Иван Дмитриевич Тучков, капитан двухмачтовой шхуны 'Любава', принадлежащей купцам, братьям Заболоцким, оправил свой китель и открыл дверь каюты. Небольшую комнатушку сразу наполнил чуть соленный морской воздух. Даже май в этих краях прохладный, не то, что в родной Одессе. Каюта у капитана была крохотной, три на три метра, зато своя. Остальные, даже штурман, Игорь Леонидович Дементьев и боцман, грек по национальности, Дмитрий Григорьевич Горголи такой роскоши не имели. Зато трюм имелся на шхуне изрядный, и для товаров и для припасов на время кругосветки. Сама каюта выглядела очень скромно: подвесная койка, маленький стол и стул. Под койкой имелся сундук для вещей. Вот, пожалуй, и все. Даже полки в каюте не имелось. Да и зачем она, когда при сильной волне, все, что стоит на полке летит вниз. Будучи еще молодым гардемарином, Тучков это уже испытал и с тех пор хранил все свои вещи или в сундуке или в ящике стола, который запирался на ключ.

Закрыв за собой дверь каюты, Иван Дмитрич вышел на палубу, где уже построилась вся команда 'Любавы'. Оглядев, одетых в синие, шерстяные фуфайки моряков, капитан сказал:

- Господа, через несколько часов мы дойдем до Ново-Архангельска. Там мы пробудем три дня. Дмитрий Григорьевич, ты ответственный за разгрузку. Список товаров у тебя есть. Я договорюсь с учетчиком, чтобы портовые грузчики вам помогли. Потом погрузите шкуры и запаситесь водой.

- Сделаем, Иван Дмитриевич, - коротко ответил боцман.

- Никита Андреевич, провизии до Александровска хватит? - спросил капитан корабельного кока.

- Хватит, может какой дичи прикуплю, а то эти головорезы от консервов и солонины уже нос воротят. - Он кивнул на матросов. А так в Александровске провизия всяко подешевле выйдет.

- Ну, вот и хорошо, - констатировал капитан. - Остальные, он строго поглядел на небольшую команду, - от работы не отлынивать. После загрузки разрешаю сойти в город. Но чтоб к десяти вечера, все как один на корабле были. Иначе в Александровске вы у меня неделю на берег не сойдете. Никифоров и Горелик, вы за старших. Проследите, чтобы остальные сильно не бузили. Понятно?

- Так точно, господин капитан, - по-военному ответили моряки.

- Ну раз понятно, тогда все свободны, - ответил Тучков. И развернувшись, он подошел к Дементьеву и сказал, - Жаль, что ветер слабый, так и к обеду не дойдем.

Несмотря на слабый ветер, Ново-Архангельск появился на горизонте через три часа. Столица Аляски не производила впечатления. Даже Петропавловск выглядел солиднее. Порядка пятиста деревянных домиков уступами спускались к морю. Этот серо-коричневый ландшафт разбавлялся белокаменной церковью, и зеленью окружавших дома деревьев. Зато форт, у входа в залив, выглядел внушительно. Приземистые каменные стены, с пологими боками бастионов - такой с наскоку не возьмешь. Насколько Тучков знал, форт имел на вооружении двадцать Пексанов и еще две дюжины старой мелочи. Внутри залива располагался порт, являющийся одной из баз русской Тихоокеанской флотилии. На флот эта небольшая флотилия явно не тянула, ибо состояла из пяти однотипных тридцатипушечных фрегатов, но в этих отдаленных местах она представляла внушительную силу. Два фрегата это флотилии, названные в честь апостолов Петра и Андрея, базировались на Ново-Архангельск. Остальные три базировались в Александровске, бывшем до покупки Калифорнии в 1835 году, Сан-Франциско.

Над городом, на вершине холма, находился форт, где располагался Ново-Архангельский гарнизон. К нему прямо из порта вела дорога из струганных досок, разделяя городок надвое. Над фортом, на высоком шесте, развивался трехцветный российский флаг, ярким пятном выделяясь посреди темно-зеленой громады, нависшей над городом горы.

Когда 'Любава' прошла форт и вошла в залив, капитан увидел, что один из фрегатов, 'Апостол Андрей' стоит у причала, а неподалеку примостились два брига, пришедшие из Александровска. Убрав паруса, и потихоньку лавируя, шхуна проскользнула к пристани.

Сойдя по скрипучим сходням, Тучков увидел спешащего к нему начальника порта - Афанасия Матвеевича Трубецкого. Тот, протянув капитану руку, и горячо пожимая, сказал:

- Чрезвычайно рад вас видеть. Надеюсь, что вы добрались без происшествий.

Поздоровавшись и пожав руку местному чиновнику, Тучков ответит:

- Нормально добрались. Немного штормило, но ничего серьезного. Моя 'Любава' ходкая, скользит, а не ходит, улыбнулся он.

- Ну, вот и замечательно, - ответил Трубецкой. Губернатор давеча меня спрашивали, когда вы, наконец, прибудете. Его дочка так ждет рояль. Пошлю ему вестового, вот он обрадуется.

- Ну, раз так, то у меня к вам просьба. Пришлите побыстрее учетчика, чтобы принять груз. Губернатора порадуем, да и мои парни смогут скорее отдохнуть.

- Конечно, Иван Дмитриевич, сейчас же распоряжусь, и развернувшись, крикнул:

- Афоня, подь сюды.

Переговорив с учетчиком и отдав его на поруки боцману, капитан обошел пакгаузы, разминая ноги. С прибытием нового корабля порт ожил, и грузчики сновали в проходах, готовясь принять товар.

Братья Заболоцкие занимались чрезвычайно выгодной, но и рискованной торговлей. Из Одессы они отправляли русскую мануфактуру, персидские и афганские ковры, промышленные товары. Не брезговали и частными заказами, таким как рояль для губернаторской дочки, или особый табак для офицеров. Лишь бы платили исправно. Часть груза продавали в Китае, взамен загружая чай и шелк. Далее корабль шел в Ново-Архангельск и в Александровск, где продавал весь товар и, загрузившись шкурками, шел обратно в Китай, где менял шкурки на серебро и прикупал еще чая и шелк, которые продавались уже в империи. Несмотря на пошлины, торговля шла бойко, и купцы зарабатывали на каждой операции. Конечно, существовал риск потерять корабль и груз, но, на все воля божья. Для Тучкова это был третий рейс, как и для большинства команды. Поэтому вояж проходил спокойно, драки и поножовщины, происходившие в первый раз, остались позади. За три года команда сладилась и службу несла исправно.

Вернувшийся вестовой передал капитану приглашение губернатора отужинать с ним. Предупредив Дементьева, что вернется поздно и, оставив его за старшего, Тучков ушел к себе в каюту, где взял небольшой отрез шелка в подарок губернаторской жене и упаковку табаку для самого губернатора.

Дом Ново-Архангельского главы располагался неподалеку от форта и помимо церкви Святого Михаила являлся единственным каменным зданием в городке. Небольшое кирпичное строение, крытое железной крышей стояло в глубине сада. Как у остальных переселенцев, у дома был разбит огород, и даже имелась небольшая теплица.

Губернатор Федор Анатольевич Рылеев оказался невысоким, подвижным человеком, с изрядным брюшком и живостью во взгляде. Жена его, Варвара Игоревна, была женщиной худощавой, немного суровой. В молодости она, вероятно, была вполне миловидной, но командировка в этакое захолустье и отсутствие светской жизни состарили ее раньше времени. Тучкову представили и молодую поросль Рылеевых - четырнадцатилетнюю дочь Лизоньку и десятилетнего сына Гришеньку. Лиза поблагодарила капитана за вовремя доставленный рояль. Оказалось, что жена начальника гарнизона, полковника Сазонова, вполне неплохо музицирует, но за отсутствием инструмента не может научить Лизоньку. Теперь же долгие северные вечера в Ново-Архангельске приобретут некий лоск, благодаря музицированию. Дамам и их кавалерам хоть какое развлечение.

Помимо семейства Рылеевых за столом присутствовал полковник Сазонов с супругой, и местный батюшка, отец Серафим - первые люди в городе. Прислуживала молодая девушка из метисок. Капитан, после месяца на корабле отдал должное местным деликатесам: запеченному лососю, гребешкам и особенно свиному окороку. Все это запивалось добротным калифорнийским вином. На десерт подали местные ягоды со взбитыми сливками. Корабли из метрополии приходили примерно раз в месяц. Поэтому местный бомонд жадно набрасывался на приезжих, дабы узнать последние новости. Даже если новости эти приходили с опозданием на полгода и более. Появление Тучкова не стало исключением.

- Иван Дмитриевич, - спросил хозяин, - говорят, что на Дальний Восток старые корабли из Черного моря перегонять будут. И даже к нам, сюда пару старых посудин перешлют.

- Да, может уже и послали. Я уж почитай семь месяцев как по океану болтаюсь. Слышал я, что государь велел, все, что по дороге не потонет, загрузить инвентарем и поселенцами и отправить. Хотя, это еще с турком надобно договорится. Ежели то вооруженный корабль, так ведь могут и не пустить. Побоятся.

- Лучше бы новые парофрегаты к нам отправили. Это ж где мы столько народу то найдем для парусников то. И так апостолы наши кое-как укомплектованные.

- Ну, много не пошлют. Адмирал Нахимов, говорят, страшно ругался, когда провел ревизию Черноморского флота. Оно конечно, денег на флот не давали. Но все одно оказалось, что половина кораблей полностью сгнила.

- Ну и не страшно. Мне тут давеча депеша из министерства пришла. Обещают уже в следующем году угольную станцию устроить. Глядишь и людишек для обслуживания пришлют. А то ведь у нас как, пять лет контракт отработают и бегут в Калифорнию. Там они и теплее и землица плодороднее, - вздохнул Федор Анатольевич.

- Оно, конечно так, согласился капитан. Калифорния полюднее будет. Но и у вас край, ввек не объехать.

- Что есть, то есть, - вступил в разговор полковник Сазонов. - Земля тут суровая, но богатая. Зверя всякого в лесах прорва. Охота знатная, - прицокнул он языком. - Ежели хотите, можем вас свозить.

- Я бы с удовольствием, ответил Тучков, - но послезавтра мы уже отбываем, а мне еще дела с вашими купцами закончить надо.

- Ну что ж, неволить не буду. Если бы не служба я бы летом сходил бы на промысел с охотничьей партией.

- У нас тут почитай все охотятся, - поддакнул губернатор. Тем и кормимся. Но одной охотой Аляску не подымешь. Вот мы давеча лесопилку поставили, леса у нас много, может и в Александровск отправлять станем. Уголь на побережье недавно обнаружили. Хочу еще кирпичный завод отстроить. А то дома очень быстро гниют. Без кирпичного фундамента никак.

- А цемент вам не нужен? Могу в следующий раз завести. Недорого. Возьму как балласт.

- Цемент нам из Калифорнии завозят, но ежели по цене сойдемся, то почему бы и нет. Нам бы еще железо отыскать, чтобы не завозить. Тут у нас еще с прошлого года геологи ищут. Летом с охотничьими партиями уходят и ищут. Вот так уголь и отыскали, глядишь, и железо найдут, а может и вовсе золото, мечтательно произнес губернатор.

- Ну, дай то бог, поддакнул капитан. Предлагаю выпить за ваши начинания. Возражающих не оказалось, и небольшая компания еще раз отдала должное калифорнийскому вину.

Через четырнадцать дней 'Любава' бросила якорь в Александровском порту. Столица Калифорнии сильно разрослась за последние десять лет. Это был уже не глухой городок, как Ново-Архангельск, а город, насчитывающий десять тысяч жителей. С первого своего посещения Тучков ощущал, что именно здесь поднимается новая, не скованная условностями и гнетом прошлого Россия. В чем-то Александровск походил на Одессу. Та же разномастная толчея на улицах, оживленная торговля и особая атмосфера портового города. У причала стояла дюжина судов, в том числе и два парохода, а на улицах помимо русского, слышался испанский, английский, греческий и даже китайский языки. Соответственно поражала пестрота нарядов, от строгих костюмов с котелками, до китайских шаровар и рубах. А главное солнце, свет которого ярко играл на куполах Николаевского собора.

Собор виднелся издали, еще до того как корабли подходили к входу в залив. Сам залив охранялся двумя фортами с обеих сторон, надежно прикрывающих город и порт от нежелательных посетителей. Помимо пушек форта, город защищала корабельная артиллерия трех фрегатов из Апостольской серии, составлявшей костях Тихоокеанского флота в Русской Америке.

Центр города выглядел солидно и состоял из каменных строений. Центральная улица, носившая высокопарное название - Императорская, была замощена и выводила к главному городскому собору - Николаевскому, построенному два года назад на пожертвования местных купцов. Помимо Николаевского, в Александровске стояло еще пять церквей и даже существовал монастырь, образованный самим отцом Иннокентием, легендарным основателем Американской епархии, который много поспособствовал обращению в христианство местных индейцев.

На самой Императорской и на близлежащих улицах находились банки, конторы, рестораны для богатых обывателей и даже местный театр. Оживленная улица притягивала местных щипачей, в надежде на богатого приезжего купца. Соответственно, неподалеку располагался местный околоточный участок.

Позади красивого фасада центральных улиц существовал и другой город. Деревянный, не мощенный и грязноватый. С запада, неподалеку от океана, находилась Рыночная сторона, названная так в честь огромного рынка, где сходились торговцы и покупатели со всех окрестностей. Рынок, наравне с Императорской считался самым оживленным местом в Александровске, и, пожалуй, во всей Калифорнии. С юга прилегала Станичная сторона, в кабаках которой любили околачиваться казачки, прибывавшие по делам в город. С севера, от порта к центру, раскинулась Морская сторона, которую заселяли в основном грузчики, семьи моряков и ремесленники. Улицы, примыкавшие к порту, как и во многих портовых городах, пестрели кабаками, винными погребами и притонами. Некоторые кабаки считались подпольной биржей труда среди разномастных спекулянтов, шулеров и иного сброда.

Душой города был порт. Он еще только строился, прирастая пирсами, пакгаузами и угольными складами, но уже сейчас он мог принять до двадцати кораблей одновременно. Отсюда привезенные товары расходились по всей Калифорнии и даже шли на юг, в Мексику. На Рыночной стороне высился, еще в лесах, железнодорожный вокзал. Железная дорога на Рязанов* уже подходила к Александровску и к следующей весне отсюда должен уйти первый поезд. От Резанова, через долину, строилась ветка на юг, к мексиканской границе в сторону Соноры. Ветка эта имела стратегическое значение для всей Калифорнии. Она должна значительно облегчить путь для прибывающих поселенцев, которые пока добирались морским путем из Акапулько. Вдобавок, Калифорнийская губерния нуждалась в мексиканском угле. Обнаруженные четыре года назад запасы угля в Коауиле, оказались довольно богатыми. Соответственно в Шелихове* строился металлургический завод, для самообеспечения губернии чугуном и сталью.

В Александровске 'Любава' задержалась на две недели. Было необходимо пополнить припасы, кренинговать судно и дать отдых команде перед обратным плаванием. Проследив, что весь привезенный товар уже сгружен и подписав необходимые бумаги в порту, капитан направился в город. Обычно он останавливался на несколько дней в гостинице 'Киевская', где планировал остаться и на этот раз. По дороге он зашел в небольшой, полуподвальный кабачок 'На якоре', где лицом к лицу встретился со своим давним знакомцем, бывшим одесситом, Павлом Юрьевичем Черкасским. В темном, забитом людьми помещении стоял крепкий запах табака, немытых тел и перегара.

Павел Юрьевич выглядел огромным детиной, под два метра ростом, с широкими плечами и огромными, лапатообразными ладонями. На его бородатом, обветренном лице, лукаво светились голубые глаза. Узнав друга, он на радостях схватил его в охапку и приподнял.

- Здорово, Иван Дмитрич, какой все-таки мир тесный. Уж не чаял тебя здесь увидеть.

- Рад тебя видеть, Паша. Экий ты медведь, однако. Отпусти, а то ребра сломаешь.

Очутившись на полу, он спросил Черкасского:

- Ты здесь надолго?

- Вообще то я здесь поселился, но послезавтра отчаливаю в Петропавловск. А ты здесь каким ветром?

- Как раз сегодня пришли. Из Ново-Архангельска. Теперь на заслуженный отдых, - улыбнулся Тучков.

- Как дошли то, не шибко мотало?

- Неплохо. На полпути из Кантона штормило несколько дней, а так, в основном, спокойно.

- А я вот давеча, недалеко от Ново-Архангельска в шторм попал. Уже думал, не сдюжим. У меня двоих за борт вышвырнуло. Ну, думаю, ежели живым доберусь, поставлю свечку в храме.

- И что, поставил?

- А куды ж я денусь. Слово есть слово. С такими материями, Ваня, шутки плохи. - он перекрестился. - Вот теперь, опять, в Петропавловск зерно везу. Приходиться быстро оборачиваться до конца навигации. Ну, ничего, зимой малехо отдохну, да и робята пообтрепались.

- И когда ты успел здесь осесть? По Одессе то не скучаешь?

- Скучаю, чего таить. Но климат здесь благодатный, теплый. Работы много, за одну навигацию два-три раза оборачиваюсь. Женился я, жена вон на сносях. Так что я теперь встал на якорь.

- Ишь ты, молодец. Жене представишь?

- Познакомлю, конечно. Ты, кстати, где остановился?

- В 'Киевской' хотел, а что?

- Зачем тебе в 'Киевской', останавливайся у меня. Чай не нехристь какой, друга не принять. Заодно про Одессу расскажешь. Как оно там.

- А не стесню? Жена все же на сносях.

- Не переживай. Дом у меня большой, на Морской стороне, неподалеку отсюда. А как уеду, тогда и отдыхай себе в 'Киевской'.

- Уговорил, но тогда я угощаю. Иван Дмитриевич махнул рукой официанту. - Нам штоф беленькой, огурчиков и балычка закусить.

- Сей момент, - ответил официант и исчез. Уже через несколько минут, простой деревянный стол, изрезанный ножами был сарвирован рюмками и тарелками со снедью.

- За тебя, Павел Юрьевич, - сказал Тучков, и друзья, чокнувшись, опрокинули по стопке.

Разговор еще долго шел об Одессе, ценах на товары, общих знакомых, а под конец, немного охмелев, Черкасский, наклонившись к капитану, и дыша ему в лицо перегаром шепотом, словно выведывая тайну, сказал:

- Ты знаешь, Вась, люди говорят, что тут, неподалеку от Резанова, золотшко нашли...