Майское утро выдалось туманным, что было на руку затаившимся британцам. Белое облако тумана стелилось над самой водой, скрывая силуэты дюжины канонерских лодок, которые затаились ниже по течению. В этой непроницаемой утренней тишине слышался щебет птиц и легкое поскрипывание якорных канатов. Капитан Макеферсон пытался разглядеть в бинокль смутно выделяющиеся из молочной массы стены фортов. Еще полчаса и утренняя тишина нарушится грохотом паровых двигателей и разрывом снарядов, а пока капитан пытался рассмотреть за толстыми, приземистыми стенами левобережного форта жерла пушек. То, что китайцы осведомлены о подходе флотилии, сомнений не вызывало. Но вот насколько они готовы к штурму, этого никто не знал.
Капитан вспомнил, как год назад, тоже в мае, он уже побывал у этих стен. Англичане, привыкшие, что китайцы разбегаются после нескольких выстрелов, рассчитывали на легкую победу, которая откроет им путь на Пекин, но все пошло не так. А ведь компания начиналась как легкая прогулка. Островитяне, желавшие прибрать китайский рынок к рукам и взять под контроль главные порты, через которые шла торговля с восточным гигантом, недолго искали повод для войны. Придравшись к тому, что пиратское судно под Юнион Джеком было задержано китайскими таможенниками , они, как будто по заранее спланированному сценарию подвергли бомбандировке Кантон и высадили десант у стен города. В этом благом предприятии к ним присоеденились французы, тоже расчитывающие на свой кусок пирога. Союзники захватили милионный город за два дня, легко сломив сопротивление многократно превосходящих сил Поднебесной. Но император Сяньфэн проявил упорство и отказался подписать новый торговый договор с европейцами. Тогда, адмирал Сеймур направился на север к устью реки Байхэ, которая вела к столице Поднебесной. Именно тогда капитан Макеферсон и появился в первый раз под стенами фортов Дагу, запиравших путь на Пекин.
Тогда форты не произвели особенного впечатления на небольшой экспедиционный корпус. В том же южном Китае они видали крепости посильнее этих. А потому небольшая флотилия в дюжину канонерских лодок и двумя тысячами солдат на переполненных судах смело подошла к левобережнему форту и открыла огонь с убийственно близкой дистанции. Союзники расчитывали, что через полчаса такой канонады китайцы не выдержат и покинут стены или выбросят белый флаг. Тогда пехота, густо усеевшая палубы канонерок и двух пароходов, спокойно захватит форт и затем проделает ту же самую операцию с правобережним фортом. Но цинцы оказались хитрее. Видимо их надоумили русские инструктора. По крайней мере именно так впоследствии утверждал адмирал Сеймур в отчете лорду Пальмерстону.
Пушки левобережнего форта вяло отвечали на огонь канонерок, а через полчаса, огонь и вовсе прекратился. Солдаты на кораблях обрадовались. Враг испугался и бежал. Теперь дело за малым - лихим натиском захватить стены и взорвать форт. Для этого два батальона солдат сошли на берег таща приставные лестницы, а шесть канонерских лодок пошли ввех по течению спеша принудить к повиновению правобережний форт. Через пятнадцать минут они открыли огонь, надеясь повторить свой успех, но тут случилось невероятное! Пушки левобережнего форта ожили поливая картечью сгрудившуюся на берегу пехоту и оставшиеся суда. Цинские канониры заранее пристреляли орудия и огонь их тридцатишестифунтовых орудий оказался очень точным. В течении часа, пока союзники пытались уйти из под огня и увакуировать своих солдат, они потеряли более семисот человек убитыми. Семь из двенадцати канонерских лодок, учавствовавших в атаке пошли на дно. Так же как и два парахода с остатками десанта. Более тысячи человек попали в плен. Лишь небольшой горстке везунчиков, во главе с адмиралом Сеймуром удалось уйти обратно в Бохайский залив. Среди них находился легкораненный капитан Макеферсон, которому осколком посекло левую руку. Его канонерка была одной из немногих, которой удалось выскользнуть из западни коварных китайцев.
Поражение европейцев от туземных солдат вызвало шок во всей Европе. Да еще тысяча солдат попали с плен. Не слыханное доселе поражение! Даже в Индии, где бушует восстание против Компании , англичане не сдаются, отбивая атаки превосходящих сил сипаев. Английская и французкая пресса разразились громкими обвинениями в адресс адмирала Сеймура, забыв его прошлые заслуги. Сидя в своих кабинетах, журналисткая братия негодовала, почему так мало сил было выделено для похода на Пекин, совершенно забыв, что миллионный Кантон тот же Сеймур захватил не намного большими силами. Некоторые, более реалистичные, указывали на то, что форты обороняли лучшие части Цинской армии, обученные русскими инструкторами и вооруженные руссим оружием. Соответственная нота была посланна русскому императору. Лорд Пальмерстон негодовал и угрожал Российской империи войной, если она не перестанет поддерживать китайцев. Но англичане держали в руках краплленные карты. Восстание в Индии и предстоящий реванш в Китае требовали солдат, множество солдат, а потому к реальным действиям против России островитяне оказались не готовы. Французы, уже жалевшие о том, что вмешались в китайские дела, вели себя более осторожно. Отношения с Пруссией стремительно ухудшались и в Европе явственно запахло войной. Наполеон III был заинтересован в нейтралитете России. Ведь как-никак, а Николай Павлович приходился шурином Прусскому королю. Поэтому он заявил, что французкий контингент в Китае увеличивается до четырех тысяч человек при трех десятках полевых орудий. Островитяне выставили в два раза больше. Их репутация стояла на кону и они были полны решимости нанести поражение Цин с помощью столь внушительных сил. Целый год союзники готовились к реваншу. Из-за востания сипаев англичане не могли доставить подкреплений из Индии и были вынужденны послать солдат из метрополии. Флот из четырех фрегатов, двадцати канонерских лодок и десятка транспортов доставил экспедиционный корпус в Бохайский залив, где большинство солдат высадились на берег с намерением зайти в тыл фортам Дагу. Помимо пехоты и кавалерии, на берег высадились две саперные роты и два десятка тяжелых осадных орудий. На этот раз союзники решили предостеречться от любых неожидонностей. Канонерские лодки еще в сумерках вышли на позицию недалеко от фортов, чтобы ранним утром следующего дня атаковать непокорную крепость.
Сквозь белую пелену капитан Макеферсон увидел приземистые серые стены форта наполовину врытые в земляную насыпь. Кое-где между бастионами мелькали людские силуэты. Англичан явно ждали. 'Ничего' - подумал капитан - 'на этот раз мы сравняем этих макак с землей'.
- Лейтенант Картер, - позвал он взводного командира.
- Да, сэр? - вопросительно ответил тот.
- Велите вашим солдатам лежать на палубе и не высовыватся. Проследите, чтобы все выполнили приказ. Мне не нужны лишние раненные.
- Есть, сэр, - отсолютовал молодой лейтенант и побежал исполнять приказание.
Большинство морских пехотинцев, высадились с канонерок еще ночью, чтобы незаметно подобратся к стенам крепости. Густой туман был им на руку, позволяя остаться незамеченными на исходных позициях. Наконец в небо взлетела сигнальная ракета и флотилия европейцев, уже стоявшая под парами медленно пошла вперед, ощетинясь жерлами пушек. Не доходя полмили до форта они открыли убийственный огонь по стенам левого форта. Небольшая канонерка вздрагивала при каждом выстреле шестидесятивосьмифунтовых орудий. Туман начал рассеиваться и вместо него небо заволокло черным дымом, который окутывал все вокруг. Китайцы огрызались точным огнем, но под подавляющим превосходством союзной артилеррии кладка стен разлетались, осколками раня прислугу орудий. На этот раз борта и палубу канонерок бронировали, и тридцатишестифунтовые орудия фортов не приченяли большого ущерба атакующим судам. Несколько таких ядер попали в железные борта 'Минервы', которой командовал Макеферсон, отчего грохот стоял по всему судну, но получив несколько вмятин, кораблик продолжал посылать свои чугунные гостинцы.
С правой стороны реки послышался грохот орудий, а это значило что французский генерал Монтабан, командующий сухопутным корпусом зашел в тыл китайцам и готовтится штурмовать крепость. Капитан приободрился. Пока все идет по плану. На этот раз, несмотря на меткий огонь, китайцам не устоять. Генерал Грант, назначенный вместо попавшего в немилось Суймура, флажками приказал двигаться к берегу, чтобы высадить остатки пехоты. Макеферсон увидел, как соседняя канонерка 'Агрипина', которой командовал его хороший знакомый, капитан Фокс чадя дымом их двух труб пошла к берегу. От едва успел отдать приказ вытравить якорь и двинуться вслед за 'Агрипиной', как раздался страшный грохот и 'Агрипину' переломило пополам, после чего она стремительно пошла ко дну. Волна, вызванная взрывом с силой ударила в борт небольшого суденышка, отчего оно опасно накренилось, но выровнялось, покачиваясь на усеянной обломками поверхности. Нескольких пехотинцев выбросило за борт. Остальные, ругаясь, открыли пальбу из ружей по форту, не имея представления, что произошло и стреляя скорее от страха, чем по необходимости. Капитан, еще не прийдя в себя после взрыва хотел отдать приказ остановится, но не успел. Еще один страшный взрыв приподнял узкое тело канонерки и швырнул обратно в реку. Последнее, что Макеферсон успел увидеть, это обломок трубы, который кувыркаясь в воздухе летел прямо на него...
Генерал Грант оказался сообразительным и быыстро скомандовал ход назад. Тем не менее четыре канонерские лодки успели подорваться на гальванических минах, доселе в мире не известных. Вернувшись на исходные позиции союзники вновь открыли ураганный огонь по полуразрушенныим фортам. Иcход сражения решили Йоркширские пехотинцы высаженные еще ночью неподалеку от стен форта. Под прикрыием корабельной артиллерии они вплотную приблизились к насыпи и прислонивши лестницы взобрались на стены. Китайцы пытались выбить их редким ружейным огнем, но после двухчасовой канонады их количество уменьшилось на треть, а у оставшихся заметно снизился боевой дух. Под натиском англичан, цинцы начали отступать к северной стороне форта, но после того, как французы Монтабана пробив брешь в стене, штурмовали крепость с тыла, они выкинули белый флаг. Впрочем, это мало им помогло, ибо разъяренные смертью товарищей Йоркширцы никого в плен не брали. Лишь горстке защитников во главе с Сэнгэ Ринченом удалось бежать через подземный ход из крепости. В плен попало три десятка человек, в основном раненные.
Захват фортов Дагу обошелся союзникам в четыреста человек убитыми и пятьсот раненными. Китайцы потеряли более трех тысяч человек. Несмотря на потери, захват устья реки открыл экспедиционному корпусу дорогу на Пекин. Дав измотанным войскам день на отдых Монтабан и Грант приказали войскам двигаться дальше. Корабли дожны были идти рекой, перевозя припасы, а армия шла главной дорогой на столицу Поднебесной. Солдаты приободрились. Далее серьезных крепостей не предвидилось, а цинских солдат они нисколько не боялись. Подумаешь, что их тренировали русские инструктора. Туземец всегда остается туземцем. Нет у него боевого духа европецев. Да и выучка не та. Так думали все в красно-синей колонне солдат которая маршировала на встречу заходящему солнцу.
Через два дня союзные войска без боя заняли Тяньцзинь, расположенный всего в восьмидесяти милях от Пекина. Там они провели целый месяц, ведя переговоры с представителями императора. Но китайцы лишь тянули время, стягивая наличные силы к столице. Через месяц, поняв, что из переговоров ничего не выйдет, двенадцатитысячный экспедиционный корпус направился на запад. За это время англичане прислали еще один батальон для восполнения потерь убитыми и заболевшими. За месяц к Сингэ Ринчену, командовавшему войсками Поднебесной у столицы, пришла еще одна дивизия в подкрепление. Таким образом все четыре дивизии, обученные руссими инструкторами и вооруженные современными дульнозарядными ружьями оказались стянуты к столице. Ожидалось прибытие манчжурской кавалерии с севера, правда не всей. Десять тысяч сабель примкнули к мятежному генералу Ченгу, поднявшему восстание в Маньчжурии. Тем не менее силы под началом Сингэ Ринчена составляли пятьдесят тысяч штыков и десять тысяч сабель. И это были отборные полки империи Цин.
Англичане и французы двигаясь отдельными колоннами отбросили слабый заслон у деревни Туньчжоу и подошли к Тунхуэйхэ, неширокому каналу, за которым расположились императорские войска. Через канал были перброшенны два моста, охранявшихся пехотой и артиллерией Цин. За ними лежала столица Поднебесной. Генерал Монтабан лично проевел регонсценировку, дабы определить главное направление удара. На военном совете английский и французский главнокомандующий снова решили разделить свои силы. Французам выпало атаковать мост Балицяо, а англичанам, распологавшим большими силами, атаковать китайцев с флангов.
Рано утром, пользуясь тем, что солнце светит противнику в глаза, генерал Коллино возглавил атаку французкого авангарда на мост Балицяо. Китайцы встретили их шрапнелью, после чего манчжурская кавалерия контратаковала через мост, отбросив французов на исходные позиции. Но те не думали отступалть. Сосредоточив лучших стрелков у моста, генерал Коллино приказал им выбить прислугу у пушек, что и было сделанно. Паралельно французы вели антибатарейный огонь, за час выбив практически всю артиллерию, прикрывавшую подступы к мосту. Тогда они повторно атаковали мост, ударив в штыки. Не выдержав натиска, императорские войска отступили. Дабы развить успех, Монтабан ввел в бой свои главные силы, с целью рассечь позицию Сингэ Ринчена надвое, но из-за недостатка сил оказался окружен превосходящими силами неприятеля. Выкатив полевую артиллерию на прямую наводку, китайский главнокомандующий приказал стрелять по плотным порядкам французов, сжатых со всех сторон, но здесь он совершил ошибку. Немногочисленная французская кавалерия, стоявшая до сих пор в резерве, с яростью обрушилась на выдвинутые вперед орудия и захватила большинство из них.
Генерал Грант, услышав несмолкаемый грохот орудий, решил провести разведку вместе со своим штабом, дабы понять, что происходит. Заблудившись в высоких зарослях сарго, он лишь через час смог добратся до основных своих сил и направить их на помощь теснимым союзникам. Перейдя деревянный мост Бусицяо и зайдя в тыл с левого фланга противника, англичане обратили в бегство маньчжурскую конницу и обрушились на две дивизии Цин, которые теснили французов. Китайцы, оказавшись между двух огней не выдержали и побежали. Сопротивление продолжали оказывать лишь отдельные отряды, закрепившиеся в деревне Балицяо. Разрозненные бои длились еще два часа, пока французы, штыковой атакой не выгнали последних защитников из деревни, после чего, захватив покинутый китайский лагерь, закрепились на захваченных позициях.
Победа дорого обошлась французам, которые только убитыми потеряли более шестисот человек. Еще больше оказалось ранненных. Атаковавший с тылу англичане пострадали меньше, но и в их рядах насчитывалось более сотни погибших. Китайцы потеряли более трех тысяч убитыми и оставили на поле боя почти всю полевую артиллерию. Еще пять тысяч попали в плен. Несмотря на то, что до Пекина осталось два перехода, союзники вновь остановились, чтобы подтянуть тылы и доставить боеприпасы. После упорного сражения солдатам требовался отдых. Грант и Монтабан не расчитывали на такое сопротивление. Противник оказался гораздо опытнее и не бежал после первых выстрелов. Из двенадцати тысяч, вышедших из Тяньцзиня, в строю оставалось лишь десять тысяч солдат и подкреплений ждать было неоткуда. С другой стороны войска Сингэ Ринчена бежали, но по донесениям высланных вперед разведциков он сумел собрать две дивизии и закрепится на позициях у стен столицы Поднебесной. Поэтому к императору Цин снова послали эмиссаров для переговоров. Сам император бежал из Пекина, оставив столицу на своего брата - князя Гуна.
После недели волокиты, европейцы поняли, что их опят дурачат. Китайцы еще не потерпели сокрушительного поражения и у них оставались внушительные силы. Стало ясно, что лишь оконцательно разгромив Сингэ Ринчена и захватив Пекин, можно принудить Цин принять условия союзников. А потому в конце июня синие и красные мундиры вновь двинулись на запад. Подойдя к стенам столицы, они надеялись встретить там остатки китайских войск, но обнаружили лагерь противника покинутым. Разведка сообщила, что основные силы цинского генерала отступили по направлению к летней императорской резиденции находящейся на пятнадцати милях севернее. Не медля ни минуты Грант и Монтабан отправились вслед за отступавшим противником, дабы разбить его в полевом сражении, но, как выяснилось, Сингэ Ринчен успел уйти еще дальше на север, заманивая туда силы союзников. Дойдя до Юаньминьюаня - летней императорской резиденции, англичане с французами остановились. Преследовать врага с малыми силами на его территории, растягивая коммуникации на имело смысла. Перед ними лежал Пекин и прекрасная императорская резиденция.
Солдаты, натерпевшиеся за последние месяцы, с позволения главнокомандующих ринулись грабить дворец и окрестные постройки, растаскивая фарфор, гобелены и мебель. В подвалах дворца обнаружились огромные сосуды с байцзю и шаосинским вином. Большинство армии захмелело. Лишь два английских полка, находившиеся южнее дворца, не участвовали в совместной попойке. Им то и повезло больше остальных.
На следующий день, в пать чесов утра передовые принесли весть о приближении манчжурской конницы. Но было уже поздно. Через десять минут в сонный и хмельной союзный лагерь ворвалась орда всадников. Среди белых палаток поднялась суматоха, солдаты вскакивали и стреляли наобум в сумерках, иногда раня своих товарищей. Лишь через полчеса Мантабану удалось навести некоторое подобие порядка и оттеснить наглого противника, но едва французы и подоспевшие на помощь англичане начали преследовать отступающих манчжур, как они наткнулись на главные силы китайцев. Преследователи оказались не готовы к такому повороту событий и в скоротечном бою их ряды смешались и они вынуждены были отступить. Лишь к полудню союзникам удалось собрать все силы в кулак для реванша. Но имперские войска уже уходили на север, гоня перед собой более тысячи пленных. Преследовать их измотанные и переполошенные европейцы уже не могли.
Через два дня экспедиционный корпус вошел в Пекин не втретив никакого сопротивления. Но этих небольших сил явно не хватало для удержания огромного города, а брат императора вновь затягивал переговоры, отказываясь подписывать грабительский договор. Англичане попробовали смягчить некоторые из требований, но китайцы, почуствовав слабость союзников не шли ни на какие уступки. В итоге корпус покинул столицу и вернулся в Тунчжоу. Сложилась патовая ситуация. Из-за мятежей в южных и северных провинциях империи Цин не имели средств выдворить иноземных захватциков, а из-за восстания сипаев и начала европейской войны англичане и французы не могли прислать подкреплений, дабы настоять на своих условиях. Лишь через два года, после подавления восстания сипаев, англичане смогли перебросить две туземные дивизии и разгромить остатки армии Сингэ Ринчена.
- Ну, давай же, отходи, - бормотал про себя Пат, видя как Муту возится с фитилем у моста. Но, наконец, тот закрепил под последней опорой моста бочонок с порохом и размотав длинную бечевку фитиля поджег его конец. Затем удостоверившись, что пропитанный смолой и нефтью фитиль загорелся и огонек медленно поглощает бечевку, он отполз в густой кустарник, росший неподалеку. Там его уже дожидались три напарника, которые уже закончили с установкой взрывчатки под остальными опорами моста.
Пат направил оптический прицел свой винтовки дальше, за мост. Сквозь немного мутноватое стекло он увидел колонну зеленых мундиров, которая змеей скользила через широкое рисовое поле. Впереди скакала дюжина всадников. Они внимательно смотрели по сторонам и держали пистолеты на готове. А позади, в небольшом отдалении шагала основная колонна, охраняющая обоз с артилеррией и припасами.
О приближении обоза, небольшой партизанский отряд узнал заранее, от осведомителей, живущих южнее, около Гвалиора. После восстания в Агре, небольшой британский гарнизон оказался блокированным в городской цитадели. К ним на помощь и был послан солидный отряд с артиллерией, с целью деблокировать гарнизон и навести порядок в мятежном городе. Тем более, что местный раджа остался лояльным подданым британской короны. Две тысячи солдат с большим обозом медленно двигались на Агру. Недавно прошедшие ливни превратили большинство дорог в болото и лишь неделю назад дороги просохли настолько, чтобы позволить нормальное движение.
Когда в мае 1857 года мятежные части изгнали британцев из Дели, восстание быстро распростронилось по северной Индии. Опытные и закаленные в боях сипаи образовали несколько полевых армий и поставили Бадахур Шаха своим номинальным главою. На самом деле власть принадлежала полевым командирам, которые не ладили между собою, что значительно ослабляло восставших. Тем не менее до конца года почти вся северная Индия была очищена от англичан и поначалу козалось, что до независимости всего один шаг. Всех подданыех королевы Виктории, которые не успели укрыться в цитаделях нескольких городов попросту вырезали, а ряды борцов за независимость пополнялись новыми добровольцами. Оружия, добытого из разгромленных арсеналов и доставленного русскими хватало для вооружения пятидесятитысячной армии. Но отсутсвие единного командования и ясной стратегической цели привели к топтанию на месте. Ост-Индская компания возпользовалась нерешительностью мятежников и накопив силы начала методично выдавливать сипаев из охваченных восстанием княжеств. Тогда и пригодились немногочисленные, но хорошо обученные русскими диверсанты. Вокруг таких как Пат и Муту стали создаваться небольшие, но мобильные партизанские отряды, скованные железной дисциплиной и полные ненависти к белым захватчикам. Они действовали на коммуникация англичан, затрудняя посылку продовольствия и подкреплений наступающим частям.
В районе Агры отряд Пата и Муту действовал уже четыре месяца. К колонизаторам приходили подкрепления из метрополии и из лояльных южных княжеств. Отчего множество солдат и обозов двигались на север, к отвоеванному Гвалиору, откуда готовилось наступление на север. Поначалу отряд насчитывал три десятка человек, но все они были опытные бойцы, пришедшие из-под Дели. Из-за малой численности партизаны нападали на небольшие отряды противника и на оставших от колонны солдат, чтобы после каждой акции укрыться обратно в джунглях или в деревнях, неподалеку от джунглей. Британцы туда не совались, справедливо полагая, что у знавших местность мятежников есть неоспоримые преимущества.
За четыре месяца отряд разросся до сотни человек. Первоначальные успехи и правильная пропоганда, как и предсказывал Игнат Матвеевич Дубинин, вызвали приток добровольцев из местного населения. Тогда Пат, руководивший отрядом решился на более масштабные акции. Его отряд совершил нападения на расквартированных в деревне сипаев из Ост-Индской Бенгальской армии и взорвал обоз с порохом, на пути к Гвалиору. Но после того как к британцам прибыли подкрепления, отряду пришлось действовать севернее, подальше от крупных сил противника. Но они продолжали тревожить армию вторжения мелкими булавочными уколами, так же как и десятки других отрядов по всей Индии. Партизанская война все больше тревожила островитян. Несмотря на успехи и медленное продвижение на север, их коммуникации находились в постоянном напряжении, отчего страдало снабжение всей Бенгальской армии. В такого рода борьбе европейцы не имели того преимущества в выучке и вооружении, как в противопостоянии с кадровой армией сипаев. Тревожиемые в тылу и по фронту, войска постоянно остонавливались, замедляя и без того не слишком быстрое продвижение к мятежному Дели.
- Ну как там, - спросил Муту, прислонившись за валуном, возле Пата.
- Саперная рота успела пройти вслед за разведчиками. Сейчас как раз подъезжает артеллерия, - ответил тот, разглядывая происходящее сквозь призму оптического прицела.
И действительно, два орудия с прислугой успели вступить на мост, как раздался оглушительный взрыв и опоры моста сложились пополам унося в грязную, красноватую реку пушки и всех, кто находился в этот момент на мосту. Не повело и тем, кто находился в этот момент неподалеку. Самых ближних разорвало в клочья, остальных поранило осколками. Сквозь поднятую пыль оглушительно заржали кони авангарда. Саперы бросились в рассыпную пытаясь залечь в густом кустарнике, где за десять минут до этого прятался Муту с товарищами. Одинокий офицер в зеленом полевом мундире, с красным лицом что то орал зелегшим солдатам, видимо пытаясь поднять их в атаку. Но через секунду раздался выстрел и он упал с простреленной головой. Еще двое офицеров упали замертво неподалеку от первого, пока англичане сообразили откуда по ним стреляют и открыли плотный огонь по тому месту где недавно лежал Пат и еще трое снайперов. Но те уже сменили позицию и выбив несколько наиболее активных стрелков противника, отошли в джунгли. Тем временем, по оставшимся без командиров саперам открыли огонь остальные партизаны затаившиеся в рисовом поле. И хотя их огонь оказался не очень эфективным, еще два десятка вражеских солдат были убиты. Все действо заняло не более десяти минут, после чего повстанцы отступили обратно в джунгли.
В результате скоротечного боя повстанцам удалось, задержать движение обозной колонны на две недели. Лишившись большинства офицеров, солдаты отступили назад, дожидаясь, пока саперы наведут понтонный мост и подойдет слудующая колонна из Гвалиора.
Легкий снег припорошил булыжные мостовые и круглую масивную башню замка, на которой развевался ненавистный Юнион Джек. Предрождественский Дублин тихо дремал, слабо освещаемый тусклым светом газовых фонарей. Сквозь пелену редкого, медленно падающего снега смутно проглядывали темные силуэты, гуськом идущие вдоль стен ведущих к зданию арсенала. Среди них находился и сержант Гален со своими ребятами. Здание арсенала вплотную прилегало к армейским казармам, где был расквартирован целsй батальон красных мундиров, сейчас, в большинстве своем мирно спящих, или находящихся в отпуске по случаю праздника. Трехэтажное, подковообразное здание фасадом выходило на мощенный булыжником плац, в центре которого стоя высокий флагшток. У каждого их трех входов дежурило по два солдата, прятавшихся в будках по случаю непогоды.
Гален командовал вторым отделением, задачей которого стало ворваться в казармы и блокировать их, пока первое отделение опустошит содержимое арсенала. Еще десять налетчиков находились в резерве, дабы оказать помощь там, где она больше понадобится. Дойдя до угла здания, нападавшие остановились. Два бойца, переодетые в красный мундир, оставляя следы на припорошеном снегом плацу, двинулись к главному входу. Часовые заметили их всего лишь в нескольких шагах от себя, услышав гулкие шаги возле караульной будки.
- Вы кто? - спросил один из них, зябко кутаясь в поднятый воротник шинели.
- Я Вилли, - ответил один из налетчиков, вплотную подойдя к охранику и вытащив из глубокого кармана нож, пырнул того прямо в сердце. Охрарник негромко охнул и обмяк. Второй лишь успел вытаращить глаза, но через секунду и он был мертв. Напарники, оттащив трупы с сторожку сделали знак рукой, и тут же из-за угла отделились по две фигуры, еле видемые при тусклом свете фонарей. Подкравшись к сторожкам они тихо и споро покончили с остальными охранниками. Теперь путь в арсенал оказался свободен.
Гален сделал своим знак рукой и дюжина парней крадучись вдоль стены взошла по ступеняв в здвние казармы. Внутри оказалось тихо. Лишь одинокий дежурный ходил взад-вперед по корридору. Дождавшись, пока он подойдет поближе, Джон, высокий рыжеватый верзила, перерезал ему горло и поддержав падяющее тело, уложил его на пол. Оставив двух человек с револьверами сторожить вход на случай неожиданностей, сержант сделал знак остальным разделится. Солдаты зажгли фитили небольших, самодельных бомб, начиненных нитроглицерином и двинулись вдоль коридора. Через минуту по всему зданию загрохотало, а затем раздались щелчки револьверных выстрелов. Нападавшие действовали слаженно, открыв дверь очередной комнаты, они бросали туда одну или две бомбы и закрыв ее бежали дальше. Спустя несколько секунд раздавался взрыв и в коридор вылетали дверные щепки и прочий мусор в который превратилось помещение.
Через минуту после взрыва, когда немного осела пыль, отделение Галена зачистило первый этаж револьверами. Пленных не брали, да их и не было. Большинство красных мундиров попросту разорвало мощным взрывом. Создав в коридоре некое подобие барикады из обломков мебели, инсургенты залегли за ними, чтобы не дать возможность солдатам со второго и третьего этажей прийти своим на помощь. В это время в крыле напротив отделение сержанта Конолли споро растаскивало ящики с ружьями и бочонки с порохом. Снаружи их уже ждали три телеги в которые ирландцы загружали награбленное оружие. Два боченка с порохом перекатили в крыло, где залег отряд Галена. К тому времени англичане опомнились от шока и попытались атаковать налетчиков, но натолкнувшись на град пуль, отхлынули обратно. Проверив по карманным часам, что прошло уже пятнадцать минут с начала операции и сощитав своих солдат, сержант послал Вилли проверить как там дела у соседей. Загруженные телеги как раз покидали плац. Тогда ирландцы подожгли длинные фитили пороховых бочек и дав пару выстрелов на последок выскочили из заваленного обломками коридора.
Через две минуты с обоих концов здания донесся оглушительный взрыв и оно наполовину рухнуло, погребя оставшихся в живых англичан. К этому времени нападавшие гулко стуча каблуками улепетывали подалше от арсенала. Маршрут отхода был спланирован заранее и люди по двое или по трое расходились в разные стороны, растворившись в темноте неосвещенных пригородов.
Рождество для англичан оказалось совсем не праздничным.