Дайнисен Исаак (Dinesen Isak)

(1885-1962)

Датская писательница Карин Дайнисен после замужества в 1913 году стала баронессой Бликсен-Финеке. Она пользовалась мужским псевдонимом Исаак Дайнисен, но на ее надгробии высечено имя Карин Бликсен.

Карин и ее муж Брор поженились в Африке. Они жили там, после того как купили в Кении участок земли для выращивания кофе. В течение года барон изменял жене с женами соседей-плантаторов и местными женщинами из Найроби, многие среди которых были больны сифилисом. Вскоре он заразил Карин, у которой первые признаки болезни проявились в 1914 году. Во время своих редких поездок в Европу Карин принимала новые препараты ртути — арсфенамин, но так и не смогла вылечиться. Позже она сильно страдала в третичный период сифилиса, когда поражаются спинной мозг и внутренние органы (у Карин — пищеварительные органы). Хотя она была очень вынослива, сильнейшие приступы боли иногда заставляли Карин кататься по полу и выть, как зверь. К. Дайнисен постепенно утратила аппетит и значительно потеряла в весе. Операции в 1946 и 1955 году по удалению пораженных отделов спинного мозга оказались неэффективными, и в 1961 году Карин уже не могла ходить или стоять без посторонней помощи.

В начале 1924 года Карин развелась с мужем. История продолжительной любовной связи с аристократом Денисом Финчем Хэттоном описана в ее книге «Вне Африки» (1937), экранизированной в 1985 году, с Робертом Рэдфордом в роли английского любовника писательницы.

Хэттон разбился на своем самолете в 1931 году. Карин продала ферму и вернулась в Данию. Тогда, после выхода «Семи готических историй» (1934) и последующих работ, она приобретает известность и славу в мире литературы.

Летом 1962 года, устроив прием на веранде дома, уже совершенно истощенная писательница, по собственному выражению, «выглядела как страшная старая ведьма — настоящая Мементо Мори». Гостям показали место на вершине холма, выбранное Карин для своей могилы.

Весь день 6 сентября ей очень хотелось спать. Вечером 7 сентября 1962 года Карин Дайнисен умерла от истощения у себя дома, в Дании, в местечке Рангстедданд, что в 15 милях севернее Копенгагена.

См. Дж. Томпсон (1982).

Джойс Уильям (Joyce William)

(1906-1946)

Во время второй мировой войны англичане ненавидели его даже больше, чем Адольфа Гитлера. Уроженец Бруклина, он провел жизнь в Ирландии и Англии, незаконно объявив себя британским подданным и снискав скандальную популярность участием в антиеврейских демонстрациях в качестве лидера Союза фашистов.

Джойс начал работать на нацистском радио 11 сентября 1939 года и получил германское гражданство через год. Его надменный и язвительный голос, произносящий «говорит Германия», вскоре принес ему кличку «Лорд Гав-Гав».

В начале мая 1945 года, после попытки бегства в Швецию вместе с женой Маргарет, Джойс был ранен в ноги и арестован под Фленсбургом двумя английскими солдатами, собиравшими хворост. Они узнали Джойса по шраму на щеке. (Шрам был получен в уличной драке в Лондоне в 1924 году, когда он возглавлял группу фашистов.)

В сентябре 1945 года Джойс предстал перед лондонским судом по тройному обвинению в государственной измене. Два пункта обвинения были сняты, как неприменимые к гражданину Соединенных Штатов. Но Джойса признали виновным в предательстве британского правительства, подданным которого он себя объявлял. Ребекка Уэст в своей книге «Значение предательства» писала:

«Он умер по достаточно нелепой причине для любого преступника, который когда-либо был повешен. Он пал жертвой собственного стремления на протяжении всей жизни лгать о своей национальности... Если бы он не восстановил свой британский паспорт и выехал в Германию по американскому паспорту, который был его законным документом, то ничто на земле не смогло бы повредить ему. (Поскольку США не вступали в войну, прежде чем он стал полноправным германским гражданином.)»

Первая апелляция Джойса была отклонена 7 ноября тремя судьями. Апелляция последней инстанции, поданная в Палату лордов, рассматривалась пятью судьями в присутствии Джойса и также была отклонена (решением четверых против одного) 18 декабря. Жена Джойса, сама ожидавшая суда в тюрьме, была в тот же день привезена на встречу с ним. Накануне казни Джойс передал вызывающее послание посетившим его членам семьи: «Умирая, я, как и прежде, ненавижу евреев, виновных в этой войне». Джойс говорил и о растущей советской угрозе.

Утром 3 января 1946 года около трехсот любопытных собралось под стенами тюрьмы Уондсворф, расположенной в южном районе Лондона. Осужденный получил причастие и написал прощальные письма Маргарет и близким друзьям.

Прошло три богослужения: два — в Англии, одно — в Ирландии. Главный британский палач, содержатель пивной Альберт Пьерпойнт, приветствовал Джойса, одетого в поношенный синий костюм, и проводил его от камеры к месту исполнения приговора. Позже англичане не без удовольствия узнали, что колени приговоренного тряслись во время его последней прогулки, и что он криво усмехнулся, поглядев на дрожащие ноги, однако это вполне могло быть следствием ранения. Пьерпойнт осторожно надел на голову Джойса белый капюшон. Складки капюшона скрыли петлю. Люк открылся, и, падая, Джойс потерял сознание и скончался. При этом шрам на лице вроде бы открылся, и его пришлось загримировать, прежде чем предоставить тело на освидетельствование.

В заключении о смерти тридцатидевятилетнего Уильяма Джойса говорилось: «Повреждения головного и спинного мозга вследствие повешения, проведенного по приговору суда». Джойса похоронили на тюремном дворе.

Джонсон Бенджамин (Jonson Ben)

(1573-1637)

Английский драматург, поэт и актер, среди его пьес «Воль-поне, или Лиса» (1606) и «Алхимик» (1610), едва избежал виселицы после убийства на дуэли актера Габриела Спенсера. Джонсон, человек с высокими моральными принципами и обширными знаниями, в 1628 году перенес удар, и с этого момента, по его собственному выражению, стал «остряком, прикованным к постели». Не способный свободно передвигаться и прозябающий Джонсон до конца своих дней продолжал писать. Смерть настигла драматурга 6 августа 1637 года, когда он работал над «Грустным пастухом», яркой и блестяще написанной пасторальной драмой.

В 1953 году его биограф Маршет ^ут написала, что его похоронили в аббатстве, «где было огромное количество скорбящих и можно было подумать, что провожают в последний путь знатного человека». Но Джонсону не нашлось места в Уголке поэтов; его могила расположена в другом месте. Говорят, и, скорее всего, это правда, будто бы Джонсон шутил, что не удостоится чести присоединиться к великим поэтам, включая Д. Чосера, и что ему достаточно будет небольшого участка. Действительно, Джонсону выделили совсем небольшое место для последнего пристанища. Остроумные слова принадлежат Хелен Ханф из Нью-Йорка, которая побывала на его могиле и написала следующее: «Не откладывая, заплатите за склеп или могилу, которую присмотрели для себя. Помните, что случилось с Беном Джонсоном...»

Бен знал, что будет похоронен в Вестминстерском аббатстве, и оставил за собой место для могилы, но так и не заплатил за него. Могильщики не собирались сохранять столь ценное место для нищего писателя. Поэтому они открыли могилу, перевернули гроб вертикально и подперли Беном угол, чтобы освободить могилу для платежеспособного покупателя...

В Вестминстерском аббатстве ему ни в чем не везло, даже памятную доску пришлось спрятать на боковой стене, поскольку эпитафия начинается словами: «О, славный Бен Джонсон», — но имя на ней написано не так, как сам он привык его писать.

Джонсон Линдон Бэйнс (Johnson Lyndon Baines)

(1908-1973)

Тридцать шестой президент США вступил в должность в тот день, когда убили Джона Ф. Кеннеди, и был избран на полный срок в 1963 году. Джонсон мог быть выдвинут на второй срок президентства, но из-за растущего недовольства агрессивной войной во Вьетнаме он объявил 31 марта 1968 года: «Я не стану стремиться к этому и не приму назначение своей партии».

Джонсону было всего сорок шесть лет, когда атеросклероз вызвал в 1955 году первый сердечный приступ.

Тогда он бросил курить, но вновь начал курить, выйдя в отставку. «Он дымил, как паровоз», — заметил один из друзей Джонсона. Довольно быстро он привык к спокойному образу жизни: «Я больше всего ценю возможность поваляться в кровати после десятичасовых новостей». Но в то же время Джонсон продолжал страдать от стенокардии и был вынужден постоянно держать под рукой нитроглицерин. Хотя бывший президент путешествовал (во Флориду, чтобы поплавать под парусами, в Акапулько с компанией — каждый февраль), он все же проводил много времени, работая над мемуарами в библиотеке Джонсона в Остине и руководил техасской вещательной компанией, — самым главным местом для него всегда оставалось собственное ранчо. Один работник на ранчо как-то заметил: «Хорошо бы он еще раз стал президентом. Когда в шесть утра я дою коров, президент приходит и начинает расспрашивать меня о хозяйстве».

В марте 1970 года Джонсона поместили в госпиталь Сан-Антонио после тяжелого приступа стенокардии. Когда он гостил у своей дочери Линды в мае 1972 года, Джонсон перенес еще один сердечный приступ. Сообщалось, что он встал с больничной койки Шарлоттсвилльского госпиталя после трех дней интенсивного лечения и заявил своей жене, леди Бёрд: «Бёрд, я хочу умереть дома». Последние семь месяцев жизни президента были очень тяжелыми — последний приступ вызвал острую сердечную недостаточность. В спальне на ранчо был установлен аппарат кислородного питания, и время от времени Джонсон ложился и надевал маску. В октябре он обсудил с двумя специалистами из Бейлоровской Медицинской школы в Хьюстоне возможность проведения операции на сердце (надо сказать, что сердечная микрохирургия получила тогда еще недостаточное развитие и все еще относилась к разряду экспериментальной); однако операция не могла обеспечить восстановление поврежденной сердечной мышцы, к тому же другие болезни Джонсона делали такое вмешательство слишком опасным.

За две недели до смерти он поблагодарил за многолетнюю помощь своего друга Леонарда Маркса. «Мы частенько считали это само собой разумеющимся, — сказал Джонсон. — Но я хотел бы, чтобы ты знал, что я очень благодарен».

Джонсон, по словам леди Бёрд, больше всего ненави-дивший оставаться в одиночестве, был один, когда умер 22 января 1973 года, всего через два дня после инаугурации его преемника Ричарда Никсона. Около 15.45 президент позвонил из спальни в секретную службу, и двое ее агентов примчались с переносным прибором для подачи кислорода. Джонсон лежал на полу, не подавая признаков жизни. Самолетом его отправили в Армейский медицинский центр в Сан-Антонио, где зарегистрировали смерть Джонсона. Вскрытие показало, что две из трех главных коронарных артерий были полностью закупорены, а третья — частично.

Миссис Джонсон узнала о случившемся в своей машине, когда проезжала мимо библиотеки Джонсона. 23 января двадцать тысяч граждан пришли проститься в библиотеку, где было выставлено тело Джонсона. На следующий день, объявленный траурным, гроб самолетом доставили в Вашингтон, где он простоял в Капитолийской ротонде сутки. В Национальной христианской церкви Вашингтона состоялась похоронная служба, на которой присутствовали семьи Джонсона и Никсона.

В полдень того же дня Линдон Бэйнс Джонсон был похоронен с воинскими почестями рядом с родителями на семейном кладбище в штате Техас. Губернатор Техаса Джон Б. Конелли и преподобный Билли Грэхэм сказали несколько слов, а Анита Брайант спела «Республиканский гимн сражения».

Состояние экс-президента оценили по крайней мере в 20 миллионов долларов, в основном с доходов от остинской радиостанции. Его разделили между дочерьми Джонсона, Линдой и Люси; миссис Джонсон осталось ранчо.

Джоплин Скотт (Joplin Scott)

(1868-1917)

При жизни чернокожий американский композитор не добился должного признания, хотя Джоплин внес значительный вклад в американскую культуру и музыку, сочинив синкопированные фортепьянные фрагменты. «Король регтайма» сам часто говорил, что его композиции будут по достоинству оценены не раньше, чем через пятьдесят лет после его смерти.

Джоплин провел последние годы в Манхэттене, тщетно обивая пороги и пытаясь найти средства на постановку своей оперы «Тримониша», а его вторая жена Лотта, друг и почитатель таланта, вынуждена была работать прислугой. "Записанный в городской директории как «композитор» или «музыкант», Джоплин к 1915 году стал называть себя «учителем музыки». В начале года он сумел поставить свою оперу в Линкольн-театре с участием небольшого любительского хора и собственным аккомпанементом на фортепьяно — однако не было ни костюмов, ни декораций, и критики не обсуждали эту постановку.

Депрессия композитора усилилась после резкого ухудшения и без того подорванного здоровья. Прослушав сохранившиеся фонограммы, можно заметить, что за год или два до этого игра Джоплина уже была неровной. Теперь у пего часто случались судороги лица, и речь стала сбивчивой. В начале 1916 года Джоплины переезжают в другой лом, где у них оставались свободные комнаты, которые Лотта могла сдавать постояльцам. Скотт снял комнату на 160-й улице, где он мог писать музыку и преподавать, но работа не продвигалась, а учениками он пренебрегал. Салясь за инструмент, Джоплин не мог вспомнить даже собственные композиции, пытался сочинять, но вдохновение не приходило к нему. В редкие удачные дни композитор работал без устали, и не над короткими пьесами, которые всегда у него были успешными, а над «музыкальной трагикомедией» под названием «Если» и даже над симфонией регтайма. Джоплин постоянно переживал, как сохранить незавершенные фрагменты, но в декабре 1916 года вдруг сжег почти все свои записи.

5 февраля 1917 года композитора поместили в Манхэттенский национальный госпиталь. К тому времени Скотт уже не узнавал друзей, приходивших навестить его. Парализованный и совершенно неподвижный, Джоплин постепенно терял силы. Скотт Джоплин умер 1 апреля 1917 года от церебрального паралича, поразившего его полтора года назад. Сопутствующей причиной смерти был сифилис неустановленной продолжительности. Возможно, композитор заразился сифилисом в период своих частых путешествий между двумя женитьбами в 1903—1907 годах.

После скромной службы в Доме прощания на 131-й улице в Манхэттене Скотта Джоплина похоронили в общей могиле на кладбище Св. Михаила в Квинсе, в Нью-Йорке.

Восстановление имени Джоплина, начатое несколькими энтузиастами в 60-х годах, получило мощный толчок, когда в 1970 году молодой пианист Джошуа Рифкин выпустил первую из трех вызвавших общий восторг записей. После этого композиции Джоплина стали музыкальным сопровождением фильма «Афера» в 1973 году. В течение года разошлись два миллиона пластинок и кассет с записями из фильма. В октябре 1974 года на совершенно запущенной могиле во втором ряду кладбища Св. Михаила поместили бронзовую доску с надписью: «Скотт Джоплин. Американский композитор». В сентябре 1975 года «Тремонишу» впервые исполнили на Бродвее, а в 1976 году Джоплин удостоился Пулитцеровской премии.

Через много лет после смерти мужа Лотта Джоплин призналась, что он просил сыграть на своих похоронах «Рег кленового листа», но когда пришло время, она не посчитала это возможным. «Сколько раз потом я всем сердцем хотела бы сказать «да».

См. Джеймс Хаскинс (1978).

Дизраэли Бенджамин (Disraeli Benjamin)

(1804-1881)

Загадочный премьер-министр Великобритании (1868, 1874—1880) и сочинитель романов, Дизраэли имел итало-еврейские корни, и только принятие баптистской веры в возрасте двенадцати лет дало ему возможность сделать парламентскую карьеру. Он отрекся от своей беспутной юности ради достижения самого высокого поста в стране и дружбы королевы, которая пожаловала его титулом Первого графа Биконсфилда в 1876 году. Близкие отношения между Викторией и ее первым министром продолжались все шесть лет, пока Дизраэли находился у власти. И хотя при этом каждый преследовал свой интерес, оба все же были искренне привязаны друг к другу. Королева стала настоящим идеалом Диззи, волшебной властительницей, превращенной его мудростью и открытым преклонением из неуверенной в себе ипохондрической вдовы, совершенно беспомощной без своего любимого Альберта, в решительную, знающую себе цену правительницу. Когда партия тори потерпела необъяснимое поражение от либералов Глэд-стона на апрельских выборах 1880 года, для Виктории это явилось тяжким ударом. Падение ее фаворита, как она уверила себя, произошло из-за гнусной клеветы шотландских краснобаев, и какое-то время королева не могла приступить к формированию нового кабинета правительства.

До самой смерти Дизраэли, случившейся через год, Виктория тайно писала ему, подписываясь «навсегда преданный вам и благодарный друг В. Р. И.». Время от времени они обедали вместе в Виндзоре.

Выйдя в отставку, Дизраэли жил в двенадцати милях от Виндзора, где он дописал свой роман «Эндимион» и начал следующий. Старые болезни — подагра, астма и бронхит — вновь стали беспокоить. Вернувшись 19 марта домой в Лондон на Керзон-стрит, Дизраэли простудился и слег.

Последнее письмо Виктории «Дражайшему лорду Бикон-сфилду» от 5 апреля прилагалось к букету «ваших любимых весенних цветов», собранных в дворцовом парке. Отношение Дизраэли к смерти было иронически-равнодушным. На предложение принять у себя королеву он ответил отказом: «Наверняка она будет просить меня передать послание Альберту». Ужасные приступы кашля совсем истощили Дизраэли, и когда отказали почки, наступило уремическое отравление. Последними словами Дизраэли были: «Я хорошо жил, но не боюсь умирать».

Он оставался в коме до страстного понедельника 18 апреля 1881 года. На следующий день ранним утром Дизраэли приподнялся на постели и подался вперед, делая жест, хорошо знакомый по его выступлениям в парламенте. Губы зашевелились, но умирающий не издал ни звука. Потом он упал на подушки и через десять минут скончался.

Королева была совершенно убита горем и с трудом смогла написать доверенному секретарю Дизраэли, Монтегю Корри, «ибо почти ничего не видела из-за слез». Глэдстон предложил место захоронения в Вестминстерском аббатстве, однако Дизраэли оставил распоряжение похоронить себя рядом со своей женой Мери Энн, умершей девятью годами раньше в возрасте восьмидесяти лет, на кладбище Хьюхенден. Виктория не могла присутствовать на похоронах (по закону), поэтому она отправила туда трех сыновей и послала два венка первоцвета. (Закон не нарушался вплоть до 1965 года, когда королева Елизавета II появилась на похоронах сэра Уинстона Черчилля в соборе Св. Павла). Виктория совершила паломничество в Хьюхенден через четыре дня после погребения Дизраэли и распорядилась установить на могиле огромную мраморную плиту с надписью: «Этот памятник поставлен признательным монархом и другом, Викторией Р. И.».

См. Роберт Блейк «Дизраэли» (1966).

Дилиэс Фредерик (Delius Frederick)

(1862-1934)

Английского композитора помнят сегодня в основном по оркестровым пьесам, таким, как «Бриггская ярмарка» (1901) или «Слушая первую кукушку весной» (1912), на написание которой его вдохновило пение птиц в саду Грез-сю-Лои в двадцати пяти милях южнее Парижа, где он провел вторую половину жизни.

Бодрый духом, крепкий физически, атлетически сложенный мужчина, в свои сорок с небольшим лет Дилиэс начал жаловаться на сильные головные боли и ломоту в спине во время своей поездки по Англии в 1910 году. В 1921 году его здоровье резко ухудшилось: походка стала нетвердой, нарушались координация движений рук, зрение помутнело. К 1924 году композитор уже был прикован к креслу на колесиках и почти полностью потерял зрение. Сохраняя в разбитом параличом теле ясный ум, Дилиэс несколько лет влачил поистине жалкое существование. Единственное, что приносило ему радость, — это его музыка, становившаяся популярной в двадцатые годы, и общение с коллегами, которые звонили ему в Грез, а иногда навещали.

Мрачный период окончился для композитора в 1928 году. Получив предложение от двадцатидвухлетнего йоркширца Эрика Фенби записывать музыку Дилиэса под диктовку, композитор вышел из состояния меланхолии. В последние годы жизни Дилиэса Эрик Фенби был его личным секретарем и работал бесплатно. Жена Дилиэса Йелка Розен ободряла юношу: «Встаньте около него, а я буду стоять рядом с вами». Но это нисколько не помогало делу — старик не осознавал, что поет монотонно, и не может напеть мелодию точно. Он только задавал ритм и указывал, на каком такте сменить аккорд и тональность.

В медицинском исследовании 1980 года С. Ф. Вайнэпель рассматривает имеющиеся биографические сведения о Дилиэсе. По всей вероятности, композитор мог заразиться сифилисом в начале двадцатого века в Париже, когда болезнь там была очень распространена. «Последующие неврологические симптомы... могут быть объяснены развитием нейросифилиса, особенно в отделах спинного мозга...» «Он был, — пишет Вайнэпель, — полным калекой». Однако, по описаниям Фенби, скрюченная фигура композитора выпрямлялась и его руки поднимались во время работы. «Это показывает, что его руки и ноги двигались, но движения не координировались».

За несколько дней до смерти Дилиэса жена композитора попала в больницу — ее злокачественная опухоль дала метастазы. Ежедневно по многу часов Фенби читал умирающему Марка Твена. Йелка вернулась домой и лежала в соседней комнате, пока Фенби ухаживал за ее мужем. Дилиэс умер в 4 часа утра 10 июня, находясь без сознания под действием морфина. После снятия посмертной маски гроб поместили во временную могилу на деревенском кладбище.

Весной следующего года гроб с останками Фредерика Дилиэса перевезли на родину и захоронили на кладбище Лимсфильд графства Суррей. Виолончелистка Беатрис Харрисон, живущая неподалеку, обещала ухаживать за могилой. Тайное погребение состоялось в полночь. На публичной панихиде 24 мая 1935 года сэр Томас Бичем дирижировал одной из оркестровых пьес Дилиэса. Йелка Розен Дилиэс не смогла присутствовать на перезахоронении. Два дня спустя она скончалась в Лондоне.

Диллинджер Джон (Dillinger John)

(1903-1934?)

По версии Федерального Бюро расследований «враг общества № 1» был застрелен тремя агентами при выходе из кинотеатра 22 июля 1934 года. Бюро предупредила содержательница публичного дома Ана Кумпанис, румынка по национальности, также известная под именем Анна Сэйдж и пытавшаяся в тот момент избежать депортации. Именно из-за этого, а также надеясь на обещанную награду в десять тысяч долларов, она сдала полиции своего нового приятеля, известного ей как Джимми Лоуренс. Диллинджер, который со своей бандой менее чем за год совершил более десяти ограблений банков и три раза убегал из тюрьмы, вышел из кинотеатра около половины одиннадцатого вечера с Анной и ее подругой после просмотра фильма «Манхэттенская мелодрама». Преследуемый шестью агентами ФБР, Диллинджер бросился бежать, он свернул в аллею и схватился за пистолет. Сотрудники ФБР выстрелили, ранив гангстера в лицо и шею и задев стоявших рядом двух женщин. Диллинджер умер по дороге в госпиталь.

Тело его выставили в морге, и тысячи людей прошли мимо него. После похорон на кладбище Кроун Хилл в Мурсвилле, шт. Индиана, отец умершего распорядился снять верхний слой земли и залить гроб цементом, чтобы избежать попытки похищения останков Диллинджера.

Джей Роберт Нэш в своем «Досье Диллинджера» (1983) пишет, что в перестрелке был убит Джимми Лоуренс, внешне похожий на знаменитого гангстера. В подтверждение своей версии Нэш приводит следующие факты: не было достоверного опознания трупа (его показали только сестре Диллинджера, у которой имелись очевидные основания способствовать побегу брата); глаза убитого были карими, а не голубыми или серыми, как записано в досье ФБР; наконец, агенты сознательно застрелили упавшего и не способного к сопротивлению противника (револьвер которого, кстати, был предъявлен только через пять месяцев после случившегося). Что касается самого Диллинджера, то он якобы тайно бежал с одним своим приятелем, по прозвищу Черный, и в 1979 году был переправлен в индийскую резервацию Оопе, шт. Калифорния. Возможно, что Диллинджер был жив и здоров по прошествии сорока пяти лет после побега.

Нэш также приводит протоколы вскрытия и несколько фотографий, на основании которых любопытный читатель может вынести собственные суждения.

Дитрих Марлен (Dietrich Marlene)

(1901-1992)

Родившаяся в Германии американская актриса и певица всю жизнь символизировала на сцене и на экране романтическую утонченность.

Когда ей было почти шестьдесят, она сломала плечо, упав со сцены во время гастролей по Германии. Играя свою последнюю значительную роль в фильме «Нюрнбергский процесс» (1961), она страдала от болезни кровеносной системы, так называемой болезни Бюргера, развившейся после четырех десятилетий непрерывного курения. Недостатки фигуры актрисе удавалось скрывать, прибегая к ухищрениям в одежде; хирургические иглы, вокруг которых заплетались ее волосы, были закреплены на черепе, чтобы кожа лица натягивалась. Концерты М. Дитрих были расписаны на десять лет вперед, и хотя в 1965 году на шее певицы была обнаружена раковая опухоль, для лечения которой требовалось вживление радия, Марлен все же смогла провести свое бродвейское шоу в октябре 1967 года.

В последние годы жизни актриса бросила курить, однако, по свидетельству ее секретаря Бернарда Холла, «выглядела без сигареты плохо». Она любила находиться среди курильщиков, «чтобы подышать чужим дымом, и заставляла других накуриваться до одури». В конце 1973 года Дитрих вновь упала со сцены (это было в Вашингтоне), до кости разорвав кожу бедра левой ноги об гвоздь, но она продолжала выступать с наложенными швами и в бинтах, пока не начались осложнения. Операцию по восстановлению кровеносных сосудов и пересадке кожи провели в Хьюстоне. В августе 1974 года Дитрих упала в своей парижской квартире и сломала правое бедро; во время перелета в Нью-Йорк занозилась стальной булавкой. Но уже в следующем месяце она восстановила силы, благодаря огромной силе воли, и сумела выступить в Лондоне, лишь слегка прихрамывая.

В сентябре 1975 года, во время гастролей по Австралии, сценическая карьера Марлен Дитрих внезапно оборвалась. Во время выступлений на сцене в Сиднее она оберегала правое бедро и совсем забыла про свою левую ногу, которая была практически оторвана, «пересажена», «восстановлена» — нога опять сломалась. Несколько месяцев заключенная в гипс, стойко переносила все сложности лечения в нью-йоркском Колумбийском Пресвитерианском медицинском центре, пока медленно шло выздоровление. Выписавшись, Дитрих отправилась в Париж. Там, в июне 1976 года, актриса узнала, что в Калифорнии скончался ее бывший муж Рудольф Зайгер. Хотя они редко виделись, он считался единственным из мужчин, которого она действительно уважала. Известие о смерти За-йгера ее ошеломило. «Мне тяжело жить после этого», — сказала она.

Все же Дитрих появилась на экране последний раз в западногерманском фильме «Просто жиголо» (1978). Сильно загримированная, актриса спела главную песенку, сохраняя свой неподражаемый стиль. Позднее, в 1979 году Дитрих вновь упала и сломала кость левого бедра. Сидя в кресле на колесиках, она несколько дней отвечала на вопросы Максимилиана Шелла для фильма «Марлен: жизнь и творчество», который стал для нее последним. Премьера фильма состоялась в Западном Берлине в феврале 1984 года, а в сентябре 1986 года его показ стал главным событием нью-йоркского кинофестиваля. Актриса, которой было почти девяносто, отказалась выступить перед камерой, однако ее ворчливые и проницательные комментарии приводили аудиторию в восхищение.

Тогда Марлен сидела без гроша. Дожидаясь гонорара $а фильм, она получила уведомление о выселении из-за неплатежей за жилье. Французское правительство, которое относилось к Дитрих как к национальному символу, сочло необходимым вмешаться, оплатив счет за квартиру. Когда очередная рана ноги в октябре 1986 года поставила под угрозу ее жизнь, Дитрих предпочла зашить рану дома, не отправляясь в госпиталь.

Девяностолетний юбилей Марлен Дитрих широко отмечался по всей Германии, ее вновь объединенной родине, больше недели шли фильмы с ее участием и продавались записи ее песен. Марлен сказала Максимилиану Шеллу, режиссеру, снявшему фильм о ней: «Бояться нужно не смерти, а жизни».

Но, хотя жизнь часто обходилась с актрисой сурово, она была слишком горда, чтобы подчиняться обстоятельствам. Дитрих до конца хранила в себе легенду, над созданием которой работала так прилежно. О будущем она так сказала своему биографу Стивену Баху: «Мне жаль, что я не могу поверить в жизнь после смерти... Будь это правдой, Руди как-нибудь дал бы мне знать». В течение пяти лет актриса не покидала своей комнаты. По слухам, она прекратила принимать пищу за несколько дней до смерти.

Марлен Дитрих тихо умерла 6 мая 1992 года. На улицах в те дни были расклеены плакаты, возвещавшие о предстоящем открытии Каннского фестиваля, который в том году был посвящен ей.

Похоронная церемония прошла в Париже, где гроб накрыли трехцветным французским флагом, а затем его переправили самолетом в Берлин под «звездами и полосами» ее приемной родины. В Германии тело певицы, обернутое красно-желто-черным флагом объединенной Германии, опустили в могилу на кладбище Фриденау ее родного берлинского предместья Шёнберг. Могила М. Дитрих находится рядом с могилой ее матери Жозефины. Лютеранский пастор, проводивший похоронную службу, сокрушался о широко распространившемся среди немцев непонимании длительного отсутствия умершей на родине и восстановления ее гражданства. «Зеленые» и другие либеральные группы восхваляли Марлен Дитрих за антинацистс-кую позицию, однако по настоянию кругов правого крыла гала-концерт ее памяти в берлинском театре отменили.

Донн Джон (Donne John)

(1572-1631)

Английский поэт и священнослужитель, декан собора Св. Павла, снискал литературную известность лишь в нынешнем веке, после трех столетий забвения. Он был остроумным человеком, с меланхолической натурой. Донн очень беспокоился о собственном здоровье и частенько проверял мочу и пульс. Наиболее часто цитируемые слова: «...и никогда не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе» — взяты из его лучшего прозаического произведения «Благочестивые сонеты» (1624). Донн сделал записи о недавно перенесенном приступе «пятнистой лихорадки», и поставил под сомнение возможность лечения слабительным, что было в духе времени. Природа этой болезни осталась невыявленной, однако У. Б. Обер в своем исследовании 1990 года соглашается с выдвинутым ранее предположением Клары Ландер о том, что это «переносимая вшами форма тифа».

В январе 1631 года Донн стал жаловаться на сильный кашель, зубную боль и глухоту, однако его смерть два месяца спустя, возможно, была вызвана раком желудка. Говорят, что незадолго до смерти поэт позировал для собственного памятника, стоя задрапированным в саван, пока художник делал набросок в натуральную величину. Однако этот факт (сообщенный сэром Исааком Уолтоном) остается под вопросом.

Те, кто видел Донна на последней его проповеди 12 февраля 1631 года, говорили, что у него был вид смертника. В свой последний час 31 марта поэт произнес: «Я был бы жалок, когда б не умер». И несколько раз повторил: «Да свершится царствие твое, да будет воля твоя», пока дыхание его не остановилось. Тело и руки Донна оказались в таком положении, что пришедшим обряжать «не потребовалось ничего менять».

Памятник из черного с белым мрамора был окончен Николасом Стоуном в ноябре 1632 года. Во время великого пожара 1666 года собор был разрушен, уцелел только памятник Донну. После завершения новой постройки сэром Кристофером Вреном монумент был восстановлен на прежнем месте.

Дэйвис Бетт (Davis Bette)

(1908-1989)

Американская кинозвезда десять раз выдвигалась на награждение премией «Оскар» и дважды получала ее за роли в фильмах «Опасная» (1935) и «Джезебель» (1938). Дэйвис заслужила у режиссеров и директоров студий репутацию злобной женщины, а в конце карьеры ее невыносимый характер проявлялся и в отношениях с актерами.

Когда Дэйвис исполнилось семьдесят, она перебралась из Англии в Западный Голливуд и поселилась рядом с мемориальным парком Форест Лоун, где в родовом мавзолее уже покоились ее мать Рут и сестра Барбара. Столь дальний переезд, как она полагала, «излечит любого от желания сопровождать ее в путешествии через всю страну». В то же время Дэйвис не собиралась прекращать работать: «Работа является для меня источником энергии... и помогает забывать ненужное...»

В 1982 году актриса блестяще исполнила главную роль в телевизионной постановке «Пианино для Миссис Чимино» — о старушке, которая возражает собственным детям, объявившим ее психически нездоровой. Многие считали эту роль самой удачной работой Дэйвис за последние десять лет. В апреле 1983 года, во время съемок в телесериале «Отель», поставили диагноз рак груди. Она прервала съемки и пролежала несколько недель в нью-йоркском госпитале после мастэктомии. Там актриса вела себя крайне грубо по отношению к медицинскому персоналу, а некоторые врачи даже отказывались ее осматривать.

После возвращения в Лос-Анджелес Дэйвис упала и сломала бедро. Позднее, в 1984 году, она пять недель провела в Лондоне на съемках телевизионной экранизации детективного романа Агаты Кристи «Убийство с зеркалами». Ярость, с которой актриса обрушивалась на своих старых коллег, заставила даже мягкосердечную Элен Хейс заявить, что Дэйвис, «похоже, намеревается всем осложнить жизнь». Хейс поинтересовалась у своего коллеги Джона Миллса, как ему удается ладить с Бетт. «Я никогда в жизни так не боялся, — ответил тот. — А ведь мне пришлось побывать на войне». В 1987 году Дэйвис снялась в довольно занудном фильме «Киты августа» вместе с Лилиан Гиш. По свидетельству Хейс, на съемках «Бетт сделала отбивную из бедной Лилиан, и та поклялась никогда больше не играть в кино».

В 1988 году Дэйвис вставила себе искусственные зубы, и потеряла в весе 13 фунтов; позже она неожиданно прервала работу в фильме «Злая мачеха» (1989), мотивируя это плохим самочувствием и тем, что режиссер Лари Кохен выставляет ее в ужасном виде. На экране кинозвезда появлялась все реже и реже, но премии продолжали сыпаться градом — от Ньюйоркского кинематографического общества при Центре Линкольна, от Американской Академии киноискусств в Голливуде и, наконец, награда на международном фестивале в Сан-Себастьяне, врученная в сентябре 1989 года. К тому времени опухоль дала метастазы, и во время остановки в Париже 3 октября по пути домой из Испании у актрисы произошел коллапс. Секретарша и подруга кинозвезды, Кетрин Сермак, перевезла Дэйвис в Американский госпиталь в пригороде Ноли-сю-Сейн, где она умерла 6 октября 1989 года.

Еще когда Бетт была в расцвете сил, один из режиссеров сказал, что достойной эпитафией для нее будет: «Она прошла трудный путь». Но ничто не высечено на саркофаге из розового мрамора, который был установлен рядом с могилой ее матери и сестры после богослужения в Первой христианской церкви Голливуда. Вечер памяти актрисы был организован позже кинокомпанией «Уорнер Бразерс».

Ни единственная родная дочь Дэйвис, Барбара Хьюман, ни приемная дочь Марго Меррил не упомянуты в завещании Дэйвис. Состояние в один миллион долларов было разделено между приемным сыном Майклом и подругой Кетрин Сермак.

См. Лоуренс Квирк (1990).

Дягилев Сергей Павлович (Diaghilev Sergei Pavlovich)

(1872-1929)

Динамичный русский, который представил миру современный балет в 1909 году, имел внушительную фигуру с большой головой и подвижным лицом, но в последний год жизни Дягилеву не удавалось сохранять присущее ему достоинство. Разрушающее действие диабета было очевидно: Дягилев потерял в весе, лицо его стало пепельно-серым, глаза запали, гноящиеся язвы покрывали почти все его тело. (В то время инсулин еще не получил широкого распространения.)

После закрытия сезона в «Ковент-Гардене» Дягилев отправился в Венецию и поселился в номере на пятом этаже отеля «Бей-де-Мер» в Лидо. Когда молодой секретарь Дягилева Борис Кочно приехал по срочному вызову, он застал его в переменчивом настроении — поначалу угнетенный своим физическим состоянием, Дягилев слегка воспрял духом после визита Коко Шанель и своей подруги Мисии Сер. Всю ночь на 17 августа Кочно беспрестанно открывал и закрывал окна в номере, пока Дягилева бросало то в жар, то в холод. На рассвете, пробормотав «Простите», молодой человек погрузился в сон.

К полуночи восемнадцатого августа температура у Дягилева сильно поднялась, и он начал задыхаться. Мисия поспешила за католическим священником. Сердце Дягилева остановилось в шесть утра 19 августа 1929 года. Когда первые лучи солнца коснулись лица умирающего, его голова упала набок, и по щеке скатилась слеза. На следующий день, после службы в церкви Св. Георгия, гроб установили на плавучем катафалке и, сопровождаемый многочисленными гондолами с оплакивающими, доставили на кладбище острова Сан-Микеле.