Шеннон рассмеялась и бросила мочалку в Антона, пытаясь нырнуть под его руку.
Он схватил ее за талию, приподнял, и прижал спиной к холодной плитке на стене душа.
Антон улыбнулся, удерживая ее в объятиях, его бедра прижались между ее скользкими бедрами, и она инстинктивно обернула ноги вокруг его задницы.
Девушка скользила по его мыльному телу, и он удержал ее на месте за попку большими ладонями.
— Лучше помой свою задницу.
Он усмехнулся.
— Предполагается, ты должна меня мыть.
— Я? Это что новые правила нашего приключения?
— Нет, но ты должна признать, что после проведённой вместе ночи, и всего того удовольствия которое мы разделили, ты думаешь, что я Бог.
— В самом деле? С чего бы это? По-моему твоя задница слишком эгоистичная.
— Возможно, так было всегда, а когда ты крикнула, «О Боже», — Он поцеловал ей подбородок, и приподнял. — Разве ты не меня имела ввиду?
Шеннон рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать. Ночь, проведённая с Антоном, лучшая в ее жизни. Это было больше, чем просто секс. Он занимался с ней любовью.
Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждая ласка связывала их воедино, она никогда раньше такого не испытывала. Ее улыбка слегка померкла.
— Что не так? — Он отстранился.
— Ничего.
Мягкое предупредительное рычание, послышалось от него.
— Не ври мне.
Шеннон посмотрела ему в глаза.
— Я не вру.
— Ты думала, я не почувствую? Мы связаны. Я могу чувствовать, как ты эмоционально отстранилась от меня, как если бы ты сделала это физически.
Заявление Антона ошеломило её.
— Серьёзно?
Он не ответил, продолжая, молча смотреть.
— Хорошо. Я просто… — ее взгляд зацепился за его плечи, где виднелись едва различимые следы от ее ногтей.
— Просто что?
— Да глупо это.
— Не согласен. Почему ты отстраняешься от меня? Я что-то сказал не так? Я пошутил про Бога. Не надо мыть мне задницу и боготворить.
Она подняла взгляд на встречу его.
— Я знаю, что ты шутишь. Просто может прошлой ночью, было слишком интенсивно.
— Тебе больно. Прости — он опустил ее на ноги. — Я забываю о твоей человечности.
— Я в порядке. Немного мышцы болят, но это ничего — она пробежалась руками по его груди, что бы смыть мыло водой. — Я имею в виду эмоционально. Ты прикасаешься ко мне так, как прикасались парни, с которыми я серьезно встречалась. Я просто не знаю, как сказать.
— Мы вместе.
Расстройство поднялось в ней, лишь она подняла на Антона взгляд.
— Наверное, это у оборотней так. Такие прикосновения меня смущают.
Отсутствующее выражение на его прекрасном лице убедило ее, что он потерян.
— Черт — пробормотала Шеннон, уставившись на его грудь, — ты прикасаешься ко мне не как парень на одну ночь.
— Ты значишь для меня больше, — он обхватил ее подбородок и заставил встретиться с ним взглядом. — Ты — моя.
На несколько недель, пронеслось в голове.
— Ты отметил меня. Я не уверена, что это значит.
— Другие мужчины ощущают, что ты моя, и я сделаю все, что бы защитить тебя. На тебе мой запах. Также мой волк знает, что мы вместе, а связь все крепче.
— На мне твой запах?
— Слюна с моих клыков попала в твою кровь, когда я тебя укусил.
— Сколько это продлиться?
— Несколько недель. — Он отступил, но продолжал удерживать ее за подбородок. — Тебя это беспокоит?
— Нет. — Она не понимала, каким он стал напряженным, пока он не расслабился
— Ты капризная по утрам перед завтраком, правда? — Он отпустил ее, чтобы отвернуться под полный напор душа и ополоснуться. — Пока ты моешься, я закажу, чтобы нам подняли еду. Поспеши. Это не займет много времени. Я умираю от голода, и держу пари, ты тоже.
Ее живот загрохотал, как по команде. Антон усмехнулся, наклонил голову под воду, чтобы смыть кондиционер, а потом тряхнул головой.
Вода обрызгала девушку. Он открыл дверь душевой и вышел прежде, чем Шеннон смогла вытереть с лица воду, чтобы принять ответные меры.
Она видела его силуэт, когда он вытирался полотенцем рядом с дверью из матового стекла. Шеннон заколебалась, а потом потянулась за шампунем.
Эмоции смутили ее. У нее было дурное предчувствие, что если следующие несколько недель будут чем-то, сравнимым с последними двенадцатью часами, то она уйдет от Антона с разбитым сердцем.
Его было легко полюбить, и секс… Мгновенное желание встряхнуло ее тело от одних только воспоминаний
Ее соски затвердели, несмотря на теплую воду, льющуюся каскадом по телу, и Шеннон знала, что никогда не сможет насытиться этим мужчиной.
Должно быть, все дело в кошачьей течке подумала девушка. Это многое бы объяснило. Во-первых, как она так быстро прыгнула в сексуальную связь с оборотнем и, как ее тело болело, просто думая о нем, прикасающемся к ней снова.
Пять минут спустя она вышла из ванной одетая в одно полотенце.
Антон сидел за стойкой, одетый в пару черных тренировочных штанов, его длинные волосы были еще влажными, и когда она подошла ближе, он повернулся и уставился на нее.
— Не возражаешь, если я позаимствую какую-нибудь одежду?
— Возражаю, потому что ты нравишься мне голой, но я не хочу, чтобы тот, кто принесет нам завтрак, видел на тебе так мало. — Он кивнул головой на комод. — Выбирай.
— Спасибо.
Она старалась избегать ящик с презервативами, который Антону удалось вернуть на место, и он убрал с пола все рассыпанные коробки.
В одном из ящиков комода девушка нашла огромные шорты на шнуровке и большую, черную футболку в стиле хеви метал.
Шеннон чувствовала на себе взгляд мужчины, он буквально прожигал ей спину, когда она, уронив полотенце, прикрывавшее ее не хуже платья, пыталась дрожащими руками натянуть на себя то что нашла в его комоде, и упорно отказывалась встретиться с ним взглядом.
— Я должен идти, через полчаса начнется встреча стаи, — Он посмотрел на часы, висевшие на стене кухни. — Я постараюсь не задерживаться дольше, чем необходимо. Потом мы поужинаем вместе.
Кто-то постучал в дверь. Антон поднялся на ноги и направился открывать.
— А вот и завтрак принесли.
Шеннон попыталась не потерять самообладания. Она надеялась, что другие сучки оборотни больше не появятся здесь, чтобы угрожать ей. "Это было бы совсем хреново", — мрачно пронеслось в ее голове.
Дверь открылась, и белокурый парень вошел с подносом. Кивнул Антону, потом медленно скользнул масляным взглядом по телу Шеннон.
Гневное рычание Антона мгновенно отвлекло внимание наглеца от девушки.
— Советую не смотреть так на нее, Йон, если конечно не хочешь потерять свои яйца, — с угрозой прорычал Антон.
Парень побледнел.
— Чёрт.
— Дай мне поднос и выметайся отсюда, пока я не потерял терпение.
— Я же не нападаю на нее. Почему ты так реагируешь?
Антон схватил поднос.
— Выметайся к чертовой матери, — гневное рычание усилилось, отчего приказ прозвучал еще суровее и страшнее.
Мускулистый блондин отшатнулся, врезался в дверной косяк, и тихо выругался.
— Ты отметил ее, не так ли? Ты ведешь себя сейчас как хренов собственник. А еще вчера совсем не возражал, когда я находился рядом с ней.
— Держи свой рот на замке, все, что от тебя требуется, только доставлять ей еду. Она мое дело, и больше ничье. Тебе все ясно? — в голосе Антона все еще звучала явная угроза.
— Абсолютно, — Йон развернулся и выбежал из квартиры.
Брови Шеннон в недоумении взлетели вверх. Антон пинком закрыл дверь, повернулся к ней с подносом в руках, и нахмурился.
— Что?
— Ничего.
— Извини. Я ворчливый волк. Мне не понравилось, то, как он смотрит на тебя.
— Мне угрожала опасность?
— Нет, — Он подошел к столу. — Я и раньше чувствовал очень сильное притяжение к тебе. А после того как отметил тебя оно еще больше усилилось, — глухо сказал Антон и поставил поднос на стол. — Думаю, от этого у меня немного едет крыша. У меня было большое желание надрать его щенячью задницу просто за то, что он осмелился взглянуть на тебя.
— Ничего себе, — у девушки буквально отвисла челюсть от его признания.
Он обернулся к ней лицом.
— Что?
— У тебя опять клыки вместо зубов.
— Извини. Черт.
Рука поднялась, чтобы потрогать его острые кончики выступающих волчьих клыков, а затем опустилась ладонью на стол.
— Метка страшная вещь. Я слышал, что от неё может слегка срывать крышу, и я действительно хотел дать ему пинка, спустить вниз по лестнице. Ты ему понравилась, как женщина. И меня это взбесило.
— Он ничего не сказал и не сделал.
— Ему и не нужно. Его нос учуял твой запах, и его глаза потемнели. Поверь мне. Он считает тебя сексуальной и ему очень хочется прикоснуться к тебе. — Он сделал паузу, и прорычал. — И мне это не нравится. Чертов щенок легко отделался.
— Я не хочу его. Это поможет тебе успокоиться? Блондины не в моем вкусе, — усмехнулась девушка.
— А оборотни?
— Ну, нет. До тебя я не встречалась с оборотнями.
— Хорошо. — Клыки исчезли, и казалось Антон, успокоился. — Давай поедим. Жаль, что я должен оставить тебя одну сейчас. Но как только начнется брачная горячка, скажем так, работа отпустит меня в отпуск, и у нас будет куча свободного времени. В этот период работа уходит на задний план, по сравнению с потребностями плоти.
Она села рядом с ним за стойку.
— Праздник плоти да? — Весело спросила Шеннон.
Смешок вырвался и у него.
— По крайней мере, для оборотней.
— Значит, бар внизу будет закрыт?
— В этом году закроем. В том году мой брат держал его открытым, в результате потратил целое состояние на ремонт.
Шеннон окинула его любопытным взглядом.
— Мы становимся довольно агрессивными по время горячки. И это не очень хорошая смесь, у нас куча оборотней мужчин и мало оборотней женщин, да и на тех трудно произвести должное впечатление, чтобы они разрешили мужчине трахать себя. Еще приезжают много иногородних посетителей из глубинки, которые хотят подцепить себе самку для спаривания на время горячки. Обычно бывает много драк. Поэтому мы и закрываем бар на время сезона спаривания. Вместо того чтобы драться внутри, пусть выбивают из себя дурь в лесу.
— А люди не замечают ничего странного? И даже не подозревают о вашем существовании?
— Это происходит ежегодно. Они просто списывают все на оживленный туристический сезон. И не возражают против потока денег, которые этот сезон приносит. Мы чертовски много едим и заполняем мотель вниз по улице. Так что все довольны. И не задают лишних вопросов.
— Хм, просто шумный туристический сезон.
— Ну да, — усмехнулся он. — Но мы все, же держимся подальше от людей, по большей части. Мне придется работать несколько ночей во время жары, но я не буду пропадать надолго.
— У тебя есть еще работа, помимо управления баром?
— Я Харрис и это наша стая и территория. Мы патрулируем ночью, для поддержания порядка, чтобы убедиться, что наши мужчины не нападают на местных человеческих женщин. Это все же происходит, несмотря на наши законы. Которые запрещают нападать на человека по любой причине. Мы никогда не подвергнем стаю риску, не позволяя людям обнаружить нас. Мои братья и я с несколькими силовиками из стаи по очереди следим за порядком. И конечно мы имеем обширные земельные владения, это закрытая частная собственность, куда имеют доступ только члены стаи. Доступ для людей на наши земли закрыт, чтобы не наткнулись случайно на то, что им знать не положено.
— О чем ты говоришь?
Он заколебался.
— Я не думаю, что тебе надо это знать, я не собираюсь бегать в этот сезон, так что тебе не о чем беспокоиться.
— Но мне действительно любопытно узнать.
Он взял вилку, переключив свое внимание на еду, подцепил кусочек бекона и откусил. Шеннон ждала ответа, и не притрагивалась к еде. Она заворожено смотрела, как он прожевал и проглотил пищу.
— Это нехорошо, да?
Он, наконец, посмотрел на нее.
— Это касается только оборотней. Ночью мы идем в наши леса обращаемся и бегаем.
— Разве это плохо? — удивилась девушка.
— Чтобы трахаться.
— О-о. — Щечки Шеннон очаровательно покраснели. — Поняла. Вроде как преследуете женщину.
— Вроде того. Да. Погони, драки и прочие будни оборотней в горячке.
— И почему у меня такое ощущение, что ты мне чего-то не договариваешь? Ладно, Антон, начал, так рассказывай до конца, я уже взрослая девочка.
— Мы очень страстные, сексуальные создания и ограничения людей, для нас не имеют особого значения, понимаешь? — Он, наконец, встретился с ней взглядом. — В общем, оборотни устраивают там оргии, — смущенно добавил он.
Избегая его взгляда, она взяла вилку и сделав вид что сосредоточилась на еде, как бы невзначай спросила.
— А ты когда-нибудь присутствовал на них?
Антон, наконец, нарушил неловкое молчание.
— Я принимал участие в нескольких, прежде чем начал искать себе пару и началось это дерьмо с моим отцом и графиком, который он составил для меня, чтобы я встречался с женщинами из других стай.
— Понимаю. — Хотя, в самом деле, это было не так. Мысль заставила сердце сжаться от тоски, что он участвовал в подобных оргиях. Для ее мышления это звучало немного примитивно.
— Это хороший способ для мужчин и женщин найти себе пару, испытать друг друга, чтобы увидеть, возможна ли между ними связь. У людей для этого есть весенние каникулы. Только не говори мне, что во время отдыха люди не развлекаются и не занимаются сексом.
— Ну, ты прав.
— Устраивала себе весенние каникулы?
— Нет.
Они ели, молча до тех пор, пока Антон не встал.
— Я должен пойти на собрание стаи, потом у меня есть несколько дел, которые не терпят отлагательств, я постараюсь освободиться побыстрей. Йон принесет тебе обед через несколько часов, если я не вернусь к тому времени. Я дам ему код от входной двери. Ему можно доверять, но ты не должна с ним разговаривать. Ты поняла меня Шеннон?
Она изумленно уставилась на него.
— Я не имел в виду, то, как это прозвучало. Он входит в брачный сезон, и у него никого нет. Конечно, он знает, что ты моя, но гормоны делают любого мужчину глупым. Я просто не хочу, чтобы ты нежничала с ним и позволила думать, что будешь рада какому-то прогрессу. Мы не люди. Помни об этом.
— Обещаю просто смотреть на него. — Она улыбнулась. — Как тебе это?
Антон удивил ее, наклонился и легко поцеловал в лоб.
— Идеально. Здесь ты в безопасности. Чувствуй себя как дома. У меня есть кабельное и любой канал. Просто не уходи.
— Не буду.
Он попятился назад, внимательно изучая ее, а потом, казалось, поверил, что она не шутит. Антон повернулся и направился к шкафу. Она наблюдала как он надел майку и носки.
Он сел на край своей кровати и всунул ноги в ботинки. Антон улыбнулся прежде, чем вышел за дверь. Когда он ушел, плечи Шеннон опустились.
Она закрыла глаза, пытаясь определить, чувствует ли себя иначе, поскольку ее отметили. Что определенно затронуло Антона, но она не чувствовала никаких изменений.
* * *
Антон зарычал на Карла, понимая, что удерживает щенка над полом, а все в комнате смотрят на него в оглушающей тишине.
— Я сказал тебе, оставить ее в покое.
Щенок побледнел.
— Она просто…
— Под моей защитой, — зарычал Антон, тряхнул щенка и бросил его об стену. — Вижу, здесь нет твоих друзей. Слишком испугались, чтобы посмотреть мне в лицо?
Щенок отчаянно кивнул, его глаза расширились от ужаса.
— Они должны прийти. Я желаю видеть тебя и их, и тех чужаков, которые были с вами тогда в лесу. Если вы заставите меня выслеживать вас, я действительно разозлюсь. И поверьте, мне вы этого не захотите. Сейчас я бы просто покричал и насовал бы вам кучу приказов с угрозами. Заставьте меня выслеживать вас, и прольется кровь. Я ясно выразился? — прорычал Антон в ярости.
— Да, — заскулил щенок.
Антон опустил его.
— Беги. Найди их и приведи сюда.
Элрой Харрис подошел поближе к сыну, угроза блеснула в его темном взгляде, когда Антон посмотрел на него, но любопытство взяло верх, и альфа слегка смягчился.
— О чем это ты, сынок?
— Мы можем поговорить наедине?
Элрой нахмурился.
— Нет, ты угрожал кровавой расплатой щенку в комнате, битком набитой членами стаи. Если он сделал что-то нехорошее, то мы все должны услышать об этом.
— Блять, — прошипел Антон, — Это мое личное дело и всем не обязательно знать.
— Уже нет. Ты сделал это общим делом, угрожая ему при всех.
— Прекрасно. Щенки похитили девушку и привезли ее в лес, а потом начали на нее охоту, — Антон скрестил руки на груди и обвел взглядом комнату. — Я наткнулся на них после того как ее загнали на дерево.
Вздохи и удивление отразились на лицах присутствующих. Элрой смачно выругался.
— Она в порядке?
— Она в порядке. Девушка хороший альпинист и я очутился там вовремя. Я предупредил их, чтобы держаться от нее подальше. А потом обнаружил, что Карл и несколько щенков ослушались меня, вместе с чужаками наведавшись к ней домой. И полностью уничтожили ее квартиру.
— Квартиру? Обычно мы не живем среди людей, скрывая свою частную жизнь. Почему женщина жила одна? Из какой она стаи? Мы должны связаться с ее альфой, заключить мир. Когда это случилось? Почему не ты сказал мне? — Гневный рык Элроя эхом разлетелся по гостиной.
Антон колебался, не хотелось говорить отцу всего, не зная, как он отреагирует.
— Она не оборотень, — он сомневался, что этого объяснения будет достаточно. Его отец всегда тщательно изучал каждую деталь, в особенности, когда замешан член стаи. — Так что у нее нет альфы, чтобы связаться с ним.
— Черт! — Элрой развернулся и заметался по комнате. — Наши щенки теперь что нападают на людей? — Его гнев волной прокатился по комнате, накрывая всех, кто там находился. — Кто из нас не научил свой молодняк не делать этого? — Он выстрелил особенно холодным взглядом в сторону дяди, трясущегося от ужаса Карла. — Нужно ли мне поговорить по этому поводу с твоим братом, Эд?
Парень побледнел.
— Мы учили наш молодняк следовать правилам. Я не знаю, почему Карл нарушил их, но это больше не повторится, — парень выскочил из кресла, — Я поговорю с ним после собрания.
Элрой беспокойно шагал по комнате.
— Как она себя чувствует? Что она знает? Что она видела? Она собирается обратиться в полицию? Или же ее придется убить, для обеспечения нашей безопасности?
Дерьмо! Антон сделал глубокий вздох.
— Она человек лишь на четверть.
— Что это значит? Она частично оборотень? Где ее семьи?
— Ее отец оборотень, а мать человек. Отец умер, когда Шеннон была ребенком, а воспитывала её мать, как человека. Она не может обращаться. Но от нее исходит еле уловимый аромат оборотня. Вот почему щенки напали на нее, похитили и охотились на неё.
— Я собираюсь надрать им задницы. Мы не принуждаем женщин заниматься сексом даже во время брачной горячки. Это правило стаи.
Антон знал, что не мог больше оттягивать неизбежного и умалчивать правду. И еще, было удивительно, что его отец еще не разговаривал с альфой Морделлом. И до него еще не дошли слухи о том, как он отверг его дочь из-за Шеннон.
— Они хотели не трахнуть ее. Они собирались ее убить, — Шокированный взгляд отца заставил его говорить дальше. — Она частично пума и… под моей защитой, — добавил он быстро.
Ну вот. Я сказал это, подумал Антон. И стал ждать, когда его отец взорвется в гневных речах.
Элрою потребовалось всего несколько секунд, чтобы оправиться от шока.
— Что? — Закричал он.
— Она в большей части человек, папа. Беспомощный. Она не может обращаться. Она одна, и ее некому защищать. Кажется, кошки убивают полукровок, так что ее отец был вынужден бежать из своей стаи. Она не искала встречи с волками. Наши щенки подошли к ней на парковке продуктового магазина, похитили, и хотели убить. Она совсем крошечная, сладкая как ад, и, черт возьми, ничего не сделала, чтобы заслужить все это дерьмо.
Элрой замедлил темп, ярость выпустила на волю его сущность, когти появились на кончиках пальцев. Он остановился и мрачно кивнул Антону.
— Я понимаю. Так щенки пошли против твоего приказа оставить ее в покое? Они навредили ей, когда они появились в ее квартире?
— Она в порядке. Ее не было дома, когда они заявились в гости.
— Ты сказал, что с ними были чужаки?
— По-крайней мере двое чужих были в ее квартире с нашими щенками. Кажется, что они зависают с несколькими из них.
— Это недопустимо! — Элрой яростно посмотрел на собравшихся членов стаи, — Разбойники которые сеют беззаконие. Какого черта нашим щенкам гулять с ними? В чем причина этой беды? Они бросили прямой вызов своему будущему альфе, нарушив его прямой приказ, — Он оглянулся на Антона, — Дай мне ее адрес и я отправлю пару старших волков к ней домой, присмотреть за ней, пока мы не разберемся с этой ситуацией. И надо выяснить угрожает ли ей опасность от чужаков. Возможно, они рассказали другим. Я предполагаю, что она скрывается в окрестностях нашей территории, и так как я знаю о ее присутствии, она неприкосновенна, в противном случае тот, кто ее тронет, будет иметь дело лично со мной. Я ясно выразился? — сила альфы окатила горячей волной волков, и они склонили головы.
— Да, альфа.
— Спасибо за заботу, отец, — Антон замялся, раздумывая сколько еще правды выдержит его папа. — Она в безопасности.
— Кто ее охраняет? Он должен быть достаточно стар, чтобы его не затронул брачный сезон.
Черт. Застонал Антон про себя.
— Я этого не сделаю. Она останется со мной.
Темно-коричневые глаза Элроя расширились, и слышно было, как стукнулась об пол отвалившаяся челюсть удивленного альфы.
— Что?!
Антон расправил плечи.
— Ты меня слышал. Она останется со мной. Она под моей защитой, в моем доме. — Если уж бросаться в прорубь, то по самую макушку, мрачно подумал Антон, понимая, что рискует привести своего отца в ярость, и он хотел чтобы все знали что она принадлежит ему. — Я отметил ее. Она будет жить у меня весь брачный сезон.
Элрой кинулся к сыну. Антон напрягся, но отец не собирался атаковать его. Вместо этого он схватил своего сына за грудки и сунул нос к его горлу, глубоко вздохнул, а затем, прорычав, отскочил назад, освободив его.
Чистая ярость накрыла его отца с головой, его волк вырывался наружу. Клыки вытянулись, глаза сузились достаточно, чтобы показался волк.
Его коричневые зрачки стали совершенно черными.
— Я чувствую на тебе ее запах. Даже этот проклятый одеколон не может замаскировать его. Ты действительно отметил пуму? Что, черт возьми, с тобой такое? Это просто…, — он, очевидно, не мог подобрать слов.
— Больной, — зашипели остальные члены стаи.
— Сумасшедший, — добавил другой.
— Она должна быть очень горячей киской, — фыркнул кто-то.
Прозвучали несколько смешков. Элрой зарычал и предупреждающим сердитым взглядом зыркнул по комнате, прежде чем посмотреть на Антона.
— Зачем ты это сделал? Объясни мне, как ты мог так поступить?
Гнев забурлил внутри Антона. И он угрожающе шагнул к мужчине, который оскорбил Шеннон замечанием про киску.
Он сверкнул острыми клыками, позволив когтям выскользнуть. Его лицо изменилось настолько, что страх появился на лице того несчастного.
— Антон! — зарычал Элрой предупреждающе.
Он остановился в нескольких шагах от мужчины и тихо зарычал на своего отца.
— Вы не должны одобрять или не одобрять мои поступки. Мне не нужно ваше разрешение, чтобы найти себе женщину для брачной горячки. И не надо составлять для меня расписание, по которому мне встречаться с женщинами из других стай. У меня уже есть женщина. Если кто-то придет за Шеннон, будет угрожать ей или оскорблять, тот ответит передо мной, — Он послал всем убийственный взгляд, — И тогда поверьте мне, тот полоумный хлопот не оберется. Она под моей защитой, и я убью любого, кто будет представлять для нее опасность, — он встретился взглядом с ошеломленным отцом, — Любого.
Элрой напрягся.
— Я твой альфа и твой отец. И ты мне угрожаешь?
— Она под моей защитой, — Антон не стал пытаться скрыть гнев в своем голосе. — Она моя. И я хочу, чтобы все это знали. Любой, кто попытается причинить ей вред, будет иметь дело со мной, — он выдержал паузу, встречаясь взглядом с каждым оборотнем в комнате. — Я убью за нее.
— Похоже, Элрой, ты был небрежен в воспитании сына. И не сказал ему, что трахать врага нехорошо, — ехидно пробормотал один из членов стаи.
Элрой отреагировал на замечание мгновенно, никто даже не успел среагировать. Через секунду он вцепился в говорившего, повалил его на пол, и полоснул болтуна когтями, тот взвыл от пронзившей его боли, даже не пытаясь сопротивляться. Элрой склонил голову и зарычал в нескольких дюймах от испуганного лица, сжавшегося от страха перевертыша.
— Что ты сказал?
— Ничего, — раненный оборотень скулил на полу. — Мне очень жаль, Альфа Элрой. Это был просто шок. — Мужчина повернул голову, и оголил горло, единственный знак подчинения который он мог предложить, лежа на спине. — Мои искренние извинения.
Элрой отпустил его и встал на ноги, вытирая кровь с когтей об джинсы. Он держался в стороне от Антона.
— Ладно. Мы обсудим это позже. И я уверен, что твоей матери тоже будет, что сказать по этому поводу. И я тебе не завидую, сын.
Антон вздрогнул. Его мать была страшной в гневе. И она вила с отца веревки, с ней рядом он казался милым покладистым щенком.
Он сбежал из родительского дома, подальше от еще больших неприятностей, а как только его мать узнает все, неприятностей будет много, мрачно подумал Антон, и отправился на встречу щенков в лесу. Если они не придут, он выследит их и разорвет в клочья
Желание порвать мерзавцев бурлило в его венах. Горячка нарастала внутри него, делая таким агрессивным, что он даже угрожал отцу. Хвала небесам, отец кажется все понял.
Образ Шеннон промелькнул в его голове, когда он сел на свой мотоцикл. Она проникла к нему под кожу, в его кровь, стала его навязчивой идеей.
И он не был уверен, что все дело в его метке. Было в ней что-то, ощущение, что она часть его.
Готов ли я действительно убить, если бы дело дошло до ее защиты? Вопрос сформировался в его мыслях и, так же как и ответ. С большим удовольствием. Он застонал, отъезжая от обочины. Кажется, я влюбляюсь, черт побери.