Соломон
Впервые за долгое время не нужно было никуда ехать. Я остался дома, а не отправился на работу, как обычно. Давно заслужил небольшой отпуск. Стоял с кружкой горячего кофе у окна и думал о том что хочу уехать из города хоть ненадолго, не то меня снова хватятся мои подчинённые и все начнётся по новой. А так хотелось открыть утром глаза, подойти к окну и увидеть не высокие безликие многоэтажки, а зелёные деревья и речку, услышать щебет птиц, и как все это жило, почувствовать эту тихую умиротворённость и просто побыть одному, наедине с самим собой… Вдали от цивилизации.
Поставил кружку на подоконник и потянулся, вернулся на кухню, включая плиту. На завтрак снова омлет и тосты с джемом. Все как всегда. Словно по отлаженному механизму. Надоело. Хорошо хоть Свету вчера домой отправил. Никак я не привыкну к мысли, что у меня вроде как девушка была. А вроде как и один я был, и никто мне ровным счётом был не нужен…
Друзья давно звали меня отдохнуть, ещё с прошлого года рекламировали какое-то тихое и красивое место недалеко от Воронежа. Показывали фотографии — небольшие уютные домики, расположенные на живописном берегу реки. Позади них простирался лес, а главное достоинство — абсолютная тишина и чистый воздух. Несколько человек из нашей компании даже всерьез озадачились покупкой недвижимости в Рыбачьем поселке. Наверно вспоминалось наше босоногое детство. Но какая-то душевность в этих местах определенно присутствовала, да и финансовое положение позволяло купить подобную «игрушку», так почему бы не совместить приятное с полезным?
Отложил нож и вилку и потянулся к телефону, озадаченно покрутил его в руке и все же набрал Стаса. Он ответил практически сразу.
— Привет, давно не объявлялся. Ушел в подполье… — сходу начал он. — Как дела? — я лишь недовольно свел брови и тут же пожалел, что позвонил.
Раньше мы часто зависали со Стасом. Но вот уже много почти и не общались или чаще по какому-то поводу. Я отгородился от старых друзей. Нет, не потому что завёл новых, а потому что хотел порвать с прошлым. О нем не то что вспоминать было тяжело, говорить невозможно, в груди сразу тяжелело и ком к горлу подступал. Эти грустные воспоминания длинными щупальцами плотно держали меня в своих холодных объятиях и в любой момент грозились сжать до удушья, дикой боли в грудной клетке. Прошло уже много лет, но я все никак не мог оправиться от потери любимой женщины и нашей дочери. Такое невозможно забыть и перестать чувствовать боль, когда вспоминаешь о них и думаешь, как мы могли бы быть счастливы все втроем. Именно поэтому старые связи стали для меня обременительным грузом, от которого я махом избавился. И нет, легче от принятия такого решения не стало, но… каждый выбирает в итоге свой путь. Мой заключался в том, что я погрузился в работу и отгородился от всего что напоминало мне о Наташе и Асе.
— Нормально. Завершил удачно один проект, вот хотел отдохнуть, вспомнил о доме в Рыбачьем поселке… Ты в прошлом году фотки присылал на меил. Одолжишь на пару недель? — выезжать за пределы страны не было никакого желания. — Может быть, так понравится, что сторгуемся и куплю у тебя ненужную безделушку? — спросил я.
А вот запрыгнуть в своего верного четырехколесного товарища и отправиться в глухомань — самым верным и правильным решением. Так я устал от людей, бесконечной колготы, офисных работников в костюмах, разговоров об одном и том же… меня аж передернуло, когда я обо всем этом подумал. Мечтал побыть немного вдали от цивилизации в тихом и спокойном месте. Я даже телефон выключу или случайно забуду в Москве. Сейчас в поселке было очень красиво — буйство ярких осенних красок и разгар бабьего лета. Синоптики обещали, что тепло продержится еще как минимум две недели. А я как раз найду чем заняться — высплюсь, порыбачу, сварю ухи, пожарю мясо, посижу у костра, погуляю по лесу, покатаюсь на лодке, может быть, гербарий соберу как в детстве… От последней мысли я даже улыбнулся. Правда, грустной улыбкой. В общем, перезагружу свою нервную систему, потому что устал как собака и только когда отдохну, приступлю к новым делам и проектам. И ни днем раньше. Гори все синим пламенем. Иногда в жизни наступают такие моменты, когда ты понимаешь, что дошёл до конечной остановки и стоишь в оцепенении и думаешь о том, что делать дальше. Я вот как раз сейчас и находился в таком состоянии. Эмоционально выгорел и устал. Доехал до конечной станции и решил выйти, чтобы подождать следующего автобуса с новым маршрутом.
— Да не вопрос. Ключи завезти или сам заедешь? — спросил Стас, почувствовав по интонации моего голоса, что я не располагал к задушевным беседам и по-прежнему держал дистанцию.
— Сам, — прикинул в уме, что на сборы у меня уйдет от силы полчаса. — Через час буду у тебя.
— Добро, — ответил он и разъединил связь.
А я отчего-то ощутил внутри подобие облегчения, будто несколько лет сидел в заточении и вот меня выпустили на свободу. Оставалось лишь раскинуть руки в стороны и громко о том закричать на всю округу, чтобы мой голос эхом затерялся в многоэтажках.
Словно маленький мальчишка, воодушевленный захватывающим путешествием, я гнал на машине в сторону Воронежа. Накупил в супермаркете еды быстрого приготовления, но предвкушал, что у местных жителей смогу купить свежих овощей и фруктов. Так с ходу и не вспомню, когда ел варёный деревенский картофель. Или, к примеру, домашнюю солку. Как будто несколько лет я спал и вот проснувшись, торопился нагнать то, что пропустил за все это время. Всю дорогу я всячески хватался за какие-то клочки детских воспоминаний, чтобы осознать, что я не уезжал от себя, а ехал за… не знаю, зачем я туда ехал. Вполне готов был к тому, что мог погрузиться в себя и уйти на дно своего одиночества и отшельничества. Но даже и это меня больше нисколько не страшило. Сбегал в глушь не столько от шумного мегаполиса, сколько ради того, чтобы немного побыть одному. От Светы тоже сбегал, даже в офисе не оставил своих координат. Включил на всю громкость музыку, постукивал пальцами по кожаной обивке руля в такт ритмичной мелодии и следил за дорогой.
Осознание, что прежняя жизнь осталось где-то далеко в прошлом вместе с тем же жизнерадостным и улыбчивым Соломонышком — вспомнил, как часто раздражался этому слову, Наташа говорила мне, что я ее солнышко и в новой интерпретации любила ласково называть меня этим несуразным определением. Улыбалась своей красивой улыбкой, смотрела на меня горящим, влюблённым, полным обожания взглядом и говорила это ненавистное мне слово. А потом льнула и ластилась, тянула в дом и они с Асей не отходили от меня обе ни на минуту. Или я не выпускал их из виду, не суть. Но домой летел каждый день как обезумевший, и от любви и нежности к моим девочкам внутри все ликовало и мир хотелось обнять, лишь бы видеть улыбки на их лицах и слышать это ненавистное Соломонышко. Ася так и не научилась до конца выговаривать эту несуразицу, что придумала Наташа и повторяла Соломыско, а Наташа смеялась ещё счастливее и никогда не расставалась с видеокамерой, записывая все Асины достижения и умелки и детский лепет. Говорила мне, что в старости будем сидеть и пересматривать, вспоминать какая она была маленькая, а мы молодые…
Эти воспоминания болью отзывались в солнечном сплетении. Иной раз эта боль была такой сильной, что невозможно было вдохнуть. Впрочем, как и выдохнуть. Я часто слышал о словах, будто время лечит, но оно лишь притупляло боль, словно ты временно находился под обезболивающими средствами. Но в момент рецидива или обострения боль возвращалась и меньше не становилась.
Перед глазами предстал тот день, когда я вернулся домой и застал убитыми дома жену и дочь. Хрупкое тело моей маленькой трёхлетней девочки распласталось на полу рядом с ее матерью, а я в тот момент ощутил, как у меня выдирало лёгкие. Уже когда силы кричать кончились, я сел на пол возле них и плакал. Мне казалось, что это неправда, какой-то сон, что сейчас я отмотаю немного время назад и все будет как прежде, мои лучики всегда рядом со своим Соломонышком. Как в тот день я не тронулся умом, не знаю. Но я вызвал скорую и полицию, держал на руках крошечную, бездыханную девочку и не мог остановиться — рыдал навзрыд. Будто это не ее убили, а меня. На самом деле так оно и было. Пять лет назад я превратился в безликое существо, которое перестало жить, а осталось существовать на этом свете. Убийцу нашли. Им оказался вор, какой-то наркоман пробрался в нашу квартиру. Моей жене он нанес несколько ножевых ранений и к тому времени как я вернулся домой она уже потеряла много крови и ее не спасли. А дочку он убил прямым попаданием в маленькое сердце. И если с утратой близкого и родного человека ещё как-то возможно смириться, то со смертью собственного ребенка никогда.
Вспомнив красивое и светлое личико своего ангела с белокурыми локонами я на секунду прикрыл глаза, и когда открыл заметил как на дорогу выскочила девушка. Миниатюрная и светловолосая, одетая в пацанскую одежду. Зажмурив глаза она застыла на месте, а я вдарил по тормозам. Девушка все же получила легкий удар, скорее даже толчок, я успел затормозить в аккурат рядом с ней. Выскочил из машины и забыв о том, что стало причиной это неосмотрительности на дороге, которая чуть не стоила незнакомке жизни, я кинулся к ней. Но та уже поднялась с асфальта на ноги и смотрела на порванную джинсовую куртку, что на пару размеров была больше нее самой.
Девушка перевела на меня большие светлые глаза, которые не отражали и грамма испуга, а ее равнодушный, можно даже сказать обреченный взгляд, задел меня за живое. Всем своим видом в этой несуразной одежде она походила на худощавого подростка. Да мне далеко не двадцать, но и незнакомка на малолетку особо не походила, взгляд уж слишком взрослый и осознанный. Хотя внешность иной раз была обманчива…
Девчушка снова взглянула на куртку, а потом подняла на меня расстроенный взгляд и по-прежнему молчала, лишь тяжело дышала — и это сбивчивое, рваное дыхание выдавало ее волнение.
— Ты как, в порядке? — спросил я, разглядывая девушку.
Светлые волосы собраны в хвост, на лице ни грамма косметики, в уголках слегка раскосых глаз веснушки.
Я уже практически въехал в посёлок, оставалось найти нужный дом, как случилась такая вот непредвиденность. Не хотелось начинать отдых с посещения местного участка полиции или в разъездах и поисках медицинского учреждения для оказания помощи.
— В порядке? — повторил я вопрос, заглядывая ей в лицо.
— Да… — тихо отозвалась она.
— Анька, зараза такая, а ну стой! Куда Машку спрятала? — раздался громкий женский крик неподалеку, а на лице девушки наконец-то отразилась хоть какая-то гримаса помимо безразличия. Девушка вытянула шею, разглядывая кого-то или что-то за моей спиной. Я не удержался и из любопытства тоже повернул голову в сторону. С другого конца улицы бежала женщина, размахивая чем-то большим и округлым в руках, похожим на коромысло.
Моя «жертва» прикусила губу, перевела на меня все тот же растерянный, немного печальный взгляд, развернулась и бегом кинулась от меня вперёд. Ничего не понимая, что это было и куда девчушка так резко сорвалась с места, я смотрел ей вслед.
Мимо бодрым шагом, едва не приспускаясь на бег промелькнула та самая женщина. Она хотела было мне что-то сказать, но махнув рукой лишь ускорила шаг.
— Анька! — кричала она, судя по всему, той самой девице.
Пожав плечами, я ухмыльнулся и вернулся в машину, испытывая облегчение, что все обошлось. Чувствую, нескучно мне будет жить эти дни в поселке. Местные жители, словно близкий круг родственников, где все друг о друге все знали с благоговейным трепетом "примут" в свои круга чужака, чтобы перемыть ему все косточки. Став свидетелем этой непонятной сцены я пришел к заключению — как можно реже показываться на людях, чтобы не стать достоянием общественных пересудов. И хорошо еще, что не додумался приехать на своем шикарном Мерседесе в такое захолустье, хотя и этот красивый, но уже устаревший внедорожник был как бельмо в глазу.
Дачные домики выстроились в небольшой рядок. Осень накладывала свой отпечаток и придавала этим местам ауру сказочности. Яркие цвета перекликались, вызывая зрительный восторг. Я остановил автомобиль и заглушил двигатель. Вышел из машины и глубоко вдохнул, ощущая внутренний подъем.
Стас предупредил меня, что в доме кроме водопровода ничего не подведено. То есть газа не было, канализации тоже. Но свет и вода все-таки уже что-то чем ничего. Зимой в поселке оставались только старики, обычно дачные домики пользовались спросом лишь в теплое время года. На случай холодов, люди запасались дровами и топили печку, согревались обогревателями. Есть готовили на электроплитках.
Перед домом Стаса был разбит живописный сад, который жил своей отдельной жизнью — за ним никто не ухаживал. Дикий виноград разросся по всему забору и уже тянул свои ветви к дому. Красивый багровый оттенок листьев сильно констатировал на фоне голубого забора и такого же цвета дома. Поставив машину на сигнализацию, я вошел во двор и оказался в оазисе тишины и умиротворяющего покоя. Мне показалось что я оказался дома. Когда-то ведь тоже жил вот в таком вот Богом забытом месте. Купался в ключевой воде в летнее время, загорал на солнышке, пек картошку на костре с соседскими ребятами — будто вернулся в детство. Бил по соседским банкам из самодельной рогатки. Баба Зоя была та ещё злыдня, вечно брюзжала на нас, и не жалко мне было ее банок. Она вывешивала их сушиться на смежный забор — пузатые трехлитровые банки, а я считал их камешками с земли из рогатки, а потом получал от матери подзатыльники.
В дом я не торопился заходить. Стас говорил, что рядом есть спуск и небольшая пристань с лодками. Я обошел двор и нашел калитку, открыл ее и спустился по крутым ступеням вниз. Хотел осмотреть все владения, чтобы распланировать чем займусь в первую очередь. На берегу расположились несколько лодок, старых, прохудившихся, не пригодных к сплаву по речушке. Но вид, что простирался оказался настолько живописным, и ни шёл ни в какое сравнение с картинками из телефона. Затаив дыхание, я замер на месте прислушиваясь к тихому плеску воды, пению птиц и шелесту листьев… Так красиво было вокруг, живой уголок природы не тронутый руками человека… Дома и пристань так гармонично смотрелись, что казалось, так было всегда. Изначально задумано. И одновременно похоже на сказку…
Непонятный звук, лишь отдалённо похожий на человеческий возглас привлек мое внимание, и я пристально осмотрелся вокруг, но никого не увидел. Затем приметил, как покачнулась одна из лодок и снова звук, но уже похожий на всплеск воды. Спустившись вниз, я подошел к лодке и заглянул внутрь, обнаружив там двух девчушек. Одна из них была ещё совсем ребёнком, а вот та, что постарше… ее я видел буквально полчаса назад, когда едва не сбил на машине…