Джейк поднимался за Таней по узкой лестнице ветхого викторианского дома. Пока она открывала дверь, он ухватился за не слишком устойчивые перила. Может быть, было ошибкой приходить сюда? Готов ли он к полосатым занавескам на окнах, к затхлому запаху и еще бог знает к чему? Готов ли к встрече с другой, домашней Таней?

Она обернулась и, казалось, поняла, о чем он думает.

— Прошу прощения за лестницу. Хозяин, вероятно, не будет ремонтировать, пока я не получу серьезной травмы.

Таня провела его по тускло освещенному коридору.

— Он так сказал?

— Конечно, нет. Но догадаться не трудно. Однажды мне пришлось почти что устроить пожар, и только после этого он поставил пожарную сигнализацию. Сейчас я думаю, как быть с лестницей. Но нельзя же симулировать перелом ноги и разъезжать на велосипеде?

Она остановилась в дверях.

— Не легче ли переехать? — спросил он, прежде чем вспомнил о своем обещании не задавать вопросов.

Таня повернулась, и лампочка бросила слабую тень на ее совершенные черты.

— Нет.

Джейк остановился. Он видел, что Таня одновременно жалела о своем приглашении и отчаянно нуждалась в его обществе.

— Может, мне лучше уйти? — пробормотал он, но она уже включала свет в комнате и не слышала, а возможно, сделала вид, что не слышит его слов.

Он огляделся. Никакой хипповской обстановки, никакого панковского антуража. Комната оказалась очень просторной, в ней почти не было мебели.

В одном углу лежал матрас, возле него стояла лампа. Голую стену занимала одинокая, как скромная школьница на танцплощадке, черно-белая гравюра в рамке. Напротив располагался музыкальный центр с разбросанными вокруг дисками. Джейк едва сдержался, чтобы немедленно не подойти и не посмотреть, что она слушает. Он надеялся найти здесь хоть какой-то ключик, который поможет ему понять эту девушку. Только теперь он вдруг осознал, что ради этого и пришел сюда.

Увидев закрытую дверь, ведущую куда-то из комнаты, он с трудом избежал соблазна, чтобы не заглянуть туда, и последовал за Таней в крошечную кухню. Она открыла холодильник и внимательно изучала его недра.

— У тебя совсем нет мебели, — утвердительно произнес он. По крайней мере на сей раз его нельзя упрекнуть. Вопросов он не задавал.

— Любишь салаты? — спросила она.

— Да-да, очень, — вежливо откликнулся Джейк, — но не откажусь и от чего-нибудь посущественнее.

Таня улыбнулась:

— Тогда потушу еще рыбу с овощами.

— Здорово.

Она показала на бутылку вина, стоящую на кухонном столике.

— Надеюсь, такое подойдет? — Это было отличное шардоннэ производства Сент-Луиса.

— Превосходное вино.

Она вручила ему штопор, и они, то и дело сталкиваясь друг с другом в тесной кухне, внесли каждый свою лепту в ужин: гость открывал бутылку, а хозяйка промывала брокколи. Краем глаза он наблюдал за выражением ее лица и в тысячный раз спрашивал себя, о чем она думает, почему не пускает его в свои мысли. Конечно, это не могло не угнетать.

Чтобы уйти от размышлений, Джейк сказал:

— Пойду включу музыку.

Он вернулся в комнату и принялся рассматривать диски. Джаз. Оказывается, Таня любит джаз. Это открытие принесло ему огромное облегчение. Он вовсе не был фанатом джаза, но ведь могло быть гораздо хуже — металл или, чего доброго, рэп.

Джейк снова огляделся вокруг. Что-то подсказывало ему, что у Тани неспроста нет никакой мебели. Вряд ли ей нравится жить в совсем пустой квартире. Видимо, совсем недавно в ее жизни произошли серьезнейшие изменения, и они затронули не только мебель. Он еще раз просмотрел диски. Он мог бы заняться с ней любовью под любой из них. Удивился своим мыслям, хмыкнул и поставил диск Билли Холл идея.

— Это один из моих самых любимых.

Оглянувшись, он увидел Таню, вошедшую в комнату.

— Но ты, наверное, любишь все, что здесь есть.

— Вообще-то да. — Она вытерла руки о полотенце, перекинутое через плечо.

У Джейка перехватило дыхание. Как она хороша! Кажется девчонкой в своем несколько странном наряде, и все же это прекрасная юная женщина. Полотенце слегка сдвинуло ворот ее легкой блузки и оголило верхнюю часть груди. Желая скрыть свое смущение, Джейк снова принялся изучать диски, словно завзятый меломан.

— Ты знаешь, раньше у меня была мебель. Смотри, даже на ковре остались следы от нее. Долой легкие стулья и громадные диваны — владыки пространства! Прочь! Изгнаны и преданы забвению!

Джейк засмеялся. Напряжение почти исчезло. Таня снова заговорила как раньше.

— Похоже, ты устроила крупную распродажу.

Она подошла к окну и задернула занавески.

— Ну да, мне нужно было избавиться от вещей и отделаться от… прошлого. — Она бросила на него жалобный взгляд. — Ужин готов.

И ушла, прежде чем он успел обдумать ее слова. Джейк последовал за ней на кухню, помог принести оттуда тарелки, вилки и бокалы. Затем они уселись на ковер скрестив ноги.

— Извини за мелкие неудобства. У меня не бывает гостей.

Почему? Вопрос напрашивался сам собой. Вечер тянулся, не внося никакой ясности в его представление об этой девушке и не сокращая расстояние между ними.

— Как тебе вино? — поинтересовалась Таня.

— Отличное.

Таня нагнулась к тарелке и сосредоточилась на еде. Джейк тоже с аппетитом поглощал салат и рыбу. Наконец он поднялся, снял пиджак и за неимением лучшего места положил его на матрас. Туда же отправился и галстук. Джейк расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и закатал рукава по локоть. А потом снова сел на ковер поближе к Тане и заговорил:

— Ты первый человек, кому мне хочется немного рассказать о себе. Вырос я во Фресно. Отец мой — страховой агент, а мать — библиотекарь. Я во многом похож на своих родителей. Яблоко от яблони недалеко падает. В третьем классе заступился за одноклассника и вляпался в большие неприятности — меня чуть не исключили. Однако я неплохо учился, лучше всех в классе помнил столицы штатов. Одно время у меня была собака, но она попала под машину. Другой я больше никогда не заводил. На спиритическом сеансе в каком-то старшем классе я разговаривал с духом Джона Кеннеди. Хотел стать учителем, но почему-то оказался на юридическом факультете Беркли. — Он задумался. — Помню еще студенческие дискотеки. Вот, пожалуй, и все, так сказать, основные вехи моей жизни. Вопросы есть?

Стало тихо. Когда он поднял голову, ее сотрясал беззвучный хохот.

— Столица Монтаны? — спросила она.

— Хелена.

— Что делал Кеннеди, когда ты разговаривал с его духом?

— Занимался плаванием, а потом читал.

— Как звали твою собаку? — тихо спросила она.

— Блэкки. Простая дворняга.

— Прости, Джейк, за мои нелепые вопросы.

— Да что ты, Таня! — Он немного помолчал и продолжил: — Когда-то в детстве я мечтал произвести на людей неизгладимое впечатление своими подвигами. Думал, что мое имя останется в веках. Теперь вижу: большинство людей, в том числе и я, ведут, в сущности, обычную жизнь.

— И что в этом плохого?

Джейк как-то по-мальчишески ухмыльнулся:

— Ничего. Мне, например, нравится быть адвокатом. Я с душой отношусь к своему делу. Но иногда очень хочется собрать всех подонков, с кем встречаешься по работе, в один мешок и отдать под суд. К сожалению, сделать это нельзя, наши законы несовершенны.

— И наша жизнь не так уж проста и однозначна. — Таня отставила тарелку и обхватила руками колено. — Кто решает, что хорошо и что плохо, кто герой, а кто злодей?

Джейк внимательно посмотрел на нее, на опущенные глаза, точеные губы, задумчиво сжатые. Она вдруг стала такой близкой. Перед ним сидела другая Таня, открытая и ждущая. Тем не менее он чувствовал внутреннюю борьбу, раздирающую ее. В очередной раз Джейк раздумывал, как помочь ей, но он не хотел разыгрывать из себя героя, да и не умел это делать. Может быть, для начала попробовать дать ей понять, что она не одна, поговорить с ней?

— Таня, я много работаю. Работа моя заключается в построении защиты людей. Для этого требуется четко видеть обе стороны любой проблемы: и положительную, и отрицательную. Мне нужно уметь встать на место оппонента. Иначе я не смогу помочь своему клиенту.

— Наверное, это… нелегко?

— Очень трудно. — Он дотронулся ладонью до ее щеки. Она не отстранилась, и он понял, что сейчас ей необходима его поддержка.

— Скажи, как мне помочь тебе, Таня?

Она подняла на него свои карие глаза, полные слез, она явно колебалась.

— Поцелуй меня, Джейк.

Сомнения наполнили его душу. Он напряженно вглядывался в ее лицо, пытаясь понять и ее, и себя. Нужно ли это им обоим?

Таня закрыла глаза, растворившись в сладостных ощущениях от его поцелуев, долгих и сильных. Она дотронулась до его лица и провела ногтями вдоль твердой щетины на щеках. Потом обняла его за шею и почувствовала под своими пальцами биение его пульса.

Она притянула его к себе. Но он оторвался от нее с выражением борьбы в глазах. Она никогда не видела мужчину, который бы столь сильно менялся от страсти.

— Таня, — он склонился над ней, — ты мне не ответила.

— Я отвечаю тебе сейчас. — Она выгнулась в его руках.

— Что происходит? — спросил он хрипло, обхватив ладонями ее лицо.

Она ничего не ответила. Работа в его офисе для нее закончена. Нужно собрать все силы к предстоящему судебному процессу. На следующей неделе все решится окончательно. Если бы она умела, как он, видеть обе стороны проблемы!

Но Джейк потратил годы для того, чтобы научиться ставить себя на место другого. А ей поступить так мешает слишком многое.

Сейчас Тане нужны душевные силы, и она искала их в физической близости. После этой ночи она больше никогда не увидит Джейка.

Таня посмотрела на него, а он внимательно изучал ее лицо: на нем отражались все ее метания и сомнения. Он действительно хотел ей помочь и заслуживал большего, чем случайное свидание, большего, чем простое использование его для разрядки.

Она была тронута его отношением к ней. И он так доверчиво рассказал о своей жизни. Ей понравилась его открытость, полное отсутствие бравады. Такая честность и скромность заслуживает благодарности.

— Если ехать вдоль гор, — начала она, — долго-долго, почти до самой дельты, можно увидеть дом, на который я иногда езжу любоваться. Когда я впервые увидела его, то от восторга застыла на месте.

— И что необыкновенного в этом доме?

— Дело не в самом доме. Это просто одноэтажное строение. Но, Джейк, — она посмотрела ему прямо в глаза, — там такой прекрасный дворик! А в нем…

— Наверное, фонтаны?

— Да, невероятно красивые фонтаны со скульптурами греческих богов. Но не только фонтаны. Там гуляют божественные розовые фламинго с птенцами.

Джейк засмеялся:

— Не иначе есть еще и олени.

— Угадал, стадо оленей с детенышами. Они или бродят склонив головы, или едят, или просто резвятся. Мало того, есть и миниатюрные мельницы, и сад с подстриженными деревьями. — Теперь они оба смеялись. — Тебе обязательно надо это увидеть.

— Я бы хотел, но вместе с тобой.

Ее смех стих, и она торжественно произнесла:

— Когда я смотрю на этот дом, то всегда думаю о людях, живущих в нем. Они, наверное, чуть-чуть полоумные, но точно очень добрые. Вероятно, случилось так, что для них поддерживать этот дворик — очень важное дело, и не имеет значения, нравится это другим или нет.

Она внимательно посмотрела на Джейка, как бы пытаясь разобраться, понял ли он ее намек. А он в это время целовал ее волосы, с невыразимой нежностью ласкал виски и тонкую изящную шею. Она задохнулась от прилива чувств и прошептала:

— О, Джейк!

— Я хочу заняться с тобой любовью, Таня, — в самое ухо шепнул он ей, — или немедленно уйду.

Таня сделала судорожный глоток. Решение она уже приняла.

— Останься. — Разве не за этим она позвала его?

Он прикоснулся к ней губами, и она закрыла глаза, готовясь принять его ласки. Его поцелуи были легкими, нежными, он едва касался губами ее губ, щек, глаз. Через несколько минут Таня нетерпеливо извивалась под тяжестью его тела.

— Джейк, пожалуйста…

Он осторожно расстегнул верхнюю пуговицу ее блузки и легонько поцеловал плечо.

— М-м…

— Что? — хриплым от волнения голосом переспросила Таня.

— Просто, м-м, очень вкусно. Не сладко, нет. Я бы сказал: пикантно. Пикантная Таня. — При этих словах он скользнул ниже и освободил напрягшийся сосок. Он стал нежно целовать ее грудь, заставляя Таню извиваться и постанывать.

Его зубы и язык вызывали в ней неизведанные доныне чувства.

Он перекатился на спину, увлекая ее за собой. Затем высвободил вторую грудь и начал ласкать ее напрягшийся в ожидании сосок. Таня почти задыхалась от переполнявших ее чувств.

— Расслабься, ангел, — прошептал он, — я не ухожу.

«Нет, ты уходишь. Во всяком случае, уйдешь, я сама выгоню тебя, как только это кончится». Она чуть не разрыдалась от избытка ощущений.

Он снова перенес на нее тяжесть своего тела и обеими руками осторожно гладил ее. Таня громко стонала. Почему его ласка так действует на нее?

Она распахнула глаза и посмотрела на его страстное лицо. Таня вспомнила свое первое появление в его офисе и подумала: а понимает ли он сейчас, что его обманывают? Чувствует ли он подвох?

— Как ты? — неожиданно для самой себя спросила она. — Я хочу, чтобы… и тебе было хорошо.

— Мне хорошо. — Он провел языком по ее верхней губе, заставляя снова вздрогнуть от возбуждения. — Ты не представляешь, как приятно смотреть на тебя! Мы так близки. И больше ничего, слышишь, ничего не имеет значения.

— Но я… — Она не смогла закончить свою мысль. Он раздвинул ее ноги и лег между ними, совершая ритмичные движения.

О Боже! Она прижалась к нему, съежившись от возбуждения и страха одновременно. Слишком пылко, слишком быстро! Она почти на грани оргазма. Но нельзя же дать ему понять, что он смог так легко довести ее до кульминации!

«Мне нужен только легкий, снимающий напряжение секс, а вовсе не всепоглощающая, сводящая с ума страсть!»

— Джейк, пожалуйста, — заплакала она, злясь на себя за поведение, достойное только испуганной девственницы. — Мне… нужна минутка. Пожалуйста.

— Тс-с, о'кей.

Он убрал ногу, позволяя ей свести бедра. Так они пролежали несколько минут, приходя в себя. Таня наконец сообразила, что продолжает сжимать в кулаке край его рубашки. Покраснев, она разжала пальцы и увидела сильно помятый и влажный кусок ткани.

— Не беспокойся об этом, — сказал он раньше, чем она успела извиниться. — Теперь тебе хорошо?

Она кивнула и вяло пошутила:

— А вы знаете, советник, как испугать девочку.

— Я вовсе не пытался тебя испугать. — При этих словах он нежно прижался губами к ее лбу. — Мне кажется, не стоит идти дальше. Что-то подсказывает мне — сегодня более всего ты нуждаешься в друге… Может быть, когда-нибудь… — Он улыбнулся.

Она вдруг вспомнила, зачем пригласила его сегодня, и сердце сжалось от тоски.

— Джейк, есть нечто, о чем мне следовало сказать тебе раньше. Я больше не приду в офис.

Он прижал палец к ее губам.

— Мне тоже нужно кое-что тебе сказать. В нашей с Дагом работе грядут существенные перемены. Твое присутствие у нас сейчас немного рискованно. Но мне очень хотелось бы видеть тебя, пусть не в конторе.

Таня застыла. Определенно, она перестаралась. Втянула его в свою жизнь против своего, да и его желания.

— Я не могу, Джейк.

Он открыл было рот, но передумал, только желваки нервно двигались.

— Очень жаль, но мне кажется неправильным для нас обоих вступать в какие-либо отношения.

— Но почему, Таня?

Она колебалась, боясь рассказать ему.

— Давай будем считать так. За мной тянется очень тяжелый эмоциональный багаж, и прежде чем продолжить маршрут, мне необходимо разгрузиться.

По его лицу было видно, что его не очень-то радует такое объяснение.

— А что потом?

— А потом… — Она еще не думала о будущем. Оно казалось таким далеким. — Я не могу давать никаких гарантий. И не могу заставлять тебя их принимать. Это было бы глупо с твоей стороны.

С этими словами она встала и запахнула блузку.

— Я не прошу гарантий, Таня. — Он подошел сзади и обнял ее. — Мне всего лишь хочется видеть тебя.

Она закрыла глаза, наслаждаясь самим звуком его голоса. Но решение принято. Отступать некуда.

— И что мы будем делать? — спросила она. — Допустим, мы увиделись. И что дальше?

— Дальше то же, что и у других людей, когда они хотят узнать друг друга. Можно разговаривать, куда-нибудь ходить… Я бы с удовольствием посмотрел вместе с тобой чудесный дом, о котором ты рассказала.

Таня чувствовала, что слабеет.

— Может быть, через некоторое время… — Она повернулась и посмотрела ему в глаза. — Сначала ты должен разобраться с проблемами на работе. — Она криво усмехнулась. — Вы победители, да?

— Да, — вздохнул он. — Но это слияние с Дайером, Ингрэмом и Пельцем может растянуться на месяцы.

Таня застыла, не веря своим ушам.

— Ты о юридической фирме «Дайер, Ингрэм и Пельц»?

— О ней, мы собираемся объединиться с ними. Даг этого ужасно хочет.

Таня откашлялась и, пытаясь говорить спокойно, спросила:

— А ты?

— Не знаю. — Он поднял пиджак и галстук. — У медали, как обычно, две стороны. — Он поймал ее взгляд. — Таня, с тобой все в порядке?

— Да, да. — Она вздрогнула, подумав, как близки они были только что. Ведь она чуть не пустила его в свое сердце! — Не волнуйся, все хорошо.

— Ты уверена?

Она торопливо кивнула. Когда он наконец уйдет? Если это немедленно не произойдет, она просто сойдет с ума.

Джейк подошел ближе и поднял ее подбородок.

— Таня, почему мне кажется, что ты исчезнешь?

— Нет, что ты! Куда я денусь? — еле сдерживая слезы, прошептала она.

Он улыбнулся и поцеловал ее.

— Мне будет тебя не хватать.

— Мне… тоже.

Закрывая за ним дверь, Таня решила: они больше не увидятся.