В чем суть подлинной свободы? Тогда я считал, что в отсутствии чувства вины. Именно оно тормозит человеческую экспансию. Макс обладал свободой в избытке, мне приходилось за нее сражаться. Делать это ежедневно, ежечасно, бросая все новые и новые силы на борьбу с самим собой.
Мне понадобилось время, чтобы собраться с духом и позвонить Маше. Правильно говорят: любовь – это болезнь. Мамаша обдала меня ледяным ветром, но дочку позвала.
– Привет.
– Привет.
– Хочу пригласить тебя в театр. Ты как?
– С удовольствием.
Голос мягкий, приветливый, с эротическими нотками. Я на коне, черт возьми!
Мы встречались почти ежедневно. Сплошная культурная программа. Никаких кабаков, дискотек, ночных клубов, алкоголя. Вместо этого музеи, выставки, концерты, дежурные цветочки… К концу второй недели я стал выдыхаться – такой отдых, без секса, на большого любителя.
Макс позвонил и тут же предложил встретиться на даче. Видно, приучал меня к будущему старту.
Тишина, свежий воздух, много баварского пива и ценные указания. Мы устроили вечерние шашлыки, костер уютно потрескивал, настраивая на лирический лад. Признанный мастер Макс колдовал над бараниной. Не отрываясь от процесса, он произнес:
– У тебя счастливый вид.
– Такое не скроешь.
– Рад за тебя. Машка классная девчонка. Чуть с прибабахом, но в самую меру, чтобы казаться незаурядной.
– Тебе бы жениться, чтобы было с чем сравнивать.
– К слову, знаешь, как переводится с американского сленга выражение «ball and chain» – «ядро и цепь»?
– Куда уж нам со свиным рылом…
– Упс!
– Вот именно. Так что каждому свое: кому – ядро с цепью, как каторжнику, кому – Великую Истину. Но хватит о грустном – принцесса ждет своего принца. Двухместный номер в гранд-отеле «Европа» забронирован на два дня. Но ты должен соответствовать.
Макс рассказал, в какой в салон красоты сходить, каким парфюмом пользоваться…
– Она обожает все итальянское. Это и понятно…
– Что понятно?
– Ты в курсе, что у нее бабка по отцовской линии живет в Италии?
– Вот это новость!
– Бабулька шикарная, внучку обожает и бредит идеей перетащить ее в Италию. Однажды я с ней встречался, когда ездил в Неаполь.
– Классно.
– Для нее да, для тебя – не очень. Пока будут шить костюм, а это четыре-пять дней, ты должен ознакомиться с итальянской кухней, вызубрить назубок названия приличных вин, тамошние достопримечательности, оперных певцов, разучить пару-тройку танцев.
– Чего-чего?.. Ты что, клоуна из меня мастеришь?!
– Ладно, танцы не надо. Это уже перебор.
Пока я переваривал полученную информацию, он продолжал вываливать новые блоки:
– Подойди к итальянскому вопросу серьезно. Запомни: ты должен быть безупречен. Завтра съездишь по этому адресу. Там живет очень приличный портной. Снимет с тебя мерку. Он в курсе.
Я задал дурацкий вопрос – типичный для малообеспеченного человека:
– А деньги?
– Не твоя проблема.
Он полил шашлыки белым вином.
– Во время свидания не молчи, не застывай, не уходи в свои мысли, держи себя в тонусе… не ты для нее, а она для тебя – пусть сразу это почувствует. Не вздумай много пить. Сразу меняй тему, если она спросит обо мне. Побольше бархата в голосе. Не молчи, но избегай нервной болтовни. Заранее продумай, о чем будешь говорить. О себе не вздумай! Все внимание к ней. Она – твоя звезда, твоя гуру, центр вселенной, не слушай ее, а внимай. Наслаждайся звуком ее голоса, следи за взмахом ее ресниц, движением губ, малейшей переменой позы. Если прячет ладони, откидывается на стуле, опускает глаза вниз – тревожный знак: значит, что-то делаешь не так. Сокращает дистанцию, поправляет волосы, смотрит в глаза долгим взглядом, улыбается – все путем. Не налегай на жратву. Трапеза должна проходить не спеша. К вам прикрепят вышколенного официанта, не вздумай обращать на него внимание.
– Трудновато…
– Терпи. Избавляйся от плебейских привычек. Ты замахнулся на принцессу.
Я тщательно конспектировал ценные указания, понимая, что одна грубая ошибка может обернуться непоправимым конфузом.
Попытки прикинуть, во что обошелся королевский вечер, не увенчались успехом. Выходила очень солидная сумма. Изящным жестом Макс сковал нас с Машей золотыми наручниками, а ключ сунул себе за пазуху. Догадывалась ли она? Конечно, догадывалась – девушка умная, но, видимо, решила ему отомстить. Или меня пожалела…
К лешему! Лучше не задаваться такими вопросами. В то заветное утро я открыл глаза. Увидел знакомую трещину в потолке, стараясь не думать о том, что меня ожидает. Не хотелось спугнуть свое счастье. Я принялся складывать драгоценные минуты в хранилище моей памяти, как скупец опускает золотые монеты в заветный сундучок, чтобы потом, в серой пелене повседневности, полюбоваться их блеском. Со временем забылось многое, но эти восемнадцать часов остались самым светлым воспоминанием в моей материальной жизни.
Итальянскую тему я зубрил, как экзамен по анатомии, чувствовал – это и есть та самая палочка-выручалочка, которая не позволит повиснуть беседе или соскользнуть на тему «а-ля Макс».
Накануне вечером посыльный доставил гламурную одежку. Содержимое коробки: ботинки фирмы «Гуччи», сшитый на заказ смокинг, три шелковых рубашки, две жилетки, столько же галстуков в тон плюс стильная золотая заколка в виде буквы Z и позолоченая зажигалка «Зиппо», кредитная карта «Американ экспресс» с указанием пин-кода.
Раньше подобную одежду я видел только по телевизору, теперь мне впервые предстояло ее примерить. Впрочем, все в тот вечер происходило со мной в первый раз, а потому не буду повторяться.
В кои-то веки я себе понравился. В зеркале стоял худощавый молодой человек, рост метр семьдесят восемь (с каблуками выше), безукоризненно сшитый смокинг, пестрая жилетка с сиреневым отливом, белоснежная рубашка, галстук в тон, чуть взлохмаченная прическа, легкая небритость, изысканная небрежность в сочетании с безупречностью – все, как учил сэнсэй. Еще бы кудряшек на голову, и вылитый итальянский бизнесмен.
Пятница, семнадцать десять, звонок по городскому:
– Добрый день, машина подана…
– Спасибо…
Я снова полюбовался на себя в зеркале.
– «Подана…»
Ничего себе! Словно карета для барина.
Думал, приедет банальная иномарка, в лучшем случае – подержанный джип, но такое… У подъезда брежневской семиэтажки стоял лимузин, сверкая белизной, как платье невесты. Все, кто в это время находился на улице: случайные прохожие, собачники, пенсионерки на скамейках, – все, как по команде, уставились на длиннющую машину, потом на человека в смокинге и длинном кожаном плаще. Бьюсь об заклад – большинство меня просто не узнали.
Шофер, крепкий улыбчивый мужчина лет сорока, одетый в безукоризненную тройку, вышел из машины и галантно распахнул дверь. Я попытался подавить чувство неловкости, придать своему облику вальяжную уверенность и неповторимый стиль.
Убранство салона подавляло своим блеском. Может, для кого-то это привычное дело, но мне пришлось приспосабливаться к такой роскоши. Машина рассчитана на восемь мест, мягкая кожа, угловой диван, кондиционер, холодильник, мини-бар, потолок… Бог ты мой! Звездное небо на зеркальном фоне!.. Два жидкокристаллических монитора и встроенный сиди-чейнджер с очень приличными колонками…
Водитель повернулся ко мне, продемонстрировав отличную работу дантиста:
– Добрый вечер. Меня зовут Сергей.
– Владислав… – Внешний вид обязывал прибавить: – … Васильевич. Шикарная машина…
– «Линкольн таун кар ультра супер стрейч», – произнес он без запинки. – Сегодня я не только ваш шофер, но распорядитель намеченной программы и, если позволите, телохранитель. Я буду решать все вопросы и постараюсь приложить все усилия, чтобы сделать ваш отдых максимально приятным. К вашим услугам напитки, набор компакт-дисков, спутниковая связь.
– Прекрасно. Тогда трогайте.
Я покосился в сторону мини-бара, вспомнил слова Макса и плеснул себе каплю виски и много пепси. В душе шевельнулось чувство вины, но тут же погасло. Я вспомнил кресло, бессмысленные глаза моего друга и, дабы отогнать кошмарные воспоминания, поставил какую-то музыку, кажется, что-то из Эндрю Дональдса. По мере того, как мы приближались к цели, молоточки в груди стучали все интенсивней.
Сергей припарковал лимузин напротив многоквартирного дома улучшенной планировки, позвонил по мобильнику. Ждать пришлось минут пятнадцать – Маша никогда не приходила вовремя.
Наконец она появилась – в шелковом небесно-голубом вечернем платье, ослепительно открывавшем стройные загорелые ножки. Туфли на каблуке делали ее еще стройнее. Покрой поражал изяществом стиля, легкостью и свободой. От левой груди к бедру тянулся шов, украшенный серебристыми лепестками. Платье подчеркивало округлую грудь и мягкий, чуть девичий переход от талии к бедрам. Плечи покрывала прозрачная газовая накидка с вышивкой. Волосы были уложены в умопомрачительную прическу. Настоящая светская львица!
Серега не удержался:
– Простите за бестактность, но я давно не встречал таких красивых девушек. Вам можно позавидовать.
– Сам себе завидую, – признался я.
Он поспешил открыть девушке дверь. Да, похоже, Макс оказался прав, в ней действительно сидел тщеславный бесенок – Маша преобразилась до неузнаваемости. Интересно, куда подевалась скромность, которую без устали вбивали в нее неутомимые воспитатели? Да, итальянские гены не задавишь…
Вокруг Маши увивался мужчина в возрасте, а она вела себя как английская королева: величавая поступь, на кукольном лице печать достоинства и сознания собственной красоты и в то же время – трогательная простота, за которой скрывалось доброе сердце. Зря я беспокоился. Рядом с такой красоткой любой выглядел бы как великосветский денди.
Сергей проявил такт, опустив перегородку без нашей просьбы. Мы немного поколесили по городу, съездили в Пушкин, где он, воспользовавшись каким-то удостоверением, провел нас в Екатерининский дворец со служебного входа. Потом развернулись обратно – прямиком к «Гранд-отелю». Хотел бы я, чтобы этот утонченный дяденька-шофер шел со мной по жизни, оберегая от жизненных невзгод.
Сергей припарковал лимузин рядом с отелем. Швейцар в проходе, подобострастно поклонился, видимо приняв нас за миллионеров, я сунул ему десять долларов, тот склонился еще ниже.
Добрый гений проводил нас прямиком в ресторан итальянской кухни «Росси» (ожидаемый выбор) и сдал с рук на руки метрдотелю. Тот очень вежливо усадил нас за столик и исчез. Через несколько секунд появился вышколенный официант.
Какая-то дама за соседним столиком улыбнулась мне как хорошему знакомому, ее спутник, по виду пожилой итальянец, слегка склонил седую голову в знак приветствия. Я ответил тем же. Мужчина произнес что-то на итальянском, Маша с улыбкой что-то ответила, и соседи расцвели, как два куста герани.
С названиями блюд я определился, но в винах по-прежнему мало что смыслил. К счастью, Маша взяла инициативу на себя. В тот день я узнал массу нового: маринованное мясо – «карпаччо», посыпанное пармезаном, горечь салата с заправкой из лимона, мягкое сухое вино с привкусом свежего винограда, пикантный сыр «горгониола», подаваемый к десертному вину, восхитительные трубочки «канноли», фруктовый шербет…
Итальянский антураж зажег в ней настоящее пламя. Макс и здесь оказался прав. Говорить мне много не пришлось: Маша с горящим взором рассказывала о времени, проведенном в Италии. Затем последовала длинная история о том, как ее героическая итальянская бабушка познакомилась с не менее героическим русским дедушкой. И так далее… всего не упомнишь.
Я делал вид, что внимательно слушаю, наблюдая за ее лицом, улыбкой, удивительными глазами с их поистине гипнотической силой. Не верилось, что все это для меня…
Без четверти одиннадцать материализовался наш труженик Сергей. Поскольку «Росси» закрывался, он повел нас в смежное заведение под названием «Икорный бар», где мы в полной мере насладились рыбными деликатесами, красной и черной икрой. Эти вкусности мы запивали мягкой анисовой водкой родом из Финляндии. Правда, пили в меру: Маша равнодушна к алкоголю, а я пьянел и без допинга. К счастью, за все время нашего рандеву мы не коснулись темы Макса. Ни слова, ни намека на то, почему мы здесь оказались.
Сергей снова материализовался в начале второго ночи, проводил нас до апартаментов. Прежде чем пожелать хорошего отдыха, он вкратце ознакомил с удобствами.
– Имеется спутниковое и кабельное телевидение. Мини-бар в вашем полном распоряжении, в шкафу вы найдете все необходимое…
Меня это мало интересовало. С замиранием сердца я жаждал узнать, есть ли у Маши пути к отступлению, – одна или две кровати в номере.
– Желаю приятно провести время…
Маша отправилась в ванную комнату, я метнулся в спальню, которую отделяла от комнаты небольшая перегородка. Йес! Огромная двухспальная кровать – одна на двоих!
В номере все дышало уютом и тем особым комфортом, какой могут дать высоченные потолки, украшенные старинной лепниной, добротная мебель, ковры на полу. Я принялся изучать содержимое мини-бара и выбрал бутылку сухого вина.
Маша отсутствовала довольно долго, зато вознаградила меня в полной мере. На ней остался голубой махровый халат, волосы рассыпались по плечам. Комнату заполнил аромат очень нежных шлейфовых духов. Мы расположились в двух глубоких удобных креслах, между нами был лакированный столик с фруктами, цветами в плетеной корзине и бутылкой вина. Мы просто сидели и говорили ни о чем. Беседа плавно перетекала с одной темы на другую – кроме одной-единственной, запрещенной для нас обоих… Та ночь принадлежала только мне. Я это видел и упивался каждым мгновением.
Она отпила глоток вина, призывно глядя мне в глаза. Коварство хорошего вина в том, что незаметно можно выпить лишнего и поддаться эротической магии напитка. Именно это и произошло с моей девушкой. «Меньше болтовни – больше дела», – вспомнил я инструктаж Макса, отодвинул кресло, опустился перед ней на колени, прижался губами к ее руке.
Маша вздрогнула, глубоко вздохнула, ее ладонь зарылась в моих волосах. Наклонившись поближе, она прошептала:
– Сбегай в ванную и побыстрей возвращайся…
Когда я вернулся, спальню окутал полумрак. Отраженный свет падал от торшера в смежной комнате. Ее глаза блестели, волосы рассыпались по подушке. Ее грудь, упругая и горячая, вздымалась и опадала под моими губами. Наши руки беспорядочно блуждали, изучая друг друга. Я покрывал поцелуями шею, плечи, живот, пьянея от запаха бархатистой кожи. Наконец я приник к губам, о которых так долго грезил, – мягкие, полные, чарующе чувственные, совсем как в моих эротических снах. Она целовалась нежно, почти застенчиво, скользя языком во рту. Мои пальцы скользили вокруг ее набухших сосков, тело, наэлектризованное возбуждением, стремилось слиться с моей ожившей мечтой, но я понимал: спешить нельзя, иначе можно все испортить. Она сама подала знак, и я сделал все очень нежно. Мы закружились в ритме страсти. Тела покрылись испариной, она что-то бессвязно шептала. В предвкушении кульминации Маша вся устремилась навстречу, я усилил мощь натиска и почти пригвоздил ее к постели. В какой-то момент мне показалось, что мы с ней единое целое. Это длилось всего мгновение, потом я услышал ее стон, потом – ослепительная вспышка…
Она заснула почти сразу – как маленький ребенок, свернулась калачиком, повернувшись ко мне спиной. И это все? Так мало?! Я не мог заснуть, я чувствовал себя изголодавшимся гурманом, которого покормили с ложечки. Ну ничего, проснется, наверстаю. До вечера не выпущу ее из постели…
С этой мыслью я нырнул в небытие, а когда проснулся, постель пустовала.
Маша, выходи скорее, котенок, я по тебе безумно соскучился…
Тишина.
Нет, только не это!
Одеяло отлетело в сторону, я бегом пересек комнату, рванулся в ванную. Халатик, женские тапочки с пушистыми мышками и сакраментальная надпись на зеркале, выведенная губной помадой: «Прости меня, Влад!»
Могла бы и не писать. Сделала только больнее. Ушла бы по-английски, без банально пафосных надписей.
Я вернулся в комнату. На глаза попался буклет с перечнем услуг, предлагаемых отелем. В конце концов, у меня еще целый день. Глупо торчать в номере и напиваться в гордом одиночестве. Еще глупее тащиться в свою коммуналку и проливать слезы по разбитому сердцу. Столик оплачен, будем пировать. Настоящий мужик снял бы какую-нибудь куклу, но на это не хватит пороха…
Я обнаружил в шкафу спортивный костюм. Потом качался в тренажерном зале, потел в сауне, плавал в бассейне, кряхтел под сильными руками массажистки и вдруг поймал себя на мысли, что это всего лишь мое тело. Душа тянулась к Маше, но не могла найти.
Сергей больше не появлялся, за что ему низкий поклон. Похоже, он владел полной информацией, а потому из чувства такта обо всем договорился и вовремя исчез. На исходе второго дня я собрался домой, попросив у консьержки аккуратно упаковать парадную одежду в коробку.
Я не хотел оттуда уходить, чувствовал себя ребенком, которого волокут домой из Диснейленда, Золушкой в мужском обличье, без всяких шансов на будущее. Когда за мной закрылись двери пятизвездочного отеля, а швейцар даже не улыбнулся на прощание, захотелось завыть от тоски – больше никаких лимузинов, никаких ангелов-хранителей, никаких волшебных ночей… Здравствуй, привычная шкура повседневности.
Когда женщинам больно, они поплачут, и на душе станет легче. У мужиков есть алкоголь, великий и убийственный утешитель.
Тачку ловить я не стал. После «Линкольна» любая покажется тарантасом. Домой добрался на метро, купил бутылку водки, нехитрой закуски и напился в хлам. Тяжко снимать смокинг баловня судьбы и влезать в дубленую шкуру молодого российского эскулапа. Одно утешало: я все-таки увидел свой «Париж» и теперь могу спокойно умереть.