Голливуд

В бассейне лицом вниз плавает мужчина.

— Он мертв?

— Ты еще спрашиваешь!

— Но с какой стати ему быть мертвым? — удивился Марк. — Ты ведь сам сказал, что фильм про него.

— Действие начинается с конца, а потом переносится к началу.

— Тсс! — цыкнул Форд. — Сейчас будут кадры с нашей квартирой.

На телеэкране черно-белая голливудская улица ведет вниз с холма к центру города. Вывеска на углу: «Альто-Нидо». Наплыв нового кадра, и взору предстает открытое окно в квартире третьего этажа. Ветер колышет тюлевые занавески.

— …тогда я жил в многоквартирном доме выше по холму над бульварами Айвар и Франклин.

Крупный план окна. В комнате сидит мужчина в банном халате и стучит по клавишам механической пишущей машинки. В зубах зажат карандаш.

— Это и есть тот самый чувак, что плавал в бассейне? — поинтересовался Марк.

— Ты что, никогда не смотрел «Бульвар Сансет»? — отозвался Педро.

Прошло две недели с тех пор, как в отделе реквизита открылись две вакансии на полный рабочий день, и Марк с Фордом смогли наконец сбросить с себя опостылевшие колпаки и фартуки продавцов бубликов. Они попали в ту же смену, что и Педро, который представил им остальных членов бригады. Двое парней, туго перепоясанных, чтобы не нажить грыжу: Тино Карбелла и Рей Кох по прозвищу Дырявые Руки. Последний вечно что-то ломал и бил, отчего его зарплата почти целиком уходила на возмещение ущерба.

— Эти ребята тоже мечтают сняться в кино, — пояснил Педро. — Им даже пару раз посчастливилось получить роль со словами. Реплика здесь, реплика там, только вот характеры все равно получались неубедительные.

Надо сказать, что команда сработалась быстро. Да что там, не только сработалась, но и все свободное время проводила вместе. В своих тележках они носились с одной съемочной площадки на другую. Вели разговоры о «кинематографе», наклеивая на старомодные каминные часы красные стакеры, означавшие «реквизит зарезервирован». Вместе поглощали захваченные из дому бутерброды, сидя на скамейке в «Центральном парке» — кусочке Нью-Йорка универсального назначения, который затесался позади египетского сфинкса и универсального же назначения лагуны посреди джунглей. Было в этом некое волшебство.

— Терпеть не могу реквизит, — произнес Марк.

Вскоре на их счастье неподалеку появилась вывеска «Сдается». Педро заплатил за всю компанию залог, и друзья перебрались в квартирку на третьем этаже жилого комплекса «Альто-Нидо». Форд продолжал полировать свой сценарий и раньше всех приходил на работу. Пропустив мимо ушей советы Педро на тот счет, что, мол, нужно действовать тонко, он подсовывал свое бессмертное творение первому попавшемуся на глаза работнику «Вистамакса», который имел хотя бы отдаленное отношение к принятию решений, в надежде, что его опус получит зеленый свет.

— Ты чересчур настырный, — прокомментировал Педро.

— Какой уж есть, — отозвался Форд. — Просто у меня предчувствие, что вот-вот должно произойти нечто важное.

Студия «Вистамакс»

Проверив документы, охранники в стеклянной будке распахнули перед шикарными авто старинные кованые ворота, которые, кстати сказать, недавно на время одалживали в качестве бутафории студии «Парамаунт».

Между съемочными площадками сновали тележки. Двое рабочих тащили пластмассовый горный хребет. Административное здание располагалось в самой дальней части киногородка. По обе стороны от входа застыли два серебристых «роллс-ройса», а на тротуаре рядом с каждым было начертано имя владельца: Иэн Глик и Мел Глик.

Мел и Иэн восседали за одинаковыми столами красного дерева посреди просторного кабинета с видом на студию «Уорнер бразерс», раскинувшуюся в живописной центральной части Бэрбэнка. За спинами братьев, хмуря брови, высился огромный портрет их деда и основателя студии Горацио Гликшитца, более известного как Каменная Челюсть.

Первоначально Горацио назвал свою студию «Алмазы экрана», но вскоре на него подал в суд соперник по бизнесу, чья студия уже носила такое название. В короткий промежуток времени между 1931 и 1933 годами его детище именовалось «Корона экрана», однако в конце концов было весьма дальновидно переименовано в «Олимп». На протяжении пяти десятилетий «Олимп» рос и набирал авторитет, пока наконец его самым беспардонным образом не прибрали к рукам японцы, владельцы видеогиганта под названием «Вистамакс». Братьям указали на дверь. Увы, новые владельцы студии слишком многое поставили на продвижение бета-формата. И просчитались. В общем, вскоре после того как японское подразделение в Осаке пошло ко дну, японцы вернули братьев в совет директоров, доверили им контрольный пакет акций и велели до голого минимума сократить издержки.

Как ни странно, схема сработала.

Продукция «Вистамакса» лишь пару раз засветилась в первой десятке кинохитов, зато бюджеты были урезаны едва ли не до нуля, а это самое главное. К тому же большие кинотеатры предыдущих десятилетий ушли в прошлое. Их потеснили, и весьма успешно, мультиплексы при торговых комплексах, с небольшими зальчиками. Зато самих зальчиков могло быть до двух десятков, а значит, на их экранах должны идти какие-то фильмы. Помножьте это на тысячи торговых комплексов по всей Америке, и вы увидите, что даже самая откровенная халтура «Вистамакса» окупала себя за первую пару дней.

И японцы сказали: хотим еще больше.

Глики взяли под козырек. Теперь за три недели съемок и при почти нулевых затратах на-гора выдавались тонны дешевой кинопродукции. Этакий конвейер по производству восьмидесяти лент в год — почти как в старые времена, когда актеры работали в студии по длительному контракту. Что принесло «Вистамаксу» сомнительную славу «потогонки». А еще здесь умели кинуть кого угодно. Неудивительно, что на студии самые большие оклады получали юристы.

Японцы готовы были визжать от восторга. Они вкладывали дивиденды назад в студию; Глики же, в свою очередь, вкладывали эти денежки в дешевые, но жутко прибыльные фильмы на такие темы, как жизнь подростков и их собственная любовь к кокаину. Как, например, сегодня… Кстати, сегодня был понедельник. В дверь постучалась секретарша по имени Бетти.

— Войдите.

— Деловая встреча, запланированная на девять часов, — доложила Бетти.

Глики вытерли носы и задвинули ящики, где у них хранился кокаин.

Вошли три не совсем уверенных в себе молодых человека и встали посреди кабинета. У всех троих, как и у обоих Гликов на прошлой неделе, были напомаженные гелем волосы, торчащие во все стороны рожками. Вошедшие уставились на бритые головы братьев и тотчас заметно сникли.

Сверившись со списком визитеров, Глики вальяжно откинулись на мягкие спинки кресел и сложили на коленях руки.

— То есть вы хотите, чтобы мы поддержали вашу независимую картину, — произнес Иэн.

— Когда-то независимые фильмы были в моде, — изрек Мел.

— Но сегодня они никому не нужны, — добавил Иэн.

— Что означает, что они вот-вот снова будут в моде, — сделал вывод Мел. — Вы обратились к нам в нужный момент.

— Расскажите нам, как вы себе все представляете, — попросил Иэн.

Молодой человек, что стоял посередине, робко сделал шаг вперед.

— Это рассказ о том, как…

— Не надо, — перебил его Мел. — Скажите нам лучше, сколько вы предполагаете на нем заработать?

Молодой человек заметно растерялся.

— Зависит оттого, сколько вам нужно…

— Главное, чтобы без дураков, — сказал Иэн.

Молодой человек посмотрел на своих товарищей, затем снова на братьев.

— Так мне рассказывать, про что история?

— Не надо, — ответил Мел.

— Мы уже слышали, — поддакнул Иэн.

— Сколько? — поинтересовался Мел.

— Трудно сказать, потому что история…

— У нее есть начало и конец? — поинтересовался Иэн.

Молодой человек кивнул.

— В таком случае вы, ребята, дали всем хорошую фору, — заметил Мел.

— Вы не поверите, что нам приходится здесь выслушивать, — добавил Иэн.

— У нее есть начало и конец, — произнес Мел. — Значит, вот такая ваша картина. Если где-то посередине возникнут проблемы, наш отдел по делам независимых фильмов их решит.

— Отдел по делам независимых фильмов?

— Да, сейчас такой отдел есть на любой уважающей себя киностудии, — пояснил Иэн. — Наши ребята довели это дело до уровня настоящей науки.

— Делают фильмы, которые смотрятся в десятки раз более независимыми, чем любая картина, снятая на независимой студии.

— При желании они могут сделать такой фильм, что всем покажется, будто он снят на личные средства его создателей.

— Что, между прочим, даже лучше, — заметил Мел. — Не так накладно. В принципе мы можем уложиться в три миллиона и сделать фильм, который выглядит всего на пятьдесят тысяч.

— Мы на этом специализируемся, — произнес Иэн. — На других студиях тратят как минимум пять.

— Тогда заметано, — произнес Мел. — Фильм «наличные средства его создателей». Что еще?

— Дело в том, что, учитывая характер той эпохи, мы бы хотели снять черно-белый…

— Черно-белый еще дешевле, — заметил Иэн. — Вы правильно мыслите.

— Похоже, что ты уже снимаешь картину, — сказал Мел.

— Начнем в четверг, — уточнил Иэн.

— Четвертый этаж. — Мел встал, чтобы пожать гостям руки — Там с вами заключат контракт.

— Но…

— Что но? — удивился Иэн.

— Нам нужны деньги. А фильм мы можем снять и сами.

Глики посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Знаете что? — сказал Мел. — Мы сделаем вас четвертыми ассистентами режиссера. Ну, как вам идея?

Иэн улыбнулся молодым людям.

— Разумеется, мы не сможем платить вам лишних денег за выполнение обязанностей режиссера.

— Скажу больше. Вам вообще лучше держаться как можно дальше от съемок, — добавил Мел. — По причинам страховых издержек. Вы понимаете.

— Но…

— Что «но»?

— Мы с друзьями трудились над сценарием несколько лет, пока учились в колледже. Это — очень личное.

— Не берите в голову, — скал Мел. — Вы его даже не узнаете.

— Но…

— Вы хотите попасть в кино или нет?

— Да, сэр… мистер Глик.

— Тогда четвертый этаж.

Молодые люди пожали братьям руки и поспешили выйти вон.

Братья вновь выдвинули ящики с кокаином.

— Вот и пытайся помочь таким соплякам, — произнес Иэн и втянул дорожку.

— Все хотят мигом попасть на самый верх, — добавил Мел и сделал то же самое. — Никто не желает начинать с нуля, как когда-то мы с тобой.

— Собственно говоря, мы с тобой начинали на самом верху, — уточнил Иэн.

— Верно, зато и ответственность соответствующая!

Очередной стук в дверь. Ящики вновь уехали в стол.

— Войдите.

— Встреча на девять тридцать, — сообщила Бетти.

Братья сверились с блокнотами. Джо Бакс. Театральный агент. Черт, только его не хватало.

Дверь открылась, и вошел человек лет пятидесяти в теннисном прикиде. Высокий, подтянутый, волосы с проседью зачесаны назад на манер Дастина Хоффмана. В общем, из тех фанатов здорового образа жизни, которые выглядят как минимум лет на десять моложе своего возраста. Самоуверенная походка и не менее самоуверенная улыбка. Глики на дух его не выносили.

— Рады вас видеть! — воскликнул Иэн, вставая из-за стола, чтобы пожать руку гостю.

— Что-то вас последнее время не видно в клубе, — сказал Джо.

— Сами понимаете. Таланты и их амбиции. Ждут, что с ними будут возиться, как с малыми детьми.

— Можете не рассказывать.

Все трое как по команде сели.

— Слышал, что дела у вас идут очень даже неплохо, — произнес Мел. — Этот ваш клиент, Грант. Куда ни посмотришь — везде его физиономия. Буквально во всех журналах. Скажу честно, я презираю этого типа.

— Согласен, согласен, — произнес Джо. — Мы тут недавно убедили журнал «Пипл» подготовить на эту тему матерьяльчик.

— Чем можем сегодня быть вам полезны?

— Скорее, чем вам могу быть полезен я, — уточнил Джо и потянулся к теннисной сумке, которую поставил на пол рядом со стулом. Порывшись в ней, он бросил на столы братьев по фотографии. Восемь на десять, такими пользуются при кастинге. Обе фотографии спланировали на пол, и братьям пришлось наклониться, чтобы их поднять. Джо откинулся на спинку стула и скрестил ноги.

— Вы, ребята, будете мне многим обязаны.

Братья принялись рассматривать снимки: мягкое освещение, девушка с длинными светлыми волосами, струящимися за спиной. Фото было явно сделано с использованием вентилятора. Под портретом — имя. Натали Шааф.

Иэн положил фото на стол.

— Спасибо, что принесли ее нам.

— Правда, сейчас у нас нет никаких ролей, — уточнил Мел.

— Есть, — возразил Джо.

— На самом деле нет, — сказал Иэн. — Я серьезно.

— И я тоже, — отозвался Джо. — Думаю, вам захочется взглянуть еще раз на это фото.

Братья взглянули. Подумаешь!

— Хорошо, мы взглянули, — кивнул Иэн. — И все равно у начнет никаких ролей.

— Вы что, не узнаете ее?

Братья покачали головой.

— А вечеринка в пятницу в Бельэйр? — уточнил Джо. — Я слышал, что проба прошла очень даже успешно.

И все равно Мел не узнал девушку на фото.

— Иэн, может, это твоя?

Джо побрызгал рот освежителем.

— А главное, из какой семьи. У нее несколько поколений родственников работало в органах правопорядка.

Иэн закивал, признавая свое поражение.

— Я забыл. У нас имеется небольшая роль. Вакансия открылась буквально сегодня утром, простите.

Джо встал и поднял с пола сумку.

— Всегда приятно работать с вами.

Мел встал, чтобы снова пожать ему руку.

— Заходите почаще.

— У меня такое предчувствие, что так оно и будет, — ответил гость с самодовольной улыбкой.

С этими словами он закрыл за собой дверь.

— Черт, ненавижу гада! — воскликнул Мел, открывая ящик.

— Зато какой умелец проворачивать дела, — добавил Иэн и открыл свой ящик. — Достаточно посмотреть на него, и все сразу понятно.

Тук-тук. Снова Бетти.

— Посетитель на десять часов.

— Работа, работа. — Ящики закрылись.

Взгляд на блокноты с расписанием дня. Отчет сценарного отдела.

Вошел молодой человек в джинсах. Брэд. В руках блокнот.

— Отчитываться почти не о чем. Обычная смесь большого и малого экрана. Главным образом переделки. Настырная бабенка ставит на колени целую корпорацию. Настырный инвалид без ноги проигрывает олимпийские игры, но завоевывает сердца зрителей. Взрослый мужчина вынужден по какой-то причине вернуться в колледж, драматическая комедия, в основу положена книга про диетическое питание…

— Расскажи поподробней, — попросил Иэн.

— Но ведь это всего лишь книга про диетическое питание, — возразил Брэд.

— Зато их печатают миллионами, — добавил Мел.

— Есть пара вариантов, — продолжил тем временем Брэд. — Вариант первый. Его открывает сцена чтения завещания старого барона. Джек Блэк вынужден соблюдать диету. В противном случае он теряет права на собственность в пользу сводного брата, обладателя диплома престижного университета. Джек без ума влюбляется в женщину, которую играет Кортни Кокс, и она вдохновляет его на победу над собой. Вариант второй. Сестры Ольсен похищают формулу диеты у иностранных агентов.

— Что еще?

— «Секрет Виктории». Ленты про костюмы для плавания по заказу спортивной газеты. И рекламный ролик «Рождественский ботокс».

— То есть?

— И еще одна вещь. Я колебался, не зная, говорить о ней или нет, потому что до сих пор не решены связанные с ней проблемы, причем немалые. Но у меня такое предчувствие…

— Что такое? Выкладывай!

И он выложил.

— Мне нравится! — воскликнул Мел.

— Правда?

— Сюжет, конечно, высосан из пальца, — заметил Иэн. — Я хочу сказать, что в реальной жизни такого не бывает.

— Ничего, замаскируем сексом, — предложил Мел. — Кто автор сценария?

— В этом вся фишка, — отозвался Брэд. — Он у нас работает.

— Один из наших собственных сценаристов? — уточнил Иэн.

— Еще лучше, — ответил Брэд. — Подсобный рабочий.

— Подсобный рабочий?

— Он засунул свой сценарий мне в почтовый ящик, — пояснил Брэд и сверился с блокнотом. — Форд Элмен. Я прозондировал почву на предмет авторских прав. Похоже на то, что сценарий — уже почти наша собственность.

— Это как же?

— Юридически пока еще нет, — ответил Брэд, — но мы могли бы выиграть дело в суде. Я проверил записи видеокамер. Парень делал наброски, находясь на работе, так что нам ничего не стоит обвинить его в покушении на интеллектуальную собственность студии.

— Брэд! — воскликнул Мел. — Ты гений!

— Тебе полагается огромная премия, — добавил Иэн.

— Только мы тебе ее не дадим, — уточник Мел. — Ведь тем самым мы нарушим пункт контракта, запрещающий фаворитизм. Представляешь, какой из-за этого поднимется хай? Да ты сам понимаешь.

— Этот Форд, он сегодня работает?

— Только что его видел, — ответил Брэд. — Катил гильотину на съемочную площадку Потемкина.

Мел наклонился к селектору и нажал кнопку.

— Бетти…