Примечание автора

Все события, персонажи, некоторые организации, часть географических подробностей являются лишь плодом авторского воображения. Также автор не является расистом, а придерживается абсолютного космополитизма и умеренно аполитичен.

 

Справочная информация

Международная антитеррористическая организация «Тень» создана в январе 2001 года усилиями США, России, Франции, Германии, Англии и еще десятка европейских и прочих государств в качестве подразделения Интерпола. Имеет несколько основных баз, расположенных в основном в районах активных действий террористов — Ближний Восток, Восточная Европа, Юго-восточная Азия, Южная Америка и Африка. Состоит из двух субъединиц — аналитического и оперативного отдела. В аналитический отдел стекаются данные со всех информационных банков Интерпола. Переработанная и проанализированная информация направляется в региональные базы «Тени», имеющие плюс к этому собственные аналитические подразделения, занимающиеся проблемами сугубо местного значения.

Оперативный отдел (другое название — специальный взвод Интерпола, «Special Squad of Interpol», сокращенно SSI) — силовое подразделение, с помощью полученных данных решающая задачи антитерроризма превентивным путем, в экстремальных случаях работающая на пресечение уже сложившихся чрезвычайных ситуаций. Буквально представляет собой сводный международный отряд спецназа, в состав которого отбираются работники полицейских и антитеррористических спецгрупп стран-участниц проекта «Тень». В среднем на одной региональной базе размещается до четырех спецгрупп по 6–8 человек в каждой. Спецгруппы снабжаются модернизированным стандартным снаряжением европейских спецназов.

Позже было принято решение оснащать опергруппы секретными военными разработками средних категорий секретности, в соответствии с взаимными договорами между странами-участницами проекта.

 

ПРОЛОГ МАЙ, 2003 ГОД

Бенгальский залив, лайнер «Анталия». Отсчет — 2:45 местного времени.

Теплая тропическая ночь. Море, легко волнуясь под крупными южными звездами, нежно поддерживает в своих аквамариновых ладонях грациозное тело круиз-лайнера. Корабль весь усыпан яркими огнями, далеко над волнами разносится зажигательная латиноамериканская музыка. Прогулочные палубы заполнены отдыхающими людьми — в такую ночь мало кому хочется спать. Туда-сюда снуют проворные стюарды и официанты, обслуживающие пассажиров престижных классов.

Все настолько увлечены, что никто не услышал урчание маломощного дизеля. Из темноты на волнах возник приземистый силуэт обшарпанного буксирчика. С мягким стуком катерок прикоснулся к белоснежно-чистому борту лайнера. С его палубы ввысь взлетели крючья-кошки, и со скрежетом уцепились за фальшборт, увлекая за собой тонкие прочные веревки, покрытые узлами. Неясные тени, бесшумно и ловко, словно обезьяны, вскарабкались на палубу корабля. Черные комбинезоны, маски, короткие автоматы в руках.

Первой жертвой безмолвной атаки стал официант, несущий поднос с красным вином на верхнюю палубу. Едва выйдя из служебных помещений, официант нос к носу столкнулся с неизвестными вооруженными людьми. Он недоуменно отступил назад, а потом, уронив поднос, в испуге бросился прочь, но был настигнут одним из нападавших. Последнее, что видел официант в своей жизни — это блеснувшее перед глазами тусклое лезвие боевого ножа, мгновение спустя перерезавшее ему горло.

Главарь группы нападавших, высокий и худощавый, будто жердь, человек, бросил быстрые взгляды по сторонам, сверкая темными глазами из-под маски, отодвинул ногой со своей дороги осколки бутылок и бокалов. Скупыми жестами разделил свою банду на несколько отрядиков и отправил их по всем направлениям.

Служба охраны лайнера сработала из рук вон плохо. Расслабленная всеобщим благоденствием на вверенном судне, она не успела еще ничего понять, как пираты захватили мостик и парализовали командование корабля. Остальные прочесали судно сверху вниз по всем палубам, сгоняя пассажиров и экипаж на бак. После чего пленные подверглись грабежу. Несколько пиратов прошлись по растерянной и перепуганной толпе, бесцеремонно сдирая украшения с женщин, не взирая на их реальную ценность, отбирая кошельки и бумажники.

Когда весь корабль был перевернут вверх дном в поисках всего, что имело в глазах пиратов хоть малейшую ценность, и это добро было засыпано в бесформенные черные рюкзаки, бандиты собрались вместе, за исключением контролирующих заложников, и принялись негромко переговариваться. Затем несколько бандитов вновь направились к шокированным пиратским нападением людям. Их намерения тут же прояснились — они стали грубо выталкивать молоденьких девушек и женщин из толпы. Это обстоятельство еще более нокаутировало обитателей лайнера.

Внезапно в толпе возникла потасовка. Один из пиратов вцепился в руку красивой блондинки собираясь уволочь ее за собой, но ощутил, что его кто-то крепко держит за запястье. Глаза бандита в прорези маски бешено сверкнули, но он тут же задохнулся от боли — его рука словно сама собой рванулась за спину к самому затылку. Грабитель хрипло закричал. Его сообщники встрепенулись, и бросились через толпу к нему на помощь.

Оказалось, рослый светловолосый парень пытался защитить свою девушку. Толпа безмолвно расступилась, боясь гнева грабителей, а те, вскидывая оружие, полуокружили троицу. Парень, холодно глядя на наступающих пиратов, задвинул блондинку за спину, и прикрываясь бандитом-заложником, медленно стал отступать к борту. В его руке блеснул пистолет-пулемет, отобранный у пирата. Непонятно, на что он рассчитывал при столь явном численном перевесе противников, но сдаваться явно не собирался.

Наконец главарь банды нарушил вооруженный паритет, что-то приказав своим людям на режущем слух гортанном наречии. После этих слов скрючившийся в руках парня бандит начал безуспешно вырываться из его хватки. Глаза его, только и видимые из-за маски, широко распахнулись, отразив в себе звездное небо. Его бывшие друзья вскинули автоматы.

Клацнули затворы. И тут же воздух прорезал сухой треск коротких очередей. Отшвырнув девушку от себя, парень успел открыть ответный огонь, прикрываясь оседающим, нашпигованным свинцом пиратом, но он был обречен. В конце концов пули добрались и до него.

Истекающий кровью из многочисленных ран храбрец еще успел захватить с собой на тот свет одного из противников, нескольких ранил. Когда у него закончились патроны, он просто стоял, не издавая ни звука, не падая, пока его трясло под смертоносным ливнем. Его одежда насквозь пропиталась кровью и превратилась в лохмотья, голова безвольно опустилась на грудь.

Прекратив стрелять, разбойники отступили, в их глазах проявились недоумение и страх. Ведь любой бы давно уже упал на его месте.

Наконец парень тяжело вздохнул в последний раз, и грузно осел на палубу, повалившись на колени, затем на спину.

Пираты осторожно, опасаясь неизвестно чего, подошли к телу. Затем поспешно оттащили его к фальшборту и столкнули в море. Находившаяся до этого момента в глубоком трансе блондинка вдруг попыталась броситься следом за телом погибшего. Но главарь ловко ухватил ее за руку и утащил к остальным похищенным женщинам.

Пока на борту океанского лайнера происходили эти трагические события, в паре сотен метров от него из темноты вынырнул темный обтекаемый силуэт, бесшумно рубящий винтами плотный морской воздух.

Вертолет почти задевал посадочными поплавками верхушки небольших волн. Он подкрался к кораблю ближе, и от него отделились несколько едва различимых фигур, с тихим плеском вошедших в воду.

Сбросив десант, «вертушка» по плавной дуге ушла в сторону от «объекта» и растворилась во тьме безлунной ночи.

 

1

Там же, в то же время.

— Три, два, один — пошел!

Первым прыгнул Керк, за ним без пауз вонзились в теплую соленую воду и остальные. Я шел последним. Оттолкнулся от шершавой поверхности поплавка, короткий полет — и сгруппировавшись, тихо вошел в воду. Горько-соленая жидкость захлестнула меня с головой, но я сильно загреб руками, и вырвался на поверхность. Отплевываясь, осторожно втянул сырой воздух, стараясь не шуметь. Чертовски сложное это дело — плыть без дыхательных приборов, в полной выкладке на расстояние в сотню метров, имея в плюсах лишь небольшой поплавковый пояс. В отряде шутили — чтобы не сразу ко дну пойти, а растянуть удовольствие. Но плыть нужно, тем более это не учения, а реальный пиратский захват судна.

Мы этих чертовых пиратов второй месяц отслеживаем. Аналитики едва не поседели всем отделом. Потребовалась даже помощь головной организации. В сущности, они отличные парни, но уже два раза крупно ошиблись. Итогом бывало обычно то, что мы, оперативники, проклиная все на свете, болтались по волнам близ пассажирских кораблей, на которых сухие и сытые люди развлекались на полную катушку. И даже не подозревали, что прямо в непосредственной близости за бортом плавают и матерятся шесть оперов спецназа Интерпола из отряда SSI, припершихся сюда, чтобы спасать их от пиратов-островитян. А потом пилоты вертолетов привычно выслушивали сдержанные ругательства продрогших и вконец озверевших бойцов, и возвращали их на секретную базу Интерпола, расположенную в недрах одного из многочисленных островов региона.

Нет, нельзя сказать, чтобы наши действия во вверенной области были совсем безуспешными. На нашем счету имелся ряд удачных контропераций против пиратов, и успешная превентивная акция против местных террористов. Но мы здесь слишком недавно, чтобы результаты нашей деятельности стали заметны для общественности. Наш отряд только развертывал агентурные сети на базисе агентств шеф-организации. Но конкретно эта пиратская группа несколько выбивалась из ряда ей подобных своей излишне стройной организованностью и непонятной неуловимостью. По косвенным данным, оснащение бандформирования было на уровне настоящего армейского отряда, что также было весьма странным для окрестных бедных краев.

Но и отступать было не в наших привычках. Общими усилиями аналитического и оперативного Отделов была разработана новая операция. В результате моя опергруппа тут, и ошибок больше быть не может… В подтверждение этих слов возле белоснежного борта лайнера покачивается закопченный катерок. Глубокой ночью, посреди залива, кто это еще может быть, кроме пиратов? Ну и словечко, я вам доложу — словно из седой древности, когда по морям и океанам буянили отчаянные корсары и флибустьеры…

Вдобавок еще и эти выстрелы… Выстрелы!? Руки, до этого бесшумно раздвигавшие воду, сами бросили тело вперед резким рывком. Я пробил головой набежавшую волну, и уже не обращая внимания на шумовую маскировку, поплыл к захваченному кораблю. Слева и справа плеснуло — мои подчиненные тоже сообразили, что к чему.

Полторы минуты. Долгие девяносто секунд прошло, прежде чем мы коснулись руками ржавого борта пиратского катера. К этому моменту мы собрались более плотной группой. Шесть человек в черной прорезиненной униформе, со спецоружием за спиной, с приборами ночного видения, которые мы опустили на глаза, едва выбрались из воды. Все, кроме меня, натянули маски. Жестами я распределил — один на буксир, четверо на лайнер, по паре на борт. А сам нырнул под корму буксирчика.

Ночью, без водолазной маски, в соленой воде ни черта не видно. Но я на ощупь, выверенными движения, вбитыми в меня десятками тренировок, нашел валы движущих винтов, извлек из кармана «разгрузки» пару мин узконаправленного действия и заминировал оба вала. Беззвучно всплыл, достал ультразвуковой пульт дистанционного управления, сунул его в воду, и нажал кнопку детонации. Под днищем суденышка негромко хлопнуло, поверхность воды около стальных бортов взбурлила, и все. Больше это корыто никуда не поплывет.

Мои ребята уже растворились во тьме, замерли на стартовых позициях в ожидании приказа. Теперь моя очередь.

По веревкам, оставленным пиратами, дополз до леерного каната, прикрепленного вдоль борта лайнера в верхней его части. Дальше, быстро перебирая руками по лееру, добрался до носа судна. Одной рукой раскатал вязаную маску по лицу, затем надвинул на глаза ноктовизор. Перед тем, как выглянуть на палубу, ослабил карабины креплений автомата МР5, чтобы легко срывался с плеча. Затем подтянулся на руках и осторожно осмотрелся.

Прямо перед моим носом находились десятки ног, но судя по всему, это лишь пассажиры. Убедившись, что бандитов в поле моего зрения нет, я бесшумно втянул тело в узкую щель между палубой и нижней перекладиной фальшборта. Стремительным броском перекатился к толпе. Сила инерции вскинула меня на ноги, и я тут же присел, сдергивая оружие с плеча и оттягивая затвор.

Никто из присутствующих моего появления не заметил. Перепуганные пассажиры уставились на пиратов, уже собравших свою дань и намеревающихся покинуть судно. То, что они уходят, я с некоторым трудом понял из их гортанных переговоров.

Нужно было начинать действовать.

Полуприсядом, держа автомат стволом вверх, я подкрался к крайнему джентльмену, солидному пожилому денди с пышными усами. Чуть привстал, коснулся его плеча кончиками пальцев, и сразу предупредительно зашипел, поднося указательный палец ко рту. Потому что, обнаружив за своей спиной меня, да еще в маске и со странным сооружением на лице, джентльмен едва не познакомился с нашим русским Кондратием. Проще говоря, его чуть кондрашка не хватила. Он издал невнятный икающий звук, и закатил глаза. Тут же на меня уставились десятки излишне внимательных глаз. Я, молясь, чтобы никто с перепугу не заорал, жестами стал требовать молчания, и практически на одном дыхании, не включая голосовых связок, прошипел:

— Полиция!!!

К сожалению, ночная темень не позволяла мне показать несчастным людям шеврон на моем левом плече — стилизованное изображение полицейского жетона с крупными буквами I и Р и полукруглой надписью «аntiterror», рассеченного по вертикали рыцарским мечом.

На лицах людей сквозь испуг и удивление стало проступать облегчение. Я попросил нагнуться ко мне ближайшего человека в форме члена экипажа.

— Нас судне есть дети? — очень тихо спросил я по-английски.

Моряк отрицательно качнул головой. Замечательно.

— Что происходит впереди?

— Они уводят женщин, сэр!

Я чуть было не матюгнулся в полный голос. Ненавижу работорговцев.

— Передай — когда я крикну: «Лежать!», все падают на палубу и не шевелятся, пока я не скажу. Понял?

— Да, сэр!

По толпе прошелся легкий шелест голосов. Резанул уши окрик пирата, которому не понравилось поведение толпы. Он пошел напролом на нее, тыча во все стороны пистолетом, невзирая даже на явное недовольство своих сообщников. Один из них, высокий и худой, зло крикнул вслед этому придурку с пистолетом. Я сверился со своей памятью — похоже это и есть главарь этой шайки, надо не упустить его из виду. Но тут же мое внимание вновь было приковано к психопату. Слева от меня, буквально в паре шагов, стояла невысокая и очень красивая девушка. Из-за своего роста, наверное, избежавшая ненужного внимания похитителей, теперь она была замечена. Пират, улыбаясь так, что было заметно даже из-за грубой маски, пошел к ней, издав радостный вопль.

Я приготовился.

Едва он оказался рядом, и собрался сграбастать девчонку, я безмолвно скользнул вплотную к его спине, привстал, выбрасывая руку вперед, вошел в контакт, обхватывая его подбородок, одновременно зажимая рот, и коротким сильным движением свернул бандиту шею. После чего беззвучно уложил тело на палубу. Пассажиры, созерцавшие сие, побледнели, одна особо чувствительная дама потеряла сознание, упав в заботливые объятия супруга.

Пока пираты не забеспокоились долгим отсутствием приятеля, я выдвинул из компактной радиогарнитуры, закрепленной на левом ухе, усик микрофона, и дал команду:

— Захват! — после чего вскинул МР5 к плечу.

— Мостик — чисто, — раздался после паузы долгожданный голос в наушнике.

— Принял, Седьмой. Идешь на левый борт.

— Принял, Первый.

Я вскинулся вперед-вверх, выпрыгивая из толпы, приземлившись, припал на колено, и заорав: «ЛЕЖАТЬ!!!», надавил на спусковой крючок. На конце ствольной насадки родился бесшумный бледный лепесток, впрочем, в зеленом поле прибора ночного видения кажущийся слишком ярким. За спиной послышался дробный стук падающих тел.

Но я смотрел вперед, на противника, сквозь прорезь прицела. Рубиновая точка лазерного маркера отмечала жертв, которые тут же рушились с ног, оглушенные потоком резиновых пуль. Убивать пиратов мы не собирались.

На сопротивление пиратов не хватило. Не успев понять, откуда исходит опасность, они через полминуты все до одного валялись по палубе в художественном беспорядке.

В наушнике тихо щелкнуло.

— Три-Четыре — левый борт чисто.

— Пять-Шесть — правый борт чисто.

— Второй — катер чисто.

Сработали аккуратно, с точностью до секунды. Молодцы.

С мостика упала веревка, и по ней съехал человек в черном. Ох, и надоели мне уже эти мрачные тона… Пассажиры испуганно попятились, но я спокойно шагнул навстречу ему, и подставил свою ладонь под дружеский хлопок.

— Эдвар, ты, как всегда, на высоте. Правда, ты должен был идти к Чарли и Жилю…

— Возникли затруднения, — лаконично ответил он.

— Окей, принял.

Рядом возникли Джеф и Керк. Хоть мне и были видны только их глаза, чувствовалось, что они чрезвычайно довольны собой.

— Двое на катере, трое — правый борт, двое внутри, — доложил Джеф, улыбчивый (если без маски) негр, капитан по званию и мой заместитель по должности.

— Четверо — мостик. Все нулевые, — дополнил перечень Эдвар.

— Шестеро здесь, — подытожил я. — Из них один «ноль».

— Да, командир, тебе, как всегда, достаются самые сливки, — не очень удачно пошутил Жильбер.

— Отставить! Эд, это все? — спросил я.

— Да, сэр.

— Значит, теперь так. Займитесь клиентами и этими, — я кивнул на поверженных захватчиков. Трупы с глаз уберите, попросите себе помощников из экипажа. А я поищу капитана.

Оставив подчиненных разбираться с поручением, я двинулся к с трудом еще верящим в то, что все обошлось, обитателям судна.

— Кто мне скажет, где я могу найти капитана?

— Это я, — из толпы выступил крепкий, нестарый еще, но с сединой в волосах мужчина в форменной белой рубашке и с фуражкой в руке.

— Я капитан. Капитан Смоллетт. Чем могу служить, сэр… — он уставился на меня, ожидая, когда я представлюсь.

Что называется, привет от Стивенсона с его «Островом сокровищ».

— Майор Беркутов. Международный антитеррор. Простите, что не могу снять маску. Убитые, раненные есть?

— Да, господин майор. Двое из службы секьюрити и один гражданский убиты. Несколько пассажиров легко ранены. Убитого пассажира скинули в море. Это все. Кроме того, этот пассажир успел убить одного из бандитов.

— Интересно… Корабль на якоре? Здесь есть течения?

— На якоре, и течений тут нет. Сейчас штиль, и тело пассажира не могло далеко унести. Мы можем заняться его поисками на шлюпках.

— Буду обязан вам, капитан. Займитесь этим.

Капитан согласно кивнул головой, и удалился. А я посмотрел в ночное южное небо, с крупными, яркими звездами, по сравнению с которыми звезды моей родины просто бледные невзрачные подобия. Но дома все равно лучше. Я полтора года не был в России…

— Майор, я связался с Базой. Вертушка прибудет через тридцать минут, — доложился по связи Чарли.

— Хорошо, — я развернулся, зашагал к арестованным. Джеф как раз заканчивал зачитывать им их права, но я не уверен, что до них доходила хоть десятая часть его слов — у пиратов сейчас адски болело все, что могло болеть. Возможно, не обошлось без пары-другой сломанных ребер.

Откуда-то доносились нестройные голоса матросов, спускающих шлюпку. Наконец за бортом плеснули весла, и вспыхнул яркий луч ручного прожектора.

От временного безделья я подошел к фальшборту. Внизу переговаривались участники поисковой команды. Вдруг кто-то из них громко воскликнул:

— Я что-то вижу! Вон там, возле якорной цепи.

Шлюпка неуклюже развернулась, и поплыла в указанном направлении. Пять минут провозившись около якорной цепи, что-то вытаскивая, матросы поплыли обратно.

Я двинулся к поднимающейся на борт шлюпке.

— Это он, тот парень, — этими словами меня встретил один из моряков. Я бросил мимолетный взгляд на несчастного…

Это было как удар обухом по затылку, неожиданный и оглушающий. Я силился издать хоть звук, но горло издавало лишь надсадное сипение.

— Что с вами, сэр? — забеспокоились моряки. Но я, не слушая их, стянул против всех правил маску с лица, и вытер ею холодный пот с лица. В глазах плыло.

— Джеф!!! — наконец заорал я. Зам вынырнул откуда-то из-за моей спины. За ним спешил наш радист.

— В чем дело, командир. Ты почему без маски?…

— Заткнись! Лучше скажи мне, что то, что я вижу — неправда…

— Ты о чем, Алекс?

— Кристофер… — прошептал я. — Как?… — Мне стало трудно дышать. — Как это могло случиться?

Словно сквозь туман, я видел, как к шлюпке шагнул Джеф, и опустился на колени рядом с телом Эдвардсена. Кристофера Эдвардсена, спецагента Интерпола, служившего в нашей опергруппе «форс эй»…

…— Алекс, это был самый долгожданный отпуск в моей жизни! Ты не представляешь себе, как Марта рада!

— Везунчик ты, Крис. — я улыбнулся, и хлопнул друга по плечу, обтянутому не привычным камуфляжем, а тканью недешевого костюма. — Как вы решили провести медовый месяц?

— Вначале хотим махнуть на Кипр, а оттуда, может быть, сплаваем куда-нибудь в круиз…

… Потом были проводы в аэропорту, и Крис шел, взяв Марту под руку, улыбающийся, жизнерадостный, веселый… и живой.

А теперь он лежит перед нами мертвый, и ничего нельзя исправить.

«Почему ты выбрал именно этот проклятый теплоход?!»

К горлу подкатывал звериный вой отчаяния. Но я стиснул зубы так, что скулы свело и в ушах поплыл глухой звон. И присоединился к Джефу. Мы осторожно, словно ребенка, вынули тело погибшего друга из шлюпки, и уложили на принесенную кем-то простыню.

Родом он был из Норвегии.

И тут до меня дошла еще одна вещь.

— Где Марта?! Она должна была быть с ним!

Ближайший матрос посмотрел на меня вопросительно.

— Вы хотите найти женщину, которая была с ним, сэр?

— Да! Да!!

— Ей стало нехорошо после всего этого, и ее увели наши медики.

— Куда? Проводи! — я вскочил на ноги.

Марта оказалась в судовом лазарете. Она сидела на кушетке, взгляд ее был устремлен в никуда, и что-то тихо бормоча себе под нос, она раскачивалась взад-вперед. Рядом сидела присматривающая за ней медсестра.

— Что с ней? — спросил я.

— Тяжелый шок, — негромко ответила сиделка. Врач ввел ей сильную дозу транквилизатора… А кто вы ей? — спохватилась вдруг она.

— Хороший друг. Мы с ее мужем были коллегами.

— Да ужасная история… Значит тот парень был из полиции? Он вел себя как настоящий мужчина.

Я кивнул, соглашаясь, хотя еще не знал всех подробностей случившегося, и повернулся к Марте. Присев перед ней, я взял ее ладони в свои. Ее пальцы были ледяными. Она невидяще взглянула на меня.

— Марта… Марта, это я, Алекс. — позвал я.

— Она ничего не воспринимает адекватно. Так что ваши усилия, молодой человек, похвальны, но бесполезны, к сожалению, — раздался из-за моей спины приятный мужской голос. Я резко обернулся. На пороге комнаты стоял низенький человек в белом халате.

— Доктор Берманн, — представился он.

— Майор Беркутов, — отдал я дань вежливости.

— Беркутофф? Вы русский?

— Это не имеет значения. Я хотел бы узнать — с ней все будет в порядке?

— Это теперь зависит от нее… ну в определенной степени от ее близких. Сейчас пациентка замкнулась в себе, своем внутреннем мире, и чтобы вернуть ее обратно, потребуются огромные усилия. Она пережила слишком большой шок. У нее быстро прогрессирующий аутизм.

— Док, мы хотели бы забрать ее с собой.

— Вообще-то нежелательно…

— Я не хотел бы дискутировать на эту тему, доктор, — вежливо прервал его я.

— Ну хорошо. Только обещайте сразу же обеспечить ей должное лечение и уход, — сдался врач.

— Мы сделаем все что нужно, — сказал я. Сверху донесся стрекот вертолетных винтов. — Нам пора, — я поднял Марту с кушетки, и повел к выходу из лазарета.

В то время, пока я был внизу, об Эдвардсене узнали остальные. Тяжелее всех удар перенес Ганс Берн — Крис был его самым близким другом. Сейчас он сидел на палубе, положив окровавленную голову Криса себе на колени, молча, с закрытыми глазами. Остальные бойцы сгрудились вокруг.

Я проморгал момент, когда Марта заметила тело мужа, только услышал тонкий вскрик, и успел подхватить потерявшую сознание девушку на руки.

Я поискал глазами капитана:

— Сэр, где может сесть наш вертолет?! — крикнул я, перекрывая ропот винтов кружащего над кораблем «Гепарда».

— Площадка на верхней палубе! — показал рукой Смоллетт.

Я по рации передал полученные сведения пилотам. После чего приказал своим подниматься на посадочную площадку. Стоя и держа на руках девушку, я видел, как грузно встал Ганс, прижимая к себе безжизненное тело. Жильбер и Керк хотели было ему помочь, но он отодвинул их широким плечом, и вжав голову в плечи, зашагал вверх по трапу. Следом двинулся я, потом остальные.

Через десять минут «Гепард», заполнив воздух мелкой водяной пылью, полого взмыл ввысь, и полетел прямо на показавшее наконец из-за горизонта свой огненный лик солнце.

 

2

Бенгальский залив, секретная островная база Интерпола. Отсчет — 5:35 м. в.

Десантовоз повис, словно на ниточке, в пяти метрах над покрытой густой сочно-зеленой травой поверхностью острова. Около моих ног зашевелился кто-то из пиратов. Я без замаха ткнул подкованным ботинком ему в ребра. Тот растянулся по полу, судорожно трясясь, и пытаясь поймать оскаленным ртом хоть немного воздуха. Больно, наверное. Мразь!

Я пригляделся внимательнее — а, так это же тот самый, по сведениям Эда, главарь банды. Высокий и худой — редкое сочетание для его расы.

— Не тронь ты его. Нам бы его живым довезти желательно, — покачал головой Эд, хотя сам едва сдерживался.

— Довезем, не беспокойся, — протянул я. — Он еще мечтать будет о том, чтобы сдохнуть! Ты меня понял, косоглазый?! — я приблизил свое лицо к его роже, впериваясь в узкие, истекающие болью, глаза. — Do you speak English?

Азиат зло блеснул белками глаз, что-то прошипел по-своему. Эд безжалостно вдавил ботинком его лицо в металлический пол десантного отсека.

— В чем дело? — осведомился я.

— Он пообещал заставить нас есть собственные кишки.

— На Базе я с ним поближе познакомлюсь… Боюсь, как бы своими внутренностями не подавился.

Пол под ногами качнулся наконец — вертолет стал опускаться.

Вот уже поплавки должны коснуться травы… но вертолет словно проваливался в бездонную яму. За иллюминаторами мелькнули дернистые срезы, укрепленные по нижнему краю бетонными перекрытиями.

Свет, льющийся из разверстого над нами исполинского отверстия, начал меркнуть, отсекаемый съезжающимися створками люка. Вскоре освещение стало полностью искусственным.

Наша База была скрыта в густой сети естественных пещер и гротов этого островка. Когда-то, еще во Вторую мировую, здесь была тайная база торпедных катеров британского флота, и кое-какие помещения еще прилично сохранились. После более чем года подготовки лет подготовки База смогла принять и разместить с достаточным удобством как в жизни, так и в работе сотню человек персонала, и начать свою тихую деятельность.

О'Фарелл с шумом раздвинул створки десантного люка, и выпрыгнул наружу. Я приказал:

— Выводите их.

Первый пират, скорчившись от непроходящей боли, ступил наземь. Керк схватил за шкирку, и подтолкнул в руки заждавшейся наших «гостей» тюремной команды.

Последним из «вертушки» вылетел тощий азиат. Именно вылетел. Керк заботливо принял его в руки, но ненароком задел его по ребрам. Тот закашлялся, и посыпался было на бетон, но О'Фарелл зацепился двумя пальцами ему за шиворот, и потащил к конвоирам. Я крикнул вслед:

— Этого — в карцер! По максимуму!

— В чем дело? — удивленно осведомились конвойные. Они пытались сообразить, есть ли у меня полномочия на подобные приказания. К тому же карцер использовался чрезвычайно редко.

В разговор вмешался Керк.

— Потом узнаете. А то не доведете, — хмуро бросил он конвойным, и отдал им последнего задержанного.

Эдвардсена отлично знала вся наша небольшая База.

Конвой скрылся в кольцевом тоннеле.

Тем временем ребята извлекли из вертолета носилки с Крисом. Точнее, с тем, что от него осталось. Джеффри вылез с Мартой на руках.

— Ты — в клинический блок, живо! Криса… сами знаете, куда. А мне пора на ковер. И еще… — все внимательно смотрели на меня. — Вечером, в шесть, в баре. Ясно?

— Да, сэр! — и они один за другим исчезли в главном коридоре.

А я пошел сдавать снаряжение в арсенал.

* * *

— Шеф у себя? — спросил я у секретарши, войдя в приемную полковника Коуни, моего непосредственного начальника.

— Полковника нет, он на видеоконференции с Лионом, — сообщила Кати, первая и единственная красавица на Базе. Ее роскошные волосы огненного цвета свели с ума уже подавляющую часть персонала, но увы — она была неприступна, как Брестская крепость, и не обращала на оперативников спецгрупп ни малейшего внимания. Поговаривали, что у нее имелся бойфренд, вроде бы офицер Центрального аналитического отдела, но сама девушка обходила вопросы о своей личной жизни стороной.

— Надолго? — поинтересовался я.

— Думаю, что да, господин майор. Но вы можете зайти к подполковнику Винсу, он свободен.

Винс — это заместитель Коуни, и по совместительству — самый непопулярный офицер Базы.

— Спасибо за заботу, но с господином подполковником я пообщаюсь как-нибудь в следующий раз, и желательно в неформальной обстановке. Так что я зайду, когда начальство изволит объявиться собственной персоной.

— Господину полковнику что-нибудь передать? — вопросительно подняла брови Кати.

— Нет, пожалуй. Я еще зайду вечером.

* * *

После безрезультатного посещения высокого начальства я направился в спортзал. Мне не давала покоя мрачная энергия, заполнившая меня после операции на «Анталии», и ей требовался выход. Поздоровавшись с парой коллег, тягавших тяжести на тренажерах, я скинул куртку, повесил полотенце на крючок, и двинулся к боксерским грушам, подвешенным в дальнем углу зала. Попрыгав для разогрева на полусогнутых ногах, я гулко влупил по дерматиновой поверхности груши. Потом с разворота ногой…

За полчаса я испробовал на груше все приемы, которые знал. Взмок, как мышь, а спортивный снаряд лишь меланхолично маячил перед глазами, выказывая полное презрение к моим усилиям. Тем временем в зале скопилось порядочно народу, некоторые забрались на ринг и тренировались в спарринге. Я снял с вешалки свое полотенце, и вытирая потное лицо, подошел к ограждению ринга. Облокотившись на канаты, полюбовался на бой.

— Привет, майор, — услышал я слева. Это был командир «форс би» француз Жак Рене.

— Слышал про Криса. Сочувствую. Хороший был мужик.

Я взглянул на Жака, принимая соболезнования…

— Спасибо. До сих пор не могу в это поверить. Глупо получилось…

— А когда смерть не была глупой? — философски пожал плечами Жак, потом уставился куда-то мне за спину. На его лице появилось выражение легкой брезгливости. — О, а вот и Вонючка Винс. Захотелось мускулами поиграть…

Я оглянулся — в зал действительно входил Виктор Винс. Я его недолюбливал, как, впрочем, и большая часть разумных людей из персонала Базы. Он платил нам той же монетой. Особое раздражение большинства вызывал слух, что Винс был «блатным», ставленником кого-то из верхушки головного управления в Лионе. И что его не просто так приставили в замы к полковнику Коуни…

Особенную нелюбовь он почему-то испытывал ко мне и тем немногочисленным моим соотечественникам, что работали на Базе. Он прямо-таки ненавидел Россию и все, что было с ней связано. Я до сих пор не могу понять, чем же это было вызвано. Я случайно присутствовал при одном его разговоре, не помню с кем, но в нем он очень ясно выразился, что русские зря вылезли из своего замороженного дерьма в свет, что нам никогда не стать по настоящему цивилизованными людьми. В общем, дикари мы…

Короче, у меня к нему накопился изрядный счет после тех неосторожных слов.

— Будешь моим секундантом? — задал я Жаку неожиданный для него вопрос. Он непонимающе уставился на меня. Потом вернул взгляд на подполковника.

— Ты что, хочешь…

— Ты меня прекрасно понял, — подтвердил я.

— Уж в чем-чем, а здесь я с тобой на все сто, — ухмыльнулся Рене.

Я оттолкнулся от каната, и упруго зашагал к сидящему на силовом тренажере Виктору.

— Доброе утро, подполковник, — поздоровался я с ним. Тот исподлобья посмотрел нам меня.

— Беркутов… Здравствуйте, майор. Чем обязан? — не переставая толкать предплечьями рычаги, ответил он.

— Подполковник, я слышал, что у вас есть звание мастера спорта по кикбоксингу. И в связи с этим хотел бы пригласить вас на поединок. Просто спарринг, сэр, — я специально говорил громко, да и Жак постарался, уже нашептал всем и каждому, что я хочу вызвать Винса на бой. Народ начал приглядываться к происходящему.

— Глупая идея… — выдавил с усилием Винс, и вернул рычаги в исходное положение.

— Вы отказываетесь, сэр? То есть, вы струсили, подполковник? — я специально начал заводить его. Поежившись под взглядами парней, Винс понял наконец, что места для отступления я ему не дал. Или бой, или титул труса, что не добавит к его и без того сложной репутации ничего хорошего.

— Ладно, черт с вами, — он встал. — Но ведь мы в неравных условиях, я только что потратил много сил на этот тренажер.

— А я, сэр, вон на ту грушу. Бросьте, подполковник, вы же офицер, что вы как девочка, ей-богу.

Виктор покраснел от злости, и быстро пошел к рингу. Парни бросили жребий, кому быть его секундантом. Я с Жаком отправился в противоположный угол ринга.

Надевая перчатки, я прошептал Жаку.

— Левую не завязывай.

— Что ты задумал, Алекс?

— Увидишь…

Жак послушно затянул только правую перчатку, и я перелез через канаты на площадку, где меня уже ждал Винс.

По сигналу добровольного рефери мы сошлись. Не буду описывать весь бой, скажу лишь, что Винс, конечно, мастера спорта получил не зря, но этого против меня оказалось недостаточно. Впрочем, моя затея была в другом. Мне было мало просто победить его в спарринге. Виктору требовался более серьезный урок.

Увлекая противника боем, я сумел заставить его поверить, что начал отступать, и когда наконец Винс «зажал» меня в углу ринга, я начал претворять свой план в жизнь. Резко двинув корпусом якобы в замахе, я сумел незаметно стряхнуть незакрепленную боксерскую перчатку с кисти, но разгон левого хука останавливать не стал. Мой кулак впечатался в лицо Винса. Причем все выглядело чистой случайностью.

Виктор судорожно схватился за глаз, и бой был окончен.

— Ох, подполковник, простите меня. Я не хотел, — неискренне извинился я, ободряюще хлопнул подполковника по плечу, и огляделся. Мой план оправдался — все были в полном восторге. Вот так, на вполне законных основаниях дать Вонючке Винсу по морде — это да! Об этом мечтали многие.

— Идите к черту, Беркутов! — Виктор чувствовал, что все произошло совсем не случайно, но и доказать ничего не мог.

— Есть, сэр! — я шутливо отдал честь. Впервые за всю ночь и утро я чувствовал себя если не превосходно, то вполне удовлетворительно. А подполковник, не глядя ни на кого вокруг, стянул и отбросил в сторону свои перчатки, и быстро покинул спортзал.

Едва он исчез за дверью, все тут же довольно шумно возликовали, и стали меня поздравлять с самой блестящей победой на ринге. Я принял несколько горячих рукопожатий, выпил минералки, и сославшись на усталость, тоже ушел.

* * *

Доклад полковнику переносился на утро, об этом мне сообщила секретарша. Но в нашем баре меня ждали шестеро, и этого вечера перенести не мог никто.

Обстановка в баре на этот раз грустно-торжественная — на Базе не осталось человека, не слышавшего о гибели Кристофа. Мои подчиненные расположились за дальним угловым столиком.

— Макс, давай по полной, — сказал я подошедшему официанту.

Ганс проводил его взглядом, и произнес:

— Знаете, сколько помню, всегда удивляюсь, насколько поразительная это штука — бары. Везде проникают. Вот даже у нас — секретная база, а он здесь…

— Эй, Макс! — тут же дурашливо заорал Жильбер. — Ты как сюда просочился? Это же секретный объект!

— А я секретный бармен! — парировал Макс, и в подтверждение слов нацепил на нос узкие темные очки, с идеально серьезным лицом оглядев публику. Публике шутка понравилась, ему зааплодировали.

Вообще-то Макс бывший работник аналитического отдела Интерпола. Просто однажды во время проведения сложной операции он перенес сильнейший стресс, и с тех пор врачи настрого запретили ему любую нервную нагрузку, иначе у него съедет крыша. Ну а что еще делать бывшему копу? Только открыть забегаловку для других копов. А забегаловки, они везде нужны…

— Н-да… Слушай, командир, это правда, что ты начистил рыло Винсу? — задумчиво осведомился Чарли.

— Ты его видел?

— Я видел, — вмешался Керк. — Очки не снимает.

— Ладно, парни, хватит о пустяках. Не забывайте, зачем мы здесь собрались, — сказал Жиль.

— Ты прав, дружище. Не самый лучший момент языками воздух молотить, — согласился с ним Джеф. — А вот и наш заказ.

Официант принес бутылку шотландского виски, стаканы, какие-то закуски, кое-кто заказал ему ирландский эль, и кружки с пивом тоже вскоре стояли на нашем столе.

Пора было начинать наш поминальный вечер.

— У всех стаканы полные? — наконец спросил я. — Тогда я скажу.

Команда затихла в ожидании моей речи в память о Крисе.

Я встал.

— Долго говорить не стану. Крис бы мне этого не простил. Скажу лишь, что это был один из самых светлых людей, которых я когда-либо встречал. И это чистая правда. Вы, и особенно ты, Ганс, знавшие Кристофа так же близко, как и я, понимаете мои чувства, — я судорожно вздохнув, — мне просто не верится, что его больше нет с нами. Но… пусть ему ТАМ будет легко. За капитана Кристофа Эдвардсена, господа офицеры. За Криса. — и задержав дыхание, я выпил действительно полный стакан виски. Остальные так сделать не смогли, лишь Ганс осилил целые полстакана. Краем глаза я заметил, что и за другими столиками сразу после моих слов все дружно подняли кружки и стаканы, и выпили, не чокаясь.

Потом сказали по паре теплых, но горьких слов и остальные. Джеф, Жильбер, Чарли, Эдвар, Керк, Ганс — у каждого было что вспомнить и что сказать в память о друге. Ганс, наверное, не прочь был бы заплакать, но не мог себе этого позволить.

После трех стаканов этой шотландской бодяги в голове медленно, но верно поплыло.

В баре на нас посматривали с сочувствием. Почти все отлично понимали, что значит на деле потеря боевого товарища.

А наш поминальный вечер набирал обороты. На столе появилась вторая бутылка виски. Формально пить в таких количествах не разрешалось, но и останавливать нас никто не собирался. Поэтому вскоре Чарли поник на плече Жиля, что-то пытаясь ему втолковать, а тот, осоловело глядя перед собой, невпопад кивал головой.

Джеффри, пьяными глазами глядя в разные стороны, принимался почти плакать, едва кто-нибудь упоминал о Крисе. Потом двинулся в туалет (он давно перешел на пиво). Его жутко штормило.

Все происходившее после я помню с трудом. Кажется, были какие-то проблемы с Гансом. Он что-то хотел сделать, а мы пытались его от этого отговорить. Вместо воспоминаний в голове — провал…

* * *

Утро встретило меня жестоким похмельем. Я такого, пожалуй, с самой России не припомню. Меня тогда ребята из СОБРа провожали в командировку в Интерпол.

Глухая вышла пьянка.

Во рту словно кто-то нагадил, голова полна битого стекла, пересыпающегося с от уха до уха, и желудок прыгает к самому горлу при малейшем движении, пытаясь вылезти наружу вместе с содержимым.

С превеликими осторожностями повернул голову набок, потом в другую сторону. Стало хуже.

Заставил себя встать, несмотря на протесты со стороны желудка. Подковылял к большому зеркалу, висящему на стене моей комнаты. Да, ну и харя. Брат, да ведь тебя с трудом можно узнать. Оттянул веко, высунул язык отражению, и вернулся в постель. С наслаждением высосал заначенную, видимо вчера, банку «Хейникена» — пиво бальзамом пролилось на мою душу — и закрыл глаза.

Когда открыл их снова — казалось, что прошла целая вечность — первым делом сосредоточенно изучил циферблат часов. Когда сквозь звон в башке наконец соотнес стрелки и цифры друг с другом, понял, что катастрофически опаздываю на обязательный рапорт о проведенной операции. Я сдавленно охнул, и, то и дело косясь на санузел, принялся торопливо натягивать штаны…

* * *

Кати проводила меня долгим странным взглядом, едва я вошел в кабинет полковника, зажав папку с еще вчера подготовленным докладом о проведенной операции под подмышкой. Неужели я так плохо выгляжу? Надеюсь, хоть перегаром от меня не несет. Я целую упаковку «Антиполицая» выжрал.

— Полковник у себя?

— Да, он ждет вас, сэр.

С порога кабинета почувствовал на себе внимательный взгляд Коуни. Стояла подозрительная тишина. Я подошел к столу, и замер в ожидании.

Полковник Льюис Д. Коуни. Всеми горячо любимый начальник, но вместе с тем самая загадочная личность на Базе. Достоверно о нем было известно лишь, что служил он до международной полиции в военной разведке Великобритании. Причины, по которым он покинул разведку, никто не знал. Ходил, правда, слух, что полковник покинул МИ-6 из-за того, что однажды во время совместной спецоперации с американцами те его подставили. Шеф в результате назло всем перевелся в Интерпол. Но судя по постоянным оговоркам рассказчиков и некоторой путанице в этой истории, в достоверности ее можно было усомниться.

— Ну что скажешь, майор? — наконец нарушил тишину полковник, невысокий, плотный, начинающий лысеть человек, с классическим английским лицом (что-то вроде стареющего Хью Гранта, знаете такого актера?), облаченный в темно-серый форменный комбинезон с именной табличкой, такие все оперативники носили во время пребывания на Базе и при «выезде в цивилизацию», как мы называли небоевые вылазки в люди.

— Докладываю — вчерашняя операция…

— Отставить. Я не об операции.

— А о чем? — мучительно наморщил лоб я, пытаясь больной головой сообразить, чего же от меня хочет шеф.

— Я об этих ваших, как это по-русски, народных гуляниях, — холодно ответил шеф.

— Что-то не так? — моя спина, а так же то, что располагается ниже спины, похолодели в ужасном предчувствии. Шеф меня не подвел.

— Читаю тебе доклад начальника патруля, дежурившего сегодня ночью, — он одной рукой взял со стола слегка смятый листок формата А4. — Значит, ага, вот оно: «Во время патрулирования шестого секционного коридора нами была остановлена группа пьяных оперативников. На вопрос, куда они направляются, не было получено внятного ответа. На слова «пройдемте с нами» была получена странная реакция: офицер Клифтон разрыдался, как ребенок, повис у меня на шее, и сказал, что со мной он пойдет на край света, главное, чтобы я дорогу показал. Офицер Лежен сел на пол, сказал, что ему плевать, что он вообще японец в сороковом поколении, попросил его звать отныне Маямото Сикудзава, и попытался совершить харакири ножнами от боевого ножа, которые отобрал у моего напарника. Офицер Берн порвал свою рубашку с криком: «попробуйте взять, гады!», ударил моего напарника сержанта Чена ногой в грудь, и скрылся в боковом ответвлении «А» главного коридора секции. После чего ко мне подошел майор Беркутов. Я высказал ему свою точку зрения на происходящее, и попросил следовать за мной в дежурку, но в ответ на эти слова он поправил мне воротничок со словами: «Молодец солдат, генералом станешь и медаль получишь!». Затем вдруг отдал мне честь, сказав: «Мон женераль, отряд к бою готов». После чего офицеры были препровождены нами в дежурное отделение…». Ну и как тебе это нравится, майор? Ничего не скажешь, хороши поминки вышли…

— Виноват, сэр! Прошу прощения, сэр! — я вытянулся во фрунт, но меня предательски качнуло. Действительно, нехорошо как-то получилось. Стыдно.

Но… хоть и неудобно об этом говорить — весело. Крис, ты меня простишь.

— Да уж… виноват он. Да черт бы с вами, вы взрослые мужики, а я вам не нянька. Но…

Я напрягся в нехорошем ожидании. Что мы еще натворили?

— В чем дело, Льюис? — по неведомой мне причине полковник испытывал ко мне явную симпатию, и мне одному из немногих было позволено обращаться к Коуни просто по имени.

— Не буду тянуть. У нас, а точнее, Ганса, крупные неприятности. Сегодня ночью он зверски избил одного из задержанных вами пиратов.

— Что?! — подскочил я в кресле, как ужаленный. — Не может этого быть!!

— Может! — оборвал меня шеф. — Пить меньше надо было, и сейчас бы не вертелся, как еж на кактусе!

— Как это произошло?

— Вчера, после этой вашей пошлой пьянки, после побега от патруля, он направился в тюремный блок. Вырубив охранников, он сломал замок камеры, в которой сидел главарь той шайки, что вы вчера приволокли. Ты вообще представляешь себе, что значит сломать двойной электронный замок? У меня это лично в голове не укладывается. Ладно, это лирика. В общих чертах — он избивал без каких либо особенных целей задержанного около получаса, постоянно что-то твердя о мести за Криса. А тот — кстати, речь идет о главаре банды — не мог понять, чего от него хотят, и… короче, сейчас будем смотреть кино.

Полковник извлек из ящика стола видеокассету.

— Здесь все записано. Расслабилась наша охрана — система работала в автономном режиме, поэтому Ганса взяли не сразу, а лишь утром. Пороть вас надо через одного… солеными розгами! — полковник выругался себе под нос. Ни разу еще его в таком настроении не видел. А значит, что у нас действительно крупные неприятности.

— Кстати, а где Ганс сейчас? — спохватился я.

— На гауптвахте, где ж еще, — пробормотал полковник, вставляя кассету в видеомагнитофон. — Не бойся, о происшествии знают пока лишь абсолютно надежные люди. Попробуем вытащить Ганса из того дерьма, в которое он вляпался, и нас заодно втянул…

Я отметил, что начальник сказал «нас», а не «вас»…

— Смотри.

Экран телевизора засветился, и я увидел слегка искаженное объективом изображение тюремного блока, точнее, внутреннее убранство одной из камер. Я отметил, что аборигена в нарушение моего приказа посадили на общий режим. Ох уж эта европейская щепетильность! Может и обошлось бы все, если б сидел бедняга в карцере, туда Гансу так просто было б не попасть… Да не вернешь уже ничего.

Я перевел взгляд на дверь камеры. От замка повалил тонкий дымок, дверь заскрежетала, и осыпанный искрами, в проеме возник шатающийся Ганс. Он устремил налитый кровью взгляд на задержанного, а тот словно вдруг почувствовал что-то неладное. Спрыгнул с кровати, и вжался в дальний угол камеры… Ганс шагнул к нему, затем без предупреждения врезал азиату в солнечное сплетение. Тот с воплем скрючился…

Избиение продолжалось довольно долго. В принципе, туда бандюге и дорога, но даже у меня от этого животного зрелища волосы на голове зашевелились… Несчастный пират что-то кричал, а Ганс, не слушая его криков, не останавливался. Наконец азиат сжался в комочек, став сразу вдруг очень маленьким, и запричитал. В его речи внятным было лишь один слог или слово — лю.

— Чего это он разлюлюкался? — удивился я.

— А, тоже обратил внимание? — посмотрел на меня шеф. — Скорее всего, это имя того, кто стоял в иерархии преступной группировки над ним. По крайней мере, если судить по переводу. Там получается что-то вроде: «это он во всем виноват, это Лю, это он меня послал, я не хотел, я не убивал…», ну и в таком духе.

— Странно. Имя вроде скорее как китайское, а в банде нет ни одного китайца. Странно все это.

— Согласен, майор. Но преждевременных выводов все же делать не станем…

Тем временем Ганс отступил на шаг от своей жертвы, держа обмякшее тело за воротник в вытянутой руке, несколько раз приложил пирата о стену, и швырнул потерявшего сознание пирата под ноги. Минуту угрюмо созерцал дело своих рук, потом вытер их об одежду, сплюнул себе под ноги, и покинул место преступления. Пленка кончилась.

— Все, — сообщил Коуни. — В итоге имеем съехавшего по пьяни с катушек оперативника и полутруп главаря этой вашей банды.

Я хмыкнул. Затем спросил:

— Почему полутруп? Он что, после этого еще остался жив?

— Я бы не стал столь опрометчиво называть это жизнью, — криво усмехнулся полковник. — Задержанный в коме. Только то, что он не мертв, позволяет мне кое-что сделать для того, чтобы прикрыть Гансу задницу.

— То есть? Есть какие-нибудь соображения, шеф?

— У меня есть соображения порыться в базе данных насчет всяческих там Лю. Все-таки, хоть и медвежью, но услугу Ганс нам оказал. А по поводу него самого… Есть только один выход. Вряд ли я смогу сберечь его для нашего отдела. От трибунала — да, но ему придется переводиться в другой отдел Интерпола, к сожалению. Мне ему больше предложить нечего. Иначе он потянет за собой всю группу.

— Хреново.

— Если это все, что ты можешь мне сказать, то клади рапорт на стол, и можешь идти на все четыре секции, — сказал Коуни, воспользовавшись переиначенным каким-то остроумным сотрудником Базы выражением «пойти на все четыре стороны» (основные помещения Базы в самом деле делились на четыре главных секции).

Чувствуя, что мое лицо превратилось в деревянную маску, я положил тонкую папку с докладом на угол стола, встал и вышел из кабинета. В голове гулял тайфун, создавая сумятицу мыслей. Я не понимал, как могло произойти то, что произошло сегодня ночью. Теперь наши пьяные выходки уже не казались мне такими забавными, как поначалу. Я не столько вспомнил, сколько понял, от чего мы отговаривали Берна перед тем, как покинуть бар. Но ни одному из шестерых не пришла в голову мысль о том, что Ганс вполне серьезно вознамерился таким вот идиотским образом отомстить за смерть Эдвардсена.

Едва я перешагнул порог приемной, как чуть не столкнулся со спешащим к Коуни подполковником Винсом. Он как всегда шел упершись взглядом в пол, поэтому не заметил меня сразу. А когда поднял глаза, упрятанные за большими темными очками, тут же искривил бескровные губы в неприятной улыбке:

— О, наш неподражаемый русский… Любимчик начальства.

— Винс, у меня и так с утра настроение паршивое, так что не зарывайся. Дай, я пройду.

С искусственной галантностью Виктор уступил мне дорогу. Но когда я уже почти миновал его, тихо прошипел, так, что услышал только я:

— Ты еще заплатишь мне за все, Беркутов! Ты сильно пожалеешь о том, что вообще родился на свет…

— Надежды юношей питали, — пробормотал я в ответ с легкой беззаботностью, которая мне, однако, далась с некоторым трудом. Каждый сотрудник Базы знал сволочной характер Винса, и его широкие связи в высших сферах нашего управления. И словно оправдывая мои опасения, подполковник прошептал:

— Не думай, что до этого момента осталось долго ждать, — после чего как ни в чем не бывало, продолжил путь к кабинету.

Полная сволочь. Шефу, как и большинству здравомыслящих людей, тоже не нравился его заместитель. Но даже ему пришлось смириться с предложенным положением дел под давлением некоего высокого покровителя подполковника, который остался для нас полной загадкой. Поэтому Винса боялись, и немногие могли отвечать ему на равных. И именно поэтому вчера в спортзале все пришли в такой восторг.

Идя по коридору, и чувствуя себя так, словно прикоснулся к какой-то пакости, я подумал, что неплохо было бы сейчас заглянуть к Марте. И мне, может, спокойней станет, и узнаю, как у нее дела. С ней со вчерашнего дня работают наши психологи. Насколько я знаю, у них большой опыт по выводу людей из кризисных состояний.

Свернул к клиническому блоку. Толкнул белую пластиковую дверь, и очутился в просторной приемной. За столом слева от двери сидела дежурная медсестра. Она вопросительно подняла на глаза, но увидев меня, все поняла.

— Вы к миссис Эдвардсен, господин майор?

— Да. Если можно, конечно.

— Можно, ненадолго. Сейчас с ней доктор Тедд. Они в шестом субблоке. Это прямо по коридору, и направо.

— Спасибо большое, — я пошел в указанном направлении. Признаться, я здесь еще не бывал. Если и попадал в руки врачей, то лишь хирургов. За то, что я еще жив, я им чрезвычайно благодарен.

Найдя дверь с надписью «Субблок 6», осторожно постучал в дверь, и тихонько толкнул ее от себя. Ничего не вышло. Дверь впрочем, тут же открылась сама, но ко мне. Из-за нее выглянул седоусый Чарльз Тедд, психотерапевт, за которым, между прочим, была закреплена моя группа. В отличие о моих европейских коллег, я по возможности избегал посещать его кабинет.

— О, мой подопечный! — тепло улыбнулся мне док. — Как рад наконец-то вас видеть. Вы довольно давно не заходили ко мне в гости.

Я смутился, и тихо спросил:

— Здравствуйте, доктор. Я собственно, что хотел… Можно мне взглянуть, как дела у Марты?

— Пожалуйста, Александр. Но ненадолго.

— Меня уже предупредили, док. Как она? — я вошел в комнату.

— Сложный случай аутизма, Александр. Мы делаем все, что возможно, чтобы вывести ее из шокового состояния. Лекарственный курс, индивидуальная работа с пациенткой…

— Понятнее, доктор, — попросил я.

— Если понятнее, то все очень сложно, друг мой. Боюсь, что имеются большие шансы на то, что у девушки начнет развиваться шизофрения. Пока этого не произошло, но Марта после случившегося замкнулась в своем внутреннем мире, и каждую минуту, каждое мгновение вновь и вновь переживает события на лайнере. Она ищет повод обмануть себя, зацепиться за прошлое и уйти из реальности. Этого нельзя допустить, такой путь — прямая дорога к сумасшествию. К необратимым изменениям психики. Наша проблема в том, что миссис Эдвардсен не желает вернуться к реальности, боясь той боли, которую она принесет, — он развел руками. — Но повторяю, мы делаем все возможное, и не собираемся сдаваться… — он посмотрел на лежащую на кушетке в прострации девушку. — Ладно, я, пожалуй, оставлю вас на некоторое время. Загляну через пять минут, — с этими словами он покинул палату. Я огляделся, собираясь с духом.

Все вокруг было белое. Даже глаза заболели. Марта неподвижно лежала, уставясь в потолок. Я подошел к ней. Рядом с кроватью стоял низенький стул, и я на него сел. Повернулся к девушке.

Лицо у нее было совсем отсутствующим. Ее глаза с м о т р е л и и не видели. Точнее, видели совсем не то, что другие люди. Если верить доктору, она сейчас т а м, на корабле…

Неожиданно сильно захотелось спать. Минуту я боролся с наваливающейся дремотой, но не сильно преуспел. Да, вымотали меня последние сутки. И пьянка ясности сознания не способствовала, не смотря на то, что дрых я после часов семь. Веки неумолимо закрывались…

Я долго задавался после вопросом, что же это было со мной в те минуты…

Я сам словно оказался там, рядом с ней. Это было очень странное чувство. В душе, там, где должно было быть что-то очень важное, осталась одна пустота, и от этого становилось страшно. Вокруг мелькали неразличимые тени, все было нереальным, призрачным, и только одно было настоящим — ЕГО лицо. Оно было непроницаемым, но чувствовалось, что ему было мучительно больно. Хотелось приблизиться к нему, взять себе его боль, но что-то очень жестокое и безразличное к чужим страданиям, не позволяло этого сделать. А пустота в душе росла, ширилась, пролегая бездонной пропастью, в которую я вдруг стал проваливаться…

Я закричал, я попытался позвать на помощь, но не знал кого, а вместо крика из горла рвалось надсадное шипение… Но я вспомнил — рядом со мной же есть живой человек…

— МАРТА!!! МАРТА, ПОМОГИ МНЕ! МАРТА, ВЕРНИСЬ! — но пропасть окончательно поглотила меня…

Очнулся, стоя на коленях возле кровати Марты, вцепившись в ее ладонь. Лоб был покрыт холодным потом. Рука девушки была такой же ледяной и безвольной, как и тогда, на лайнере.

Черт! Это так было похоже на кошмарный сон, но ужасающе реальный. Чушь какая-то!

Я посмотрел в глаза девушки, подернутые туманом. Потом прижался лицом к ее ладони.

— Марта, если ты меня понимаешь, если слышишь, прошу, вернись! Вернись хотя бы ты…

 

3 ИЮНЬ 2003

Бенгальский залив, островная база Интерпола. Отсчет — 6:10 м. в.

В дверь стучали. Тихо, но настойчиво. Я завозился в постели, поднимаясь, и пошлепал к двери, как был, в майке и в трусах.

— Кто там?

— Господин майор, сэр, откройте, это лейтенант Генри.

— Сейчас, — я отпер дверь. За дверью стоял помощник шефа. Он сказал:

— Сэр, у меня для вас приказ господина полковника незамедлительно к нему явиться!

Я сразу проснулся.

— Передайте полковнику, я буду через несколько минут.

Раз Коуни сказал — срочно, значит, это действительно срочно.

— Есть, сэр! — молодой лейтенант вскинул два пальца к матерчатому козырьку кепи, и ушел четко ставя шаг. Штабисты, они почти все такие. Любят поизображать из себя дисциплинированных служак. Не зная тонкостей нашей работы, можно при попытке внешне сравнить оперативников спецгрупп со штабными офицерами привести счет не в пользу первых. Хотя любой наш опер матерый волчара рядом с этими щенками.

А что касается такой срочности приказа явиться, то дело, по-моему, пахнет скипидаром — я почуял очередные неприятности. Беда с этими предчувствиями — и покоя не дают, и не ясно, чем вызваны, пока задницу не подпалит.

* * *

По пути к кабинету почти никого не встретил. Выходит, общей тревоги не объявляли. Но ведь не на чай же меня полковник пригласил. Непонятно.

Кати на рабочем месте почему-то отсутствовала. Зато в приемной сидело несколько незнакомцев. Если судить по характерным фигурам и взглядам, это телохранители. Значит, у шефа сейчас находятся какие-то «шишки». Мы обменялись оценивающими взглядами, затем я шагнул к двери, и стукнув для приличия, вошел в кабинет. Шеф сразу же поднял на меня невыспавшиеся глаза.

— Черт возьми, где шляется моя секретарша? — не глядя на меня, произнес полковник. Сегодня он был в строгом черном костюме и явно не в духе. Я, осмотревшись — и правда, судя по солидным мрачным лицам, возвышающимся над столешницей, украшенной жидкокристаллическими мониторами, настоящие большие начальники посетили шефа — сказал:

— Вообще-то я не в курсе. Но насколько я знаю, она не относится к отрядам быстрого реагирования.

— Поостри мне еще. Сядь!

Я сел.

— Знакомься. Это — заместитель директора Интерпола Винсент Дериньян. Это — представитель ее Величества королевы Великобритании Джон Корвелл.

«Шишки» сдержанно покивали мне по очереди. Наверное, им где-то сильно припекло, раз они облагодетельствовали нас своим присутствием.

— Теперь слушай меня. У нас большие проблемы, майор. В ста тридцати шести милях отсюда, в нейтральных водах, было совершено нападение на прогулочную яхту.

— И? — осведомился я, с любопытством пялясь на высокое собрание. Те отвечали мне взаимностью.

— На яхте находились представители правительств Франции и Соединенного Королевства. Они бесследно исчезли.

Так вот из-за чего весь сыр-бор! Это, конечно, да, бо-ольшой конфуз международного масштаба!

— И? — повторил я.

— Предположительно, их могли доставить на Мьянманское побережье. Фактически, больше просто некуда. Посмотри на монитор. Спецслужбы заинтересованных стран смогли вычислить транспортировку похищенных до этой точки, — полковник электронной указкой несколько раз коснулся своего дисплея, и передо мной на карте подконтрольного нам побережья замерцали точки, отмечающие исходное местоположение яхты, указанные населенные пункты и гипотетическую точку высадки похитителей. — Вот она, между населенными пунктами Маундо и Ситуэ, он же Акьяб. Как видишь, весьма сложная обстановка для работы…

Ага, уже есть перспективка, что эта грязная работенка упадет на наши плечи…

— …Здесь же находится дельта реки Каладан. Много воды, непроходимые джунгли, недалеко горы — полный пакет удовольствий. В предоставленных условиях может работать только хорошо подготовленная спецгруппа, ориентированная на борьбу с терроризмом.

— И лучшего, чем проект «Тень», вы не нашли? — я обращался к гостям.

— Не все так просто, майор, — вмешался представитель королевы. — Не забывайте, формально вас здесь нет. А о случившемся уже осведомлены несколько конкурирующих спецслужб. В том числе и Мьянмы. По предварительной договоренности они не мешали вам работать в регионе, но уже сделали полуофициальное заявление, что берут ситуацию под свой контроль. Только и мы не можем просто плыть по течению. Вы и ваша команда — это единственное, что у нас есть на данный момент.

— Понятно… Чем богаты, тем и рады, — протянул я. — Каков характер операции, уточните?

— Полная и абсолютная секретность. Вы будете действовать на определенном участке внутри страны. На всякий случай скажу, что все возможные выходы из страны контролируются нашими людьми. Дело только за вами. И запомните, вас никто не должен обнаружить на территории Мьянмы, вас там просто н е т и н и к о г д а н е б ы л о.

— Позвольте, но это уже армейская операция, а мы полиция, хоть и специальная…

— Ни у вас, ни нас нет иного выхода. Обсуждению вопрос не подлежит, это приказ.

Я беспомощно повернулся к шефу. Тот сочувствующе пожал плечами — он тоже не мог ничего изменить.

— И еще. Свидетелей вашего присутствия на материке быть не должно ни в коем случае…

Вот это был удар ниже пояса.

— Свободен, майор. Иди, готовь группу к отправлению на материк, — приказал мне Льюис, не глядя мне в глаза. Я в смятении покинул кабинет.

Выйдя в коридор, я прислонился к стене. Однако, жесткие правила игры они нам предложили. Придется вспоминать Афган.

Аут.

Я с усилием провел рукой по лицу, и напряженно зашагал, поднимать группу.

* * *

— …Над регионом будут пролетать три наших спутника — два французских и один английский. Поэтому больше трех, максимум, четырех сеансов сверхузкой связи мы обеспечить не в состоянии. Спутники будут передавать вас друг другу как мяч…

Я слушал объяснения специалиста по техобеспечению и думал, что мы, пожалуй, действительно являемся этим чертовым мячом. Куда пнут, туда и полетим. И эта игра нам ничего хорошего не сулит… Как бы все штанги не собрать головой…

— Вам выдадут датчики личной индикации. Вы должны закрепить их на теле, чтобы мы могли отслеживать ваши перемещения. Также вы получите оборудование спецсвязи и обработки информации для вашего специалиста. Все точки, в которых возможны будут сеансы связи, особо отмечены на ваших картах. Постарайтесь согласовывать маршрут поиска с ними. Хотя у вас будет достаточная амплитуда для свободы перемещения…

Настроение у меня было паршивее некуда. Быть привязанным в свободном поиске к какому бы то ни было маршруту — надежды это не добавляло. Ребята чувствовали себя похоже. В целом задание было по нашей специализации, но впервые мы в качестве полицейских работали нелегально на территории чужой страны. Хоть наша база и была секретной, но ее действия так или иначе согласовывались между руководством проекта и сопредельными Базе государствами. Не облегчал наши души и тот факт, что у всех членов группы за плечами был опыт подобных операций — я застал Афган, будучи «голубым беретом», Чарли — коммандос британских вооруженных сил, участвовал в «Буре в пустыне», Ирак же прошел Джеффри, да и у остальных военного опыта до работы в полицейских спецподразделениях было не меньше. Но возвращать прошлое никто не желал.

В данный момент мои офицеры получали в арсенале снарягу. А я выслушивал присланного замдиректора Интерпола специалиста. Честно говоря, слушал я его вполуха. Все было ясно и так. Наконец он вроде заткнулся.

— Все? — уточнил я на всякий случай.

— Да, майор. Можете идти.

Я про себя усмехнулся командирской замашке инженера. Впрочем, простим людям их маленькие слабости. Поэтому я поблагодарил его за предоставленную информацию, и ушел в оружейку.

Бойцы, понурив головы в облегченных спецшлемах с встроенными ноктовизорами и минирациями, сидели на скамье у двери в арсенал, упакованные в тропический камуфляж и разгрузки поверх. Судя по изменившимся фигурам, под комбинезонами находились еще и бронежилеты третьего класса. Слабоватая броня, но нам придется пожертвовать защитой ради маневренности и мобильности. В джунглях будет несладко.

В руках они держали автоматические винтовки «Н amp;К» G11. Ни фига себе. Нам выдали бесгильзовые винтовки, используемые лишь некоторыми спецподразделениями бундесвера. Дополнили арсенал носимого вооружения модернизированными австрийскими пистолетами «Глок 17». Надо признать, оснастили нас по высшему разряду. У Чарли за плечами переносной терминал спутниковой связи, плюс у каждого личные идентификационные датчики, позволяющие с помощью наших портативных радиостанций обнаружить друг друга, даже если кто-то не сможет выйти на связь лично, например, из-за ранения. Хотя спокойствие от этой заботы приходит весьма относительное.

Я последним получил снаряжение — меня чуть не догола раздели, ища место для датчика индикации, зато потом я сам его с трудом на себе нашел — и вышел к бойцам.

— Готовы?

— Да, сэр, — как один они вскочили на ноги, и вытянулись по струнке.

— Террор против мира, но… — произнес я первую фразу нашего фирменного девиза.

— Но мы против террора! — подхватило пять глоток. Парни поднялись, ставя винтовки на приклады около ног, свободные руки вытянуты по швам.

— Ша-агом… марш на погрузку!

Колонной пробежались по пустому коридору до вертолетного ангара. Любопытно, какую причину шеф выдумает, чтобы объяснить наше исчезновение с базы?

«Гепард» медленно раскручивал винты в ожидании нас. Здесь нас ждал еще один инструктор. Такой, знаете ли, побитый молью ветеран, образец, когда-то, мужской силы.

— Полковник Шепард. — представился он отчетливым командным голосом. — Я объясню вам некоторые аспекты предстоящей операции. Итак, вертолет доставит вас сюда, — он сунул мне под нос точно такую же карту, что выдали и нам, — на этот полуостровочек. Аккурат между Маундо и Ситуэ. Дальше вы пешком идете к точке А, недалеко от этой реки. Здесь вас увидит первый спутник. Надеюсь, к тому времени у нас появятся более точные данные, спутники уже несколько часов обнюхивают все побережье. Пока же предположительный район, в котором находятся объекты поиска, расположен здесь. Информация, повторюсь, неточная, и район, майор, сами видите, немаленький.

Да уж, в том кружочке, что показал инструктор, было никак не меньше двухсот километров диаметра.

Ветеран продолжил:

— После того, как найдете и освободите заложников, возвращаетесь к побережью, к точке Z, — он ткнул в береговую линию. — И будете ждать вертолет. Не забывайте выходить на связь. Все дополнительные и второстепенные сведения имеются на ваших картах, — однако, как у него все легко и просто получается, заслушаться можно. — Окей, а теперь — пошел, пошел, пошел!!! — он закрутил рукой, загоняя нас в «вертушку».

Мы поочередно попрыгали в «Гепарда», тот взвыл винтами на полную мощь, и начал подниматься в воздух. Створки расползлись, выпуская десантовоз в душную безлунную ночь.

 

4

Западное побережье Мьянмы. Отсчет — 0:01 м. в.

Вертолет бесшумно несся на северо-восток. Задача вертолетчиков была не проще нашей — углубиться на континентальную территорию Мьянмы на сорок километров. Специально для этого была разработана операция прикрытия — с авианосца «Британия», по случаю бороздившего воды Индийского океана в этих краях, в воздух подняли звено истребителей «Харриер», которые внаглую нарушат территориальные воздушные границы Мьянмы, оправдывая это сбоем системы навигации. Береговые службы вооруженных сил республики Мьянма имеют устаревшее, преимущественно советского производства, выпущенное десятки лет назад оборудование. Вертолет, изготовленный по технологии «Стелс», и вдобавок идущий над самыми джунглями, проскользнет мимо их внимания, но помня опыт Югославии, когда с помощью старой техники был сбит новейший «F-117а», армейцам Мьянмы будут отводить глаза истребители. Сбить сразу их не посмеют.

— Как настроение, японец в сороковом поколении? — спросил я у Эдвара. В этот рейд он пошел вместо Ганса, сидящего на «губе».

— Как у самурая-камикадзе, — с мрачной улыбкой ответил он. Лежен на самом деле имел японские корни, не смотря на то, что был урожденным французом. Поэтому имел характерную внешность, за что и удостоился чести внедрения в пиратскую банду, состоящую из материковых азиатов и жителей островов.

— Мне вся эта затея не нравится, — заявил Керк. — Моя мудрая мама всю жизнь твердила мне — не верь политикам и не лезь в их грязные игры.

— Да, чтобы по собственной воле лезть в такое дерьмо — помилосердствуйте… — согласился с ним Чарли. — Вообще, они, — кивнул Иглстон куда-то себе за плечо, подразумевая, очевидно, тех, кто нас послал сюда, — имеют хоть малейшее понятие, кто мог совершить похищение?

— Мне кажется, нет. По крайней мере, мне об этом ничего не говорили.

— Хреновые дела… К дьяволу в пасть лезем, — пробурчал Джеф.

Ребят явно мандражило. С таким настроем соваться в незнакомые джунгли, в чужую страну… И без того хреново.

Второй пилот выглянул из кабины, и махнув рукой, чтобы привлечь внимание, показал — включите рации.

Мы дружно потянулись к наушникам. И успели поймать обрывок диалога:

— … требуем, чтобы вы назвались. Береговая охрана республики Мьянма.

— Я борт 017, британские военно-морские силы. Мы сбились с курса.

— Приказываем покинуть воздушное пространство Мьянмы.

— Черт побери, повторяю, мое звено сбилось с курса. Просим помощи. Не могу поймать пеленг «матки». Горючее на исходе…

Вертолет подлетал к берегу. Вскоре потянулась пляжная полоса, быстро мелькнувшая под его брюхом. И сразу же сплошным ковром — черные джунгли. Пилот истребителя продолжал препираться с пограничниками, тяня время. Вплоть до того, что начинал вслух сомневаться, понимают ли те по-английски. Мьянманцы ответили, что в случае неповиновения будет произведен предупредительный ракетный залп.

«Вертушка» наискосок пролетела над заливом, глубоко врезавшимся в материк. Еще километров пятнадцать… и выгрузка.

Медленно текло время, секунды расплывались в минуты, минуты превращались в вечность. Каждое мгновение решало все.

— «Форс-эй», готовность минута, — предупредил первый пилот. Команда в едином движении проверила снаряжение, и каждый прицепил к поясу карабин «скользуна». Я кинул быстрый взор на хронометр. Секундная стрелка подползала к десятисекундному рубежу. Пересекла его, и время тут же втрое ускорило свой бег. Три, два, один…

— «Форс-эй», готовность ноль! Пошел!

Чарли десантировался первым. Он раздвинул створки люка, и прыгнул в ночь, скользя по тонкому тросу. И следом без пауз — второй, третий, четвертый…

Последним был я. Легкое жужжание колесика карабина о трос, и влажная земля упруго ткнулась мне в ноги. Я сразу же ударил по чеке карабина, и трос умчался ввысь. Еле различимая тень вертолета сдала назад, одновременно разворачиваясь вбок, и слилась с ночной тьмой. Мы остались одни.

Я огляделся. Нас со всех сторон окружали темно-зеленые, почти черные в ночи заросли, и гигантские стволы деревьев. Сняв винтовку с предохранителя, я шепнул в усик микрофона:

— Оружие к бою. Идем «анакондой», азимут — пятнадцать. Направление задает Жиль. Я замыкающий. Поехали.

Дорог в этой части страны пролегало очень мало, и преимущественно это были грунтовки. Дальше на северо-восток начинались горные тропы, идущие по самой высокой горе Мьянмы — Виктории. Искать что-либо похожее на лагерь террористов было настолько же реально, как иголку в стоге сена. Но приказ есть приказ.

В первую очередь я намеревался перевести группу через Каладан — местную реку. Я посчитал, что террористы — для удобства мы безоговорочно стали именовать похитителей террористами — не станут устраивать убежище по правому берегу реки. Очень небольшая территория, мало возможностей для бегства в чрезвычайном случае. Зато левый берег — это те же непролазные джунгли плюс близкие горные отроги. Огромные пространства, для умного человека здесь спрятаться проще простого. И добавьте к этому близость границы с Индией, а также прямой выход к морю.

В общем, пошли мы сторону ближайшего моста. Километров пятнадцать-двадцать мы отмахали «волчьей рысью», почти не расходующей наших сил. Не встретили ни единой живой души, не считая ночной живности. Почва была подболочена, поэтому мы слегка промочили ноги. В остальном самочувствие было в порядке, даже мандраж отступил. Бежали, положив ладони на винтовки, болтающиеся на наших шеях. Готовые в любой момент отскочить в сторону, вскинуть оружие и открыть огонь. Мы ожидали подвоха отовсюду. Но слава богу, пока все было спокойно.

Когда по моим расчетам до моста оставалось совсем чуть, я жестом остановил группу. Поманил к себе Джефа. Показал два пальца плашмя, затем указательным ткнул вперед. Это означало — пройди вперед, проверь маршрут. Клифтон кивнул, и растворился в густом кустарнике. Даже веточка не пошевелилась.

Ждали недолго — минут через десять Джеф вынырнул откуда-то сбоку. Я услышал в наушнике его шепот:

— Командир, метров пятьдесят влево — проселочная дорога. Идет с юго-запада на восток, к реке, — он подошел ближе, и раскрыл карту. — Вот она, эта дорога, это точно. А вот и наш мост.

— Хорошо. Пойдем вдоль проселка.

Мы приблизились к дороге. На нем царила ночная тишина. Двинулись на восток. Через десяток минут услышали плеск воды, а затем деревянный скрип. Я приказал быть вдвойне осторожными.

Вскоре вышли к собственно берегу. И тут пришлось тихо охнуть.

— Ешь твою клешь! — сказал я по-русски, и продолжил по-английски. — Вот это переправа.

На наших картах почему-то в этом месте был изображен мост. Но глаза нам не врали — над рекой был протянут трос парома. Древнего деревянного парома, вдобавок находившегося на другом берегу.

— …!!! — в сердцах высказался Керк. — Ну и что будем делать?

— Ближайший мост наведен милях в тридцати выше по течению, — заглянул в свой экземпляр карты Эдвар.

— Кстати, а вон и наш мост, — сообщил внимательный Чарли, опустив на глаза прибор ночного видения, и указывая в темноту. Там реку пересекала редкая череда покосившихся столбов. Очевидно, река в прошлый сезон дождей вышла из берегов, и снесла мост. И местным жителям пришлось обходиться старым паромом.

Что ж… Я по очереди осмотрел подчиненных перед тем, как сказать:

— Выхода нет. Будем форсировать реку здесь.

Бойцы уставились на меня, как на психа.

— Командир, но тут же метров двести, если не триста!

— Пристегивайте ремни к тросу, и вперед! У нас нет времени на обход! У нас вообще нет времени, поэтому возражения я не принимаю.

Парни вздохнули, но они все прекрасно понимали. Идти вверх по течению по местности с таким сложным ландшафтом займет как минимум часов восемь. А потом еще возвращаться назад…

Поэтому через пять минут шесть человек болтались на шатком стальном тросе, подстрахованные лишь широкими кожаными ремнями.

Трос сдирал бы кожу с наших ладоней, если бы их не защищали прочные черные полуперчатки. Жилы троса ощетинились сотнями колючих проволочек, и они все время пытались во что-нибудь вцепиться. Незащищенные пальцы были исколоты немилосердно. На коже ремней появились глубокие царапины, и я начал опасаться, дотянут ли они до следующего берега.

Мы добрались почти до середины, касаясь спинами воды (автоматы положили на животы), когда на левом берегу возникло движение. Зарычали маломощные двигатели, тьму прорезали неяркие лучи света.

— Замерли, — приказал я. Мы беззвучно повисли над невысокими волнами.

Раздались негромкие голоса, обменивающиеся короткими фразами на местном гортанном наречии. Что-то деревянно заскрипело. Потом донесся тихий плеск.

— Жиль, что происходит? — обеспокоено спросил я у Эстена, висящего впереди всех.

— Не хочу тебя расстраивать, командир, но они, по-моему, воспользовались паромом. Он движется прямо на нас.

— Вот дрянь! Все в воду, быстро! Кто-нибудь в курсе, здесь водятся крокодилы?

Вопрос был риторическим. Никто не знал.

Когда мы уже не то, чтобы плавали, а пытались не пойти на дно со всей нашей тяжелой амуницией, Керк обратил мое внимание на правый берег:

— Алекс, там тоже что-то творится.

Из-за низких, но настырных волн толком я ничего не рассмотрел, только опять же неяркий свет, и услышал голоса, хоть и с трудом.

Похоже, здесь намечалась вечеринка, случайными и, возможно, нежеланными свидетелями которой мы оказались. Оч-чень интересно…

— Готовность раз. Прошу искать места поудобнее, у нас намечается веселый круиз.

Еще больше смеху будет, если я ошибаюсь, и это просто местная безобидная сходка, допустим, сватовство какое-нибудь, или что-нибудь из их буддистских заскоков. Ну и что, что глубокой ночью…

Скрипя чуть ли не предсмертно, на нас надвинулась туша парома. Едва она поравнялась с нами, мы прицепились к нему кто за что смог. Теперь можно было отдышаться, пока наши тела волокло назад, на правый берег. Ох, не доведет любопытство до добра, никогда не доводило…

Наверху слышалась непонятная речь. Специалистом по местным наречиям был Эд. Очень тихо, ведь до чужаков буквально пара метров, попросил его переводить этих полуночников.

— Так, ничего особенного. Информации почти ноль. Возмущаются, что их заставляют работать ночью. По какому поводу — не озвучивают. И небольшая деталь — с ними двое чужаков.

Чувствуя зацепку, я спросил:

— Кто же тогда?

— Не уверен, но кажется, это китайцы. И похоже, они в начальниках ходят, — ответил Эд.

Так, уже что-то. Сразу вспомнился давешний пират. Конечно, грызут сомнения, что так легко не бывает, но возможно, я натолкнулся на очередное звено цепи, которая начала постепенно выстраиваться в моей голове. Первое звено — разгромленная нами банда. Второе — некий Лю, упомянутый главарем этой банды. Если допустить, что имя китайское, и принять во внимание, что отзывы об этом человеке были как о более старшем в иерархической лестнице, то почему бы не уложить в схему и этих китайцев, командующих аборигенами. А еще я верхним нюхом чуял, что эта цепь вполне может вывести на похищенных политиков, потому что слишком много совпадений для простой случайности. Допрашивая пиратов, наши аналитики почти ничего не узнали, кроме того, что удостоверились в факте наличия мощной, жестко организованной структуры в бассейне Бенгальского залива, плотно завязанной на материк. Корвелл мог не знать всех особенностей местной жизни, но если похищенных политиков вывезли на материк, и вдобавок в Мьянму с ее нестабильной политической и социальной обстановкой, я даю шестьдесят к сорока, что здесь сработала именно эта организация. По нашей неофициальной статистике на их счету более трех сотен похищенных, из них треть европейцев, остальные жертвы в основном зажиточные малайзийцы. Судя по всему, структура имела огромное влияние на власти или, как минимум, высоких покровителей, и тем сложнее ее было вычислить. Спецотдел Интерпола слишком недавно сюда пришел, чтобы достаточно близко подобраться к разгадке тайны этой организации.

И все-таки, каким бы логичным мне не казалось мое предположение, не следует делать преждевременных выводов, как любит говаривать полковник Коуни.

В целом ситуация напоминала старую русскую сказку — поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. И выкручивайся, как хочешь…

Тем временем паром со стуком причалил к легкой тростниковой платформе, выстроенной на берегу. Мы дружно отцепились от него, и расплылись в разные стороны. Получилось по три человека на каждый фланг. Вылезли из воды, и скрылись в придорожных кустах, решив выяснить, что же это все-таки за сабантуйчик образуется.

На палубе парома заработал двигатель — неизвестные, оказывается, закатили на него автомобиль. Я разобрал во тьме, что это был небольшой грузовичок. Кузов был затентован, и мне стало очень интересно, что же в нем лежит.

— Командир, близится расчетное время связи, — предупредил меня Чарли.

— Сколько у нас времени? — поинтересовался я.

— Спутник будет над нами через пять-десять минут. На поиск нашей группы и наладку канала он затратит минут пятнадцать. И потом у нас будет от пятнадцати до двадцати минут на прием. Потом эта железяка улетит к… в общем, из зоны связи.

— Сплюсовывая, по минимуму получаем тридцать пять минут. Не мало, но и немного. Тогда так — если возникнет критическая ситуация, или мы не сможем оставаться незамеченными, атакуем по моей команде, и все делаем очень быстро, — я сделал ударение на слове «очень». — Если проблем не будет, через двадцать минут мы с Чарли отползем подальше, и начнем прием. Сколько радиус луча?

— Охват полторы сотни метров. Уверенный прием — сто.

— Значит, если мы удалимся чуть, это нам не помешает. Отлично, задача всем ясна?

Непонятливых у нас не держат.

Мои люди заняли позиции в кустах, окружавших место несанкционированного митинга местного и не очень местного населения. Пока мы просто наблюдали.

Вскоре выяснилось, что машина гостей была пустой — в нее стали перетаскивать длинные ящики из машин правобережных. Воспользовавшись прибором ночного видения, я смог понять, что эти ящики чрезвычайно похожи на оружейные. Предполагаемые китайцы (внешне неотличимые от подчиненных) подошли к прибывшим с правого берега, и заговорили с ними. Эдвар начал переводить. На сей раз удалось узнать побольше.

— Этот, в дурацкой желтой юбке, спрашивает у китайца, когда тот заплатит за оружие. Китаец отвечает, что процедура оплаты не изменилась. «Юбке» это не нравится, он хочет деньги прямо сейчас. Тем более он знает о похищении дипломатов. Он говорит, что нет никакой гарантии, что он получит потом свои деньги, так как теперь на покупателей будет объявлена охота. Китаец его успокаивает, говорит, что никакой охоты не будет, потому что возможности хозяина безграничны…

— Так, парни, нам крупно повезло! — сказал я, когда Эд закончил. — Похоже, это нужные нам люди! А еще говорят, чудес не бывает! — я уже лихорадочно просчитывал варианты по захвату языка, причем желательно, чтобы это был один из начальников левобережной группы.

Ох, поторопился я радоваться…

Я сидел на коленях за стволом огромного дерева. Слева и справа меня окружали густые кустарники, больше похожие на невероятных размеров траву. Так вот, в связи с необходимостью, простите за каламбур, выхода на связь, поскольку время поджимало, я подозвал к себе Иглстона. Чарли, пробираясь через заросли, как заправский ниндзя, не смог разглядеть на ветках мирно спящую птицу. Точнее говоря, павлина, забодай его комар. Вообще-то, это птица чуткости необыкновенной, поэтому человека к себе близко не подпускает. Но тут ночь, он спал, а Чарли превзошел самого себя в скрытности. И осознал, что он не прав, лишь ухватившись павлину за хвост, наивно полагая, что это огромный лист, мешающий ему пройти. Тот, проснувшись и почувствовав, что кто-то вцепился в его главное мужское достоинство, с перепугу и с невообразимым возмущением заорал. А орать он, поверьте мне, умел как никто.

Любой дурак, выросший в этих местах, а то и просто читавший умные книги, знает — павлин так может кричать только в двух случаях. Или на брачных игрищах, или если ему кто-то мешает жить. Поскольку на дворе ночь, жениться, что называется, темно, да и не сезон, любой, кто услышит вопль павлина, будет уверен, что его испугали.

Вот и наши «друзья» это поняли.

Китайцы всполошились первыми. Расторопные хлопцы — повыхватывали пистолеты, и принялись настороженно оглядываться. Один из них что-то резко сказал торговцу оружием. Тот недоуменно пожал плечами, и похоже, принялся оправдываться. Но видимо, клиентов своих не убедил, а они оказались людьми серьезными и вспыльчивыми — все с тем же удивлением в глазах торговец рухнул на землю с несимпатичной дырочкой во лбу. Люди китайцев, ощетинившись автоматами, выслушали короткое приказание, и сосредоточенно направились в окрестные заросли. Причем обшаривать стали их очень тщательно — чувствовалась выучка.

Нам вновь не оставляли выхода. Наша сила была в скрытности, противника в численности. Я до последнего тянул с приказом открывать огонь, наблюдая за действиями китайцев. Но те оказались людьми недоверчивыми. Отступив к грузовичку, они ждали, пока их люди не прочешут каждый метр окрест. Они точно знали, что павлины с кондачка не орут.

Припомнив добрым словом ноктовизоры, хоть какое-то преимущество в предстоящем бою, я подумал про себя, что первым делом я убью павлина, а вторым — Чарли. Приказал группе действовать по обстановке. Мысленно прикинул, сколько людей у китайцев. Вышло около десятка, не считая их самих. Разница ровно вдвое. И все-таки это не решающий фактор. И еще мне весьма интересно, какую позицию займут люди убитого торговца. Пока они явно колебались, не двигаясь с места.

Для поисков местные разделились на двойки. Наконец одна из пар добралась и до моего укрытия. То, что они обратили внимание на это место, ясно показывало, что перед нами вполне грамотно обученные боевики.

Но Керка обнаружили на мгновение раньше. С противоположной стороны дороги донеслась короткая очередь автомата. Боевик промахнулся, так как тут же в ответ шелестяще застучал G11. Раздались два слитных вопля. Китайцы с безумными взглядами выхватили еще по пистолету, выцеливая окрестности. А сунувшийся было ко мне боевик, отвлекшись на выстрелы, умер, не успев понять, от чего. После чего я вторым выстрелом из «Глока», оборудованного бесшумно-беспламенной насадкой, отправил следом его напарника. Выпрыгнул из укрытия, приказывая Чарли и Джефу следовать ко мне. Чарли, поскольку оказался ближе ко мне, сразу нарисовался за моей спиной. Джефа задержала еще одна поисковая группа боевиков. Вдобавок люди убитого наконец определились со своей позицией, а их было не меньше пяти. Растерявшиеся после гибели главного, они пришли наконец в себя, и выбирая, в кого стрелять, выбрали нас. В результате Джеф, уничтожив боевиков, совершенно неожиданно для себя оказался под автоматным обстрелом со стороны торговцев. Мы с Иглстоном синхронно повернули стволы в сторону машин торговцев, но чуть опоздали — одна особо удачная очередь впилась нашему негру в правое плечо, швыряя его на землю. Пули мьянманцев продолжали рыть землю вокруг него, поэтому проблему решили радикально — Чарли снял двоих слева, я троих справа.

В результате нас умудрились по выстрелам вычислить эти треклятые китаезы. Они оказались профессионалами экстракласса. Один, в черном пиджаке, остался у машины, открывая безостановочный огонь из пистолетов по нашим укрытиям. Второй, одетый в коричневую кожаную куртку, стремительно бросился к нам. Уследить за ним было очень трудно. Вы когда-нибудь видели гонконгские боевики? Так вот, этот черт двигался едва ли не быстрее, чем тамошние киногерои. И пользовался малейшей ямкой или выступом для укрытия. Мы с Чарли, как ни старались, достать его не могли.

Джеффри, не смотря на ранение, проворно уполз в лес, прячась под широкими листьями.

— Четыре-пять-шесть, как дела? — быстро спросил я, выискивая сквозь оптический прицел G11 китайца. Но эта цель оказалась нам не по зубам. Вот не думал, что когда-нибудь скажу это.

— Не особенно, — откликнулся Жиль. — Два урода зажали Эда. Я не могу их достать. Керк где-то пропал…

— Здесь я, — раздался запыхавшийся голос О'Фарелла. — Слева от тебя, Жиль. Вижу одного из плохих парней. Где Эд?

— Вы там без нас разберетесь? — осведомился я, стреляя в делающего очередной рывок китайца. Опять не попал.

— А вы сильно заняты? — парировал Эстен.

— По горло. Решайте быстрее свои проблемы, и помогите окружить этих косоглазых. Я с ними честно играть не согласен, — выдохнул я.

С той стороны дороги раздались несколько очередей. Из-под грузовика сразу вынырнул второй китаец, и разрядил оба пистолета в ту сторону. В наушнике раздалось ядреное ругательство Жиля — пули просвистели у него над головой. А первый еще сократил дистанцию между нами, и залег в какую-то застарелую колею. Я понял, что сейчас начнется позиционная война. Это очень долго и нам совсем не нужно. Чарли напомнил, что обратный отсчет связи уже пошел, спутник над нами.

— Ребята, нам нужен хоть один живой боевик, не увлекайтесь, — бросил я в эфир.

— Командир, все в порядке. Эд жив, и есть тут у нас один… полуживой. Что там у вас?

— Хреново. Не успеваем вдохнуть, как эти козлы открывают огонь.

— Мы идем.

Почти сразу после этих слов укрытие первого китайца накрыли три винтовочных очереди. Его просто порвало, и больше он не дергался.

Я вспомнил о Джефе.

— Клифтон, ты живой? Эй, куда потерялся, черномазый? — почти заорал я в микрофон.

— Чего орешь, медведь? — раздался за спиной голос зама. — И кстати, тебя мама не учила, что быть расистом нехорошо, «снежок»?

Я обернулся, и обеспокоено спросил:

— Цел? Тебя сильно зацепило?

— Царапина… Вы-то как?

Я вернул взгляд к дороге. В канаве валялся труп китайца. Мои бойцы второго фронта осторожно выползали на открытое пространство. Жиль волок за собой «языка».

Я предупреждающе крикнул им:

— Не высовывайтесь, второй где-то рядом! Последний раз он был возле грузовика.

Жиль с пленником и Эд застыли на месте. Керк снова скрылся в лесу, перемещаясь к машине левобережных. Жестом я отправил Чарли подстраховать его с другой стороны.

— Чисто, командир. Узкоглазый ушел. Здесь все спокойно. — прозвучал через несколько минут его голос в наушнике.

Жиль оттащил пленника к головной машине торговцев, и бросил к колесу. Эд все это время прикрывал ему спину. Я вытащил Джефа из кустов, и повел его туда же. Последними подошли Чарли с Керком.

— Поднимите его, — показал я на пленного боевика. Жиль за шиворот поставил боевика на ноги.

— Ты понимаешь по-английски? — был мой первый вопрос. Мьянманец отрицательно закачал головой, что-то лопоча по-своему. Пришлось подключать Лежена.

— На кого ты работаешь?

Эд перевел. Тот забормотал в ответ.

— Он говорит, что работает на большого человека. Зовут его Лю Сен Чу.

Я чуть не хлопнул себя по бедру от нахлынувшего облегчения. Слава тебе, господи! Что-то начинает проясняться. Теперь бы узнать, связан ли этот большой человек с похищением дипломатов.

— Откуда вы прибыли, и есть ли там какие-нибудь пленники?

Эдвар успел перевести вопрос, но едва боевик раскрыл рот, как тут же на месте его левого глаза распустился кровавый цветок.

Еще ничего не понимая, группа ощетинилась стволами, внимательно изучавшими каждый сектор местности.

Я упал на колено, и нацелился на грузовик, так как прикинув траекторию выстрела, решил, что тот был произведен примерно со стороны машины гостей.

— Значит, ушел китаец? — зло прошипел я. Впрочем, сам виноват, мог же догадаться, что боевик так просто в покое нас не оставит.

— Там никого не было! Хотя ты прав, больше некому. Если только на том берегу у них нет подкрепления… — отозвался Чарли.

— А по-твоему, у подкрепления есть крылья, чтобы перелететь на наш берег? В лес, к реке!

Мы двинулись оборонительным ордером — прикрывая спины друг другу.

— Время, Алекс. — шепнул Чарли. — Спутник нас нашел. У нас четырнадцать минут.

— Разберемся. Надеюсь, нам этого времени хватит.

Вышли к реке. В районе грузовичка признаков жизни не наблюдалось. Где же этот гаденыш? На всякий случай отправил к автомобилю Керка и Жиля. Они обнюхали каждый сантиметр, но никого не нашли. Видимо, он решил поиграть с нами в прятки.

— Не расслабляться, — сказал я. — Он где-то поблизости, я это чувствую.

Мы немного разошлись, выцеливая все подозрительные места. Обстановка накалялась. Мы его не видели, но были уверены, что он где-то рядом. Только как его заставить выдать себя?

— Надоело мне все это, — устало прошептал Джеф. Ему приходилось очень тяжело — рана была неопасная, но весьма досаждала Клифтону, затрудняя движения, ведь мы даже не успели ее толком перевязать.

В общем, нервы у всех были натянуты до предела, когда из реки метрах в трех от берега взметнулся фонтан воды. Из тучи брызг грянули три выстрела. И тут же из нашего строя словно ветром сдуло Керка, Эда и Чарли. Чарли швырнуло на грузовик, а Керка с Эдом куда-то на дорогу. Оставшись втроем, мы открыли шквальный огонь по реке, на светлом фоне которой еле виднелась низкая темная фигура. Впрочем, она ни на мгновение не задержалась на одном месте. Китаец закувыркался в полный рост, словно цирковой акробат, и все пули вздыбили лишь бесполезные фонтанчики по водной глади. Нам же пришлось падать на землю, потому что китаец во время своего трюкачества умудрялся еще и стрелять.

Около машины зашевелился Чарли. Он озабоченно ощупал грудь руками, и счастливо улыбнулся. Бронежилет выдержал. Я, пытаясь сообразить, откуда в следующий раз возникнет эта сволочь, спросил:

— Живой?

— Угу. Но ощущение, словно по мне танк проехался. Вы его достали?

Я скептически хмыкнул:

— Достанешь его. Проверь, как Керк с Эдваром. И ищите, ищите эту суку, иначе он нам жизни не даст.

— Понял.

Судя по натужному кряхтению, доносящемуся с дороги, там тоже все было в порядке. Однако, признаюсь, задал нам жару этот желтозадый. В одиночку целый спецотряд чуть до истерики не довел. Пора было с этим покончить.

Спустя пару минут «форс эй» снова был в полном составе. На этот раз я разделил отряд на пары.

Китаец словно сквозь землю провалился.

С собой я взял Джефа. Пока Чарли с Эдом рыскали по берегу, сдавленно ругаясь от боли в ребрах, мы отправились проверять джунгли справа от трассы. Керк с Жилем искали с другой стороны.

Стояла мертвая тишина. Мы крались под кронами деревьев-исполинов, и ничего настораживающего пока не замечали…

С ветки какого-то невысокого, покрытого густой листвой деревца прямо перед нами сорвалась тень. Вместо того, чтобы упасть, повисла, и тьму разорвало несколько вспышек, сопровождаемых громом выстрелов и лязгом затвора. Но мы с Джефом, взвинченные уже до предела, моментально ушли в стороны. И в ответ изрешетили крону дерева. Зря — тень уже скользила между деревьев в сторону реки. Я крикнул в микрофон:

— Он здесь! Стягиваемся к реке, не упустите его! А мы запрем с тыла!

Дальше все прошло как по маслу. Китаец выскочил к берегу Каладана, но там уже ждали наши. Через пару секунд подоспели мы. И он оказался в ловушке.

Цепляла лишь одна мысль — почему он не стреляет? И словно отвечая на нее, китаец вскинул пистолет, но тот лишь тихо щелкнул, затвор застыл в крайнем заднем положении. Боевик как-то по-детски удивленно посмотрел на предавшее оружие, но потом широко улыбнулся, отшвырнул его не глядя в сторону, и повернувшись так, чтобы видеть всех, встал в боевую стойку. Поманил нас ладонями. Пижон. Или псих.

— Командир, спутник уйдет из зоны через шесть минут, — предупредил Чарли.

Я решал что, делать.

— Он мог бы нам многое рассказать, — наконец сказал я. — Но драться с ним я не дам. Керк, прострели ему ноги.

— Ты подтверждаешь приказ, Алекс? — спросил Керк, вскидывая винтовку.

— Да, черт возьми! — может быть, чересчур громко сказал я. Керк кивнул, и нажал на гашетку.

Пули раздробили суставы боевика, и он со сдержанным стоном рухнул на колени. Я успел еще посмотреть ему в глаза — в них отразилась такая ненависть, что я чуть не вздрогнул — а затем его лицо исказилось, зрачки закатились под веки, и китаец лицом вниз упал на песок. Керк подбежал к нему, и приложил два пальца к шее.

— Мертв, — констатировал он.

— Чего? — недоверчиво спросил я. — Как мертв?

— По-моему, он сам себя убил, — ответил за Керка Жиль. — Восток — дело тонкое…

— Все, к дьяволу! — не выдержал я. — На-до-е-ло! Скиньте тело в реку, отдых десять, пока мы с Чарли занимаемся связью, и двигаемся дальше. Выполнять!

Расслабила меня ментовская работа. В Афгане я духов мочил так, что до сих пор кошмары снятся. А тут… По идиотски все получается. Спасибо вам, шеф, за эту халтурку…

На привал устроились в десятке метров от дороги, чтобы не выпускать ее из виду. Бойцы достали сухпай и принялись меланхолично жевать. Эд занялся раной Джефа. Чарли скинул со спины компактный ранец с аппаратурой, и развернув спутниковую антенну, застучал по клавишам ноутбука.

— Ну, что у нас со связью? Успеваем? — осведомился я у него, чувствуя небольшую усталость после пережитого.

— Порядок, командир. Сейчас все будет, — он глядел на матрицу тонкого, как папка, компьютера, следя за движениями разноцветных столбцов. — Иди к мамочке… ага, вот он… сигнал — есть… прием — есть… помехи — семь процентов. Все, Алекс, пошла дешифровка луча, это секунд двадцать, не больше. До ухода спутника — четыре пятьдесят… Есть картинка!

Я бухнулся на колени рядом с ним, Чарли развернул ноутбук ко мне, и я увидел на экране лицо Льюиса. Я мельком посмотрел в глазок видеокамеры над матрицей, и вернул взгляд к шефу.

— Почему так долго не выходили на связь? — с ходу спросил Льюис. — У вас что-то случилось?

— Случилось. Наткнулись на отряд вооруженных аборигенов, нас втянули в бой. Потерь нет. Есть предположение, что это были те, кто нам нужен.

— Есть предположение? Вы что, ни одного не смогли взять живым?

— Взяли… но его пришил другой. И этот другой, похоже, житель страны победившего социализма. А тот, кого мы взяли, успел лишь назвать нам имя некоего «большого человека» — Лю Сен Чу. Имечко тоже — так себе. Я и думаю — не тот ли это Лю…

— Даже если и так, что с того. При чем тут похищенные дипломаты?

— Мы подслушали их разговоры перед боем. Они знали о похищении и, возможно, некоторые из них имели к нему какое-то отношение. В любом случае, больше зацепок у нас нет.

— Уже есть. Параллельно мы передаем вам пакет новых данных. Космическая съемка смогла выявить нечто странное в районе поисков. На первый взгляд похоже на замаскированный лагерь. Вы должны туда добраться.

— Могу назвать это хорошими новостями, — сказал я.

— Это еще не все хорошие новости. Через наши каналы нашлось нечто интересное. После твоих сведений я понял, что не ошибся. Дело в том, что шесть лет назад в нашу контору приходил официальный запрос на поиск полковника китайской разведки по имени Лю Сен Чу. Этот полковник работал исключительно по азиатскому региону, южным областям. Китайцы так переволновались по его поводу, даже не побрезговали обратиться в Интерпол. Они хотели найти его любой ценой. Насколько знаю, удача им в этом не сопутствовала.

— Откуда же он всплыл здесь?

— Ну, если это только он…

— Других вариантов-то нет. Так что за птица этот разведчик?

— Орел. Агент экстракласса. Ни одного провала. Но вся информация, даже имеющийся у нас минимум, категории «топ-сикрет». Так что разбирайся сам. Уверен, вы справитесь… — в словах полковника, как ни странным мне это показалось, послышалась какая-то недосказанность.

— Я тоже на это надеюсь… — задумчиво ответил я. Но, по-моему, он этого уже не услышал. Связь оборвалась — таймер в углу экрана показал, что время вышло, и по нему пошла серая рябь. Чарли молча забрал у меня компьютер, и занялся распаковкой полученной информации.

— Командир, по-моему нам нужен более продолжительный отдых, — подошел ко мне Эдвар, вытирая пальцы лоскутом бинта. Я посмотрел на Джефа, прикрывшего глаза от усталости, и на его туго перевязанное плечо.

— Что у него? Серьезно?

— Рана пустяковая, пуля слегка разорвала мышцу. Если бы не бронежилет, было бы хуже. Его край изменил траекторию пули. Но крови он потерял порядком. Ему будет очень трудно, если мы еще раз вляпаемся в подобную переделку. Это все. Так как насчет отдыха?

— Уговорил. Тридцать минут, не больше.

— Хоть столько… — Эд сел между корней лесного гиганта. Я опустился рядом, оперся спиной о ствол, и закрыл глаза.

Я успел даже вздремнуть, но вскоре меня разбудил сильный толчок в плечо. Открыв глаза, увидел заострившееся лицо Жиля.

— В чем дело, лейтенант?

— Командир, в нашу сторону кто-то движется!

— Твою мать!.. — я подхватил в руки лежащую рядом винтовку, и окинул взглядом насторожившихся подчиненных. — Где?

— Там, — указал он рукой. — Человек десять, все в черном, вооружены. Я отлить отошел, услышал шум, потом их заметил. До них метров пятьдесят было.

— Рассредоточиться. Быстро! — приказал я.

Неизвестные не заставили себя долго ждать. Вначале я услышал шорох шагов, тихие голоса, а затем увидел их самих. Сливающиеся с ночной мглой темные тени, держащие в руках автоматы, похожие на английские «стерлинги». Сквозь ноктовизор я четко видел их лица — походили они не то на арабов, не то на индийцев. У меня возникло мысль, что их привлекли звуки выстрелов. Я прикинул, откуда они шли. Получалось, что с запада. Это совпадало с моими мыслями, хотя и не было неопровержимым фактом. До ближайших арабских стран довольно далеко, да и что они тут могли забыть? Индия — другое дело. У них, как впрочем, и у Китая, в Мьянме прямые интересы. Страна-то жутко привлекательная — находится аккурат между Южной и Юго-восточной Азиями, и в ней глубоко переплелись культуры этих регионов. Вот и считает каждая из этих стран, что Мьянма им нужней, чем соседу. Китай издревле считал ее своей южной провинцией, а Индия — своим штатом. Правда, Мьянма давно уже стала независимой, но в конце концов, кого это интересует? Тем более политическая обстановка в республике далека от стабильной.

Но это, опять же, лирика, по выражению полковника Коуни. Неизвестные шли буквально в трех метрах от нас. Мы превратились их милостью в часть лесного ландшафта. Развязывать новую бойню не хотелось.

Ближе всех к неизвестным находился Керк. Он прятался в тени раскидистого, широколистного, но плоского растения. Отряд горе-ниндзей прокрался прямиком с другой стороны куста, на расстоянии нескольких десятков сантиметров от О'Фарелла. Прошли вплотную, и даже не заподозрили его присутствия. Не удивлюсь, если Керк забыл, как дышать.

Люди в черном наконец вышли на проселок, удивленно вскрикнули, и загомонили. Конспираторы хреновы. Они осмотрели пробитые пулями машины, тела убитых. А потом направились к реке.

— Командир, эти недоумки угоняют наш паром! — заволновались бойцы.

Я, стиснув зубы, сказал:

— Сидеть, не дергаться. Пусть уходят, — и с тоской поглядел вслед уплывающему парому. Да чтоб вас черти взяли!

Когда скрипящий паром добрался до противоположного берега, Чарли спросил:

— Ну и что теперь будем делать, Алекс?

Я пристально посмотрел на него:

— А вы разве забыли, как все начиналось? — и с легким злорадством понаблюдал, как вытягиваются рожи бойцов.

— Вперед. Сдаем норматив по преодолению водной преграды без применения спецсредств. Джефу помогите!..

 

5

Левый берег Каладана. Отсчет — 3:17 м. в.

На левый берег мы перебрались. Куда двигаться дальше, должен был определить Чарли. Во время минутного отдыха он довершил распаковку полученных данных. Мы сгрудились вокруг него.

— Это спутниковая карта нашего района, — пояснил Иглстон. — Мы примерно вот здесь.

Я присмотрелся.

— А это что за пятна?

— Сейчас… — Чарли вывел к карте сопроводительный текст. — А это и есть предполагаемый лагерь неизвестных. С официальными аэросъемками годичной давности этот участок не идентичен. Наши спецы почти уверены, что эти пятна — маскировочные сети. Придется проверять.

— Сколько пилить туда?

— Километров с полста.

Все дружно присвистнули.

— Ладно, полста не двести. До рассвета у нас не более двух часов. При самом лучшем раскладе преодолеем четверть расстояния. Здесь нет крупных селений, но деревень порядком. Так что днем придется передвигаться очень осторожно, чтобы не наткнуться на местных. Еще неизвестно, в каких они отношениях с нашими противниками. Вам ясно?

— Как дважды два, — за всех ответил Керк.

— Тогда выдвигаемся прямо сейчас, — сказал я. В конце концов, мы и так потеряли много времени. Тем более теперь хоть немного понятно, куда идти.

* * *

Двигаться решили вдоль реки. По нашим, пусть и неточным, подсчетам, от берега реки до «точки» было около пятнадцати километров. Плюс перед этим вдоль Каладана нам предстояло преодолеть где-то в пределах сорока километров. Напрямую по джунглям, этому девственному и дикому лесу Мьянмы, незатронутом настоящей цивилизацией, наш путь был бы намного сложнее.

Мы цепочкой рысили по неровной, но вполне проходимой кромке берега, над головой бледнели крупные южные звезды, и небо постепенно светлело, хотя горизонта из-за сплошного частокола исполинских стволов, завешенного лианами, мы видеть не могли. Ночной сумрак отступал, робкие первые лучики света начинали пробиваться сквозь кроны, даря лесу теплую радость, и осложняя нам жизнь.

По-видимому, люд здесь живет трудолюбивый и чтит пословицу: «Кто рано встает, тому бог подает», так как на полпути до «точки» мы начали встречать аборигенов, спешащих незаметными лесными тропинками по своим делам. Каждый раз приходилось рассыпаться по лесу, чтобы избежать ненужного внимания.

Когда солнце уже всплыло над древесными вершинами, наткнулись на небольшую деревушку. Она располагалась прямо на нашем пути. Мычали волы, бродили по рисовым полям, залитым водой, крестьяне, несколько рыбацких лодок раскачивалось на волнах Каладана. А мы, приникнув к самой земле, ползли вокруг, преодолевая проселочные дороги стремительными рывками, потому что в непосредственной близости от поселения движение по местным меркам было интенсивным — катились неторопливо запряженные волами повозки, пару раз протарахтели потрепанные автомашины, а также шли многочисленные пешеходы. Мы торопились — время было против как никогда. Нужно было быстро делать свое дело, потому что нам еще с заложниками на плечах и, возможно, преследователями за плечами, выбираться из этой чертовой страны.

Деревеньку обогнули вполне благополучно, лишь однажды какой-то малец, прогуливаясь по лесу, отдавил пальцы Жилю, затаившемуся в кустах. Мальчик пошел дальше, а Жиль долго вспоминал его родственников в самых цветистых выражениях. Но в целом все было в норме, и после этой деревеньки народу в округе поубавилось. Здесь шла межевая полоса неподалеку, зона ответственности пограничных отрядов. Но пограничники от конечного пункта нашего рейда достаточно далеко, и смотрят преимущественно в сторону соседей — Бангладеш и Индии.

Обретя некоторое душевное равновесие, и почти не скрываясь, мы трусили по попутной лесной тропке, свесив шлемы за спину — было очень душно, и пот с нас лил градом. Порядком устали, и меня уже стали посещать мысли о привале…

Я, бежавший первым, остановился глотнуть воды из фляжки. Следующим в моих планах был привал. Но откуда-то слева из-за деревьев послышался необычный шум — вроде приближающегося шелеста, словно кто-то бежал по лесу, шаркая ногами и поминутно спотыкаясь. Все мысли об отдыхе моментально сдуло, и я вскинул руку в предупреждающем жесте. Потом опустил к земле плашмя ладонь с растопыренными пальцами. Бойцы неслышно разбежались в стороны, припадая к земле.

Шелест становился громче.

Наконец из-за дерева на тропу выскочил всклокоченный молодой парень, с абсолютно безумными глазами, в изорванной одежде, и с какой-то штукой на талии. Нечто вроде широкого пластикового пояса, весьма странно смотрящегося на парне. Он был безоружен. И самое главное — это был европеец, а его одежда представляла обрывки военной формы.

— Кто ближе к нему? — спросил я в микрофон, внимательно следя за поведением незнакомца.

— Я. — отозвался Джеф.

— Сиди. Кто еще? Нужно аккуратненько взять этого типа, и потом уходим на север.

— Я сделаю это, — сказал Эстен. Он понимал, что Джефу, после многокилометрового марафона не стоит тратить силы по пустякам, он и так прилично ослабел.

Жиль, лежавший за толстым досковидным корнем дерева, выкатился на тропинку — парень в это время смотрел себе за спину, тяжело дыша, и держась за тонкий стволик растущего около тропы куста. Лейтенант распластался в низком прыжке, и подбив пареньку ноги, навалился на него сверху, сграбастав в свои могучие объятия, а он мальчик немаленький, уступал в нашей группе по своим габаритам лишь Гансу, поэтому из его хватки трудно выбраться здоровому мужику, не то что выдохшемуся юнцу — и уволок его в придорожные заросли. Выждав мгновение, чтобы удостовериться в отсутствии погони за нашей добычей, я приказал сгруппироваться, и мы ушли к северу — в сторону, нам нужную, и отличную от направления, с которого появился наш «гость».

Парень с немым удивлением (Жиль заклеил ему рот) смотрел на нас — вооруженных, со спецснаряжением, одетых в камуфляж без знаков различия — и к нашему удовлетворению, не пытался вырваться. Посчитав, что мы достаточно удалились от места нашей случайной встречи, и найдя подходящее укрытие между корней поваленного сильной бурей лесного гиганта, я приказал остановиться. Бойцы, не скрывая радости, разлеглись под корнями, блаженно закрывая глаза. Жиль подтащил пойманного парня ко мне.

Посмотрев в его ясно-голубые, подернутые паутиной испуга, глаза, я тихо спросил:

— Если я отклею ленту, кричать не будешь? Хочешь спокойно поговорить?

Он закивал головой.

— Хорошо, — я взялся за край скотча, и оторвал его от лица парня. Тот скривился от легкой боли, но промолчал.

— Итак первый вопрос — ты кто такой?

Парень замялся, но видя мое непреклонное лицо, все же ответил:

— Джек Хэрлэй…

Выждав секундную паузу, я поднял бровь в ожидании:

— Ну, дальше, дальше. Меня все интересует — звание, где служил, откуда бежал…

— Лейтенант военно-морских сил ее величества. А кто вы…

— Как очутился здесь? — проигнорировал я его вопрос.

— Вчера ночью на яхту, на которой я находился, было совершено нападение. Все было настолько неожиданно, что мы не успели оказать сопротивление.

Я не спешил расслабляться. Не доверяю совпадениям и счастливым случайностям. Внимательно посмотрел на напуганного Хэрлэя.

— Лейтенант, если не врешь, можешь считать, что тебе крупно повезло. Я командир спецгруппы антитеррора. Мы заняты вашим поиском. Меня зовут майор Беркутов.

Парень, вначале недоверчиво меня слушавший, все еще не веря в свое спасение, вдруг сбивчиво заговорил:

— Слава всем святым… Господин майор… Я уже не надеялся…

— Успокойся. Продолжим нашу беседу. Что ты делал на яхте?

— Я адъютант генерала Оруэлла, он был приглашен на морскую прогулку заместителем министра обороны Франции господином Рельи. Там еще человек восемь было, из высших правительственных кругов…

— Это мы знаем, — я вытащил карту из нагрудного кармана, на ее обратной стороне был отпечатан список всех похищенных. — Ага, вот твоя фамилия. И твой начальник тут, и Рельи. — я бросил взгляд на Хэрлэя. — Не соврал. Лейтенант, я так понимаю, ты умудрился сбежать. Как? Откуда? Место помнишь? Где остальные заложники?

— А с чего вы взяли, что мы были заложниками, сэр?

Повисла короткая пауза.

— Не понял, — даже сильно уставший Джеф раскрыл глаза после этих слов, и уставился с непонимающе-удивленным выражением на беглеца. — А что, разве это не так?

— Я, конечно, многого не понимал в поведении похитивших нас людей, господин майор, но они не террористы. Или по крайней мере, не обычные террористы. Они не собирались брать за нас выкуп, и возвращать домой. Им нужно было что-то другое, сэр.

— И что же? — удивился я. Дело приобретало еще более непонятный оборот. — Ладно, не спеши, скажи вначале, как ты сбежал?

— Нас, нескольких младших офицеров погрузили в отдельный грузовик. Нам завязали глаза и еще нацепили эти штуки, — он тронул ладонью свой странный пояс. — Это что-то вроде взрывного устройства… — видя мою вполне понятную реакцию, он поспешно сказал: — Не бойтесь, я сломал таймер, он вот здесь, — он задрал измочаленный подол рубашки, показывая разбитый жидкокристаллический экранчик. — Они сказали, что если мы попробуем сбежать, то на расстоянии ста метров устройство взорвется. Но мне нечего было терять. Нас не связывали, и я смог выпрыгнуть из машины вслепую. Сорвал повязку и дал деру. Схватил камень и стал колотить по этой штуке, а если бы и рванула, тогда мне было все равно, сэр. Как ушел — сам не помню, все как в тумане. Они за мной долго гнались, но потом я куда-то провалился, и они меня потеряли. Мина не сработала. Дальше я просто бежал, ориентируясь по небу, на юг, к морю. Думал найти местные власти, а натолкнулся на вас…

— Помолчи немного, — перебил его я. Мне не давал покоя заминированный пояс. Интуиция подсказывала, что таким примитивным способом эту адскую машинку не выключишь.

— Жиль. Иди-ка сюда, — позвал я. Жиль, растянувшийся в двух шагах от нас, уже дрых без задних ног. Но после моих негромких слов вскинулся, словно и не спал, и состроил вопросительное лицо.

— Тут надо бы осмотреть одну штучку, по твоей части…

Жиль подполз к нам. Я молча указал ему на пластиковый пояс. Эстен нахмурился, и немедленно извлек свой набор инструментов, наклоняясь к разбитому таймеру. Джек обеспокоенно за ним наблюдал. Жиль минуту ковырялся в мине, потом поднял на Хэрлэя абсолютно безразличный взгляд, и сказал:

— Ну и дурак же ты, парень, — и без паузы заорал во всю глотку. — Все наверх!!! Ложись!!!

Он ринулся вверх по склону ямы, одним рывком вытянув меня за собой, словно я был не живой человек массой свыше девяноста килограммов, а тряпичный манекен. Остальные, не успевая осознать, что, где и как происходит, на рефлексах повыскакивали из «логова» между корней поваленного дерева, как чертики из табакерки.

Парень словно прирос ко дну ямы. Я успел оглянуться, когда Эстен тащил меня из ямы — в глазах молодого лейтенанта выплывал из глубины дичайший страх, он инстинктивно прижал руки к адскому поясу, уже прекрасно понимая, что обречен. И тут же глаза мне резанула нестерпимо ослепительная и горячая вспышка.

Нас подхватила жаркая сухая волна, я слышал, как трещат в пламени мои волосы, а обнаженную кожу лизнули жадные языки огня. Меня закрутило в немыслимом водовороте пламени и швырнуло ввысь…

Очнулся быстро. Опаленная кожа нудно саднила, болела ушибленная обо что-то твердое голова, и вообще, я не понимал, где нахожусь. Рядом кто-то заворочался.

— Жиль? — срывающимся голосом окликнул я.

— Жив… командир? Ох, больно, ч-черт! — выдавил Эстен. Похоже, нас приложило об одно и то же дерево.

— Где остальные? — я попробовал приподняться на локте, но мои ребра отозвались острой болью. Надеюсь, обойдется без переломов. И еще надеюсь, что другие отделались легче, они успели выпрыгнуть раньше.

— Где они? Э-эй!! Командир! Алекс, Жильбер!! Отзовитесь! — раздались голоса парней из-за деревьев и в наушниках одновременно.

— Тут мы, — проговорил в микрофон Эстен. — Живы, — он задрал дужку гарнитуры к виску. — Боже, я начинаю ненавидеть этот проклятый лес, чтоб он провалился! Хочу к отцу, на виноградники… Боже, в Бордо такие девушки, Алекс, ты б только знал! — мечтательно закончил он.

Я же в это время чувствовал себя так, словно заново родился. Ни разу в своей бурной жизни я не был настолько близок к личному знакомству с костлявой дамой. У меня даже жизнь успела промелькнуть перед глазами.

— Я их нашел! — услышал я голос Керка. Через миг надо мной нависло его озабоченное лицо, но странно — оттого, что он был в шаге от меня, голос его громче не стал. В ушах начал нарастать тяжелый звон. Видимо, я слегка оглох после взрыва. Хотя я вообще не помню, чтобы слышал взрыв. Все происходило, как в немом кино.

Но в мою память навеки врезались глаза лейтенанта Хэрлэя. Мне казалось, что теперь я всегда буду тонуть в их беспросветном ужасе…

— Командир, ты в порядке? — рядом с Керком появился Эд. Да, по сравнению со мной и Жилем они цвели и пахли. Я таки приподнялся на локте.

— Кошмар, ну что за идиотская у вас на Западе привычка по поводу и без повода спрашивать — «You OK?».

— В поря-ядке. — протянул Керк, обращаясь к Эду. На их лицах плясали багровые всполохи.

— Разговорчики в строю! Лучше встать помогите, — я протянул им руку. Керк поставил меня на ноги. — Все целы?

Эдвар пожал плечами:

— Все. Джеф даром что раненый, первым из ямы выпрыгнул.

Мы расхохотались.

— Да, а где он сам? И Чарли не хватает…

— Да вон они, телепаются, — привстал с земли «отдыхающий» Жиль.

— Черт, ну и денек! — с чувством выговорил Клифтон. Выглядел он ужасно. Эд пристально уставился на него. Затем подошел к нему, усадил на землю, и принялся ощупывать. Я спросил его:

— В чем дело, Эд?

— Командир, я понимаю, у нас мало времени, но Джефу нужен серьезный отдых. Рана воспалилась, несмотря на все мои старания. А после взрыва нам всем досталось, особенно вам двоим. Я настаиваю на том, что нужно пересидеть этот день, и идти дальше не ранее, чем стемнеет, — он принялся перебинтовывать рану Клифтона.

Корни поваленного дерева ярко пылали, несмотря на высокую влажность. Я все еще чувствовал, как зверски ноют мои многострадальные ребра. Пожалуй, Эд прав. Я согласно кивнул, давая отбой, и уселся в распадок корней:

— Привал до двадцати двух. Распорядок стандартный, кроме Джефа. — после этих слов я заснул.

Моя смена была последней. Я проснулся в полдевятого. Дежуривший передо мной Жиль потянулся, разлегся под кустом. Я посмотрел на Джефа. Мой зам лежал на спине, прижав во сне руку к раненному плечу. Дыхание его было ровным — отдых явно пошел ему на пользу.

Я отошел в сторону, вслушиваясь в ночную тишину. Все было спокойно.

К десяти все были на ногах. Эдвар еще раз осмотрел Джефа, Жиль проверял прицел своей винтовки, а Чарли, перевернув фляжку вверх дном, и поймав языком последние капли воды, сказал:

— Командир, я тут недалеко журчание слышал, схожу, проверю? Пить охота, а вода заканчивается…

С водой у всех было негусто. Взяв несколько фляжек, Чарли с моего разрешения отправился на поиски ручья. Мы не опасались пить местную воду — нас снабдили таблетками для обеззараживания природной воды, да и привиты были еще перед командировкой от множества тропических инфекций.

Не было его минут пятнадцать. Пора было выступать, и мы начали беспокоиться — куда наш англичанин мог провалиться?

Наконец, через пару минут Керк, вглядевшись в сгущающиеся сумерки, удивленно сказал:

— Что это с Чарли? Смотрите, как он скачет!

Я оглянулся — и правда, Чарли бежал к нам, петляя между стволов и перепрыгивая корни и завалы. Вид у него был взъерошенный. Черт побери, что еще свалилось на наши седые головы?

На подходе Чарли зашептал в рацию:

— Командир, в лесу неподалеку от нас кто-то есть! Я видел свет, словно от фар, и слышал шум двигателей. У меня ощущение, что там идет войсковая колонна!

— Весело живем, товарищи, — с тяжелым вздохом констатировал я. — Если бы нас можно было назвать горой, то в таком случае магометы здесь на каждом шагу. Убираемся отсюда! — и выждав, пока ребята растворятся под сенью леса, устремился за ними. За нашими спинами все еще тлело наше бывшее «логово», освещая джунгли красноватым светом и наполняя воздух запахом гари.

Лес и правда был неспокоен. То и дело между высоких стволов пробивались длинные снопы света, похожие на автомобильные огни. К шуму листвы, к затихающим звукам ночной жизни джунглей примешивалось нечто постороннее, чужеродное. Вначале я хотел оставить все это за спиной, но сразу же передумал. Нужно знать, что происходит. Иначе можно потом попасть впросак, нарвавшись на западню.

— Меняем курс, — сказал я. — Идем на свет, мотыльки. Нужно пощупать, узнать, что творится. Возражения есть?

Возражений не было. Группа резко сменила направление движения, и тонкой цепочкой устремилась на шум.

А тот набирал силу. Лучи света становились все увереннее, обволакивая бугристые древесные стволы, заливая пространство бледным полумраком. Мы приникли к самой почве.

Наконец совершенно неожиданно мы вышли на полузаросший проселок. Свет и шум лились с одного из его исчезающих в недалекой перспективе концов.

— Легли, — прошептал я. — Ждем.

Я подумал — прав был Иглстон насчет войсковой колонны. И точно, из-за крутого поворота дороги вывернулась первая машина. Военный транспортер, американского производства, свежевыкрашенный в защитные зеленые и желто-коричневые разводы, но явно видавший и лучшие времена М113. Следом, рыча двигателями, выполз БТР-60, забитый вооруженными людьми и ощетинившийся крупнокалиберными пулеметами. Потом начали месить грязь УАЗики вперемешку с «Лендроверами» и «Хаммерами». Чудовищная смесь. Выбрались из-за деревьев несколько армейских грузовиков. Солдаты свисали из каждой дырки.

— Боже правый! — прошептал Керк. — Кто это?

— Джеф? — я повернулся к заму. Клифтон на досуге увлекался военной эмблематикой мировых армий.

— Это республиканцы, — усмехнулся Джеф. — А вы, собственно, кого ожидали еще здесь увидеть?

— Погранцы?

— Нет, мотопехота. Но вот чем они здесь занимаются? Напоминает настоящий боевой рейд. Уж не по душу ли наших «друзей»?

Я хмыкнул:

— Да, нам конкуренты не нужны.

В это время колонна вдруг замерла. С одного из джипов, незатентованных по случаю жары, спрыгнуло человек пять. Они определенно отличались от остальных солдат тем неуловимым налетом, который безошибочно говорит — это не простое пушечное мясо, а настоящие бойцы. Так же мы отличаемся от обычных интерполовских оперативников. Короче, это были кто-то вроде спецназовцев.

— А эти, кажется, по нашу душу, — выдохнул Эстен.

И точно, ребятки с колонны уверенно, как гончие псы, направились в сторону нашего догорающего укрытия.

— Эти птички не хуже нас летают, — поделился мнением Керк. — Командир, нам долго еще пейзажем любоваться? Ведь вычислят, уроды пятнистые, куда мы пошли!

— Ты прав, — согласился я. — Но без внимания нам их оставлять не резон. Заметаем следы, и смещаемся азимут тридцать, пятнадцать метров. Пусть ищут.

Все это время Эд не отрывался от электронного бинокля, разглядывая колонну. Вдруг он резко развернулся ко мне:

— Командир, у них пленный европеец. В четвертой машине.

— Что, опять? — спросил я тоном волка из известного (на моей исторической родине) украинского мультфильма.

— Связан… — вернулся к наблюдению Эд. — Одет в штатское.

— Погоди. Давай вначале уберемся отсюда, — прервал его я.

Что мы и сделали. Аккуратно заметая каждый отпечаток, выравнивая каждую былинку, мы отползли на пятнадцать метров ближе к колонне.

Едва окопались и замаскировались, я навел свой бинокль на четвертую машину республиканцев. Американский «молот», напоминающий раздавленную черепаху. Над водителем и пассажиром тент был развернут, но вся остальная часть джипа была как на ладони. В машине, прижавшись спиной к запасному колесу и стиснутый с боков крепкими конвоирами, сидел резко выделявшийся на фоне желтолицых и узкоглазых мьянманцев белый человек. Он в самом деле был спеленат, как младенец, рот забит неаппетитным кляпом. Было заметно, что ему плохо.

— Это представитель АНБ по азиатскому региону, — услышал я тихий голос. Я повернул голову к Джефу:

— Ни хрена себе! Откуда ты-то его знаешь?

Он как-то уклончиво ответил:

— Да так, старые дела по службе на родине.

— В Штатах, что ли? — спросил я.

— Да.

— Что ты о нем знаешь?

— Довольно неплохой агент, как человек тоже… ничего. Я видел и сволочнее.

— Ты так говоришь, словно у вас с ним были какие-то личные дела.

— Алекс, я не хотел бы этого касаться. Ты правильно понял, это личные дела.

— Извини. Что еще можешь про него рассказать? Может, посоветуешь — что нам-то теперь делать?

Джеф, сделав странное движение шеей, словно ему давил несуществующий галстук, выдавил:

— Его надо вытащить оттуда.

Сказал так, словно на самом деле думал совершенно противоположное.

— А силенок у нас хватит?…

— Тишина! — прервал нас Жиль. — Коллеги появились!

Все дружно, кроме Эдвара, продолжавшего наблюдать за основными силами республиканцев, направили взгляды к месту нашей бывшей наблюдательной точки. Там бесшумно возникли из сумрака размытые подвижные тени. Создавалось впечатление, что они пришли по нюху. Тени стелились по земле в поисках наших следов. Но пожалуй, здесь мы переиграли наших «коллег». Через пару минут быстрого поиска они выбрались на проселок, и плавной рысью побежали к машинам. Протопав буквально в двух метрах от нашего схрона.

Я понял, что если мы хотим (хотим ли, вот вопрос?) вытащить агента североамериканского Агентства Национальной Безопасности, то нужно немедленно составлять хоть примерный план действий. Я призвал подчиненных к вниманию.

— Господа офицеры, тут есть настойчивое предложение вызволить бедолагу, — зам поморщился, словно лимон скушал. — Поэтому я буду рад выслушать ваши предлдожения, пока колонна не уползла у нас из-под носа. Итак? — я внимательно приподнял бровь.

За минуту-другую мозгового штурма план в нечеловеческих муках родился. У нас, в принципе, не было опыта подобных безумных операций. И мы слишком рисковали, уклоняясь от своей прямой задачи, не столько собой, сколько успехом всей операции по освобождению заложников. Много позже я это прекрасно понял. Но в тот момент нами всеми овладело чувство азарта, адреналин струями хлестал в кровь в предвкушении этой беспрецедентной выходки — под носом у многих десятков солдат, под стволами пулеметов и в присутствии профессионального спецназа, не уступавшего нам в подготовке, умыкнуть американского тайного агента, укутанного в веревки, как в пеленки.

Тем временем спецы доложились кому-то в третьей машине, и побежали к своему УАЗу. Значит, командование колонны в непосредственной близости от «нашего» автомобиля пленником. Тоже по-своему забавно…

По неслышному приказу колонна тронулась…

— Приготовились! — сказал я в рацию. Каждый боец уже находился на отведенной ему позиции.

Машины, плюясь неперегоревшим топливом, превращавшимся в сизый едкий дым, ползли в нашу сторону. Медленно — а куда им торопиться? Это нам сейчас предстоит хватать ноги в зубы, и…

Первый транспортер поравнялся с моей точкой. Пропускаю… Второй. Дальше… Начальство. К чертям…

«Хаммер».

— Работаем! — бросил я в микрофон.

Перед головной машиной мелькнула темная, но четко различимая фигура. Затем в противоположную сторону промчалась другая. Броневик удивленно фыркнул, и качнувшись на амортизаторах, замер. И сразу на БТРе задвигались солдаты, стягивая автоматы со спин. Они еще ничего не понимали.

— Керк! — позвал я, и кинулся к застывшему «Хаммеру», на заднем сидении которого переглядывались конвоиры. Пленник сидел, полуприкрыв глаза — ему было все равно, что происходит.

То что, произошло дальше, повергло всех свидетелей этого в шок. Дело в том, что еще на тренировочной базе моя группа отрабатывала самые разнообразные способы освобождения и защиты заложников, вплоть до довольно экзотических. Был и такой трюк, иначе и не назовешь — ты бежишь к подвергающемуся опасности расстрела заложнику, прыгаешь поверх него, но успеваешь подхватить его и прижать к себе. Главное тут, чтобы хватило инерции унести вас обоих с линии огня. Очень сложный прием, и практически не применяемый в действительности. Но у нас он получался довольно эффективно, и все происходило настолько быстро, что террорист не успевал ничего понять. Вот мы и решили использовать эту схему в нашем случае. Из принципа — чем безумней, тем лучше.

Только вот нам требовалось перепрыгнуть через широкую машину, полную солдат. Поэтому работали вдвоем — Керк готовил плацдарм, а я брал «клиента». Лишнее снаряжение и оружие мы с себя сняли, отдав ребятам, оставили при себе только пистолеты.

Со стороны, наверное, это выглядело потрясающе. Представьте — на «Хаммер», набитый вооруженными людьми, из темноты выпрыгивают двое неизвестных, взмывают по очереди в воздух. Один в длинном прыжке кувырком наносит несколько молниеносных ударов, вырубая охрану, и скатывается с джипа через дверной проем — дверей в машине не было. Второй с запаздыванием, также вворачивая тело в безумный спиральный прыжок, подхватывает пленного американца (должен признаться, он был весьма легковесен), и укатывается за пределы видимости солдат. Вот, в принципе, и весь фокус. Нам дьявольски везло, малейшая ошибка — и, как поется в отечественной песне: «четыре трупа возле танка дополнят утренний пейзаж». С БТРом вместо танка, и трупов было бы больше.

— Рвем когти!!! — от пережитого напряжения и волнения я перешел на уличный сленг.

И мы как зайцы, бросились прочь. Минуты через три мы сгруппировались в пятидесяти метрах от мотоколонны, вскипевшей людской волной. Думаю, они плохо осознали, что произошло. «Форс эй» ушла в джунгли беззвучно, сливаясь с наступающей ночью, и превращаясь в невидимок. Громоздкая махина армейского подразделения не успевала за нами. Осветив прожекторами джунгли, они ловили пустоту. Предчувствуя, что на нас могут спустить спецназ, мы уходили сложным ломаным маршрутом, и очень быстро. Даже Джеф не стеснял нас в мобильности. Но Эд на всякий случай держался рядом с ним.

На моем плече болталось безвольное тело агента. Веса я почти не ощущал. В конце концов, в восемьдесят восьмом под Баграмом, после проигранного боя я нес по горным тропам нашего нехилого комбата, и смог выбраться к своим. А тут этот плюгавый америкашка, непонятно за какие заслуги ставший специальным агентом.

Мы петляли по лесу, бежали фактически на цыпочках. Шум, поднятый военными, постепенно затихал за спиной. Мне еще в это не верилось, но похоже, что мы таки оторвались! С бешеного темпа перешли на «волчью рысь». Я поглядел на компас — мы немного сбились с курса. Я тут же повернул в нужную сторону. По карте до пятен оставалось километров пятнадцать — всего ничего. Но вначале нужно разобраться с этим аэнбэшником.

— Стоп! Ищем укрытие, — поднял я руку.

Через минуту Керк нашел какой-то овражек, по дну которого тек ленивый ручеек. Древесные гиганты свешивали в овраг свои могучие корни, все склоны распадка густо поросли кустарниковой и травянистой растительностью. Отличное место для игры в прятки. Обзор, конечно, резко ухудшался, но вначале попробуй, найди нас здесь.

Бойцы явно находились в состоянии боевой эйфории. Еще бы, такая уникальная выходка! Вполголоса, пересмеиваясь, они бурно ее обсуждали.

Вернув свою амуницию, я оттащил полубессознательного разведчика в сторонку, и аккуратно уложил на травяной ковер. Он пробурчал что-то маловразумительное — видимо, считал, что еще в плену. Опухшими глазами поглядел на меня, и прошептал:

— Хунь, я ничего не знаю, черт возьми, я уже рассказал все…

Я легонько похлопал агента по щекам, пытаясь привести его в чувство. Он судорожно сжался, и заскулил. Я сочувствующе вздохнул, и подозвал Лежена.

— Сможешь привести его в сознание? — я кивнул на беднягу. Эд пожал плечами:

— Попробую, — и стал распаковывать свою аптечку. У нас у каждого есть индивидуальная аптечка, вот только у Эда она несколько богаче ассортиментом, так как он наш неофициальный медик. Неофициальный потому, что в принципе, все бойцы в группах SSI считаются универсалами. Так оно и есть, но вот только всегда получается, что кто-то в группе знает что-то лучше других. Жиль, к примеру, саперное дело, вот и предоставляем ему заниматься им самостоятельно. Но если он, не дай бог, окажется выведенным из строя, то всегда сможет сделать его работу любой из нас. Но оговорюсь еще раз, что наше разделение труда документально нигде не прописано…

Лежен покопался в аптечке, извлек шприц-тюбик, и ввел американцу дозу препарата.

— Это простой стимулятор. Единственно, через полчасика ему захочется спать. Но тридцать минут он твой, гарантирую.

— Спасибо. Можешь отдыхать.

— Часто мы отдыхать стали, Алекс, не замечаешь? — улыбнулся Эд.

— Ты еще и недоволен? — усмехнулся я в ответ. — Иди, мне надо поговорить с этим…

Эд уполз к остальным.

Повернувшись к приходящему в себя американцу, я внимательно всмотрелся в его лицо, превратившееся в сплошной синяк. И тут на меня накатило ощущение, что где-то когда-то я это лицо уже видел. Я даже головой тряхнул, чтобы согнать наваждение. Этого ведь не может быть. В самом лучшем случае, память играет со мной шутки, накладывая образ какого-то знакомого мне человека, похожего на этого американца. Да, именно так.

Я вернулся к делу. На всякий случай еще раз хлопнул агента по щеке:

— Ну давай, дядя, открой глазки.

С трудом агент раскрыл подрагивающие веки. Тяжело приподнялся на локте, удивленно вглядываясь мне в лицо:

— Что? Какого?… Кто вы такой? Где я нахожусь?

— Пока там же — в Мьянме.

— Где Хунь? Кто вы?… Хотя, постойте-постойте… — он пристальнее всмотрелся в мое лицо.

— Погодите с вашими вопросами. Пока их здесь задаю я.

— Да, пожалуйста, — согласился он с необычной интонацией в голосе. — Что вы хотите знать, майор Беркутов?

Я застыл с открытым ртом. А собеседник, не давая мне опомниться, продолжил:

— Думаю, вас интересует, как я оказался в плену у этих дикарей? И, возможно, что я здесь делаю? Или я неправ? Да, позвольте представиться — Джек Лайон. Кажется, вы уже знаете, кто я такой.

С позором признаюсь, что не в состоянии описать то чувство, что испытал в тот момент, когда он назвал мое имя. Я служу в секретном подразделении Интерпола, до того работал в СОБРе, что тоже мне общемировой известности не добавляло, еще раньше — спецназ ВДВ. Так откуда же этот американский шпион знает мое имя? Нет, безусловно, при большом желании его можно выяснить, вопрос в другом — зачем? Чем я так могу быть интересен спецслужбам США?

— Вы, я вижу, удивлены, майор? — с превосходством улыбнулся американец. — Не удивляйтесь — я очень много знаю по долгу службы. Сами понимаете, влиятельнейшую нацию мира не может не интересовать такая авторитетная организация, как Интерпол. Можете не опасаться — вы конкретно нас не интересуете. Просто, как и многие другие, проходите в общем информационном фоне. А у меня хорошая память.

Я смятенно помотал головой:

— Стоп, стоп! Джек, или как вас там! Не так быстро! Не пытайтесь запудрить мне мозги! Признаюсь, вы немного загнали меня в тупик, но… Но вы не в том положении, чтобы что-то мне диктовать, агент! — я выставил руку в оборонительно-вопросительном жесте. — Меня правильно информировали, вы ведь агент АНБ?

— Не стану отрицать. В конце концов, мы с вами в некотором роде коллеги. Соглашусь я и с тем, что вы в данный момент лидер ситуации. И? Что вы собираетесь со мной делать, майор?

— Я еще не решил. Слишком неожиданно вы свалились на мою голову. В планы моей группы не входило освобождать американских шпионов.

— Ах да, простите! Я должен поблагодарить вас за оказанную любезность! — тон американца мне определенно не нравился все больше и больше. — Вы ведь должны вернуть в родные пенаты кучку английских и французских чинуш. Но… — его речь внезапно стала по-змеиному шипящей, — вы даже представить себе не можете, в какое дерьмо вас засунули, офицер.

— Что вы имеете в виду? — насторожился я. Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.

— Не мое это дело — растолковывать вам, что тут происходит на самом деле, коли начальство не просветило вас в этом вопросе. Расскажу лишь один небольшой секрет — все на самом деле не совсем то, чем вам кажется. С вас хватит и этого.

— Что за шутки, Лайон? Немедленно объясните, о чем вы толкуете!

Американец, пожав плечами, сказал:

— Беркутов, а вы в чем-то мне симпатичны. Но я не имею права разглашать тайны подобного рода, а вы не имеете права их выпытывать. Извините. Больше вы от меня ни слова не услышите. Вы законопослушный служитель этого самого закона, поэтому я рассчитываю на ваше благоразумие. Отпустите меня, и идите дальше своей дорогой. Большего я для вас сделать не смогу. Финита ля комедия, майор…

— Черт возьми, Лайон, здесь джунгли, вокруг ни души. Что мне сможет помешать… — разозлился я, но меня перебил голос Джефа за спиной.

— Как минимум я, командир. Алекс, прошу, успокойся, и прислушайся к разумным советам.

Я чертыхнулся. Джек повернулся на голос.

— А, старина Клифтон. Я думаю, это именно тебе мне надо говорить спасибо, что я здесь, а не в плену до сих пор.

— Заткнись, Лайон. — зло оборвал его Джеф. — Отпусти его, Алекс. — попросил он меня. А я уже ничего не понимал, и чувствовал себя как поросенок, которого напихивают фаршем. Потому что глаза на лоб вылазили от происходящего. «Все не так, как есть на самом деле». Охренеть можно.

Тут еще вдобавок в ухо зашептал Чарли:

— Командир, контрольное время.

Значит, пора выходить на связь с базой.

— Готовь, — приказал я. — Сейчас буду, — устало посмотрел на Лайона. — Как же вы меня допекли.

— Понимаю, но ничего поделать не могу. Простите меня, я прикорну тут немного, — и он свернулся калачиком, засыпая.

Я тоскливо взглянул на спящего разведчика, потом на Джефа.

— Что же все-таки происходит, дружище?

— Иди, Алекс. — вместо ответа сказал он. — Я посижу с ним…

* * *

— Ну, какие новости, майор? — вопросом встретил меня шеф.

— Полное лукошко, Льюис. Начну с того, что днем мы нашли сбежавшего офицера из числа тех, кто находился на яхте.

— Вот как? Повезло… Что он рассказал вам интересного?

— Да в общем-то немного. Уверял, террористы похитили дипломатов не с целью выкупа. Для чего они им понадобились, он не знал.

На лице полковника проступило явное напряжение. Впрочем, оно тут же исчезло, и я решил, что мне это почудилось.

— Ты говоришь — не знал. Почему в прошедшем времени? Он что…

— Мертв. Притащил на себе мину, и чуть нас всех не угробил. Дальше по списку колонна республиканских вооруженных сил.

— Да, это, конечно, несколько грубо с их стороны, но вполне прогнозируемый шаг. Думаю, они ищут то же, что и мы.

— Мы тоже так решили, — я сделал паузу. — Но что странно — у них в плену находился американский агент АНБ. И мы тут его маленько освободили…

— Нашел таки приключений на свою задницу, русский! У него что, на лбу написано, что он из спецслужб США?

— Он оказался знакомцем Джеффри, а я ему верю. Зовут этого шпиона Джек Лайон.

Мне показалось, что в глазах полковника что-то сильно изменилось после того, как я назвал имя американца. Он с легкой заминкой спросил:

— У вас хоть ненужных проблем не возникло?

— Нет, — я твердо решил не распространяться о том, что мне поведал, хоть и скупо, Лайон. — Что мне с ним делать, шеф?

— А что ты с ним сделаешь? Отпусти его ко всем чертям собачьим, он вне нашей компетенции. Это для нашего же с тобой блага. Я тоже буду молчать.

— Значит, отпустить… Ладно. Последний пункт рапорта — вчера ночью у нас еще «коллеги» появились. Мы едва не столкнулись лоб в лоб с вооруженным отрядом. По-моему, это были индийцы, но я не уверен. Пришли на шум перестрелки нашей перестрелки.

— Все забавнее и забавнее, — словно для себя пробурчал под нос шеф. — Ладно, не обращай внимания на все это. Вас это не касается. Выполняй поставленную задачу.

Я подумал, что шеф ведет себя все-таки несколько подозрительно. А впрочем, он прав. Я попытался отрешиться от не дающих мне покоя размывчатых предупреждений Лайона, и спросил Коуни:

— А у вас там для нас новой информации не поступало?

— Нет. Мы тут сидим, скучаем, ждем вас. Вы там поосторожнее все-таки будьте. Все сейчас на вас завязано, вся операция, — полковник почему-то опустил глаза. — Ну, не мне вас учить, что делать! — неожиданно бодро произнес он. — Если у тебя все, я отключаюсь.

— У меня все. Отбой, — внимательно следя за поведением шефа, медленно ответил я.

Экран связи погас. Чарли принялся упаковываться. А я пошел туда, где спал беспробудным сном Лайон.

После недомолвок американца у меня в мозгу словно что-то перемкнуло. Начало казаться, что полковник чего-то недоговаривает, скрывает от нас. Я остановился, и сильно затряс головой, сгоняя морок, и вцепился в волосы. Чушь! Полная ерунда! Нечистая игра со стороны своих? Бредятина!

— Эдвар. Этот дундук долго будет еще спать? — осведомился я по рации у Лежена.

— Черт его знает. От организма зависит. Но думаю, что если очень надо, то побудка ему не повредит.

— Отлично, — я уже стоял над спящим американцем. Джеф сидел в стороне, глядя в лес.

— Джеф. — окликнул я зама. — Давай будить господина шпиёна. Пусть валит, куда хочет, но чем быстрее, тем лучше.

Вдвоем мы кое-как растолкали Лайона. Он сонно что-то пробормотал, потом внезапно распахнул глаза, словно и не спал.

— В чем дело, господа полицейские? Уже утро, и меня пора расстрелять?

— До рассвета два с половиной часа, шпион. А бужу я вас по той простой причине, что хочу вам сообщить — мистер, вы абсолютно свободны, и можете валить на все четыре стороны, даже к своим узкоглазым друзьям, если пожелаете. Хотя я посоветовал вам держать курс в противоположную сторону. И больше не попадаться мне на глаза. Честь имею! — я нахлобучил шлем на голову, поднес к его небольшому козырьку два пальца, козыряя, и круто развернувшись, зашагал через кусты к бойцам. Джеф двинулся за мной, даже не оглядываясь на «приятеля» из АНБ.

— Чтоб ты никогда отсюда не выбрался! — в сердцах прошипел я сквозь зубы. Сам не знаю, что на меня нашло. Меня раздирало нелепое бешенство. Я даже не мог объяснить себе — на что, собственно, я злюсь? Все делают свою работу, и никто не обязан раскрывать свои карты каждому встречному. Но я слишком не люблю, когда со мной пытаются играть краплеными картами.

— Все, баста! С меня хватит! — зло выдал я подчиненным, непонимающе на меня уставившимся. — Мы уходим, немедленно! Никаких чертовых задержек. И если мы не разнесем этих дерьмовых террористов в клочья, я с вас каждого лично шкуру сдирать буду! — я нес всю эту чушь лишь с одной целью — выпустить пар, успокоиться хоть немного. Но бойцы вдруг подтянулись, твердо глядя на меня. Я угрюмо охватил их взором — и остался доволен. Пусть мир к дьяволу рушится под моими ногами, пусть вселенная летит в тартарары, но эти крепкие парни, я верил, помогут мне не упасть, устоять, это не просто люди — это сама кость земли. Я улыбнулся, и уже мягче произнес:

— Ничего, господа офицеры. Мы еще потанцуем!

Я заставил себя забыть слова Лайона. Не знаю, что он делал после нашего расставания, да и не рвался этого выяснить. У меня теперь осталась лишь одна цель в этих набивших оскомину джунглях — до лагеря похитителей, или того, что мы принимали за него, оставалось чуть более десятка километров. На один плевок… Я решил начхать на все мозгодробительные инсинуации, всплывавшие на нашем пути все чаще и регулярнее. Решил действовать просто и без оглядки — наша цель спасти людей, и мы это сделаем, если этого окажется угодно богу. Я стал превращаться в некое подобие ракетной боеголовки — программа полета загружена, цель на радаре, и с пути меня уже не свернуть…

* * *

Расстояние в пятнадцать тысяч метров преодолели за три с малым часа. Моя нечаянная злость словно передалась всем членам группы — бежали молча и сосредоточенно. Вдобавок лес как-то вдруг снова стал обжитым — на него будто набросили частую сеть из появившихся ниоткуда проселочных дорог. Это косвенно подтверждало наличие поблизости населенного пункта. Или, что больше походило на правду (и подходило нам) — полупоходного лагеря наподобие военного.

Несмотря на глубокую ночь, выходить на открытые места мы не рисковали, но и далеко от дорог не удалялись. Вокруг нас висела напоенная мраком тишина, и лишь где-то в вышине, среди сплетшихся крон тропических деревьев текла неторопливая ночная жизнь, чужая, почти потусторонняя. Параллельный мир, подумалось мне, когда я вдруг случайно заметил сквозь зеленоватое свечение ноктовизора медленно переползающего с ветки на ветку прямо надо мной ленивого и толстого лемура. Своими глазами, похожими на желтые плошки, он безразлично посмотрел на меня, и отправился дальше. Он был до жути похож на настоящего инопланетянина.

Да и мы не лучше — словно пришедшие из мира призраков, неслышно струились между стволов, с зелеными огоньками приборов ночного видения вместо глаз. И с каждым шагом упорно приближались к цели, молясь про себя, чтобы предположение аналитиков на этот раз оказалось верным.

* * *

— Боже милостивый, — потрясенно прошептал Чарли. — Как они умудрились ЭТО выстроить в тайне за один год?!

Он был прав. Перед нами, прямо за деревьями, возвышалось циклопическое сооружение — бетонные столбы между деревьев, уходящие ввысь, и держащие на себе десятки сотен квадратных метров маскировочных сетей, а под ними лежал целый город, охваченный монументальной стеной, увитой колючкой под током. Чтобы преодолеть оставшиеся десятки метров до стены, следовало проскользнуть мимо энного количества датчиков движения, детекторов тепла, телекамер и прочих электронных игрушек. Это богатство словно напоказ было выставлено.

— Ничего себе, Форт Нокс охраняется хуже, — добавил Джеф. — Алекс, полковник ничего не перепутал? Может, это настоящая армейская база?

— Если нет, — встрял Жиль. — то вместо нас сюда следовало прислать дивизию «SAS». Я не уверен, что мы сможем попасть внутрь, а уж мечтать, чтобы оттуда в таком случае выбраться…

Я повернулся к остальным — может, еще кто-нибудь решит повосхищаться этим бетонным гением архитектурно-военной мысли. Но они просто завороженно пялились на стену.

— Слушайте! А по существу мне кто-нибудь что-нибудь скажет? Или мы можем прямо сейчас разворачивать оглобли, и пилить домой? Так?

— Погоди, Алекс, — мягко сказал Джеф. — Просто я лично не хотел бы торопиться с взятием этой Бастилии нахрапом.

— Я согласен, нужно подумать, — но вы бы только видели свои рожи. Тошно смотреть. Вот ты, Жиль, скажи мне, мы сможем дойти хотя бы до стены?

Жиль с великим сомнением оглядел всю фортификацию вкупе с системой оповещения.

— Надорвемся, — покачал он головой.

— Следовательно? — склонил я голову в ожидании версий. Подчиненные нахмурили лбы в размышлении.

— Нам необходимо попасть внутрь… — задумчиво уточнил Керк. — Втихую так просто не пройти. Может, стоит поискать выводы канализации? У подобного сооружения должна быть развита дренажная сеть.

— Вполне возможно, — согласился я. — Но нет гарантии, что мы сможем пройти через канализацию, даже если она есть. Вряд ли ее вывели за пятьдесят метров в лес. А если и так, все колодцы охраняются не хуже, чем стены.

— Верно, — признал О'Фарелл.

— Командир, а если по вершинам деревьев — там же все так переплелось, что пешком ходить можно. Доползти до сетей, а там как-нибудь наверняка можно спуститься. — предложил Жиль.

— Тоже хорошо. Даже лучше — вряд ли хозяева навешали своих побрякушек до самых крон. Но оставим этот путь на крайний случай — рискованно.

— Командир, а может внаглую? — высказался Чарли. — Через блокпост? Этого они наверняка не ожидают…

— Достаточно безумно, чтобы смогло получиться, — кивнул я. — Я тоже склоняюсь к этому. Но прежде проведем предварительную рекогносцировку, может, найдутся у этой крепости еще слабые места.

Мы приступили к изучению объекта. Пробежались вдоль стены, достигли угла, свернули, и дальше ползком — впереди была хорошо заметна в рассветных лучах широкая лента грунтовой дороги, упирающейся в невысокие, но очень массивные стальные створки ворот. А чуть левее в стене была скрыта совсем уж крохотная дверь, выглядевшая, впрочем, не менее неприступной.

Чем больше я смотрел на это нечто, напоминающее средневековый замок, тем больше начинал сомневаться — а бандиты ли окопались здесь? Уж слишком сильно эта база напоминала военный объект. А мы просто очень хотели найти, наконец, за что зацепиться, вот и впали в легкий самообман. Я стал загонять себя в тупик неразрешимыми, на первый взгляд, вопросами.

Неизвестные сами развеяли мои сомнения.

Часов в шесть утра — мы развернули небольшой схрон, дожидаясь следующей ночи и изучая обстановку — к воротам подкатил армейский грузовик. Я, мысленно сжав в кулаке взбесившееся сердце, уговаривая себя, что это еще ничего не значит, стал смотреть в оба глаза.

Грузовик не издавал ни звука, кроме рычания дизеля, но как-то все же дал о себе знать. Ворота медленно поползли в стороны, прячась в стенах. Я успел разглядеть в бинокль нескольких встречающих машину человек. Они не казались настоящими военными, хоть и были вооружены и облачены в форму. На плечах красовались яркие нашивки — растянутый в стороны овал, в нем красные лев и дракон, вставшие на дыбы и упершиеся друг в друга когтистыми лапами. Букв я не разглядел, но надпись, несомненно, была.

— Джеф, ты можешь мне сказать, кто это такие? — спросил я у Клифтона. — Они могут быть республиканскими армейцами?

Негр долго, пока не закрылись врата этого Вавилона, изучал униформу неизвестных, потом медленно отнял бинокль от глаз, и в раздумьи сказал:

— Вряд ли это республиканские силы. Уж больно эмблема приметная — а я даже не слышал о подобной. Тем более, на их одежде имеется странная аббревиатура — «AU». Что она может означать, я понятия не имею.

Ясно… что ничего не ясно. Ладненько, значит, это вроде как не военные, жить чуть легче.

Мои недолгие размышления прервал Чарли.

— Алекс, контрольное время.

Я прикинул расстояние до базы — метров пятьдесят.

— Хватай свои причиндалы, и ползем в лес. Не хватало еще, чтобы наш канал перехватили…

Вскоре я обменивался мнением с начальством. Точнее, начальство внимательно слушало все мои мнения.

— Капитальная база, забетонирована наглухо, многоступенчатая система охраны, масштабы просто потрясают.

— Значит, мы оказались правы, — голос шефа был относительно бесстрастен, но глаза его выдавали. — Что собираетесь предпринять?

— Конкретного плана у нас пока еще нет. Но мы хотим рискнуть пройти через блокпост.

— Вам виднее, но все-таки, будьте поосторожнее, — сказал шеф. Спокойно так сказал, но я прекрасно осведомлен, как он сейчас переживает. Случай был, один раз даже в лазарет с гипертонией угодил, но только уже после того, как операция была завершена. Стойкий оловянный солдатик, как его ласково прозвали наши медсестры. Так что ему я сейчас завидую меньше, чем себе. Одно дело, когда ты непосредственный участник событий, и порой даже подумать некогда о реальной цене опасности. А там на Базе, они под непрерывным психологическим прессингом — что происходит с нами? Живы ли, вернемся ли?

— Вам привет от Корвелла. Он очень за вас болеет. Передавал — держаться, чтобы не случилось. В общем, не подведите нас, мальчики. И обязательно вернитесь, — у меня создалось впечатление, что шеф хотел закончить фразу словом «живыми». Вообще, у его голоса был такой тон, что против воли вновь вспомнил слова Лайона. И вновь промолчал. И мне показалось — шеф мне за это благодарен. Идиотское чувство, но похоже, что Коуни видел меня с моими сомнениями насквозь.

Других новостей для нас не поступало, поэтому мы с Чарли закруглились. Я еще посидел, потом с усилием провел ладонью по лицу, словно пытаясь содрать паутину, паутину непонятной лжи, начавшей непостижимым образом нас окутывать.

Солнце вскатывалось все выше, до темноты совершать какие-либо героические поступки было просто глупо. Поэтому, вернувшись в укрытие, я уснул без задних ног.

Разбужен был в потемках. Все достаточно отдохнули после марш-броска. Энергия, вызванная предстоящей вылазкой, переполняла нас до макушек. Пока парни, внешне спокойные, в сотый раз проверяли снаряжение, я решил еще раз окинуть зорким командирским оком будущий плацдарм.

От нашего схрона до стен крепости было около полусотни метров. Перед воротами — голое пространство, просвечиваемое несколькими телекамерами. Жиль сообщил, что может попытаться перехватить их сигнал, и обеспечить с помощью Чарли статическую картинку пустой дороги. Дверь Жиль обещал открыть с девяностопроцентной вероятностью. Короче, внутрь попасть не такая уж большая проблема. Весь сценарий действий дальше у нас был на уровне безусловных рефлексов, так что первый форпост мы пройдем. Должны пройти. Но не обязаны, поэтому было немного страшно. Я к чему это говорю — чтобы не думалось, будто мы кучка абстрактных суперменов, рыцарей без страха и упрека. Наоборот, я не пущу на задание никого, у кого нет этого чувства — страха, опасности. Иначе это не боец, а придурок с автоматом.

Все проверено, подтянуто, ничего не брякает, не болтается, оружие на боевом взводе. Цепочкой поползли к дороге. Сейчас на ней царил покой, зато днем прошли две небольших мотоколонны. Это в лагерь. А из него выехал лишь один джип, исчезнувший в стороне от главной трассы.

Лежа под едва качающимися изрезанными широкими листьями, я изучал пространство через ноктовизор, и думал. Думал о том, как же нам искать внутри крепости похищенных дипломатов. Ответ в голову приходил только один. Нам необходим «язык».

Я известил подчиненных о своем решении. Правда, это оттягивало на неопределенный срок штурм лагеря, но поспешность нам ни к чему, иначе не избежать ошибок. Я решил оставить троих продолжать непосредственное наблюдение за дорогой, а сам с Жилем и Керком заняться вольной охотой на дороге чуть дальше от цели. Самым предпочтительным вариантом была бы одиночная легковая машина. Но тут все зависело от удачливости.

Удачливость долго о себе не давала знать. По грунтовке, освещая ее светомаскированными фарами, пропылило несколько больших и малых грузовиков, сопровождаемых охраной на джипах, одна бронемашина, даже вертолет над дорогой прострекотал. Но никаких одиночных легковушек.

Но терпение наше на третий час ожидания было вознаграждено. Удача повернулась к нам более аппетитным местом. По серым в ночи древесным стволам замелькали слабые лучи света, и стал расти шум маломощного двигателя. Вскоре появился ползущий по трассе легкий джип индийского производства. План его захвата у нас созрел в течение минуты.

Едва машина достаточно приблизилась, Керк, оставив нам свою винтовку, выскочил на дорогу, и прыгнул на капот джипа. Водитель от неожиданности дал по тормозам. Керк скатился с машины, и остался лежать неподвижно. Возбужденно переговариваясь, водитель и его пассажир, оказавшийся в единственном числе, вылезли наружу. Шофер остался стоять у открытой дверцы, а пассажир, одетый в знакомый уже нам камуфляж, прошелся до «тела», настороженно поводя перед собой коротким стволом пистолета-пулемета.

— Чарли, будь наготове, — предупредил я Иглстона. Тот кивнул.

Мьянманец тем временем склонился над О'Фареллом, касаясь его рукой, чтобы перевернуть. Я чуть не пропустил момент, когда Керк стал действовать. Вот потенциальная жертва полицейского произвола нагибается к Керку, а вот уже падает без сознания на землю. Я махнул рукой, и Чарли метнул в шофера тяжелый шарикоподшипник, он виртуозно владел всеми видами метательного оружия. Мьянманец безмолвно рухнул около колеса своей машины.

— А теперь в темпе вальса, парни! — проговорил я. Мы с Чарли выбежали на дорогу, присоединяясь к Керку, скидали оглушенных в машину, и погрузились следом. Чарли сел за руль, и мы рванули к лагерю. За двести метров он сбавил обороты, и свернул в глубь джунглей. Там мы и приступили к допросу, приводя аборигенов в чувство.

Через пятнадцать минут (к нам присоединился Эд для облегчения взаимопонимания с гостями) перепуганные мьянманцы начали говорить.

Выяснилось, что интересующий нас объект не имеет отношения к армейским подразделениям и принадлежит частной организации под названием «Азиатское Единство», «Эйшен Юнити». Главным на базе и был тот самый Лю Сен Чу, о котором мы слышали от боевика китайцев и из сообщения шефа. Лю сам был натуральным китайцем, и его соотечественники занимали все более-менее значимые места в иерархии базы. Аборигены использовались на низовых должностях. Но и над Лю Сен Чу стоял кто-то еще. Некие люди из верхушки «Азиатского Единства». О реальном масштабе этой организации мьянманцы не имели ни малейшего понятия. Этих людей никто никогда не видел, и никто не знал, кто они такие и откуда осуществляют руководство объектом. Еще было известно, что лагерь находится под негласным патронажем какого-то крупного чиновника из правительства, что совпадало с мнением нашего руководства. Для чего создавался объект, не знал никто из наемного персонала, за исключением людей Лю. Но платили хорошо. И быстро отучили задавать ненужные вопросы.

Было кое-что и по поводу конкретно нашего задания. На днях в лагерь доставили несколько человек, по виду европейцев. Их тщательно охраняли, занимался ими лично Лю Сен Чу. «Языки» смогли предоставить нам довольно подробный план базы и показали, как добраться до здания, в котором содержали европейцев. Судя по всему, не врали. Они были очень перепуганы тем, что попали в руки какого-то спецназа, и слезно просили отпустить их домой. Обещали никогда не возвращаться к бандитам, и вернуться к своей обычной жизни. В общем, сильно нас насмешили.

Я решил слегка изменить план проникновения на территорию противника. Для этого нам было нужно как раз участие наших узкоглазых братьев. Я пообещал им, что оставлю их в живых после того, как они помогут нам кое в чем. С горем пополам, видя, что им не оставляют иного выхода, они согласились.

Идея заключалась в следующем. В принципе это был прежний план с добавлением нового элемента. Захваченные нами боевики продолжали путь на базу. Но с ними ехали я и Керк. Нам открывали ворота, и мы попадали внутрь. К этому моменту Чарли и Жиль должны были обеспечить статическую картинку на внутренних телекамерах блокпоста. Они смогли перехватить с помощью направленного лазерного луча кабельный сигнал от охранной телесети, и взять часть ее под свой ненавязчивый контроль. Заодно мы смогли изучить в достаточной мере обстановку на месте предстоящего прорыва, и удостовериться, что план территории, нарисованный боевиками, в целом верен.

По завершении штурма блокпоста я должен был открыть ворота, впустить остальных бойцов, и отпустить мьянманцев. На самом деле я еще не решил, что буду с ними делать. У меня все-таки есть определенный приказ, хоть он мне не по душе.

Наконец все было обговорено, мы с Керком сменили громоздкие винтовки на пистолеты с глушителями, каждое действие рассчитано по секундам, и пора было начинать.

Керк по собственному желанию укрылся под днищем машины. Я, спрятавшись в багажнике джипа боевиков, накрылся тяжелым брезентом, и пообещав пристрелить их обоих в случае, если они рискнут поднять шум, скомандовал ехать. Те, кто не участвовал непосредственно в прорыве, стали ожидать своего часа. Эд постарался привести Джефа в нормальное состояние, вколов ему легкий стимулятор, так что зам не должен был подвести.

За пару минут докатились до ворот. Шофер сообщил по рации, чтобы открывали. Створки стали расползаться. Мы въехали внутрь.

Дальнейшее заняло не больше минуты, хотя такие моменты всегда кажутся вечностью. К машине подошли двое проверяющих. О чем-то заговорили с водителем и пассажиром. Я знал, что еще трое находятся внутри караульной комнаты. Закончив говорить, привратники приступили к досмотру, заметно было, что эта процедура им до чертиков надоела.

Один сразу отправился к задней дверце машины, второй, мельком заглянув на заднее сидение, присоединился мгновением позже. Щелкнул замок, скрежетнула давно не смазываемая петля. Не ожидая увидеть ничего нового, проверяющий взялся за край брезента…

Прежде, чем они поняли, кто перед ними, я, приподнявшись, сказал: «Тсс!», держа в руках по пистолету, и двумя синхронными выстрелами в головы окончательно успокоил боевиков. Керк тут же выкатился из-под машины, и очутился у двери в караульную. Тем временем я, бросив быстрый взгляд на две телекамеры, перекрестно изучающих пространство, подошел к машине, и не дав успеть ни обернуться, ни опомниться нашим невольным помощникам, сделал еще два выстрела в бритые затылки. Мне это решение далось нелегко, мне не нравилось, что я делаю, но на карте стояло слишком много. Потом меня будет мучить совесть, но сейчас я себе такой роскоши не позволю.

Через десять секунд Керк выскользнул из помещения, сдул со стволов несуществующий дымок.

— Чисто, не успели даже встать.

— Хорошо. Прикрой меня, — я направился к пульту управления запорами, вмонтированному в арку ворот. Секунда понадобилась, чтобы разобраться, что к чему, и вскоре оставшаяся четверка соединилась с нами.

— Двое остаются здесь. Джеф и Чарли, — приказал я. — Заминируйте все, что сможете, и ждите нас. Чарли, сможешь взять под контроль систему внутренних телекамер?

— Если здесь есть пульт — легко, если нет — придется повозиться.

— Пульт есть. Внутри караулки, — сообщил Керк.

Мы с Керком вновь вооружились G11, вернув лишние пистолеты владельцам, и вместе с Жилем и Эдом короткими бросками стали перемещаться в сторону здания, где держали европейцев, дождавшись, пока Чарли даст нам добро. Старались держаться в тени строений, занимающих треть видимой нами территории, надвинув приборы ночного видения на глаза. Сложность была в том, что тюремный блок, как назвали здание «языки», был окружен со всех сторон несколькими казармами и служебными помещениями. Кроме того, вдоль стен базы и между строений возвышалось несколько сторожевых вышек. Правда, признаки жизни подавали лишь те из них, что охраняли границы лагеря — по земле скользили лучи прожекторов, и на платформах виднелись четкие тени часовых. Но мы старательно огибали и внутренние вышки, на всякий случай.

Были и острые моменты — когда мы полусидя крались вдоль высокого крыльца длинного двухэтажного здания, на него кто-то вышел. Мы тихо замерли, вслушиваясь в шум над нами. Невовремя появившийся человек зашуршал одеждой, а потом принялся мочиться чуть ли не на наши головы. Терпеливо дождавшись, пока этот козел уберется назад в помещение, мы продолжили движение. Изредка я осторожно выходил на связь с группой прикрытия, это не представляло особенной опасности для нас даже посреди вражеской территории — диапазон, используемый подразделениями SSI, прятался среди фоновых помех, и если специально не знать этого, перехватить передачу практически невозможно. У Джефа и Эдвара все было в порядке, ничего подозрительного они не замечали.

Постепенно я начал свыкаться с мыслью, что наш авантюрный план удался. Если не наделаем грубых ошибок при захвате тюремного блока, и сможем уйти без шума, я при ближайшей возможности пойду в церковь и поставлю столько свечек, сколько смогу. В конце концов, у нас просто не было времени и возможностей для осуществления менее сумасшедшего плана.

Наконец мы достигли-таки конечного пункта маршрута. Я жестами распределил подчиненных, взбежал в сопровождении Жиля на бетонные ступеньки, где мы застыли в предстартовых позициях. Я поднял левую руку, призывая бойцов к полной готовности…

В первое мгновение мне показалось, что я ослеп. Жгучий беспощадный свет хлестнул по моим глазам. Я, невольно вскрикнув от боли, сорвал ноктовизор с лица.

— Какого дьявола?!! — услышал я голос кого-то из парней, от шока я не смог узнать голос.

В этот момент в уши ворвался тяжелый оглушающий голос, говорящий на плохом английском:

— Хэй, вы! Бросайте орузие! Вы окрузены, сапротивление бесполезьно! Откидайте автоматы на землю дальше от себя, и стойте смирна!!

— Чарли, Джеф! Уходите к чертовой матери!! МЫ В ЛОВУШКЕ!! — в горячке зашептал я в микрофон, еще толком не понимая всего произошедшего.

— Эй, ублюдок, а может тебя в задницу поцеловать!! — услышал я крик. На этот раз я узнал голос — орал Жильбер.

— Выполняйте требование! — сказал я. — Вы мне живыми нужны!

Зрение ко мне еще не вернулось, в глазах плыл тягучий огненный туман. Я часто-часто поморгал слезящимися глазами, и попытался осмотреться.

Теперь я окончательно осознал, что операцию мы провалили. Обложили нас по всем правилам, мышь бы не ускользнула. Плотное кольцо вооруженных людей. Со всех вышек, с крыш окрестных зданий сияли мощные прожекторы, прочно держащие нас четверых в круге света. Я, зло глядя в бесстрастные узкоглазые лица, швырнул винтовку к ногам, следом отправляя пистолет. Нехотя это же сделали остальные.

Бежать было некуда и не имело смысла. Оставалось надеяться, что хоть двоим из нас удалось спастись.

Вдалеке грохнул взрыв. Со стороны ворот. Прощальный фейерверк. Только уйдите, только останьтесь живыми, ребята.

Часть солдат бросилась в ту сторону. Оттуда донесся треск автоматных очередей. Если наши и отстреливались, то с такого расстояния мы бы этого не услышали.

— Без гулупустей! — заорал тот же голос. Я наконец увидел — плосколицый коротышка с мегафоном в руке. У него был такой торжествующий вид, что мне захотелось испортить ему настроение.

— Группа, на счет «три»… Три!

И каждый из нас нажал на кнопку своего детонатора. По территории базы вспухло с десяток багрово-красных грибов взрывов, отмечающих наш путь к тюремному блоку. Солдат засыпало землей и обломками. Воспользовавшись растерянностью боевиков, мы попадали на землю, подхватывая наше оружие.

Бой был веселым, но безнадежным. Накидали груду трупов, но и в лучшем случае не смогли бы далеко уйти, мы не сумели даже прорвать окружения. А боевики, словно получившие приказ не убивать, стреляли нам под ноги, а потом задавили массой. И в конце концов Жиль, упавший на левое колено из-за полученного ранения, пробитое плечо Керка, пуля, обжегшая мое бедро и сотня обученных бандитов, стянувших кольцо вокруг остатков «форс эй», вынудили нас опустить оружие. Мы сошлись спина к спине, бросая опустевшие винтовки, и стали ждать.

— По-моему, нас накажут за непримерное поведение, — криво усмехнулся Керк, и поморщился, держась за плечо. Сквозь его пальцы проступала кровь.

— Сволочи! — выругался Эдвар. — Интересно, как они о нас узнали?

— Точно, они нас ждали, — согласился с ним Жиль.

— Ничего, братва, мы еще выберемся из этой передряги, — с нервным смешком попытался ободрить их я. — Что нам, впервой?

— Командир, ты не поверишь! Впервой! — расхохотался Эстен.

Осторожно подступающие бандиты с удивлением уставились на истерично хохочущих спецназовцев. А мы все не могли остановиться, нас словно охватило безумие…

Мы не сопротивлялись, пока нас сковывали, и подталкивая стволами в спины, куда-то вели. Симптомы психоза постепенно начали проходить, и мы смогли адекватно оценивать окружающую нас действительность. Вели недолго, всего лишь до другого торца тюремного здания. Около второго входа в блок стоял открытый джип, с пулеметом, установленным на толстой раме над пассажирскими сидениями. На командирском месте сидел спокойный, даже безразличный к происходящему человек, одетый в легкий камуфляж с уже намозолившей глаза эмблемой — лев и дракон. Он был само воплощение восточной отрешенности и спокойствия. Лишь глаза, хорошо видимые нам в свете прожекторов, казались живыми на этом высеченном из гранита лице — это были глаза хищника, выследившего и поймавшего свою жертву. Я интуитивно догадался, что это и есть неуловимый Лю Сен Чу.

Едва нас подвели к машине, он коротко что-то приказал своим людям. Нас остановили, и развернули к нему лицами. Осмотрев каждого из нас с ног до головы, он наконец разомкнул тонкие губы:

— Меня зовут полковник Лю Сен Чу. Не стану врать, будто я рад вас видеть у себя в гостях, но коли уж вы решили заглянуть ко мне, — я отметил, как по-хозяйски он это произнес, — добро пожаловать. Единственное, в чем я не уверен, так в том, что это закончится для вас добром, — он растянул губы в подобие улыбки. Веселый нам хозяин попался.

— Ну а перед тем, как вами займутся мои люди, может, расскажете, кто вы такие, и с какой целью проникли на мою территорию, к тому же вначале нарушив границы суверенного государства? Вы ведь не станете пытаться убедить меня, что являетесь гражданами Мьянмы?

Я, окинув быстрым взглядом своих ребят, израненных и растерянных, одними глазами приказал им ничего не говорить, и ответил на вопрос Лю Сен Чу:

— Считаю, в данной ситуации нет смысла молчать. Если вам это так интересно, несколько дней назад нас наняли какие-то индийцы, предложив достаточную сумму для того, чтобы мы освободили нескольких человек, находящихся где-то здесь. Мы простые наемники, мистер, и всего лишь делали свою работу. Не повезло — с кем не бывает… — я постарался широко улыбнуться, открыто глядя в лицо китайца.

— Интересная версия, где-то даже забавная… — одобрительно сказал тот, но я почему-то догадался, что он мне не поверил. По спине прогулялся предательский холодок. Наш хозяин тем временем продолжал. — Пожалуй, стоит проверить, — и он обратился к своим боевикам на местном наречии, в его голосе прозвучали приказные нотки.

Через несколько минут из тюремного блока вывели зверски избитого человека, и бросили к колесам джипа. Я не столько узнал, сколько догадался, что этот человек из той группы, что угнала «наш» паром. Теперь я был уверен в их национальной принадлежности.

— Я так и думал, что это полные лохи, — негромко высказался Керк. Он тоже все понял.

— Будто мы лучше, — буркнул Жиль.

Полковник обратился к несчастному индийцу:

— Скажи, Чандр, ты знаешь этих людей? Ты слышал, что бы кто-нибудь из ваших нанимал людей со стороны?

Индиец отчаянно замотал головой. Моя идиотская придумка летела к черту. Лю, улыбаясь чему-то своему, махнул рукой — беднягу уволокли обратно. Полковник, не переставая улыбаться, произнес:

— Что вы скажете теперь, уважаемый?

Я решил стоять до конца:

— Не может же этот человек все знать…

— Бросьте, — неожиданно посерьезнел Лю. — Бросьте, майор. Простите мне эту маленькую шутку, не смог отказать себе в удовольствии. Я в курсе, кто вы есть. Не удивляйтесь, вы еще не представляете в полной мере моих возможностей…

Из-за наших спин донесся шум. Я, не имея возможности оглянуться, внимательно изучал глаза китайца. Что-то мне в них не понравилось.

Вскоре я понял причину шума. К нам подтащили и бросили на землю бессознательных Чарли и Джефа. Выглядели они просто ужасно. Я обреченно вздохнул. Им не удалось уйти. Теперь наши дела приобретали прямо-таки катастрофический оборот.

— Я так полагаю, это тоже ваши товарищи, господа полицейские? Мне вообще интересно, на что вы рассчитывали, придя сюда? Что вам удастся меня провести? Думаю, вы уже осознали глубину своего заблуждения…

Я был в бессильной ярости. Что же это такое творится в последнее время?! Каждая собака так и норовит узнать нас! Мы что, звезды светских хроник, черт побери?!!

— Позволено ли мне будет спросить, а откуда такая информированность? — еле сдерживаясь, спросил я.

Лю Сен Чу прямо взглянул мне в глаза, и поразительно откровенно ответил:

— Вы знакомы с подполковником Виктором Винсом?

— Ах, сука!.. — прошептал Жиль. А я, пожалуй, не сильно удивился этому. От такой крысы, как Виктор, можно было ожидать любой подлости. Мне вспомнились его змеиные угрозы. Но ведь у всего должен быть предел…

Полковник явственно наслаждался произведенным эффектом. Он напоминал сытого довольного кота, поймавшего мышь, и теперь развлекающегося с ней в свое удовольствие.

— Не рассчитывайте на то, что мы имеем дело лишь с чиновниками среднего звена, уважаемый майор Беркутов. Повторюсь, вы не в состоянии понять всех наших возможностей.

— Может, поделитесь? Что мы вам теперь? — попытался я вызвать китайца на дальнейшую откровенность. Не смотря на аховое положение, я вполне серьезно рассчитывал как-нибудь отсюда выбраться.

Но тот лишь расхохотался, на этот раз от души:

— Э, нет, мой друг. Хватит с вас и этого. На сегодня почти все по вашему вопросу. У меня осталась к вам лишь одна маленькая претензия… — внезапно помрачнев, он резким движением указал на Лежена.

— Тащите его сюда!

Я, предчувствуя недоброе, рванулся закрыть Эда, но меня профессионально сбили с ног, и прижали стволами автоматов к земле. То же проделали и с остальными. А сопротивляющегося Эда подволокли к джипу.

— На колени его. — Эду подбили ноги, и он рухнул перед машиной. Лю вылез из джипа, и подошел к нему.

— Я не прощаю предателей, вошедших в доверие и убивающих тех, кто им поверил, чем бы он это не оправдывал. Вы, Эдвар Лежен, являетесь таким человеком. Более того, вы подставили моих людей. Чен был, может быть, плохим человеком, но он был м о и м человеком. — я чувствовал, что Лю играет на публику, что говорит все это тому вооруженному быдлу, что окружало нас. — И наконец, ваш приятель практически. У меня нет для вас иного наказания…

С этими словами он обхватил голову Эда, и коротко рванул ее вбок. Раздался дерущий мои нервы хруст, и Эдвар с остановившимся взглядом повалился на спину…

Я не запомнил, что происходило вокруг. Для меня мир в тот момент сузился до размеров желтого плоского лица с ледяными узкими глазами. Говорят, что я кричал, как зверь, но я ничего не слышал. Я лишь целеустремленно рвался в приступе безумного бешенства уничтожить, стереть с лица земли это исчадие ада. Я не чувствовал ударов, раскидывая своих конвоиров. И только трусливый удар в затылок смог меня остановить…

 

6

Джунгли Мьянмы, тайная террористическая база. Отсчет — 8:15 м. в.

Пришел в себя я уже в камере. Нас всех… ВСЕХ ОСТАВШИХСЯ… разместили в одной тесной клетушке, лишив всей амуниции, оставив только пятнистые брюки, майки и ботинки. Я огляделся сквозь розовый туман в глазах — что ж, по крайней мере, нам оказали квалифицированную медицинскую помощь. Моя нога была перебинтована. Но сквозь тупую боль в затылке пробивалась одна-единственная мысль — убью всех ублюдков, до кого только сумею дотянуться. За смерть Эда они все ответят по высшей мере… дайте лишь выбраться.

— Сколько времени? — сипло спросил я, пересиливая тошноту. Ответил Жильбер, он сидел на нижней полке двухъярусных нар, вытянув простреленную ногу.

— Утро уже.

Больше ни о чем говорить не было желания. Отыскал глазами Чарли с Джефом. Видно, досталось им вчера побольше нашего, видок уж больно непрезентабельный у обоих.

В помещении висела тяжелая тишина.

Приближался полдень, если судить по едва видимому в зарешеченное окошечко солнцу. За все это время мы практически не вымолвили ни слова, кроме того, что я поинтересовался у Иглстона, что с его аппаратурой. Чарли успокоил меня, ответив, что стер, без возможности восстановить, всю информацию с компьютера, а для надежности расстрелял его из пистолета. Мимоходом я выяснил, что они с Джефом смогли уйти едва на сотню метров от базы, когда попали в окружение, и были вынуждены сдаться.

В глазах друзей я четко видел то, что сжигало и меня — жажда убийства, мести.

— Мы выберемся. Мы обязательно выберемся отсюда, — проговорил я наконец. — Не имеем права не выбраться! Вы меня слышите?

— Слышим, Алекс. — зло подтвердил Жиль.

— С-суки, прямо на наших глазах… — прошептал Чарли с закрытыми глазами.

Загремел дверной замок.

— Эй, вы! На выход! — скомандовал надсмотрщик, возникший в дверях. За ним стояло человек пять с автоматами. Опасаются, хоть на наших запястьях и лодыжках и были кандалы с тонкими, но прочными цепочками. Звеня ими, мы пошли, подталкиваемые стволами. Пока не представлялось никакой возможности вырваться, мы вели себя спокойно. Пусть уверятся, что мы морально сломлены.

Нас вывели из блока, и провели через короткий лабиринт между зданий на широкую улицу. Вдалеке стояли волы, впряженные в неуклюжие крытые телеги. Возле одной из них наблюдалось скопление людей. Я отметил — часть из них было невольниками. Их количество почти совпадало с нашим списком. С каждой минутой во мне росла уверенность, что это те, кого мы искали.

Некоторое удивление вызвало то, что проделывали бандиты с заложниками. Их засовывали в большие мешки, и отправляли в арбу.

Видимо, нас также ждала подобная процедура. Несмотря на свою самоуверенность, Лю Сен Чу намеревался переправить всех нас в другое место. Очень интересно. Я лично вообще не мог взять в толк, зачем ему нужны мы, я имею в виду свою группу. На его месте я не стал бы так возиться со столь опасными людьми. Рассчитывать на то, что он нас недооценивает, не приходилось, следовательно, у него есть какие-то планы и на наш счет.

Пока мы брели к повозкам, открылись въездные ворота. Я с любопытством уставился на вползающую автоколонну, а через мгновение пораженно узнал в ней то самое подразделение республиканских сил, на которое натолкнулись в джунглях. Я должен был признать, что уже вообще ничего не понимаю!

Выходит, это подразделение играет не против, а за террористов! Похоже, сбываются предсказания Лайона, чтоб он сдох вместе с ними! Вот почему эта грандиозная база столь долго, даже если учесть патронаж в высших правительственных кругах, сохраняла свою тайну. Она вдобавок под прикрытием как минимум одного военного подразделения.

Но основная часть сюрприза была еще впереди. Встречать колонну выехал сам полковник. Из передовой машины, бронетранспортера М113, выбрался одетый в тропическую униформу с закатанными рукавами невысокий азиат. Его вид меня чем-то обеспокоил, вначале я даже не сообразил, чем.

К БТРу подкатила машина Лю Сен Чу. Он выпрыгнул навстречу этому человеку. Обнявшись приветственно, они оказались стоящими к нам профиль. И тут я, не сдержавшись, выругался.

Они были близнецами!!! Ну, может, двойниками, не суть. Важным было то, что каждый из них был точной копией другого!

— Ни хрена себе! Ребята, вы только взгляните на это! — тут я ощутил чувствительный тычок в ребра.

— Затакнись! — приказал конвоир. Но парни уже уставились на парочку, заинтересовавшись, что же я увидел.

— Твою мать! Да их же двое! — не сдержался Джеф, и тоже получил свое предупреждение.

Нас подвели ко второй арбе. Подошедшие мьянманцы стали напяливать на нас пыльные мешки. Я успел еще заметить перед тем, как холстина закрыла мне свет, что наших «клиентов» уже повезли к выезду. И еще — близнецы, улыбаясь, смотрели на нас. Нет, пожалуй они братья. Зачем Лю нужен двойник? А вообще оставалось пока лишь гадать о смысле увиденного.

Упаковав, нас покидали в повозку, завалив сверху тяжеленными мешками с настоящим грузом. Хлестнул кнут, повозка с болезненным скрипом тронулась с места.

Тело начало жутко чесаться уже через десяток минут. Мешки были, похоже, из-под какой-то муки, и поскольку из одежды на нас оставили только майки и брюки, эта мелкая колючая пыль засыпала меня с головой. Словно этого было мало, жара стояла неимоверная, пот, смешанный с пылью, превратился в сущий кошмар для тела. И еще эти хреновы мешки, под которыми нас спрятали, давили словно кузнечный пресс.

Несмотря на столь тяжелое положение, я попытался осмыслить происходящее. Гнев мой слегка угас, и я мог рассуждать относительно спокойно. Главной новостью было появление на Базе «крота». Виктор оказался предателем, причин врать у Лю не было. А учитывая то, что связи этой загадочной организации с аббревиатурой «AU» уходили в некие верха, то в список подозреваемых я бы внес и его таинственного покровителя, так как сам Винс не смог бы при неусыпном контроле внутренней безопасности «Тени» проворачивать свои грязные делишки.

Это — первое. Второе — куда нас везут? Получается, что у террористов имеется еще один опорный пункт. Судя по конспирации — нас доставляли под видом сельскохозяйственного груза — имеется возможность натолкнуться на республиканцев, лояльных правительству. И вторая база вряд ли столь же глобальна, как первая. Тем самым, следуя логике, выбраться нам оттуда может оказаться легче.

Но это, если честно признаться, сплошные «если». Как все будет на самом деле, увидим на месте.

Ну и наконец, мне не давал покоя вопрос — зачем беглому китайскому полковнику нужен отряд международного полицейского спецназа? Дипломаты, коли уж он пошел на их похищение, ему действительно для чего-то нужны, причем не для выкупа, а ради каких-то своих целей, если принять во внимание слова покойного лейтенанта Хэрлэя. А нас можно было просто расстрелять, чтобы избавить себя от такой головной боли, как пять обозленных спецназовцев, обученных находить выход в экстремальных ситуациях.

И уж где-то на заднем плане в наличии имелось туманное пророчество Лайона и не совсем обычное поведение шефа, добавляющее странности общей атмосфере.

Похоже, мы действительно оказались в глубокой заднице, и как все повернется, я предположить пока был не в состоянии. В конце концов у меня разболелась голова от бесплодных размышлений, дурных предчувствий и полной безвыходности. Попытавшись не обращать внимания на свое неудобное положение — всю кожу будто наждаком натерли, и один особо тяжелый мешок так и норовил сломать мне шею — я закрыл глаза, и провалился в забытье.

Очнулся оттого, что наступила тишина, и движение, к которому я успел привыкнуть, прекратилось. Скоро тишину нарушил шорох шагов, затем какие-то гортанные голоса. В одном из них я смог узнать голос нашего возницы. Незнакомые голоса командно спрашивали о чем-то, возница заискивающе отвечал. При моих слабых познаниях в местных наречиях я смог разобрать только одну фразу:

— Мы везем рис, господин, в Пакхоуку на базар.

Спрашивающий, в котором я заподозрил военного или полицейского, что-то проворчал в ответ.

Я лихорадочно соображал, стоит ли поднимать шум, или у нас возникнут не меньшие проблемы с республиканцами из-за нашего нелегального положения в республике. И решил уже было, что руководство реальнее сможет вытащить нас из лап республиканцев, как мне в тело воткнулось что-то продолговатое и твердое. Судя по ощущениям, ствол автомата. Голоса стали удаляться, я же решил не рисковать своей шкурой без толку, и молчал как рыба.

Повозка тронулась, удаляясь от пропускного поста. Что ж, придется рассчитывать только на себя.

Ствол перестал давить на ребра, значит, мы уже вне досягаемости полиции и военных. Я попытался сообразить, в какую сторону нас везут. Если судить по примерному направлению — на городок Пакхоуку, то припомнив карту, я мог сказать, что движется арба на восток. Конечно, ни в какой Пакхоуку нас не повезут, а если еще пораскинуть мозгами, и зная, что на пути на восток возвышается гора Виктория, было бы логично предположить, что везут нас в ее окрестности. По крайней мере, я бы поступил так на их месте. Дальше на восток лежат относительно густонаселенные земли, на юге — болота и опять же города, плюс там же официальный центр страны, а значит, правительственные войска. Север — горный массив и узкая полоска лесов, контролируемые пограничниками. Самый оптимальный, на профессиональный взгляд, вариант для расположения дублирующей базы — склоны Виктории. Гора довольно большая, с системой пещер и трудным ландшафтом. Идеально для небольшого скрытного лагеря.

Оставалось лишь ждать, подтвердится или нет моя версия.

Постепенно все мысли начало нещадно выбивать из головы усиливающейся тряской. Мешки давили все немилосерднее, общее состояние можно было охарактеризовать так — медленно выжимаемый лимон. Тут еще дорога пошла ощутимо вверх, мешки сместились и жить стало особенно тошно. Я потерял ощущение времени, словно застыв в одном мучительном мгновении.

Неожиданно повозка, дернувшись, остановилась. Над моей головой началось шевеление — сквозь мешковину пробился свет, и тут меня подхватило несколько рук, вытаскивая из телеги. Полузадохнувшийся, ничего не соображающий, я выругался по-русски.

Наконец, мешок стянули с моей головы, и я оказался стоящим в ряду таких же измученных людей, в некоторых из которых я с трудом узнал своих подчиненных, настолько они были перемазаны этой то ли мукой, то ли пылью. Ноги меня не слушались, я держался на одной злости и гордости. Еще бы. Провести несколько часов (как мне казалось) в подобных условиях. Заложники выглядели вообще отвратительно, не имея той выносливости, что мы.

Я огляделся — куда это нас привезли? Честно признаться, на террористический лагерь не похоже — большая поляна среди кривых горных деревьев, сквозь которые проглядывали скалистые выступы. Похоже, что мы добрались до предгорий. На поляне не видно никого и ничего, кроме нас. Значит, путешествие еще не закончено.

Загадка дальнейшей судьбы разрешилась нарастающим гулом. Где-то над вершинами шел вертолет, и я даже во сне узнаю пение «мишки» — вертолета МИ-8. А вот и он, завис над поляной, идеальной в качестве посадочной площадки. «Вертушка» оказалась не просто транспортником, а вооруженной экспортной модификацией МИ-17МД — по бокам фюзеляжа располагались несущие конструкции с ракетными и пушечными пилонами. Очень серьезная машина.

«Вертушка» прибыла за нами. Прогнав волну по густой траве, вертолет коснулся земли. Створка люка сдвинулась, и оттуда выпрыгнуло несколько человек. Среди них я сразу же узнал близнецов. Они раздавали отрывистые приказы. Нас повели к вертолету, а погонщики волов развернули свои повозки, и отправились назад. Теперь, пожалуй, они и в самом деле поедут на базар, дабы не вызывать подозрений у полиции. Едва в «мишку» запрыгнул последний человек, он взмыл в воздух. Что ж, по крайней мере будем путешествовать с комфортом.

Разговаривать нам особо не дали, и полковник не отличался на этот раз словоохотливостью. Он тихо переговаривался с братом на родном языке (по некоторым мелким деталям я уверился, что они действительно были родственниками), не обращая на нас ни малейшего внимания. Поэтому я уставился в иллюминатор, благо любоваться горными пейзажами нам не мешали.

Под брюхом вертолета, низко летящего над скалами, мелькал красный и серый камень, побитый кое-где суховатой растительностью. Не смотря на влажный климат здешних мест, в горах царила относительная сушь. Я смотрел на скачущую по горному склону тень, и старался отрешиться от всего. Я уже смог задавить в себе звериную неконтролируемую ярость от присутствия столь близко моего к р о в н о г о врага. Я знал, что смогу освободиться, что это в наших силах и лишь дело времени. Тогда этот урод узнает, что происходит с теми, кто смеет посягать на жизнь полицейского.

Но это потом, а сейчас надо усыпить внимание и бдительность террористов. Пусть думают, что они полные хозяева положения.

Вертолет тем временем подлетал к неширокому распадку, прорезавшему склон подобно оскаленному рту. Во все стороны торчали исщербленные скалы, словно гнилые зубы каменной пасти. МИ-17МД осторожно приблизился к ущелью, и начал медленно, выверенно опускаться вниз, к затененному дну. Лопасти вращались, что называется, в упор, едва-едва не задевая отвесы стен.

Чем ниже в тень погружался вертолет, тем отчетливее виднелась под его колесами отлично оборудованная посадочная площадка. На ней царила неторопливая суета встречающих боевиков. Я по инерции подсчитал их количество на площадке. Вышло семь человек. А сколько их скрывается в невысоких длинных строениях в стороне от аэродрома? Плюс — в одном из отвесов я увидел широкий вход в тоннель полуискуственного происхождения, видимо, природная пещера была обработана для удобства обращения.

Схрон вполне приличного класса, хоть войну пережидай. Лю реально мог рассчитывать, что здесь его не обнаружит даже спутник. Он действительно был профессионалом экстракласса, и имел могущественную поддержку, так как две подобные базы тянули вместе на очень круглую сумму.

«Вертушка» наконец приземлилась, и лопасти прекратили свой бесконечный бег по кругу. После оглушающего шума двигателей на барабанные перепонки навалилась мертвая тишина каменной могилы. Небо едва виднелось в вышине бело-синей полосой.

Нас стали выводить. Выстроенные в колонну по одному, сопровождаемые десятком автоматчиков, мы втянулись под низкие своды тоннеля. Шли долго, минут пятнадцать, встречая на пути немногих боевиков, частые боковые ответвления от основного ствола штрека, ведущие в какие-то вспомогательные помещения базы. Однако, кудряво они здесь устроились. Тем приятнее будет испортить им настроение. Надо будет решить только одну маленькую проблему — как избавиться от оков? Но над этим вопросом мы оптом подумаем чуть позже…

Пока же нас вели, я старался запомнить дорогу, так как тоннель начал вилять, и перестал отличаться размерами от своих веток. При незнании можно легко заблудиться.

Наш путь закончился в каком-то совсем уж глухом уголке с несколькими зарешеченными наглухо нишами. Выстроив всех пленников вдоль стены, конвойные принялись нас обыскивать, так, для проформы. Потом один прошел около нас, сверяясь по небольшому листку с приклеенной к нему фотографией. Не успел я понять, зачем это ему нужно, как боевик выдернул из строя молодого человека, и на плохом английском велел следовать за ним. Это был один из наших «клиентов», на вид пацан еще совсем. Чем он смог привлечь к себе особое внимание, я не понимал. Насколько я помнил, звали паренька Алекс Шаневски.

Что он учудил потом, пригвоздило меня к месту. Проходя мимо меня, он вдруг споткнулся и… выругался самым популярным словечком из русского-матерного! Выругался, как любой русский сделал бы это на его месте!

Я изумленно проводил его взглядом, пока он не скрылся вместе с конвойным за близким поворотом. У судьбы порой очень странные шутки.

Всех остальных развели по камерам. В нашу, кроме нас пятерых, посадили еще двух похищенных чиновников. Я не помнил их имен, но фотографии — да.

Нащупав в полутьме — нас не сочли нужным обеспечивать светом — узкие и жесткие нары, мы расселись. Я решил познакомиться с заложниками. Свою группу к этой категории я по-прежнему не относил.

Я обратился к одному из них.

— Раз уж нас посадили в одну клетку, господа, может, стоит нам поближе узнать друг друга? — преувеличенно бодро начал я. — Меня, к примеру, зовут майор Александр Беркутов, командир спецгруппы. Это, — я обвел рукой приветливо закивавших ребят, — моя группа — капитан О'Фарелл, капитан Эстен, капитан Клифтон, капитан Иглстон. Позвольте узнать, как зовут вас?

Я скорее почувствовал, чем увидел во мраке, как один из них хмуро улыбнулся.

— Рад знакомству с вами, господа офицеры. Меня зовут генерал Оруэлл. А рядом со мной сидит мой друг из Франции генерал Бенуа. Разрешите нам узнать, при каких обстоятельствах вы попали в лапы этих проходимцев из Азиатского Единства?

Я ответил на вопрос генерала:

— Мы, сэр, попали в лапы террористов при обстоятельствах вашего спасения. К сожалению, не совсем удачного.

— Я так и думал! — с торжествующей ноткой пробормотал Оруэлл. — Они все-таки рискнули прислать сюда спецназ! Вы из SAS?

— Боюсь, что нет. Международная полиция.

— О! А разве у Интерпола тоже есть свой спецназ?

— Да, но сейчас не будем не об этом. Значит, это вы и есть генерал Оруэлл? Знаете, сэр, а мы недавно встречались с вашим адъютантом. Только вот расстались при весьма прискорбных обстоятельствах.

— Вы видели лейтенанта Хэрлэя?! Я слышал, он сбежал. Его что, поймали?

— Боюсь, хуже, сэр. Он взорвался, и чуть было не взорвал и всех нас…

Остальные сидели молча и слушали наш разговор.

— …Мы тогда еще занимались вашими поисками.

— Да, а когда нашли, это вас, наверное, не сильно обрадовало, — попытался пошутить генерал Бенуа, впервые нарушивший молчание.

— Думаю, и вас это не утешило, — парировал я. — Продолжайте, сэр, — обратился я к Оруэллу. — Что вам известно об этих людях, чего они от вас хотят — меня устроит любая ваша информация…

Генерал невесело рассмеялся:

— О, это долгая история. И к тому же, скажу я вам, связана с некоторыми секретными сведениями, и разработками, которые очень интересуют террористов. Но вы знаете, раз уж мы оказались в одной лодке, выберемся ли из которой, неизвестно, то на мой взгляд, вы должны знать, за что пострадали. Я расскажу вам если не все, то многое…

— Тим… — послышался неуверенный голос Бенуа. Оруэлл резко повернулся к нему:

— Андре, не останавливай меня, я знаю, что делаю.

Переводя дух, пожилой генерал откинулся на холодную каменную стену, став похожим своей манерой повествования на дедушку, рассказывающего внукам древние сказки.

— Начну я с того, что несколько лет назад оборонные ведомства Англии и Франции решили объединить усилия по некоторым интересующим их направлениям, — проговорил Оруэлл после небольшой паузы. — Они создали совместное Агентство по разработке перспективных и массового уничтожения вооружений, или, как ее мы называли между собой — Лабораторию. Становление этой структуры не будет вам интересно, поэтому продолжу следующим образом — через пару лет в Лабораторию пришел новый сотрудник — между прочим, русский эмигрант новой волны. Алексей Шаневский. Совсем молодой еще человек, он был лучшим выпускником своего университета, и не зря. Этот мальчик необычайно талантлив, майор. Но после окончания ВУЗа он неожиданно для себя оказался совсем не нужен России, переживавшей сильные финансовые потрясения и коллапс власти…

Однако, мог бы и поосторожнее о моей стране выражаться. Впрочем, он пока может лишь догадываться, что я тоже русский. Тем временем генерал продолжал излагать свою историю с дальних позиций.

— …Тогда его нашел и оценил подобающим образом наш агент, предложивший ему эмигрировать в Великобританию. Он гарантировал Алексею замечательную интересную работу, и высокую оплату его труда. Шаневский согласился. Не мог не согласиться — имея больную мать и маленькую сестру, он приобретал шанс обеспечить их. Его нельзя обвинить в непатриотичности — такова жизнь. Впрочем, это не главное. Главное начинается как раз с его появления в Агентстве. Молодой и дерзкий Алекс внес новые веяния в работу Лаборатории. В результате он стал ведущим ученым по всем направлениям, хоть это и звучит невероятно. Он разработал множество новейших типов вооружений, о каких вы еще и не слышали, майор. Он превратился в самого ценного сотрудника Лаборатории, без которого ее работа становилась невозможной. Тот агент, что вывез его в страну, получил за это рыцарское звание из рук королевы.

Да уж, прямо сказка о Золушке в современном антураже. И за державу обидно.

— …Несколько дней назад нашу группу — ох, простите, я не объяснил, что являюсь одним из руководителей Лаборатории — помните лишь, что это государственная тайна, — эти слова генерал произнес с таким простодушным видом, словно попросил меня сморкаться только в носовой платок, — так вот, нас пригласили в качестве гостей на яхту вице-премьера Франции, это было своеобразной наградой за наши, скажем так, заслуги. Что случилось затем, вы знаете.

Я был немного ошарашен, если не сказать больше. С помощью любезного (или болтливого) генерала ситуация стала приобретать истинные краски и кристалльную ясность. Конечно же, какой дурак станет возвращать хозяевам такое сокровище, каким являлся этот мой гениальный землячок. Да ни за какие деньги! Похищение не было случайной акцией.

Я был уверен — хотели похитить гения оружия, и это было сделано. Наверное, у таинственного Азиатского Единства имелись далеко идущие планы, явно не мирного характера. Я сообразил наконец, почему Шаневского отделили от нас. Именно он был узловой фигурой в этих играх. Генерал подтвердил мое предположение.

— Думаю, молодой человек, вы уже догадались, зачем было совершено похищение. Я прав?

Я согласно кивнул.

— Если вы предположите, что Алекс является самым важным из всех нас, то не ошибетесь. И он чертовски нужен этим выродкам, пронюхавшим откуда-то о его существовании. Мы, кучка ведомственных стариков, главных там, дома, здесь немногого стоим, — он сказал это, мне показалось, с оттенком какой-то горькой гордости за Шаневского.

Помолчав, генерал собрался еще что-то рассказать, но его сразу же перебил сидящий у самой решетки Чарли:

— Тихо, господа начальники, сюда кто-то идет!

Мы затихли, и в наступившей тишине впрямь услышали приближающиеся шаги.

Вскоре из-за поворота показалась небольшая процессия — двое надсмотрщиков и между ними среднего роста обритый наголо мьянманец, закованный, как и мы. Джеф пошутил:

— Это к нам в гости провинившегося террориста ведут. То-то повеселимся!

Подведя новенького к двери камеры-ниши, надсмотрщики впихнули его к нам. То ли соседние переполнены, то ли чтоб не скучалось в одиночестве.

Едва тюремщики удалились восвояси, провожавший их долгим безразличным взглядом гость обернулся к нам, с минуту внимательно рассматривал. После чего неожиданно широко улыбнулся.

— Великий Будда, какая мне попалась приятная компания! Интерполовцы с военными учеными! Признаться, на это я не рассчитывал!

Я твердо решил не удивляться. И в самом деле, сколько уже можно. Лайон, Лю, теперь еще и этот лысый… Черт возьми, похоже один наш отряд не знал, что происходит в этой проклятой стране!!

— Я хочу кого-нибудь убить. — меланхолично произнес Жиль. Видимо, и его проняло.

— Надеюсь, этим несчастным буду не я? — развеселился почему-то мьянманец. — Ладно, коллеги, если мы попались в одну и ту же мышеловку, то не мешало бы познакомиться, — я автоматически отметил, что английский незнакомца был лучше моего. А тот вновь улыбнулся, и лишь сейчас я увидел, что у него выбито несколько передних зубов. — Меня зовут Ао Тен. — он сел рядом со мной и Оруэллом. — Правительственный агент республики Мьянма. Как видите, не очень удачливый. И вы знаете, майор, меня удивляет ваше присутствие на территории моей страны… Кстати, можете не представляться, майор Беркутов…

— Мне от этого стало много легче! — съязвил я. — И почему это мне в последнее время встречаются сплошь одни умники?

— …А из-за вас, генерал Оруэлл, я умудрился вляпаться в эту жуткую историю. И поменьше сарказма, полицейский, — невозмутимо продолжил новоявленный агент Ваше руководство координирует свою деятельность с нашими спецслужбами, благодаря вам у нас стало меньше головной боли с прибрежными пиратами. Но проникновение на суверенную территорию — серьезное преступление…

— А то мы не знаем. Просто не смогли удержаться от дружеского визита, а ваша визовая служба работает очень медленно… — проворчал Керк, с лица которого не сходило растерянно-злое выражение.

Боже, что происходит? Ощущение, что это не антитеррористическая операция, а шпионский боевик!

— Я вас понимаю — вас сюда отправили, наверное, не добровольно, ведь так? — утверждающе спросил Ао. — Кстати, не принимайте мою откровенность слишком близко к сердцу — я не знаю людей, способных вырваться из лап Азиатского Единства. Все-таки наши восточные преступники на порядок выше классом европейских в силу иерархической дисциплины и особой беспощадности. Поэтому считайте, что это исповедь смертника. Думаю, что мне уже и час казни назначен.

— Вы тоже пришли за нами? — поинтересовался Бенуа.

— В принципе, да. Едва прошла информация о вашем появлении на территории страны, как наше начальство поставило всех на уши, выясняя обстоятельства похищения. Я рядовой агент-оперативник, поэтому о многом в состоянии лишь догадываться. Так вот, я считаю, что ваша группа ученых настолько же интересна нашей верхушке, насколько и террористам.

— Черт возьми, и они осмелились бы на это? — не выдержал я, и очень страшно выматерился. — Я думал, что это простая, максимум с небольшими осложнениями, спасательная акция, а здесь все стоит на голове из-за каких-то дурацких ученых!!

— Вы русский? — вдруг спросил Оруэлл.

— А в чем дело? — сварливо ответил я. И без идиотских вопросов живется весело.

— Да, собственно, ни в чем. Просто Алексей так же выражается, когда у него что-либо выходило не так.

Я не сдержал невольной улыбки. Все-таки наш брат и в Африке среди негров не забудет родную речь.

Наступила долгая пауза. Я обдумывал происходящее. Вокруг этих яйцеголовых спрессовывался тугой клубок событий. По-видимому, каждый, кто хоть немного знал о них, пытался заполучить их в свои руки. И Индия в том числе, хотя полной уверенности в этом не было. Я вспомнил неудачливых индийских коммандос — где они сейчас? Их сюда, очевидно, не переправляли, а значит, скорее всего они пойдут в расход, как не представляющие реальной ценности. Нечего было соваться во взрослые игры.

Я вернулся к прежним бесплодным размышлениям, какого рожна Лю Сен Чу нужна моя спецгруппа? Уж не намеревался ли он нас перевербовать? А то и продать, например, в качестве инструкторов? Да ну, бред! По своей воле нас этого делать не заставишь, а пытками ничего не добьешься, кроме потери «товарной ценности». Но и на выкуп нас точно не выставят. Побоятся связываться с Интерполом. Ни в одной стране мира, тем паче в международной организации, полицейские подобного не прощают. Никогда. Их из-под земли достанут.

— Знаете, а полковник приглашал меня на ужин, — я не сразу сообразил, что слышу голос генерала от науки. — Он был очень вежлив, так красочно расписывал перспективы и преимущества нашей работы на «Азиатское Единство». Он очень хотел мирным путем склонить нас к сотрудничеству. До того он приглашал к себе Алекса, и вы знаете, мне показалось, что мальчик отказался. Уж очень полковник Лю Сен Чу был недоволен, хотя всячески пытался это скрыть. Я догадался, что с моей помощью этот преступник хотел повлиять на Шаневского. Я старый человек, майор, сами понимаете, я не мог выразить явный отказ, сказал, что подумаю. Вы бы видели, как он разозлился, но сдержался, и сказал, что даст мне время для раздумий…

Честно говоря, я давно уже раскусил Оруэлла. Вся эта болтливость и разглашение секретных сведений, столь не присущие военному чину, объяснялись просто — уважаемый генерал был таковым лишь внешне. На самом деле Оруэлл был обычным ученым, абсолютно не приспособленным для высокого военного звания. Думаю, погоны генерала излишне отягощали его плечи. Вот теперь он, в преддверии неизвестности, просто стремился выговориться, даже не стремясь узнать, слушает его кто или нет…

— … тут оказывается, что наши спасатели оказались в равном нашему положении, и я уже совсем не вижу выхода…

Я попытался приободрить Оруэлла:

— Рано отчаиваетесь, генерал. Пока я еще жив и могу двигаться, я рассчитываю выбраться из этой западни.

Ао разулыбался:

— Браво, майор! Слова не отрока, но мужа. Я бы сказал, героя. Но как бы не хотелось вас расстраивать, я все же уверен в обратном.

— Вы, я вижу, себя уже похоронили, коллега, — с легкой иронией парировал я.

— Я лишь смотрю правде в глаза, исходя из проверенных данных.

Чарли, волей того, что сидел возле решетки, превратившийся в часового, неожиданно зашипел:

— Тихо всем! Там, в коридоре, что-то происходит!

Любопытство оказалось всеобщим чувством — все прильнули к стальным прутьям. Хоть какое-то разнообразие после тягостной тишины и отсутствия, что называется, свежих ощущений. Прильнув к решетке, люди притихли, вслушиваясь во мрак, выливающийся из горловины тоннеля. Наверное, со стороны мы все выглядели весьма нелепо…

Из темноты доносились неясные шорохи и звуки, совсем непохожие на уверенную поступь боевиков. Там происходило нечто непонятное.

Внезапно шорох стал громче. И тут мы с немым изумлением увидели, как от затушеванного густой тенью каменного коридора отделилось непроглядное пятно мрака, и почти бесшумно заскользило в нашу сторону. Я услышал, как в соседней камере кто-то удивленно ахнул.

Пятно, словно летящее над полом, добралось до первой камеры. Тихо лязгнул вскрываемый замок. Через пару минут оно было около нашей двери. Недолго провозившись с запором, расплывчатая тень, в которой с трудом угадывалась человеческая фигура, бесшумно распахнула ее и, игнорируя всеобщее удивление, прошептала по-английски мужским голосом:

— О Шаневском не беспокойтесь, вы выбирайтесь сами. У нас нет на вас сил и времени. Держите, — под наши ноги упал продолговатый предмет, — И желаю удачи, коллеги, — после этого неизвестный доброжелатель мгновенно улетучился туда, откуда возник.

— Ого, да это швейцарский армейский нож! Похоже, вы притягиваете удачу, майор, и я начинаю разделять ваш оптимизм. Теперь можно и побарахтаться! — воскликнул приглушенно Ао Тен, и выказывая свою исключительную практичность, поднял упавший рядом с ним универсальный складень. Не теряя времени, выдвинул тонкий шип из пузатого тела ножа, принимаясь ковыряться в своих наручниках.

Спустя мгновение они зазвенели, упав на пол. Он перебросил нож мне, а сам вышел наружу, и пригнувшись, встал на изломе коридора, взяв на себя роль дозорного. Определенно, мне этот агент начинал нравиться. По крайней мере, он не сбежал в одиночку, хотя у него был такой шанс, а выбираться одному легче.

Освободив последнего человека в нашей камере, я побежал к соседям. И уже через пять минут, недлинной кавалькадой, мы тронулись в путь на свободу. Еще бы оружие достать… Что ж ты, неизвестный друг, даже пистолета не подбросил…

Принимая командование на себя, не смотря на обилие генералов вокруг, я распределил своих бойцов как можно равномернее среди «клиентов», чтобы никого не потерять. Сам на пару с агентом пошел чуть впереди, тщательно проверяя дорогу. Маршрут я приблизительно помнил, времени прошло немного. Мне очень помогал неожиданный напарник, лучше меня ориентировавшийся в катакомбах бандитского логова.

Одной частью сознания будучи настороже, я пытался сообразить, кто же был этот непрошенный, но очень нужный спаситель. Я даже спросил у идущего позади меня Оруэлла, нет ли у него версий по этому поводу. К моему удивлению, генерал ответил без раздумий:

— Для охраны Лаборатории было выделено подразделение SAS. Но раз для нашего освобождения прислали вас, значит не могли быстро доставить сюда десантников…

«Плохо вы знаете спецназ, товарищ генерал» — мысленно усмехнулся я. Хотя действительно, Корвелл говорил о том, что «Тень» Интерпола — единственное, что было у них в максимальной готовности к операции. Смысл вызывать английских парашютистов, если неизвестен результат действий нашей группы? В конце концов, наши датчики индивидуальной индикации террористы не обнаружили при обыске. Значит, спутник определял нас живыми… кроме бедного Эдвара, но это же ни о чем конкретном не говорит… и то, что мы пропустили пару сеансов связи… хотя это уже серьезное основание беспокоиться для нашего руководства. И еще имелась некоторая вероятность, что спутники просто не видят нас под скалами.

Откуда же взялся этот Чип и Дейл в одном флаконе? Еще одна любопытная деталь — основным объектом спасения был мой гениальный земляк. А мы так, сбоку припека. Выберемся — хорошо, не выберемся — значит, не судьба. Интересный подход. Остается надеяться, что мы сумеем-таки вырваться под родительское крыло начальства, и уж оно-то все разъяснит нам, глупым.

Выкинув из головы неизвестных, я решил сосредоточиться пока над нашим безболезненным исчезновением из-под носа Лю Сен Чу, и его продажного братца. Кстати, интересно, как последний, будучи урожденным китайцем, смог занять немаленькую военную должность в Мьянме? Еще одна загадка. Но это явно не случайность.

— Между прочим, Ао, ты знаешь, что на полковника Лю Сен Чу, что руководит этой чертовой базой, работает ваш офицер, к тому же его близнец?

— Вот про последнее не слышал, — признался агент. — А о неком предателе, работающем на «Единство», информация проходила. Только не по моей части, я работал в другом направлении. Но слышал, что были огромные проблемы с выяснением его личности. Спасибо за ценные данные, майор.

— Не за что, всегда рад помочь коллеге.

Вернулась тишина. Мы прошли, по моим ощущениям, уже не меньше половины пути. Вокруг царило влажно-каменное спокойствие пещер. Я боялся, что удача изменит нам в самый последний миг, и утроил осторожность.

Как оказалось, не зря.

Из глубины одного из боковых тоннелей донеслись шаркающие звуки множества шагов. Ао услышал их одновременно со мной. Перебросившись короткими взглядами, мы обернулись к своим. Я подал ребятам серию жестов, означавших — впереди опасность, отступайте! Шедший первым Керк понимающе кивнул, и развернул колонну, уводя людей в ближайший тоннель. Мы с Ао решили немного задержаться…

Шаги стали громче, наконец из горловины выступило пять человек. Трое были вооружены автоматами, на остальных висели портупеи с пистолетами и ножами. Они направились в сторону камер.

Молниеносно оценивая ситуацию, я подал со своей позиции за большим валуном, притертым вплотную углу горловины — сигнал Ао Тену. Тот, со свойственной азиатам ловкостью и изобретательностью вскарабкался над выходом из тоннеля. Неясно, за что держась, он показал мне, что понял.

Мы очутились за спинами террористов. Я, так, чтобы видел Ао, быстро, но четко отсчитал пальцами до трех, и рванулся вперед. Ао атаковал синхронно со мной.

И понеслась… Террористы, не ожидавшие нападения в самом сердце своей цитадели, дали нам огромную фору. Локтем вырубив первого подвернувшегося, я поймал неудачную атаку следующего, растерявшегося от неожиданности, боевика, обернув его же рукой его шею, ломая и то и другое, подцепил ногой ствол автомата, нерешительно поднимаемый приятелем покойного, и скользнув под него, врезал ему в солнечное сплетение. Террорист как-то странно хрюкнул, и вместо того, чтобы свалиться головой вперед, палкой рухнул мне под ноги. За ним находился присевший на колено Ао, зафиксировавший кулак в предатаке.

Оказывается, он напал на «моего» боевика со спины. Мы с ним посмотрели друг другу в глаза, и тихо рассмеялись.

— Счет — по два с половиной на каждого, — выдохнул я. После чего мы помогли друг другу выпрямиться.

— Лихие мы парни, — подытожил я, оглядывая побоище. Агент согласился:

— Это точно. С тобой приятно работать, майор. Только скажи мне, друг, у тебя живые остались? У меня, к сожалению, нет — увлекся…

Посмотрев под ноги — наша последняя жертва явно загнулась, причем не от моего удара, я произнес:

— Кажется, есть там один. Я его только оглушил.

Мы нашли боевика лежащим возле стены. Видимо, моим ударом боевика еще шваркнуло о камень — на лбу у него была рассеченная рана. Но жить он еще мог.

Ао толкнул его ногой. Это не помогло прийти бандиту в чувство. Чтобы не терять времени, я взял его за грудки, и хорошенечко встряхнул.

— Эй, просыпайся! — добавил ладонью по щекам, и только после этого тот начал проявлять какие-то признаки жизни.

— Ты по-английски понимаешь?

Он неуверенно кивнул.

— Предупреждаю — звук без спроса, и ты труп! — стоящий рядом Ао уже вытащил пистолет из кобуры мертвеца, и сняв с предохранителя, наставил напротив левого глаза пленного.

— Он не шутит, — подтвердил я. — А теперь скажи-ка нам, приятель, есть ли здесь иные выходы наружу, кроме ущелья? От ответа будет зависеть твоя поганая жизнь. Даю минуту на размышления, — затем я повернулся к напарнику. — Ао, надо предупредить там, чтобы не волновались…

— Держи, — он отдал мне пистолет, а сам на пути к ответвлению, в котором укрылись оставшиеся беглецы, подхватил с полу пару автоматов.

Я вернулся к начатому разговору.

— Ну, память прояснилась? Что-нибудь полезное вспомнил? — дуло пистолета переместилось и уперлось под горло боевика. Того всего трясло от страха, он, похоже, еще не совсем соображал, во что влип, и впивался в меня побелевшим взглядом. Судорожно глотая, он пытался издать какие-то звуки, но они застревали у него в глотке. Я сильнее вжал пистолет в его шею. Наконец, поймав широко открытым ртом глоток воздуха, он выдавил:

— Д-да, господин! Господин, й-й-есть еще один выход… — очень плохо, но пленник в самом деле говорил по-английски, что значительно облегчало наше взаимопонимание.

— Ну?! — грозно потребовал я продолжения. Сзади уже шелестели шаги нашей орды.

— Не очень далеко отсюда есть старая шахта, поднимающаяся к южному склону горы. Она совсем старая и ей давно уже не пользовались, только в качестве запасного выхода.

— Там есть охрана?

— Человек пять или шесть. Двое внизу, около выхода из нее, трое в ней на третьем уровне, там есть платформа. Вы отпустите меня? — на него было жалко смотреть. В одночасье самоуверенный террорист превратился в трясущееся ничтожество. Плоховато что-то у полковника с моральным воспитанием «солдат террора». Что, впрочем, играет нам на руку.

— Не так быстро! Проведешь нас к шахте, возможно, останешься жив. Это зависит только от тебя.

— Хорошо, хорошо, господин, — часто закивал пленный. Я помог ему подняться.

— Присматривайте за ним, — приказал я бойцам. Потом мой взгляд поймал небезынтересный факт — почти все они оказались вооружены, причем у большинства были автоматы. Ну я понимаю, три у нас, но ведь один у Ао, а между тем лишь Джеф держал в здоровой руке трофейный пистолет.

Заметив мой красноречивый взгляд, Жиль жизнерадостно улыбнулся:

— У нас тоже были веселые гастроли. Человек шесть.

Да, опасно здесь оставаться. Того и гляди, еще кого-нибудь нелегкая принесет. Воевать с учеными в багаже несподручно будет.

— Веди как можно более короткой дорогой! — велел я боевику.

Он повел нас к дальнему боковому тоннелю. Рядом с ним неотступно следовали хромающий, но не потерявший сноровку Жиль, и Чарли, держащий на весу простреленную руку, но не ставший от этого менее опасным. Впереди вновь крались Ао и я. Замыкал процессию Керк, единственный из нас везунчик, избежавший ранений.

Минут через пять блужданий по узкой извилистой кишке неожиданно взревела приглушенная скалами сирена. Где-то впереди запрыгали огненные всполохи тревожных огней.

Значит, либо обнаружили нашу пропажу, либо Шаневского, либо нашли трупы террористов. Либо и то, и другое, и третье вместе. Не стоило и не рассчитывать, что наше исчезновение останется незамеченным…

Пришлось немного пошевеливать неприспособленных к подземным путешествиям ученых и чиновников. Я мимоходом удивился, как они безропотно сносили наши помыкания. Молчал даже мсье Рельи, уважаемый заместитель министра обороны Франции, хотя Жильбер, помнится, что-то упоминал о нестабильном характере Рельи. Тяжело, видно, пришлось в плену беднягам. А тут шанс на спасение, ведь только мы можем их вытащить, свои то их бросили.

— Быстрее, быстрее, господа! — оглядываясь, торопил Керк. — Чую погоню!

Я ему верил безоговорочно, как себе. Прибавил ходу, чуть вырываясь вперед, за мной неслышно скользил республиканец. Жиль, тот вообще запрыгал на одной ноге, еще и задавая темп Чарли и «языку». По коридору металось наше тяжелое дыхание.

— Господин, господин! — вдруг позвал меня пленник. Я, остановив Ао, бросился к нему.

— Что?

Он перевел дыхание, и сказал:

— Господин, мы уже почти пришли. За следующим поворотом — первый пост. Двое человек.

Когда он слышал звуки сирены, его лицо слегка изменилось. Но боевик четко ощущал, что тревога лично ему счастья не принесет. Поэтому стремился сохранить свою шкуру. Ну не везет полковнику на преданных людей. Хотя, с другой стороны, жить хочется всем, а умирать за чьи-то там идеалы — занятие на любителя.

— Уберите его. Джеф, иди сюда!

Из наших раненных он выглядел лучше всех — его рана успела слегка затянуться стараниями Эда… а у Жиля и Чарли сквозь повязки проступала свежая кровь, хотя они и виду не подавали, что им больно.

— Сидеть здесь до моей команды, до того не высовываться. Сядьте на излучине тоннеля — вами будет контролироваться каждое направление, — приказал я остающимся. — Ну все, с богом.

В глубине горы все никак не могли утихомириться сигналы тревоги. Начиналось новое соревнование со временем. Кто успеет раньше — мы уйти, или террористы нас догнать? Надеяться оставалось лишь на нашу небольшую фору.

Мы побежали к повороту, за которым располагался, со слов пленника, сторожевой пункт. Вот он все ближе…

По камням под нашими ногами зацвиркали пули. Я, преодолевая инерцию, бросился в сторону. Джеф отпрыгнул назад, а Ао я временно потерял из виду.

Что произошло?

— Алекс! — окликнул меня зам. Я оглянулся — припавший к холодному полу Джеф указывал мне на стену тоннеля над ним. Там висел замаскированный следяще-охранный блок — видеокамера и какие-то датчики.

— Убью ублюдка! — прошипел я в адрес проводника. Подставил, сука!

Откуда-то сбоку меня кто-то тихо окликнул. Это был Ао. Он махнул рукой в сторону засевших в обороне террористов.

— Проводник был прав — их всего двое!

— А толку?! Они наверняка уже сообщили о попытке прорыва! — сквозь зубы ответил я.

— Так нужно их опередить.

— Как? Они сидят, словно в крепости!

— Ты со своим чернокожим приятелем прикройте меня, а я уж попробую что-нибудь сделать.

Иного выхода, кроме как положиться на агента, у нас попросту не было. Я приготовился стрелять по команде мьянманца.

Он подполз насколько мог ближе к повороту на шахту, и распластался по полу около выщербленной стены коридора. Поднял руку…

Едва он махнул ею, как мы с Джефом открыли шквальный огонь над головой Ао, по месту, где предположительно прятались часовые. Я просмотрел момент, в который контрразведчик подхватился с пола в стремительном броске, старался лишь не брать прицел слишком низко, чтобы не задеть нового друга.

Краем глаза засек легкую тень, ринувшуюся за угол. Мы сразу же прекратили стрелять. За поворотом раздался негромкий шум, почти сразу прекратившийся. Мгновение спустя над иззубренным выступом стены возникла лысая голова Ао. Он, улыбаясь, поднял вверх большой палец — поистине международный жест.

— Джеф, мигом! — я кивнул за спину, отправляя его за остальными, — Время!

Джеф кивнул, и испарился. Я подбежал к Ао. Тот стоял над поверженными террористами, примеряя по пистолету на каждую руку.

— Мастер! — одобрительно заявил я, еще раз обегая глазами поле скоротечного боя. Ао скромно пожал плечами.

Я обернулся. Приближалась основная часть нашего отряда.

Отыскав взглядом боевика, я подошел и ухватил пленника за шкирку. Подтащил к видеокамере, и хрястнул об нее головой.

— Ах ты, мразь!! Подставить нас решил? Знаешь, я переменил свое решение — сдохнешь прямо здесь и сейчас! Ты понял, дерьмо обезьянье?!

— Простите, господин! Я не понимаю, о чем вы говорите? — испуганно съежился он, падая на колени. — Не бейте, я ни в чем не виноват!!! — взвизгнув, он вжался в стену. Я наставил на него пистолет… и изо всей силы ударил коленом по голове. Боевик беззвучно втянул носом воздух, и повалился на пол. Придет в себя через пару-другую часов с жуткой головной болью, и возможно, сотрясением мозга. Пусть живет, гнида, авось его свои же прихлопнут, а я мараться не намерен, и без того уже накуролесили.

— Все, уходим! В темпе!! — я спиной вперед пробежал пару шагов от бессознательного проводника, развернулся на ходу, и раздвинув толпу, помчался к шахте. Ао уже привычно следовал за мной шаг в шаг.

Перепрыгнув невысокий порожек проема, за которым начиналось жерло уходящей ввысь шахты, я задрал лицо вверх, оглядывая новый путь бегства. Над нами чернел бесконечный ствол шахты. Вдоль ее неровных стен вилась узкая металлическая винтовая лестница.

— Командир, сюда кто-то двигается! Похоже, целая рота! — заглянул в преддверие шахты Керк. — Нужно уносить ноги!

— За мной! — рявкнул я, и ринулся к шаткой лесенке. Под моими первыми шагами она отозвалась недовольным гулом. Не обращая на него внимания, я через две ступеньки прыгал вверх.

Керк и Жиль прикрыли отступление трофейными гранатами. По каменным норам разнеслись гулкие взрывы. Ненадолго это задержит преследователей.

Единственное, что сейчас меня сильно омрачало, так это то, что по лестнице возможно было пройти только цепочкой по одному человеку. Это значит, что верхний сторожевой пост имеет огромные шансы просто перещелкать нас всех поодиночке, особенно не утруждая себя. Здесь не работали никакие планы, был лишь мизерный шанс в нашу пользу — взять пост нахрапом, с полного хода. Ао это тоже отлично понимал — он мчался за мной, и я думаю, что сильно задерживал его. Ничего, потерпит, раз уж сам уступил мне роль лидера. Хотя он мог бы принести неимоверную пользу своей стремительностью.

И тем не менее, мы скакали по пролетам с приличной скоростью, оставив за спиной остальных беглецов. Правда, дыхание во время этого своеобразного блицкрига начало заметно сбиваться — и у спецназовцев есть свои пределы выносливости.

Пробежали мимо надписи «Второй уровень». Лестница уже просто отчаянно пела, как натянутая струна, под нашими тяжелыми прыжками. К чертям, некогда прятаться. Подозреваю, счет пошел уже не на минуты даже — на секунды!

Над головой заметалось эхо чужих голосов — мы не успевали! Сторожа запасного выхода, ставшего для нас «дорогой жизни», зашевелились, почувствовав неладное. А скорее всего, их просто известили по рации. Так или иначе, нас ждала неравная отчаянная схватка.

Вскинув, задыхаясь, голову, я заметил над собой нечеткую тень. А через мгновение в ее руках запульсировал нервный огонек очереди. Пули, выбивая искру из металла лестницы, словно рассерженные шмели заполнили воздух…

И вдруг с самого дна шахты разлетелся по всем ее уголкам безумный мощный вопль. Я не смог разобрать ни слова.

— Что это? — беспокойно осведомился я у Тена. Тот пожал плечами, и ответил:

— Это был приказ не стрелять в нас, а брать живыми.

После таких подарков, да еще от лютых врагов, жить становится гораздо легче и приятнее.

Хотел бы посмотреть на тех придурков, кто рискнет взять нас голыми руками!

— Вперед! — крикнул я, бросаясь к платформе третьего уровня. А там замерли после неожиданного приказа растерянные боевики. К их чести будет сказано, они попытались взять нас голыми руками.

Мы с Ао даже не стали тратить на них наше драгоценное время, попросту расстреляли кинувшихся на нас боевиков.

Решив эту упростившуюся проблему, мы дождались отставших. После чего, прислушавшись к происходящему внизу, я поменял ключевые места в колонне. Вел ее теперь Ао, я решил замкнуть тыл. Лестница стонала уже не только от нашей поступи.

Постепенно, словно небеса обетованные, к нам начало «опускаться» выходное отверстие шахты. Я уже мог разглядеть широкие запертые створки металлического люка. Вот Ао достиг его, и мне казалось, я даже отсюда вижу сияние его неполнозубой улыбки.

Над головой гулко громыхнула короткая автоматная очередь — вниз полетели ошметки стального запора и обрывки эха затрепыхались в узкой скважине шахты. Сверху обрушился поток серого, дневного, не искусственного света. В шахте загулял свежий ветерок. Я с безумным наслаждением захватил его полной грудью — воздух свободы. Черт возьми, мы уже так близко!

Наша цепочка быстро начала втягиваться в отверстие. Даже дедушки высоколобые воспрянули духом и зашевелились. Я поймал удивленно-радостный взгляд Оруэлла. Махнув ему рукой, и взглянув на спину идущего впереди Керка, я опустил глаза. Где-то там, внизу, нас пытались настигнуть террористы. Черта с два они теперь нас остановят!

Я перезарядил пистолет, поправил за поясом второй, который экспроприировал на втором посту охраны. Пустую обойму сбросил вниз, на головы преследователей — она загремела по шаткому железу.

Наконец подошла и моя очередь, меня втянули сильные руки друзей. Оглядевшись, я увидел небольшое помещение, сквозь выбитые двери и окна которого и врывался прохладный ветер.

Сзади раздался голос Ао:

— Чего стоите — давайте завалим люк этим барахлом.

Повернувшись к нему, мы обнаружили кучу всякого тяжеленного хлама — ящики, обитые сталью, чугунные обломки, остатки какого-то древнего оборудования. Всего этого с лихвой хватило, чтобы наглухо загромоздить открывающийся вверх люк шахты. Погоню снизу мы отсекли.

— А теперь удираем по-настоящему! — сказал Джеф, закидывая автомат за спину.

Мы вышли из домика, со всех сторон окруженного скалами, и не очень-то отличающегося от них внешне. Вокруг большая каменная пустыня, а над головой — НЕБО. Небо, светло-синее, побитое полосами далеких облаков, и — свобода! Мы почти вырвались, даже не верилось. Парни ликовали, профессора и правительственные книгогрызы мирно и счастливо улыбались. И только один Ао воспринимал свободу так же спокойно, как собирался прощаться с жизнью там, внизу.

Под ноги стелился неровный жесткий камень, было чертовски холодно, далеко на горизонте, где-то над морем, сгущались мрачные дождевые тучи, дышалось с трудом, и все же это было стократ лучше душных враждебных подземелий.

Мы все дальше удалялись от шахты, и от всех связанных с ней переживаний. Одного лишь было жалко — Лю Сен Чу так и не заплатил за смерть Эдвара Лежена, но это ничего, он никуда от нас не уйдет, пусть уйдут годы, чтобы найти его, но я его достану…

Хоть я и набегался в свое время по горам Афганистана, но видимо, так ничему и не научился. Хорошо, что хоть именно я шел первым — здесь работал такой принцип, что лучше уж я, чем друг… Короче, я поскользнулся на гладком покатом валуне, забалансировал на второй ноге и наконец, не удержавшись, посыпался вниз по пологому склону, сопровождаемый встревоженными криками. Я не знаю, какие эмоции испытывали мои друзья и все остальные, кто остался наверху, о себе могу кратко сказать — было чертовски больно. Я катился по склону, врезаясь в камни, пытаясь поймать руками чахлые кустики редкой растительности, но без толку. Я продолжал рушиться вниз, по увеличивающему крутизну склону Виктории.

Наверное, я все же потерял ненадолго сознание, так как, придя в себя, уже не двигался с места. Сияло тропическое вечернее солнце, а все тело жутко болело — хотелось оторвать каждый саднящий кусок, чтобы избавиться от этой адской муки. Боюсь только, что тогда от меня мало что осталось бы. Поэтому, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать во все горло, я перевернулся на живот, поджал избитые колени, и лишь затем попытался встать. Поднял глаза, ловя в прыгающий окоем маленькие фигурки людей в вышине. Две из них, судя по всему, намеревались спуститься ко мне.

Все-таки смог встать. Меня даже почти не шатало. Но в зеркало я на себя сейчас побоялся бы смотреть — искаженное нечеловеческой болью, искалеченное долгим падением окровавленное лицо. По крайней мере, мне представлялось нечто подобное, и я чувствовал вкус крови на губах.

Фигурки спускались. Я стоял. И тут за спиной раздался голос:

— У вас верные друзья, майор. Завидую вам. Вот у меня, кроме брата, близких людей нет.

Я медленно обернулся. За моей спиной стоял… бывший полковник китайской разведки Лю Сен Чу!!!

— Как вы здесь оказались? — осторожно шевеля разбитыми губами, спросил я, не спуская с него настороженных глаз. Самостоятельно я факта неожиданного появления Лю объяснить был не в состоянии.

— Случайно, — ответил полковник. Я непонимающе огляделся. Полковник был один, засады я не чувствовал.

В ответ на мой взгляд он сказал:

— Я не рассчитывал, что окажусь один против вас всех. Но вы умудрились как-то остановить моих людей. Я же просто вышел наружу одним из самых коротких путей, их здесь много, знаете ли, — он к чему-то прислушался, затем продолжил. — Понимаете, в чем дело — я собирался лично возглавить погоню за вами, уж очень вы мне, простите, нужны.

— Я понимаю, зачем вам нужны оружейники, но полицейские-то вам зачем? — задал я полковнику давно не дающий мне покоя вопрос.

— Да, менее хлопотно было бы от вас избавиться, — с легкой иронией произнес тот. — Но мои арабские друзья давно просили раздобыть им несколько хороших солдат, желательно со спецподготовкой…

— Но это же глупо! Они не заставили бы нас работать на себя! — перебил его я. Одна из моих версий начала подтверждаться…

— А этого и не нужно, майор. Им не нужны инструктора, вы им не нужны, как люди. Вы нужны им, как к у к л ы.

— Что? — у меня даже слов не было на адекватный ответ.

— Да-да, Беркутов. На вас солдаты моих арабских друзей отрабатывали бы тонкости рукопашного боя. Скажу по секрету, бывал я на таких тренировках. И еще слышал, что «куклы» больше месяца не живут. В самом лучшем случае.

— А вы монстры. Я всегда это знал, но когда окунаешься в ваше дерьмо с головой, понимаешь этот тезис полнее. Все эти Аль-Каиды, «Азиатские Единства» и прочие «фронты освобождения… от жизни» — вас уничтожать надо, как тараканов, как крыс… — я не заметил, как мой голос сорвался на ненавидящее шипение. Мутная пелена закрыла зрение, только самодовольное лицо китайца было по-прежнему четким.

Тяжело дыша, я постарался успокоиться и собраться.

— Майор, я не рекомендовал бы вам ставить нашу организацию в один ряд с этими гильдиями беспомощных отморозков. — негромко сказал Лю. Он самого начала нашего разговора так и не тронулся с места. Вообще, ситуация складывалась идиотская. У меня двигаться сил просто не было, полковник же был спокоен, словно мы с ним вели неспешную беседу за завтраком. Во мне закипала яростная волна желания вбить полковника в скалу, но я боялся даже шевельнуться, чтобы не рухнуть на камни. Полковник почему-то был абсолютно один, и совсем не стеснялся своего положения, вокруг нас царили тишина и запустение, поднимался легкий пыльный ветерок, и я невольно начал подозревать, что что-то здесь нечисто. Но додумать эту мысль не успел. Полковник начал рассказывать.

— «Азиатское Единство», уважаемый майор, это то, о чем пока мало кто знает, но скоро оно в полный голос заявит о своем существовании. Я понимаю, для вас это рядовая террористическая — это слово он произнес с сарказмом, — организация. Но вы ошибетесь, так подумав. Не сравнивайте нас с Аль-Каидой, с ирландской ИРА и прочими висельниками-фанатиками. Организация, которую я имею честь представлять, выше всех расовых и религиозных предрассудков. У нас приветствуется каждая из вер без ущерба друг для друга. Просто однажды собрались умные люди, и решили, что что-то в этом мире пора менять, — боже мой, он только что не расхаживал взад-вперед, как профессор возле кафедры во время лекции! — Из нашего названия вы можете вывести, что мы хотим создать единую Азию! Страну, в которой сольются множество восточных культур, государство без войн, без национальных проблем, мощную державу, которая на равных, а то и свысока будет говорить со слишком много возомнившей о себе Америкой. Кстати, Беркутов, вы ведь из Сибири, то есть не меньший азиат, чем я или кто-нибудь другой из нас. Идите к нам, вам будут только рады, примите участие в этой глобальной акции по перемене мира в лучшую сторону. Поймите нас, ведь мы правы в своих действиях! — полковник блистал словесными оборотами, видимо имел скрытую тягу к ораторскому искусству. Глаза Лю горели, голос был полон веры в свои слова. Кошмар, да они все просто нежить, нелюди, решившие устроить новый передел мира, потому что посчитали, что их несправедливо обделили, лишив такой жаждаемой власти. И коль ее у них нет, они возьмут власть силой. Я понял, зачем им нужны гениальные европейские оружейники — для войны нового поколения нужно оружие нового поколения.

Я с презрительным изумлением в голосе осведомился у Лю:

— У вас же были другие планы на мой счет, или вы уже решили меня перевербовать? И еще, полковник, неужели вы действительно во все это верите? В этот бред? Я считал вас умнее.

И тут неожиданно в полковнике произошла разительная перемена — он словно превратился из патетической восковой статуи обратно в нормального живого человека. Весело на меня посмотрев, он расхохотался:

— Силы небесные, ну конечно же, нет! Я еще не настолько сумасшедший, чтобы увлечься подобной чушью, майор!

А он отличный актер. Я поймал себя на мысли, что чуть было не поверил в речь Лю Сен Чу. В его самоотверженную преданность «великому делу». Однако, полковник! Бурные овации, и «Оскар» лично от меня в придачу.

Между тем люди наверху — я уже мог разглядеть, что это Ао и Керк — пытались найти спуск с одного особенно отвесного ската. Господи Иисусе, неужели я оттуда падал?!

— Как умный человек умному человеку скажу вам, майор, что меня интересуют деньги, только деньги, и еще раз деньги. Мне хорошо платят за мою работу, а что мне прикажут делать абсолютно все равно, могу поклясться Буддой, Христом, Кришной или Аллахом, даже любым из богов Вуду. Все религии, как и люди, их создавшие — ничто. Есть лишь один всемогущий создатель, и все вокруг лишь малая частица его. Считайте, что это моя личная вера, майор. Благодаря тому, что я понял свою личную правду, я могу гораздо больше, что простые смертные, могу даже предсказывать будущее. Но я очень ценю элемент игры в этой жизни, и стараюсь придерживаться правил… не всегда, конечно. Так что вы все просто фигуры на доске на доске моей игры.

Нет, он все-таки маньяк. Просто крышу у него сорвало по другой причине. Мания величия.

— Полковник, сколько вам платили в родной разведке?

— А вы, я вижу, тоже кое-что обо мне знаете. И вас действительно интересует? Да, мне платили недостаточно, на мой взгляд. Но понимаете ли, весь этот наш коммунизм с капиталистическим лицом — не по мне. Заставляют работать на энтузиазме, в знак веры в их п р а в д у. Вся эта прожужжавшая уши н а ш а фанатичность требует слишком многого. Я не желаю столько отдавать. За все мои умения, должен признаться, я благодарен Китаю. Но здесь мне живется лучше, — полковник завершил исповедь. Похоже, я скоро незаметно для себя превращусь в батюшку-священника, столько откровений мне пришлось выслушать за неполные сутки. Осторожно разминая ноющую левую руку, я спросил полковника.

— Извините за любопытство, зачем вы мне все это рассказываете? Считаете что и в самом деле лишь пешка в вашей дурацкой игре, и готовясь ее съесть, вначале пытаетесь ей объяснить, зачем вы это делаете? — ну вот, и я заразился этими ораторскими витиеватостями. — Так вы ошибаетесь, полковник. Я очень непредсказуемый человек.

И тут во мне словно заговорило пресловутое шестое чувство. Я еще не видел прямой опасности, но где-то в глубине сознания словно кто-то ерошил против шерсти мою интуицию. Она прямо-таки кричала мне — пора убираться отсюда! В самом деле, сколько можно выслушивать маньяка, словно просто вышел прогуляться, и возле подъезда встретил чудаковатого, но неопасного соседа. Лю опасен всегда, и тому, что я его еще не попытался прикончить, мешает лишь мое отвратительное состояние.

Пыльный ветерок усиливался, начиная уже гудеть среди камней, аж мороз по коже пробежался от этих призрачных звуков…

Пыль начала свинчиваться в небольшой смерч немного в стороне от нас, он словно вырастал из камней, как-то необычно выглядевших в том месте.

Неожиданно в воздухе рванулся сильный порыв свежего воздуха, со стороны надвигавшихся туч. Потом еще, и еще. И тут я вдруг понял, что пыльный ветер дул и продолжает дуть с противоположной стороны — но ведь такого просто не может быть! Два потока ветра на одном отдельно взятом небольшом участке местности!! Мутный смерч все рос и рос — и одновременно с ним разрастался могучий гул, уже непохожий на гул воздуха…

Вертолет!!! Где-то поблизости ревели двигатели вертолета, у меня даже возникло ощущение, что он взлетал под самыми моими ногами! Я резко повернулся, наплевав на отозвавшееся безмолвным стоном тело, вглядываясь в странные камни там, где свистел смерч. И внезапно понял, что вся странность того места объяснялась просто — это было извитое жерло ущелья. И рев двигателей изливался прямо из него!

Да этот узкоглазый попросту тянул время пространными речами! Ах ты ж, сволочь! Впрочем, и я хорош, не сумел раскусить его сразу. Видать, крепко меня о камни побило… Но каков игрок, шеф был прав, это суперпрофессионал!

Внезапно я вспомнил о тех, кто шел за мной и оставался наверху. Надо сказать, чтобы уходили, не старались меня вытащить!

— Назад!!! Назад, кому сказал!!! — заорал я вверх, отступая на непослушных ногах от мрачно улыбавшегося полковника. Он ни минуты не сомневался в том, что является истинным хозяином положения. — Керк, Ао, уводите всех, здесь ловушка!!! — надрывался я. Я заметил, как они замерли, пытаясь расслышать мои слова.

— Вам не уйти, майор, вы слишком мне необходимы. Знаете, недавно я встречался с один русским, и услышал от него интересную фразу: вся сила в деньгах, брат. Вы — это мой капитал…

Я устал от этого бесконечного бреда сивой кобылы.

— Ты мне надоел полковник.

Я лихорадочно ощупывал себя, душа вздымающуюся звериную боль — но видимо, пистолеты выпали из-за пояса, пока я катился по склону. Черт с ними, я убью Лю безо всякого оружия!

Главное, справиться с рвущим тело изнутри огненным зверем боли.

— Иди сюда. Я убью тебя голыми руками!

Вдруг воздух разнесся над скалами тугой волной — из ущелья, будто мифический Левиафан из моря, всплывал ощетиненный боеголовками и пушечными стволами вертолет. Его лопасти мерно вращались над равнодушными скалами, взметая пыль до небес. Вдобавок для полноты картины вдалеке, где клубились черные тучи, сверкнуло и раздался непередаваемый грохот — казалось, зигзаги молнии и раскаты грома раскололи небо пополам.

Буря в небесах, буря на земле — ну где же тут выжить маленькому человечку — и все же я попробую…

Сконцентрировавшись на главной цели, отрешаясь от всего, что стояло на пути — эмоций, боли, слабости тела и страха — я не торопясь двинулся на полковника. Тот принял новые правила, как мне показалось, с удовольствием. Он расправил руки, словно крылья, на его лице застыло бесстрастное выражение — он ждал этой схватки. У него так же, как и у меня, не было оружия.

Шагая на негнущихся ногах, краем глаза я заметил, что вертолет поднялся из ущелья на уровень сверкавших в последних солнечных лучах иллюминаторов. Стекла словно превратились в расплав, отсвечивая красным. Правая пилотская форточка отодвинулась, и из нее наполовину высунулся брат-близнец Лю. Он поворочался, усаживаясь на срезе проема поудобнее, и направил на меня снайперскую винтовку. По его лицу блуждала неверная улыбка предвкушения.

Полковник сделал ему знак не стрелять, и сообщил:

— Кстати, познакомьтесь, майор, это мой брат Хунь. Мне кажется, из нас вышла отличная команда.

Вертолет повис в двадцати метрах от нас, словно гигантская стрекоза, наполовину врытая в землю.

— Не отвлекайтесь, полковник, — сказал я, мимолетом взглянув на Хуня. Однако, он не трусливого десятка.

Мы сблизились на расстояние вытянутой руки, и медленно принялись обходить друг друга, примеряясь к условиям драки. Попутно я отметил, что наши со склона все ж убрались, и на вершине не было ни души. Уже хорошо.

Я атаковал первым, никогда не страдал излишним благородством. Провел серию скользящих ударов руками, пытаясь поймать китайца в костоломный захват и съездить ему кулаком или локтем по скуластой морде. Но у меня ничего не вышло. Лю, совершая скупые движения, плавно пропустил мои удары мимо себя, и будто стекая вниз, сделал выпад в мою сторону. Глубокую пулевую царапину на моем бедре, чуть поджившую, словно раскалили докрасна. Вскрикнув от боли, я отскочил назад, чуть не упав на раненную ногу. Полковник не отстал от меня ни на миллиметр. Я упустил момент, в который он атаковал еще раз. С его стороны не было ни единого заметного удара, лишь стремительные тычки… Но я вновь весь переполнился непереносимой болью, разливающейся из тех немногих мест, которых коснулся Лю. Я упал таки на колени. Но сдаваться не собирался! Едва засек приближающуюся тень полковника, как быстрым броском, выдрав из своего горла мучительный вопль, но и не останавливаясь, отпрыгнул в сторону, боком падая на камни, и вскинулся на ноги с помощью инерции. Лю кинулся за мной, разразившись каскадом пинков и ударов руками. Я же наглухо ушел в оборону, безуспешно пытаясь выбраться из паутины его атаки. Отступал шаг за шагом, пытаясь выцепить то единственное мгновение, что позволит мне пробиться через заслон ударов китайца. Но это был не человек — Лю обратился в беспощадную машину смерти, продолжая целенаправленно прошибать мою расшатавшуюся оборону.

Я отступал, совершая попытки оглянуться, куда я иду, но всякий раз полковник не давал мне этого сделать, еще усиливал свой напор. У меня стало создаваться впечатление, что он меня куда-то загоняет. Но остановить Лю я был еще пока не в силах, поэтому вынужден был идти в неведомую ловушку.

Внезапно моя нога, совершая очередной шаг назад, потеряла опору — я понял, что теряю равновесие, и полностью раскрывшись, отчаянно замахал руками, стараясь не упасть. Полковник, застыв передо мной, бесстрастно произнес:

— Майор, вы слишком беспокойный человек, чтобы держать вас при себе. Приятного полета в вечность.

Он загнал меня на край обрыва в ущелье. Я все еще балансировал на ставшем скользким камне, когда полковник подошел ближе, и толкнул меня в грудь.

Земля выскочила из-под моих ног, и обрушился во мрак провала. В небе опять загрохотало, высверкнула россыпь слепящих молний, полковник стоял на само краю, наблюдая за моим падением с любопытством всезнающего оракула, за спиной плотно месил воздух МИ-17, и время словно остановилось, давая мне возможность запомнить мир, обернувшись на пороге, за которым лишь смерть.

ГОСПОДИ, КАК ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ!!!

И господь словно услышал мой призыв. Центробежный поток воздуха, вызванный к жизни лопастями «вертушки», и гуляющий по ущелью с пронзительным свистом, внезапно ударил мне в спину, и швырнул обратно на скалы. Не помня себя, я зацепился за колючий, зубастый и ужасно скользкий край пропасти.

— Рано хоронишь меня, полковник, я еще не исповедался перед смертью! — прохрипел я торжествующе, скребя пальцами и ногами по крошащемуся камню, фиксируясь на отвесе скалы. Полковник на недолгие секунды впал в ступор, оказывается, даже его можно удивить, в его движениях появилась какая-то нерешительность…

Я спиной ощутил, как мне между лопаток втыкается перекрестие прицела винтовки Хуня. Я не видел его, но мог т о ч н о сказать, что он сейчас в меня выстрелит!

Есть, есть в мире высшие силы, провидение и промысел господний! В попытке выползти из пропасти мои пальцы наткнулись на что-то твердое, холодное, такой знакомой формы…

Это же мой пистолет!!!

Так вот куда отскочил один из пистолетов! Однако, он, похоже, начхал на все законы физики! Ладно, некогда удивляться. У меня появился шанс выбраться живым из этой чертовой передряги! Главное, успеть первым и не сорваться в ущелье, на утеху стервятникам.

Небо продолжало заходиться в предштормовой истерике. Ветер стал просто шквальным, молнии исчерчивали горизонт во всех направлениях, от грома закладывало уши. А мне нужно сделать всего два движения…

Сжимая пистолет в ладони, я прочно закрепился на левой, хоть и болезненно ноющей, руке, и развернулся в полкорпуса к вертолету. Поймал недоумевающий взгляд близнеца-снайпера, и направив ствол пистолета на пилота «вертушки», выстрелил. Пуля пробила фонарь кабины, и вошла сквозь зеркальное забрало шлема в глаз вертолетчика. Агонизирующе дернувшись всем телом, он навалился на штурвал управления.

Я услышал отчаянный вопль полковника. И было отчего закричать — вертолет, резко накренившись, и качнувшись с боку на бок, сбросил со своего бочкообразного тела братца Хуня. Он сорвался во тьму пропасти вместо меня, выронив винтовку и издавая последний крик отчаяния и ужаса. Его маленькая фигурка, изломанно дергая конечностями, унеслась прочь из поля зрения.

— А ты, сука! — прокричал полковник. Все-таки я его пронял — куда девалась вся его бесстрастность, он буквально взрывался от злобы. На здоровье. Тем более у полковника возникают куда более существенные проблемы, чем месть мне за гибель близнеца.

Неуправляемый вертолет пошел на нас, рубя винтами воздух, едва не задевая ими близкие стены ущелья. В его глубине я вдруг заметил мечущиеся силуэты — десантники в испуге бегали по вырвавшемуся из-под человеческой узды вертолету.

Но мое внимание в основном было захвачено его лопастями — вот они приближаются к краю пропасти, лопасти рвали воздух всего в метре над срезом обрыва. А полковник, как будто не замечая этого, пытался добраться до меня.

Черт, как бы эта стальная туша и меня мимоходом не раздавила. Но и выкарабкиваться еще рановато — лопасти вот-вот подползут к спине Лю, обернувшегося в поисках, чем бы меня убить. Вовремя это он — только вот не для себя.

И тут я поменял свое решение. Не знаю, чем руководствовался мой разум, когда решил, что полковнику, пожалуй, еще рано умирать. Подтянувшись на локте, я прострелил ему ногу. Лю подкосило и швырнуло на камень. Мгновенно за этим лопасти прорезали воздух над его головой, рождая мрачный низкий звук.

— Я же говорил тебе, полковник, что я непредсказуемый человек… — просипел я скрипящему зубами Лю.

Но тупое рыло вертолета продолжало наползать на меня. И тут на мое счастье один из десантников-террористов сунулся в кабину и в панике потянул штурвал на себя.

«Вертушку» повело назад, она задрала нос, и начала отползать. Но это ее не спасло — врезавшись хвостовой балкой в противоположный отвес каменной пасти, вертолет сложился пополам, и воспламеняясь, обвалился в мрак, раздвигая его огнем.

Вслушиваясь в проклинающие стоны полковника, я смотрел вниз. А там начиналось страшное. Вертолет рухнул прямо на приземистые зданьица, расположенные поодаль от посадочной площадки. Он изломался, затем рвануло топливо. К моим ногам взметнулся язык пламени, и не достал метров на десять. Но вот неожиданно начало рваться то, что находилось в зданиях. Не знаю, топливо там было или боеприпасы, но шарахнуло так!!! На дне ущелья принялся вспухать огненный ком взрыва, расползающийся во все стороны, втягивающийся в тоннели, и вызывающий в них ответную реакцию взрывов.

Но здесь огонь заметил, что над ним есть куча пространства, где можно развернуться в полную мощь. И медленно пополз ввысь, постепенно ускоряя свой горячий бег.

— Ох, ни хрена себе! — вырвалось у меня, и я понял, что если не выберусь на твердую почву в течение ближайших секунд, то меня просто-напросто сметет! И зажарит заживо!

Исторгнув нечеловеческий крик, я дернул свое избитое, исстрадавшееся тело вверх и вперед, выкидываясь на камень, как дельфин на берег. О, как мне все надоело, как все болит, как я хочу оказаться сейчас отсюда подальше, на диком пляже, чтобы вокруг на тысячу километров — ни единой живой души…

Едва мои ступни легли на землю, как из глубины ущелья выметнулся толстенный столб пламени, дыма и каких-то осколков. Воздушная волна, сопровождавшая это безобразие, протащила нас с полковником на несколько метров от горловины ущелья.

— Полковник, у вас там что, весь нефтяной запас Мьянмы хранился?! — с сумасшедшим весельем, вызванным тем фактом, что я относительно жив вопреки всему, выкрикнул я. Лю Сен Чу, черно ругаясь по-китайски (правда я не знаю китайского, так что может быть, что он цитировал Конфуция, но почему-то я в этом сомневаюсь) и стеная от боли в ноге, ворочался среди заволакиваемых дымом камней.

Огненный столб наконец устал буйствовать, и обратившись в дым и обгоревшие обломки, тяжко осел назад. Нас накрыло удушливой волной, и мое сознание, решив, наверное, что с меня на сегодня достаточно, отключилось.

 

7

Гора Виктория, деревня Чуньнай, отсчет — 19:18 м. в.

Господи, где я… кто я… и вообще, дайте мне воды! Губы самопроизвольно зашептали заветное слово, и кто-то заботливо влил мне в пересохшую глотку прохладную влагу. О, нектар, неземное наслаждение…

— Где я? — спросил я, открывая глаза. Надо мной нависло обеспокоенное девичье личико. Незнакомое, с черными раскосыми глазами — мьянманка. А где же остальные? И как я, в конце-то концов, здесь очутился?

— Мне нужно встать, — с этими словами, преодолев слабое сопротивление девушки, я приподнялся. Выяснилось, что лежу я на циновке в некой хижине. Обстановка небогатая, но опрятная. Но мне необходимо найти моих людей…

Бамбуковая дверь распахнулась, впуская в прохладу хижины хмурый свет. Изредка едко отсвечивало синим — в небе продолжал бушевать шквал. Но дождя еще не было. Очевидно, я здесь недавно.

— Жив, Алекс? — сверкая белозубой улыбкой, осведомился Джеф. Очень интересно. Что же происходило после того, как я потерял сознание?

— Джеф, ну-ка, я жду объяснений. Где это мы? И что вообще происходит?

— Ну, я не имею понятия, что там вытворял ты, Саша, а мы по твоему приказу убегали себе, и вдруг гору тряхнуло, словно она решила вулканом стать. Поняли, что тебя надо вытаскивать, наплевав на все твои приказы…

— На гауптвахту за неподчинение отправлю, — пошутил я, поднимаясь с помощью Клифтона на ноги, и выходя наружу.

— Спустились так, что сами чуть не поубивались. — продолжил Джеф. — Кстати, Ао больше всех беспокоился за тебя. Он первым вниз соскочил, и тебя на руках вынес. Картинка та еще была — громила на руках у коротышки… — он хохотнул. — А мы с Керком прихватили этого китайца недоделанного, и деру оттуда! Там обрыв весь в ущелье ссыпался — знатно, видать, грохнуло! А потом Ао привел нас в эту деревушку. Собственно, командир, еще ведь и часу не прошло, наверное.

За стенами хижины меня все уже ждали. Ученые, чиновники, полицейские, мьянманский спецагент и толпа местных жителей. Я улыбнулся, просто так, от радости, что дышу еще одним с ними воздухом, и приветственно поднял руку…

А небо тем временем, наверное устав греметь впустую, нахлынуло синими пузатыми облаками, и из них ринулись вниз, на наши лица, струи тропического ливня, смывая с бывших невольников, потрепанных и измученных людей, все трудности последних дней, пыль и грязь, и вселяя в сердца детское ликование.

Один из местных что-то прокричал, ловя в ладони капли ливня.

— Чего это он? — спросил улыбающийся Жиль у Ао.

— Этот человек говорит, что пришел сезон дождей. Благодатное время для нас. Жизнь родится заново, все живое обновляется, и начинается новый отсчет всего сущего…

— Что, и он все это уместил в одно слово? — рассмеялся Чарли. Но его перебил Джеф:

— Не занудничай, старина! Главное — сезон дождей пришел! Ты понял? Сезон! — по слогам он закончил последнее слово. После чего набрал из потока, рушившегося на грешную землю, небесной воды, и плеснул ею в лицо Керка…

Что тут началось! Мы словно превратились в настоящих детей! Наконец-то нам не нужно было никуда бежать, в кого-то стрелять, кого-то искать, прыгать выше собственной головы — да это был сущий рай! Мы бросались друг на друга, плескались водой, и хохотали как безумные…

 

НЕОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ ЭПИЛОГ

— Что?!! Вы все знали?! Льюис, я вас прикончу!

— Алекс, не ори на меня! Кто тебе вообще дал право на меня кричать? Между прочим, я сам обо всем узнал в последний момент, когда вы уже по джунглям шастали!

— Шастали?! Да мы через ад прошли!! Эд остался там навсегда, вы это понимаете?! Вы же нас попросту подставили!!

— Послушайте, Беркутов, вы конечно, извините, но такова была ваша роль… и вы ее блестяще сыграли.

— Достали вы со своими кретинскими играми. Мне по за глаза хватило этого в гостях у Лю Сен Чу! А Эда нам кто вернет? Живого, здорового?! Вы? Так вы не бог, и не смеете распоряжаться людскими жизнями подобным образом!

— Еще как могу, майор! По долгу службы заместителем директора «Ми-6».

— О, какая важная птица! Да вы нас подставили, чтобы с помощью ваших чертовых эсэйэсовцев вытащить этого гения-недоросля Шаневского, а нам сказали: выбирайтесь сами, господа! Со стариками на шее, с ранеными — выбирайтесь! Мы только чудом смогли спастись оттуда…

— Проникнуть в пещеры сумели только двое, у них действительно не было на вас сил! Черт побери, Беркутов, чего вы теперь-то от меня хотите?

— Чего я хочу? А вот чего!

И я от всей души врезал своим кулаком в челюсть замдиректора «Ми-6» Джона Корвелла.

Корвелл отлетел за стол шефа, остолбеневшего от моей несусветной наглости. А я наслаждался. Вот теперь мне полегчало. Я себе покоя не находил с тех пор, как нас вывез из Мьянмы старый верный «Гепард» с прибывшим на подмогу «форс би», абсолютно легально пересекавший границу республики по причине договоренности, наконец, нашего и ихнего, мьянманского начальств. Наши откупились от республиканцев какой-то информацией. А тут еще откровение от Коуни с Корвеллом, что они знали о ловушке и «кроте» в Интерполе, и что в связи с этим была разработана многоходовая операция под поэтическим названием — нет, вы только подумайте! — «Сезон дождей», в которую был включен и мой отряд, в качестве прикрытия действий английского спецназа. Российская сторона, решения которой меня, естественно, волновали достаточно сильно, не возражала, уж и не знаю, чем англичане с французами смогли их умаслить. Американцы поступили аналогичным образом, об англичанах и французах говорить и не приходится. И я так подозреваю, что моя группа была выбрана не случайно именно из-за своего национального состава.

Бойцы SAS отслеживали нас по тем самым личным индикаторам, и неслышно шли за нами по пятам. И все это только для того, чтобы в первую очередь вызволить Шаневского…

Кстати, пресловутый ординарский состав (к которому принадлежал бедняга Хэрлэй), отделенный от своих начальников, был позже освобожден с помощью республиканских сил Мьянмы.

Еще начальники поведали мне, кто был «крышей» Виктора. Никогда бы не подумал на него. Мсье Винсент Дериньян, замдиректора Интерпола. Куда мир катится?

За столом неожиданно раздался тихий изумленный смех. Прижав ладонь к глазу, Корвелл выбрался из-под стола. Его взгляд, которым он меня одарил, содержал в себе бурю эмоций — веселое неверие, изумление, и, я даже не поверил вначале, некоторое одобрение. Расхохотавшись Корвелл начал говорить:

— Я, майор, сейчас расскажу вам короткую сказку. Было это во время войны Англии и Аргентины за Фолкленды. Один из больших генералов, ответственный на той войне за специальные операции, послал своих лучших людей примерно в такую же задницу, как я вас. Выжили далеко не все, но один из уцелевших офицеров, молодых и буйных, не постеснялся и врезал своему генералу на глазах у многочисленной публики, сломав ему челюсть. Генерала увезли в больницу, офицера — на гауптвахту. Но на следующий день к нему в камеру пришел адъютант генерала, и нацепив на его мундир орден, выпустил из карцера, хотя офицер уже был уверен, что его карьера окончена…

Корвелл замолчал. Я не выдержал после минутной паузы:

— И что?

Корвелл слегка улыбнулся:

— Тем офицером был я.