Мелкий дождь, что моросил с самого утра, и солдатские сапоги превратили землю в чавкающее месиво. А от порохового дыма этот холодный октябрьский день казался еще более серым. Сквозь пелену дыма тут и там пробивались вспышки орудийных залпов, которые тонули в общей какофонии боя. И лишь отблески пожара горящей неподалеку деревни немного освещали горизонт.

Бой начался с самого утра артиллерийской перестрелкой. Вскоре орудия грохотали по всему фронту и с ними огромные людские массы пришли в движение. Разноцветные фигурки солдат стройными колоннами, под барабанный бой двигались навстречу друг другу. И хотя разрывы шрапнели оставляли глубокие прорехи в этих колоннах, строй смыкался вновь, и колонны продолжали свое, казалось неумолимое, движение. Полковник Ефремов, командующий Лейб-гвардии казачьего полка, наблюдал за началом боя, находясь в резерве, подле штаба, где пребывали их величества и главнокомандующий Шварценберг. Но вскоре пороховой дым заволок все долину, где разворачивалось сражение, и с высот, где находился резерв стали видны лишь отдельные фрагменты боя, там, где ветер разгонял дым и становились видны фигурки солдат, уже сошедшихся в рукопашной.

К десяти утра, через два часа после начала боя, деревня Вахау, где находились войска под непосредственным командованием Наполеона, была взята штурмом русскими и прусскими дивизиями, при содействии кавалерии генерала Палена. Но французы не думали отступать. Сосредоточив огонь сотни орудий на деревне, они вынудили союзников оставить с таким трудом занятую позицию. Превращенная в щебень деревня пылала, и отблески этого пожара слегка освещали поле боя, ибо хотя было немного за полдень, в низине у высот царили сумерки, в которые и вглядывался полковник, пытаясь определить по звукам артиллерии, где сейчас идет бой и что вообще твориться внизу.

Их величества и главнокомандующий были осведомлены, несомненно, лучше, ибо каждые пять минут к ним подскакивали адъютанты с известиями от командиров дивизий и бригад. Палатка для главнокомандующих едва вмещала их величества и начальников их штабов, ибо была рассчитана только на половину присутствующих. Но сейчас на карту было поставлено очень многое, и это генеральное сражение, которого так ждали и так опасались, должно было переломить ход компании и ежели повезет, то и вовсе сокрушить французов. Вот потому и решили императоры лично присутствовать на поле боя, дабы подстегнуть нерешительных и поднять мораль союзных войск. Подле палатки были сооружены несколько импровизированных столов, где и разместилась часть свиты.

Чтобы уберечь гвардейский резерв от излишних потерь, большинство солдат разместили за гребнем холма. Казаки стреножили коней и, усевшись возле, ожидали своего часа. Так как бой шел в четырех верстах от штаба союзников, ядра до них не долетали и казачки, в ожидании, травили байки и делились мнениями насчет хода битвы.

Однако в три часа после полудни шум боя усилился и начал приближаться к штабу союзников. Прискакавший лейтенант доложил, что французы под командованием Мюрата смяли русско-прусскую линию и что французские кирасиры и драгуны под прикрытием артиллерии мчаться прямо на высоты и вот-вот должны быть здесь.

- По коням, - рявкнул Ефремов, и казаки вмиг оседлав коней, образовали линию, выехав на гребень холма. Оттуда уже были видны закопченные кирасы французов и красные мундиры драгунов, а поблизости стала шипеть шрапнель полевых пушек.

Вынув саблю и указав клинком на ряды французских кирасир, он прокричал:

- За бога, царя и отечество, - и тронув коня, перешел в рысь. За ним лавиной тронулся весь полк, дабы остановить французов и продержаться до прибытия подкреплений. С ходу полк врезался в ряды кирасир, чтобы остановить их наступательный порыв. Проскочив первый ряд, полковник саблей сшиб оказавшегося сбоку француза, и, увидев орущего кирасира-великана с левой стороны, дал шенкеля коню, дабы уйти от удара и в свою очередь, чуть повернув коня в сторону, ударил другого кирасира в незащищенную спину.

Так как ряды русских и французов смешались, командовать разрозненными группами всадников стало невозможно. Ряды кирасир для атаки были построены довольно плотно, и свалка получилась очень тесной. Подчас люди соприкасались коленями, били друг друга локтями, рубили саблями, кое-где звучали выстрелы. Полковник был опытным воякой, с детства приученный к битве и дрался хладнокровно. Впрочем, кирасиры тоже дрались отчаянно, и за полчаса лейб-полк потерял треть своего состава. Никто из противников не собирался уступать, но французы начали давить массой, и положение стало совсем отчаянным, когда, наконец, подоспели подкрепления.

- Наши, - закричали казаки и с новой яростью набросились на французов. Ефремов оглянулся назад и увидел лавину всадников галопом скакавшим в их сторону. «Успели», – с облегчением подумал он. Подоспевшие уланы с криком навалились на уже порядком подуставших французов, а подошедшие за ними драгуны с полевой артиллерией отпросили их обратно на исходные позиции.

Вечером, когда наконец битва затихла, и стороны разошлись по бивуакам, император Александр лично поблагодарил полковника и оставшихся в строю казаков за свое спасение и наградил Ивана Ефремовича 3-й степени.

На следующий день сражение разгорелось заново, и пушки вновь грохотали до вечера, и смерть в который раз собирала обильную жатву. И лишь на третий день, побежденный Наполеон отступил, и с остатками своей армии начал отходить к границам Франции. Из полумиллиона солдат схватившихся в этой битве, пятьдесят тысяч навсегда остались на полях и высотах вокруг Лейпцига. Потомки назовут это сражение «Битвой народов».