С утра над рекой стоял густой туман, поэтому маленькая флотилия двинулась в путь ближе к полудню, кода июньское солнце уже начало припекать. Флотилия состояла из паровых корветов 'Шилка' и 'Аргунь', каждый из которых тянул на буксире небольшую баржу с углем и из сотни лодок, баркасов, вельботов и плотов. Экспедицию возглавлял Николай Николаевич Муравьев, всего лишь год назад назначенный Восточно-Сибирским губернатором. Несмотря на слабое здоровье, Николай Николаевич был человеком с кипучей энергией и руководство столь отдаленной провинцией из Иркутска оказалось для него чересчур скучным. Поэтому он решил лично возглавить полутаротысячный отряд для исследования русла реки Амур и основания в этих краях первых русских острогов. После исследования дельты Амура и выхода в Тихий океан, один батальон из состава экспедиции должен был погрузиться на транспорты под командованием Федора Петровича Литке и направиться в Петропавловск-Камчатский для усиления тамошнего гарнизона. Перед отъездом на место назначения, в Иркутск, Николай Николаевич имел продолжительный разговор с императором о перспективах развития русского Дальнего Востока. Поток переселенцев на восток за последние десять лет создал крепкую основу для дальнейшего продвижения в Приамурье к берегам Тихого океана. Вот и обсуждали, как это можно сделать не вызывая конфронтации с южным соседом. Цинский Китай уже давно миновал период своего рассвета и значительно ослаб с тех пор. На этом и строился расчет. Приамурье было слабо исследовано и прежде чем закрепиться в этих местах, требовалось изучить те земли более детально и проверить насколько Амур судоходен. Этим молодой губернатор и занялся, как только обосновался в Иркутске. К экспедиции готовились все зиму и часть весны. Надобно было собрать два корвета, построить лодки и баркасы, запастись продовольствием и порохом.
Корветы собрали в Сретенске, а котлы для них изготовили в Иркутске, на открывшемся два года назад заводе. В основном завод производил сельхозинвентарь для растущей волны переселенцев, но недавно освоил производство паровых котлов и иных механизмов, потребных для строительства речных пароходов. А возле него уже строился новый завод, для производства пушек и ружей, дабы обеспечить Забайкальские войска собственным вооружением и не перевозить его через тысячи километров из Екатеринбурга. Выросший как на дрожжах Иркутск, стал столицей Восточно-Сибирской губернии и трамплином для последующего освоения Дальнего Востока. В связи с чем город начал приобретать европейский вид, обустраиваясь площадями и каменными общественными зданиями.
В поход тронулись в середине мая, предварительно уведомив Цинских чиновников. Сплав оказался сложным, порою лодки не справившись с течением, сталкивались друг с другом или налетали на камни и прибрежные отмели. Длинный караван из разночинных судов растянулся вдоль по реке, затрудняя снабжение. Тихоходные баржи с провизией и фуражом отставали, из-за чего первые дни люди и лошади голодали. В итоге Муравьев приказал держать двухдневный запас провианта на каждом судне и к вечеру, останавливаясь на ночевку, выпасывать лошадей. Это замедлило сплав, но зато принесло порядок в разрозненное до сего момента передвижение. Вдобавок, из-за снижения скорости, баржи успевали догнать флотилию, что значительно облегчало передвижение.
Вся небольшая флотилия боялась вспыльчивого нрава губернатора. Муравьев не давал поблажек ни себе, ни другим, неумолимо двигаясь к намеченной цели. Трудно было предположить в этом невысоком и худощавом теле столь кипучую энергию и несгибаемую волю. Когда Николай Николаевич кричал на нерадивого лейтенанта, по вине которого баржа села на мель и дала течь, всем казалось, что губернатор выше здоровяка лейтенанта, который вжав голову в плечи, и держа руки по швам, получал начальственных звездюлей. Но, тем не менее, Муравьева любили, как отца командира, который хоть и строг, но о подчиненных заботиться и в обиду не дает.
День выдался солнечный и река оказалась спокойной. Впереди шли две лодки, измеряя фарватер, дабы более тяжелые корветы и баржи не напоролись на мель. За три недели люди приспособились к тяготам пути и флотилия шла споро. Муравьев сидел на палубе своего флагмана 'Аргунь', записывая в дневник все важные происшествия вчерашнего дня и рассматривая очертания реки, нанесенные на карту за последние дни. Вчерашний день выдался суматошным: сильный ливень затруднял видимость и баржи в очередной раз отстали. Пришлось пристать к берегу и под дождем организовывать лагерь, дожидаясь отставших. Реку штормило и командующий боялся, что одна из барж опять села на мель, затрудняя продвижение остальным. Но ближе к полуночи отставшие баржи подошли и Муравьев, наконец-то, заснул. Вот и не вышло занести в дневник все произошедшее за день.
К концу июня Николай Николаевич планировал добраться до Александровского поста*, острога в устье Амура, основанного четыре года назад капитаном Литке. Здесь его должна была дожидаться эскадра уже контр-адмирала Литке в составе трех транспортов и двух фрегатов, посланная для усиления российского присутствия на Тихом океане. Будет ли адмирал дожидаться его в назначенный срок, в этом губернатор не был уверен, ибо море стихия непредсказуемая. Хотя Литке имел четыре месяца в запасе и будучи опытным мореходом должен был справиться.
Через две недели, пройдя озеро Кизи, речная флотилия достигла, наконец, берегов Татарского пролива и первое что Николай Николаевич увидел, подходя к Александровскому посту, это высокие мачты транспорта 'Афон' и трепещущийся на них Андреевский флаг.
Адмирала Федора Петровича Литке, приказ императора: вновь отправиться на Дальний Восток, вначале огорошил. Ведь чуть более года назад он вернулся из тяжелейшего плаванья в эти отдаленные края и рассчитывал пару лет провести на столь любимой Балтике. Но такова она моряцкая судьба, все норовит забросить тебя подальше от родины. Николай Павлович подсластил пилюлю, произведя капитана Литке в контр-адмиралы, но и ответственность на нем лежала куда большая. Он должен был, возглавив небольшую эскадру из трех фрегатов и шести транспортов, довести ее в целости и сохранности через половину земного шара в Александровск и в Петропавловск. Откуда проследовать к устью Амура и встретить там в назначенный срок губернатора Муравьева, дабы закрепить те края за Россией. Транспорты везли грузы и переселенцев в Русскую Америку и на Камчатку. Потому и была столь большая нужда в освоении побережья Тихого океана, дабы иметь более надежную связь с этими отдаленными уголками империи. Во время прошлой экспедиции Литке исследовал устье Амура и доказал, что Сахалин является островом. Тогда же он основал Александровский пост в устье Амура и Ивановский острог на юге Сахалина. Теперь же, более мощная эскадра должна была усилить российское присутствие в этих местах.
Из Петербурга эскадра отбыла в августе и без особых приключений пересекла Атлантический океан и прошла мыс Горн. Но в Тихом океане корабли попали в шторм и лишь через три дня всем кораблям удалось вновь воссоединиться. Благо шли знакомым маршрутом и большинство капитанов ужу ходили по нему, в том числе и под командованием самого Литке. У двух транспортов после шторма оказался поврежденным рангоут, но моряки решили устранять повреждения не заходя в порт. К Новому году эскадра, наконец, достигла Александровска - столицы Русской Америки, и оставалась там месяц. За это время моряки отдохнули и привели в порядок истрепанные долгим плаванием корабли. В Александровске была построена небольшая верфь, которая в основном строила небольшие суда типа ботов и шхун. Заодно, на ней приводили в порядок транспорты, которые доходили до Русской Калифорнии значительно потрепанными. Прибытие кораблей из метрополии всегда было большим событием для жителей отдаленной колонии. Население Александровска насчитывало три тысячи человек, включая гарнизон и двести местных индейцев, принявших православие. Поэтому экипаж корабля в сто и более человек, на время, существенно увеличивал население маленького городка, внося свежую струю в устоявшийся быт этой отдаленной провинции. Ну и, конечно, корабли привозили товары и провизию и новых поселенцев, без которых колония не смогла бы существовать. Поэтому прибытие столь большой флотилии, доселе невиданной в этих широтах стало настоящим праздником. Тем более что один фрегат оставался в Александровске для усиления Российской Тихоокеанской эскадры.
Заполнив трюмы мехами и шкурами взамен выгруженных товаров, эскадра покинула гостеприимную столицу Русской Америки, и, посетив по пути Кадьяк, отправилась на запад, в Петропавловск, куда и прибыла к середине марта. На Камчатку флотилия доставила необходимые товары и два десятка пушек для небольшого гарнизона. Вдобавок, а Петропавловске Литке оставил два фрегата и два транспорта из своей эскадры, для усиления российского присутствия в этих местах. А в середине июня адмирал, как и было обещано, бросил якорь у Александровского поста, чем несказанно обрадовал десяток солдат, оставленных там гарнизоном.
Сержант Иван Седов был один из немногих русских, которые родились и жили на Камчатке. Всего на громадном полуострове жило около семи тысяч русских переселенцев, включая гарнизоны и экипажи небольшого Тихоокеанского флота. Большинство жителей прибыли на Камчатку после крестьянской реформы 1831 года, прельстившись освобождением от налогов на целых двадцать лет. Кроме них на полуострове находилось и немало бывших дворян, сосланных за участие в заговоре против императора. Связь с метрополией осуществлялась по морю, но корабли приходили редко, раз в несколько месяцев, поэтому переселенцы жили уединенно на огромных пространствах Камчатки.
Отец сержанта служил на флоте, на бриге 'Быстрый' и видимо любовь к морю передалась Ивану от него. Отслужив три положенных года в армии, Иван решил остаться на сверхсрочную службу и записался в морскую пехоту, роту которой создавали на Камчатке. Когда в 1836 году в Петропавловск пришел шлюп капитана Литке, Седов уже дослужился до сержанта. Команда брига 'Байкал' в пути оциножила, и требовались люди на замену тех, которые сошли на берег. Иван оказался среди двух десятков тех, кто записался в команду. Благо начальство не было против, тем более, что капитан имел при себе распоряжение императора, оказывать его экспедиции всяческое содействие.
Плавание оказалось трудным. Земли эти были слабо изведаны и многое лишь предстояло нанести на карту. Море часто штормило, а частые туманы замедляли каботажное плавание. Двигаясь по карте составленной Крузенштерном, Литке достиг Сахалина, откуда направился в Амурский лиман. Опросив по дороге местных жителей, капитану удалось найти устье Амура и таким образом доказать, что Амур выходит в океан. Не рискуя подняться вверх по реке на шлюпе, Литке оставил свой шлюп в небольшой бухте, а сам, с небольшой командой, на лодке, поднялся на тридцать километров вверх по реке. Обследовав устье реки, капитан вернулся на 'Байкал'. Было решено оставить пятерых человек, под командованием Седова, дабы основать острог и 'застолбить' эти ничейные земли за империей. Этому крошечному отряду русских Робинзонов, оставили лодку, инструменты и подарки для местных жителей которые можно обменять на продовольствие. Отряд Седова должен был выстроить острог и дожидаться прибытия поселенцев. А Литке последовал дальше на юг, первым из европейцев доказав, что Сахалин это остров.
Первую зиму перезимовали нормально. Иван старался поддерживать хорошие отношения с местными жителями, понимая, что от них зависит выживание его отряда в этих суровых краях. К зиме построили большой сруб, обнеся его частоколом. Благо леса имелось в избытке. На лодке они ходили вверх по реке, ловя рыбу и обменивая на продовольствие,ножи и сукно. В лесу водилась дичь, что разнообразило рацион. Поздней весной земля достаточно прогрелась для засева пшеницы, репы и лука. Но, увы, пшеница плохо прижилась и урожай получился скудным. Пришлось обходиться теми скромными запасами, что смогли обменять у местных. Лишь на второе лето к Александровскому посту прибыл шлюп из Петропавловска. Оказывается, по пути обратно Литке известил губернатора о крохотных постах, оставленных в устье Амура и на Сахалине и дал тому карты тех берегов, прося подвезти подкрепления. Но, увы, корабль посланный к Амурскому лиману не нашел небольшой острог и повернул обратно. И лишь вторая попытка оказалась удачной. Шлюп прибыл вовремя, привезя десяток солдат из Петропавловска. Иван мог вернуться в родной Петропавловск, но решил остаться, дабы расширить небольшой острожек и наметить места будущих русских поселений. Шлюп привез припасы пороха и муки, поэтому за следующую зимовку сержант не опасался.
Имея немного больше человек в отряде, стало возможным более детально исследовать Амурский лиман, чем Седов и занимался, пока позволяла погода. И хотя в картографии он не разумел, за год он сумел нанести на карту весь Амурский лиман, включая небольшие острова и отмели. И хотя чертежи его были не точные, все же это оказались первые подробные карты дельты Амура.