— Что ты сделала? — Тайгер даже не пытался скрыть свою ярость.

— Показала Муну, что он может мне доверять.

Бессонная ночь в предоставленном ей доме утомила Джой. Она попросила проводить её туда, после всего случившегося. Ей нужно было какое-то время провести подальше от Муна, переварить то, что едва не произошло. Гости нагрянули после завтрака.

— Она не имеет права находиться рядом с ним. — Сегодня на Харли была футболка с изображением хэви-метал группы. Из байкерских ботинок он, похоже, не вылезал.

— Мун явно не хотел её смерти, но в следующий раз он может заставить нас открыть клетку, чтобы спасти её жизнь. Это чистая случайность, что Мун хотел только остаться с ней наедине. Сейчас он не в том состоянии, чтобы здраво рассуждать.

— Согласен. — Джастис Норт мрачно изучал Джой. — Ты не должна была настолько приближаться к нему.

— Он говорил.

Джастис удивлённо приподнял брови:

— Говорил? Никто не сказал мне об этом.

— Всего несколько слов, — сообщил Тайгер. — Он так же опасен и всё ещё не в себе.

— Он не говорил с нами, пока мы были в клетке и пристегивали его. — Джастис посмотрел на Харли.

— Почему он не сказал нам остановиться? А вместо этого стал драться с нами, пока мы его укладывали.

— Вы это сделали? — Джой хотела бы быть там. — Он в порядке?

— Он разозлился. — Тайгер пожал плечами. — Никто не пострадал.

Джой сразу стало легче.

— Хорошо.

— Ей не место рядом с ним, — повторил Харли. — Вы не знаете всей их истории.

Джой не удивило, что он собирался рассказать об их с Муном прошлом. Харли предупреждал, что сделает всё, чтобы она оказалась от Муна как можно дальше. И своё слово сдержал.

— Мы знаем их историю. — Джастис прервал его движением руки, продолжая разглядывать Джой. — Меня больше волнует, что ты рисковала жизнью, не посоветовавшись с нами.

— Я устанавливала с Муном доверительные отношения. Я не могу каждый раз прерывать работу с ним и бежать советоваться с вами.

— Она сначала показала Муну свою грудь, а потом позволила её лапать.

Джой поморщилась от грубого тона Харли.

— В твоей подаче это звучит вульгарно, но всё совсем не так. — Ей не понравилось, как расширились глаза Джастиса после услышанного. — Это не то, о чём ты можешь подумать. Муна интересует секс — это единственный путь, который я нашла, чтобы заставить его работать со мной. — Её щёки горели от смущения. — Мне нужно, чтобы он заговорил. По другому я помочь ему не смогу. И я не светила перед ним грудью. Только немного опустила вырез футболки.

— Он не хотел разговаривать, — прорычал Харли. — Он хотел тебя трахнуть.

— Харли! — рыкнул Джастис. — Хватит!

— Вы знали, что она сделала Муну, и всё равно позвали её?

— Мун её уважает.

Харли фыркнул:

— Что тебе известно о том, что произошло между ними на четвёртом участке, Джастис?

— Она была его мозгоправом после освобождения из «Мерсил», и он хорошо отзывался о ней.

— Он доверился ей и хотел с ней переспать, но она его бросила. Она его обидела.

Все мужчины в комнате внезапно посмотрели на Джой. Она обняла себя за талию, ей хотелось стать как можно меньше в своём кресле. Затем Джой подняла подбородок и уставилась на Харли:

— Я его не обижала.

— Фигня. Ты выбрала свою работу, а не его. Думаешь, он был настолько тупым, что не понимал этого? Не представлял, насколько мало значил для тебя, чтобы сделать это с ним? У него были чувства к тебе, а ты упаковала всё своё дерьмо и свалила. Ты не видела, как это повлияло на него. Он возненавидел другого мозгоправа, которого ему назначили, и застрял там. Та была холодной сукой, которая обращалась с нами, как будто мы животные, предназначенные на убой, и нас надо отучить от вредных привычек, которых мы нахватались в «Мерсил».

— Всё было не так. — Джой поморщилась, полагая, что он говорил о Жеральдине, её тогдашнем руководителе. Женщина не умела сочувствовать.

Они никогда не говорили с глазу на глаз о том, как проходят сеансы с выжившими, но если Харли говорил правду… Джой внутренне содрогнулась. В тех записях, что она предоставляла, точно не было ничего о том, какие методы эффективны, а какие — нет.

Харли шагнул ближе, угрожающе сжав кулаки, но остановился.

— Точно так. Он говорил, что хочет тебя, и ты позволила ему думать, что у него есть шанс. Ты обещала ему своё тело, чтобы он открылся тебе, но смылась, как только пришло время платить по счетам.

Смущение быстро сменилось гневом.

— Я ничего ему не обещала. Я постоянно твердила, что секс между нами невозможен. Я была его врачом.

— Этика. Ага. Он про это говорил, — прорычал Харли. — Ты позволяла ему тискать свою грудь, пока кормила его этими лживыми оправданиями? Дразнила его на своих сеансах, чтобы разговорить, и будь я проклят, если допущу, чтобы ты проделала это дважды, только чтобы опять оставить его с носом.

— Я этого не делала! — Она вскочила, уставившись на него. Руки так и чесались врезать этому сукиному сыну. — Я вела себя как профессионал, когда он был моим пациентом. Он никогда не прикасался ни к моей груди, ни к другой части тела, за исключением рук, те несколько раз, когда ставил меня в неудобное положение, пытаясь запугать. Я абсолютно ясно дала понять, что сексуальные отношения между нами не возможны, не смей обвинять меня в этом. Я этого не делала!

Харли показал клыки:

— У тебя кусок льда вместо сердца, и тебе на него было плевать.

— Ты даже не представляешь, о чём говоришь, Харли. Ты ошибаешься. Поэтому-то я и уволилась. Я понимала, что это всего лишь вопрос времени, когда он сломит моё сопротивление, потому что я к нему тоже много чего чувствовала.

— Ты призналась, что работа была важнее, чем он. Иначе, ты осталась бы с ним.

Она изумлённо уставилась на него, не обращая внимания на всех остальных, сохранявших молчание.

— Каким образом я могла остаться с ним? Ты понимаешь, что произошло бы, если бы я с ним переспала?

— Он был бы счастлив.

— Меня уволили бы за секс с ним… и много хуже.

— Ну да, твоя работа гораздо важнее! — Харли в отвращении скривил губы. Обернулся и посмотрел на Джастиса. — Её нужно выпроводить из Хоумлэнда и подальше от Муна. Мы не можем доверять ей, она может снова его обидеть. Его благополучие никогда не было главным для неё и уже не станет.

— Да пошёл ты, Харли, — выпалила она прежде, чем успела взять темперамент под контроль. — Для Муна я сделаю всё.

Он уставился на неё:

— Ты оставила его, хотя знала, что нужна ему.

Джой помотала головой:

— Ты и впрямь такой наивный? Ты слышал, что я говорила насчёт моего увольнения, если бы переспала с ним? Думаешь, они позволили бы мне остаться рядом с ним после этого? Это было засекреченное место! — Она пыталась сдерживать эмоции. С огромным трудом. — Там были камеры и охрана на каждом шагу. Если бы я допустила, чтобы наши отношения с Муном дошли до секса, это моментально вычислили бы. Меня заставили бы остаться там и, наверное, держали бы под стражей ожидать, какие обвинения на меня повесят, чтобы упечь за решётку так надолго, как только можно, из страха, что я выдам расположение этого участка.

Харли нахмурился.

— Я потеряла бы всё, переспав с ним один раз. — Она тяжело опустилась в кресло, снова обняла себя и уставилась на колени. — Не думай, что я не хотела. Я заботилась о Муне. Даже не представляешь, насколько. — Она сглотнула, прочищая сдавленное от эмоций горло. — И я понимала, что если бы мы спали с ним, это больше навредило бы ему. Я всегда ставила его на первое место.

— Как это навредило бы Муну ещё больше? — Тем, кто говорил, оказался Джастис.

Джой встретилась с ним взглядом. Кажется, он не злился.

— Мун действительно тяжело приспосабливался к жизни вне «Мерсил». Конфликтовал с охраной и ни с кем не общался. Вообрази, насколько хуже всё стало бы, если бы ему пришлось наблюдать, как меня уводят куда-то в наручниках. Может быть, он попытался бы прийти мне на помощь, думая, что защищает. Он и без того ненавидел охранников и мог нарваться на пулю, если бы кого-нибудь убил. Охране было приказано не причинять вреда Видам, за исключением тех случаев, когда кто-то из них выходил из-под контроля, и вставал вопрос жизни и смерти, тогда они имели право радикально решать ситуацию. Я не хотела рисковать его жизнью или подталкивать их к мысли, что он не справляется со свободой. Ты знаешь, что делали с Видами, не способными взаимодействовать с людьми, работающими там?

Джастис вздохнул:

— Знаю. Они держали их под сильнодействующими успокоительными, под охраной и подальше от других. Многие жители Заповедника попали к нам после такой обработки.

— Вот именно! — Джой перевела взгляд на Харли. Он выглядел уже не таким злым, как раньше. — Поэтому я и ушла. Я прекрасно понимала, что для Муна соблазнить меня — всего лишь вопрос времени, а это может привести к его гибели, или тому, что его отправят в больницу, где он постоянно будет под действием препаратов. У меня сердце разрывалось только от мысли, что с ним может произойти что-нибудь из этого. Я не ставила карьеру выше Муна. Я верила, что только так для него будет лучше. Знала, что он жутко разозлится, но всё это будет направлено только на меня и больше ни на кого. Ему самому ничего не станет угрожать.

Харли шагнул ближе и замер, изучая её.

— Вот дерьмо, — он обернулся, вздыхая — Я ей верю.

— Джой?

Она встретилась взглядом с Джастисом Нортом, и у неё всё сжалось внутри, её это взбесило.

— Да? — Он мог попросить её уйти. Это самое худшее, что он мог сделать. Молчание затягивалось, и от страха уже мутило. Если ей придётся уехать, это просто разорвёт её душу на части.

Она не может даже претендовать на то, чтобы узнавать об изменениях в состоянии Муна. Интересоваться, стало ли ему лучше или хуже. И с этим она ничего сделать не сможет.

— Пожалуйста, позвольте мне попытаться помочь ему.

Он моргнул, ничего не сказав.

— Хотите, чтобы я умоляла? — Пусть её гордость будет попрана, но это же Мун. — Я делаю это. Я заставила его говорить. Он спокойнее, когда я рядом. Он назвал меня по имени. Позвольте мне попробовать достучаться до него.

Джастис оглянулся на других мужчин:

— Оставьте нас на несколько минут.

— Нет, — возразил Харли. — Позволь ей попытаться.

Лидер ОНВ выпрямился. Он не выглядел злым, скорее, удивлённым.

— Ты отдаешь мне приказы?

— У Муна были сильные чувства к ней, — Харли не отступал. — Он мне как брат. Мы все волнуемся, но я знаю его лучше всех. — Он замолчал, посмотрел на Джой, затем снова на Джастиса. — Мы собираемся держать его на успокоительных всё время, если он не оправится от того, что с ним сделали. Он смертельно опасен в его состоянии, даже если будет жить в Заповеднике. Чёрт, я уверен, мы все согласны, что каждый самец предпочтёт лучше лежать в коме, чем подвергать наш народ опасности. Она заставила его говорить, и он отпустил её, как только они остались одни. Он не хотел её убивать.

Тайгер выругался:

— А если он возьмёт её в заложники, чтобы добиться освобождения?

Харли тихо зарычал:

— Мы оставим её с ним и уйдём. — Он удержал взгляд Джой. — Ты согласишься? Это значит, ты сама по себе, если он попытается использовать твою жизнь, чтобы заставить нас отпереть двери его клетки. Мы не можем позволить ему разгуливать на свободе. Выследим быстро, но он может уже убить кого-нибудь. Это слишком рискованно.

Теперь всё стало ясно. Они не могли договориться, потому что на кону стояла её жизнь.

— Я не могу пойти на это, — прорычал Джастис. — Никто из Видов не пойдёт.

Джой подавила тошноту, подкатившую к горлу, и взглянула на Джастиса:

— Я не Вид, и я это сделаю. Я готова рискнуть своей жизнью для Муна. И хочу сделать это.

— Мун может тебя убить. — Теперь его лицо не выражало никаких эмоций.

— Я понимаю.

— Он может домогаться тебя или поступит ещё хуже, если снова получит тебя в свои руки. — Его челюсти сжались. — То, что между вами решётка, не значит, что он не может сделать с тобой множество вещей, если ты окажешься в пределах досягаемости.

— Это я тоже понимаю. Он смертельно опасен, даже за решёткой. — В её сознании ещё очень свежи были воспоминания о руке Муна, сжимающей её грудь, впрочем, как и другое, когда он сжал ее горло. — Я имела дело с вашим народом, Джастис. Они рассказывали мне, как убивали работников «Мерсил». — Потом у неё были кошмары, но не потому, что она сочувствовала кому-то из умерших. А от смутного понимания, что Новые Виды живут, постоянно помня, на что им приходилось идти, чтобы выжить. — Некоторые пытались напугать меня, весьма подробно описывая эти смерти. Они думали, я буду осуждать их за то, что им пришлось делать, чтобы остаться в живых.

— Что ты говорила им, когда они делились этими историями? — Джастис склонил голову, явно заинтересовавшись.

— Я говорила, что им нужно оставить это в прошлом. Что это не их вина. Кто угодно будет делать всё возможное, чтобы выжить в экстремальных условиях, и что они должны гордиться тем, что выбрались живыми из того ада. — Она помолчала. — Между нами говоря, после того, о чём я слышала, как над Видами издевались в тех камерах, пытали, те ублюдки из «Мерсил» заслуживали смерти. Очень жаль, что многие из них остались живы.

— Последнее тебе стоило им сказать.

— Я говорила. Неофициально, — невесело улыбнулась Джой.

Уголки его рта дёрнулись, словно он сдерживал улыбку. Джастис откинулся назад и расслабился.

— Как они реагировали?

— Примерно так же, как вы сейчас. Я не хотела, чтобы они испытывали чувство вины из-за того, что избавились от мусора.

— И почему не ты была моим мозгоправом? — хмыкнул Тайгер и взглянул на Джастиса. — Моя говорила, что убивать неправильно, в любых обстоятельствах. Она ничего не понимала.

— Позволь мозгоправу попытаться, — прохрипел Харли. — Это ведь Мун.

Улыбка Джастиса угасла, он закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул.

— Джастис, ты рискнёшь жизнью ради любого из нас. Мы рискнём своими, для других Видов. Забудь, что она человеческая женщина. Она взрослая и понимает, на что идёт. Ты её слышал. — Харли скрестил руки на широкой груди. — Она хорошо знает, на что способны Виды.

— Так и есть, — подтвердила Джой, переводя взгляд с лидера ОНВ на Харли, всё ещё немного ошарашенная тем, что тот встал на её сторону после того, как клялся выпроводить её из Хоумлэнда.

Когда Джастис открыл глаза, в их глубине пылал гнев.

— Прекрасно. — Он наклонился, пристально изучая Джой. — Ты наверняка будешь убита или захочешь этого, если что-то пойдёт не так. Он стал зверем. Уверена, что пойдёшь на такой риск?

— Да, — она ответила без колебаний, хотя внутри её немного трясло от страха.

— Ты любила его?

Она кивнула.

— Да, — и ответила бы то же самое, спроси он, любит ли она Муна сейчас.

Он смотрел на неё несколько долгих секунд, возможно, оценивая, насколько она честна.

— Хорошо. Я уважаю твой выбор. Я сделал бы всё для Джесси. — Он встал и направился к двери. — На случай если дела примут плохой оборот, тебе нужно составить завещание. Зайди в юридический отдел, прежде чем снова встретишься с Муном. Ты должна подписать бумаги, освобождающие нас от ответственности, хотя, я уверен, они ничего не будут стоить в случае юридического спора. Мы можем сделать только это, чтобы избежать иска от твоей семьи, если наши надежды не оправдаются. — Он обернулся, также гневно глядя на неё. — Реальность жестока. Не сомневайся в этом.

Джой тоже поднялась бы, но не доверяла собственным ногам. Если они подведут сейчас, это разрушит весь эффект от её бесстрашного выступления.

— Ваши юристы могут срочно оформить бумаги? Я уже готова их подписать. Я хочу вернуться к нему.

Он моргнул.

— Каковы правила?

Он моргнул снова:

— Что ты имеешь в виду?

— Как далеко я могу зайти с ним, прежде чем вы посчитаете, что это переходит границы? Пока он откликается только, когда хочет меня.

— Дерьмо, — прошептал Тайгер. — Как далеко собираешься зайти ты сама?

— Я буду делать что угодно и как угодно для спасения Муна, — она имела в виду именно то, о чём говорила. — Даже если это значит войти в его клетку.

— Сукин сын, — прошипел Джастис. — Мы понятия не имеем, что Мун захочет сделать с тобой.

— Спорим, моё убийство не на первом месте в списке его желаний.

Джастис отвернулся, его широкие плечи напряглись.

— Лучше бы ты была права. Мне нравится спать по ночам, и я сомневаюсь, что смогу делать это спокойно, если тебя покалечат или убьют. Не знаю, стоит ли благодарить или лучше вышвырнуть тебя с нашей земли для твоей же безопасности. — Он остановился в дверях. — Поговори с ней, Тайгер. Разъясни на счёт секса с одичавшим. Это её выбор, в конце концов. — Он ушёл, хлопнув дверью.

Тайгер встретился с ней взглядом и открыл рот.

— Не надо. — Джой обняла себя, больше не скрывая бурлящих эмоций. — Я догадываюсь, что меня ждёт, если уж на то пошло. Это ничего не меняет. Я рискну.

Его губы плотно сжались, когда он поднялся.

— Юристы подготовят документы в течение часа. — Тайгер помолчал. — Может, ты захочешь позвонить своим родным. Не говори, где ты, или что происходит. Просто… позвони им. — Он замер у дверей, глядя на неё. — Уверена, что готова сделать это? Наши женщины боятся его сейчас.

Он хотел напугать её, намекая, что позвонить близким нужно, чтобы попрощаться. Это сработало, но она не собиралась отступать. У неё было больше двух лет на страдания и сожаления. Она ни за что не оставит Муна снова. Это может оказаться одним-единственным шансом исправить прошлое.

— Уверена.

— Ты храбрая. — Тайгер вышел, тихо прикрыв дверь. — Ты меня удивила, — в глубоком голосе послышался намёк на уважение.

Джой почти забыла о Харли. Он подошёл и остановился напротив. Она пожала плечами:

— Ты ошибался насчёт меня. Я, правда, заботилась о Муне. Всегда, и тогда, и теперь.

— Вроде того. — Неожиданно он присел на корточки и оказался с ней на одном уровне. — Слушай меня.

«Ну, вот началось», — подумала она, готовясь к новым, более серьёзным угрозам и разговору о том, что он сделает с ней, если она навредит Муну.

Это была естественная реакция тех, кто ощущал беспомощность, пока кто-то, кого любишь, находился в опасности. Таким образом, они пытались взять ситуацию под контроль.

— Если он схватит тебя, не борись с ним. Это приведёт его в ярость. Замри. — Харли помолчал. — Если он укусит тебя, не вырывайся. Не кричи. Не сопротивляйся. Я понятно объясняю? Сейчас он больше животное, чем человек. Покажи, что полностью подчиняешься ему, если хочешь сохранить шанс на выживание.

Она кивнула, не доверяя голосу в этот момент. Предостережения Харли вызывали яркие образы в её голове. Часть с криками заставила задуматься, насколько грубым будет Мун, если она предложит ему своё тело. Он был действительно сильным, огромным парнем.

— Хорошо. — Харли изучал выражение её лица. — Он рассказывал мне о тебе. Говорил, ты храбрая и смелая, как одна из наших женщин. Я не верил до сих пор. Он так и не смог понять, почему ты сбежала. Я даю тебе шанс, не упусти. Он самый близкий человек для меня, а в моей жизни уже было слишком много потерь. — Его взгляд опустился по её телу, затем рванулся вверх. — Если задумала свалить, поджав хвост, и трепалась попусту, подставляя мою задницу, лучше тебе этого не делать. Я встал против Джастиса и Тайгера, чтобы этот шанс у тебя появился. Я бы так не поступил, но отчаялся спасти его. По-другому они этого никогда не допустили бы.

— Я тоже. — Искренние слова. — Я не оставлю его на этот раз.

Между ними возникло понимание. Харли вдруг потянулся к заднему карману и вытащил телефон. Джой стало интересно, предложит ли он ей сделать те прощальные звонки. Вместо этого он посмотрел вниз и коснулся экрана.

— Хочу показать тебе кое-что.

— Ладно.

Харли протянул телефон Джой, развернув к ней экраном, воспроизведение началось. Взяв аппарат из его руки, она посмотрела на изображение улыбающегося Муна в своей ладони.

Он был на улице, в майке и шортах. В красивых глазах искрилось веселье.

— Что ты делаешь? — его голос был хриплым, таким, как она помнила.

— Создаю воспоминания, — усмехнулся Харли. — Видео популярно.

Мун засмеялся:

— Э нет, секса с тобой я не хочу. Ты не мой тип. Думаю, это единственное видео, которое ты смотришь.

— Ха-ха, — фыркнул Харли. — Это ты сейчас о себе, а не обо мне.

— Потому мы и друзья, что у нас так много общего. — Мун взглянул в сторону, потом снова в камеру. — Почему ты их не снимаешь? — он ткнул большим пальцем за своё плечо. — Они поинтереснее меня.

Харли перевёл камеру, изображение дрогнуло, и на записи появились несколько женщин Видов, играющих в волейбол. Спустя несколько секунд он снова навёл камеру на Муна.

— Я хочу снимать тебя. Ты скоро уедешь в Резервацию, я начну скучать. Буду тогда смотреть это.

Мун улыбнулся:

— Только на месяц. Ты даже не заметишь, что меня не было. — Он снова указал на женщин. — Можешь сыграть с ними и казаться грустным, они тобой займутся. Звучит, будто я тебе большое одолжение делаю. — Он упёрся руками в бёдра. — Это поможет завоевать их симпатию. Скажи, что ты не смог поехать со мной и прокати на своём байке.

— Это не то, — голос Харли звучал немного подавленно. — Я, правда, буду скучать.

Мун вдруг стал серьёзным, темный взгляд устремился прямо в камеру.

— Я вернусь раньше, чем ты поймёшь, что меня нет, и мы повеселимся. Я тоже буду скучать. Даже не думал никогда, что у меня будет кто-то близкий. — Он вдруг ухмыльнулся. — А сейчас выключай эту штуку и пошли, сыграем в мяч. Двое против пяти, покажем им, как это делается, пока я не уехал.

Харли усмехнулся, и видео закончилось. Джой сморгнула выступившие слёзы, подняла взгляд на Харли, протягивая руку, чтобы вернуть ему телефон.

— Я хочу вернуть своего друга, — в его взгляде светилась искренность. — Это записано несколько недель назад. Это Мун, которого я знаю. — Он смотрел в сторону, убирая телефон в карман. Ещё раз удержал её взгляд, и она заметила слёзы, блеснувшие в его глазах. — Я хочу, чтобы он поправился.

— Я сделаю всё для этого, — поклялась Джой.

* * * * *

Мун рычал, чувствуя, как ярость оживает в его теле. Он не мог думать, не мог ни на чём сосредоточиться. Всё, что было ему знакомо, взрывалось в голове болью, гневом и желанием. Мун откинул голову назад и завыл. Он хотел чего-то. «Нет. Кого-то. Женщину». Воспоминания о ней были на самой поверхности, но будто скрывались под слоями тумана. «Женщина ведь реальна, да?» Он не был уверен. Мун метался по клетке, рычал на прутья, которые удерживали его, и хотел бежать. Он ударился грудью о решётку, но освободиться не получилось. Он вытер рот и замер, почуяв запах. Принюхался, поднёс пальцы к носу и глубоко вдохнул. Знакомый аромат, женский.

Перед закрытыми глазами возникла картинка: темноволосый человек, сидящий за столом. Она улыбается ему. Шелковистая масса вьющихся волос поднята вверх и собрана в пучок, но ему хочется видеть их распущенными. Большие голубые глаза с жёлтыми крапинками его зачаровали. Для человека такие глаза редкость, но Мун не понимал, откуда ему это известно. Приглушённый звук женского смеха немного гасит его ярость, действует успокаивающе. Это было воспоминание. Он ухватился за него, стараясь не потерять её образ. Нежные, бледные руки поднимаются, демонстрируя ему ладони, воспоминание становится всё ярче.

— Всё, 466. У меня уже живот болит. — У неё мелодичный голос. Мягкий. Сладкий. Сексуальный. Его член твердеет, отвлекая, заставляя сосредоточиться на сексуальном голоде, который он испытывает.

Она опускает руки на стол и наклоняется, всё ещё улыбаясь ему.

— Ты это выдумал, чтобы посмотреть, насколько я доверчива. — Ему хочется поцеловать эти губы.

Его охватывает сильное желание броситься на неё, схватить, прижать. Её одежда из тонкого материала и легко порвётся.

— Мы собирались говорить друг другу только правду, помнишь? Это было смешно, но не правда.

— Может быть. — Приходит слово, обозначающее эти эмоции. Развлечение. Он играет с ней.

— На самом деле, правда в том, что лёжа в постели прошлой ночью, я думал о тебе.

Теперь на её лице нет никаких эмоций.

— Не надо.

Он обходит стол и опускается на корточки, так близко, что может уловить аромат её возбуждения. Его пальцы так и чешутся освободить её волосы, он хочет увидеть, какими длинными они окажутся.

— Ты думала обо мне? Трогала себя? — Он надеется, она скажет «да». Он хочет быть единственным, кто прикасается к ней.

— Вернись на своё место.

Она закрывается от него, и ему это не нравится. Он разворачивает кресло, несмотря на её попытку остановить его, вцепившись в край стола. Её сила не идёт ни в какое сравнение с его, но вид её ног в этой короткой юбке оказывается для него неожиданностью. Гладкие, стройные, красивые. Она ахает, её глаза распахиваются, а дыхание учащается.

— Я бы лучше присоединился к тебе. — Отпустив кресло с одной стороны, он тянется к ней, кончиками пальцев нежно поглаживает её колено. Такое мягкое.

Он вдыхает и понимает, что чувства его не обманывают. Она тоже хочет его, но не признаётся.

— Разведи бёдра. Впусти меня. — Он облизывает губы. Он готов её съесть. Желает этого.

Нуждается в этом.

— Ты знаешь, мы не можем сделать это. — В её глазах мелькает паника. — Пожалуйста, не надо.

Он принюхивается и не чувствует страха. Нет, только то, что она тоже его хочет. Почему она не уступает? Ей было бы так хорошо, им обоим. Она смахивает его пальцы, смыкает колени и тянется к зуммеру на столе.

— Не заставляй меня нажимать тревожную кнопку. Пожалуйста, 466. — Отчаянная мольба в её голосе останавливает его, заставляет выпрямиться и отойти.

«Отказ. Снова». Это больно. Ему больно. Его член ноет от необходимости ею овладеть. Тело отзывается на эмоции и чувства, возникающие вместе с воспоминаниями. Агония пронзает его разум, и туман возвращается. Мун воет, мечется по клетке. Ярость возвращается. Ему нужно выбраться. «Бежать». Ему нужно… «Что-то. Нет. Кто-то…» Он пытается вспомнить, кто, но не может. Рычание вырывается из его горла.