Генерал Хосе де Урреа осмотрел свой лагерь и остался доволен. Солдаты сноровисто ставили палатки, фуражеры выгружали корм для лошадей, а конные партии, поднимая копытами пыль, ускакали на разведку и вскорости скрылись за горизонтом. Мексиканцы, воодушевленные последними победами, работали споро и через час небольшую возвышенность покрывал лес палаток, а на кострах дымились котлы с похлебкой. По периметру лагеря расположили двадцать полевых пушек, укрытых за импровизированной насыпью из корзин и мешков с землей. Драгуны расположись отдельно, стреножив лошадей. После трехдневного перехода людям требовался отдых. Совсем неподалеку находились силы генерала Хьюстона, которого Урреа преследовал последнюю неделю. А потому на всякий случай мексиканский главнокомандующий отправил дальние пикеты из драгун, дабы не быть застигнутым врасплох.

Этой предосторожности генерала обучили русские инструкторы. Мексиканцы, плохо организованные и беспечные по натуре, были склонны пренебрегать столь элементарными мерами. Но, со временем, простые воинские премудрости стали привычными. Благодаря дюжине русских инструкторов эти две тысячи человек под его началом уже не напоминали орду кое-как одетых и вооруженных людей, как это было всего два года назад

Продав русским Верхнюю Калифорнию, покойный президент Санта-Анна не только получил за нее пять миллионов рублей, но и несколько партий оружия, достаточных для вооружения целой дивизии. Бывший президент, метивший в диктаторы надеялся с помощью столь значительной суммы и оружия укрепить свою власть и со временем сделать ее единоличной. Помимо оружия русские прислали опытных инструкторов для подготовки новых полков, составлявших гвардию лично преданную президенту. И надо отдать им должное, свое дело они знали хорошо.

Несмотря на столь амбициозные планы Санта-Анна недолго наслаждался властью. Полгода назад он был убит в своем ранчо неизвестными налетчиками. В народе поговаривали, что это сделали патриоты в отместку за продажу Калифорнии. Зато его подготовленные гвардейцы пригодились здесь, в Техасе, при подавлении мятежа этих неблагодарных гринго3. Заодно пригодилось современное оружие, которое прибыло на русских кораблях. Впервые мексиканская армия оказалась вооружена одинаковыми ружьями и имела вдосталь пороха. Но еще больше на боеспособности этого, когда-то разношерстного войска, сказалось наличие полевой артиллерии. Интенсивно используя полевые орудия во время наполеоновских войн, русские привили эту привычку своим подопечным. С такой огневой поддержкой воевать оказалось значительно легче. Тем более, что мятежники практически не имели полевой артиллерии, за исключением нескольких допотопных пушек.

Поначалу фортуна не очень благоволила к мексиканцам. Восстание в Техасе наложилось на мятежи в иных провинциях и до этой отдаленной территории у правительства попросту не доходили руки. Вдобавок именно в это время президент Санта-Анна был убит, что создало вакуум власти и лишь усилило неразбериху в стране. Поэтому за первые полгода мятежники практически беспрепятственно разоружили немногочисленные и разрозненные мексиканские гарнизоны и создали ополчение, состоявшее из полутора тысяч солдат, правда тоже разбросанных по огромным просторам Техаса. Наиболее значительный отряд находился под командованием новоиспеченного генерала Сэма Хьюстона, человека решительного и энергичного. Вдобавок у него на вооружении оказался десяток орудий, отобранных у сложивших оружие гарнизонов.

Лишь в начале февраля генерал Урреа во главе шеститысячного корпуса, состоявшего из обученных русскими гвардейских полков, двинулся на север. Мексиканцы шли разделившись на две колонны. Одна, под командованием генерала Кострильона шла на Сан-Антонио, населенного преимущественно мексиканцами, а другая, под командованием самого Урреа двигалась восточнее, в сторону Голиада, где находился значительный гарнизон. Таким образом они рассчитывали захватить два самых населенных городка этой пустынной окраины и продолжив наступление, принудить генерала Хьюстона к генеральному сражению. Несмотря на численное превосходство, мексиканцам пришлось нелегко. Техасцы упорно сопротивлялись, а небольшие отряды их милиции, прекрасно знавшие территорию, все время тревожили армию вторжения, заставляя быть на чеку, что изматывало солдат. Тем не менее уже к апрелю Сан-Антонио и Голиад оказались в руках правительственных войск. При упорной осаде Аламо генерал Кострильон потерял более двухсот человек, но захватил город, после чего продолжил движение на восток, находясь в двух днях перехода от своего главнокомандующего. В отличие от своего подчиненного, Хосе де Урреа не пришлось брать Голиад штурмом. Повстанцы, устрашившись столь внушительной силы незадолго до этого покинули город, надеясь соединиться с отрядом генерала Хьюстона, но мексиканский полководец стремительным маршем настиг и разгромил этот отряд, под командованием полковника Фэннина, взяв в плен и самого незадачливого командира. Дав своим людям два дня на отдых, Урреа двинулся дальше на восток, в надежде встретить отряд самого Хьюстона и этим закончить войну. Техасский главнокомандующий тоже не терял времени даром, собирая добровольцев и готовясь к решающей битве. Но несмотря на всю свою энергию, он не смог объединить под своим началом все местные отряды, что позволяло мексиканцам бить мятежников по частям. Техасцы, огрызаясь отходили вглубь территории, готовясь к генеральному сражению. Несмотря на череду поражений, их боевой дух все еще оставался высоким и они надеялись, что ближайшая битва переманит изменчивую фортуну на их сторону.

Две колонны мексиканцев двигались параллельно, пытаясь заманить повстанцев в ловушку. Кострильон должен был зайти в тыл Хюстону и отрезать тому путь к отступлению. Тогда со значительно превосходящими силами они легко разгромят тысячу ополченцев. Это прекрасно понимал и сам Хьюстон, а потому он остановился неподалеку от речки Сан-Хасинто, решив, что лучше бить мексиканцев по частям, не дав им соединиться. Две небольшие армии остановились в двух километрах друг от друга, чтобы испытать друг друга в генеральном сражении. Военный совет в техасском лагере вышел очень бурным. Все офицеры настаивали на занятии обороны, где у малочисленных техасцев имелось хоть какое то преимущество. Но генерал, опасавшийся подхода Кострильона, решил атаковать мексиканский лагерь на рассвете.

Еще в сумерках кавалерия мятежников отправилась в обход мексиканских позиций, дабы ударить с тыла, а восемьсот решительно настроенных американцев, выстроенных в несколько шеренг двинулись по заросшему высокой травой полю к мексиканскому лагерю. Но благодаря выставленным пикетам их выдвижение было вскоре замечено, как и обходной маневр техасской кавалерии. Отправив четыре сотни драгун против вражеских всадников, генерал Урреа приказал перекатить по десятку пушек во фланги, а в центре, за полутораметровой насыпью, засела пехота, готовясь встретить противника залповым огнем.

Восходящее солнце светило мексиканцам в глаза, а высокая трава скрывала движение противника, Поэтому, когда первая шеренга восставших вышла из высоких зарослей, до мексиканских позиций оставалось всего пятьдесят ярдов. Но уже через мгновение с флангов раздался грохот пушек, которые продольным картечным огнем прошлись вдоль первой и второй шеренги противника. Потом заговорили ружья и все пространство вокруг заволокло едким черным дымом. Техасцы с криками 'помни Аламо' ринулись с ружьями на перевес на позиции правительственных войск. Но солдаты за насыпью были построены в две шеренги и успели дать еще два залпа, прежде чем оставшиеся на ногах мятежники добежали до мексиканских позиций. Завязалась рукопашная. Несмотря на свою малочисленность, гринго, начали теснить мексиканцев и через несколько минут над насыпью лагеря уже развивался техасский флаг. Но подоспевшие резервы восстановили положение, отбросив наступающих за насыпь. Артиллерия с флангов продолжала поливать огнем вытесненного противника, у которого не оказалось резервов. Генерал Хьюстон скомандовал отступление, но тут в тыл его армии ударили четыре сотни драгун, которые разогнав кавалерию противника, вернулись на поле боя и перекрыли мятежникам путь к отступлению. Началась резня, в которой пал и сам генерал. Оставшиеся в живых три сотни израненных, деморализованных солдат сдались в плен. Больше крупных сил восставших в Техасе не оставалось. Оставалось лишь зачистить огромную территорию.

Через два дня обе мексиканские армии соединились. Кострильон поздравил Хосе де Урреа с победой, после чего корпус вновь разделился, дабы растопыренной пятерней пройтись по Техасу, восстанавливая там власть республики.

Лишь через год, выдавив из провинции последние отряды мятежников и оставив там сильные гарнизоны, генерал вернулся на родину. По пути его, как спасителя отечества, встречали восторженные толпы людей, а в Мехико, по приказу президента Фариаса, в честь популярного генерала дали салют.

В Мексике за время его отсутствия ничего не изменилось. Политики продолжали свои дрязги, а казна в очередной раз оказалась пустой, что грозило ропотом среди солдат. Пять миллионов рублей, полученных совсем недавно за Калифорнию, растаяли без следа.

'Ничего' - думал генерал, прохаживаясь по своему кабинету. - 'Пора навести в стране порядок, и я это сделаю. Ведь у кого под рукой солдаты, у того и власть'.