Кто бы мог предположить, что Вика, искавшая помощи у мужа, была направлена им к своему ненаглядному кроту, потому что по его уверенным соображениям, больше Женьке негде было быть. Он далеко неглуп, этот Дима.

И Вика приехала к нам, чтобы доказать Диме, что он не прав, а Глеб открыл дверь, даже не спрашивая, кто там, потому что был уверен, что это Витёк, с отчётом о выполненной работе. Но в квартиру ворвался Kenzo, следом Вика. И тут же от маминых рыданий проснулся Женька.

Тогда я снова подумал, как хорошо, что Глеб не видит. Но и без этого, он ощущал, как Вика на него смотрела.

— Предатель! — крикнула она ему и, схватив притихшего бойца за руку, потянула к выходу.

— Вика, всё не так! — Глеб попытался её остановить, но схватил рукой только воздух — она отстранилась от него, как от чумного. Я пытался ему помочь, направляя, куда надо двигаться, но Вика остановила его, ещё раз крикнув.

— Не смей за мной ходить!

Всё это время, Дима, жаждущий уничтожения Глеба, с самодовольным хладнокровием дожидался, пока жена уведёт сына, растерявшего боевой запал, и, подойдя к дивану, взял полупустой рюкзачок. Затем, неприлично близко подошёл к Глебу, и с каким-то мерзостным удовольствием посмотрел в его застывшие глаза.

— Я же предупреждал, чтобы ты не тёрся возле моей жены. Будь ты…, — и он замялся, вроде не зная, как безобидно оскорбить, — полноценным, что ли…, врезал бы тебе за непонимание. А так…. Собаку новую заведи. Подружку. Могу поспособствовать в обоих случаях.

Глеб молчал.

Дима беззвучно хмыкнул и, повернувшись, направился к выходу.

— Подождите.

Дима остановился и обернулся. Глеб медленно подошёл к нему и их глаза снова оказались на одном уровне. Глеб подошёл не в плотную, но близко — так, чтобы руке хватило размахнуться и врезать по лицу полноценного человека. Для Димы это было более чем неожиданно, я же прекрасно знал, как Глеб хотел осуществить свою мордобительную мечту с Диминой помощью.

И вот он красавчик Дима получил-таки в правую челюсть и, отшатнувшись назад чуть было не упал. Зло и растеряно он посмотрел на Глеба, коснулся рассечённой губы и усмехнулся, вроде благородный, и бить не будет.

— Да, милая, прости, уже иду, — глядя на Глеба проговорил он в трубку, и на ходу достал из кармана и щёлкнул автосигнализацией.

Он ушёл, а Глеб сел на диван и просидел неподвижно минут десять, и я также, рядом, на полу.

— Глебка…! — позвал из прихожей Витёк и, заглянув в гостиную, улыбнулся. — Глебка, такие дела, не было никого дома. Так что я ничего не передал, но оставил записочку. Не страшно?

Глеб равнодушно помотал головой, уверенный, что уже ничего не исправишь. Но, проявленное Витьком рвение, вызванное сильным нежеланием возвращать долг, очень скоро пригодилось.