В то время, когда Маринин желал счастья, здоровья и успехов, на городском рынке Катя с коллегой торговались с несговорчивыми продавцами.
Стояла самая жара. Торговцы прятались под навесами и в тени деревьев, бережливо накрывая вёдра и стеклянные банки газетами и зонтиками, а покупательницы не снимая солнцезащитных очков, привередливо рассматривали предлагаемые им ягоды. Их устраивал и вкус, и объём, не устраивала только цена.
— Ты будешь покупать?
Катя устала от высоких каблуков, от солнца, пекущего голову, от тяжёлых пакетов, режущих руки, и неопределённости коллеги.
— Буду, конечно. Что зря пришли? — и женщина повертела головой. — Давай, ещё раз, и всё!
— Ну, давай….
— А ты не будешь?
— Чтобы Маринин меня придушил?
— А, у вас же дача! Так и не продали?
— С ним продашь! Почти три года прошло, как свекровь умерла, и мы всё туда ездим, проверяем, заборы новые ставим. И ведь не успевает, а я, честно сказать, и не хочу с этим связываться.
— А у вас там всего полно, да?
— О! Это видеть надо! У них семья была большая….
— Да-да, ты говорила, — перебила коллега.
— Сказал, что после пенсии там жить будет, представляешь? — и Катя слегка рассмеялась.
— А когда у него пенсия? Я ему компанию составлю, — игриво прощебетала коллега.
— Да, ради Бога!
Коллега тоже рассмеялась и погладила Катю по спине.
— Я пошутила.
— А там такой участок, — вздохнула Катя, — его на четыре, даже на шесть, можно поделить.
Коллега сделала некрасиво удивлённое лицо, подняв брови и оттянув подбородок вниз.
Вдруг Катя остановилась.
— Ведро…, — пробормотала она, и направилась к прилавку.
— А говорила, не буду, а сама — ведро! — сыронизировала коллега, и поинтересовалась у девушки, стоявшей за прилавком, — малина свежая?
— Утрешняя! — радостно ответила Надя, позеленив глазами из-под козырька бейсболки.
— Сколько? — не унималась коллега и взяла пару ягод.
Катя, изучив двадцатилитровое светло-голубое ведро с неаккуратной белой полосой посредине, на которой красовалась голубая надпись: «для ягодков», и пристально посмотрев на Надю, перебила её, уже готовую назвать цену.
— Это Ваше ведро?
Надя мгновенно сникла.
— Моё, чьё…?
— И малина Ваша?
Надя растерянно водила глазами.
— Кать…? — удивлённо протянула коллега.
— Понимаешь, Ира, — медленно чеканила правду Катя, — это моё ведро, и малина, я уверена, тоже моя.
Потенциальный покупатель и незадачливый продавец одинаково удивлённо смотрели на Катю, но если Ира искренне недоумевала, то Надя, хоть и была в полной растерянности, отчего её нижняя губка подёргивалась, всё поняла.
— Ведь так, девушка? — добила Катя.
Обездвиженная, словно заколдованная и замороженная, Надя смотрела на свою торжествующую обличительницу, будто они играли в переглядки, и вдруг выбежав из-за прилавка, толкаясь о встречных покупателей, скрылась в толпе.
Катя выиграла.