1

Девушка неподвижно и отрешенно стояла в двух шагах от письменного стола. Увидев Джанни, она вздрогнула: массивная бронзовая статуэтка выскользнула у нее из рук и с глухим стуком упала на ковер.

По другую сторону стола лежал Перелли, широко разбросав руки и с удивленным выражением на застывшем лице. На ковре, рядом с его головой, темнели пятна крови.

Джанни подошел ближе и внимательно осмотрел лежавшего хозяина. Потом нагнулся и приложил ручные часы к полуоткрытым, сведенным судорогой губам Перелли. Стекло осталось совершенно прозрачным. Джанни взял неподвижную руку. Холодная. «Только этого мне не хватало», — тоскливо подумал он и посмотрел на статуэтку: это была крылатая женщина, возможно, Ника Луврская. Ее тяжелое основание было забрызгано свежей кровью. И только теперь он поднял глаза на девушку.

— Он мертв, — произнес он спокойно и даже буднично.

Девушка не сводила с трупа обезумевших, наполненных ужасом глаз и, кажется, не слышала его слов.

— Точная работа, — добавил Джанни. — Всего один удар.

Теперь он хорошо рассмотрел девушку: стройная фигура, красивые длинные ноги, светлые волосы, наверное, очень густые и мягкие на ощупь, удлиненные зеленые глаза, которые от страха казались совсем темными, и по-детски капризный рот.

— За что вы его?

Ответа не последовало. Джанни грубо встряхнул ее.

— Зачем вы это сделали?

Неожиданно девушка закрыла лицо руками и разрыдалась. Он обхватил руками теплые хрупкие плечи и усадил ее в кресло.

— Это не я… — чуть слышно пробормотала она, не отнимая рук от лица.

Он еще раз осмотрел комнату… На столе все в порядке: все выдвижные ящики закрыты, на блестящей поверхности красного дерева — письменный прибор, отделанный кожей, телефон, магнитофон. Единственное, что нарушало порядок, был Перелли с проломленным черепом, неподвижно лежавший на полу под открытым, вделанным в стену сейфом. Джанни ощупал свой затылок там, где снова просыпалась боль, и повернулся к девушке. Он сразу узнал ее. Она часто бывала в клубе, и он всегда испытывал дерзкое желание заговорить с ней, но не решался. Наверное, его отпугивало то ли отрешенное, то ли высокомерное выражение на красивом лице. «Удивительно, как хороша, — подумал он. — Вот удобный случай познакомиться. Но какая идиотская история».

— Послушайте, — решительно произнес он. — Скоро здесь будет полиция. И если у вас есть, что рассказать — выкладывайте, да поскорее.

Она подняла залитое слезами лицо.

— Это не я, — трясущимися губами проговорила девушка. — Когда я пришла, он был уже…

Джанни внезапно ощутил в себе непонятную злость и произнес еще резче:

— В котором часу?

— В полночь. — Джанни взглянул на часы: десять минут первого.

— Вы знали его?

— Нет… Мне надо было увидеться с ним.

— Зачем?

Вместо ответа она снова зарыдала, сильнее прежнего.

— Вы ничего здесь не трогали? Кроме статуэтки, разумеется.

— Нет. Я даже не подходила к… к телу. Мне так кажется. Я уже не помню. Ничего не помню, — всхлипывала она.

Джанни лихорадочно размышлял. Что делать? И почему эта мысль пришла ему в голову?

— Вас кто-нибудь видел? — спросил он.

— Нет… Думаю, что нет.

Джанни снова посмотрел на часы.

— Мы болтаем уже пять минут. Вам надо уходить.

Его мысли никак не могли обрести четкую форму.

— Но это совсем не значит, что я поверил в вашу историю, — добавил он.

Девушка поднялась и уставилась на него: теперь ее глаза были совершенно темными. На вид ей было не больше девятнадцати. Джанни отвел взгляд.

— Почему вы это делаете? — тихо спросила она.

— Послушайте, мне наплевать, кто его убил, — грубо, пожалуй слишком грубо, ответил он. — С меня достаточно того, что я нашел здесь труп.

«Паяц, — насмешливо подумал он. — Отлично знаешь, что совсем не поэтому».

Девушка сделала нерешительное движение в сторону двери.

— Стойте, — приказал Джанни. — Только никаких глупостей. — Он еще раз посмотрел на нее: голубое элегантное платье и светлые перчатки, почти до локтей прикрывающие загорелые руки.

— Значит, отпечатков вы не оставили, а это уже кое-что.

Он заглянул в открытый сейф: аккуратно разложенные папки с документами, конверты, несколько крупных банкнот. Возле стола он увидел дамскую сумочку и поднял ее.

— Это моя, — запротестовала девушка и с неожиданной быстротой бросилась к нему.

Джанни молча отстранил ее и с удивлением почувствовал цепкую силу тонких девичьих рук. Он вытряхнул содержимое сумочки на стол: обычные женские принадлежности — губная помада, пудреница, зажигалка, пачка сигарет, связка ключей. В боковом кармашке обнаружил водительское удостоверение и спрятал в карман своей куртки. Остальное положил обратно в сумочку.

— Итак, Марина, вам пора. Идите домой и ложитесь спать. И хорошенько вспомните подробности нынешнего вечера. Завтра мы еще раз поговорим об этом.

Она поджала губы, в глазах мелькнула настороженность.

— Только не воображайте, что я у вас на крючке. Я ничего не совершила и бояться мне нечего.

Джанни не дал ей договорить и легонько подтолкнул ее к двери.

— С удовольствием выпорол бы вас. Жаль, нет времени.

 

2

Вальтер докурил вторую сигарету, потушил ее о подошву и посмотрел на часы. «Этот парень решил помариновать меня в приемной», — недовольно подумал он. Слабый шум в конце коридора заставил его поднять голову. Дверь кабинета Перелли приоткрылась, и из нее выскользнула изящная женская фигурка, которая очень быстро скрылась за дверью, ведущей на улицу. В ту же минуту журналист услышал, как она захлопнулась. «Ах, вот оно что. Бедняга Джанни явился в неподходящий момент и сейчас получает сильный нагоняй…»

Дверь кабинета открылась снова: на этот раз показался пианист и подошел к Вальтеру.

— Ну и как? Он примет меня?

Джанни покачал головой.

— Что это значит?

— Он мертв.

— Мертв?!

Джанни кивнул и добавил:

— Кто-то успел размозжить ему голову.

— Не вы, случайно?

— Как вы догадались? Он отказал мне в очередной порции кокаина. А я нервный: взял тяжелую штуковину и тюкнул его по башке.

Вальтер внимательно посмотрел на него.

— Так это она?

— Кто она?

— Девушка.

— Вы ее видели?

— Мельком. Она упорхнула, как ветерок. А, кстати, кто эта девушка?

— Я вам все объясню позже. А теперь надо вызвать полицию.

— Вы не против, если я загляну в кабинет?

Джанни пожал плечами и направился к кабине лифта. Он спустился вниз, но вместо того чтобы войти в зал, поднялся по узкой лестнице, в конце которой была неприметная, обитая железом дверь.

 

3

Джелли Ролл вытер огромными ручищами вспотевшее лицо и тяжело опустился на стул.

— Итак, — начал допрос комиссар Краст, — вы весь вечер находились возле черного хода?

Толстяк вскочил и раздраженно выпалил:

— Я уже десять раз рассказывал вашим…

Комиссар вытянул вперед толстый указательный палец и с силой вдавил его в живот южноамериканца.

— Спокойно. Расскажешь мне еще раз.

Джелли Ролл рухнул на место и нервно затеребил пуговицу на воротнике рубашки.

— Да, — ответил он уже спокойно. — Я весь вечер был на месте, у черного хода.

— Чтобы попасть в апартаменты Перелли, надо пройти через заднюю дверь?

— Необязательно. — Раздался тихий женский голос.

Краст повернулся к соседнему столу, где сидели служащие «Лаки-клуба». Там же были Джанни и Вальтер. В другом конце зала агенты сыскной полиции допрашивали клиентов.

— Кто вы? — спросил комиссар девушку, подавшую реплику.

— Гардеробщица. Я хочу сказать, что есть другой путь из клуба наверх.

— Ну, конечно, — торопливо подтвердил Джелли Ролл. — Я не подумал о нем. Около туалета есть другая дверь, которая ведет в коридор, туда, где лифт. Но она всегда закрыта на ключ.

Краст подозвал полицейского.

— Сходи-ка в туалет, — и увидев недоумение на лице подчиненного, добавил: — Там есть дверь в коридорчик внутреннего лифта. Проверь ее. — И снова повернулся к Масиасу. — А ты не оставлял свой пост?

Толстяк задумался и посмотрел в потолок.

— Ты заходил к Перелли? — не дождавшись ответа, спросил комиссар.

— На минутку. Перед самым открытием. Около девяти.

Вернулся полицейский:

— Дверь закрыта на ключ. Замочная скважина в рядке.

Краст кивнул и продолжал допрос.

— А ты не заходил к хозяину около полуночи?

— Нет, нет, синьор, — испуганно ответил толстяк.

— Были ли в сейфе деньги?

— Конечно. Перелли всегда держал у себя большие суммы.

Комиссар поднялся и грузно навис над столом.

— Мы еще вернемся к этому. — Он повернулся к Джанни и к Вальтеру. — А вы оба следуйте за мной.

 

4

Кабинет Перелли обрел обычный респектабельный вид. Труп убрали, эксперты заканчивали свою работу. Краст уселся в глубокое кресло и обратился к Джанни:

— Итак, юноша. Повторите вашу историю.

— Бонелли хотел поговорить с хозяином, и я проводил его сюда, предупредив Джелли. Бонелли остался в коридоре около лифта, а я постучал в дверь кабинета, потом вошел…

— Он пробыл там пару секунд и выскочил, как укушенный, — вступил в разговор Вальтер.

— Тебя никто не спрашивает, — Краст бросил на него недовольный взгляд.

— Но, старина, раз уж с этого момента наша история идентична… — улыбнулся журналист.

— Заткнись. И не называй меня «старина». — Он снова обратился к Джанни. — Продолжайте.

— Я вышел и позвал его.

— Вы не заметили время?

— Было десять минут первого.

— Масиас сказал, что вы отсутствовали более двадцати минут.

— Знаешь, старина, — снова вмешался Вальтер. — Мы осмотрели все кругом. Мы хотели…

— Ты всюду суешь свой нос, — рявкнул Краст. — Сунулся даже в сейф: мы нашли твои отпечатки. А этот парень оставил следы только на дверной ручке.

— Ее Величество Пресса свободна, — с шутливой торжественностью произнес Вальтер.

— Ты плохо кончишь. Факт нашего давнего знакомства не дает тебе права лезть, куда не положено, но хоть что-нибудь нашел?

— Труп на полу. Ты ведь тоже его заметил, Орлиный глаз?

Краст нахмурился и угрюмо закончил:

— Ладно, пошли вниз. У нас еще куча работы.

 

5

Просторный зал «Лаки-клуба» был залит мертвенным светом флюоресцентных ламп и напоминал зал ожидания провинциального вокзала. В самом углу полицейские продолжали допрос клиентов. На столиках беспорядочно громоздились дымящиеся кофейники, чашки, сахарницы, пепельницы, полные окурков. В воздухе плавало облако серого табачного дыма.

Когда комиссар вошел в зал через заднюю дверь, к нему подскочил полицейский офицер.

— Комиссар, там толпа журналистов и фотографов. Они пронюхали, что Бонелли здесь, и рвутся сюда.

— Ни в коем случае не впускать эту банду, — устало выдохнул Краст. — А теперь доложи обстановку.

— Мы заканчиваем. Обнаружили парочку подозрительных: один мошенник из американцев, второй сидел за подделку документов. Несколько проституток. — Он отпил добрую половину чашки обжигающего кофе и, даже не поморщившись, продолжал: — Дюжина провинциалов и иностранцев. Пока никого не отпускаем. Но некоторые начинают нервничать.

— Кто же, например? — спросил Краст.

— Вон там, видите, потрясающе красивая дама. Это супруга Бургера, — указал офицер кивком головы.

— Известного промышленника?

— Того самого. Ума не приложу, что ей понадобилось в этой таверне. Рядом с ней, облезлый попугай с мешками под глазами, некто Саркис, антиквар. Дальше рыжий парень с лицом мученика, сын красивой дамы от первого брака.

— Почему ты их не отпускаешь?

— Гардеробщица и швейцар говорят, что только эти трое выходили из зала между одиннадцатью и двенадцатью ночи. Была еще одна постоянная клиентка.

— Кто такая?

— Марина Бургер, дочь Бургера. Она ушла минут за пятнадцать до полуночи.

— …и прикончила Перелли. Ну, ладно, где она сейчас?

— У себя дома, спит. Я звонил. Слуга не знает, когда она вернулась. — Он вытащил из кармана блокнот и положил его перед комиссаром, который бегло просмотрел записи:

1. Клодин Никольсон Бургер. Родилась в США. Второй брак с Паоло Бургером, итальянцем швейцарского происхождения. Итальянская гражданка. Место жительства: Вилла Марина, 1953, Виа Кассиа.

2. Джером Нолан. Родился в Индии. Родители: Обри Нолан и Клодин Никольсон. Американский гражданин. Студент. Место жительства: там же.

3. Раймондо Саркис. Грек. Без гражданства. Холост. Профессия: антиквар. Место жительства: отель Ридженси, комната 402.

Далее следовал краткий протокол допроса.

Краст отодвинул блокнот в сторону.

— Возможно, стоит побеседовать с ними. Только предельно вежливо. — И вдруг покосился на Вальтера. — Что ты так на меня смотришь? Думаешь, старый Краст боится неприятностей?

— Ничего подобного.

— Да ладно. Я насквозь тебя вижу. Этот Бургер крепкий орешек и денежный мешок. А я как раз жду повышения. Так что можешь напечатать это в своей паршивой газетке.

— Старый лев начинает хныкать, — подмигнул Вальтер пианисту.