Три маленькие человеческие фигурки медленно ползли по степи, покрывающей весь первый уровень Города. А Город наблюдал за ними. Миллионами глаз он следил за этими странными, такими беспомощными и короткоживущими существами, у которых, тем не менее, он не заметил и тени восхищения величием и мощью его хозяев. Удивление и, как ни странно, жалость. Жалость пигмеев к великанам. Этого совершенно не мог понять Город.

Он знал — его ушедшие хозяева достигли всего, познали все, были всемогущи, они дошли до черты, за которой ничего нет. А эти жалкие существа, не имеющие и крохи знаний, которыми обладал народ Айси, почему-то жалеют их. Почему?

Спросить Город не мог. Но, в отличие от своих хозяев, он был любопытен. Это было заложено в нем изначально и неистребимо. И еще одного не мог понять Город. Почему эти существа, называющие себя людьми, так интересуются предыдущими обитателями планеты. Ведь те были почти так же слабы и немощны, как и они сами. Чем же они так интересны? В чем их преимущество над всесильным последним поколением?

А три человека уже подошли к его восточной стене, и он открыл им вход. Они хотят пройти вместе, что ж, пусть идут. Но при этом все хотят выйти одновременно, пробыв у него внутри разное время. Последнее желание сильней, и он выполнит его, но в таком случае он должен разделить их. Он сделает это. И всем троим он задаст один и тот же вопрос.

Образ мыслей людей смущал его. Многое, что было очевидно и понятно им, ставило мозг Города в тупик. Он никак не мог уяснить, почему два абстрактных для него понятия «любовь» и «измена» вдруг вызвали такую бурю эмоций в душе человека, по его просьбе вспомнившего свое прошлое. Что заставило так мучиться и так ликовать это непонятное существо? У его хозяев таких проблем не возникало. И поэтому Городу было интересно с пришельцами.

Всех троих Город впустил в одинаковые овальные комнаты с креслами посредине, и когда они сели, он попытался понять, в чем заключается смысл этих загадочных терминов. Но сколько ни вслушивался он в воспоминания, сколько ни всматривался в картины, возникающие в сознании грезящих людей, он так и не понял, что заставляет их вкушать этот странный эмоциональный коктейль из смеси горя и радости, муки и наслаждения.

Разочарованный Город отпустил их. И впервые в его гигантском мозгу зародилась мысль: раз он не смог понять то, что приводит в трепет эти существа — значит и его хозяева не смогли бы понять этого, значит в чем-то они уступали пришельцам. Он впервые усомнился во всемогуществе своих хозяев, подумал о том, что они, пройдя очень долгий путь развития, на этом пути, вероятно, что-то потеряли. Но что? Этого так и не смог понять Город.

А по степи в сторону своего жилища медленно ползли три маленькие фигурки. Три странных, загадочных человека. И Городу было жаль, что он так и не сумел понять их. Но надежду Город не оставил. Он знал: их обслуживает такой же, как и он сам, искусственный разум. На него теперь надеялся Город.