустил его вперед, жестом предлагая войти. — Здравствуй, Сэм. — Ничуть не удивившись, добавил он.

Гость пристально посмотрел на Сэм, и задержал на ней свой взгляд. Было такое ощущение, словно сотни иголочек одновременно пронизывают ее, изучая. На душе у Сэм от этого взгляда стало как-то жутко, будто всю ее суть просветили сейчас на рентгене, вместе с ее мыслями, планами и задумками. Имей Чарльз такой взгляд, ей следовало бы сейчас бежать со всех ног, и понятное дело, это бы ей не помогло. Поэтому она стояла, как вкопанная, выдержав взгляд незнакомца, не шелохнувшись.

— Малкольм, это мои люди: Элли и Сэм, — представил их Чарльз. — Элли, Сэм, это мой давний знакомый Малкольм.

Малкольм кивнул, не удостоив Элли и секундным взглядом, словно на ее месте ничего и не было, хотя она подошла к нему и услужливо приняла плащ. Даже когда он прямо не смотрел на нее, Сэм продолжала ощущать, что он тщательно рассматривает ее.

— Что еще за шутки, — подумала она и решила вести себя в точности, как Элли.

Чарльз и Малкольм сели в кресла в гостиной, а Элли потянула ее за руку на кухню.

— Отнесешь им, — произнесла она, собирая поднос с бокалами с виски и сигарами.

— Но они же не пьют это, и не курят, — удивилась Сэм.

— Чарльзу доставляет удовольствие их вид и запах. — Объяснила она.

— Она больная, — подумала Сэм, но послушно взяла поднос и пошла в комнату.

— Спасибо, Сэм, — формально произнес Чарльз, когда она поставила бокалы и сигары на столик.

— Человеческие игрушки? — ухмыльнулся незнакомец.

— Да, моя слабость, с Вашего позволения. — Произнес Чарльз, отрезая кончик сигары и поджигая ее.

— Я вижу у Вас не только к этому слабость, — кивнул головой гость в сторону кухни.

Чарльз промолчал.

— Расскажите мне, что случилось в Вашем городе. — Произнес незнакомец, и тон его не терпел возражений.

И Чарльз начал длинный рассказ о ПБВ без упоминания своей причастности к нему, об охоте военных на вампиров, экспериментах над ними в Центре, и проведенной подразделением операции, в результате которой была уничтожена «кошка» вместе с ее владельцем.

— А она? — спросил Малкольм, пальцем указывая на Сэм.

Чарльз сверкнул глазами, но ответил:

— Мне удалось спасти только ее.

— И Вы сделали ее своей.

— Вынужден был, — нарочито печально ответил Чарльз. — Она умирала.

— Очень жаль, — заметил гость. — Мне было бы интересно побеседовать с человеком Дориана. — И пристально посмотрел на Чарльза, на что тот только удрученно развел руками.

— Ну и актер, — подумала Сэм. — Сукин сын, как я могла ему раньше вообще верить. Ведь он фальшив насквозь. — И испытала внезапное уважение к гостю за то, что он, кажется, понимал, что Чарльз лжет. — Только знал бы он, насколько. А то еще подумает, что он взял Сэм из-за любви. Тьфу, какая гадость. — Сэм невольно скривилась и тут же заметила скользнувшую по лицу гостя улыбку.

— Вы окажете мне услугу на время моего пребывания в городе? — спросил незнакомец.

— Да, ваша честь. — Тут же отозвался Чарльз. — Что Вам угодно? — Он ощущал себя на грани провала и готов был любой ценой уйти от опасных тем.

— Мне хотелось бы, чтобы мое пребывание здесь было немного более комфортным. Я хочу, чтобы Вы предоставили мне спутницу. Ее. — Он указал на Сэм длинным пальцем ухоженной руки.

— Она Ваша, — поклонился ему Чарльз. И прошептал что-то неразборчивое в сторону Сэм.

— Должна ли я теперь, закрыв глаза и вытянув руки следовать за своим новым хозяином? — Подумала Сэм. — Черт, как-то слишком быстро все идет не туда, куда я рассчитывала.

— Идем, — произнес гость, оказавшийся, пока она размышляла, рядом с ней. И Сэм послушно потащилась за ним следом, не зная, что еще тут можно придумать. Она еще не разобралась с одним вампиром, как уже появился другой.

— Лучше бы ты не задерживался здесь, — подумала Сэм, улыбаясь Малкольму.

— Я не задержусь надолго. — Произнес Малкольм, стоя уже в дверях. Сэм едва не подскочила.

— Не беспокойтесь. Сколько Вам будет угодно. — Радушно улыбнулся Чарльз и поклонился им на прощание.

— Чтоб у тебя шторы отвалились в полдень, — мысленно пожелала ему Сэм перед тем, как двери за ними закрылись.

 

Глава 23

— Ну и, дорогая, так что же случилось на самом деле? — спросил Малкольм, когда они вышли на улицу.

— Вы сразу поняли, что я не принадлежу ему? — ответила вопросом на вопрос Сэм.

— Конечно, — улыбнулся Малкольм.

— Сколько Вам лет? — неожиданно для самой себя спросила Сэм.

— Здесь я задаю вопросы. — От незнакомца повеяло холодом и знакомой уже Сэм силой. Она втянула этот запах в легкие и наслаждалась им, как давно забытым ощущением детства.

— Вы очень стары, — прошептала она удовлетворенно.

— А вы не очень пугливы. — Ответил Малкольм, успокаиваясь и еще пристальнее вглядываясь в нее.

— Я не знаю, могу ли я Вам доверять. — Произнесла Сэм. И в ее устах это означало, что «можете меня убить, но я ничего не скажу, если я вам не верю».

— Я знаю Дориана. — Ответил Малкольм. И Сэм поняла, что он не врет.

— Вы сказали знаю? Но не знал? — голос ее едва не дрогнул.

— Да, Вы все еще принадлежите ему, — ухмыльнулся незнакомец.

— Нет, не принадлежу. Я люблю его. — Ответила Сэм, глядя незнакомцу прямо в глаза. — Это больше, чем принадлежность.

— Оставьте свои человеческие страсти. — Ответил Малкольм. — Я говорил ему в нашу последнюю встречу, что его увлечение человеческими страстями не доведет до добра, так и получилось.

— Да, я погубила его. — Сэм опустила голову.

— Вы?

И тогда Сэм рассказала ему всю правду, и о Чарльзе с Элли тоже, и о том, что хочет уничтожить их.

Они сидели в парке на скамейке, когда она закончила.

— Вам есть, где жить? — спросил Малкольм.

— Спасибо, но я устала переходить из рук в руки вампиров. — Ответила Сэм. Она испытывала симпатию к Малкольму, сама еще толком не понимая почему.

— Вам не нужно больше беспокоиться о Чарльзе с Элли. — Произнес он.

— Почему? — спросила она, уже зная ответ.

— Я побеспокоюсь об этом.

— В вашем обществе все вот так вот просто? — спросила Сэм.

— Разве это просто, Сэм? Но, боюсь, что мне придется побеспокоиться и о Вас.

— Вот те и раз, — подумала Сэм и вся внутренне сжалась.

— Обо мне? — переспросила она.

— Да. У Вас нет хозяина и Вы слишком много знаете. Хотя, — Малкольм замолчал на какое-то время, — Вы мне глубоко симпатичны, Сэм, даже не знаю почему. Если так можно выразиться, я бы сказал, что Вы мне понравились с первого взгляда, и я стал немного понимать Дориана.

Это было высочайшим признанием из его уст, только оно все равно не обещало ей никакого спасения. Одним лишь утешением оставалось то, что Чарльз и его подруга будут наказаны.

— А что вы сделаете с ПБВ? — спросила Сэм, словно они не говорили только что о ее жизни.

— Для этого понадобятся более организованные силы и решение на другом уровне.

— Но вы же не оставите их в покое?

— После всей их деятельности? Это уже давно вышло за рамки допустимого. Конечно нет. Эта организация исчезнет, полагаю, бесследно, как и прочие во все времена.

— Малкольм, — Сэм посмотрела ему в глаза.

— Только не просите меня оставить Вам жизнь, Сэм, — устало произнес он. — Это невозможно.

— Я не об этом.

— Тогда о чем же? — удивился он.

— Вы не могли бы оставить жизнь одному сержанту из ПБВ, его зовут Майлз, он хороший парень, и ни в чем не виноват.

— Вы неровно к нему дышите? — поинтересовался Малкольм.

— Нет, дело не в этом. Но пусть выживет хоть кто-то, кто любил меня, — хотела сказать Сэм, но вслух сказала: — кто был рядом со мной.

— Я не могу этого обещать, Сэм, но если это будет в моих силах… — Малкольм развел руками, давая понять, что если сможет, то оставит его в живых.

— Спасибо, — произнесла Сэм и в знак благодарности коснулась губами щеки Малкольма, отчего он вздрогнул, и сила волной всколыхнулась в нем.

В этот момент Сэм почувствовала неимоверное притяжение к нему. Эмоции отразились в ее глазах, и их прочел Малкольм, как открытую книгу. Он коснулся ее рук, плечей, опустил свою голову рядом с ее, и сила бушевала между ними, плескалась, как в двух сосудах, перепрыгивая из одного в другой и обратно.

— О боже, — прошептал он.

— Малкольм, — прошептала она, и не знала, ее ли это слова, или слова силы, так сильно жаждущей их обоих.

— Нет! — Малкольм разорвал их связь неимоверным усилием воли, оттолкнул Сэм и растворился в ночи.

Сэм осталась сидеть на скамейке, продолжая дрожать. Она не понимала, что происходит. Опустошенная поднялась и побрела в сторону дома Билли, ночь уже была почти на исходе, не самая легкая и однозначная ночь в ее жизни.

— Полковник Рустер? — произнес Чарльз в трубку.

— Вы знаете который час? — прохрипел с того конца раздраженный голос.

— Да, я знаю, который час. Это Чарльз.

— Сукин сын. Вам не пройдет даром это нападение на наше отделение! Вы понимаете, что вы сделали?

— Я знаю, что я сделал, оставьте свое негодование, потому что я собираюсь сделать вам подарок.

На том конце трубки насторожились и замолчали.

— Какой еще подарок?

— Я говорил Вам, что Вы зря гоняетесь за Дорианом. Он не был старейшим. А прямо сейчас в нашем городе находится настоящий старейший.

— И с какой стати вы мне это говорите? — поинтересовался полковник уже вполне пробудившимся голосом.

— Скажем так: мы с ним не друзья.

— Вы знаете, где он остановился? — деловым тоном осведомился полковник.

— Я знаю, с кем он.

 

Глава 24

На следующий день Сэм не знала, чем себя занять. В голове крутились разного рода мысли по поводу вчерашней ночи, но ни одна из них не могла объяснить произошедшего. С Элли и Чарльзом, должно быть, будет покончено, как только наступит ночь. И судя по мощи, которую она успела ощутить в Малкольме, это не займет много времени. Но что будет дальше? Этой же ночью он придет за ней? Задует ее хрупкую человеческую жизнь, как свечу? И как поведет себя сила, ведь она еще никогда так стремительно не пробуждалась, как при близости к Малкольму. Это и пугало, и притягивало. Короткий сон на рассвете не принес ей ни ответов, ни встречи с Дорианом, как она надеялась. Она осталась слепой и беспомощной, одинокой, как и несколько часов назад. Поглощала ли ее темная сторона вампиров, не переиграла ли она в их игры, когда пила их кровь? Возможно, все, что с ней сейчас происходило, было признаками изменения? Но тогда по-прежнему оставалось непонятным, почему это так напугало Малкольма. Трансформирующийся человек вряд ли обратил бы на себя хоть сколько-нибудь внимания такого существа, как он. Быть может загадка крылась в личности Малкольма, в его возрасте.

— Поискать что ли в интернете по портретам исторических личностей, имени. — Подумала Сэм. — Может, удастся найти какое-то совпадение.

Заварив себе чашечку кофе в экзотической турке с мамонтами, Сэм удобно устроилась за кухонным столом с ноутбуком Билли.

— Так, поищем что-нибудь по Малкольм и описанию внешности… Малкольм Пратчет, диктор, нет, это не то. Малкольм Доннаван — солист группы Ремзис. Не, это тоже не то. Плащ, черный, седые… Вампир — ого, сколько ссылок, это совсем ложный путь.

Сэм перебирала комбинации ключевых слов, пока кофе совсем почти не остыл, и тут наткнулась на ссылку на сайт, который принадлежал ПБВ. Там говорилось о том, что разыскивается пропавший военный и предлагалось вознаграждение за любую информацию о нем. Также упоминалось, что последний раз его видели с девушкой, фото которой было там же. Это было ее фото, фото Сэм.

— Ничего себе, — пробормотала Сэм. На сайте также было размещено довольно точное описание Малкольма. Сэм бросила свой кофе, оделась на скорую руку и вышла из квартиры. Первое, что она заметила, — это расклеенные по городу фотографии.

— Да они начали настоящую охоту… — потрясенно прошептала она. Сорвала несколько фотографий и вернулась обратно в квартиру.

— Вот черт, черт. — Все еще сильнее осложнялось. Только ПБВ на хвосте ей снова не хватало. Тут и гадать было нечего, кто это все устроил. — Чарльз, — с ненавистью выплюнула она.

Этот гад намеревался убить их одним ударом. Избавиться одним махом от обоих, пока он нежится в своей постельке. И, главное, как предусмотрительно он предоставил ее фото — чтобы она уже никак не добралась до него днем. Чтобы сидела в своей норе, пока не вычислят Малкольма. Значит, он тоже догадался, понял с первого взгляда, что она не принадлежит ему, а только притворяется. Да, паршивая из нее актриса, совсем никуда — все большие злые вампиры раскусывают ее сходу, и только глупая Элли приняла все за чистую монету.

— Что же делать? — мучительно простонала Сэм. — Нельзя, нельзя им позволить добраться до Малкольма, потому что следующая буду я, и тогда никто не закопает гнусную чету Чарльзов.

— Билли? Ты когда шел на работу, смотрел вообще по сторонам?

— А что? Ты чего на таком взводе, не с той ноги встала? Поспи еще, детка, я знаю, что тебя сегодня принесло на рассвете. — И Билли многозначительно цокнул языком.

— Перестань. Раскрой глаза — мои фото расклеены по всему городу.

— Ты — новое лицо Лакруа? — сострил Билли.

— Нет. Я — мишень, которую сейчас в городе не ищет только ленивый.

— Детка, подожди. — Билли с кем-то говорил, слышны были голоса. — Тут пришла Кэт. Она говорит, что твои фотографии расклеены по всему городу.

— А я тебе о чем говорю?!

— Во что ты вляпалась?

— Это слишком долго объяснять.

— Но сейчас ты, конечно же, попросишь меня о помощи. — Обреченно заметил Билл.

— Билли, мне больше не к кому обратиться.

— Я знаю. Ты живешь в моем доме.

— Да, ты и так много для меня сделал, я понимаю, но Билли, пожалуйста.

— Реально волшебное слово, — мрачно заметил Билли. — Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты по своим каналам нашел парня, которого они ищут, первым. И сказал мне.

— Это ведь явно не все? — поинтересовался Билл.

— Билли, пожалуйста.

— Хватит добивать меня своим волшебным словом. Я должен хотя бы понимать, что и почему я делаю.

— Я обещаю объяснить тебе все потом.

— И ты мне объяснишь, Сэм, черт тебя дери. — На этих словах Билл положил трубку.

А Сэм стала лихорадочно соображать, что делать, когда Билли обнаружит Малкольма. Необходимо будет как-то переместить его, при этом не навредив ему. «Ирония жизни», — подумала Сэм, — «так заботиться о собственном убийце». Но она заботилась о правосудии для Чарльза, полковника, психа-профессора, если он еще жив, и подобных им.

 

Глава 25

Билл перезвонил ближе к вечеру.

— Он в квартире, которую снимал раньше Дориан, возле…

— Возле железной дороги, я знаю. Спасибо, Билли, — голос Сэм был пустым и печальным.

— Мне жаль, Сэм. Мы с тобой об этом не говорили.

— И не надо, — остановила его Сэм. Поблагодарила еще раз и положила трубку.

Никакого гениального плана в ее голове не было. Она просто надела кепку, солнцезащитные очки и все в той же футболке с шортами отправилась в бывший дом Дориана. Прежде чем зайти в подъезд, она убедилась, что за ней никто не следит. Но никто не проявлял к ней никакого интереса. Тогда Сэм поднялась по знакомой лестнице, потянула вниз ручку квартиры, и когда дверь оказалась заперта, почти машинальным движением потянулась к тайнику, в котором хранился запасной ключ. Дверь бесшумно открылась, и она вошла внутрь темного помещения. Здесь, казалось, ничего не изменилось — даже запах оставался прежним, таким, как она его помнила. Все было настолько знакомо, что казалось сейчас сзади ее обнимут любимые руки, и глубокий голос начнет ей рассказывать что-то о тьме и смысле жизни. Сэм вздрогнула, сбрасывая с себя воспоминания. Нужно было сосредоточиться. Еще по дороге сюда она решила, что уложит его в здоровый черный чемодан, который был у Дориана, вызовет такси, и попросит за дополнительную плату погрузить багаж. Она заглянула в кладовку, убедилась, что чемодан на месте, и встала как вкопанная, осознав, что не представляет, куда его везти. Везти его к Билли — это полное безумие, в гостиницу — самоубийство. На кладбище? Да, и попросить таксиста закопать его там. Сэм устало опустилась на пол прямо перед кладовкой. Что-то она плохо соображает последнее время — наверное, все те же магнитные бури, что и с Малкольмом.

— Сэм? — Малкольм стоял прямо за ней, обнаженный до пояса.

— Ой, извини, я тебя разбудила? — автоматически спросила она и тут же сконфузилась от идиотизма сказанного.

Он приобнял ее за плечи, успокаивая и давая понять, что все в порядке. Вот тогда Сэм и прорвало: знакомые запахи, обстановка, холодное прикосновение его рук — все это была несбывшаяся история ее любви. Сэм заплакала и не могла остановиться. Он все понял без слов и просто молча прижал ее к себе. На этот раз ничего странного не произошло, только девушка плакала на руках у бессмертного.

— Что случилось? — спросил он, когда Сэм немного успокоилась.

— Я была здесь с Дорианом…

— Я уже догадался, я не об этом.

— А, это, — Сэм облегченно всплеснула руками, — Чарльз и тебя сдал в ПБВ.

— Не убей змею сразу, и она ужалит тебя в агонии. — Задумчиво произнес Малкольм. — И ты пришла меня предупредить? — Его это явно начинало забавлять.

— Нет.

— Убить? — Малкольм изящно вскинул бровь.

— Да нет же.

Малкольм продолжал вопросительно смотреть на нее.

— Спасти, — пробормотала Сэм, сама теперь понимая всю смехотворность своей затеи. Вот уже перед вторым вампиром в своей жизни она выглядит полным клоуном.

Малкольм расхохотался.

— Я, пожалуй, пойду. — Сказала Сэм, направляясь к двери.

— Ты и его спасала. Из любви. — Сказал Малкольм. — Зачем ты спасаешь меня?

— Из расчета. — Огрызнулась Сэм. — Ты обещал убить моих врагов.

— И тебя. — Добавил Малкольм, пристально глядя Сэм в глаза.

— И меня. — Сэм выдержала взгляд, не дрогнув. — Лучше ты, чем ПБВ.

Малкольм сделал молниеносное движение и оказался почти вплотную к Сэм.

— Ты уверена, что я лучше? — прошептал он, склонившись над ней. И в этот момент пламя, жившее в ней, поднялось и нежно коснулось его груди. Малкольм отдернулся и странно посмотрел на нее.

— Мне нужно разобраться со всем этим. Ты можешь остаться здесь, — сказал он, одеваясь.

— И ты не боишься, что я сбегу? — поинтересовалась Сэм.

Он изобразил для нее большую добрую улыбку и сделал широкий жест руками:

— Беги, если тебе так больше нравится.

— Ясно. — Сэм прошла в комнату и забралась в кресло с ногами, опустив голову на колени. В окне виднелся свет фонарей и крыши других домов. Сколько раз смотрел из этого окна Дориан, о чем он думал тогда… Если где-то и заканчивать свой путь — так здесь, там, где он и начался. Сэм вспомнила их креативное агентство, в котором она работала, казалось, лет сто назад, и решила напоследок исполнить данное обещание — позвонила Билли.

— Что на этот раз? — Билли не сомневался, что услышит очередную просьбу.

— Ты удивишься, но ничего. Я готова рассказать тебе то, что ты хотел знать.

— Да, детка, — после некоторой паузы отозвался Билли, — ты умеешь удивить. Ты знаешь «кривого Пью»?

— Да, знаю.

— Тогда я жду тебя там. И загримируйся как следует — я не хочу пропустить историю только потому, что тебя загребли безумные фанатики.

— Мне надеть на голову чулок?

— Ну сообрази что-нибудь пооригинальнее. Или креативщик в тебе умер?

— Заткнись, Билли, — беззлобно ответила Сэм.

— Жду тебя.

— Да уж, — произнес Билли. Коктейль остался нетронутым рядом с ним на столе, и это о многом говорило. — А я то еще думал, до чего странноватый малый, этот Дориан. Да и Джейк о нем как-то странно отзывался, а до меня все не доходило, на что он намекает.

— Да ты хоть раз видел его, будучи трезвым, Билли? — раздосадовано спросила Сэм.

— Ладно тебе, а то ты становишься похожа на Тома. Нет, ну ты только подумай. Пока мы тут себе живем, творим и сидим в барах, где-то идут эпические войны человечества с бессмертными, льется кровь, гробы, клыки и все такое…

— Ну что ж, пожалуй, я оставлю тебя помечтать над этим, а сама отправлюсь домой.

— Ты же живешь у меня. — Возмутился Билли. — Вместе пойдем.

— Нет, Билл, с этого момента наши дороги расходятся. И я рассказала тебе обо всем этом только потому, что знаю, что тебе никто не поверит, даже если ты проговоришься. Все знают, как ты не любишь выпить, так что даже если бы ты на каждом углу пел про чертей с шерстью и хвостами, это никого бы не смутило.

— Ну, спасибо. — Ответил Билли. — Но куда ты пойдешь, если не ко мне? На тебя охотится весь мир, включая сумасшедших военных.

— И не только.

— Подожди, Сэм, но ты сказала, что тот чувак, которого я для тебя сегодня нашел, позаботится о Чарльзе с его подругой.

— Верно.

— Тогда что ты не договариваешь?

— Когда он позаботится о них, он позаботится и обо мне, Билли.

Билли замолчал и улыбка исчезла с его лица.

— Сэм, а если ты заляжешь на дно? У моих друзей есть домик в ста километрах от города.

— Билли, спасибо тебе за все, но ты не понимаешь. Он найдет меня, куда бы я ни залегла. Поэтому незачем подвергать опасности других людей.

— Но какая опасность…

— Я говорю не только о Малкольме, но и о людях из ПБВ, которые потом не дадут им жизни. Пока существует эта организация, я — как мишень, наклеенная на грудь людей, которые со мной общаются. — Сэм тяжело вздохнула. — И тебя это тоже, к сожалению, касается. Постарайся сделать вид, что ты ничего не знаешь, хорошо? Если вдруг прийдется.

— Да ладно, я выкручусь.

— Спасибо, Билл, — Сэм последний раз посмотрела на него и крепко пожала руку.

— Удачи, детка, — грустно улыбнулся он.

 

Глава 26

Когда Малкольм вошел в квартиру, Сэм спала, свернувшись калачиком в кресле, закутавшись в плед. Он сел рядом с ней, опершись спиной об открытую балконную дверь, и устало закрыл глаза. Ночь была длинной, перед его взглядом стояла заплаканная Элли, кричащая, что они ничего не сделали, хватающая его за ноги, умоляющая оставить их в живых и невозмутимый высокомерный Чарльз, прекрасно осознающий, что это конец. Надо отдать ему должное, он не был глупым, и трусом тоже не был. И сделал всего одну мерзость напоследок: сказал, что вампирская шлюха перешла теперь в пользование к новому хозяину. Малкольм смотрел на ее хрупкие запястья, острые коленки, торчащие из-под пледа и думал, что она больше напоминает одинокого ребенка, чем взрослую женщину. Было в ней что-то трогательное и беззащитное, хотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать, чтобы новые беды не свалились на ее голову.

— Мне не обязательно убивать тебя, — произнес Малкольм, поправляя плед, — достаточно просто оставить тебя одну.

В этот момент Сэм зашевелилась, что-то захныкала, потом снова затихла и прошептала:

— Нарага…

Ручка кресла рассыпалась в руке Малкольма от усилия, с которым он ее сжал. Сэм открыла глаза:

— Малкольм? — испуганно произнесла она.

— Извини, что разбудил, — ответил он, тут же взяв себя в руки.

— Ты уже вернулся?

— Да. Все кончено.

Сэм судорожно выдохнула.

— Ты пришел за мной?

— Не сегодня. — Малкольм поднялся и направился к двери. — Мне пора.

— Ты не останешься?

Он развернулся в дверях, пристально посмотрел на нее:

— Чтобы ты убила меня, когда тебе уже ничего не мешает?

— Я бы не стала… — начала говорить Сэм, но Малкольм ее резко оборвал, снова возникнув в опасной близости от нее.

— Ты хоть сама знаешь, кто ты?

— Я не понимаю, — пробормотала она.

— Именно, — и Малкольм растворился в пространстве.

— И вам до свидания, и хороших снов, и спасибо, что предупредили меня, — проворчала Сэм, перебралась на ковер и тут же снова выключилась. Она уже давно не была так спокойна: если ПБВ даже и найдет ее здесь, Малкольм все равно убьет ее, поэтому переживать было не о чем.

По окнам барабанил дождь, когда Сэм проснулась. Было все еще темно, но в соседней комнате горел свет. Осторожно ступая, она заглянула туда, но там никого не было, а когда развернулась обратно, перед ней стоял Дориан в своей любимой голубой рубашке под цвет глаз. От неожиданности и удивления Сэм высоко ойкнула. Он засмеялся.

— Ты перебралась ко мне?

— Да, в каком-то смысле. Пока Малкольм не отправит меня к тебе насовсем. — Мрачно пошутила Сэм. А сама все смотрела и смотрела на любимые черты и не могла оторваться, настолько она по ним соскучилась. А протянуть руку и дотронуться было страшно, словно иллюзия может рассыпаться от прикосновения.

— Я сплю? — спросила Сэм.

— Малкольм, — простонал Дориан, — он не оставил эту идею. Если бы только я был рядом, он бы не стал.

— Ты рядом, как и обещал, — прошептала Сэм и протянула к нему свою руку. Холодные пальцы обвились вокруг ее. — Значит, это не сон, — произнесла Сэм, от счастья закрывая глаза. Когда Сэм открыла их вновь, она стояла одна во тьме. Вокруг не было ничего, кроме ткани темного пространства и светлых пятен выходов вдалеке. Не было ни паники, ни недоумения, ни страха. Сэм просто выбрала самый светлый выход и пошла на него. Когда она прошла сквозь, то оказалась в незнакомом особняке, достаточно старом и приятном, в библиотеке с высокими стеллажами, заполненными книгами. Сэм переходила из одной комнаты в другую — казалось, им не будет конца, пока в одной из них, темной, занавешенной шторами, не наткнулась на отходящего ко сну Малкольма. На его лице лишь успело отразиться удивление и страх, как наступил рассвет, и он отошел прямо на глазах у Сэм. Она аккуратно укрыла его простыней и вышла из комнаты. Особняк был двухэтажный, на первом этаже обнаружились все удобства и кухня, на которой даже что-то водилось. Сэм воспользовалась ванной, потом заварила себе кофе. Она уже почти привыкла к такой жизни: к пробуждению и хозяйствованию в новых квартирах, к тягучести и бессмысленности дней и наполненности ночей, к безумию происходящего. Вот она здесь, сидит и преспокойно пьет кофе, снова в одном доме со своим палачом, который накануне скрылся от нее сюда. Если Малкольм способен видеть сны, то можно представить, что ему сейчас снится. Сэм захихикала. Небось, видит, как она его пилит на мелкие кусочки, или перемалывает с осиновой стружкой, или торжествующе улыбаясь, медленно-медленно, дюйм за дюймом отодвигает шторы, позволяя солнечному свету залить комнату.

«Может, убить Малкольма?» — подумала Сэм, и тут же поняла абсурдность своей мысли. Она бы и Паркеру ничего не сделала в свое время, если бы не чудо. А орудовать с силой сейчас было бесполезно — Малкольм и так был бездыханным трупом в полном смысле этого слова. Одно было непонятно: зачем сила снова и снова сводила их вместе, просто-таки сталкивая лбами? Последняя телепортация была вообще из области фантастики. Они, конечно, должно быть в одном городе, Малкольм бы дальше не ускакал даже со своими способностями — размышляла Сэм, — но все-таки. Если это конечно не сон.» Кофе странным образом подействовал на ее организм: то ли сказывалось недосыпание, то ли нервы, но Сэм потянуло в сон. Тогда она, не долго думая, поставила чашку в раковину и отправилась в кровать к Малкольму.

— Ты хочешь, чтобы мы были рядом? Да пожалуйста! — крикнула она в пустоту и упала на простыни рядом с его телом.

 

Глава 27

Малкольм вздрогнул и напрягся при пробуждении, помня последние секунды бодрствования. Но опасности не было: Сэм лежала рядом с ним, обхватив его руками и ногами, как любимую игрушку.

— Сэм? — он был удивлен, и слегка очарован ее непосредственностью.

Она проворчала что-то неразборчивое и крепче прижалась к нему, удобнее располагаясь на его плече. — Сэм, — он аккуратно убрал волосы с ее лица. Сонное, ее лицо имело неповторимое детское выражение, которое он не смел разрушить. Непослушные локоны были разбросаны по подушке, часть их приклеилась к его плечу. — Что ты творишь, Сэм, — произнес он почти беспомощно.

Она перевернулась, потянулась в кровати и открыла глаза. И тут же смутилась:

— Малкольм?

Осторожность, выработанная столетиями, требовала своего.

— Сэм, что ты здесь делаешь? — Спросил Малкольм. — Как ты нашла меня?

— Я-я… я не знаю, как это объяснить. Когда я проснулась внутри сна, я прошла там какое-то расстояние и оказалась здесь. — Сэм виновато развела руками, — я не могу объяснить это точнее.

— Почему ты не убила меня? — Совершенно серьезно поинтересовался Малкольм. — Это было бы очень правильным решением для тебя. Потому что сейчас у меня осталась всего лишь одна проблема, одна нить, связывающая меня с ПБВ — это ты.

Сэм осознала, насколько он прав. Но что она могла сделать, она уже рассмотрела накануне все варианты, и все равно не смогла бы так поступить.

— Я не могу, Малкольм, — прошептала она, глядя ему в глаза. — Делай, что должен. — К ее щекам прилила кровь, сердце бешено забилось.

— Как ты могла уснуть рядом со мной? — недоумевая, почти по-человечески Малкольм передернул плечами.

— Рядом с тобой очень спокойно, так, как давно уже не было в моей жизни, — ответила Сэм. Она опустила голову и лбом коснулась его рук.

Малкольм закрыл глаза и выдохнул. Все эти годы он наблюдал, как вампиры влюблялись и заводили себе человеческих жен, но не мог понять, что их могло связывать. Самых сильных хищников в природе и хрупкие смертные творения, еду.

— Сэм, что ты делаешь?

— Сдаюсь, — прошептала она, целуя его руки, и сама толком не понимая, что творит.

Они мчались в БМВ Малкольма, и, казалось, ночь проглатывает их вместе с машиной и полотном дороги.

— Куда мы едем?

— Подальше от этого города, где тебя ищут все и каждый. — Ответил Малкольм.

— Если я спрошу тебя, это не отвлечет тебя от дороги?

— Не отвлечет, — усмехнулся он, — спрашивай.

— На что ты намекал, когда говорил, что я сама не знаю, кто я?

Малкольм молчал.

— Ну, там, в квартире Дориана.

— Сэм, ты говоришь во сне, — произнес он.

— Ну, это наверное от нервов?

— Ты говоришь не как человек.

Сэм подняла на него глаза.

— Это как?

— Тебе виднее, — ответил Малкольм, продолжая смотреть на дорогу. — Ты и перемещаешься уже не как человек, разве нет?

На это нечего было возразить. Происшествие последней ночью не оставляло ей никаких шансов прикинуться обычной девочкой. Хуже было то, что она ничего в этом не понимала, и не управляла происходящим. Сэм ощущала себя шариком для пинг-понга, который перебрасывают неведомые ей игроки.

— Если бы я сама понимала, что происходит, — произнесла Сэм, упершись взглядом в приборную доску. — Я только знаю, что началось это все после того, как Дориан погрузил меня в ваш мир.

— Мальчишка, — прошипел Малкольм.

— Если это и было мальчишеством, — неожиданно возразила Сэм, — то скорее впадением в детство старика. Я не видела в нем эмоции, которую бы он не пережил.

— Ему было несколько сотен лет, — ответил Малкольм, — по нашим меркам это не так уж много.

— А тебе?

— Мне много больше, Сэм, — ответил он, повернув голову и пристально глядя ей в глаза. — А кром денасми экатан?

— Что?

— Да так, ничего, — Малкольм пожал плечами, — просто хотел проверить кое-что.

— Господин? — Голос в телефоне был встревожен.

— Да, Генри, я слушаю, — ответил Малкольм.

— Я разыскиваю вас уже два дня.

— Генри, что случилось?

— К нам пришла группа людей, точнее, восемь человек, которые утверждают, что они были нашими братьями.

— Что значит «были», Генри? — Малкольма начинало настораживать направление их разговора.

— Они утверждают, господин, что находились в некоем Центре, в котором над ними проводили эксперименты. Когда же им удалось бежать, они обнаружили, что стали смертными. — Теперь настороженность и скрытый ужас отразились в голосе Генри.

— Что за чушь, — Малкольм начинал сердиться. — Вы уверены, что они не сумасшедшие, сбежавшие из ближайшей лечебницы?

— Нет, господин, — с трагизмом в голосе поведал Генри, — личности четверых из них уже установлены и подтверждены — они действительно принадлежат к нашей крови. Вернее, принадлежали. — Добавил Генри. — Теперь они вполне аппетитно пахнут.

— Генри! До моего возвращения ничего не предпринимать! — приказал Малкольм.

— Да, господин, — повиновался голос на том конце, и трубку повесили.

 

Глава 28

Сэм мирно спала на переднем пассажирском сидении. Монотонность дороги убаюкала ее. Малкольм задумался над происходящим. События в последнее время разворачивались с пугающей его быстротой, и что более всего ему не нравилось — это то, что он не мог до сих пор выстроить ясную картину. Охотники за головами всплывали за его жизнь он уже и не помнил, сколько раз, и точно также растворялись во времени. Также он мог вспомнить несколько случаев, когда верующие фанатики пытались «спасти» людей его расы, проводя всевозможные ритуалы очищения над ними, пытаясь «вылечить» их солнечным светом. Но все, к чему это в худшем случае приводило — была их окончательная смерть. Никогда и никому не удавалось превратить их обратно в смертных. Это был нерушимый постулат. Что же теперь случилось с ним? Он не мог поверить в то, что группке очередных фанатиков с помощью современных технологий наконец удалось это осуществить. Но также понимал, что Генри не склонен к розыгрышам, и если четверых из них проверили — значит, это была правда. И ко всему этому, во всех случившихся в последнее время событиях, так или иначе была замешана девушка, едущая сейчас с ним в машине. С виду вполне обычный и безобидный человек, но чутье Малкольма подсказывало ему, что здесь-то как раз все совсем не так ясно и безоблачно, как может показаться. Если слово, выхваченное из ее сна, еще можно было объяснить познаниями, полученными ранее при общении с Дорианом, то эпизод с тем, как она отыскала его в особняке, о котором никто не знал, со скоростью, с которой там не мог очутиться человек… Ее объяснение больше напоминало бессвязное описание лунатика, но от этого опасность, которую она представляла, никак не уменьшалась. Малкольму, с одной стороны, хотелось изучить ее, как нечто, столь ценное и интересное, что так редко появлялось в его бесконечно длинной жизни, но с другой стороны, выработанная столетиями осторожность требовала как-то оградить себя от нее на случай опасности.

На этот раз Сэм снился хаотический набор событий. Никакой тьмы: море, бикини, и люди, загорающие на солнце, счастливые, смеющиеся, пьющие пину-коладу из бокалов с зонтиками, точнее, восемь человек разного возраста и сложения. Они были настолько разные, что даже во сне Сэм удивилась, что же их может объединять, а потом успокоилась на мысли, что это, должно быть, отдых. И когда сзади, прямо за ее спиной подул холодный ветер из темно-синей воронки, она неохотно повиновалась ему и позволила втянуть себя в привычную уже тьму. Там ее ждал Дориан:

— Будь осторожна с Малкольмом, — очень серьезно произнес он.

— Ревнуешь? — солнце и море настроили Сэм на беззаботный лад.

— Ты не понимаешь. Он очень стар, и в нем не осталось уже ничего от человека. — Дориан был очень напряжен.

Последние запахи соленого ветра и солнца на коже смыло новыми потоками морозного холода и безжизненности. Сэм погрустнела и посерьезнела одновременно. Стоя посреди пустоты, глядя на Дориана, она попыталась вернуть в основание своих ощущений камень реальности и строить восприятие всего остального, опираясь на него. Это помогло: она поняла, где находится, вспомнила, что Дориан мертв. Это было больно, тяжело, но по-настоящему.

— Ты здесь настоящий? — спросила она его.

— Я везде настоящий, — Дориан не смог удержаться от грустной улыбки. — Я утратил тело, но не то, что его заполняло. — Добавил он.

— То, что я сделала с Паркером, только наоборот? — Сэм потянулась к нему, но так и не решилась приблизиться, опасаясь, что снова проснется, как в прошлый раз.

— Да, наоборот. — Усмехнулся он и сверкнул глазами, заметив ее жест.

— Дориан?

— Да, Сэм?

— Может, я бы могла как-то вернуть тебя, — голос ее дрожал, ей так страшно было услышать, если он скажет, что это невозможно. — Может быть, в другое тело?

— В какое? — На этот раз в его голосе звучал явный сарказм.

— Не знаю, — Сэм сама смутилась от безумия своих идей. Вот она стоит в своем черном сне и рассуждает с призраком на полном серьезе о том, как его вернуть. Но, боже мой, как же ей хотелось его вернуть. Ей казалось, что даже здесь, в пустоте, она улавливает его запах, и уж точно видит его глаза, в которые она могла бы смотреть все ночи напролет, засыпать, закрывая веки и просыпаться, снова видя его глаза. Так сложно было смириться с тем, что его нет, когда он так близко.

— Сэм, — Дориан покачал головой, словно читая ее мысли. — Я бы очень хотел вернуться, но… — Он совсем по-человечески вздохнул, опустив плечи. — Держись от него подальше. Ты вправе делать все, что тебе вздумается, но помни, что он — не человек. Заигрывать с ним — все равно что заигрывать с рептилией.

Сэм улыбнулась:

— Ты тоже не человек. — Потом посерьезнела. — Сила толкает меня к нему, я хочу понять, почему.

 

Глава 29

Сэм совершенно проснулась, и сказка рушащимися декорациями осыпалась прямо на ее голову. Она была в незнакомой комнате с дорогой обстановкой, вероятно, в доме Малкольма. Как можно было так долго и беспробудно спать, было совершенно непонятно — не иначе, как эти путешествия во сне съедали слишком много ее сил. И с каждым таким путешествием вопросов становилось все больше, а уж из реальности она выпадала так, что и говорить не о чем. Еще немного в этом же духе, и вся ее жизнь плавно сместится на темную сторону. Сэм передернулась, садясь в кровати и сбрасывая с себя дурные мысли.

Она накинула халат, который лежал рядом на кресле и вышла из комнаты на разведку.

Особняк был на самом деле роскошным, две огромные лестницы спускались со второго этажа на первый, стены и перила были из белого мрамора, вокруг виднелись какие-то нереальные вазы, ковровые дорожки местами устилали полы из мозаичного паркета.

— Да, со вкусом, — заметила Сэм, замерев на середине лестницы и рассматривая все это великолепие. И была застигнута практически врасплох появившимся внизу дворецким:

— Доброе утро, мисс. Где вам накрыть завтрак: в столовой или же вы предпочитаете на веранде? Погода сегодня теплая и солнечная. — Услужливо добавил он.

Сэм чуть не потеряла дар речи. Она сделала несколько неуклюжих кругов рукой:

— Ну, на веранде. — И только увидев его изумленное лицо, быстро исправилась. — Спасибо. На веранде было бы замечательно.

Дворецкий поклонился и проводил ее во внутренний дворик. На небольшом возвышении стояли изящные белые столики и стулья. Сэм расположилась за одним из таких. Тут же появился отутюженный официант и поставил перед ней необходимые приборы и фарфоровый кофейник, приятный аромат наполнил ее легкие, как только она склонилась над ним и потянула ноздрями воздух.

— Да это просто рай какой-то, — выпалила Сэм и снова заметила, что своей фразой несколько шокировала официанта. — Не обращайте внимания, я неотесанная дубина из деревни, — пробормотала она ему вслед. Но вскоре забыла о возникшей неловкости, налив себе чашечку ароматного кофе и потягивая с огромным наслаждением. Не прерывая этого процесса, Сэм стала рассматривать внутренний двор. Там было нечто вроде очень ухоженного садика с подстриженными кустами и деревьями, и прекрасными клумбами, даже небольшие мраморные изваяния в общем гармоничном ансамбле не казались пошлыми. И среди всего этого великолепия на лужайке с бассейном прогуливались, сидели, отдыхали несколько человек, довольно-таки разношерстная компания, совсем не вписывающаяся в окружающую обстановку. Сэм заметила дворецкого, также наблюдавшего с веранды за ними и подозвала его.

— Скажите, а кто эти люди? — Что-то мучило Сэм, но она никак не могла вспомнить, какое-то смутное ощущение, что она что-то упускает.

— Это гости господина Малкольма, — ответил тот, — как и Вы.

— Это какие-то важные шишки? — не удержалась Сэм.

На какую-то секунду ей показалось, что дворецкий чуть не подавился ее словами

— Я бы едва назвал их важными, — высокомерно заметил он и добавил после небольшой паузы, — как и Вас.

— Если Вы думали меня этим оскорбить, то Вам не повезло, — совершенно спокойно ответила Сэм. — Ну что ж, раз это моего поля ягоды, пойду, что ли, пообщаюсь. — Она выдала широкую улыбку дворецкому и пошла со своей чашечкой кофе на лужайку.

— Привет, народ, как поживаете? — Сэм никогда не принимала церемоний.

— Вы тоже гость Малкольма? — спросила девушка примерно одного с ней возраста. При этом акцент она ставила на слове «тоже».

— Ну да, — ответила Сэм, еще не совсем понимая, к чему та клонит.

— Вы сбежали от ПБВ? — продолжила девушка.

— Да… — Сэм была в легком замешательстве, — но как вы узнали?

— Расслабься, крошка, — вмешался здоровяк, — мы здесь все такие. И нечего тут стыдиться. Наслаждайся солнцем. — На этой фразе они почти все радостно заулыбались.

И только мужчина в возрасте был напряжен и обеспокоен:

— Солнце зайдет. И что тогда? Мы совершенно беспомощны теперь перед нашими бывшими сородичами. Возможно, правильным решением для нас было бы и не приходить сюда вовсе.

— Малкольм — наш глава, мы обязаны ставить его в известность — заметил брюнет. — Тем более о таких чрезвычайных событиях.

— Да-да, вся эта патетическая чушь прекрасна, только мы теперь по разные стороны баррикад, — заметил мужчина.

И тут до Сэм дошло: и сон, и смутные образы вампов, виденных ею в центре, все наконец сложилось в цельную картинку. Перед ней стояли возвращенные ею к жизни вампиры из Центра.

— Боже, они стали людьми! — чуть не заорала она. — Я сделала их людьми?

Сэм была так шокирована, что села на траву ровно там, где стояла.

— Дорогая, не принимай близко к сердцу, — нежно сказала ей девушка, — он все видит в черном свете. Некоторые души не лечатся, даже когда тела исцеляются.

— Ну да, — тупо отозвалась Сэм. И мысленно добавила: — Приятно познакомиться. Это я, ваша мамочка.

— Бартон прав, — заметил блондин. — Вы сильно церемонились с людьми после обращения?

Все замолчали.

— Вот и они не будут церемониться. Тем более с людьми, которые слишком много знают.

— Лично я не просила делать меня человеком, — выступила вперед женщина с длинными черными волосами. — Так что я буду просить об обратной инициализации.

— И тебя не радует то, что теперь тебе не надо прятаться от солнца? — воскликнула пораженная девушка.

Темная леди одарила ее презрительным взглядом.

Спустя какое-то время группа разделилась на два лагеря, и приверженцы вампиров остались в явном меньшинстве. Большинство хотело остаться людьми и обезопасить себя. Меньшинство состояло из брюнета, явно не оценившего свою перемену и продолжающего жить по вампирским законам, и длинноволосой брюнетки, желавшей вернуть себе свое прежнее состояние, как можно скорее. Сэм, глядя на нее, невольно подумала, что на ее месте хотя бы пару недель позагорала, прежде чем вернуться к своему мертвенно-бледному миру.

— А ты? — этот возглас вырвал Сэм из раздумий. — Ты на чьей стороне?

— Что вы намерены делать? — спросила Сэм у большинства. Что намерены были делать оставшиеся двое и так было понятно.

И тут начались идеи, которые Сэм совершенно не понравились. Новоиспеченные люди не бросили своих кровавых замашек. Они стремились уничтожить Малкольма и всех свидетелей к чертовой матери. Поэтому первое, что они сделали, еще не закончив своих обсуждений — это схватили брюнета и брюнетку. А их окончательный план понравился Сэм и того меньше. Они решили, что самым надежным и не привлекающим внимание будет сжечь усадьбу вместе с обитателями или их трупами. Инакомыслящих коллег оставлять в живых тоже не планировалось. Сэм из здравого смысла уже стояла на их стороне, в это же время мучительно думая, как им помешать. Плюсом было то, что они еще не осознавали ограниченности своих возможностей, а минусом — то, что была середина дня и до времени бодрствования персон с неограниченными возможностями оставалась еще куча времени. Расслоить этих шестерых и втянуть в новые дебаты не было шанса, потому что хотели они одного и того же: солнца и свободы. Но должна же была быть у такого человека, как Малкольм, какая-то охрана и меры безопасности.

Если бы они выбрали осиновые колья или решили провести священный ритуал над поместьем, Сэм, возможно, не была бы против. Но только не пожар — Сэм не могла позволить снова этому случиться. Даже само это слово отдавалось у нее глубоко внутри мучительной болью и кошмарными воспоминаниями. Она не могла позволить сгореть Малкольму. И не могла позволить убивать на ее глазах людей, пусть даже и таких павлинов, как местный дворецкий.

Громила грубо подтолкнул замешкавшуюся Сэм и толпа побежала в дом, на ходу вооружаясь, кто чем мог. На лужайке остались два бездыханных тела. Они не стали ни людьми, ни кем-то другим. Сэм крепче сжала кулаки и побежала быстрее. Когда она неслась по первому этажу, толкая все двери и пытаясь вычислить дверь в подвал, из-за очередной двери на нее набросился дворецкий.

Сэм резко двинула его в живот, и он разжал руки.

— Я на вашей стороне, — прохрипела Сэм. — Надо вытащить Малкольма, пока они не подожгли дом.

— Откуда я знаю, что это не уловка? — отплевываясь, спросил дворецкий.

— У вас нет выбора.

Он пристально смотрел на нее одно долгое мгновение.

— Вы умеет водить?

— Да, конечно, — кивнула Сэм. И он повел ее по коридору в комнату, там за шкафом, в лучших традициях была лестница вниз в подвал. Но что еще приятнее, из подвала вел отдельный выход в гараж. В этом доме все было предусмотрено куда лучше, чем в ночном клубе. Сэм снова больно стянуло сердце, но она очень постаралась отделиться от воспоминаний. Дворецкий упаковал (иначе и не скажешь — завернул в несколько покрывал) своего хозяина и понес по коридору. Сэм едва поспевала за ним, настолько был сильным и быстрым этот с виду невзрачный малый.

— Как у вас так получается? — недоуменно пробормотала она.

— А вы не поняли? — не останавливаясь, сказал он.

— Что я должна была понять?

— Я — его человек. — Ответил дворецкий, бережно укладывая тело на заднее сидение БМВ, и вручил ей ключи с брелком для управления дверью.

— А что, — Сэм сделала связующий жест руками между ним и куколкой в покрывалах, — такое тоже бывает?

Дворецкий улыбнулся.

— Увезите его отсюда.

— А вы?

— А мне нужно побеспокоиться об остальных. Вы ведь не будете настолько любезны?

— Не буду. — Сэм по его лицу поняла, что он с удовольствием занял бы сейчас ее место, но какой-то неясный для нее долг, очевидно, удерживал его здесь. — Прощайте…

— Питер, — добавил он.

— Сэм. Прощайте, Питер.

— Девушка Дориана? — Питер посмотрел на нее с интересом.

— Откуда вы знаете?

— У нас нет времени, — сказал он, направляясь к двери. — Удачи… вам.

Сэм все еще в замешательстве села за руль, нажала кнопку открытия двери гаража и надавила на газ. Она ехала, не останавливаясь, в одном направлении, пока не наступила темнота, а затем услышала треск рвущейся ткани и затормозила на обочине.

— Что происходит? — Малкольм был не в лучшем расположении духа, и этому способствовало целых два фактора: место и положение, в котором он очнулся, и присутствие Сэм.

— Не смотрите на меня так. — Сэм сидела вполоборота к нему. — Я Вас спасла между прочим.

— И что на этот раз? Снова ПБВ? — Малкольм был полон скептицизма.

— Нет, ваши новообращенные вампиры.

Он никак не мог понять, к чему она клонит:

— И что с ними не так?

— К сожалению, я думаю, с ними все так, а вот с вашим домом, и вашими людьми — вряд ли. — Спокойно ответила Сэм, но успела заметить, как в его глазах сверкнул гнев. — Малкольм, они решили, что они теперь играют за другую команду, а методы игры у них остались все те же.

Малкольм начинал понимать.

— А Питер? — спросил он.

Сэм молча покачала головой.

— Я не знаю наверняка, но их было больше.

— Ты не понимаешь, — перебил ее Малкольм.

— Я знаю. Только им не обязательно было драться с ним. Достаточно запереть и сжечь. — И когда Сэм говорила это, отблески другого недавнего костра светились в ее глазах, и в воздухе снова едва уловимо запахло дымом.

— Мне надо поспать. Я больше не могу. — Тихо сказала Сэм.

— Я не могу этого так оставить.

— Тогда отвезите меня в какой-то мотель, а сами езжайте, куда хотите.

— Я отвезу тебя к моему другу, — произнес он.

— Вы не можете меня просто оставить в покое?

— Нет, — он даже и не думал извиняться. Спустя секунду он уже сидел за рулем, передвинув ее на соседнее сидение. — Это недалеко, не засыпай. — Сказал он.

— У Вас что, встроенный GPS в голове? — съязвила Сэм.

— Да, — без тени юмора ответил Малкольм. — Не засыпай, слышишь?

— Но почему? — в голосе Сэм смешалась обида и раздражение.

— Потому что ты можешь проснуться уже не здесь.

Сэм только пожала плечами и зло уставилась на дорогу. Вот она, черная благодарность.

 

Глава 30

— Чарльз мертв, Олди, и его подруга тоже. — Говорил полковник, расхаживая по кабинету и изредка поглядывая на лейтенанта группы А. — Меня мало беспокоит сам факт его убийства, но это означает, что в нашем регионе орудует более старая и мощная ночная тварь.

— Но сэр, мы уничтожили Дориана.

— Уничтожили? Вы говорили, что девушку уничтожили тоже. А она, оказывается, разгуливает по городу в компании с новым дружком.

Олди молчал.

— А сбежавшие вампиры? Куда они провалились? — Полковник плавно становился пунцовым. — Мы превращаемся в посмешище!

— Отряд Майлза прочесал все в радиусе 50 миль, а дальше они не могли уйти за остаток ночи.

— Но ушли!

Олди прожигал взглядом дырку в полу.

— Если он тот, кто нам нужен был с самого начала, мы сможем раздавить их организацию с головы. Вы понимаете, Олди? Сконцентрируйте все свои силы на этой задаче. Ищите девушку! И, возможно, найдем все их гнездо.

Они действительно проехали совсем недалеко по трассе, когда вампир свернул на проселочную дорогу, оканчивавшуюся небольшим ранчо.

— Сэмюэл, это Саманта, — представил Малкольм Сэм старику в холщовых штанах. Судя по всему, это был мексиканец. Морщины оставили на его лице глубокие следы, а почти черные глаза хитро выглядывали из-под бровей. Он был явно беден, жилище выглядело аккуратно, но примитивно и потрепано. Дом застыл где-то в прошлом веке, а, вероятно, и был выстроен в эти времена. Если и можно было представить больший контраст по отношению к Малкольму и его особняку, то он как раз находился перед ними.

— А-а, Мак, завел-таки себе подружку, старый лис, — отозвался Сэмюэл.

— Нет, Сэм, она не подружка.

Но старик не переставал улыбаться и только качал головой. Похоже, он был слегка на своей волне. Только вот Сэм так хотелось спать, что ей было не до тонкостей гостеприимства, и потому, когда она узрела за его спиной кровать, то пошла прямо к ней, минуя деда, и рухнула в чем была.

Старик закряхтел, как старое кресло, глядя на эту сцену:

— Да ты укатал малышку.

— Сэм, — похоже, Малкольм не знал, что еще сказать, да и стоит ли. — Я вернусь завтра. Пусть побудет у тебя, хорошо?

Старик кивнул, все также хитро улыбаясь.

— Только присматривай за ней, как следует. Она умеет исчезать.

— Присмотрю. — И без дальнейших церемоний Сэмюэл закрыл дверь.

Известие о пожаре привлекло ПБВ, как всякая падаль привлекает ворон. Но они были несколько разочарованы, прибыв на место и не обнаружив хоть сколько-нибудь сохранившихся трупов или выживших. Единственное, что они все-таки выяснили, — это то, что дом принадлежал человеку, чье описание совпадало с описанием разыскиваемого. Только в округе никто его давно уже не видел.

Малкольм приехал с ними почти одновременно, но ему «повезло» больше. Он сразу понял, что Питер и его подчиненные выжили. Потому и не было ни усадьбы, ни свидетелей, ни улик. Это была аккуратная и продуманная «уборка» после происшествия. Он настроился на Питера и нашел их несколькими милями западнее в охотничьем домике.

— Господин, — вампиры приветствовали его, и Питер также склонил голову в знак уважения.

— Вы хорошо сработали, — одобрил их Малкольм, — однако, эта организация теперь в любом случае не оставит нас в покое. Собственно, их необходимо устранить. — Все слушали молча, и хотя Малкольм на какое-то время замолчал, никто не нарушал тишину. — Но это должно быть сделано предельно аккуратно. — Продолжил он. — Поэтому вы, Генри, Лерой и Сарандо направитесь в округи и известите остальных о работе. — Трое, также молча, кивнули и растворились в пространстве.

— А мы с вами, — обратился он к двум оставшимся, — Лея, Дэниэл, займемся нашими гостями, — и он недобро улыбнулся. — Питер, отдохни, ты нам очень понадобишься днем. — Бросил он своему слуге, и вампиры исчезли.

Питер лежал в кровати, натянув по грудь одеяло и был счастлив, что хозяин не пострадал, его краткое одобрение, высказанное в начале разговора, было лучшей похвалой, о которой он только мог мечтать. Все эти люди, бывшие вампиры, наводнившие дом пару дней назад, наконец исчезли и больше не станут раздражать его своим присутствием. Но что-то, какой-то крохотный червячок засел внутри у Питера и грыз его, и тогда, уже на грани сна, он понял — еще оставалась эта странная девушка, Сэм, бывшая девушка Дориана. В прошлый раз он подслушал их беседу, и понял, что хозяин хотел, чтобы Дориан избавился от нее. Почему же она была до сих пор жива? Почему Малкольм не уничтожил ее? Именно эти вопросы и мучили Питера. Неужели его господин настолько увлекся обыкновенной девчонкой? И эти предположения Питеру совсем-совсем не нравились. Столько десятков лет он был рядом с Малкольмом — и подобного никогда не случалось. Он еще долго ворочался, но в конце концов ему удалось отключиться.

 

Глава 31

— Что-то у вас тут трава какая-то валяется, — заметила Сэм, вставая из кровати.

— Волшебная трава, дурочка, — мягко произнес старик. — Это защитный круг от тьмы. Хорошо спала?

— Неплохо, — ответила Сэм, еще не решив, как реагировать на «дурочку». Но отвлеклась на мысли о том, что ей действительно ничего не снилось, и на этот раз это было замечательно, потому что ей просто необходимо было хорошенько отдохнуть после всего происшедшего.

— Насыщенная жизнь, да? — прозорливо заметил дед, протягивая ей чашку с какими-то лопухами. От чашки подымался пар и по скромному жилищу распространялся странный резковатый запах.

— А кофе у Вас нет, дедуля?

— Кофе — яд. — Непреложно заявил дед.

— А эти травы от чего? — поинтересовалась Сэм, принимая чашку у деда и тыча в нее пальцем.

— Для хорошего настроения, — улыбнулся старый плут.

— О-хо-хо, — недоверчиво выдохнула Сэм, но все же сделала глоток. Пойло оказалось на редкость энергетическим и пробуждающим, и вскоре она выпила его до последней капли.

— Сэмюэл, Вы давно знаете Малкольма?

Сэмюэл затрясся от смеха.

— Я сморозила какую-нибудь глупость? — возмутилась Сэм.

— Да, — просто ответил старик.

— Отличный денек намечается, — подумала Сэм, и пошла по кругу, осматривая помещение. Под деревянными балками под крышей висели вязанки с травами, цветущими, не цветущими, длинными, короткими, какие-то узелки. На полках, расположенных вдоль стены возле очага, стояли не менее разнообразные баночки.

— Вы знахарь? — спросила Сэм, не оборачиваясь к старику.

— Потомственный, — ответил старик таким тоном, что Сэм не могла точно сказать, он продолжает над ней насмехаться или это правда.

— Зачем Малкольм сдал меня Вам? Он Вам доверяет.

— Девочка, он знает, что я хорошо о тебе позабочусь, и это правда. — Ответил старик доброжелательно.

— Разве ему не все равно, — пробормотала Сэм, рассматривая очередную баночку с оранжевыми крупинками внутри, — ему все равно меня убивать, — хотела добавить она, но не стала.

— Ты нравишься ему, — неожиданно заявил дед.

— Ага, конечно, — теперь Сэм чуть не расхохоталась в лицо полоумному старику.

— Еще как нравишься, — старика было не сбить с темы.

— Почему Вы так решили? — Сэм все-таки стало интересно.

— Он никогда раньше не был таким… живым.

— Да уж, ценное наблюдение, — подумала Сэм и решила сменить тему.

— Расскажите мне о тьме.

— Что ты хочешь знать? — на лице старика не осталось и капли веселости.

— Не знаю, — Сэм задумалась. — Хочу знать, что она такое, почему охотится за мной, или я за ней. Я запуталась, — Сэм вздохнула и села на край кровати.

— Я расскажу тебе старую легенду о сотворении мира. — Сказал старик, возясь с горшками и начиная готовить какую-то еду. — Ты знаешь, как был сотворен мир, девочка?

— Э-э, я немного моложе, — отозвалась Сэм.

Старик усмехнулся.

— Тогда слушай. Сначала было великое ничто. И из него вышла лунная корова.

— Кто? — у Сэм чуть челюсть не отвалилась, а так красиво все начиналось.

— Не перебивай, — сказал старик, грозно помахав перед ее носом казанком. И Сэм решила заткнуться.

— Так вот. Лунная корова слизывала соль с камня, и когда слизывала с темной стороны, зачала дитя тьмы, а со светлой — дитя света. Так появились на свет темный Нагара и светлая Мара.

— Бигли-мигли какие-то, — подумала Сэм, но на этот раз промолчала, пристально следя за поварешкой в руке дедули.

— Нагара родил детей тьмы, вампиров, а Мара — детей света. Их миры никогда не должны были встретиться, но однажды, на границе тьмы и света, где солнце еще не встало, но тьма уже начала рассеиваться, Нагара и Мара увидели друг друга и полюбили с первого взгляда. Так появились рассветы и закаты. Так их дети смогли увидеть друг друга. И дети тьмы убили детей света. Тогда Мара коснулась детей тьмы и наполнила их своей любовью, и они превратились в смертных, людей. Мара исчезла, а Нагара создал новых детей по своему образу и подобию, которые стали питаться кровью смертных. Ибо ему казалось, что с каждым глотком их крови, он получает частичку света Мары. Но в сердце Нагары навсегда осталась любовь к Маре, и она живет, пока есть рассветы и закаты.

Сэм сидела тихо-тихо, переваривая, как будто дедушка все-таки залепил ей черпаком по голове.

— Что, понравилась история? — прокряхтел дед.

— Да уж, — только и произнесла Сэм. — А где теперь Мара?

— Я же сказал: исчезла, — ворчливо заметил Сэмюэл.

— А Нагара?

— Этого никто не знает. Потому что никто из людей не живет достаточно долго, чтобы знать.

— А откуда взялась легенда?

— А откуда они берутся — от отцов и дедов к детям и внукам.

— Что-то мне такого не рассказывали, — заметила Сэм.

— Тебе и о травах не рассказывали. — Сказал Сэмюэл и стал резать тыкву кубиками. — Иди помоги мне, что сидишь.

И Сэм подошла к нему, взяла нож, стала что-то делать, но мысли ее витали далеко вокруг рассказанной Сэмюэлом легенды. Ее очень смущало то, что по сути она повторила подвиг Мары — превратила детей ночи в смертных.

— Ой, — вскрикнула Сэм. Она нечаянно полоснула себя дедовым тесаком, пребывая в своих раздумьях.

— Вот несчастье-то, — крякнул старик не то о происшествии, не то о ней самой и пошел к одной из полок за своим очередным снадобьем и бинтом. Когда он осторожно стер кровь с ее руки, под кровью ничего не оказалось — ни шрама, ни раны, ничего. Сэм удивилась, пожалуй, больше старика. А он только покачал головой:

— Ты пила его кровь?

— Нет, никогда, — запротестовала Сэм.

— А чью тогда?

— У меня был друг, Дориан, — Сэм замялась, ей по-прежнему было тяжело о нем говорить в прошедшем времени.

— Ну что ж, ваша связь еще существует, — махнул он в сторону ее руки.

— Но это невозможно, он погиб. — Воскликнула Сэм.

— Погиб?

— Я сама его видела во тьме, и он сказал мне.

— Значит, тьма его еще не окончательно поглотила. Ваша связь держит его на поверхности, но это не продлится долго. — Сэмюэл вздохнул, поднялся и пошел с баночкой обратно к полке.

— Что это означает? — встревожено спросила Сэм.

— Что рано или поздно он растворится во тьме, и этого не обратить.

Сэм сидела молча, не шевелясь. Это было так, как будто ей второй раз сообщили о смерти Дориана. Она и сама не осознавала, насколько надеялась, что это еще не конец, что есть еще какой-то невероятный способ спасти его.

— Мне очень жаль, — произнес старик, и похлопал ее по плечу.

— Но мне далеко по силе до Питера, — воскликнула Сэм, вспоминая вчерашние события.

— Верно. Сколько дней назад он умер? Ваша связь уже ослабла. — Ответил Сэмюэл.

Тогда Сэм совсем поникла.

— Не кладите вокруг меня траву этой ночью, хорошо? — попросила она старика, и в глазах ее стояли слезы.

— Хорошо, девочка. — Мягко произнес он.

 

Глава 32

Она ждала его во тьме, и он пришел, как всегда.

— Я… я не знаю, что сказать, — Сэм заплакала и прижалась к нему. — Я знаю правду.

— Сэм, — ему тоже было трудно найти правильные слова. — Я пытался сказать тебе, что есть вещи, которые нельзя изменить.

— Связь слабеет? — спросила она и подняла на него умоляющие глаза.

— Да.

— Когда? — Спросила Сэм и тут же закричала. — Нет, не говори.

Но он уже произнес:

— Сегодня.

— Ты обещал быть всегда со мной! — не выдержала Сэм.

— Тьма всегда будет с тобой, а я всегда буду в ней, — прошептал Дориан и стал ее целовать, утешая. Он осушал ледяными губами ее слезы, а она плакала и плакала, живая, во тьме.

Когда слезы закончились и плакать больше было нечем, Сэм попыталась сфокусироваться и поняла, что осталась одна среди черного холодного пространства. Оглядевшись по сторонам, она заметила уже привычные светлые пятна выходов, но не могла заставить себя идти. Она больше никуда не хотела, у нее не было ни сил, ни смысла двигаться. Тогда она опустилась вниз, и так осталась сидеть, глядя в вечную ночь. Ей казалось, что холодные ветры, проносящиеся мимо то туда, то сюда, поют ей колыбельную песню, что откуда-то сверху, где должно быть небо, падают крохотные колючие снежинки, и с каждой снежинкой еще один кусочек ее мучимого болью сердца замерзает и успокаивается. Она подняла лицо вверх и улыбнулась.

— Сэмюэл, я же предупреждал, — раздосадовано говорил Малкольм.

— Прости дурака, — раскаивался старик. — Я знаю, но она хотела попрощаться.

— И где мне ее теперь искать? — Кровать оставалась все еще смятой, но от Сэм не было ни следа, ни записки, на какой планете ее разыскивать.

— Что ты ей наплел? — Малкольм был вне себя.

— Ничего такого, Мак, кроме старых добрых сказок. — Старик уселся за стол, перевернул коробочку с отполированными костями и уставился на них. — А где она появлялась раньше, после того, как исчезала?

— Это было всего один раз, насколько я знаю, — сказал Малкольм, — тогда она появилась рядом со мной.

— Спящим? — спросил старик.

— Засыпающим. Какое это имеет значение?

— Не знаю. — Ответил Сэмюэл. — Но сейчас ты бодрствуешь, ты отделился от тьмы, и она не знает, где ты.

— Ты хочешь сказать, что она всегда идет ко мне? — в голосе Малкольма звучало неприкрытое сомнение.

— Она любит тебя, Мак. — Сказал старик.

— Что за чушь ты несешь, — Малкольм смахнул кости со стола. — Я должен убить ее. — Холодно произнес он.

— Ты не сможешь, — произнес Сэмюэл, — потому что ты тоже любишь ее.

— Извини, Сэм, — произнес Малкольм, — я никак не привыкну, что вы люди так быстро изнашиваетесь и теряете рассудок. Прощай. — Он развернулся и исчез в дверях.

А старик опустился на пол и еще раз пристально взглянул на кости, после этого по его лицу расползлась широкая счастливая улыбка.

 

Глава 33

Тьма вытолкнула ее сама, как организм инородное тело, к ближайшему выходу. Сэм очнулась в доме рядом с двумя спящими вампирами. Стараясь не касаться их одеревеневших тел, она пробралась между ними и пошла на ощупь вдоль стены на выход, потом по коридору, и наконец, пару раз споткнувшись и чертыхнувшись, стала подыматься по лестнице.

— Надеюсь, этих заек никто не стережет, — пробормотала она себе под нос.

Но когда она уже выбралась на самый верх, ее резко схватили крепкие руки. Сэм повернулась, чтобы увидеть нападавшего и воскликнула, узнав его:

— Питер!

— Сэм? — он был поражен не меньше ее. — Что ты здесь делаешь?

— Ты выжил? Ты цел! — обрадовалась она.

— Да, мы выбрались, — спокойно произнес он, а потом вдруг занервничал: — Хозяин здесь?

— Малкольм? — переспросила Сэм, и Питер невольно передернулся от фамильярности обращения.

— У меня один хозяин.

— Нет, не знаю, — сбивчиво ответила Сэм, пытаясь сложить паззлы своих воспоминаний.

— Он помчался к тебе ночью, — обвиняюще заметил Питер. — Прошлой ночью мы разобрались с ПБВ, а этой, как только он проснулся, помчался к тебе.

— Вы покончили с ПБВ? — Сэм была в шоке от этой новости. — Но это же невозможно. У них много отделений по всей стране.

— А я и не говорю, что мы делали это сами, — ответил Питер. Судя по всему, он был чрезвычайно горд собой.

— Так быстро, — Сэм никак не могла поверить. — А ты не знаешь, Питер, никто из ПБВ не выжил? — осторожно поинтересовалась Сэм.

— Не думаю, — высокомерно заметил он.

Сэм опустила голову, ей не хотелось думать о том, что Майлза больше нет в живых.

— Ты о ком-то из них сожалеешь? — с презрением спросил Питер. И в этот момент Сэм хотелось плюнуть ему в лицо, настолько он был ей неприятен. — Первое впечатление не было ошибочным, — зло подумала Сэм. — Он ведь человек. Как он так может ненавидеть людей?

— Сколько лет ты с Малкольмом? — спросила Сэм.

— Отправляешь меня в отставку? — неожиданно резко отреагировал Питер. — И тут Сэм поняла: он ревнует.

— Питер, у меня нет никаких планов на твоего… хозяина. — Честно произнесла она.

— Как же, — прошипел он. — Я вижу, как ты крутишься вокруг него, не давая прохода.

— Питер, он собирается меня убить!

— Он никогда не собирался, а убивал, — с досадой произнес Питер.

И Сэм невольно задумалась: вот уже второй человек намекал ей на то, что Малкольм к ней неровно дышит, но она могла поклясться, что это не так.

— Что, нечего сказать? — мрачно произнес Питер. — Но этому не бывать. Я спасу его. — И он скрутил Сэм одним движением, связал руки и ноги и заткнул рот.

Затем сел напротив, наконец расслабившись.

— Нет, я не стану тебя убивать, — сказал он, довольный своей задумкой, — ты хотела заполучить хозяина? Ты его получишь, только не Малкольма, — и он расхохотался.

Сэм замычала и протестующе замахала головой.

— Да-да, возмущайся, сколько влезет. Я отдам тебя Дэниэлу. Он неплохой парень. — Питер улыбался. — Только знаешь что? Ты после этого уже никогда не сможешь заполучить Малкольма. Ты будешь слугой слуги.

Этот парень был явно больным, и страдал манией величия, или пресмыкался перед любого рода властью. Сэм перестала сопротивляться, понимая, что это совершенно бесполезно. Тем более, что, если она правильно поняла старика, сейчас она уже не обладала никакими сверхсилами, а Питер обладал, благодаря связи с Малкольмом. Тогда Сэм задумалась, какая эмоция больше всего могла привлечь внимание связанного. Из своего опыта она ничего не могла извлечь ценного, потому что их связь длилась минуты, а все остальные дни было лишь ее угасание. Но пробуждала ее, наверное, любовь, тоска. И все это никак не годилось в случае с Питером. Как можно было заставить его привлечь внимание хозяина?

— Ладно, я тут с тобой не собираюсь весь день сидеть, — произнес Питер, закинул ее на плечо и понес по лестнице в подвал. — Полежишь рядом со своим новым женихом, попривыкнешь.

И тогда Сэм со всей силы, что у нее была, оттолкнулась ногами от стены, и они покатились с Питером кубырем вниз.

— Тварь бешеная, — Питер уже через секунду был на ногах, отряхиваясь. На нем не было ни царапины. Чего нельзя было сказать о Сэм: она сильно треснулась головой, и по волосам текло что-то горячее и липкое. — Ну и валяйся там, — сказал Питер, подымаясь по лестнице, — не станешь слугой, так станешь ужином.

Сэм уже почти не слышала его последних слов, они как-то растягивались в пространстве и уплывали, а следом за ними уплыла и Сэм, в теплую, безоблачную, хорошую такую, нирвану.

Питер хозяйничал на кухне, но руки у него заметно дрожали. Он боялся, что если она сдохнет, хозяин ему не простит. Если станет слугой другого — смирится и забудет, а если умрет — не простит. Но спускаться вниз и проверять, как там она, у него не было никакого желания. Скоро ночь, и он подарит ее Дэниэлу.

Солнце едва скрылось за горизонтом, как Питер услышал знакомый голос за спиной и вздрогнул:

— Что случилось, Питер? На вас напали?

— Господин, вы уже вернулись, — беспомощно произнес он.

— Да, я вернулся. Так что случилось? Я ощутил твой страх и опасность. — Малкольм начинал сердиться. — Где Лея и Дэниэл?

— Внизу, — Питер проклинал себя за то, что просто не убил ее.

— Питер, что это ты нам приготовил? Ужин? — раздался снизу голос Дэниэла.

— Только почему он в таком вяленом виде? — добавился недовольный голос Леи.

Малкольм соскользнул по лестнице вниз со скоростью и грацией ветра. У его ног лежала связанная и окровавленная Сэм. Она была жива, но без сознания.

— Хозяин, — Питер лихорадочно придумывал правдоподобную историю на ходу, но он не успел больше ничего сказать, его же ужас выдал его Малкольму с головой, и хозяин перерезал ему горло без малейших колебаний, швырнув тело Лее с Дэниэлом:

— Этот посвежее. — Оба вампира, не смущаясь, набросились на угощение.

А Малкольм тем временем аккуратно поднял Сэм с пола и понес ее наверх. Она была совсем плоха и не приходила в сознание. Малкольм слизал кровь аккуратными движениями, очистил рану и оценил серьезность травмы. Тогда он вскрыл себе вену на запястье и позволил крови литься в ее рот. Когда рана на руке затянулась, вампир оставил ее у себя на руках, укачивая и гладя по голове, как ребенка.

— Что ж ты не вышла снова ко мне? — шептал он. — Нужно было просто прийти ко мне. Я ведь спал для тебя, Сэм, чтобы ты могла вернуться.

В этот момент Малкольм сознался себе, что готов на все, лишь бы она выжила. Старик был прав: он любил ее.

 

Глава 34

Возможно, тьма защищала свои творения, и только потому она постоянно оказывалась в опасной близости от Малкольма — только лишь для его удобства.

Сейчас наступала последняя возможность сказать ему все, что она хотела. Но слов почему-то не было, невозможно было сказать даже простейших вещей, настолько все сейчас казалось немым и бессмысленным. Если и существовало какое-то заклятие, то это было заклятие немоты, которое наслала на нее тьма. Она лишь села в кровати, продолжая смотреть на него, но так и не произнесла ни слова.

Малкольм встал, обошел кровать с другой стороны и приблизился к ней.

— Ты готова? Ты хочешь что-нибудь сказать?

И тут что-то случилось с Сэм, слова потекли из ее уст, только она вряд ли понимала их смысл:

— Нагара, эт да эр тустэ он хаен… эр патэ эм вир ма экпе дотен…

Лицо Малкольма менялось на глазах, он дышал сильно и часто, выражение бесконечной боли и отчаяния сменялись надеждой и светом.

— На тре де карха им поин, — отозвался он, и умолк, опустившись на пол у ее ног.

— Малкольм? — Сэм снова пришла в себя, и ничего не понимала.

— Мара, — прошептал Малкольм и заплакал. Сэм впервые видела, чтобы вамп плакал, да еще и кто-то из таких, как он.

— Малкольм, — она гладила его по плечам, не зная, как утешить.

— Сэм? — вокруг было темно, и Малкольм действительно лежал рядом с ней на кровати. — Не вставай резко, у тебя была травма головы.

— Ты разве не приходил меня убить? И мы не говорили всякую тарабарщину? — недоверчиво спросила Сэм.

— Ты все это время была без сознания. Я не буду тебя убивать, — спокойно произнес он.

— Вот это я треснулась, — пробормотала Сэм, ощупывая голову, и с запозданием поинтересовалась: — Почему?

— Я дал тебе свою кровь, чтобы спасти тебя. Прости, я не мог спросить твоего согласия.

Сэм дернулась в кровати, и от этого у нее тут же закружилась голова.

— О, нет, — простонала она. — Ну почему вы все поите меня своей кровью? И что теперь между нами? — Она поводила рукой между собой и Малкольмом.

— Ничего, — довольно сухо ответил Малкольм, — если тебе так будет угодно, то ничего.

— Малкольм, пожалуйста, я ничего не понимаю. Я не знаю, что из воспоминаний в моей голове реально, а что нет. Нападал ли на меня Питер, хотел ли скормить другим вампирам…

— Да, эту травму ты получила от Питера, — признал Малкольм. — Но он заплатил за это. Питера больше нет.

— О, нет, — снова простонала Сэм. — Он не бил меня по голове, я сама столкнула нас с лестницы, чтобы… чтобы ты пришел? Верно, я хотела, чтобы ты пришел. У меня получилось?

— Получилось, — он не мог сдержать улыбку. — Это было бесконечно глупо, Сэм, ты могла погибнуть. — Он снова был мрачен.

— Ты держал меня на руках, ты что-то говорил… — Сэм коснулась его рукой, потянулась к нему, осторожно положила голову на плечо и накрыла ее сверху его ладонью. — Я не могла вернуться к тебе, — прошептала она, — потому что у меня не было сил. Я выпала в ближайший выход. — Сэм чуть повернула голову и заглянула ему в глаза: — Иначе я бы обязательно пришла к тебе.

Малкольм наклонился и поцеловал ее.

— Так что между нами? — улыбаясь, спросила Сэм.

— То, что сказал старик давным-давно.

— Так старик был? Подожди, так он тебе тоже сказал?

— Что сказал?

— Ну, что между нами.

— А что между нами? — он откровенно смеялся, и был счастлив оттого, что она жива, рядом и пререкается с ним.

 

Глава 35

Сэм проснулась днем. Она чувствовала себя намного лучше. Вампиры отдыхали где-то внизу, и где-то там, в подвале, спал Малкольм. Она подумала о событиях последних дней, и ей вдруг ясно увиделось это все непрекращающимся безумием. Теперь, когда Малкольм не собирался ее убивать, нужно было подумать о жизни. Эта самая жизнь продолжалась, но она, Сэм, давно уже выпала из нее, сидя в ожидании смерти. Нежные отношения с вампирами, любовь — да, по-своему это все было прекрасно, но всего лишь каких-то несколько дней назад она была инициирована Дорианом, потом это нелепое окончание истории с Чарльзом, теперь Малкольм. Все происходило слишком быстро и хаотично. Ей необходима была ее собственная жизнь, ее собственное пространство, работа, в конце концов. Тогда Сэм вспомнила о словах Билла, они были не так уж глупы, насчет вернуться в агентство к Тому. Вернуться на работу, завести нормальных друзей, жить нормальной жизнью, без всех этих дней на грани. Возможно тогда и сама жизнь ее изменится, станет привычной, исчезнут все эти темные приключения, которыми она сыта по горло.

Сэм подошла к зеркалу и долго рассматривала свое лицо. Она стала похожа на призрака со всеми этими перипетиями. Глаза стали еще больше, подчеркнутые темными кругами, волосы отросли и хвостами безжизненно висели по сторонам, — она напоминала больше приятелей из подвала, чем живого человека. Тогда она села за стол, нашла ручку, бумагу и написала Малкольму письмо, в котором благодарила его за все и говорила, что раз уж он дарит ей жизнь, то она собирается жить. И просила ее не искать. Когда она писала последние слова, то едва не заплакала, такой сильной болью в ней самой отозвалась эта просьба, или страх от того, что он ей последует, и она больше никогда не увидит Малкольма. Но Сэм была уверена, что поступает правильно. Она человек, и должна жить нормальной человеческой жизнью.

— Привет, Билли, — она стояла на пороге его небольшой квартирки.

— Умеешь удивить, — отозвался Билл после некоторой паузы. — Но ты жива! Ты проткнула колом большого клыка?

— Ты что-то сильно резво мыслишь для такого раннего времени, — отозвалась Сэм, проверяя часы и убедившись, что было ровно одиннадцать.

— Я больше не могу пить, — ответил Билл.

— С каких это пор? — поразилась Сэм.

— С тех, что ты мне рассказала, как обстоят дела на самом деле.

— Прости, Билли, — произнесла Сэм. — Никогда не думала, что на тебя это так повлияет…

— Ладно, теперь я думаю, что это к лучшему. Проходи, ну же, не стой на пороге. Я догадываюсь, почему ты пришла ко мне.

Сэм выжидающе посмотрела на него: мол, давай, выкладывай свою догадку.

— Я — единственный из людей, кто знает.

— И что?

— То, что невозможно расслабиться рядом с теми, кому ты не можешь сказать всей правды.

— Да, Билли, в том, что ты пил, даже был какой-то плюс, — заметила Сэм.

— Перестань. Так что случилось с клиентом, которого я для тебя разыскал?

— Не поверишь, ничего такого. Он жив, если так можно выразиться, и здоров. Более того, он передумал меня убивать.

— С чего бы это? — недоверчиво поинтересовался Билл.

— Похоже, я нравлюсь ему. — Неохотно ответила Сэм.

— Хм. И ты сбежала, — кивнул Билл.

— Я не могу, Билл, — замешательство, в котором пребывала Сэм последнее время, выплыло наружу. — Я не успеваю за происходящим. Меня преследуют, хотят убить, потом нет, потом травма головы, — она показала на свой многострадальный череп, и Билл, осмотрев ее голову, только присвистнул. — И я только-только была с Дорианом… Совсем недавно держала его за руку… Я больше не могу, еще немного и я окончательно свихнулась бы, или осталась навсегда их игрушкой. В той жизни, что у меня последнее время была, меня в сущности не было.

— Ты правильно поступила, — Билл успокаивающе протянул руку и пододвинул ей стул, когда они вошли в кухню. — Сэм, я уже говорил, Том по-прежнему рад будет тебя видеть.

— А все-таки этот чувак запал на тебя, выходит, — не удержался он. — Ты просто роковая женщина-вамп.

— Перестань!

— Прости-прости. А что с Чарльзом?

— Малкольм прибрал его, — Сэм посмотрела прямо в глаза Биллу.

— Ясно. — Какое-то время они молчали, пауза затянулась.

— Тебя не напряжет…

— Живи, сколько хочешь… — одновременно начали они, и Билл улыбнулся: — Наверное, это карма за мою предыдущую восхитительную распутную жизнь.

— Билли, если тебя это как-то напрягает…

— Сэм, мне тоже теперь не с кем поговорить. — Неожиданно ответил Билл. — Все, что я раньше не замечал, стало теперь для меня очевидным. Все эти встречи с клиентами по ночам. Все эти подруги, весело тусующиеся ночью. Они вокруг нас, и их много, очень много. — Произнес он.

— Ты о вампирах? — Удивилась Сэм.

— А о ком же еще! — возмутился Билл. — Может быть, раньше, подсознательно, я затем и пил, чтобы не замечать их. Чтобы не видеть очевидного, — он опустил голову. — Ведь кто у нас работает на ночных заказах, разведывает по заведениям новые рынки? Конечно, весельчак и друг всех друзей Билли, — он поклонился, как клоун в цирке. — А теперь я знаю. — Взгляд его стал тяжелым. — И мне некому сказать, что происходит на самом деле.

— Билли, я и не думала, что это станет таким тяжелым откровением для тебя.

— Не извиняйся, — ответил он, — я предпочитаю знать правду. Сэм, ты отличный человек, и ты выжила в их кошмарах. Оставайся здесь, сколько тебе будет нужно.

— Спасибо, Билл, — она смотрела на него слегка ошарашенно.

— А твой новый парень не придет бить мне морду? — возвращаясь к своему прежнему настроению, поинтересовался Билли.

— Не думаю. Он слишком… стар для этого дерьма. — И они оба рассмеялись.