«Что-то изменилось». Это было первым его впечатлением, когда он очнулся.

Возбуждающий женский аромат заполнил легкие, когда он сделал вдох. Затем проснулись и другие чувства. Под ним ощущалась теплая плоть.

Мягкая грудь прижималась к его груди, и женские бедра были раздвинуты в сторону, на спине ощущался легкий вес ее ног, которыми она его обхватила.

Он открыл глаза и увидел каштановые локоны, разбросанные по подушке, и бледную шею лишь в нескольких дюймах от его рта. Его взгляд проследовал по изгибу ее подбородка к ее изящному личику. Она казалась знакомой, но он не мог понять причину защитных инстинктов, которые взметнулись так сильно внутри, когда он изучал женщину, пока она спала.

Его член был твердым и оставался внутри нее. Он попытался вспомнить, как женщина вошла в его клетку, но ничего не всплыло. «Препарат для разведения». Ему потребовалась секунда, чтобы связать эту мысль со смыслом.

Смутные воспоминания о том, как в него стреляли дротиками, и о сильнейшей боли всплыли в памяти. Препарат использовали на нём раньше, но детали — сколько раз и в каких обстоятельствах — ускользали. Он знал только, что это оружие использовали, чтобы заставить его взять самку.

«Человека». Мун приподнял голову так, чтобы рассмотреть женщину, спящую на его матрасе. Чтобы удостовериться. Его охватила ярость, сердце забилось быстрее. «Враг». В памяти возникало всё больше картинок и обрывки воспоминаний — унижение, насилие, то, как по-садистски отрывались на нём мужчины её вида.

Он поднял руку, заботясь о том, чтобы его движение не выдало намерений. В нижней половине тела пульсировало, он был более чем осведомлён, какая она влажная, и как крепко её тело охватывает его ствол. Желание взять, насладиться ею, почти пересилило желание мстить. Было бы так хорошо погружаться в неё, внутрь и наружу. Беспомощную. «Она слишком маленькая и слабая, чтобы драться со мной». Это заставило его замереть. Жестоким он не был.

Он мог проявить милосердие. Приводило в ярость, что его опять использовали для тестов. Очевидно, они пытались свести его с человеком. Он осмотрел её плечи, горло, руки, поднятые над головой и покоящиеся возле подушки. Никаких отметин на её бледной коже. Он брал её не так агрессивно, как это обычно происходило под действием препарата, откуда-то ему это было известно. Странно и то, каким образом соединялись их тела, она оказалась лицом к нему, хотя должна была быть лицом вниз. Он бы взял её сзади.

Он осторожно обхватил пальцами её горло. Одно быстрое движение — и всё будет кончено. Она умрёт без мучений. Тест провалится. Мун сосредоточился на её лице, изучая каждую черту. У неё были манящие губы. Нос, так отличавшийся от его — маленький и узкий. Скулы слегка выражены. Даже её ресницы казались изящными.

Воспоминание о её взгляде ворвалось в его разум. Он знал, что её глаза — голубые, красивые, с жёлтыми крапинками. Не получалось вспомнить, где видел их раньше, но он был уверен — когда она разомкнёт веки, они окажутся именно такими. Его рука расслабилась на её шее.

Защитный инстинкт становился всё сильнее, он чувствовал, как что-то сжимается в груди. Пришлось сглотнуть ком, застрявший в горле, когда он едва не задохнулся от эмоций. Смущало то, какое отвращение он испытывал к самому себе, хотя и схватил её за шею. Вид собственной руки на её горле тревожил всё больше. Убрав руку, он пропустил сквозь пальцы густой локон её волос.

«Мягкие». Он вдохнул, вобрав её запах. Его член затвердел, яйца заныли. Он настолько сосредоточился на женщине, что нелегко было переключить внимание на что-либо ещё и оценить ситуацию.

Матрас толще обычного, и не на полу. Он оглядывался, поражаясь окружающему. Знакомая клетка исчезла. Прутья решётки от пола до потолка составляли три стены. Прутья двери обмотаны цепью, но замок изнутри. Логика говорила о том, что дверь должна обеспечивать безопасность от того, что находится внутри клетки.

Он не пленник. И у него есть безопасное место, от которого люди держатся подальше. Взгляд Муна вернулся к спящей женщине. Её грудь регулярно поднималась и опускалась. Он зарычал, от чего её дыхание изменилось. Глаза не открыла, но препарат действовал не так сильно, чтобы она не могла очнуться.

«Думай. Как я здесь оказался? Кто эта женщина?» — Он посмотрел в другую сторону, вглядываясь через решётку в полутьму огромной комнаты за её пределами. Запах этого места отличался от запаха Мерсил. Вой грозил вырваться из горла от ярости, вскипевшей в крови. Он ненавидел их. Понадобилось мгновение, чтобы вспомнить, почему. В Мерсил работали подлые люди, причинявшие ему боль, он находился там по их милости, которой они не имели. Жестокие, хитрые, злобные враги. В Мерсил жестокими были даже женщины.

Он оскалился, снова уставившись вниз, на женщину. «Враг. Человек. Убить». Мун колебался, не мог сделать этого, несмотря на желание отомстить одной из них. От нахлынувшей нежности в груди снова всё сжалось, стало трудно дышать. Это никак не соответствовало сложившейся ситуации.

«Почему?» Ответа не было. Он не мог ранить её. Другое желание становилось всё сильнее, он не мог сопротивляться ему слишком долго. Она — его, по крайней мере, прямо сейчас, прямо на этом матрасе. Никто не сможет добраться до них, не избавившись от цепей на решётке. Он обеспечил безопасность, если, конечно, не она сделала это после того, как ему дали препарат. Но в этом нет смысла. Люди запирали его в клетке и держали подальше от себя. Они не захотели бы оказаться в ловушке вместе со своими жертвами.

«Я это сделал. Должно быть, я запер нас внутри».

Сейчас Мун был уверен в этом, несмотря на отсутствие воспоминаний. Состояние его члена намекало на то, почему он мог удерживать её в плену. Ещё один осмотр её кожи и отсутствие каких-либо повреждений позволило убедиться, что она не сопротивлялась.

Лёгкая заторможенность исчезла, думать стало легче. Он чуял секс в воздухе, смесь её запаха и своего собственного. Зарычал, желая обрести наслаждение в её теле. Она пошевелилась под ним, слегка разомкнув губы. Её веки дрожали, а затем распахнулись. Голубые глаза, с жёлтыми крапинками, точно такие, как он предполагал.

Мун ждал крика, когда она осознает, что он прижал её. Вместо этого она улыбнулась, и тепло её взгляда оказалось сокрушительным для его влечения. Не торопясь, она положила руки ему на плечи. Не царапая ногтями кожу, не протестуя, лишь нежно лаская его.

— Доброе утро.

Её голос оказался хрипловатым и женственным, мёдом для его ушей. Ему хотелось, чтобы она говорила ещё. Она так и сделала, будто прочла его мысли.

— Ты отключился.

Её ладони и кончики пальцев скользили по изгибу его плеч, по груди, исследуя и напрочь сметая его контроль. Сложно оставаться неподвижным, когда всё, чего хочется — двигать своими бёдрами между её. Множество вопросов будоражили его, но он сохранял молчание.

Выражение ее лица сменилось, и он определил его, как озадаченность.

— Ты в порядке? — она замерла. — Что-то не так? — побледнела. — Ты помнишь, кто я?

Ему не понравилось видеть, как она расстраивается, и он мгновенно отреагировал, изменив позу, чтобы она уж точно не вырвалась, если ударится в панику. Сама идея каким-либо образом причинить вред женщине претила ему. Он удерживал её, опираясь на обе руки по бокам её тела.

— Спокойно, — он хотел убедить ее в том, что она вне опасности.

В её взгляде появился страх, и его сердце в ответ застучало чаще. Она опустила глаза, но его не проведёшь. Может, он её придавил, поэтому перераспределил вес, приподнимаясь на полдюйма. У неё появилась возможность выкарабкаться из-под него, но она этого не сделала.

— Ты в безопасности, — прохрипел он, заботясь о том, чтобы не напугать её ещё больше.

Мун не напрягся, когда её руки снова скользнули вверх по груди к плечам. Она не достаточно сильна, чтобы по-настоящему ранить его. Если она вцепится ногтями, пустит кровь, он это переживёт. К его лицу, где могла бы нанести настоящий ущерб, глазам, она не тянулась. Женщина обняла его, прижалась так, как ему нравилось.

— Я Джой. Мы знакомы.

«Очень хорошо». Сделав глубокий вдох, он ощутил аромат разделённой ими страсти, всё ещё витающий в воздухе. Его член внутри неё, отсутствие одежды, и то, о чём говорило его обоняние — всё это подтверждало произошедшее. Он хотел взять женщину снова.

— Ты знаешь, как тебя зовут?

Ответа не было, но это не так уж важно. Они вместе. Он осторожно двинул бёдрами, и шелковистый плен её лона стал пыткой. Малейшего движения было достаточно, чтобы отправить его в безумное исступление страсти. Горячая, влажная, тесная. Она не закричала и не стала бороться, когда он проверил, какова будет реакция на его желание разделить секс. Он увидел лишь удивление, и это подталкивало его к тому, чтобы погрузиться глубже в неё.

Её ноги сжались вокруг его спины, руками она крепче обняла его. Мун замер, ожидая, не станет ли она протестовать. Её язычок метнулся по губам, облизнув их, и сейчас она посмотрела на него без страха. Он заметил, как участилось её дыхание, и, когда медленно почти вышел из неё, она приподняла бёдра, сильнее прижимаясь к нему.

Определённо это было «Да». Он прижался носом к её горлу, приоткрыл рот, чтобы попробовать её, и возбуждённо зарычал. Её вкус был восхитителен, он захотел большего, облизать её всю, изучить… позже. Опускаясь в колыбель её бёдер, он старался быть не слишком грубым, ведь она же всё-таки человек. У них легко появляются синяки, а причинить вред — последнее, чего хотелось, пока она стонала возле его уха.

Мун едва не кончил, ощущая её. Она сжимала его член почти до боли, но это было лучшее, что он испытывал. Двигался всё быстрее, внутрь и наружу из её лона, пока не пришлось остановиться и прервать поцелуй, чтобы не потерять контроль. Она стонала всё громче, внутренние мышцы сжали его сильнее. Почувствовать её освобождение — это оказалось последней каплей, когда её лоно стало ещё более влажным, горячим, и она впилась ногтями в его кожу.

Запрокинув голову, он завыл, так как его тело будто взорвалось. Экстаз ослепил его. Мун не был уверен, закрыл ли глаза, или просто все чувства оказались перегружены, пока его член, набуханием запертый внутри, отмечал её своим семенем. Он жестоко содрогался от силы собственных ощущений.

Опустил голову к изгибу её шеи, прежде чем собраться с мыслями и обрести разум. Теперь она принадлежит ему. Его зубы впились в нежную кожу, и кровь коснулась языка. Он зарычал, наслаждаясь тем, как хорош её вкус, как правильно он ощущался. Она вздрогнула под ним, но он едва заметил это, пока не услышал её вскрик. Звук боли, а не удовольствия.

Мун содрогнулся от ужаса, когда осознал, что наделал. Он оторвался от неё и уставился на укус. Яркая красная кровь из двух ран окрасила её шею и плечо и капала на постель. Отпечатки его нижних зубов уже становились синяками на бледной коже, внизу горла, в том месте, где начиналось плечо.

Она отпустила его и схватилась за рану. Он заглянул ей в глаза. Они наполнялись болью, пока она смотрела на него.

Он откатился бы, но набухание удерживало его член в плену её тела. Мун зарычал, разъяренный тем, что натворил. Раскаяние не отменяет сделанного. Её ноги опустились и вытянулись рядом с его. Слёзы медленно катились по щекам. Она судорожно всхлипнула.

— Я не хотел. — Он поморщился от того, как хрипло прозвучал его голос, но не мог не выразить сожаление.

Убрал её дрожащую руку от раны и осмотрел то, что сделал с женщиной. Там, где прокусил кожу, останутся шрамы. Она будет носить его метку всю свою жизнь.

Женщина повернула голову, предоставив ему лучший вид на причинённые повреждения, и другой рукой прикрыла глаза. Он попросил бы довериться ему, но после случившегося это прозвучит неискренне.

— Я об этом позабочусь. Расслабься.

Она не сказала ни слова, это причиняло боль. Он опустил голову и приготовился как можно безопаснее удержать её, если будет вырываться. И стал вылизывать рану так осторожно, как только мог. Она ахнула, но не отстранилась.

От её вкуса его член дёрнулся и затвердел. Неприятное ощущение — испытывать возбуждение с всё ещё набухшим узлом в основании ствола. Когда закончил очищать её рану, страдали они оба.

* * * * *

Джой прикрыла глаза, пока пыталась понять, что происходит. Она не спорила, предъявляя доводы насчёт микробов или того, как негигиенично это было, пока 466 зализывал укус. Животные заботились о ранах, таким образом, и насчёт его ДНК сомневаться не приходилось.

«Он укусил меня».　

Она не могла смириться с этим фактом. Все было плохо, он не знал, кто она. Это не стало большим сюрпризом, хотя разочарование присутствовало. Он мог отреагировать по-разному, когда пробудился и обнаружил неизвестную обнаженную женщину под собой. Потребовались усилия, чтобы прогнать дрожь, когда эти сценарии прокручивались у нее в голове. Хуже всего, что это могло стоить ей жизни.

«Где его разум сейчас? Всё ещё в Мерсил?» Она боялась спрашивать. Он мог посчитать её врагом. И от проявления заботы перейти к тому, что голыми руками разорвёт её на части. Истории, которые она слышала о Видах, убивавших своих тюремщиков, вызывали ночные кошмары. «Нет уж, не думай об этом», — решила она. Укус внезапно перестал казаться таким уж плохим.

Он закончил зализывать рану и поднял голову. Ей нужно было оценить его эмоциональное состояние, но Джой продолжала прикрывать глаза рукой. Оттягивала момент, оказавшийся не таким страшным, как её собственное потрясение.

— Джой?

Вспыхнула надежда, что его память наконец-то вернулась. Она вытерла слёзы, быстро моргнула несколько раз и, убрав руку, всмотрелась в его привлекательное лицо.

— Ты вспомнил меня?

Он нахмурился, и замешательство в его глазах стало ответом. Если бы она не любила его, ситуация была бы просто ужасающей.

— Это твое имя?

«Это был вопрос, не утверждение». Она прокашлялась.

— Да.

Он посмотрел в сторону на что-то недалеко от центра комнаты.

— Я это сделал?

Она проследила за его взглядом, замечая на двери цепи.

— Да.

Темные глаза сфокусировались на ней.

— Зачем?

— Ты хотел убедиться, что никто не сможет войти.

«Сохраняй спокойствие и, чёрт возьми, прекрати реветь».

Её нервы были настолько обнажены, что ненавистные слезы постоянно подступали, чтобы пролиться в самый неподходящий момент. Она чувствовала, как ломается эмоционально, при этом постоянно сражаясь с собой за собственное хладнокровие. Джой почти никогда не плакала, а сейчас всё время боролась со слезами. Только Мун мог сделать с ней такое.

У неё были интимные отношения с тем, кто считал её незнакомкой. Это ранило, на всех эмоциональных уровнях. То, что произошло между ними, заставило её дорожить им ещё больше, а для него — на её месте могла быть любая женщина. Она занималась любовью с ним, а он её просто трахал.

Он посмотрел на ее горло, когда взгляд пал на нее.

— Я не намеревался прокусить до крови. Правда.

— Я тебе верю. Все в порядке.

— Нет, — он негромко зарычал. — Я в ярости. — Его рука внезапно легла на её щёку. То, как нежно он осматривал её, было многообещающим.

— Не понимаю почему, но ты важна для меня.

Каким-то образом он чувствовал сильную связь между ними.

— Сейчас у тебя сложный период, тебе приходится вспоминать свою жизнь.

— Мне дали препарат для разведения.

— Нет. Это что-то другое.

— Что?

— Не знаю. Мы с подобным ранее не сталкивались.

— Мы? — его голос стал глубже, а глаза с подозрением сузились. — Ты и Мерсил?

— Нет! — Она помотала головой, отрицая. — Тебя освободили оттуда. — Джой помолчала. — Имена 466 или Мун что-то значат для тебя? — Она надеялась, что одно из них что-нибудь прояснит.

— 466. — Кажется, он немного заволновался. — Это я знаю. Это моё имя!

— Да, все верно.

Он снова огляделся, понизил тон.

— Где мы?

— В Хоумлэнде. Здесь безопасно.

Он говорил всё тише, пока его лицо приближалось к её, так что их губы почти соприкоснулись.

— Расскажи мне, что происходит. Что не так со мной? Кто ты, и почему мы занимались сексом? Это трюк какой-то? Тебя заставили принимать участие в селекционных экспериментах со мной? Я хочу знать правду, женщина.

Её руки коснулись его груди, страх медленно поднимался по позвоночнику.　

— Выслушай меня, пожалуйста. Мерсил больше нет. Ты больше не под их контролем. Неизвестный препарат повредил твою память. Ты запутался. Тебе не нужно причинять мне боль, чтобы узнать то, что хочешь. Просто спрашивай. Я здесь, потому что сама хотела этого и беспокоилась о тебе.

Его грудь завибрировала от рычания.

— Ты беспокоилась обо мне?

— Да.

— Ты человек.

— Да, — она не могла этого отрицать.

— Они мои враги.

— Я — нет.

Внимание, с каким он изучал её, вселяло надежду, что он хоть немного задумался над её словами.

— 466, что последнее ты помнишь? Сосредоточься на каком-то моменте времени, если покажется, что он поможет тебе вспомнить больше. Ты мог бы, пожалуйста, закрыть глаза и попытаться рассказать о том, что первым придёт тебе в голову?

Он продолжал наблюдать за ней.

— Я опять хочу тебя. — Всё-таки он медленно извлёк всё ещё немного твёрдый член из её тела. — Не отвлекай меня больше сексом. Я требую ответов.

— Я дам их тебе. Тебе нужно помочь мне помочь тебе.

Он ухмыльнулся.

— Не нравится мне, как это звучит. Я уже слышал такое раньше.

— Это хорошо. Значит, ты что-то вспоминаешь. Что?

Его глаза оставались закрытыми, и она терпеливо ждала. Важно, чтобы он сконцентрировался на любом фрагменте, который сможет вспомнить и который поможет по кусочкам воссоздать какую-либо часть его жизни. Она хотела получить обратно того мужчину, которого полюбила. Боль в груди со временем становилась сильнее, пока росло беспокойство, что он так и не обретёт ясность сознания. Выражение его лица стало меняться. Тёмные глаза внезапно открылись, и от боли в них у неё перехватило дыхание.

Его взгляд скользнул к укусу, и он зарычал, выпустил её и переместился быстрее, чем, как она подумала, это вообще возможно. В одну секунду он был над ней, а в следующую — откатился прочь. Она успела повернуться вовремя и увидеть, как он приземлился на пол, на четвереньки.

Она попыталась сесть, серьёзно обеспокоенная тем, что он так и остался там, на корточках, только спиной к ней.

— 466?

Он обернулся, и блеск слёз, стоявших в его глазах, заставил её потянуться к нему. Он поднялся, развернувшись лицом к ней, и стал отходить назад, не останавливаясь, пока его зад не ударился о решётку. Он зарычал, резко повернулся и отошёл в дальний угол комнаты.

Джой наблюдала, как он вцепился в прутья, казалось, напряжён был каждый мускул его тела. Вид его, полностью обнажённого, немного отвлекал, он был таким красивым, но она волновалась за его психическое состояние и почувствовала вину за то, что обратила внимание на его идеальное тело.

— 466?

— Убирайся отсюда, — прорычал он. — Я навредил тебе.

— Ты не виноват, — она встала на ослабевшие ноги. Между занятием сексом он спал на ней, поэтому тело ощущалось немного вяло и болезненно. Это послужило напоминанием о том, насколько она потеряла форму за все эти годы, сидя за столом. Большая нагрузка на работе не позволяла выделить время на посещение спортзала.

— Посмотри на меня.

— Я не могу. — Он сделал глубокий вдох, отчего его спина стала ещё шире. — Уйди, Джой. Сейчас. Я опасен.

Он осознал, кто она. Его страдающий тон стал подсказкой, говорящей о глубоком сожалении и тоске, которую он, должно быть, почувствовал, если восстановил какую-то часть памяти.

— Всё хорошо. Я в порядке. Это ничего, наложить повязку — и через пару дней можно об этом забыть.

Он помотал головой, волосы рассыпались по спине.

— Я зверски жестоко поступил с тобой. Уходи! — Он зарычал. — Иди!

— Я не оставлю тебя. Это лишь укус. Я не умру от такого, или чего-нибудь вроде того.

Он отпустил решётку и медленно повернулся. Она почти пожалела об этом, увидев его лицо.

— Ты уже оставила меня. Почему вернулась обратно? Зачем ты здесь?

— Я тебе говорила, много раз. Что ты помнишь?

— Ты оставила меня. Ушла. — Он сделал шаг вперёд и замер. Руки сжались в кулаки.

— Меня отравили враги, я страдал потерей памяти, и ты пришла помочь мне снова вернуться к моей жизни.

Она кивнула, не обращая внимания на всё более ощутимый холод в помещении. Жар его тела больше не согревал её.

— Всё верно. Что последнее ты вспомнил?

— Все это.

Джой не могла с уверенностью сказать, насколько точным было это утверждение. Он сам не знал точной причины, по которой случился рецидив.

— Как тебя зовут?

Он поднял голову, чуть прищурившись.

— Мун. Я живу в Хоумлэнде, иногда в Резервации. Нас перевезли сюда из четвёртого участка, когда правительство США отдало нам Хоумлэнд в качестве извинения и чтобы откупиться за своё участие в финансировании Мерсил Индастриз. Резервацию мы приобрели самостоятельно.

Сердце Джой забилось быстрее. Не в этого мужчину она влюбилась, но это Мун, который появился после ее ухода из его жизни.

— Ты помнишь нападение? То, как тебя подстрелили?

Она пыталась оставаться беспристрастной. У неё, как женщины, сердце разбилось от того, как холодно он смотрел. Худшие страхи превращались в реальность. Он сказал, что всё помнит, и если это так, значит, он отказывается принять её в своей новой жизни. Она всегда боялась, что он не сможет её простить. Кажется, страх был оправданным.

— Какой-то ублюдок подстрелил меня дротиком с транквилизатором. Я находился в Резервации. — Он отвёл взгляд, изучая комнату. — Это подвал медцентра в Хоумлэнде?

— Да. Тебя доставили сюда.

— Я напал на моих друзей. — Его голос зазвучал ниже, кулаки разжались. На лице, когда снова посмотрел на неё, читался гнев.

То, как он разглядывал её обнажённое тело, снизу вверх, пока не встретился с ней взглядом, заставило Джой покраснеть.　

— Надень свою одежду. — Он опустил взгляд на свою грудь, кажется, только сейчас заметив собственную наготу. — Дерьмо.

— Ты впервые находишься в полном сознании после того, как тебя отравили. — Она не двинулась к разбросанной одежде. Было настоящей пыткой для неё не последовать его приказу. Он разозлился из-за того, что они занимались сексом, и не церемонился, чтобы пощадить её чувства. Она оттеснила мешающее сейчас смятение и сосредоточилась на его психическом состоянии.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я позову помощь. Надень что-нибудь, — приказал он резко, — или они всё увидят.

— Поговори со мной. Болит что-нибудь? Голова? Шум в ушах? Онемение в руках, ногах? — Было трудно удержаться в режиме терапевта. — Ты знаешь, что происходило после того, как ты потерял память?

— Проклятье, — прорычал он, уставившись на неё. — Прикройся сейчас же. Я не могу одеться, потому что разорвал штаны, когда снимал цепи.

Джой покраснела и наклонилась, руки дрожали, пока она пыталась одеться. Боль прожигала грудь, как будто прямо в сердце вонзили кинжал. Он пожалел о том, что они сделали. Она всё испортила, занявшись сексом с ним, хотя должна была проявить благоразумие.

— Прости, — прошептала она, натянув юбку и так и не застегнув её как надо. С майкой всё обстояло проще.

— За что? — цепи зазвенели. Его голос все еще был злым.

Она посмотрела на него и удивилась, увидев, что он воспользовался ключом от оков. Мун размотал цепи с прутьев решётки, бросил их на пол и рывком открыл дверь. Он не вышел из клетки, вместо этого направившись к ней. Джой не сводила глаз с его лица.

Её мысли перемешались. Он уважал правду, и она не солгала, извиняясь за то, что произошло между ними на его кровати. Может, он и сожалел об этом, она — нет.

— Я сожалею, что ты расстроен. — Это лучшее, что она могла сказать, учитывая обстоятельства.

Мун прошёл мимо неё, сорвал простынь с матраса и, не останавливаясь, обернул её вокруг талии, прикрыв нижнюю половину тела. Она получила возможность взглянуть на его симпатичную задницу прежде, чем он завязал материю на узел и медленно повернулся к ней. Один быстрый взгляд вниз по её телу — и он встретился с ней глазами.

— Тебе не нужно было возвращаться. Давным-давно ты сделала свой выбор — не быть частью моей жизни. — Внезапно он схватил её за руку. Сильные пальцы сжались, но не причинили боли. — Какого чёрта, о чём ты думала, входя в эту комнату, пока я был не в себе. Тебе повезло, что я не убил тебя. — Его взгляд метнулся к ране, рот сжался в жёсткую линию. — Закрой уши.

Она замешкалась.

— Сделай это. Когда закричу, тут эхо пойдёт.

Она подняла обе руки вверх, как он приказал.

— Охрана! — выкрикнул он. — Нам нужна помощь, сейчас!

Джой перестала закрывать уши ладонями, когда он ее отпустил и отступил назад. Взбешенный взгляд Муна метнулся на клетку, прежде чем снова вернуться к ней.

— Убирайся. Я все еще опасен. Понятия не имею, как долго буду сохранять рассудок, но, думаю, не очень.

Двери лифта открылись, однако Джой проигнорировала того, кто спустился в подвал. Она была сосредоточена на Муне.

— Я не уйду.

Он сжал челюсти так, что напряглись мышцы. Не взглянул на неё, вместо этого смотрел на того, кто пришёл на его крик. Выражение лица Муна сменилось на удивлённое.

— Джесси? Какого черта ты тут делаешь?

Джой обернулась, чтобы увидеть, как рыжеволосая красотка, одетая во всё чёрное, приближается к клетке. Женщина сжимала в руках пистолет с дротиками, наведённый на Муна. Её волосы, заплетённые в косу, перекинутую через плечо, доставали почти до талии. Она остановилась, нахмурившись.

— Мун? — в голосе охранника отчетливо была слышна неуверенность. — Ты знаешь, кто я?

— Конечно, знаю. Все не настолько паршиво сейчас, но я могу сорваться в любой момент. Уведи ее отсюда и запри меня. Я опасен.

Оружие опустилось, и рыжая рассерженно глянула на Джой.

— Ты полностью освободила его и оставила дверь открытой?

— Джесси? — Мун не дал Джой ответить. — Лови. Его нельзя оставлять.

Он бросил ключ от своих оков. Рыжеволосая поймала его. Джой ошеломлённо смотрела, как Мун наклонился и схватил одну из цепей. Он подтащил её и, нацепив на лодыжку, нажал на автоматически закрывающийся замок.

— Что ты делаешь?

Он взглянул вверх, пока закреплял вторую цепь.

— Исправляю твою ошибку. Тебе ни в коем случае не надо было освобождать меня. — В его голосе слышался гнев. — Я мог опять напасть на моих друзей. Они запихнули меня сюда по чертовски серьёзной причине.

Его замечание заставило Джой пошатнуться. Она позволила личным чувствам повлиять на принимаемые решения. Он указал ей на это, и Джой не могла отрицать своей вины. То, в чём Харли обвинил её во время их первой встречи, всплыло в памяти. Все благие намерения во вселенной теряли своё значение при столкновении с гневом Муна.

— Мун? — мужской голос стал сюрпризом для Джой, и она вздрогнула, уставившись на Джастиса Норта, стоявшего за спиной жены. Джой не услышала, как он вошёл в комнату.

— Рад видеть тебя, Джастис. Хотелось бы увидеться в лучших обстоятельствах. — Мун защёлкнул оковы на запястье. — Какого чёрта твоя пара делает так близко от меня? Она не должна быть здесь. Или у тебя тоже крыша поехала?

Джастис вошел в клетку и схватил Муна за плечи.

— Мун?

— Сейчас да. На данный момент. — Мун дотянулся и сжал руки Джастиса. — Поймали ублюдка, который стрелял в меня?

— Ещё нет, но у нас есть зацепки. Мы захватили несколько человек, пытавшихся украсть Бьюти. Сначала они не хотели говорить, но я был весьма убедителен.

— Ты снова снял галстук и устроил стриптиз, чтобы кровь не попала на дорогой костюм? — Губы Муна дрогнули в улыбке, взгляд смягчился. — С Подарком всё в порядке?

— С ней все в порядке. Она в безопасности. Шедоу и Бьюти стали парой.

— Хорошо. Я рад, что всё это дерьмо не за просто так. Что с моим состоянием, за исключением той хрени, что уже происходит? — Он взглянул на Джой, прежде чем посмотреть на Джастиса. — Я мог убить её. Почему она здесь?

— Мы думали, это просто транквилизатор, но ты очнулся одичавшим. Наши доктора консультируются со специалистами по всей стране.

— Эта бурда из Мерсил? Те ублюдки были из тех, что пытались забрать Подарок?

— Это был богатый мудак, который раньше владел ею, но мы считаем, что он работал с Мерсил.

— Ты не ответил на мой вопрос. Почему она здесь?

Джастис колебался.

— Мы отчаялись и пытались сделать всё, что могло помочь. Естественно, я не собирался допустить Крекгора к тебе. Я знаю, как ты к нему относишься.

— Спасибо, — Мун отпустил Джастиса и отошел назад. — Не знаю, сколько времени у меня есть до того, как я снова потеряю память.

— Ты уверен, что так будет? — Джастис изучал его. — Может, все позади.

— Я так не думаю. У меня голова болит и плохое предчувствие на этот счет.

— Какого рода? — спросил Джастис.

Джой ранило, что Мун отвечал на вопросы своего друга, но игнорировал её, ясно давая понять, что не рад её помощи. Она молчала, пока они оба говорили.

— Не знаю, но беспокоюсь, что снова потеряю разум. — Он поднял одну руку, глядя на закованное запястье, затем опустил её. — Держите меня взаперти. Лучше так, чем жалеть потом. У меня в памяти не всё ясно. Есть провалы. Кроме нескольких человек, кого покусал и кому надрал задницы, я нанёс ещё какой-нибудь вред кому-либо?

— Нет.

— Извинись за меня, ладно? — Мун шагнул назад. — Это из-за той хрени, что творится у меня в голове. Я не могу сказать, что реально, а что нет. Больше всего смущает, что временами я верю, что вернулся в Мерсил или в пустыню. Я чувствую чистую ненависть, до такой степени, что готов ранить всё, что движется. — Он замолчал. — Убийственный гнев. Понимаешь? Эта эмоция движет мной.

— Мы делаем все возможное и не сдадимся.

— Я знаю. — Мун помолчал. — Я хотел быть честным и попросить усыпить меня, но ещё не готов выбросить белый флаг. Я хочу победить всё это дерьмо и вернуть свою жизнь обратно.

— Мы не стали бы делать этого, — заверила его Джесси, подходя к клетке. — Мы будем охотиться на психа, создавшего препарат, и заставим его рассказать, как обратить эффект. — Она убрала оружие в кобуру. — Даже если мне лично придётся пойти за ним. Я могу быть весьма гадкой, когда злюсь, и я уже в ярости.

Мун улыбнулся рыжей, но улыбка получилась натянутой.　

— Ты снова работаешь с оперативной группой, чтобы выследить его?

— Нет. Меня поставили в охрану, потому что ты верил, что находишься на четвёртом участке. Это единственная форма, что у меня есть.

— Я был с ней, — тихо добавил Джастис. — Ты не получил бы шанса навредить Джесси. Я находился в лифте всё это время, наготове, чтобы прийти на помощь.

— Не подвергай свою пару риску. — Мун прислонился спиной к стене и потёр висок. — Проклятье. Становится хуже. Голова будто в тисках.

— Вызови Тредмонта, — приказал Джастис.

Джесси выхватила свой сотовый.　

— Уже.

Взгляд Муна поднялся к Джой. Её охватил страх, что он прикажет ей убраться подальше, но он ничего не сказал. Голос Джесси тихо звучал, пока она объясняла ситуацию тому, кто ответил, и просила команду медиков спуститься вниз.

Джой понимала, что её время с Муном заканчивается. Доктор Тредмонт наверняка потребует, чтобы осмотр Муна проходил уединённо. Она медленно приблизилась, пока они смотрели друг на друга. Джастис не пытался помешать ей. Джой остановилась в нескольких футах от мужчины, которого любила.

— Я не уйду, — прошептала она и возненавидела подступившие слёзы. — Пожалуйста, не проси их держать меня подальше от тебя.

Он удивил её, потянувшись и положив ладонь на щеку. Нежно погладил её большим пальцем.　

— У нас есть незаконченные дела, сладкая.

Слёзы пролились, но она не утирала их. Появилась надежда, что он не возненавидел её после всего этого.

— Ты единственная, кто смог дотянуться до меня, когда я потерялся.

Ей хотелось броситься к нему и обнять, испытывая облегчение от того, что он признал то особенное, что было между ними. Потребовалось огромное усилие, чтобы сдержаться. Его рука опустилась, и он отвёл глаза, поверх её головы глядя на Джастиса.

— Больше не давайте ей ключ от моих цепей. Я укусил её. Теперь между нами должна быть решётка. Только так она может оставаться со мной. Я понятно объясняю? Отправьте её наверх, рану нужно осмотреть.