Джини изучала свое отражение в зеркале после того, как сняла больничный халат. На одной стороне лица и подбородка все еще красовались синяки, но выглядели как-то неправильно. Они должны быть темными и синими, а не зеленоватого оттенка. С одной стороны живота была прикреплена повязка, где под прозрачным колпаком находилось несколько слоев марли. Выглядело не очень привлекательно, но она беспокоилась, что под повязкой вид еще хуже. Джини немного колебалась, прежде чем отдернуть края, немного болело, когда от кожи отрывались полоски пластыря. Она выкинула повязку в мусорное ведро возле туалета. Пулевое ранение не было похоже на страшную дырку. Это была двухдюймовая красная линия, с крошечными точками от степлера. Врачи не очень-то старались со швами. Джини провела пальцами по неровным краям раны, которая не слишком украшала ее кожу, обалдеть. Ранее она не пыталась снять халат, чтобы проверить какие увечья получила после ранения, но помнила, что крови было море.

Что-то не так. На месте ранения должна быть кровавая дыра, а не почти заживший шрам. Ее колени подогнулись, и она ухватилась за раковину, чтобы остаться в вертикальном положении. С ее губ сорвался небольшой вздох, когда она пыталась сообразить, как это было возможно.

— Джини? — голос Тру, донесшийся с другой стороны двери, привел ее в сознание. — С тобой все в порядке?

Она бросилась к рубашке, которую он заранее приготовил для нее, и принялась натягивать через голову.

— Да. Нет. Я не знаю.

Он рывком открыл дверь как раз в тот момент, когда Джини почти натянула футболку. Смущаясь, она повернулась к нему спиной. От резкого движения у неё закружилась голова, и она чуть не споткнулась о собственные ноги. Большая твердая рука Тру обхватила ее за талию, придерживая и прижимая к телу для опоры.

— Джини? Что не так?

Она не повернулась, чтобы ему ответить. Вместо этого встретила его взгляд в зеркале.　

— Как долго я была без сознания?

— Я не понимаю. У тебя был обморок?

— Нет! Меня подстрелили. Я чувствовала боль, видела много крови. Но только сейчас решилась снять повязку. Я была в коме или что-то еще?

Он усилил захват и аккуратно развернул лицом к себе. Джини заметила, что на нем не было рубашки. Она не могла остановить себя от того, чтобы поглазеть на загорелую кожу. Хорошо очерченные мышцы на руках пугали, и одновременно завораживали.

— Сделай глубокий вдох и успокойся, — приказал Тру.

— Я только что осмотрела рану, она почти зажила. Как это возможно? Как давно меня подстрелили? Сколько дней я провела в больнице, прежде чем очнулась?

Тру, продолжая удерживать ее за талию, свободной рукой убрал волосы с ее лица.

— Тебе дали наркотики Мерсил. Это те самые препараты, которые они использовали на Видах, для быстрого исцеления.

Джини была рада, что он ее поддерживал, потому что эта информация просто шокировала.　

— Это те, что запретило АКППМ? (Агентство по контролю пищевых продуктов и медикаментов в США). — Она слышала об этом в новостях. После того, как стало известно, что Мерсил Индастриз все свои препараты тестирует на Новых Видах, каждый произведенный ими продукт был отправлен на тщательную проверку. Результаты проверки были просто ужасными, особенно когда выяснилось, при тестировании было много жертв, и что Мерсил всячески удавалось это скрывать. — Они опасны?

Мышцы на его лице напряглись.

— Ты была в критическом состоянии, и врачи решили, что им нечего терять. Ты хорошо реагировала на препарат, и тебе отменили его инъекции, когда твоей жизни ничего уже не угрожало.

— Когда в меня стреляли?

— Вчера утром.

— Это невозможно. — Она опустила руку между ними и прижала ладонь к ране. — Мне когда-то делали операцию. Этому шраму на вид около двух недель. Он все еще должен кровоточить, да и пара швов не помешала бы. Но мне не нужна даже повязка. Я… — Ее мозг заклинило, стараясь переварить полученные факты. Это было невозможно, но она видела результат на лицо. Какой вред нанес бы препарат ее внутривенным органам, если бы что-то пошло не так? Какие побочные действия могло вызвать это лекарство? Джини старалась вспомнить хоть какие-то детали того, как умерли люди, на которых тестировали этот препарат, но увы.

Тру зарычал и наклонился, подхватывая ее в свои объятия. Она не возражала, когда он отнес ее в спальню.

— Доктору Харрису следовало бы объяснить тебе это. — Тру аккуратно положил ее на кровать, и сел рядом. Джини взглянула на Тру. — С тобой все в порядке. Препарат помог тебе быстро исцелиться. Без него ты бы умерла.

В уме всплыли некоторые детали.　

— У несчастных людей были судороги и инсульты от лекарств, произведенных Мерсил.

— Я узнал, что тебе дали препарат уже после того, как его ввели. И тут же попросил доктора Харриса не делать больше этого, зная насколько эти препараты небезопасны. Какое-то количество ещё осталось в твоем организме, поэтому ты продолжаешь исцеляться. При любых травмах Виды принимают его регулярно.

Это немного отрезвило.

— Ваши люди специально используют препараты Мерсил?

— Они использовали нас, чтобы улучшить их качество. — Тру замолчал. — Эти лекарства помогают Видам, но слишком сильны для людей.

Джини прикоснулась к своей щеке.

— Я исцеляюсь в ускоренном темпе.

— Да. Теперь твое выздоровление будет проходить в нормальном русле после того, как препарат выведется из организма. — Он потянулся и взял ее за руку, нежно сжимая пальцы. — Так что прими это и расслабься. Не беспокойся ни о чем сейчас. Стресс плохо влияет на твое выздоровление.

Из нее вырвался горький смех.　

— Супер. Говоришь, не переживать? Я только что узнала, что работала на мудака, который использовал меня, чтобы шантажировать Виды, и что меня почти, что отправили в тюрьму. Ваши оперативники считают меня преступницей, но все, что я хотела — это просто спасти людей. — Реальность ситуации ударила ее, словно обухом. — Ты даже не уверен, можешь ли доверять мне.　

Она опустила голову, желая скрыть от него навернувшиеся слезы. Было стыдно показывать свою слабость, после того, что он сам пережил за свою жизнь.

— Джини.

То, как Тру произнес ее имя сексуальным, хриплым голосом, заставило Джини поднять голову. Он отпустил ее руку и встал. Джини подумала, что ему не понравились ее слезы. Неожиданно быстро он присел на краешек кровати, наклонился над ней достаточно низко, прижимая свободной рукой за плечи. Он наклонился к ней слишком близко, пока кончики их носов не соприкоснулись.

Она забыла, как дышать. Не было больше цепей, которые сковывали его руки над головой, ничего не мешало ему делать то, что он захочет. Наклоняясь, Тру принюхался, и зарылся носом в ложбинке шеи. Джини застыла, не зная, что он дальше намерен делать.

— Тру? — прошептала она, ее дыхание стало прерывистым.

Он отклонился немного и посмотрел ей в глаза.

— Ты не возбуждена. Раньше, я часто улавливал на тебе этот запах, когда ты находилась поблизости.

Джини сглотнула, опешив. Щёки залил румянец.

— Что? — Она действительно надеялась, что просто спала, и ей снится кошмар. Просыпайся! Ничего не случилось. Тру моргнул, в его карих глазах можно было заметить темные вкрапления около зрачков, заставляющие неотрывно смотреть на него.

— Я очень много думал о том, что было между нами в прошлом, и стало интересно, также ли ты на меня реагируешь теперь, когда я свободен.

У нее не было слов.

— Я не был уверен или тебя заставляют, или мое тело действительно привлекало тебя.

— Я… — промямлила она снова. — Заставляют? Я не понимаю.

Джини не хотела говорить про его тело. Он был наполовину обнажён и слишком близко к ней.

— Некоторые люди возбуждаются, когда чувствуют превосходство над другим человеком. Ты могла сделать все что угодно для меня без последствий. Вот почему у тебя появлялось это чувство?

— Я ненавидела то, что ты был прикован цепями. Не проходило и дня, чтобы я не желала скорого твоего освобождения.

Это было правдой.

Он нахмурился. Джини посмотрела на его широкую грудь, идеально очерченные мышцы плеч, темно-розовые ореолы сосков. Они были жесткими, похожими на бусинки. Она с трудом сглотнула, не в силах оторвать взгляд от кубиков пресса, который так и манил притронуться к нему. Джини подняла глаза и смутилась еще больше, когда поняла, что он заметил ее изучающий взгляд.

— Мое тело вызывало у тебя те реакции?

Она отвернулась и хотела провалиться сквозь землю от стыда. Тру прижал её к кровати за бедра. Позади нее было изголовье кровати, а перед ней мощное тело преграждало любой путь к отступлению.

— Джини?

Лёгкое рычание испугало ее, и она устремила взгляд на его лицо. Тру немного злился.　

— Что?

— Я хочу узнать ответы на вопросы, на которые ответить можешь только ты. Не играй со мной в человеческие игры. Скажи правду. Почему я чувствовал возбуждение на тебе, когда мы оказывались около друг друга?

Желание прикоснуться к нему было настолько велико, что Джини сжала руку в кулак, чтобы не сделать необдуманных поступков. Так много ужасных вещей произошло в его жизни, поэтому она решила, что Тру заслуживает ответы на любые вопросы. Даже на те, которые заставляли ее краснеть.

— Я не обижу тебя.

— Я в это верю. Просто не ожидала, что мы будем вести этот разговор. — Джини запнулась, чувствуя небольшую вину. — Это очень щекотливая тема, знаешь ли?

— Ответь мне, — потребовал он, немного смягчив тон.

— Ты всегда привлекал меня, — призналась Джини, опуская взгляд на его шею. Это помогло проще признаваться в своих секретах. — Мы не могли проводить много времени вместе, но я всегда чувствовала это притяжение между нами. Это не имеет большого значения, но именно это я чувствовала.

— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе?

Она кивнула, опуская подбородок, но слегка повернула голову, чтобы ее взгляд зацепился за его соски.　

— Да.

— Ты чувствуешь влечение к другим самцам Новых Видов?

— Нет! Это всегда был только ты.

Джини подняла голову, встречаясь с ним взглядом.

— Почему я? Мне нужно знать это.

— О, черт. — Она смутилась еще больше. — Ты действительно хочешь сейчас это обсуждать?

— Да.

— Ты мне понравился. Ты очень привлекательный, Тру. Ты не старался напугать меня рычанием, когда я проводила заборы крови. Ты просто… нравился мне.

— Но больше не нравлюсь? Вроде бы я тебя не пугаю, запаха страха не чую.

— Ого. — Джини закрыла глаза, понимая, что он так просто не оставит предмет обсуждения, пока не доведет ее до крайней степени унижения, удовлетворяя свое любопытство. Джини была уверена, что Тру не понимал, как трудно приходилось ей, когда мужчина, который ее привлекал, в такой кошмарной ситуации. На первый взгляд это казалось совсем неправильным, даже извращённым.

— Джини?

Он утратил терпение, это было видно по его раздраженному рычанию. Она открыла глаза и гляну на него с грустью.　

— Что ты хочешь от меня, 710-й? Извинений? Я очень часто корила себя, что это уже не смешно. И мне очень стыдно, что я не смогла помочь тебе.

Он отстранился, его рот сжался в тонкую линию.

— Меня зовут Тру.

— Извини. Я просто привыкла называть тебя по номеру.

— Тебе стыдно, что тебя привлекает такой как я? — Его голос стал глубже, и он казался сердитым. — Животное?

— Это не так.

Джини нежно положила свою руку на середину его груди, стараясь не прикасаться. Он был действительно теплым, его мягкая кожа скрывала тугие мышцы. Потребовалась вся сила воли, чтобы не начать исследовать руками его тело. Ей бы очень хотелось провести ладонью по ребристым мышцам живота и ниже.

— Ты был заперт в этом адском места, и было как-то не правильно проявлять к тебе симпатию на всех уровнях. Это не из-за твоей внешности или генетики, а потому что ты уже достаточно настрадался.

Его зрачки сузились.

— Я перестал улавливать запах твоего возбуждения. Почему?

Его наверно немного обидел тот факт, что Джини не проявляла физических признаков того, что он ей до сих пор нравится. Она расслабилась и сделала несколько успокаивающих вдохов. Так как Джини смотрела на него, как на человека, все больше замечала отличия между Видами и людьми. Ей нужно помнить об этом, если решит ослабить контроль. Всё смущение, позволяющее Джини знать, как он действовал на нее, померкло на фоне того, что она считала его больше, чем что-то замечательным.

Джини втянула воздух носом, ей нравился запах Тру. Она изучала его твердые губы. Они были полными — характерная черта всех Видов, и Джини часто фантазировала о них. Просто мысли о том, что она почувствует, когда его рот прикоснется к ее губам, заставили запорхать бабочек в ее животе, а соски затвердеть. Потом она посмотрела ему в глаза. Этот оттенок коричневого, после встречи с ним, стал ее любимым цветом. Все, что касалось его, завораживало Джини.

Она обратила внимание на его нос, как только заметила, как затрепетали его ноздри. Он был шире, чем человеческий, более плоский, и отлично подходил его внешности. Когда Тру принюхивался, то у основания носа образовались небольшие морщинки, что было очень мило. У него были крепкие скулы, квадратный подбородок — Тру был очень мужественным, по мнению Джини. В его лице не было ничего мальчишеского. Сказать, что он был симпатичным — значит просто преуменьшить реальность. Некоторые люди считали, что Новые Виды выглядят очень суровыми, но Джини так не считала.

— Я пытаюсь бороться с тем, что чувствую, когда нахожусь возле тебя, Тру. — Она гордилась тем, что произнесла его новое имя. Ей нужно повторять его имя про себя почаще, чтобы случайно не назвать его как раньше 710-м. — Но, а как сейчас я пахну?

Низкое рычание, которое загрохотало в груди Тру, послало по ее руке вибрации, что с одной стороны выглядело очень сексуально, а с другой — страшновато. Джини не была уверена, чем была вызвана такая реакция. Возможно, гневом. Но эти сомнения быстро развеялись, как только он наклонился ближе к ней. Джини изучающе посмотрела ему в глаза, заметив в них кое-что волнующие, чего не видела раньше, хотя все, что касалось Тру было очень захватывающим.

Джини интересовало, поцелует ли он ее. Но Тру склонился к её шее и принюхался, от чего Джини затрепетала, когда его теплое дыхание начало дразнить чувствительное местечко за ухом. В голове мелькнули картинки с кабельного ТВ, которое она смотрела недавно. Она склонила голову набок, открывая доступ к своей шее, тем самым показывая его превосходство, как ранее видела, поступают волки в стаи. Тру мог легко укусить ее, его острые кончики клыков создавали реальную угрозу, царапая до крови.

Когда Тру находился в Дреквуде, в его поведении были выявлены характерные черты самца волка, которых показывали в программе о животных. Его грациозные движения очень напоминали этих гордых животных, он часто рычал и огрызался, чтобы таким способом выразить свои чувства, и следил за происходящим с большой осторожностью. Тру может и был человеком, но она была бы дурой, если бы забыла о другой стороне его характера. Джини показала, что полностью доверяет ему, отпуская все страхи. «Он не собирается вредить мне. Он мог навредить, когда мы оба были заперты в клетке, но это не случилось. Расслабься. Дыши. О Господи, он, что лизнул меня?»

Влажный, горячий язык так быстро скользнул по ее коже, что Джини не могла сказать, было ли это на самом деле. Тру, снова низко рыкнул. Она хотела посмотреть на него, увидеть выражения лица, но боялась, что может спугнуть, и он остановится на начатом. Ее пальцы двигались, поглаживая мягкую кожу. Тру сильнее прижался грудью к ее руке, поощряя продолжать. Джини, немного осмелев, провела рукой выше, задевая пальчиками тугие вершинки сосков, и поглаживая их. Она помедлила, когда услышала как Тру втянул в себя воздух.

— Джини.

Ее дыхание участилось, а голос стал очень хриплым.　

— Да? — едва смогла прошептать она.

— Иди в ванну и запри за собой двери.

Это было последнее, что она ожидала услышать от него, будучи прижатыми, друг к другу на кровати. Он не двигался, не убирал рук, которые как ловушка удерживали Джини между ним и спинкой кровати. Ее пульс подскочил, но не от страха. Тру, хотел возвести между ними барьер, веря, что она находится в опасности, но на самом деле это не так.

— Зачем?

Кончик его носа потерся об ее горло.

— Иди.

Для такого маневра Джини придется перелезть через спинку кровати, но сначала вывернуться из захвата рук Тру.

— Тру? Почему?

Тру медленно поднял голову, встречаясь с ней взглядом. Его глаза стали насыщенно коричневого оттенка, возможно потому, что его зрачки были уж слишком расширенными.　

— Я хочу тебя.

Ее губы приоткрылись, но она не смогла вымолвить ни слова. Джини не сильно удивило такое заявление, особенно после разговора, который у них состоялся раньше. Это объясняет и то, почему он так настойчиво интересовался ее реакцией на него в прошлом. Тру только что признался, что их влечение было взаимным. «Это ведь хорошая новость?» Взглянув на его напряженное лицо, у нее появились сомнения. Джини пыталась найти правильные слова, чтобы выяснить, почему влечение к ней было такой плохой штукой.

— Я возьму тебя, если ты прямо сейчас не отойдешь от меня.

«Возьмет меня куда? Оу! Он имел в виду секс. Он возьмет меня, словно… Святое дерьмо!» Тру и правда, имел это в виду. Картинки того, как он накрывает ее, и толкается внутрь ее тела, заполнили разум Джини. Это утверждение не вогнало в панику, чтобы пуститься наутек. Она хотела Тру, казалось, всегда. Он был тут, прямо перед ней, и Джини много лет оплакивала его потерю, когда Тру освободили из Дреквуда, думая, что больше никогда не увидит его снова. Одинокими холодными ночами она мечтала о нем, мучаясь от тонны сожалений. Она бы многое отдала, только чтобы побыть с ним пять минут. «Мы в его комнате. Без камер. Без охранников, которые спешат проверить, никто ли не нарушает установленные правила. Нет никаких правил». Единственная вещь, которая останавливала Джини от того, чтобы попросить Тру поцеловать ее, была следующая мысль, которая посетила ее голову. «Все, что между ними возможно — это только секс и больше ничего».

Тру резко соскочил с кровати, увеличивая расстояние между ними. Он уставился на стену возле двери, сжав руки в кулаки на коленях.

— Иди в ванну. В душ. Ты должна смыть с себя весь запах прямо сейчас.

Она не двигалась с места. Тру прорычал слова, но на удивление Джини все поняла. Часть ее хотела пойти в соседнюю комнату и закрыть дверь, поступая так, как он ей велел. Это будет умно и безопасно, и ее сердце не будет переживать по поводу того, что она никогда не узнала его прикосновений. «Я не могу скучать по тому, чего никогда не испытывала, — рассуждала логическая сторона ее характера. — Конечно, это все фигня», — возразила другая ее часть. «Это будет еще одним прискорбным упущением, от которого она сама сбежала».

Костяшки его пальцев побели.　

— Ты что, не слышала меня? Уходи, Джини.

Джини пошевелилась и встала на колени. Матрас был слишком твердым и большим, немного не таким, какой ей нравился, но это ведь была его кровать.

— Тру?

Он повернул голову в ее сторону. Было невозможно игнорировать, как приподнялись его губы, обнажая кончики клыков с диким рычанием, разрывающим тишину. Тру выглядел очень злым, но чутье подсказало ей, что эти эмоции не связаны с угрозой. Раздражение также может вызвать в человеке желание пробить стену. «Вот — этот момент. Не будет пути назад, когда ты откроешь свой рот. Говори сейчас или возненавидеть себя, считая трусихой, которая не смогла совершить единственную вещь, о которой мечтала всю жизнь. Я всегда говорила, что заплатила бы любую цену, только бы снова встретится с ним».

— Иду сюда. — Джини подняла руку, игнорируя дрожь, и потянулась к нему.

Тру медленно повернулся к ней и сделал шаг навстречу, потом еще один, так будто его тянуло к ней словно магнитом. Она прошлась по нему взглядом верх и вниз, когда он подошел к ней ближе. Тру был очень крупным мужчиной, высокого роста и мускулистым. И тут Джини в голову пришла неожиданная мысль, что она толком и не знает, как самцы Новых Видов занимаются сексом. Некоторые сотрудники, с которыми она работала, рассказывали намеками, что обычно самцы взбираются на самок сзади и могут быть очень грубыми. Так же их мужские части тела, вероятно, крупнее, чем у человеческих мужчин. Ему следует быть очень осторожным, или он просто сломает ее.

***

Тру подошел к Джини, испытывая трепет. Она не понимала, что он близок к тому, чтобы утратить контроль или, что она только что согласилась заняться с ним сексом. Его бросило в пот только от мысли о том, что она будет голой и под ним. Тру остановился, изучая ее, стоящую на коленях посередине его огромной кровати. Джини такая женственная и маленькая. Даже хрупкая.

Она издала странный звук, и его глаза переместились на ее лицо. Тру заметил, что уголки ее губ приподнялись. Это были верные признаки улыбки.

— Что тут смешного?

— Ничего. — Джини говорила очень мягко, что сбивало с толку, и заставляло его проверить, правильно ли он ее понял.

Тру не поверил ей.

— Ты улыбалась. Почему?

— Мм… — она облизала губы. — Я только что поняла, что ты можешь сделать то, о чем другие мужчины могут только шутить.

— Я не понимаю.

Выражение ее лица посерьезнело.　

— Не важно. Иди сюда. — Джини пошевелила пальчиками на руке, подразумевая, что он должен обхватить ее за руку.

Тру не двигался.

— Что такого я могу сделать, о чем шутят другие самцы?

Джини прикусила нижнюю губу.

— Это не имеет значение.

— Не играй в человеческие игры. — Его всегда расстраивало то, что Джини никогда прямо не отвечала на вопрос или же увиливала от них. Самки Видов такого не делали.

— Ты можешь сломать меня.

Тру не видел страха в ее глазах и не уловил запаха, когда втянул в себя воздух. От нее исходил слабый, сладкий аромат, который превращался во что-то очень заманчивое. Не имело значение, насколько сильным и властным был самец, его можно было поставить на колени запахом сильного возбуждения, который исходил от самки, в данном случаи Тру был именно в такой ситуации, потому что хотел Джини. Его взгляд опустился на разрез рубашки, которую она позаимствовала. Она закрывала ее ноги. Это был единственный тонкий барьер, который удерживал Тру от того, чтобы броситься на девушку и зарыться своим ртом между ее бедер, пробуя, так ли она хороша на вкус, как и на запах. Его защитные инстинкты по отношению к ней также играли свою роль. Джини только что сказала, что волнуется, будто он может причинить ей боль.

— Я не буду вредить тебе. — Тру не мог скрыть, как глубоко ранили эти слова. Каждой клеточкой своего существа, он хотел защитить ее, но он отказался показать ей эту слабость. — Я обещал, и сдержу слово.

Рука, которую она протянула ему, легла на нижнюю часть живота.　

— Это не то, что я имела в виду.

— Ты веришь в то, что я сломаю тебе шею или спину. — Его дыхание сбилось от ощущения прикосновения к его гладкой коже. — Именно это нужно сделать, чтобы кого-то сломать.

— Нет. — Её щеки окрасились в ярко розовый цвет. — Не в этом дело. Это человеческий оборот речи. — Она бросилась объяснять значения слов. — Мужчины часто хвастаются, что в состояние сломать женщину, когда занимаются с ней сексом. Это, мм, не по настоящему, что кто-то кого-то калечит. О, черт. Пожалуйста, забудь все, что я сказала. Это была плохая шутка, просто я нервничаю. У меня склонность много говорить, когда я волнуюсь.

Тру почувствовал, что раздражение отступает.　

— Почему?

— Я не знаю. Так всегда бывает.

Он сделал еще один шаг в ее сторону, стараясь детализировать свой вопрос.　

— Зачем оставаться в моей кровати, если ты не уверена, стоит ли к тебе прикасаться?

— Я хочу тебя. — Джини снова прикусила нижнюю губу.

Тру заметил это движение, которое она повторила уже несколько раз, и мысленно сделал пометку. Это был еще один способ прочитать ее эмоции, когда она оказывалась в неопределенной ситуации.

— Я не уверен. — Тру ненавидел тот факт, что пришлось признать это. В данный момент он был готов к любому варианту, только чтобы облегчить боль в паху. Его член затвердел и находился в неудобном положение в штанах. До этого момента, если бы перед ним была самка Видов, Тру давно бы взял ее, но Джини — другая. Она не знала, что когда он начнет, уже не остановится от возможности обладать ею всеми возможными способами. У Тру была железная сила воли, но она таяла, когда он приближался к Джини.

Его тело переполняло желание обладать ею, но также присутствовал небольшой страх. Инстинкты возьмут верх, стоит ему впервые прикоснуться к ней. Он боролся с похотью, напоминая себе, что произойдет, если он не сможет остановиться по ее просьбе. Удивительно, но желание защитить ее от всего на свете, даже от себя самого, помогло охладить желание наброситься на нее.

— Я просто не делала этого раньше. Вот поэтому и нервничаю, но я, правда, хочу тебя, Тру. Клянусь.

— Ты никогда не занималась сексом? — Тру отшатнулся от нее в ужасе, спотыкаясь об собственные ноги. Это объясняет, почему она была точно уверена, что ее тело не использовали в экспериментах по размножению. Она сказала, что у нее не было связей долгое время, прежде чем ей дали препарат. Сексуальная жизнь людей не была настолько простой, как у Видов. Тру спросил об этом, потому что знал, какую боль испытывала самка, если самец взбирался на нее впервые. У Джини будет идти кровь, и, возможно, она станет плакать. Его член почти обмяк. Он не сможет сделать это с ней. Не сможет.

— У меня был секс. — Джини отвела взгляд.

— Ты лжешь.

Она снова посмотрела на него.

— Я не девственница. Просто никогда не оказывалась в такой ситуации раньше. — Джини снова посмотрела в сторону. — Но я очень хочу заняться сексом с тобой.

Тру знал, что ему надо развернуться и выйти из спальни. Заняться сексом для них обоих было плохой идеей. Тру просто не мог устоять перед ней, хотя продолжал стоять неподвижно, но мысленно отстранился.　

— Это потому, что я Вид, — понял Тру.

— Нет. Это не имеет для меня значения. У меня просто никогда не было секса с парнем, с которым до этого я не встречалась определенный отрезок времени. Ну, ты знаешь, куча свиданий и месяцев для того, чтобы узнать тот ли этот человек.

Вопросы, на которые у него не было ответов, разрывали ему мозг. Почему она сделала исключение для него, если для начала ей требуется все то время с мужчиной, прежде чем она решит заняться сексом? Это такие человеческие требования? Тру решил подождать и выяснить эту загадку. Джини была готовой и в его постели. Все остальное было неважно.

Тру остановился у края кровати и осторожно взял Джини за протянутую руку. Она была мягкой и нежной. Ее запах заполнил его нос, заставляя член затвердеть снова. Он не хотел говорить больше, но им нужно было еще кое-что обсудить. Тру заставил себя открыть рот и заговорить, внимательно смотря в глаза Джини.

— Я буду немного рычать, но буду нежным и двигаться медленно. — Тру уже знал, что ему придётся нелегко. Было сложно иметь голову на плечах, когда нижняя половина требовала освободить ее от штанов, но важно, чтобы Джини не испугалась того, что увидит. — Я даже согласен на то, чтобы ты смотрела на меня. Я знаю, что для людей очень важен зрительный контакт. Я смотрел несколько видео, где люди занимались сексом, и я постараюсь делать все так, как и они.

Джини протянула свободную руку и схватила его плечо. Она воспользовалась таким положением, чтобы приподняться на ноги и встать на кровати. Тру поднял голову, чтобы взглянуть ей в глаза. Джини чуть дёрнула руку, и он отпустил ее.

Ощущения ее пальцев, ласкающих кожу на подбородке, были сравни райскому удовольствию. Ее прикосновения были легкими и нерешительными, но ощущались просто фантастически. Джини наклонилась ближе, ее взгляд сфокусировался на его губах.　

— Теперь ты нервничаешь и болтаешь всякую фигню. Я не боюсь и точно знаю, кто ты есть на самом деле, Тру. Забудь все, что ты видел, когда смотрел порно видео. Никогда их не смотрела и не собираюсь. Не возражаю, если ты будешь чуточку нежнее, чем обычно. Ты очень сильный, а мне и так хватает синяков.

Воспоминания о том, что в нее стреляли, сломали остатки его контроля. Она могла умереть, и он бы никогда не смог прикоснуться к ней так, как давно мечтал. Тру зарычал, аккуратно обнял Джини за спину и притянул ближе. Ее грудь прижалась к его груди, и было невозможно через тонкую ткань рубашки не почувствовать жар от соприкосновения кожи к коже. Тру приподнял ее, немного отошел от кровати и поставил на пол.

Джини разрешила ему игнорировать все то, что он успел узнать про человеческий секс. Он планировал поцеловать её, но это были не те губки, которые его интересовали больше всего. Тру решил, что займется этим позже. Он медленно наклонился, помня о её травме живота, и прижал к своей груди. Было достаточно небольшого толчка, чтобы Джини потеряла равновесие и плюхнулась на матрас.

Тру обхватил ее колени и развел их в разные стороны, в то же время поднял её ноги достаточно высоко, чтобы они находились именно в той позиции, в которой ему было нужно. Рубашка Джини задралась до живота, полностью обнажив ее ниже талии, что дало ему отличный обзор на её лоно, о котором он часто мечтал.

Небольшая, немного выбритая полоска волос, которая проходила вдоль верхушки ее лобка, опускаясь вниз на половые губы, образовывая узор, интриговала. Она удалила большую часть волос, не то, что ему было интересно в этот момент, как именно это было сделано. Тру читал, что некоторые люди пользуются бритвами, а некоторые предпочитают удалять нежелательные волосы с помощью воска.

Тру развел ее бедра шире, и, несмотря на то, что она была напряжена, Джини не боролась и не протестовала. Он поднял голову, ловя на себе ее открытый взгляд, ее губы слегка приоткрылись. Тру усмехнулся, зная, что удивил ее. Он сосредоточил свое внимание на её лоне.

Ему показалась она слишком узкой, хотя он немного надеялся, что она все же сможет его принять. Тру знал, что организм женщин может подстраиваться под размер мужского органа, но в ее случае это казалось сомнительным.

— Тру?

Её голос прозвучал немного испуганно. Тру поздно понял, ощутив холодный пот от страха, что, либо может причинить ей боль, либо просто не поместится, когда придет время войти в тело Джини. Он немного наклонился вперед, отвлекая ее. Джини была влажной и готовой для него, что доказывало ее возбуждение и не только дразнило его нос, но и, кончено, было как насмешка над его членом. «Люди любят слова». Он подавил рычание от того, что напрочь забыл об этой части прелюдии. Его рот наполнился слюной от потребности зарыться между ее бедер, чтобы ощутить на языке вкус Джини, но ее эмоциональные потребности нужно удовлетворить в первую очередь. Тру поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Ты такая красивая. Такая нежная и розовая, — прохрипел он, удивляясь, что и правда, имел в виду то, что только что сказал. — Твой запах сводит меня с ума.

Тру внутренне поморщился от своего сухого тона, но это не помогло. Было просто чудом, что он может еще думать или сдерживать крохи человечности, когда инстинкты подстегивали, вылизывать её лоно, пока Джини не стала бы выкрикивать его имя, содрогаясь от кульминации. Он представил, как её лоно станет влажным и готовым для него, и он перевернёт Джини на живот, поставит на четвереньки и возьмёт. Просто представить, как будет ощущаться кончик его члена в ее горячем, влажном лоне, было достаточно, чтобы содрать с себя штаны без необходимости расстегивать молнию.

— Ты в порядке? — Ее голос немного дрожал, и Тру заметил в ее глазах небольшую вспышку неуверенности.

Тру не хотел ее тревожить, делась тем, как близок был к потере контроля. Он никогда так сильно не хотел самку в своей жизни. Конечно, Тру мог себя вести подобным образом, когда ему давали наркотики для размножения, но это было не то же самое, что происходило сейчас. Казалось, Джини, естественным путем так на него влияла.

— Я хочу тебя так сильно, что моему члену больно, — признался он, пытаясь говорить спокойным голосом. — Просто расслабься, и я постараюсь сделать тебе приятно.

— Я тебе доверяю.

Эти три простых слова, сказанных с чистой искренностью, усмирили его потребность. Джини смотрела на него с обожанием. У Тру ушло пара секунд на осознание, что внутри него идет борьба убеждений с желаниями, и он вновь сосредоточил взгляд на ее лоне. Джини была настолько аппетитная, что он не мог оторвать от нее взгляд. Тру медленно наклонился над ней, держа за ноги, чтобы оттолкнуться от края матраса. Ее тело легко скользило на его простынях, пока его бедра не прижали её к кровати.

Тру открыл рот и облизал губы. Его язык ударил по ее клитору и ее сладкий, привлекательный вкус ослабил его решимость. Тру сжал свои губы вокруг комочка нервов, располагая свое лицо между ее бедер, и начал посасывать.

Стон Джини и сокращение мышц бедер подсказали ему, что он на правильном пути. Тру прижал язык туда, где ему было самое место, усиливая давление. Он обхватил руками внутреннюю сторону бедер, удерживая Джини на месте, не давая отодвинуться настолько, чтобы разорвать контакт. Она была его удовольствием, и он постарается сделать так, чтобы она хотела его так же сильно, как и он её.