Официально, личность погибшей ещё была не установлена, но Маринин знал, что это дело времени, причём ближайшего. Его беспокоил Высочин. Вадим — умный, цепкий, и тот факт, что в свои тридцать три он уже был майором, говорил о том, что он занимается своим делом. И он вряд ли…, нет, точно, не поверит, что убитая Белоусова Надежда Николаевна оказалась в доме Маринина случайно.

Маринин положил стопку личных дел, которые были нужны Высочину для расследования другого преступления, и сел напротив.

— Мои любимые уголовнички! — Высочин открыл верхнюю папку, пробежался глазами по листку, закрыл и отодвинул стопку в сторону. — Будем взаимно вежливы! — и протянул лист бумаги с распечатанным фотороботом. — Что смогли. Но дед утверждает, что похож, сучонок! — и он снова спародировал дядь Андрея.

Маринин никак не отреагировал на неуместные кривляния Высочина, а уставился на фоторобот.

— Не узнаёшь?

— Даже близко, — Маринин категорично помотал головой и положил листок перед собой на стол. — Вадик, — несмело начал он, — есть информация, но немного ненадёжная….

Высочин вопросительно указал в него пальцем, мол, по твоему делу? Маринин кивнул и рассказал историю про малину, рынок и некую девушку.

— Ага, я понял. Слушай, ну, вполне, это может быть и она. Поэтому, давай тащи Катарину, составим ещё один фоторобот — надо же отчего-то оттолкнуться. Или пошукай по своим сначала?

— Давай, сначала ты.

— Давайте, Вадим Сергеич, работайте! — ворчал Высочин. — Ладно, блин. Составим, и вдруг ты её сразу узнаешь? Память не пропьёшь.

— Скорее, ты её узнаешь. Она ведь тебе понравилась, — подумал Маринин и вспомнил, как сам с трудом узнал в красивой девушке, ту самую Надю, которая, ещё совсем недавно плакала у него в кабинете.

А на предположение Высочина неуверенно пожал плечами.