«Урал», в котором везли наших героев, как и другие два иностранных грузовика, остановился возле погрузочной платформы завода. Муры, пыхтя от напряжения, снова опустили заднюю стенку-дверь и водрузили скамейки на положенные места, надев цилиндры их опор на шипы, наваренные в местах перекрестий решетки. Затем кваз вместе с парой подручных обступили загончик с пленными и отворили небольшую дверцу.

Крик скомандовал:

— На выход! И этого тоже прихватите. Церемониться дальше с ним никто не будет, — мур указал на Дмитрия, еле перебирающего ногами.

Монах и Якут выволокли на плечах бородача. Вслед за ними из клетки вылезла вся семья хозяина заправки. Один из незнакомцев сидящих в одной клетке с рейдерами вдруг сорвался в истерике. Видимо, нервное напряжение достигло своего пика, и организм дал волю эмоциям:

— Я не понимаю, что вообще происходит? Если это военные действия, то это перечеркивает все международные права человека!

Ренегаты громко расхохотались. Похоже, мужику было мало вида монстров, пытающихся разорвать его меньше часа назад. Один из муров размахнулся и ударил прикладом автомата в живот истерившего клерка. Тот свалился в пыль, отчего окончательно испачкал свою белоснежную рубашку и синие брюки. Натужный кашель оборвал слова, а пинок ботинка повалил на бок.

Второго мужика упрашивать не пришлось, он вылез из кузова сам и, опасливо озираясь, пошел по направлению к Монаху и Якуту. Сообразил, кого следует держаться. Из соседнего грузовика выгоняли других людей — клетка в нем была явно больше, и пленников было более десятка.

Мур с револьвером, которого все по-прежнему величали только как шефа, подошел к Аглае и воскликнул, картинно расставив руки:

— Моя ты дорогая! Только тебя я ждал всю жизнь!

Отбросы хором подобострастно загоготали, бросая сальные взгляды на молодую девушку. Дмитрий качнулся навстречу начальнику муров, но тот мгновенно выхватил револьвер. Похоже, чудаковатый ренегат соображал весьма недурно, потому что направил он дуло вовсе не на бородача, а на его жену. Дарья застыла на месте, словно загипнотизированная стволом. Руки её были связаны в запястьях и сложены на груди. Пальцы теребили нательный крестик.

Дмитрий замер, смотря с отчаянием и ненавистью на Шефа. Монах подумал, что, скорее всего, это и была кличка командира. Тот усмехнулся и проговорил едким голосом, проведя задумчиво по гладко выбритой лысине:

— Ты не кипишуй так, мужик. Твоя дочка будет жить. Не очень, конечно, хорошо…

Муры вокруг снова заржали. Монах стиснул зубы. Сейчас хотелось расстрелять всю толпу из пулемета, не оставив в живых ни одного морального урода, напрасно попирающего землю ногами. Якута, видимо, обуревали те же чувства. Напарник весь подобрался и напрягся, будто загнанный хищник.

Из-за спины послышался очень гулкий и внушающий ужас голос:

— Ну что? Это наши новенькие? Неплохой улов, неплохой.

Шеф тут же подтянулся и отчеканил:

— Двадцать четыре человека. Считая Бурого.

Все обернулись и увидели нечто, что когда-то было человеком. Еще один кваз, одетый в безразмерный балахон-плащ — высился на ступенях. По сравнению с ним уже знакомый Крик был всего лишь младшим братом. На мутировавшем иммунном, ростом больше двух метров, помимо верхней одежды, были надеты штаны защитного цвета, сшитые на заказ из грубой ткани. Увеличенная разгрузка на брюхе, руки, каждая из которых была способна обхватить баскетбольный мяч. При этом в темных глазах кваза светилась жестокая, извращенная, но гибкая и развитая мысль. Нечасто такое встретишь.

Квадратная челюсть пришла в движение, и рокочущий бас возвестил на весь двор:

— Меня зовут Джек.

Кто-то из толпы муров крикнул

— … Потрошитель!

Раздался громкий хохот. Пленных начали толкать прикладами, собирая в одну кучу перед ступенями погрузочной платформы.

Кваз с насмешливой улыбкой наслаждался произведенным впечатление. Тщеславия он был не лишен. Глаза остановились на Монахе:

— Ты, откуда?

Рейдер угрюмо проговорил в ответ:

— С крайнего запада.

Кваз изумленно поднял бровь:

— Серьезно? К нам пожаловали охотники на мутантов. Слышали ребята, Вы взяли трейсера.

Послышалось шушуканье.

Джек добавил, жестко обрезав переговоры:

— Пройти через весь Мертвый коридор, и подохнуть на скотобойне. Не повезло тебе, трейсер.

Кваз повернулся к Шефу и поинтересовался:

— А чем же Бурый проштрафился?

Лысый торопливо залепетал:

— Убил он одного иммунного свежего. По закону он…

— Да-да-да. Все верно, — Джек перебил подчиненного, — По обычаям нашего товарищества, он обязан занять место убитого товара.

Слово товарищество показалось Монаху более чем неуместным в этой ситуации. Он видел лишь банду, которую держал вместе страх, жажда наживы и то, что муров жестоко истребляли все остальные иммунные.

Главарь группировки тем временем раздумывал вслух:

— Ну что же, вы привезли на две туши больше в этот раз, — кваз указал на Монаха и Якута, — Поэтому, может быть, Бурый просто отработает свой штраф на «медленной кухне». А там поглядим, если выживет после четырех-пяти операций — пусть гуляет. А пока посадите в клетку со всеми. Внешники приедут за товаром сегодня. Не повредите сильно.

Громила замолчал на секунду, а затем резко обернулся с улыбкой к Дмитрию и его семье:

— Хотя, раз у нас пара дополнительных туш, одну можно оставить себе, ведь так, ребята? — мур присел перед сидящей на земле Аглаей.

Ренегаты одобрительно загудели. Шеф вдруг заговорил, с ехидством смотря на Дмитрия:

— Вот этот поднял на меня руку.

Потрошитель тут же сменил усмешку на гримасу злости и повернул лицо вплотную к лицу бородача:

— Правда? Ну, тогда мы проведем небольшую экскурсию для наших товарищей из этого грузовика. Посмотрите, как у нас налажено «производство». А ты, — огромный палец с закостенелым острым ногтем ткнулся в грудь бывшего хозяина заправки, — поглядишь на то, что станет и с твоей девчушкой, только через время. Это ведь твоя дочь?

Не дожидаясь ответа, кваз выпрямился во весь свой рост и отдал приказ:

— Эту группу — за мной. Остальных в камеру.

Монаха, Якута, двоих клерков и семью Дмитрия — рывками подняли на ноги и погнали внутрь завода вслед за широко шагающим главарем.

Главный цех был разделен на несколько отсеков. Проходя мимо одного из них, проводник заглянул внутрь и обнаружил на металлическом поддоне для разделки крупного рогатого скота лежащего человека. Лицо его уже приняло мертвенно-бледный оттенок.

Их вели не по скотобойне — это был минизавод по производству человеческих органов для внешников. И, скорее всего, одна из «ферм» муров. Последнее предположение через минуту уже подтвердилось — Джек остановился около застекленной решетки и гостеприимно взмахнул рукой, обращаясь к Дмитрию:

— Смотри. Некоторые из вас, еще не знаю кто, будут жить здесь.

За стеклом по углам сидели сгорбившиеся полураздетые люди. По напухшим синякам под глазами, было понятно, что чувствуют они себя ужасно. Единственным предметом обихода в комнате был большой кулер.

Прямо на глазах «экскурсантов», один из муров в белом замызганном переднике, вливал в горло одному из пленных порцию живчика, набрав её в кружку из кулера. Местная банда муров явно не любила тратиться на дополнительный допинг для своих жертв. На их телах то тут, то там были видны грубо зашитые разрезы.

Кваз возвестил:

— Это наша «медленная кухня». Для незнающих расскажу, — глаза Джека снова ехидно уставились на Дмитрия, — у вас у всех отличная регенерация. Мы забираем необходимые органы, а затем под воздействием живчика с… эмм… определенными добавками — выращиваем их снова. И обычно для этого используем тех, кому примерно девятнадцать-двадцать-пять лет. Это лучший период для ускоренного урожая.

Потрошитель посмотрел на Аглаю и продолжил:

— А вами всеми скоро займется Хирург. Хирург! Пойди сюда, познакомься с новыми кадрами.

Из соседнего отсека вышел невысокого роста человек в заляпанном кровью врачебном костюме. Полубезумные глаза преданно уставились на Джека:

— Я тут, босс.

— Вот, смотри. Этот напал на Шефа, с ним можешь быть не особо осторожным, — кваз явно издевался, пританцовывая вокруг угрюмого Дмитрия, смотрящего в бессилии в пол.

Псих-врач явно обрадовался новости и часто закивал, так ничего и не сказав.

Клерк, который истерил при выгрузке из грузовика пять минут назад, вдруг бросился к хозяину всей этой адской лавочки с истошным криком:

— Пожалуйста! Умоляю Вас! Не убивайте. Я могу быть полезен. Я… Я могу работать где-угодно. Только не надо сюда! Я прошу Вас.

Перекошенное от ужаса лицо уже начинавшего трогаться умом новичка, застыло к кричащей маске страха. Он заломил в отчаянии руки и грохнулся на колени перед громилой, причитая и роняя слезы. Монах с омерзением посмотрел на валяющегося в ногах Джека мужика. Он, конечно, героем себя не считал, и бахвалиться перед мурами не собирался. Однако, терять человеческое лицо, тем более в безвыходной ситуации, никак не собирался. А муры вряд ли пожалеют кого-либо.

Так и оказалось.

Их главарь размахнулся ногой и нанес удар здоровенным ботинком в печень молящего о пощаде пленного. После чего наступил на грудь задыхающегося в слезах перевернувшегося клерка, и хлопнул в ладоши:

— Ладно, цирк окончен. Уж не обессудьте, развлечений тут мало, — с издевкой промолвил гигант и закончил уже приказом:

— Этих — в камеру к остальным. Хирург — готовь операционную. Покупатели прибудут сегодня.

Охранники заломили пленникам руки и погнали их через двор в сторону бараков, находившихся за стоянкой грузовиков. Это и оказалось здание временного содержания, где нашим героям предстояло провести некоторое время в ожидании неминуемой смерти.

«Туши», как их называл Джек, загнали по узкой лестнице в подвал и затолкали в большую камеру, где уже сидели несколько человек. В том числе и Бурый, который «заменял» убитого Андрея. Он с испугом сначала посмотрел на Дмитрия, думая, что бородач захочет с ним разобраться, отомстив за смерть сына. Но затем, видя в каком состоянии находится раненый, мур немного приободрился.

Клерк сел на пол, обхватив ноги, и качался, выпученными глазами смотря в стену перед собой. Шеф встал около двери, уперев руки в бока и деловито заметил, обратившись к подопечным:

— Надо им живчика перед операцией. Хирург приказал.

Муры подкатили к прутьям клетки столик на колесиках. На нем стоял бидон, от которого слабо тянуло запахом спирта. Один из ренегатов обратился к заключенным:

— Налетайте. Быстро.

Никто не пошевелился.

Раздался звук затворов автоматов и один из тюремщиков-отбросов раздраженно повторил:

— Быстро, я сказал! Иначе получите пулю в лоб. Вас больше на двое, чем обычно, думаю, Джек закроет глаза на то, что в целях профилактики, один отправится на тот свет? — договаривая последние слова, мур смотрел уже на Шефа.

Тот кивнул согласно и произнес:

— Одного можно. Пока что план идет нормально. Только при всех тогда уж. Чтоб вся каталажка видела и не артачилась. Сразу решим проблему дисциплины. Да? Голубчики? — лысый мур с ухмылкой обратился к заключенным.

Якут вопросительно посмотрел на Монаха. Проводник медленно встал, на ходу отвечая на немой вопрос:

— Отрава и яды нас тоже не берут. Пей, иначе загнешься от спорового голодания.

Якут поднялся следом за напарником. Затем, потянулись и другие пленники, хлебая разведенный спиртом напиток. Приходилось вымученно морщиться и кашлять. Удовлетворившись увиденным, Шеф закрыл камеру и, кинув ключи одному из охранников, проговорил:

— Смотрите в оба. Мало ли кто из них что умеет. И в глаза не смотри, а то поймает вон тот гипнотизер, — Шеф указал пальцем в сторону мужика, сидящего в углу камеры, — Ему хотели глаза вырезать, но внешники сказали, что за них много заплатят. Если кто-то из этих снимет с него повязку — зовите подмогу, на всякий случай. Еще раз повторюсь: в глаза не смотреть. У него только так работает контакт. Пришлю вам смену через четыре часа.

Шеф удалился восвояси, протопотав по крутой лестнице вверх. Охранники захлопнули вторую дверь — переходник и ушли.

Монах посмотрел на пленника-гипнотизера, про которого говорил мур. Короткостриженый поджарый мужик лет тридцати сидел в напряженной позе, прислонившись боком к стене. Руки его были скованны наручниками за спиной, а на голове была надета повязка из грязного куска ткани. На пленном был камуфляжного цвета костюм. Плечо венчал странный рисунок в виде отпечатка человеческой ладони. Рядом с ним сидел еще один в абсолютно такой же форме. Похоже, они были из одной команды.

Якут повернулся к напарнику и спросил:

— Слушай, что за внешники?

Проводник ответил:

— Живут на востоке, не иммунные, все время в защите ходят. Из наших органов делают сыворотки и лекарства лечебные. Поэтому и с мурами тусуются. Они им готовый материал подгоняют за плату, — Монах говорил все на автомате, обдумывая всю обстановку.

Перед ним сидел Бурый. Мура не зря посадили сюда. Учитывая, что ему смягчили приговор и у него появились шансы выжить, вряд ли он будет помогать пленникам. И со стопроцентной уверенностью можно было заявить, что он позовет свою же братию. Авось, тогда вообще уберут все штрафы. Шеф, однако, не так глуп — снаружи два охранника, в камере еще один мур, всеми силами хотящий теперь выслужиться перед начальством. Живая сигнализация.

Монах зашептал на ухо Якуту:

— Короче, надо пытаться прорваться к грузовикам и, желательно, как только стемнеет. У них прожектор на этой стороне разбит — я посмотрел, когда заезжали сюда. Есть шанс добраться до парковки. Иначе, этой же ночью нас просто распотрошат и все.

Якут согласно закивал и тихо заговорил в ответ:

— Каким боком мы сможем-то выбраться? Тут этот урод с нами.

— Урода убираем сначала. А потом с тебя — клетка. Сможешь?

Монах с надеждой посмотрел на напарника. Тот отпрянул и заволновался:

— Не знаю, я только раз дар включал. И то, я не знаю, как он врубился. Если бы…

— А ты попробуй, — горячее дыхание проводника снова обожгло ухо напарника, — Напрягись. Как только положим мура, сразу начинаешь. Понял?

— Понял.

— Я дам команду!

— Чего Вы там шепчетесь? — Бурый подозрительно уставился на рейдеров.

— Тебе какое дело? Думаем вот, в рыло тебе дать.

Бурый опасливо заморгал, но потом ободрился:

— А я закричу. Прибегут наши, и кому-то из вас хана. Слышали? А? Все. Если меня кто-то тронет — сразу заору. Или если попытаетесь снять с этого вон фанатика повязку.

Так вот оно что. Гипнотизер с завязанными глазами и его товарищ — были представителями какой-то секты.

Бурый повернул голову к обладателю необычной отметки на плече и спросил:

— Слышь, ты, псих, мы че тебе сделали? Ты килдинг?

— Нет. — спокойный голос мужика прозвучал в данной обстановке будто не из этого мира.

— Ну, то есть просто так налево-направо не убиваешь иммунных?

— Нет. — снова короткая реплика.

— Может, ты из этих, которые за чистоту? Типа «нет-преступникам», «нет-мурам», «всеобщее равенство», никаких монополий?

Пленный промолчал. А Бурый усмехнулся:

— Я так и думал. Много вас развелось сейчас. Только задавят. Или мы прижмем, или вон — Шах забьет. Сдали вас его ребята нам! Так то.

Монах напрягся, услышав знакомое прозвище.

Мур замолчал, презрительно оглядывая сидящих вокруг. Так прошло где-то два часа. За это время охранники дважды приходили проверять заключенных. Во время второй проверки принесли снова канистру с живчиком.

Переглянувшись с Якутом, Монах подошел к раздаче и, выпив послушно половник жгучей жидкости, присел неподалеку от Бурого. Тот фанатик, который был товарищем гипнотизера, поил из черпака напарника, под недовольные вздохи охранника. Ему явно не нравилось проводить время здесь с пленными, когда наверху напарник, судя по запаху, во всю дымил дорогими трофейными сигаретами.

Муры, похоже, были уверены, что пленникам не убежать. В какой-то мере это было оправдано. Даже если вырваться из барака, надо было еще убежать с территории завода. А вот в этой части плана Монах полагался на полную импровизацию. Он не знал: ни расположения постов ренегатов, ни их укрепленных точек, помимо тех, которые удалось заметить, пока их вели по внутреннему двору, и когда он ехал на грузовике. Сидеть тут им дадут не больше полудня, после чего пустят в расход. И поэтому узнавать слабые места логова муров было некогда.

Вертухай забрал канистру и ушел вверх по лестнице, захлопнув дверь. За небольшим окошком, расположенным почти под потолком, послышались звуки двигателей. Монах вскочил, прильнув к решетке, к которой он подтянулся на руках. Рейдер спрыгнул обратно, задумавшись после увиденного.

Якут полюбопытствовал взволнованно:

— Ну что там?

— Внешники.

Действительно. Во внутренний двор бывшего мясокомбината длинной вереницей заезжал конвой внешников. Кроткого взгляда Монаху хватило, чтобы увидеть, как первыми во двор зашел бронированный «Ваб» с установленным на крыше бронеавтомобиля пулеметом калибра 12,7 и двадцати пяти миллиметровой пушкой. За ним ехала более грузная восьми колесная «VBCI», на башне которой торчала еще одна пушка аналогичного калибра. Все это богатство дополняли спаренные пулеметы. Броня данной машины выдерживала попадания крупнокалиберных пулеметов.

Несколько джипов с пулеметами на крыше, тентованный грузовик, и за ним — неизвестной марки типичный «колесный» танк, длинное бронированное чудовище со ста пяти миллиметровой пушкой, грозно смотрящей немного вбок по ходу движения.

«Ваб» остановился недалеко от грузовиков муров и чихнул двигателем, замерев на месте. Из идущей позади него боевой машины пехоты выбрались несколько человек в необычном камуфляже с крупными зелено-коричнево-бежевыми пятнами. На каждом из них был надет футуристической формы противогаз с панорамным бронированным стеклом. Из грузовика выпрыгнули такой же «раскраски» солдаты, увешанные оружием, и стали выгружать небольшие боксы. Похоже, для материала. Скоро начнется экзекуция, после которой органы иммунных быстро заключат в защитные капсулы, и погрузят в эти серые, с яркой желтой маркировкой, ящички.

Монах вернулся от окна и присел рядом с Бурым, как будто не замечая его и беседуя с Якутом:

— Внешники. Скоро за нами придут…

Он осмотрел всех сидящих в камере и привалился затылком к стене. За окном уже стемнело. Пора.

Рейдер глубоко вздохнул и незаметно достал из бокового кармана обрывок подола Дарьи, который смог сунуть туда, когда они с напарником перевязывали Дмитрия в грузовике. Ткань крепкая.

Проводник подмигнул Якуту.

Рывком переместившись в сторону, Монах нанес удар в область солнечного сплетения ничего не подозревающего мура, стараясь вложить в кулак всю свою силу. Следом тут же рванул его к себе за шиворот и накинул на шею сложенный вдвое длинный кусок ткани. Якут бросился к Бурому, который ухватился за край удавки и пытался с искаженным от натуги лицом подать голос. Новичок схватил его за руки и рванул на себя, отдирая пальцы отброса от ткани на шее.

Монах начал заваливаться на пол, скривившись от усилий. Ренегат барабанил ногами, скребя каблуками по бетону. Напарник фанатика-гипнотизера сорвался с места и схватил голенища сапогов Бурого, прижимая их всем весом к бетону. Теперь все конечности мура были блокированы, а тело растянуто по полу. Монах, успевший в момент броска притянуть к своему животу согнутую в колене ногу, упирался ею в спину выгибающегося умирающего.

Вскоре все было кончено.

Мур затих, распластавшись. Подержав ткань для верности еще, Монах скомандовал Якуту:

— Решетка.

Напарник метнулся к прутьям. Он чуть присел, схватившись за металлические штыри и, выдохнув несколько раз, попытался развести их в стороны, чтобы смог проползти боком человек. Не вышло. Еще раз. Лицо Якута покраснело от натуги. Ну, давай же! Дар никак не хотел срабатывать.

В это время из своей прострации вышел клерк, до этого сидящий в углу и тихонько всхлипывающий. Он бестолковыми глазами посмотрел на происходящее и заговорил срывающимся голосом:

— Вы что? Они же нас всех тогда!

Выкаченные глаза вдруг приобрели хищный взгляд, и мужик громко заорал:

— Охрана!

Похоже, хиляк просто решил выкупить свою жизнь любым способом. Удара с этой стороны Монах никак не ожидал. В камере появился «новый Бурый», грозивший подвести всех под монастырь.

Клерк завопил еще громче срывающимся севшим голосом:

— Охрана!

Фанатик и Монах кинулись вдвоем на предателя, стараясь зажать ему рот и подмять под себя. Седовласый обладатель отпечатка руки на плече методично начал наносить удары по голове кричащего.

Но было поздно.

Не смотря на слабость призыва, охранник все-таки его услышали. Дверь открылась, и на лестнице зазвучали шаги. Послышался раздраженный голос вертухая:

— Ну что там еще?

Дверь на пружине закрылась за спускающимся муром. Якут в ужасе обернулся на Монаха. Все пропало. Он рванул Бурого на себя, стараясь закрыть своим телом в слабой надежде, что в темной камере покажется, будто задушенный сидит за новичком. Тщетно. Охранник спрыгнул с последней ступеньки и повернулся к решетке, издав удивленный возглас:

— Что за?

Доля секунды показалась вечностью. Монах оцепенел, понимая, что плану наступил крах. И в этот момент помощь пришла оттуда, откуда её ждали меньше всего. Дарья, склонившаяся над Дмитрием, быстро развернулась и сильным рывком сорвала повязку с головы второго фанатика.

Ореховые искрящиеся глаза вперили свой холодный взор в глаза ренегату. Казалось, будто в камере лопнула струна от напряжения. Мур застыл каменной статуей. Сектант медленно, не отводя немигающего взгляда, поднялся на ноги и пошел к клетке. Ренегат явно боролся со сковывающей все его естество силой. Животный ужас метался в зрачках у отброса-охранника. Он медленно достал из-за пояса ключи и протянул Якуту, сидящему у края решетки.

Новичок тут же схватил их, изумленно наблюдая за происходящим. Затем мур начал наклоняться, пока не коснулся лбом прутьев решетки, все так же смотря в глаза темноволосому сектанту. Фанатик медленно высунул руки наружу. Одна из них легла на голову ренегата, собрав в ладони его волосы. Вторая достала из ножен охранника длинный, остро наточенный клинок. Мгновение, и он ушел почти по рукоять в горло вертухая. Гипнотизер «отпустил» мура и, поддерживая его тело, медленно положил на пол около двери. Затем обернулся к Монаху:

— Как зовут?

— Монах, это — Якут.

— Спартак.

Удивительная кличка прозвучала в данной ситуации как нельзя к месту. Обладатель имени предводителя восстания рабов в древнем Риме — вытаскивает из темницы пленников сейчас в Улье. Сектант коротко проговорил:

— Тут есть трансформаторная рядом. Якут — сможешь вырубить?

Новичок только согласно мотнул головой в ответ. Монах прижал палец к губам и произнес:

— Там, наверху, еще один охранник.

Спартак подкинул нож в руке и поймал его за лезвие, протянув проводнику:

— Он твой.

Монах удивился:

— А ты?

— У меня оружие получше, — сектант улыбнулся, намекая на его дар.

Якут вставил ключ в замок с противоположной стороны клетки, вытащив руку наружу. Он медленно и, как можно тише, провернул его в скважине, открывая массивный замок. Дверь с еле слышным скрипом отворилась. Монах со вторым сектантом, имени которого он еще не знал, метнулись на цыпочках по ступеням вверх. И вовремя.

Второй охранник, видимо, обеспокоенный долгим отсутствием первого, решил пойти и проведать напарника. Как только дверь на вершине лестницы начала открываться, сектант рванул её на себя. Мур от неожиданности подался о инерции вперед — прямо на нож Монаха. Рейдер навалился всем телом на ренегата, прижимая его к стене и зажимая рот свободной рукой. Вторая ходила как поршень, загоняя лезвие под мышку — проводник пытался попасть в сердце.

Отброс иммунного мира обмяк и завалился на седовласого фанатика, который аккуратно подхватил противника, и опустил на ступени, прислонив к стене.

Монах сделал шаг внутрь сторожки. Один стол, тахта и шкафчик. Вот и все убранство. В комнате стоял запах крепкого табака. На столе в пепельнице догорал окурок сигариллы — наверное, нашли на каком-нибудь перезагрузившемся кластере. Спартак выглянул в окно и вытянул руку вперед:

— Вон — трансформаторы. Бери ствол и дуй туда. Я постараюсь отвлечь на себя охрану гаражей. Вырубай полностью весь свет на заводе. Не знаю — есть ли у них резервные генераторы. Надеюсь, что заработают не сразу. Если все получится, дальше каждый сам за себя. Спасибо, что вытащили.

Седовласый фанатик отдал один автомат Якуту, второй забрал себе. Еще один ствол, найденный в шкафчике, сжимал в руках Дмитрий. Не смотря на бледность лица и синюшный оттенок губ, в его глазах светилась колоссальная решимость вывезти семью из этого адского места. Монах обернулся и проговорил, нахмурившись:

— Старайтесь прорваться к технике. Это наш единственный шанс. Больше вариантов нет.

Рейдер понимал, что из сгрудившихся за его спиной двух десятков пленников выживут единицы. И то — в случае удачи их плана. Якут сжал цевье автомата и кивнул:

— Я готов.

Спартак открыл дверь и выпустил обоих напарников наружу. Новичок тут же скользнул вправо, стараясь прятаться в тени. Слева от напарников за углом располагалась стоянка грузовиков, а посреди проезда расположилась техника внешников. Впереди высился угол громады главного здания завода, тускло освещенный приглушенным светом ламп, работающих не на полную мощность. Даже не смотря на то, что бывший мясокомбинат находился на стабе, Джек, видимо, не рисковал вызывать у тварей излишний интерес к своему убежищу. Справа в том направлении, в котором двигались напарники, было одноэтажное здание, на боку которого были характерные металлические решетки. Там находились генераторы, питающие освещение завода.

Якут, пригибаясь и держа на прицеле дверь трансформаторной, крался вперед. Но, как всегда, в план вмешались посторонние проблемы. От завода по направлению к «тюрьме», шли несколько человек. Скорее всего, за первой партией жертв Хирурга. Монах легонько стукнул по плечу Якута и указал на силуэты, которые пока что были еще вдалеке. Оба напарника упали в длинную траву рядом с кирпичной стеной. Спасибо стабу за то, что на нем все развивается дальше, а среди муров явно не было много охотников последить за внутренней территорией базы.

Так или иначе, дело принимало скверный оборот. В сторожке много людей, стоит хотя бы одному ренегату закричать — пойдет тревога. Монах начал уже переживать за то, сможет ли Спартак оттянуть на себя внимание на гаражах, чтобы дать хоть какую-нибудь фору узникам.

В этот же момент, как будто услышав его мысли, раздался громкий голос фанатика где-то в стороне. Его сменила очередь автомата. База мгновенно заполонилась разъяренными криками муров. Послышались одиночные выстрелы.

Монах понял, что терять времени нельзя, и рванул к трансформаторной, на ходу крикнув Якуту:

— Отвлеки их!

Напарник молча прицелился и дал очередь в сторону троицы, которая шла от завода к баракам. Один из ренегатов упал сразу. Двое остальных бросились в разные стороны, стараясь уйти с открытого места и понять, где находится противник. В это время Якут «подгонял» бегущих очередями, умудрившись ранить еще одного. Но пуля, похоже, пошла по касательной и не нанесла особых повреждений. Зато мур, спрятавшийся за грудой бетонных плит, засек местонахождение стрелка и начал поливать из укрытия стену, под которой в траве залег новичок.

Якут чертыхнулся и, быстро перекатившись на бок, рванул на паузе в стрельбе врага — в сторону запасных покрышек от грузовиков. Монах тем временем уже был рядом с дверями трансформаторной, рванув на себя створку, он очутился в еле освещенном помещении, едва не сбив с ног еще одного ренегата. Впрочем, рейдер попытался сократить расстояние между собой и противником как можно быстрее, выбрасывая вперед руку с ножом, и хватая автомат мура. Ствол ушел вверх. Бандит надавил на спусковой крючок, и пули ударили в и так еле горящую лампу под потолком. Лезвие ножа пошло вскользь, полоснув шею врага, и оставив на ней неглубокий порез, не задев артерий.

Мур заорал от боли и попытался лягнуть ногой Монаха, но тот изо всех сил старался держаться как можно ближе к ренегату, понимая, что если тот откинет его ногой, то тут же всадит следом и несколько пуль. Правая рука Монаха делала короткие замахи. Нормального удара ножом не получалось, и лезвие неглубоко кромсало бок соперника, который от этого лишь громче кричал.

В конце концов, на пятом ударе Монах смог насесть на противника сверху и дотянуться лезвием уже до его горла. Ренегат захрипел, на губах запузырилась кровавая слюна, и он перестал бороться. Сняв с мура автомат и на скорую руку схватив два магазина к нему, Монах отправил оные в глубокие карманы своей куртки. Будут стучать по бокам и доставлять неудобства, но лучше с патронами, чем без.

Найдя основной пульт, рейдер принялся отключать электричество на заводе, смотря через засаленное окно на улицу. Погас завод, гаражи, проходная. Все убежище муров погрузилось во тьму, освещаемую лишь вспышками выстрелов.

Проводник выскочил обратно на улицу и нырнул за полуразваленную кирпичную кладку недостроенного барака. Над головой просвистели пули одного из двоих стрелков, с которыми вел бой Якут. Монах засек примерное местоположение палившего по нему ренегата и, на мгновение выглянув, дал очередь в сторону противника. Автомат заклацал. Патроны кончились.

Рейдер спрятался обратно за кладку и побежал под её прикрытием в сторону напарника, на ходу сбрасывая магазин и меняя его на другой. Якут все еще отстреливался, сидя за рядами запасных покрышек к «Уралу».

— Давай за мной! — на ходу скомандовал Монах, быстрой перебежкой метнувшись за угол сторожки.

Напарник припустился следом, подгоняемый выстрелами за спиной. Над головами товарищей пули ударили в стену, выбив крошку. Обогнув здание, они были вынуждены залечь — перед глазами открывалась очень необычная картина.

Боевая машина пехоты внешников долбила по своим же собратьям. Пушка работала на износ, но конкретно косила в стороны. Казалось, будто стрелок просто наводит прицел куда-то в сторону скопления противника или его техники, но не заморачивается с тем, чтобы производить точные выстрелы. Похоже, Спартак взял под контроль кого-то из экипажа БМП, а, учитывая, что ему нужен был для этого прямой визуальный контакт с глазами гипнотизируемого, становилось понятно, почему снаряды летели так неточно.

Зато пулемет поливал всех очень даже неплохо, сея свинцовую смерть среди ничего не понимающих и осатанелых от боя муров. В темноте не было видно, кто стоит у станка, но Монах был уверен, что это второй фанатик — молчаливый напарник Спартака. Такая тактика давала определенные плоды. Некоторые из ренегатов вообще лупили по внешникам — видно, подоспели уже к шапочному разбору и, увидев как с заграничной боевой машины косят их товарищей, решили что военные напали на них.

Свидетели начала боя истошно орали, пытаясь скорректировать огонь в правильном направлении. Но в темноте все смешалось в один адский грохот выстрелов, заглушающих все и вся. Якут толкнул напарника в бок и указал налево.

В пятнадцати метрах от них стоял внедорожник внешников. Одна из его дверц была открыта. А внутри возился щуплый боец в чудном камуфляже и тыкал в какие-то кнопки на пульте рядом с местом водителя. Подмогу, что ли, вызывает?

Монах мгновенно оценил ситуацию и рванул в сторону джипа. Якут побежал с автоматом наперевес за ним. Проводник максимально ускорился почти около машины. Внешник, краем глаза заметивший движение, повернул голову, громко завопил и полез за пистолетом в кобуру. Бывший мехвод буквально боевым снарядом влетел в автомобиль, хватая руку солдата и нанося одновременно удар под дых:

— Ключи! — взревел Монах.

Округленные испуганные глаза молодого, и еще не привыкшего к Улью, связиста уставились на рейдера через бронированное стекло противогаза.

— Ключи! Где ключи? — Монах повторял свой вопрос, тряся ошалелого внешника за грудки.

Пистолет уже перекочевал в руки забравшегося на пассажирское кресло Якута.

Внешник вдруг неожиданно открыл рот, и послышалась родная для наших героев речь, правда, исковерканная жестоким акцентом:

— Тют! Вот! Не убивайт! — Рука бойца нырнула под сидение и вытащила упавшую туда связку с ключом зажигания. Монах удивленно посмотрел на связиста:

— Понимает по-нашему.

Похоже, паренька взяли не только связистом, но и переводчиком на всякий случай, так как ему было явно место в штабе, а не на таких вылазках. Так или иначе, Монах скомандовал, зычно крикнув:

— Назад! Живо!

Солдат торопливо забрался на заднее сидение, и испуганно бегая глазами по лицам напарников, забился в угол.

Якут раздраженно спросил, захлопывая дверь:

— Зачем он нам?

— Будет нашим заложником на всякий случай. Потому как, мне кажется, нас в покое так не оставят.

Последние слова были сказаны, когда Монах заводил двигатель бронированного джипа. Лошадиные силы под капотом дали ему хорошо вздрогнуть и машина сорвалась с места. По боковой дверце со стороны Якута простучали пули, заставив новичка на мгновение зажмуриться.

Перед капотом промелькнуло удивленное лицо офицера внешников, тут же сменившееся разъяренной гримасой. Монах вырулил на проходную. Её ворота были снесены напрочь. Неужто кто-то вырвался быстрее них. Рейдер не заметил — сколько грузовиков оставалось на парковке, когда они побежали к джипу.

Боевая машина выскочила на шоссе и стала разгоняться, унося обоих товарищей и перепуганного внешника дальше от адской мясобойни муров. Якут сидел вполоборота, наставив пистолет на притихшего пленного.

Именно поэтому он и заметил хвост первым:

— Монах, у нас проблема!

— Какая?

— По нашу душу катит танк…

Действительно, колесный танк несся по дороге за нашими героями на полной скорости, выжимая на форсаже двигателя всю его мощность. Монах бросил взгляд в зеркало заднего вида и констатировал факт:

— Если попадет в нас, то разнесет к чертям. Сто пятый калибр эта банка не выдержит.

Якут зло посмотрел на внешника и буркнул угрюмо:

— Значит, сделаем так, чтобы не стрелял… эй, друг, давай-ка иди сюда!

Якут вылез в широкий пролет между сидениями и, не сводя прицела пистолета с пленника, взял его за шиворот:

— Вставай, вставай!

— Что ви хотитье? — ломаный голос испуганного связиста сорвался на крик.

— Успокойся, поднимайся.

Якут подтянул пленника к себе на подножку-платформу пулеметчика и высунулся в люк на крыше, замахав пистолетом. В этот же момент в джипе ожила рация. Грубый голос заговорил на мягком, немного булькающем языке.

Монах нахмурился:

— Французский что ли? Ей ты! Что они говорят?

Долговязый связист пролепетал жалобным голосом:

— Приказывать Вам стать на место.

Якут вернул на место пленника, и проговорил, отирая вспотевший от волнения лоб:

— Приказывают остановиться… Это нам не годится.

Монах обернулся на заднее сидение и ответил напарнику:

— Отъедем и остановимся.

— Чего? — Якут, похоже, был в шоке от услышанного.

— Я говорю — отъедем и остановимся, только проверь сначала футляр вон тот, — рейдер указал на длинный черный ящик.

Новичок, чертыхаясь от резких поворотов Монаха, сел рядом с внешником и начал возиться с защелками футляра. Якут поднял крышку и присвистнул:

— Монах, тут гранатомет, но я, если честно, впервые такой вижу. Не знаю как пользоваться. Огромная дура!

— Спроси у него — он знает как?

— Сейчас.

Якут повернулся к пленнику и закричал, стараясь перекрыть звук ревущего мотора?

— Ты! Знаешь, как пользоваться этой штукой?

Монах посмотрел в зеркало заднего вида — связист закивал согласно головой. Отлично, значит там, откуда был паренек — есть нормальные программы обучения для вояк. А нормальный солдат должен уметь стрелять из как можно большего количества видов оружия. Только вот моральной подготовки этому внешнику явно не хватало.

Джип отъехал уже довольно далеко от стаба муров. Монах уже не знал — куда конкретно он несется по ночной дороге. Тут ненароком можно и на тварей крупных нарваться. А что, если он сейчас несется к Зотову? Не хотелось бы попадать в село, кишащее руберами на простом военном джипе.

Вот и поворот, еще один.

Глубоко вздохнув, проводник свернул. Машину немного занесло. Проехав еще полкилометра на полной скорости, Монах затормозил. Колесный танк остановился на приличном расстоянии от джипа и замер.

Рация снова ожила. Все тот же голос что-то злобно отчеканил на иностранном языке. Якут вопросительно посмотрел на пленного и махнул стволом пистолета в сторону динамика, откуда доносились звуки.

— Дают минута. Вам.

Монах прикусил немного нижнюю губу и глухо проговорил:

— Ну, минуту, так минуту…

Якут хорошо уже знал этот тон. Сейчас переходить дорогу напарнику лучше не следовало. Тот, тем временем, слез с сидения водителя и взгромоздился на приступке пулеметчика.

Проводник поднял хитроумную трубу и заглянул внутрь, после чего посмотрел на внешника:

— Ракета есть?

Тот лишь кивнул головой.

— Будешь стрелять!

На лице пленного отобразился ужас. А на лице Якута — удивление. Он многозначительно посмотрел на Монаха, давая понять, что не исключает возможность того, что внешник откажется палить по своим. Тот и вправду, на мгновение посерьезнел и замотал головой:

— Нет.

На скулах Монаха заиграли желваки. Он тихо проговорил:

— Я отпущу тебя, только стреляй. Или покажи — как? Выбирай.

— Нет.

Рейдер вдруг резко рванул к внешнику и схватил его за край противогаза:

— Органы таскать у иммунных это нормально, да? Там у мужика семья, ребенок, жена. Ты хоть знаешь, что вы творите, и что делают муры? Ты знал, на что шел, когда подписывался сюда. Все вы знаете! И, тем не менее, ты тут. Это игра для тебя? Работа? Награду захотел? — Монах был действительно страшен.

Даже Якут в этот момент просто молча наблюдал за данной картиной, иногда встревоженно посматривая на замерший вдалеке танк.

Фишка с противогазом, похоже, была реальной угрозой. Солдат схватился за защитную маску и завопил на своем языке. Видимо, перспектива стать зараженным пугала внешников еще больше, чем иммунных. Округлившиеся от ужаса глаза метались в разные стороны.

— Хорошо! Я покажу!

Монах отпустил внешника. Было видно, что это далось ему с трудом. Руки дрожали, а в глазах бесновалась лютая ненависть. Связист кинулся к трубе, изредка всхлипывая. Он быстро присоединил к ней экран модуля управления и нажал какие-то кнопки. Затем выбрал режим и сунул гранатометный комплекс в руки Монаху:

— Смотреть сюда. Зажимать тут. Цель брать пять секунд. Потом сигнал. И можно стрьелять.

Рейдер только кивал. Внешник тыкнул пальцем в объектив, и добавил:

— Вот сюда.

Монах отмахнулся от него:

— Я понял. Я попаду…

Уверенность проводника, казалось бы, поглотила все пространство вокруг, заставив вздрогнуть даже Якута. Его товарищ с абсолютно каменным лицом встал во весь рост на подножке пулеметчика и высунулся из люка до половины, положив трубу гранатометного комплекса себе на плечо и прильнув к окуляру прицела. Рейдер прищурил левый глаз.

В объективе на экране показалась черно-белая картинка. На ней, словно изрезанный помехами и серой крошкой — выделялся танк. Монах нажал большим пальцем на кнопку захвата цели, располагающуюся на рукояти комплекса. Раздался тихий монотонный сигнал. Пошел отсчет пяти секунд. Треугольники захвата на экране начали неторопливо приближаться к центру, окружая восьмиколесное чудовище. Прошло три секунды.

С танка, видимо, рассмотрели, что держит в руках рейдер, и рация разразилась громким криком: торопливым и испуганным. Четвертая секунда. Пятая. Раздался пронзительный пищащий сигнал, и Монах надавил на рычаг спуска. Глухой хлопок возвестил о том, что ракета покинула свое отделение, выпустив назад струю дыма. Она вылетела неторопливо из дула гранатомета и, пролетев метров пять, раскрыла стабилизаторы, резко рванув вверх и скрывшись из виду. Был слышен только тихий шелест от летящего смертоносного заряда. Он поднялся быстро на приличную высоту, постепенно двигаясь по дуге в направлении танка и, потом, рухнул вниз.

Ракета рванула прямо над крышей противника, выпустив мощнейшую кумулятивную струю в районе боеукладки, на которую автоматически навелся комплекс.

Взрыв огласил окрестности. Танк отвоевал свое.

Внешник сидел, уставившись осоловевшими глазами в сидение водителя впереди него.

Монах отбросил уже ненужный гранатомет и снова забрался на свое сидение:

— Якут. Дай ему пистолет, и пусть катится. Я обещал. Там, куда мы едем, его пристрелят все равно.

Напарник молчаливо вытащил магазин из пистолета. Затем достал патрон из патронника, чтобы связист не начал палить по ним же внутри салона автомобиля. Сунув все это в руки ошарашенному солдату, лысый рейдер распахнул дверцу джипа, и мощным пинком ноги отправил его на асфальт. Монах дал по газам и боевая машина поехала дальше, оставив посреди дороги одиноко стоящего и озирающегося внешника, чей силуэт был виден на фоне ярко горящего танка.

Водитель заметил:

— Надо где-то добыть споранов. Иначе, завтра к вечеру уже будем чувствовать себя хуже. Нам осталось совсем немного. Земли Союза где-то рядом. Найдем какой-нибудь стаб или, может, кого встретим и узнаем где…

Договорить он не успел. Яркий свет ударил в лобовое стекло, слепя обоих товарищей. Впереди на дороге стоял бронетранспортер. По бокам от него, на хорошем удалении, стояли два джипа. Самое неприятное, что в машину внешников, в которой сидели наши герои — целились сразу два гранатометчика. Стоящий между ними человек замахал рукой, призывая напарников подъехать к нему ближе. Им ничего не оставалось делать, как повиноваться — резкая смена маршрута при условии прицелов гранатометов, или задний ход обратно в область, где сейчас к горящему танку уже собирается вся живность с округи — были плохим решением с билетом в один конец.

Джип остановился, и махавший призывно человек ухмыльнулся, заговорив знакомым голосом:

— Ну, привет, Монах!