— Откуда ты это узнал? — тихо спросил Николай.

— Честное слово. Ник, не знаю. — Голос Свена чуть заметно подрагивал от волнения. — Какое-то непонятное бормотание внутри головы, и вдруг четко и ясно: «Сейчас «Орион» покинет Город».

— Дела-а-а… — многозначительно произнес Николай. — Да, кстати, почему молчит Страус?

За их спинами с многочасовым опозданием открылась дверь базы.

— Спасибо, что наконец-то вспомнил о нас. — Голос Николая был колюч и ехиден.

— А я о вас и не забывал, — миролюбиво заявил Страус, но Свену показалось, что он обиделся.

— Ладно, Ник, не приставай к Страусу, ты же прекрасно знаешь, что он ничего не мог сделать.

— Да, пожалуй, — Николай поднял голову. «Орион» уже скрылся в последних облаках уходящей грозы, так и не включив стартовые двигатели. Если бы еще неделю назад они увидели многотонную громаду «Ориона», без единого звука уходящую ввысь, они бы не поверили своим глазам, но сейчас они настолько устали от неожиданностей, что восприняли это как нечто само собой разумеющееся.

— Не обижайся, Страус, я сейчас немного не в себе, извиняющимся тоном произнес Николай.

— Идите переоденьтесь, и я вас напою горячим чаем, на вас же сухой нитки нет. Хоть бы шлемы понадевали, когда гроза началась.

И только теперь они сообразили, что действительно насквозь промокли. За ворот натекло столько воды, что в комбинезонах хлюпало, как в дырявых сапогах.

— Но ты нам все-таки расскажи, чем ты занимался в Городе? — Николай, несмотря на извинение, никак не мог успокоиться.

— Идите переоденьтесь, — последовал ответ.

* * *

Едва они, сухие и розовые после горячего душа, появились в кают-компании, раздался торжественный голос Страуса:

— Через два часа звездолет первого класса «Лебедь» под командованием Леонида Крамера будет в зоне прямой радиосвязи. Кончилось ваше одиночество, там человек двести только ученых, не считая экипаж. — Им показалось, что Страус хихикнул. Раньше за ним этого не замечалось. — Вам не кажется, что система Энифа становится весьма бойким местом? — добавил он. — Ну пейте свой чай и отправляйтесь в Город. После того, как я побывал у него в гостях, он сам сможет с вами разговаривать.

За чаем никто не проронил ни слова. Каждый думал о предстоящем и, вероятно, последнем посещении Города. И каждый знал, что оно будет не похоже ни на одно из предыдущих.

* * *

Они медленно приближались к стене верхнего яруса, раздвигая коленями стебли мокрой травы и стряхивая на землю мириады дождевых капель, каждая из которых, падая, на краткий миг вспыхивала маленьким ярким солнышком. Если бы не эта мокрая трава, ничто бы уже не напоминало о прошедшей недавно грозе.

Часть стены привычно исчезла. Открыв вход и пройдя несколько шагов, они оказались в большом круглом зале. За исключением трех кресел, стоящих в центре, зал был пуст. Стены светились мягким голубовато-белым светом, но чем выше, тем темнее они становились, цвет как бы плавно смещался к фиолетовому краю спектра, и купол потолка, видимо уходя в ультрафиолет, был непроницаемо-черен.

Как только они сели в кресла, раздался голос:

— Здравствуйте, люди Земли. — Это говорил Город. Голос был настолько низок, глубок и насыщен, что казалось, будто все пространство вокруг наполнено им. — Вы пришли, чтобы узнать новое. Задавайте вопросы, теперь я, возможно, смогу ответить на них.

— Куда исчезло население этой планеты? — первым нарушил молчание Николай.

— Мне трудно объяснить. Вы можете не понять смысла ответа. В вашем языке нет соответствующих понятий. Они ушли в иную вселенную. Для вас они не существуют.

— Они вернутся?

— Нет. Это невозможно.

— Что побудило их к этому решению? — подал голос Такэо.

— Это было единственным необратимым для них действием. Они перешли тот рубеж, за которым возможность сделать в с ё лишает это в с ё смысла. И этот уход — единственное, что для них еще имело смысл.

— В чем основное отличие последнего поколения айсиан от всех предыдущих? — Голос Такэо прозвучал глухо.

— В том, что для них нет ничего невозможного. Они всемогущи.

— А почему мы ни на одной из картин не видели детей? — спросил вдруг Свен.

— Зачем бессмертным дети? — вопросом на вопрос ответил Город.

— Так они были бессмертны? — Николай даже привстал от удивления.

— Почему были? О бессмертных неправильно говорить в прошедшем времени. Они и остались бессмертными. Просто сменили место и способ существования.

— Нет, стоп. Ведь абсолютного бессмертия не существует, — Николай сел на своего конька.

— Существует, — успокоил его Город.

— Но ведь невозможно стать физически неуязвимым?

— Да, это сложно.

— А значит, может возникнуть ситуация, какая-то авария, например, когда от так называемого «бессмертного» не останется ничего, даже атома.

— Да. — опять согласился Город. — Но на такой случай существует клеточный банк, а из клетки за короткое время можно…

— Понял, — остановил его Николай. — Значит, можно и сейчас возродить…

— Нет, — отрезал Город. — Если сейчас этот банк и есть, то не у меня.

— Давайте вернемся немного назад, — предложил Такэо. — Они в принципе могли иметь детей?

— Зачем бессмертным дети?

— Это не ответ на вопрос. — Голос Такэо был по-прежнему спокоен. — Я не спрашиваю о необходимости, я спрашиваю о возможности.

— Мне ясно, куда ты клонишь, — после непродолжительного молчания заявил Город. — Вы прекрасно знаете, ничто не дается даром. Природа не терпит ни пустоты, ни переполнения. Бессмертие особей, составляющих определенную популяцию, неизбежно влечет за собой запрет роста данной популяции, то есть запрет размножения. Ты намекаешь на то, что мои хозяева были не всемогущи, коль не могли иметь детей. Это неверно. Они могли все, в чем была необходимость. Необходимости в размножении не было.

— Я не о том, — поморщился Такэо, — я имел в виду другое. Размножение размножением — это понятие количественное, физиологическое. А дети… Это будущее. У общества бессмертных нет его. Это тупик. Не я сказал: «Ничто не дается даром». Получив бессмертие для каждой личности, составляющей общество, они потеряли бессмертие для самого общества. И, по-моему, эта потеря оказалась невосполнимой.

Город молчал.

— А любовь у них была? — спросил вдруг Николай.

— Для меня остается неясным моральный смысл этого понятия, а в физическом смысле — была.

— Вот тебе и причина тех «нескромных вопросов», — улыбнулся Такэо, глядя на Свена.

— Но главное не в этом, — опять заговорил Город. Он был явно в замешательстве и менял тему. — Мои ушедшие хозяева оставили вам в наследство свет знания.

И в этот момент потолок вспыхнул тем же голубым светом, яркость которого заставила зажмуриться, а когда они открыли глаза, купол был опять непроницаемо черен, а прямо перед ними в маленьком кресле сидело существо, совершенно не похожее на айсиан. Оно было ростом не больше метра, одето в темно-синий комбинезон без швов, плотно облегающий тело. Открытой оставалась только голова, большая, круглая, вся опутанная фиолетовыми жилками, едва прикрытыми голубоватой кожей. На плоском лице красовалось небольшое круглое отверстие вместо носа и ниже шла тонкая прорезь безгубого рта. Но все это странным образом не производило отталкивающего впечатления, было как бы в тени огромных, умных и внимательных глаз.

— Но ведь это же…

— Да, я не айсианин, — перебило Николая существо. Прорезь его рта при этом слегка искривилась подобием улыбки. В глазах светилась ирония. Голос был высок и мелодичен. — И вы, кстати, на мой взгляд, тоже далеко не красавцы, — добавило оно, чуть помедлив, — но не в этом дело. Перейдем к более серьезным вещам. Вас интересует причина исчезновения цивилизации на Айси, не так ли?

— Нас интересует не только это, — сказал Такэо.

— Да, я понимаю, — существо опять улыбнулось, — и не называйте меня, пожалуйста, «существом». Мое имя Аэн. Как вы правильно поняли, я представитель цивилизации, мертвый корабль которой вы встретили несколько лет назад. Благодаря вам мы узнали, что он погиб. Теперь наша цивилизация тоже мертва.

— Но как же…

— Очень просто, Ник, простите, что я говорю так много, не давая вам опомниться, но мое время ограничено. На эту связь мы отдаем последнюю оставшуюся у нас энергию. Наш путь закончен.

— Путь любой цивилизации имеет конец. — опять раздался низкий глубокий голос Города.

— Да. Если цивилизация не может или не хочет выйти на новый уровень.

— Цивилизация на моей планете достигла вершины. Выше не было ничего.

— Вы просто не хотели поднять голову. Выше всегда что-то есть. Только смотреть вверх надо значительно раньше конца. Такэо был прав, сказав, что ваш путь привел вас в тупик. Нас миновало бремя бессмертия, но поджидало другое. И мы тоже оказались в тупике.

Город молчал. Молчали и люди. И Аэн заговорил опять.

— Всегда тяжело признаваться в проигрыше, виноват в котором лишь ты один.

— А в чем причина гибели вашей цивилизации? — тихо спросил Такэо.

— Это сложно объяснить в двух словах. Законы развития всех цивилизаций едины. И на пути любой из них обязательно встречаются кризисные моменты энергетического, морального или духовного плана. Путь, который выбирает цивилизация, выходя из кризиса, и определяет ее жизнеспособность. Из любой такой ситуации есть множество выходов, но, как правило, только один из них действительно путь, все остальное — тропинки, ведущие в тупик.

Наступило непродолжительное молчание.

— Город сообщил нам, — опять заговорил Аэн, — что на Айси находятся представители молодой технической цивилизации. Спирали, которые вы видели, это образ развития трех наших цивилизаций. Рубиновый свет в точках соприкосновения — свет знания, о котором вам сказал Город. А я пришел для того, чтобы предупредить: будьте осторожны с этим светом, он не только освещает, но может и сжечь. А ошибки… Наши ошибки вряд ли помогут вам избежать своих. Чужим умом не проживешь, как при помощи чужого желудка не станешь сыт сам. На этом пути все зависит только от вас.

Внезапно Аэн начал таять. Они еще видели его фигуру, но она стала теперь какой-то бесплотной, призрачной. Но голос звучал с прежней силой.

— Мое время истекает…

Изображение исчезло совсем, голос теперь слабел с каждой секундой.

— Прощайте, люди Земли. Идите вперед…

И наступила тишина.

Первым нарушил молчание Город.

— Возможно, Аэн и прав, — прозвучал его мощный густой бас, — над этим стоит подумать. А сейчас вас вызывает командир «Лебедя».

Противоположная стена превратилась в рубку управления, и перед ними в кресле первого пилота уже сидел Крамер с выпученными от удивления глазами.

— Здравствуй, Леня, — мило улыбнулся Свен, — и закрой, пожалуйста, рот, воробышек залетит. Привыкай, здесь ты еще не то увидишь.

Крамер наконец-то закрыл рот и натянуто улыбнулся.

— Ну вы даете…

— Это не мы, это Город, — поправил его Свен, — вы как раз во время, работки здесь хватит всем.

— Кроме нас, — грустно улыбнулся Такэо, — у нас другая работа.