Земля кое-где полыхала, с неба сыпались густые хлопья горелой плоти — тяжелые, медленные, как крупный снег. Или как листопад — я не знаю. Я тащила Рей по земле, за ней в свежевыпавшем пепле тянулась борозда, но к снежно-белому телу грязь словно бы не липла. Руки болели: щиты закончились час назад, и клещи холода намертво сжимали мне пальцы. Скафандр им был не помеха.
«Видишь, Рей, я даже захочу — не смогу тебя бросить».
В наушниках громом гудели помехи, навигационный модуль, по-моему, выгорел к чертям, так что я просто тащилась подальше от будущего эпицентра. Пепел все падал, видимость становилась все хуже, горелая степь скрипела под ногами. И где-то между ушей танцевала гаденькая мыслишка, мол, тащи, тащи, Аска, хоть умрешь не дрянью. Можно бросить Аянами, рвануть самой наперегонки со взрывом реактора — и все будет классно.
По крайней мере, так я умру не с обмороженными до костей руками.
Остальных мыслей не было, воспоминаний — тоже, поэтому, когда я увидела прямо перед собой валящиеся с неба огни, мне показалось, что вот оно. Что — «оно», я не знала, но я точно ни секунды не думала о фрегате «Сегоки», о том, что кто-то — некий икающий капитан — нас ищет. Между сигнальными огнями открылась сияющая пасть, а потом пришло чувство полета. Кувыркаясь, я летела внутри луча-захвата, все еще не в силах отпустить изломанную куклу. В шлюзе я оторвала пальцы, примерзшие к бокам Аянами, и открыла забрало своего шлема. Шлюз закрывался, внутри был отравленный и активный воздух, его вышвыривало в фильтры, и у интеркома за внутренними воротами уже возился кто-то, спешно натягивая тяжелый скафандр.
У меня было секунд двадцать, чтобы понять, как все закончилось.
— Рей! Ты меня слышишь?! Рей!
Ее веки тяжело дрогнули и приоткрылись. Аянами сейчас явно не хотела смотреть на этот мир, и вопреки тому, что я видела десяток минут назад, передо мной лежала раненная и смертельно усталая девушка. Не чудовище — девушка.
— Аска.
— Быстро и честно, — сказала я. — Жить будешь?
— Да.
Я не разбираюсь в выражениях лиц статуй, но Рей ответила правду, и это было прекрасно. Уже несколько часов я не ощущала такого счастья.
На моем запястье сомкнулся неприятно крепкий захват, и радость поутихла. Два огромных алых глаза смотрели мне прямо в мозги — и без того больные, несчастные мозги.
— Аска. Ты помнишь? Не говори ничего Синдзи.
— Что? Да!
— Пожалуйста. Не говори.
Эта ее косичка, вьющаяся из копны спутанных волос, эта маленькая грудь, этот острый подбородок — и мертвая хватка на моей руке. Худая трогательная девчонка — и ледяной захват. «И это она сейчас балансирует на грани потери сознания».
— Хорошо, — прошипела я. Касание ледяных пальцев выкручивало суставы. — Почему?
— Я же тебя попросила.
— Помню, не скажу. Но почему?
— Синдзи расстроится, — тихо сказала Рей, закрывая глаза. Она получила свой ответ и проваливалась в беспамятство удовлетворенная. Увы, мне ни первое, ни второе не грозило.
— Что здесь?!.
Я обернулась. Обормот и Майя стояли у ворот — в скафандрах, напружиненные, готовые подскочить и сразу кинуться помогать. Ну, это уж нет.
— Стойте, где стоите! — крикнула я, помахав искалеченной рукой. Холод отпускал, но взамен пришла боль.
— Аска, Рей…
— Я же сказала! — прикрикнула я. — Все назад в корабль. Мы заразны, категория «омикрон».
— «Омикрон»? Что это? — прохрипел взволнованный голос Майи.
— Понятия не имею, но мы вместе разберемся, — я показала прикрепленный к предплечью блок данных. — Если ничего не выгорело, конечно. А пока тащите сюда крио-камеру и запечатывайте шлюз.
Они отступили назад, а я только сейчас вспомнила кое-что важное.
— Эй, Синдзи!
— Д-да?
— Взрыв зафиксирован?
— М-м… Первый? Конечно.
— Нет. Второй.
— А, д-да. Т-только что.
— Хорошо.
Я села на пол, и я правда-правда чувствовала то, что сказала. Мне было хорошо.
***
Вторая доза кровеобразующего препарата пошла куда легче, и я прилегла, опираясь на лапу привода луча-захвата. Пользоваться чем-то, кроме толстого инжектора, обмороженные пальцы мне не позволяли, а Майю я послала в таких выражениях, что даже она, кажется, прониклась серьезностью угрозы. Яркий свет шлюзовой камеры нещадно лупил по глазам, но так было даже лучше. Кровавая — нет, даже не кровавая — дерьмовая резня в недрах «Ируила» не так настырно лезла из памяти. Есть мне не хотелось, и я некоторое время думала, считать ли это симптомом.
«Черт, да может цветные пятна от света надо тоже считать симптомом».
В голове медленно перемешивалось пюре из усталости, тупой боли в десятке мест и понимания, что у меня есть все шансы пополнить ряды мутировавшей нечисти. Вот Аянами хорошо: карантин на несколько дней, жесткое внешнее облучение, и можно гулять смело отсюда. А я смогу свалить, только если в утащенных данных есть информация об этой загадочной заразе. В первую очередь меня интересует инкубационный период.
А вообще, это все обидно, подумала я. У меня в крови самовоспроизводящиеся наномашины с программами против всех известных науке безобразий и их гипотетических штаммов. Мой иммунитет выдержит даже обнимашки с больным «серой известью», но, но… Загадочная дрянь, судя по тому, что я видела, нагло игнорировала все прививки, даже аналитические. Высшее руководство «Ируила» было иммуномодифицировано по полной программе, и вот все равно…
***
Вспышка.
Я уклонилась от хлесткого удара, потому что подставлять скафандр под такие плети — это неординарно и дебильно. Бугристый хлыст отлетел в сторону, пачкая стены липкой слизью, а квантовый нож наконец издох. Если бы мразь не закрывала мне путь к реакторной зоне, я бы с ней вообще не связывалась, а вот теперь приходилось использовать ультима рацио куда раньше времени.
Плазмакластический удар превратил коридор в оплавленную трубу, с потолка капала бывшая обшивка, а в моем «флоганефе» остался последний выстрел. Повернув в неповрежденную секцию прохода, я обнаружила, откуда вырвался монстр: сорванная дверь — старомодная, на петлях, — какие-то огрызки трупов внутри, и поломанная табличка «Старш… энергетик Макс… Ставропо…».
***
Я потерла висок. Приступы неприятных воспоминаний — это пройдет. Подумаешь. Главное, понять, что там у нас за зараза такая и когда мне прыгать наружу. Компьютеры «Сегоки» сейчас бодро потрошили кодировку полученных данных. Синдзи очень искренне сообщил через стекло, что Яуллис разрешил это сделать, а я даже не стала всматриваться в его микровыражения.
Какая, в сущности, разница?
Тяжелый вздох. Я обернулась: Рей лежала под баком, из которого медленно сочился тяжелый пар. Жидкий воздух тек на нее тремя дымными струями, охлаждая и защищая. Крио-камеру демонтировали, но сходу притащить ее из трюма в шлюз не получилось. Все-таки я серьезно покромсала интерьер, распихивая по кораблю дронов.
— Рей?
Она повернула голову, ловя меня в свой алый прицел. Нас разделяло метров десять ослепительной стерильной пустоты.
— Ты как? — поинтересовалась я. Аянами прикрыла глаза и повела плечом. Ну, вот я уже с полуслова понимаю девчонку, которая так уютно лежит голяком под минус сто с лишним. Еще пара таких забегов, и все у нас будет вообще здорово: взаимопонимание, мир, дружба. А потом я ее вылечу и подарю Синдзи.
Ха, вот бред, а?
Я напряглась и подтащила поближе термометр: вдруг и правда жар, а мои маячки филонят? Прибор пискнул и сообщил, что температура у меня нормальная, даже чуть пониженная. Ну, последнее никого не удивляет, предположим, решила я, покосившись на Рей, окутанную холодным паром. «Пленка, которая ведет себя как холод, но при этом температуры не имеет», — вспомнила я попытку Майи объяснить, что такое Рей Аянами. Нет, ну, конечно, понятно, что эта самая пленка тормозит зачем-то (зачем, кстати, и как?) все тепловое движение, но, черт возьми, тупо же, разве нет?
— Эй, последняя из!..
Рей снова приоткрыла глаза.
— Расскажи, почему ты не убила Синдзи, — потребовала я, устраиваясь поудобнее.
Под баллонами некоторое время молчали, после чего тихо прозвенело:
— Зачем тебе это знать?
— Мне интересно.
— Почему?
Я не удержалась и все-таки посмотрела на нее. Последняя из Аянами села под своим паровым душем и положила ладони на колени. Кольца скафандра все же здорово напоминают кандалы, решила я в надцатый раз.
— Ну, даже не знаю, как тебе объяснить. Для начала, потому что он капитан, а ты — член экипажа. Ну и так, по мелочи, — мы много пережили вместе, а я о тебе ничего не знаю.
Рей изучала меня: это было ясно видно, хотя ее красные зрачки оставались неподвижны.
— Ты не знаешь, потому что не спрашивала, — сказала Аянами.
Мне очень захотелось прикусить себе язык. Подколка, вопрос по делу. Подколка, вопрос, вопрос — вся история моего общения с седой ходячей бомбой сводилась к… Да ни к чему она не сводилась, я с идиотом Судзухарой в свое время больше общалась, чем с Рей. «Это что, укол совести сейчас был?» Дико неприятно было признавать, но я на самом деле обходилась с этим существом как с предметом военно-космического интерьера. Даже рассуждая об отношении к ней Синдзи.
— Хм, ну вот я и спрашиваю, — сказала я наконец. — Хорошая возможность поговорить, ага?
— Почему?
Вот дерьмо, да она что, совсем больная? Я покатала по языку обидные слова — и проглотила их: а ведь отмороженная красавица вовсе не дура. Ей всего-навсего хочется узнать, почему я, ее собеседница, считаю эту ситуацию удобной.
— Я, ты, пустой шлюз, — пожала я плечами и подняла руку, демонстрируя разорванный фрагмент скафандра. — Неведомая зараза. Мне, может, придется наружу выбрасываться.
— Ты боишься смерти?
Нет, ну какова засранка, а?
— Рей, ты мне зубы заговариваешь?
— Нет. Я тоже хочу узнать о тебе больше.
Это просто обезоруживает, скажу я вам.
— Ответ за ответ, — быстро сказала я. — Знаешь, игра такая?
Последняя из Аянами кивнула, я облизала пошерхлые губы и напомнила:
— Колись тогда. Мой вопрос был первым.
— Я не могла его убить.
Клево, ух ты.
— Он тебе что, сразу понравился, что ли?
— Это второй вопрос, — бесстрастно напомнила Рей. — Моя очередь.
Я пожала плечами, ощущая разочарование. Ладно, всего одна милая глупость насчет смерти, и я до тебя доберусь, девочка моя.
— Окей. Ну, смерть — это…
— Нет.
Оторвав взгляд от ослепительной лампы, я взглянула на собеседницу. Та с ртутной пластикой приняла какое-то совершенно фантастическое положение тела, так что на нее теперь даже смотреть было неудобно.
— У меня другой вопрос, — сообщила Рей. Она вытянула одну ногу перед собой и пошевелила пальцами. Потом с задумчивым видом наклонила голову к плечу. «Она что, нарочно?» — подумала я раздраженно. В неестественном сиянии шлюзовых ламп, в нечеловеческой позе, в ореоле из леденящего пара…
— Почему ты сама его не убила?
Молодец, последняя. Ты ухитрилась задать просто отличный вопрос, и было бы неплохо самой знать на него ответ.
— Поначалу побоялась, потом увидела тебя, — сказала я.
— Это не ответ.
— Ну, прости-прости, — ухмыльнулась я. — Я же не в курсе, что тебя не устраивает мой инстинкт самосохранения.
Рей прикрыла глаза и медленно начала говорить. Я слушала ее, и под останками скафандра тело покрывалось испариной, тело поняло, что спящая красавица говорит по делу: все ведь это было у тебя в голове, верно? Верно, Аска, дура ты несчастная? И демонтировать крио-камеру, пока дрыхнет обормот, и отправить Аянами в свободный полет, и — спокойно шлепнуть последнего хозяина корабля. Ведь наивный дурачок строил все на предположении, что для начала покончат с ним, а не с его убийственной телохранительницей. А на самом деле все просто, нужны только минимальные познания в схемах питания.
И минимальная уверенность, что я это смогу пережить.
— Отличная идея, — сказала я вслух, собрав в кучку останки хладнокровия. — Ты просто кровожадное чудовище, Аянами. Жаль, я не додумалась до этого.
Рей немного еще посмотрела на меня и улеглась на место.
— Эй, ты чего это? — спросила я. — Моя очередь.
— Не хочу больше.
Мне даже стало не по себе — и это при моем-то положении и моих же туманных перспективах. В ровном и вроде бы недвузначном ответе последней из Аянами сквозила констатация факта:
«Ты брехло, Аска».
***
Я проснулась от холода. Климатическая система потрепанного скафандра давно приказала долго жить, во рту было кисло и гадко, хотелось почистить зубы, хотелось пить и в туалет — не в скафандровый подгузник, а в нормальный туалет, хотелось в кресло и чтоб кофесинт… Но в целом — жить я хотела. Два часа сна, который мотыляется, как суборбитальный челнок, — небольшое удовольствие, но организм настырно требовал хоть недолгой отключки, и на свежие кошмары пополам с устоявшимся дурдомом ему было плевать. Я оглянулась: Рей в странной позе валялась под баллонами, закрыв глаза — то ли снова ударилась в бифудху, то ли спала. Судя по часам, мы провели в шлюзе уже черти сколько времени — больше суток. И пора было узнать, как там успехи у юных взломщиков.
Я прислонилась к стене у внутренних ворот шлюза, зажала кнопку вызова в меню и принялась ждать. Весьма прогонозируемо первой примчалась Майя.
— Что-то случилось, Аска? Ты… — прохрипел интерком.
— И не мечтай, живодерка. Я в порядке.
— Так чего ты?
Майя потерла заспанные глаза и меня это зрелище несказанно порадовало.
— Чего я? Это ты чего? Ты там что, пьешь и дрыхнешь, что ли?
Ибуки слегка отпрянула от монитора:
— Если ты о данных, то они еще…
— О данных? Да ну ты что? — страшно удивилась я. — Вы там не торопитесь с этой фигней, мы с Рей еще в планеты не доиграли.
— Привет, — сказал Каору, показываясь за спиной докторши. — Не нервничай, мы почти закончили. И Майя уже почти закончила с образца…
Ибуки цыкнула на него сквозь зубы, съежилась, а я, признаться, сразу не поняла, о чем говорит красноглазый. А потом поняла.
— Образцы, значит… — произнесла я.
— Ты не заводись только! — предупредила Майя, отгораживаясь от камеры обеими ладонями. — Я соблюла все меры предо…
— Да ты просто гений, мать твою! — уже не сдерживаясь, заорала я. — Эти на «Ируиле», по-твоему, идиоты, а ты — непогрешимая донна Эльза?! Когда ж это дерьмо закончится?
В дальнем краю перспективы показался последний герой фрегата «Сегоки». Синдзи на бегу напяливал на себя растянутую футболку и что-то мычал под нос. Я захлопнула рот и очень вовремя — как раз чтобы услышать, как отвечает ему посторонний женский голос, который вовсе не хотела больше слышать.
— Дорогу нашему капитану, — буркнула я, когда он подошел ближе. — Синдзи, открывай ворота.
— Т-ты же сама затребовала карантин, — поднял брови обормот. Я слегка поизучала его, выяснила, что спал он плохо и недолго, и мне очень это понравилось. Приятно.
— Затребовала. Но вас одних оставлять нельзя. Во-первых, наша алкоголичка протащила какие-то образцы, так что карантин бессмыслен. Во-вторых, ты снова вернул в строй мятежную железку… Эй, привет, «Сегоки»!
— Привет, Аска, — произнес женский голос прямиком в шлюзовой камере.
Я приятно улыбнулась и посмотрела снова на экран интеркома.
— Без комментариев, Синдзи. У тебя хоть есть разумные причины?
— П-полно, — твердо сказал он. Что ж, убедительно — ну, по крайней мере сам он в сказанное искренне верил.
— Да? Отлично, я в тебе и не сомневалась. Тогда начинаем совещание.
Я ощутила спиной холод и отодвинулась. Пусть поглядят друг на друга, я ж не злая. Рей кивнула Синдзи, Синдзи кивнул Рей, я кивнула сама себе и дала слово Майе.
— Выводы странные, — сказала Ибуки с опаской. Я поощрительно улыбнулась: мол, сделай свое дело, детка. — Если бы я… Ик! … не встречалась с описанием Волтурны, я бы никогда не сказала, что это за объект.
— Короче. Вирус, бактерия, простейшее?
— Вроде как вирус.
Мне очень захотелось отшлепать Майю. Нельзя со мной так.
— Ты хочешь сказать, что пока я тут сутки курортничала, ты даже не смогла определить домен?
Ибуки неожиданно обиделась, достала что-то из кармана на животе, и из этого чего-то выпрыгнул голо-экран.
— Смотри.
Я посмотрела и даже честно попыталась понять, что передо мной. Капсид у этого вируса слишком напоминал полноценную клеточную оболочку, а уж начинка… Зачем ему так много ДНК? Или это что вот такое было? Я жевала губу, а потом вспомнила ключевое слово и с сомнением посмотрела на экран интеркома:
— Ты хочешь сказать, что на «Ируиле» поработал «Творец»?
Майя поджала губы:
— Не очень-то хочу, если ты тоже помнишь эту историю. Симптоматика, опять же. Но в морфологическом и поведенческом аспекте — это «Творец». Я вот только не пойму, что с этими основаниями…
— Стоп-стоп, — поднял руку Каору. — А можно для провинциалов?
— Да легко, — отмахнулась Ибуки. — «Творец» — это микроорганизм, который нашли на Волтурне…
Я терла лоб, и ничего дельного натереть не получалось. Волтурна была раньше «Глизе 581 с», а имя собственное получила после того, как восторженные ученые обнаружили там океан, кишащий жизнью. Размах экосистемы поражал воображение: от условных вирусов до километровых каких-то щупальцев. Исследователи забились в мультиоргазме, но описать все это не смогли, швырнули там пару зондов и улетели. Не помню толком хронологии событий, но через год, кажется, примчались новые ребята, обвешанные грантами Империи, как волосатики колтунами, и разразился скандал. Оказалось, что Волтурну покрывает просто океан «первобытного бульона». Первую экспедицию объявили фальсификаторами, их данные и съемки — подделками. Ну и рассказам о скоропостижной смерти и разложении пойманных образцов, конечно, теперь мало кто верил.
Мало кто — это не значит «никто». Имя парня из головы вылетело, но он был с Бекассы, и он раздобыл лиофилизированные останки якобы волтурнских существ. Дальше все было как в фантастических рассказах или в историях про случайных изобретателей. Он выделил из сушеной дряни микроорганизм, дал ему какое-то имя и пошел сдавать в свою лабораторию. Там полученную среду обозвали колонией соплей, засунули в питательный супчик и… Короче, нет больше этого города на Бекассе.
Когда с планеты пошли сигналы биоопасности, подумали об эпидемии. Патрульные местной корпы обнаружили вместо города море колышущихся щупалец и ломающиеся под их весом арочные здания. По счастью — или по несчастью — корпорация оказалась с биологическим уклоном, так что вызывать термоядерные удары они не стали. Щупальца распотрошили, изучили и во второй раз выделили этот вирус. Уже с подходящим названием — «Творец».
— …когда он попадает в любую питательную среду, он начинает процесс ее преобразования. Буквально — х-хик! — строит клетки, собирает ткани по заложенной в ДНК программе.
— Майя, поправь меня, но «Творец» же работает только с неклеточными объектами?
Подбитая посреди вдохновенной речи Ибуки замолчала и посмотрела на меня.
— Теоретически… Да и практически, на Бекассе он создал полипов, которые генерируют протобионт. То есть, он изменяет и саму среду под себя.
Я поморщилась:
— Майя. Ты поняла, о чем я. «Творец» неспособен заражать людей. А эта дрянь — способна.
— Это, кстати, не совсем «Творец». Я уже изучила пять из восьми цепочек ДНК, и могу сказать, что там приличные отличия.
— А откуда у т-тебя данные о коде «Т-творца»?
«Да из рукава достала, — раздраженно подумала я. — Это же Майя, вечно у нее самые неожиданные вещи попадаются».
— Я занималась в том числе и «Творцом», — сухо сообщила Ибуки.
— Вот это я понимаю — разброс интересов, — сказал Нагиса с уважением.
Мне представилось, для чего специалист по Аянами могла изучать вирус, и в воображении все вышло мрачно. Бедные, бедные девочки-гвардейцы.
— Замнем, — предложила я. — Ибуки, я или Аянами можем быть носителями?
— Вполне.
Ого. То есть, Майя считает, что вирус способен пройти холодовую оболочку Рей. Плохо.
— Слабости?
— Нет… Или я его пока не расколола, — добавила Майя. — Ну, в смысле…
Я махнула на нее рукой: да понятно и так, что имелась в виду возможность лечения человека, а не абстрактный способ убить «Творца». Чего его убивать-то? Он скверно переносит гамма-облучение.
— Д-давайте исходить из данных лабораторий.
Синдзи покопался в запястном приборе и потер переносицу:
— Через п-пять минут «Сегоки» закончит расшифровку кодов «Ируила». Д-думаю, нам будет проще разобраться, если мы узнаем об их д-действиях.
Я кивнула и села на пол. В целом все логично. Поднеся руку к лицу, я думала о том, что могла бы и сама догадаться о «Творце». Ну, хотя бы предположить, что он тут замешан: и тот же разлитый протобионт, и тот ад, в который мы попали, подняв «Ируил» на поверхность.
***
…Подрагивая, комплекс полз снова к поднебесью. Я отвернулась от пульта и обстреляла коридор, в котором что-то со скрежетом ползло к комнате управления. Аянами просто стояла в сторонке. В воздухе вокруг нее кружились черные лезвия.
— Делаем так. Я прорываюсь к реактору, снимаю магнитные ограничители и готовлю бабах. Ты зачищаешь все вокруг посадочной площадки и держишься до моего возвращения.
Мимо меня с присвистом шваркнуло лезвие. Я не стала даже оглядываться: какая разница, кого там покромсало? Отупение от сплошной мерзости брало свое. Рей посмотрела на ожившие экраны внешних камер, и я проследила ее взгляд. Болота протобионта больше не было, а происходящее там просто-напросто не укладывалось в голову. Сросшиеся глыбы геля с жгутиками, какие-то щупальца, какие-то окостеневшие косы…
База «Ируил» напоминала бред человека, который искренне ненавидит жизнь как таковую.
— Я… Не смогу.
— Что?
— У меня остался час, — тихо сказала Рей. — Их слишком много.
«Сегоки» может обстрелять это все, оставалось три минуты до выхода на горизонт связи, и все было бы здорово, если бы не одно «но». Гразеры в атмосфере не помогут, а все остальное борт-вооружение одним выстрелом оставит тут кратер размером с сам фрегат.
— Не говори Синдзи, — вдруг попросила Рей…
***
— … Аска!
Я подняла голову. С экрана интеркома на меня смотрели лица разной степени обеспокоенности.
— Задумалась. Что хотели?
— Я сп-просил, что произошло после погружения комплекса, — напомнил Синдзи. — Хочу восстановить события.
— А, для истории. Ад там произошел, — буркнула я. — Эти твари полезли из всех щелей. Бывший состав станции. На некоторых даже одежда осталась.
— И ты решила уничтожить базу?
— Ну, для начала мы обтрясли их компьютеры, — вдохновенно сказала я. — Миссия — она ведь прежде всего.
Синдзи кивнул и, к моему удивлению, не стал делать виноватое лицо. А мне так хотелось посмотреть. Попробовать еще раз, что ли?
— Кстати, о событиях. Мы с Рей когда пробрались на поверхность, рассчитывали увидеть в атмосфере фрегат. Где вас носило? Вы что, этот ад не наблюдали?
— Н-наблюдали, — угрюмо сказал обормот. Видимо, воспоминания были не слишком милыми. Душевно рада, что не одной мне так показалось.
— Мы закладывали курс на предельный спуск, — пояснил Нагиса. — Синдзи хотел прижаться к поверхности и выжечь все маневровыми двигателями. А потом произошел первый взрыв.
Я запустила мозги. Конечно, ход был так себе. Например, если бы мы вылезли на поверхность, то от меня бы остался пепел, но обормот рассчитывал на возобновление связи, я так понимаю. Дескать, не высовывайтесь, девчонки, я тут пока слегка зажгу. А вот после этого самого «взрыва»…
— Что вы т-там взорвали?! — спросил Синдзи с чувством. — У нас отключились сверхдальние локаторы и вся связь.
А вот теперь ясно, чего он такой хмурый. Он нас, поди, похоронить успел. Ну, во всяком случае, меня — так точно.
— Климатическую установку, — сказала Рей. — Мы не ожидали, что она окажется нестабильной.
«Дура, — подумала я. — Ты б еще кондиционер «взорвала"».
Майя присвистнула:
— Что там за источник был? Такой выброс фотонов, как из… Даже не знаю из чего.
— Ты бы видела их реактор, — вмешалась я, пока Аянами не напортачила окончательно. «Ну не твое это, гвардеец. Не умеешь — не чеши». — Там мощность одних только граничных взрывов плазмы — о-го-го.
— Хм, п-предположим. А зачем тогда понадобилось в-взрывать реактор?
— Я вот здесь не поняла, — сказала я, подпуская в голос побольше агрессии. — Ты что, нас в чем-то подозреваешь? Да как по мне, там все расхренячить надо было, до мантии все взрывами перекопать!!!
— Первый взрыв выжег все на поверхности, — вмешалась Рей. — Подземный комплекс уцелел.
«Что за слаженная у нас двойка получилась. Ну загляденье прямо».
— Вот-вот, — подхватила я. — Для полного эффекта пришлось…
— Вы могли подождать нас, — неожиданно зло сказал Синдзи. — Зачем рисковать собой, если с «Сегоки» можно было просто хоть вручную сбросить сверхмассивную торпеду?!
Ни разу не заикнулся, паршивец. Ну, прости, не буду я длинноногой дурой, которую надо спасать.
— Да ты что? А что ж ты сам не пошел вниз, нас послал? Удобно быть спасателем с орбиты? Весь в белом, чуть что не так — сразу: «Да я бы!..»
Синдзи побледнел, стиснул губы — и промолчал. А меня даже слегка кольнула совесть: пусть он дурак и обормот, но он ведь хотел как лучше.
— Хорошо. Вы молодцы и поступили правильно, — неожиданно сказал он. — Тогда почему я подобрал вас всего за полминуты до взрыва реактора?
«Я искала Аянами», — чуть не брякнула я и замолчала.
Тут такое дело. Можно, конечно, продолжать давить на то, мол, хорошо все оценивать из чистенького фрегата, планы составлять, сверхмассивную торпеду надраивать. А вот мы мол, там в самой каше думали о том, как бы эту дрянь уничтожить и к штурмовику прорваться. Без взгляда из-под небес, так сказать. Только вот это все глупо и непрофессионально. В конце концов, я пусть и бывший, но инквизитор.
Можно рассказать правду, но я пообещала Рей.
Вот черт. Все-таки придется побыть немного женщиной. Совсем-совсем немного.
— Послушай, — сказала я хрипло. — Мне порвали скафандр, как только сбили щиты. Я буквально продиралась через эту погань, и меньше всего в это время я думала. Рей… Рей мне просто помогала.
Так, ну а теперь… В течение всей это тирады я старательно терла себе висок, а под конец даже позволила голосу слегка вздрогнуть.
— …А теперь, если ты не возражаешь, у меня побаливает голова. Сообщи, когда раскодируют данные.
Два шага к своему «лежбищу», в обход Рей, и — слегка припасть на одну ногу.
«Какой позор».
— Уже р-раскодированы, — сказал Синдзи, взрезая тяжелую паузу. — «С-сегоки»?
— Да, Синдзи?
— Д-данные на мой терминал.
— Уточни запрос, Синдзи.
— Выборку по к-ключевым словам «Пятый день», «признаки заражения» и «способы заражения».
— Принято.
Я слушала этот обмен репликами, стоя ко всем спиной. Рядом со мной лучилась холодом Аянами, и в глаза она мне не смотрела. Ослепительный свет шлюза больно царапался, и он мне не нравился.
— Р-рей, — окликнул Синдзи, и я обернулась. В интеркоме виднелась крайне веселая картинка: капитан что-то читал со своего наручного терминала, а у него буквально на плечах висели Ибуки и Нагиса. В их глазах играли блики быстро прокручиваемого текста.
— Да, Синдзи? — ответила Аянами почти в тон ВИ корабля. Я невольно поморщилась.
— Ты к-контактировала с самой средой вируса?
Рей не ответила, ожидая продолжения. В принципе, я бы тоже не возражала против уточнения вопроса: что еще за среда? Сопли этих мутантов? Протобионт?
— Среда содержалась в д-дозаторе, — подсказал обормот, с надеждой глядя на Аянами. — Сферическая к-капсула, метров пять в диаметре.
Мы похожую пакость видели только на камерах наблюдения. По крайней мере, я.
— Ее полностью сожгло первым взрывом, — хладнокровно сообщила Аянами.
А-а, вон оно что. Молодец, Рей. Как знала, что надо выжигать.
— Аска?
— Что — Аска? Нет, я даже не видела ничего похожего вблизи. Только на мониторе.
Синдзи потер щеку и принялся дальше листать текст. Майя только что не постанывала: ей, видимо, мешали читать что-то очень интересное. Каору, склонив голову, шевелил губами, проговаривая что-то. Куда ему, штурману, до микробиологии и генетики.
Мне было до невозможности интересно, что же там такое. За всеми расспросами последнего часа я как-то подзабыла, что могу вскоре превратиться в слизистое когтистое не пойми что.
— Т-так, ну дальше потом, — объявил обормот. — Г-главный вывод: опасен только контакт со средой. П-после попадания в первого носителя вирус может распространяться, но гибнет внутри нового живого организма…
Майя захихикала:
— Бред какой-то. «Творец» же…
— Это не «Т-творец», — оборвал ее Синдзи. — Это когда-то было «Т-творцом». Смотри…
— Э, э! — я помахала рукой перед интеркомом. — Давайте сначала с нами решим, хорошо?
Синдзи кивнул и обернулся к Ибуки:
— Майя, как б-быстро ты сможешь разобраться?
— Полчаса. Ммм… Нет, лучше час.
— Дашь ей два — она и два часа будет копаться, — предупредила я.
— Час, — твердо сказала Майя и убежала к себе. Она стремительно уменьшалась в поле зрения интеркома, Нагиса смотрел ей вслед, а Синдзи тер висок, отражая мой собственный жест.
— «С-сегоки». Данные по «Ируилу» — доктору Ибуки.
Я кивнула ему и очень удачно села на пол — прямо в третью позицию бифудху.
***
— Нет, ну уроды, представляешь?
Я представляла. Заражать своих сотрудников — это очень, очень некрасиво. А ведь как все начиналось! Целенаправленное моделирование жизни по заданным условиям — вот что такое этот «Пятый день».
— Уроды. Можно подумать, тебе не доводилось такого делать.
Ибуки пошмыгала носом и сделала многозначительное лицо:
— Мне лично — нет!
— Допустим, я поверила.
— Допустим, я тебя… ик!.. не послала.
Я решила не отвечать. Что взять с пьяной женщины? Мне самой уже было сильно хорошо, дурацкая афера с ускоренной эволюцией разошлась на атомы в миллионах километров за кормой «Сегоки». Все было даже почти отлично.
— Интересно, — сказала вдруг Майя, — почему они не свернули проект, когда «Творец» мутировал.
Я поморщилась:
— Ибуки, тебя что, вырубить, чтобы ты прекратила об этом говорить?
— Нет, ну ты только посмотри! Ик! И без того малоизученный вирус перерождается и начинает изменять уже существующие живые организмы! Он же никогда не вмешивался в человеческие гены!
Мне вспомнились эти самые организмы, и выпивка встала в горле колом. Майя еще там что-то пьяно булькала, а я, поставив локти на стол, смотрела в подрагивающее зеркало ликера. В этой дерьмовой ситуации я видела сплошную иронию: люди притащились к черту на рога, чтобы скрытно изучать искусственную эволюцию, устроили все по уму, а потом вмешался неучтенный фактор. Радиационный фон планеты — высоковатый для человека — был куда ниже, чем волтурнский, и «Творец» вдруг изменился. Люди — очень глупые твари, даже когда это очень умные люди, поэтому они с радостью сунули руки туда по локоть. Ведь экспериментировать с себе подобными — куда круче, чем с озером соплей… Вот откуда это у нас, а? Почему мы такие двинутые на идее улучшить свой вид? Наверное, это как-то связано с тем, что по утрам смотрит на нас на всех из зеркала.
Я выхлебала полстакана и поморщилась. Майя присвистнула и последовала моему примеру. А я все доедала себе мозг иронией произошедшего.
Потому что под завязку прилетели мы, когда у корпы связь с базой оборвалась. Прилетели, навалили полные штаны и с перепуга обратили все в пыль. И вот теперь жжем двигатели, торопимся, чтобы где-то кто-то смог повторить феерический успех базы «Ируил». Или — чем космос не шутит — даже превзойти его.
— У тебя еще осталось? Ххик!
Я с сомнением посмотрела на стакан.
— Да, мне хватит.
— Уверена?
— Угу. Я хочу спокойно выспаться, а не блевать.
Майя хмыкнула и развалилась в своем кресле, опасно размахивая полупустым стаканом.
— А вообще — хорошо посидели, правда?
Я вспомнила нашу маленькую посиделку и кивнула. Мне, конечно, не понравилось, но все равно было как-то душевно — уж после шлюза так тем более. Я даже отвыкла дергаться при звуках голоса виртуала. А, вот, кстати.
— Майя, я забыла обор… Синдзи спросить, зачем он вернул в строй ВИ. Ты не в курсе?
— Ну, просто ведь, — снисходительно сообщила Ибуки. — Он мотался по кораблю, как угорелый. А виртуал дает простоту в общении с системами. Ну и в полном… ик! …функционале компьютеры быстрее щелкали коды.
Логично, решила я и больше не стала портить себе этим настроение.
Все было совсем здорово: удостоверилась, что не больна, два часа провела в душе, отмываясь от мутировавших ученых, пота и всего-всего ужаса. И посидела в компании всяких чокнутых граждан, а вот теперь допивала с милой докторшей. Допивала, не чувствуя в мозгах ни капельки спирта.
«Спать хочу. А, нет. Стоп, я хотела еще кое-что у Майи уточнить».
— Ладно, — зевнула я, вставая. — Пойду к себе, пожалуй.
Ибуки накрутила челку себе на палец и мечтательно улыбнулась:
— Эх, ладно. Давай.
— Даю, — сказала я через плечо. — А вообще — спасибо тебе за Аянами. Если бы ты ее не подлатала, я бы сейчас ммм… Ну, была бы несколько не в себе.
Ибуки хохотнула:
— Ну, я свой рацион отрабатываю честно. И как она тебе, кстати?
— Милая девчонка. Только… Странно все как-то.
— Ну-ка, ну-ка, — оживилась Майя. — Садись и рассказывай, какую из прорвы странностей Аянами ты обнаружила?
Я изобразила сосредоточенное лицо и якобы даже погрузилась в себя. Майя под шумок подвинула мне свеженаполненный стакан.
— Как тебе сказать, интуиция, наверное, — начала я, старательно перемешивая в голосе наглость и неуверенность. — Мне кажется, что Рей дерется словно бы вполсилы. Ну, как будто бережется. Нет, в смысле, дай нам космос всем так беречься, конечно…
— Она больна, — оборвала меня Ибуки. — А ты просто умница, если это учуяла. У нее системное повреждение… Ик! Энергетических контуров.
— А… Ну это все объясняет, — сказала я как можно язвительнее.
— Окей, скажем проще. У нее повреждены крылья.
«Проще? Пооскорбляй меня тут еще, запойная».
— Крылья? Поподробнее.
— У Аянами в боевом режиме формируются крылья — особые плоскости для обмена энергией со средой. На пике мощности их видно даже невооруженным взглядом…
О да. Их видно.
***
— … Не говори Синдзи, — вдруг попросила Рей.
— Что?
— Иди к реактору. Я уничтожу все снаружи.
— Но…
— Ты много разговариваешь.
Рей изменилась. Никому уже давно не нужный десантный скафандр вспыхнул голубым пламенем и сгорел, распадаясь догорающими угольями, а под ним закрутилась буря ее родного черного комбинезона. А потом…
Потолок треснул прямо над ней, и Аянами взмыла в пролом, словно кто-то дернул ее за невидимую нить. Весь комплекс пошел дрожью, замерцали помехи на экранах, а я снова выстрелила вдоль коридора — вслепую, просто чтобы что-то сделать, чтобы привести себя в чувства.
«Бывает. И не такое бывает».
Я бегом бросилась к коридору, прокручивая в голове сотни будущих вопросов к красноглазой загадке, и зацепилась взглядом за монитор. На панорамной камере под ночное небо взмыла крохотная фигурка, расправляющая огромные золотисто-оранжевые крылья. Чудовища в ближнем радиусе сразу сгорели, и прежде чем экран зашелся «снегом» пропавшего сигнала, я увидела, как из рук фигурки вырастают пылающие бичи.
***
— Да ты на ходу спишь, — пьяно хихикнула Майя. — Иди, иди. Завтра дорасскажу.
— Ага, завтра, — тупо согласилась я.
— Короче, наша Аянами — инвалид. Она умрет, если попытается распустить свои крылья. Хотя… — Ибуки уперла палец в край стакана и покачала его, удерживая в опасном равновесии. — Да ну, бред.
— Что — бред? — раздраженно спросила я, изображая сонливость.
— Бред — это бред, — зевнула Майя. — Приятных снов, Аска.
— И тебе не сдохнуть.
Ибуки расхохоталась, а я ушла в затемненный коридор — к своим сомнениям — и была при этом уверена только в одном: «Рей права. Синдзи точно расстроится. Рано или поздно».