Монах оживленно крутил головой, смотря по сторонам в бойницы бронетранспортера и узнавая знакомые проулки и дома. Аминск совсем опустел — теперь большая часть жителей явно либо у милицейских участков, либо у больниц или других подобных учреждений. Все, еще не потерявшие голову, а таковых в городе уже мало, сейчас пытаются спастись. Те, кто поглупее — добиться ответов что происходит, не понимая, что на первом месте должно стоять желание обезопасить себя и своих близких.

Изредка попадались новоперерожденные пустыши. Некоторые даже пытались догнать небольшую колонну из двух «бэтээров», грузовиков и «Шишиги». От Алмаза не укрылось то, что проводник заметно оживился. Он молчаливо поглядывал на рейдера, явно что-то обдумывая. Монах не замечал этого, подсказывая Шурупу — куда нужно сворачивать. На одном из поворотов путь им преградил длинный автозак для перевозки заключенных. След от его шин намекал на то, что водителю пришлось затормозить очень резко и авто сильно занесло. Поэтому, по обеим сторонам узкой дороги, к которой почти впритык стояли двухэтажки, оставалось очень мало места. Крупная техника в такие зазоры протиснуться бы не смогла. Трейсер чертыхнулся — это был самый короткий путь в этой части города. Грабля язвительно поинтересовался:

— Будем разворачиваться?

Монах покачал отрицательно головой:

— Нет. Снова будем петлять тогда.

Алмаз не стал разглагольствовать и открыл десантный люк:

— Вылезаем. Придется толкать.

Монах двинулся следом за командиром наемников, раздумывая на ходу о том, откуда тут мог взяться этот грузовичок. Подойдя поближе, он с удивлением обнаружил на нем следы пулевых отверстий. Вроде бы попадания от калибра 5,45. Металл кое-где продырявился — похоже, стреляли веером. Только вот выемки были не внутрь, а изнутри. Словно кто-то стрелял в стенки автозака из комнаты перевозки заключенных, поливая очередями. Рискованно. Можно и рикошет схватить.

Одному из бойцов Шаха тоже явно не понравилась такая картина:

— Странно. Кто же так его? Надо снять с тормоза. Монах, или как там тебя — давай внутрь, а то мы его так не столкнем.

Проводник не стал спорить и подошел к двери водителя грузовика. Подергал её за ручку — заперто. Самого водителя нет. Чудно это — куда же мог деться? Хотя, в том, что не открылась сама дверь — ничего не удивительного. Все по протоколу. При перевозке все закрыто.

Монах обошел ГАЗик и подошел к двери кузовной комнаты. А вот она была распахнута настежь. Ухватившись за поручень, рейдер начал поднимать внутрь и тут же влез во что-то липкое. Посмотрел под ноги. Кровь стекала со ступеней тягучей темно-алой струйкой и дальше сочилась каплями с порожка на траву. Проводник поднял глаза и отшатнулся — внутри было несколько мертвых охранников. А вон и водитель — открыл внутреннюю дверцу, да так и упал в проходе, где его настигли две пули. Двое конвоиров лежали в проходе один на другом. Снаружи послышался голос Алмаза:

— Что там?

Громила заглянул внутрь и, осмотрев картину побоища, присвистнул:

— Интересненько. Ну-ка, подай ствол.

Монах даже не удивился явно ханжеской замашке наемника. Ему плевать на то, что тут произошло, а вот лишний ствол прибрать к рукам — это милое дело. Подав Калашников Алмазу, проводник перевернул тело одного из конвоиров и обнаружил на бронежилете характерные рваные выемки. В одной застряла смятая пуля — шла по касательной. В другом месте вторая — пробила насквозь. Раз на раз не приходится, как говорится.

Дальше в глубине комнаты лежал лейтенант. Его лицо перекосило гримасой отчаяния. Рука застыла на кобуре, намертво ухватив пистолет, зацепившийся за цепочку. Кто же так носит то его? Бедолага, может и успел бы достать, если бы не досадная оплошность. Видно что «бумажный» офицер. А может и просто расслабился.

Внимание Монаха привлек планшет. Хороший, кожаный, темного цвета. Из такого на недалекие ходки можно сделать сумку для патронов и прочего скарба. И даже кровью не заляпан. Проводник аккуратно продел голову мертвеца через лямку и снял плоскую сумку, отправив её в боковой большой карман рюкзака. Потом уже вытряхнет все из него. Может чего интересного даже узнает — кого же везли, что такое устроил. Хотя не факт, что это умудрился сотворить именно заключенный. Тут при перезагрузке такое могло начаться, что сам черт ногу сломит.

Сняв грузовик с ручного тормоза, Монах выпрыгнул из автозака. Впереди к нему по дороге медленно топал пустыш. Обычный гражданский. Урчал и неприятно тряс нижней сломанной челюстью. Чем же ты кусаться то будешь, родимый?

Монах обошел грузовик, не обращая внимания на пока что еще медлительного мертвяка. Вместе с бойцами Шаха навалился плечом на ГАЗик. Обочина находилась ниже полотна дороги и под уклон грузовик быстро столкали вниз, освободив сбоку место для проезда бронетранспортера.

Один из наемников прикончил метким ударом клюва зараженного, который трусцой уже приблизился к группе слаженно работающих людей. Бойцы снова заняли свои места в машинах и колонна двинулась дальше. Шуруп поинтересовался:

— Долго нам еще?

— Нет. Здесь где-то еще полкилометра по прямой, и затем направо — у трансформаторов. Увидишь, в общем.

Все случилось так, как и сказал Монах. Около заброшенного кирпичного здания трансформаторной будки, сверху донизу разрисованной запутанными граффити — «бэтээр» свернул направо и пошел по свежей асфальтированной дороге по направлению к закрытому комплексу. Алмаз проговорил:

— Времени уже мало — тарань.

Шуруп кивнул и добавил газу. Ворота, сделанные на скорую руку из тонкого железа, вылетели как щепки. Во дворе оказалось не больше десятка пустышей, тут же двинувшихся в сторону техники. С ними бойцы расправились очень быстро. Монах вышел из бронетранспортера и указал на крайний и самый крупный ангар с большими дверями. С него сбили замок и принялись разводить двери. Внутри в темноте тускло поблескивал бортам Ми-24. Нос грозно смотрел в сторону выезда из бокса. Алмаз впервые улыбнулся за все время:

— Молодец, Монах. Свою часть договора ты выполнил.

— Теперь твоя.

Наемник заторопился:

— Разумеется. Насколько я понял, самая безопасная дорога будет только через универмаг?

— Именно. И надо выдвигаться уже сейчас.

— Несколько минут и выезжаем. Сам понимаешь — надо забрать все.

Наемники принялись грузить запасные ленты и ракеты в грузовик, в то время как пилоты занялись самой винтокрылой машиной. Когда погрузка была закончена, все снова загрузились в машины, оставив пару человек охраны вместе с «летунами». Рация Алмаза затрещала и сквозь помехи раздался хриплый голос:

— Алмаз, теперь связь есть. Говорите — где Вы? Дай Монаху трубу — пусть расскажет, как ехать, и по каким улицам. Сэкономим время. За нами двигать не стоит — мы погрузились еще пять минут назад.

Наемник посмотрел на проводника и молчаливо передал ему рацию. Зеленоглазый принял её и начал называть улицы и нужные повороты. Монах умышленно дал ориентир на два проулка дальше, чем можно было проехать, чтобы путь колонны прошел через универмаг — боялся, что Алмаз кинет его.

Что ж. Даже если наемники его оставят — пусть будет так. Главное, что они быстро вначале преодолели ту часть города, где были жилые массивы. Что творится там сейчас в это время — трудно представить. Из этих районов как-нибудь он да выберется. Не впервой. Хоть и шансов очень мало. Да и по наблюдениям Монаха, по какому-тонеумолимому механизму Улья — в той части обращение проходило быстрее. Может, из-за того что с той стороны за несколькими кластерами начиналась условная граница опасных земель, а за ним и Пекло.

Указывая путь колоннам на соединение, проводник выводил их на перекресток Рылеева, от которого оставался километр до универмага. Их отряд прибыл на место встречи раньше. Впереди был небольшой мост и уже начинался подъем на его полотно. Некоторые наемники выгрузились из машин и заняли оборонительные позиции. Алмаз явно начинал нервничать:

— Что-то они долго.

Монах пожал плечами:

— Где-то через десять минут будут. Может быстрее.

Один из бойцов вдруг подал голос:

— Справа, на три часа — автоматчик!

Несколько бойцов мгновенно перевели свои винтовки в указанную сторону. Раздался выстрел и какой-то человек метнулся из кустов в сторону бронетранспортера в котором сидел Шуруп, и к которому направлялся Алмаз. Наемник согнулся от прямого попадания в три погибели. Было такое ощущение, что он испытывает неимоверную боль в области живота.

Однако, через секунду, громила шагнул внутрь «бэхи» вслед за горе-угонщиком. Внутри раздались несколько глухих ударов, после чего — неудачливый вор был выброшен на улицу, распластавшись на асфальте. Он попытался сразу вскочить, но увидел дула автоматов, направленные на него. Мужик сжался и насупился, стиснув зубы и опустив голову как побитый пес. Его план не удался и теперь пленник явно ждал неминуемого расстрела. На нем были надеты: белая майка не по сезону, обычные защитные штаны и ботинки. Лысоватый, с серыми глазами, прямым носом, острым подбородком и небритостью.

Тем временем, Алмаз, кряхтя и отрывисто ругаясь, снимал бронежилет. Задрав футболку, наемник обнажил торс, на котором в области печени был красный кровоподтек и поблескивал смятый кусочек свинца. Наемник подковырнул деформировавшуюся пулю и, посмотрев на нее, расслабленно запустил ею в сидящего на асфальте обалдевшего от этой картины мужичка.

Те, кто стоял вокруг, за исключением Монаха, не удивились. Проводник начал понимать, почему громилу называли Алмаз. Очень полезное умение, которым его наделили Улей — в критические моменты приобретать такую плотность кожного покрова, которая не чета даже хорошему бронежилету. Похоже, так наемник и получил свою кличку — кто-то просто подметил, что его тело твердеет как алмаз. Да и похожа на военный позывной — звучная, четкая. Хорошо подходит для его рода занятий.

Пленный уже отошел от шока и просто хлопал глазами, глядя на здоровяка, который надевал обратно свой пробитый бронежилет, жалуясь Грабле:

— А ты говорил — буду таскать и хоть не стану напрягаться так сильно, когда дар неожиданно врубается. Ничего подобного! Думал, сейчас порвет от адреналина. Не люблю, когда он сам включается. Дай живчика.

Грабля молча и с подобострастием протянул бутыль своему начальнику. Тот пригубил темноватую жидкость и крякнул, зажмурив глаза. Затем повернулся к пленнику:

— Ну что, родной. Отбегался ты.

Монах подал голос:

— Нельзя так. Он, похоже, новичок. Иммунный скорее всего. Большинство вокруг если не пустыши, то уже на последней стадии, а этот — бодрый вон, ни тени заторможенности или еще каких-либо признаков.

— Да плевать я хотел — кто он.

— Плохая примета — гробить новичков. Тем более, на только что перезагрузившемся кластере. Ты это знаешь. Любой в Улье знает.

Но Алмаз, похоже, был непреклонен, хотя бойцы вокруг засомневались:

— Командир, может, вывезем его куда-нибудь, и там это, ну…

Среди остальных пронесся смешок — все понимали, что тащить с собой лишний балласт, который уже стрелял в одного из членов группы — никто не будет. Раздалось очередное неуверенное предложение:

— Может, просто оставим его. Все равно мутанты схарчат.

Алмаз злобно зыркнул на говорившего. Ему явно не хотелось упускать возможность лично отомстить тому, кто чуть не отправил его на тот свет. Пленный между тем смотрел на Монаха, явно пытаясь найти в нем поддержку. Взгляд его перестал быть удивленным и ошарашенным. Скорее загнанный и отчаянный. Такой может и на автоматы броситься. Алмаз накинул куртку, поправил воротник, и тут заговорила рация:

— Алмаз, прием.

— Слушаю.

— Ты на громкой связи?

— Сейчас, секунду…

Наемник надел гарнитуру и начал слушать, что ему передавали с той стороны, периодически угукая. Пару раз его взгляд цепко остановился на лице Монаха. Пленный тем временем заговорил:

— Ребят, знаю, что звучит это сейчас странно, но я просто хотел выбраться из города. Тут все с ума посходили. Я думал — вы не из мирных и не из наших.

Один из наемников усмехнулся, качнув стволом в сторону лысого:

— Не из ваших, да. Мы вообще не из твоего мира может.

Пленный нахмурился и непонимающим голосом протянул:

— Чего?

Вокруг снова тихо заржали. Боец, говоривший до этого, продолжил:

— Неважно. Можешь последние секунды считать. Хотя я, признаться, лучше бы тебя отпустил. Но Алмаз не даст. Ты у нас мало того, что «бэху» свистнуть хотел, так еще и решил в него палить.

Послушалось ворчание его напарника:

— Уже не первый раз такое. Говорю вам, когда-нибудь Улей отомстит — нельзя новичков хлопать налево-направо. Тем более после перезагрузок. И вообще, этот баран тут нашумел — могут твари собраться. Это еще что такое? — наемник встрепенулся, услышав новый громкий далекий звук.

Над городом начал распространяться протяжный вой. Где-то включилась мощная сирена. Похоже, на каком-то из крупных предприятий сработала сигнализация, или даже специально включили тревогу. К далекому зывыванию присоединилось еще одно и еще. Неужто кто-то включил систему оповещения? В каких-то случаях может это и помогло бы городу, но только не тогда, когда к нему постепенно стекаются твари, которые остро реагируют на звук и прочие раздражители.

Монах посмотрел на часы — колонна что-то задерживалась. Он начинал нервничать. Могут опоздать на несколько минут к универмагу. Пленный тем временем обернулся к нему:

— Мужик, мужик, братишка, ты им хоть скажи, а? Как тебя зовут?

Проводник устало покачал головой, не произнося ни слова и стараясь не смотреть на сидящего на коленях угонщика. Встретился взглядом с Алмазом. Тот больно долго говорил по рации. Смотрит странно. Может, застряла колонна где-то? С каждой секундой Монах понимал, что его шансы на то, что его подождут даже минуту около универмага — сокращаются. Но это и неважно. Главное, что он прошел с техникой пояс, в котором много зараженных. Около торгового центра их тоже много, но там, хотя бы, будет еще время, чтобы выбраться. Да и до окраины рукой подать. А там уже по ситуации.

Алмаз что-то проговорил в гарнитуру и повернулся ко всем:

— Готовность три минуты, — затем посмотрел на пленника и протянул руку Грабле. — Дай нож.

На лице наемника появилась едкая и зловещая ухмылка. Мужик на коленях весь подобрался и вид у него стал совсем как у загнанного волка.

Охотничий клинок с широким лезвием перекочевал в ладонь Алмаза, которой, наверное, можно было накрыть голову Монаха целиком. Он шагнул к пленному и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как раздался хорошо знакомый хлесткий хлопок и короткое шипение.

Монах, уже падая в сторону обочины дороги, краем глаза увидел мелькнувшую черную «стрелу», быстро пролетевшую к головной машине. Заряд гранатомета громыхнул по борту «бэтээра», высекая искры и создав короткую вспышку огня, исчезнувшую в дыму. Кумулятивная струя прожгла броню, оставляя аккуратное отверстие небольшого диаметра. Шуруп, находившийся внутри, даже не смог ничего крикнуть — так быстро все произошло. В открытом десантном люке нестерпимо полыхнуло — заряд был не из простых.

Уже скатываясь ниже, Монах понял, что работали снарядом с повышенной плотностью облицовки из тяжелого металла. От обычного кумулятива такого бы эффекта могло и не быть, однако плотный обедненный уран в оболочке необычного боеприпаса сыграл свою роковую роль — струя не распалась и не потеряла своей силы, дав жесточайшую ударную волну уже внутри бронетранспортера, вкупе с моментально возгоревшимися мелкими частицами урана.

В целом, за короткое время внутри «коробочки» прошелся настоящий огненный тайфун, не оставляя шансов ни её экипажу, ни ей самой. Сама струя, сохраненная при попадании облицовкой — достала до снарядных кассет к пушке. Не смотря на то, что их осталось немного — пошла вполне себе приличная детонация. Из-за этого десантный люк «рубанул» в сторону обочины столб яркого пламени с характерным шумом — словно быстро спустили меха на металлургическом заводе.

Вовремя попадавшие наемники быстро отползали в стороны, ведя огонь по противоположной стороне улицы, откуда раздавались автоматные трели. Коптящий черный дым повалил из люка «бэхи». Пули выбили асфальтовую крошку неподалеку от Монаха. Грабля, матерясь на ходу, на пятой точке съезжал уже рядом с проводником в укрытие:

— Твою за ногу! Монах, откуда тут армейцы?

Рейдер быстро выглянул из-за края насыпи и тут же отпрянул обратно. Дело принимало очень скверный оборот. Судя по всему, некоторые бойцы из военной части были на учениях во время перезагрузки Аминска. Может, была и другая причина, но на них были надеты неплохие противогазы. А, как известно, даже некоторые внешники спасаются таким методом на кратковременных вылазках в центральную часть Улья. Как минимум, эта мера оттянула заражение солдат.

Похоже, бойцы были еще весьма в тонусе и приняли колонну Алмаза за противника, нападающего на городок. Оно и неудивительно. Связи нет, по всему Аминску люди сходят с ума, массовые беспорядки. А тут — наемники с чуждым обмундированием, да еще и при бронетехнике.

В этой ситуации повезло только пленному — он мгновенно кинулся в сторону заборов близлежащего частного сектора и скрылся там. Впрочем, на него не обратили внимания — сейчас надо было разбираться с проблемами похуже. На дороге под пулями стоит грузовик груженый боеприпасами и еще один бронетранспортер. Кто его знает, имеются ли еще такие же пробивные заряды у нападающих.

Из-за угла дома, стоящего неподалеку, тоже открыли огонь по огрызающимся очередями наемникам, стремясь не допустить того, чтобы они заняли оборонительную позицию за вторым БТРом, который пытался развернуться на узкой улочке. Если у них этого не получится и не подоспеет помощь во главе с Шахом — им всем конец. Монах сжал в руках свою Сайгу. Он не собирался лезть под пули за идеи кучки «псов войны». Да и оружие не совсем подходящее для неприцельного боя. А если попытаться даже и снять кого-либо, не факт что продержится дольше трех четырех секунд выше уровня насыпи — тут может работать и снайпер.

Догадка проводника тут же подтвердилась и рядом упал один из наемников с аккуратным пулевым отверстием во лбу — высунул на некоторое время голову, чтобы прицелиться и дать очередь. Каска слетела с головы и покатилась прямо под ноги Алмазу, который уже прятался за бетоноблоками, стоящими на обочине для так и не состоявшейся стройки парковочного кармана под мостом. Командир наемников закричал:

— Снайпер. Третий этаж. Два часа. Почему «тачанка» молчит?

Что за тачанка — Монах так и не понял. Так вроде же называли конные экипажи с пулеметами в уже очень давние времена. Тем не менее, ответ пришел быстро — «Шишига» с удлиненной базой уже подъезжала ближе. С её кузовом происходили очень интересные трансформации. Арки с наваренными шипами, поддерживающие тент — задвигались двумя подопечными Алмаза по рельсам в сторону кабину, ударяясь друг о друга с громким металлически лязгом. За очень короткое время кузов прекратился в собранную гармошку, обнажив на поддоне установленную «зушку».

Монах оценил находчивость наемников, где-то откопавших при перезагрузках редкое орудие. Установка представляла собой станок с двумя зенитными автоматами, питаемыми патронами калибра 23 миллиметра. Особенностью именно этой являлось то, что на нее в условиях Улья были наварены спереди листы стали, оставив прорезь для прицела ведущего огонь.

По этим кустарным «бронепластинам» тут же звякнули несколько пуль армейцев, которые явно не обрадовались появлению такого монстра на поле боя. Установка быстро развернулась в их сторону. Стрелок, открыв рот, чтобы не оглохнуть, и согнувшись за укрывающими его листами брони тут же дал очередь, которая разошлась оглушающим треском по соседним дворам. «Шишигу» тряхнуло зверской отдачей.

Снаряды накрыли окно, где находился снайпер и смолотили его края. По нему тут же застучали уже бодрее автоматы наемников. Хлестко захлопала снайперская винтовка в руках одного из бойцов Алмаза. Следующая смертоносная очередь пошла в сторону кирпичной ограды, за которым укрывались солдаты. Несколько наемников теперь смогли добраться до оставшейся в живых «коробочки» и готовы были под ее прикрытием обойти двор, из которого атаковали солдаты.

В тылу уже начинался совсем другой аншлаг — на звуки боя начали стекаться зараженные. Через заборы частного сектора в сторону Монаха несся на всех парах топтун, выпятив вперед уродливую челюсть. За ним неловко переваливались через ограды свежие пустыши. Монах покрутил головой по сторонам — поблизости был Грабля и еще один из наемников:

— Сзади твари!

Наемник обернулся и уже было вскинул автомат, когда раздался одиночный выстрел Монаха. Топтуна немного крутануло, сбив с намеченной траектории. Тем не менее, монстр не упал — «Сверло» вошло ему под правую подмышку и заставило взреветь от боли, поскакав дальше своей характерной прыгающей походкой на проводника.

Второй выстрел пришелся в область незащищенной груди и еще один — в нижнюю часть головы. Только тогда топтун затих, упав в рыхлый грунт огорода и истекая кровью. Пустышей уже отрабатывали из автоматов Грабля и второй наемник. Теперь толку в тихом убийстве зараженных не было — грохот боя уже привлек их. Тем-более в первой горящей коробочке продолжали рваться с треском снаряды, вызывая все новые вспышки пламени, пыхающего из люков.

Зенитная установка грохотала, прижимая солдат к земле и заставляя их постепенно отступать, неся большие потери. Перегруппировки не вышло — часть наемников зашла вместе со вторым бронетранспортером с другой стороны двора и смогла вдарить из крупного калибра по некоторым зазевавшимся несчастным, кроша их в фарш.

В конце улицы послышался рев двигателей — Шах с оставшейся колонной уже приближался к месту боестолкновения, где гремели последние раскаты очередей. Алмаз бросил бешеный взгляд на Монаха и громко прокричал:

— Живо по машинам! Живее! Кормом для руберов станете!

Наемники торопливо начали покидать свои укрытия, все еще пригибаясь по пути к грузовикам и «Шишиге». Монах поднялся по насыпи и, опустив голову пониже, быстро побежал ко второму БТРу в который уже забирались Грабля и Алмаз. Он уже схватился за край десантного люка, когда прогремел выстрел.

Пуля обожгла грудь с правой стороны и заставила задохнуться от боли. Весь мир пошел пятнами, словно рейдеру мгновенно нанесли несколько ударов одновременно пара лучших боксеров мира. Мелькнуло ухмыляющееся лицо Алмаза:

— Дальше ты с нами не поедешь.

Монах не удержался на краю дороги и полетел спиной назад. Он тут же приземлился в кипу мусорных пакетов в огромном баке, стоящем под небольшим возвышением края моста, больно ударившись головой. Последнее, что он услышал — был разговор истошно вопящего Грабли и его командира:

— Ты обалдел? Как мы теперь выберемся без этого святоши?

Громила зычно прикрикнул на долговязого:

— Заткнись! Шах передал по связи, что они взяли в плен свежего иммунного. Как выбраться по этой дороге из города — он знает. Потом разберемся с ним в «Мирном». Я не хочу, чтобы этот «прокаженный» начал болтать на первом же стабе о том, что мы тянем столько оружия. Если об этом узнает Союз, все полетит к чертям и нас раскатают быстрее, чем начнем наступление. Ходу! Чего застыли! Живее! Нам еще нужно будет разобраться с Опорником. Теперь есть «птичка» — с ней это будет легко. Давно следовало это сделать, чтобы не ударили в спину — у Джо с Союзом шашни. Поехали…

Монах все еще пытался тяжело вдохнуть, валяясь в куче бытовых отходов. Но выходило лишь с натугой хрипеть — кислорода мучительно не хватало. Удар головой о край бака был настолько силен, что сознание начало медленно отъезжать в сторону и даже адреналин боя не помогал справиться с этим. Сейчас он закроет глаза, Шах и Алмаз уедут, а его разорвут на части сбежавшиеся на звуки боя твари. Что это еще? А, точно, еще одна сирена зазвучала в городе. Шум моторов колонны уже почти не был слышен. Сознание рейдера померкло.

На другом конце города поднималось большое зарево. Единственный универмаг города полыхал исполинским пожаром.