Любовь цветет в ее глазах, как куст; Любовь волной ее волос русеет; Любовь проходит бороздою уст И в целину их поцелуи сеет. В любой из черт любовь воплощена, Но, ах, вовнутрь нейдет она. Внутри ж у ней три супостата есть: Неверность, себялюбье, лесть. Так лик земли цветы садовых гряд Румянят и сурьмит закат, А в сердцевине — мрак и ад кромешный, Там враг томится, дух стенает грешный. Со мною все как раз наоборот: Былой румянец уступил бескровью, Стыдом и страхом иссушен мой рот, А мрачность глаз не вяжется с любовью. Но к сердцу приклонись: она лишь тут, Как Ксеркс, вершит незримый суд. Возьми его, но мне отдай взамен Свое, чтоб лик мой не затмен Отныне был, дабы в черте любой Любовь он воплощал собой. О, перемена дивная! Так ну же Стань мной внутри, как я тобой — снаружи.

Довольно! Надобно решиться; Мне с этим бойким роем не ужиться; Пускай безумцев мед его манит По горло городом я сыт! Чего бы ради в вечном гуле Терпеть жужжанье, толчею, возню И то, как жалит сотни раз на дню Огромный город-улей? Куда отрадней и милей В деревне домик, (несколько друзей, Благоразумных и нелицемерных, Да полка книжек самых верных; И любящая без затей Подруга — не Венера красотою, Но добрый ангел, посланный судьбою Мне до скончанья дней. О ручейки! В струе студеной Увижу ли свой лик неомраченный? О рощи! О поля! Дождусь ли дня, Когда вы примете меня В свое счастливое соседство? Тут — всех сокровищ истинных казна, Природы клад, который нам она Передает в наследство. Гордыня и тщеславье тут Лишь в вычурных метафорах живут, Лишь ветер сплетничает за спиною, И разве эхо льстит порою; Сюда — в луга, в леса Сходя на землю, устремлялись боги, Отсюда, видно, и ведут дороги С земли на небеса. Какое счастие — с любимой До гроба жить в любви нерасторжимой, В ее душе вселенной обладать И одиночества не знать! Одно смущает спасенье: А ну как все пример мой переймут И ринутся за мной, устроив тут, В глуши, столпотворенье?

А. Каули. Надежда! Ты всегда обречена Неважно, ты верна иль не верна: И благо, как и зло, тебе грозит, Серп рока с двух сторон тебя пронзит. О тень! Ты покидаешь нас И в светлый миг, и в черный час. Не в силах, хоть пытается, судьба Воспеть тебя. Лишь по плодам судить о древе можно, И ты, надежда, вовсе безнадежна! Р. Крэшо. Надежда! Неба пред землей обет! Ты — суть вещей, которых ныне нет, Ты — и сомненье, ты — и непреложность, С тобой мы все, мы без тебя — ничтожность. Ты — огнь и туча, свет и тень, Ты — жизнь во смерти, в мраке — день, Не может, как ни пробует, судьба Сломить тебя: Едва сверкнешь — судьбы зловещей серп Идет, как при рассвете, на ущерб. А. Каули . Надежда, ты усладу пьешь, пока Нам не оставишь даже ни глотка. Ты по миру пустить готова нас, Богатства наши спрятав про запас. Взойдем на ложе, а жена Давно уж чести лишена. Всегда приходится благой судьбе Идти со взяткою к тебе! Пусть радость, как вино, хранится строго: Испортишь, коль понюхаешь до срока. Р. Кpэшо . Казна любви, безмерный твой запас Затвором веры скрыт от наших глаз. Ты даришь хлеб небесный — ты в ответе, Чтоб царские не голодали дети. Взойдет, невинна и нежна, На ложе брачное жена, Одним лишь поцелуем одарив На свадьбе мужа. — Столь стыдлив Надежды чистый поцелуй, сколь свят В преддверье ложа свадебный обряд. Надежда! Ты — небес предощущенье, Ты вечности во времени вкушенье! Так ценность вин при выдержке растет: Мы чуем запах, предвкушая плод! На лоно солнечной любви Опустишь ты власы свои Златые — в этот миг тебя уж нет: Зарю поглотит полный свет. Так сущность сахара, растворена, Свой сладкий вкус отдаст душе вина. А. Каули . Ты — лотерея рока: мы глядим На сто билетов — выигрыш один! Ты ищешь для себя неутомимо Прицел столь дальний, что стреляешь мимо. Ты — нам глаза затмивший дым Из образов, что сами мы творим. Ты — туча в золотом апофеозе, Но блеск исчезнет — хлынут слезы. Ты, звезды разума затмив над нами, Нам кажешь путь болотными огнями. Р. Крэшо. Судьба — превыше мира и сильней, Надежда — звезды вознесла над ней И в лотерее рока, средь невзгод И бурь — одной надежде повезет. Она над тучами витает, Мир света и любви ее питает. Чудесный промах! Ты несешь нам весть О том, что мы не то, что есть, Но — то, чем можем быть! Чрез твой обман Нам день грядущий в настоящем дан. А. Каули. Подруга страха! Веселей одет Безумный шут, несущий всякий бред. Мать сожаленья и дитя мечтанья! Алхимика огонь, любви пыланье Ты раздуваешь! Ты влечешь Волшебным словом: «Невтерпеж». Тех — гонишь вслед природе многоликой Сквозь лабиринт ее великий, А тех — за женщиной толкаешь следом, Чей и природе хитрый путь неведом!.. Р. Крэшо. Кормилица мечты! Подруга веры! Противоядье страху! Мудрость меры: При вялости — огонь, при буйстве — лед! Ты — регентша, пока любовь растет. Узнать алхимик злато тщится, Стихиям вглядываясь в лица, Еще сильней — влюбленного палит Единственный нежнейший лик. Надежду же, как ловчих дерзновенных, Природы бог стремит в поля блаженных!

О, что есть ум? Поведай нам о нем, Средь нас прославленный умом! Не может хаос так преображаться, Не могут женщины так наряжаться! Он, чуден и тысячелик, Меняет образ каждый миг: То он приобретает ясный вид, А то незрим и, словно дух, сокрыт. Гора поддельных лондонских монет Не столь обманчива, о нет; Рисует гроздь Зевкис — в приманку птицам, И мы прельстились обликом цветистым: То вещь, ничтожную на вид, Наш взгляд, как лупа, укрупнит, А то, от вещи удалясь, наш взор Сочтет звездой летящий метеор. Ум — славный титул, выше всех наград, Его любой присвоить рад, И в умники у нас производимы Премногие, как кардиналы в Риме. И зря! — Сей титул не дают Ни тем, кто тешит праздный люд, Ни тем, чья речь цветиста, наконец: Нет, истинный мудрец — всегда мудрец! Нет, ум — не в том, кто свой бескровный стих Вместит в пять стоп хромых; Пусть всем душа, как нашим телом, правит, А низшим силам — ум пределы ставит. Встарь поэтический порыв Сложил из камня стены Фив. Но ныне нет чудес: ни городов Стихами уж не сложишь, ни домов. Нет, ум не сыплет блестки всякий раз: Искусство — вне прикрас. Считай — у тех в носу алмаз горит, Кто беспрестанно шутит и острит! Коль звезды густо и подряд Висят, не различит их взгляд. Так много их, что трудно нам смекнуть, Что звезды составляют Млечный путь. Ум — не в пустой игре созвучных слов: К тому любой школяр готов. Кто видит в этом ум — того прельстит И анаграмма или акростих. И пусть в стихах не прозвучит То, что девиц ввергает в стыд: Пусть автор, покраснев, такую грязь Сожжет, своих читателей стыдясь. Нет, ум — не в буйной сцене, где грозит Сломать подмостки Баязид, Не в виршах, где метафоры — в излишке, Не в Сенеки прерывистой одышке, Не в том, чтоб снова и опять Друг другу все уподоблять… Так что ж есть ум, коль мы должны его Чрез «не» определять, как Божество? Ума творенье все в себе взрастит И мирно совместит, Так со зверьми в своем ковчеге Ной, Вражды не зная, жизнью жил одной, И так прообразы всего (У малого — с большим родство) Несмешанно соседствуют, чтоб в них, Как в зеркале, был виден Божий лик. Любовь, что двух сливает в одного, Виновница того, Что я тебя обидел: за себя Тебя я принял и учил, любя. Исправь пером, не обессудь, Мой грех; а спросит кто-нибудь, Что я поставлю в образец уму, Твои стихи прочту в ответ ему!

Пусть вино краснеет в чашах, Роз венки — на кудрях наших! Радуйтесь — веселье зыбко, Как вина и роз улыбка! Кто в венке из роз — тот смейся Над златым венцом Гигеса! День сей — наш: чего страшиться? День сей — наш, и он вершится! Так насладимся же им сами, Пока побыть он хочет с нами! Отгоним суету, тревоги: Днем завтрашним — владеют боги!